Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 204 (всего у книги 364 страниц)

– Да ты у нас мастер в ведьмах разбираться? – ухмыльнулся Рэтар.

– Да брось. Что я ведьм не видел, ты не знаешь об этом? Чёрные другие. Она когда зашла, я думал ты мне серую в помощь привёл. Чёрная, – Войр фыркнул. – Чёрные они… не знаю. По ним видно, что они злые. Взгляд их – колючий, холодный, от него дурно становится. Пальцы у них такие длинные, цепкие, словно они ими могут душу из тела вытащить. А тут… я никогда не видел, чтобы чёрные с детьми улыбались, смеялись, открыто так. Шутили. Она шутила с Вайлой. По-доброму.

Они оба посмотрели, как девочка с ведьмой сидят на песчанном берегу.

– Может напутали что, маги? – спросил Войр. – Может она белая тоже?

– Нет. Белые не убивают, – отозвался Рэтар с грустью вспоминая события костров и перехода.

– Так это она при переходе сорок воинов убила? – спросил командир.

Рэтар посмотрел на Войра и приподнял вопросительно бровь:

– Откуда ты тут в своей дыре, столько знаешь о том, что у нас там на земле происходит?

– Фицры на ушках приносят, когда через порталы шастают, – ухмыльнулся командир Адиры.

– Папа, – позвал слабый мальчишечий голос и Войр вздрогнул, побледнел, обернулся, словно неживой.

– Варо? – мужчина и силу в голосе потерял.

– Можно мы погуляем? – спросил мальчик.

– Да, – кивнул Войр осторожно, будто боялся спугнуть видение.

– И мне? – из-за косяка двери показалась светлая растрёпанная маленькая головка девчушки тиров пяти от роду.

– И тебе, моя хорошая, – выдавил он из себя. – Только ты оденься теплее.

– Хорошо, папа, я уже оделась, – улыбнулась она, подошла к Войру, обняла его и, взяв брата за руку, отправилась на берег к старшей сестре.

Рэтар смотрел как непробивной вояка смотрел вслед своим детям и у него из глаз лились слёзы.

– Я же… они ведь… ты их видел, они же живые? – выдавил он из себя, не смотря на ферана, боясь потерять детей из виду.

– Живые и здоровые, – подтвердил Рэтар. – Тейла подросла. А Варо и не узнать.

– Это, – командир запнулся, посмотрел на своего ферана.

– Надо было раньше написать, а не ждать так долго, – сурово произнёс Рэтар. – А если бы я не смог прийти сейчас? Если бы пришёл позднее. Я и ведьму же просто так с собой взял. Мог бы оставить. И что тогда? Хоронили бы их вместе с тобой?

– Рэтар, я…

– Да я бы тебе своего лекаря прислал, мага бы прислал, – с досадой мотнул головой феран. – В самом деле…

– Как у неё так получилось? – шёпотом спросил Войр, снова переводя взгляд на детей и ведьму.

– Думаю, она и тебя и детей заговорила уже, когда в дом зашла. А всё это про приказы ферана и объятия сестры старшей – это она просто так всё. Такая она, – говоря это Рэтар не сводил взгляда с Хэлы, которая теперь сидела на песке с младшей девочкой на коленях, смеялась словам мальчишки и старшей девочки.

Внутри всё защемило в очередной раз от стыда, что лишил её семьи, детей. А теперь тянет за собой, сходит с ума, боится отпустить от себя даже ненадолго, топит в близости и ему мало её…

– Эй-ей, – вздохнул Войр.

– Что? – нахмурился Рэтар, переводя взгляд на хозяина.

– И у старого харга бывает шерсть дыбом встать может, – улыбнулся мужчина кривой улыбкой.

– Войр, – выдохнул феран недовольно.

– Достопочтенный Рэтар Горан, – покачал головой тот и усмехнулся. – Уж думал тебя не проймёт ничего. А тут…

– И ты туда же? Всё вы всегда с Тёрком в душу ко мне лезете, – взвился феран, понимая, что от Войра ничего не скрыть.

Тот рассмеялся.

– Да брось. Ты же не думал, что я не замечу? Правда? Да от такого, как я, разве можно такое вот укрыть, – он покачал головой. – Красивая она. И видно, что не простая. С характером.

– С характером, – согласился феран.

– Я знаешь, не хотел возвращаться. Тогда. Меня тянуло сюда, но… Без ноги. Калека, – Войр скорбно покачал головой. – Мы когда с тобой тогда в лекарской валялись, я всё думал, что если нога умрёт, а я чувствовал, что она умирает. Эта боль, загранная, что с ума сходишь. Ты без сознания был, бредил, а я рядом лежал и понимал, что без ноги мне никак. И лучше смерть. И как ты в бреду, а я на яву тоже богов о смерти просил. И отца просил. Он пришёл, на нас посмотрел. Скорбно так, словно похоронил. И ушёл. А потом мне лекари ногу отрубили. И выкинули. И мне вот всё интересно, знаешь, а если бы не выкинули, то мне маги её приростили бы обратно?

Рэтар глянул на Войра и они рассмеялись:

– А что? – возмутился командир Адиры. – И вообще всего день, один день, Рэтар. Могли бы подождать и был бы с ногой. Тебя же собрали.

– Ты бы не выжил, – ответил феран. – Сколько бы ты ждал, чтобы маги тебе ногу вылечили?

Войр согласно кивнул:

– Да и тебя не собрали бы, кабы не Тёрк, – он усмехнулся, вспоминая. – Ох, как он там этих магов, с присущей этой его убийственностью, когда умри, тварь, на месте, потому что другого выхода у тебя нет. Как он на них рычал. Маги бедные забыли кажется, что они маги вообще.

Они рассмеялись.

– Но я когда сюда попал без ноги… мне было хоть вой. Я ведь все бои прошёл с ней, с Лэйтой моей внутри. Глаза закрывал и она мне прям вот… передо мной стояла, как живая. И она меня ждала. А я не мог ей на глаза показаться без ноги. На порог её не пускал. Она сначала каждый день приходила, а я… – он вздохнул, махнул рукой. – А потом перестала приходить. А у меня в голове мысль, что она с другим будет. И я понимаю, что так оно правильно, лучше так. Ей. На что я такой?

Он скорбно пожал плечами.

– Но в душе, как пропасть. Дырень такая, как будто от меня эта проклятая нога осталась, а всё остальное сгнило, почернело, умерло. И мысль, что она с другим будет меня скручивала, больно было невыносимо, лучше бы помер, чем так. И я решил пойду в море, как тут – пусть оно решит. Но понятно, что сгинул бы я. Если они порой не возвращаются, а я? Да ещё с одной ногой.

Войр помолчал. К ним вышла Пияна и подлила в кружки тёплой цнели. Войр подождал пока она уйдёт в дом, прислушался, чтобы женщина не остановилась у дверей и эту осторожность Рэтар понимал.

– Собрал я лодку. И Лэйта почувствовала что ли. Не знаю. Пришла. Спрашивает у меня, мол куда это я собрался. Я ей говорю, что в море пойду. А она мне – не отпущу тебя, ишь чего удумал, в море идти, совсем из ума выжил? И весло у меня забрала. А я не успел перехватить, – мужчина усмехнулся. – Я попытался его забрать. Она мне говорит, что отдаст только, если я её с собой возьму. Я взвился. Разозлился. Уж не знаю, но поймал её, а она не отдаёт весло, вцепилась в него. Злая, как хотра, красивая до притов. Сил нет. Я его держу, опираюсь на него, а она выдернула и я равновесие потерял. Стою, а она меня держит. И я в неё вцепился и понимаю, что не смогу отпустить. Не потому что упаду тогда, а потому что упаду, понимаешь?

Рэтар понимающе кивнул.

– И она так и осталась, – с болью проговорил Войр. – Вот как в тот момент так и до смерти ни разу не были с ней порознь. Нарва моя… так и не проходит ночи, чтобы не снилась мне. Она, когда умирала, сказала: “не смей вот так делать, как ты хотел. Дети наши без тебя пропадут”. И я же понимал, что пропадут. Вот и держусь до сих пор. Из последних сил.

– Почему тебе Пияна помогает, а не Келна? – спросил феран о женщине, которая обычно помогала командиру по дому и с детьми, а теперь вместо неё оказалась сестра его умершей супруги.

– Потому что поругался я с Келной. Она, – Войр кивнул в сторону детей, – Вайлу как-то… Вайла она у меня как Лэйта. Знаешь как похожа? И ругается на меня так же. Встанет, руки в боки и лицо у неё, как у матери, прям один в один. А я смотрю и вот смешно. И Келна как-то ей подзатыльник отвесила за то, что ругалась на меня. Мол, с отцом так не говорят. А я разозлился. Потом Келне сказал, что сам решу, как моя дочь может со мной говорить. И что, если Келна в руках себя держать не может, то и не надо. Вот воля, блага за помощь, но дальше мы сами. Она обиделась. Видимо эйолу пожаловалась. Он с тех пор на меня рычит, потому что считает, что я не прав и не правильно детей воспитываю.

Войр потёр шею.

– Я знаю, что с Пияной так нельзя, – вздохнул он. – Я её гнал. Но она же танира их, а девочкам всё-таки нужна женщина в доме. Не я же буду Вайле про все эти женские вещи рассказывать. Пияна знает, что не будет у нас ничего. Хотя ждёт наверное, конечно. А я видишь такой, как отец оказался. Одна и на всю жизнь.

Рэтар вздохнул и встал.

– Ладно, – кивнул он. – Останусь на заставе, завтра с утра поговорю с эйолом. Пойду покажу ведьме Ринту и холун.

– А ужин? – нахмурился Войр.

– В оплоте, – ответил феран.

– Нет, ты не понял, – командир мотнул головой. – Я не спросил. Ты ужинаешь здесь. В смысле, вы с ведьмой ужинаете здесь.

– Войр, – Рэтар мотнул головой.

– Что? – развёл тот руками. – Не пристало достопочтенному ферану есть за одним столом с рыбаками и вояками?

– Дело не во мне, – и он глянул в сторону Хэлы, которая совершенно прекрасно чувствовала себя в окружении троих ребятишек.

– А с ней что? – нахмурился Войр.

– Она, – феран попытался найти слова точно зная, что Хэла не согласиться ужинать в доме, – очень трепетно относится к людям, понимаешь? То, что она чёрная ведьма…

– Меня не пугает то, что она чёрная ведьма, Рэтар. – Войр встал. – Я с предыдущей в одном обозе спал и ты тоже, а она и на одну руку не была настолько приятной, как эта. Не дури. Пияна готовит, а рыбу Варо ловил. Да и я перед ней, – он кивнул в сторону Хэлы, – никогда не расплачусь. Уважь меня, будь добр.

– Хорошо, – сдался Рэтар, вздохнув.

– Приходите после прогулки. И там на холуне осторожнее, говорят сунга сейчас ходит к морю.

Феран повёл головой и отправился к ведьме.

– Хэла, пойдём, – он протянул ей руку, помогая встать с песка разрисованного невероятным количеством картинок и наделанных песчанок.

– А ты вернёшься? – Тейла схватила ведьму за руку и надулась.

Хэла посмотрела на Рэтара.

– Вернётся, – улыбнулся он девочке, и та просияла. – Будем к трапезе.

– Увидимся, – ведьма кивнула детям и отряхнула от песка платье.

Они отошли от детей и ведьма спросила:

– Вернёмся к трапезе?

– Да, – ответил феран, ожидая всплеска негодования. – Войр просил и я пообещал.

– Рэтар, – она вздохнула, мотнула головой.

– Хэла, он благодарен, – развёл руками Рэтар. – Он вообще детей уже думал как хоронить. Представляешь, как он счастлив сейчас, а ты отказываешь ему в ужине? Надеюсь ты ешь рыбу? Тут другого нет.

– Я очень люблю рыбу, – ответила Хэла. – Даже интересно какая она здесь.

– Почему я не знал, что ты любишь рыбу? – спросил он. – И почему она может быть другой здесь, мясо же не очень другое, насколько я понимаю.

– Мясо почти такое же, особенно мясо птицы, – подтвердила ведьма. – Но я не очень люблю мясо, но есть же надо. Вот пирог мясной, точнее лепёшка, мне очень нравится. Рыба может быть другой, потому что вода другая, хотя белая комната внесла коррекцию, я помню. А про любовь к рыбе я не говорила, потому что, во-первых, ты не спрашивал, а во-вторых, если бы я сказала, то ты бы меня ею кормил постоянно, а это, как я понимаю, не дёшево.

– Боги, Хэла, – фыркнул феран.

– Я такая, – она повела плечом. – Не нравится найди другую ведьму… и женщину.

– И не подумаю, – улыбнулся Рэтар. – Я в восторге от той, что у меня есть – и ведьмы и женщины!

– Войр не твой брат? – спросила она, после того как очень неоднозначно на него глянула. – Он просто странно отличается от вас, ну, тебя и твоих братьев.

– Потому что он мой тан, – ответил феран.

– Стоп? Что? Он сын Рейнара? – удивилась Хэла, а Рэтар кивнул в знак согласия. – А я всё думаю, почему смотрю на него и вижу Роара. Как так получилось? Разве Рейнар не был помешан на осторожном обращении со своим семенем? А тут сын от наложницы? Войр твой ровесник. Или тогда твой танар ещё не был сведущ во всех тонкостях близости?

– Хэла! – рассмеялся Рэтар, призывая её руками уняться. – Нет. Остановись. Для начала – он не сын наложницы.

– Правда?

– Да. Его мать из корты пекарей. Рэйнар влюбился ещё, когда был мальчишкой. Он хотел обвязаться с ней. Был очень серьёзен в своих намерениях. Его отец, мой данэ, наверное даже разрешил бы это. Он был мягким, и очень любил Рейнара.

– Думаю твой отец был не в восторге, – предположила ведьма и Рэтар согласился.

– Да, но его это забавляло, – мужчина пожал плечами. – И ему было не до того. Больше всего можно было переживать из-за их матери – матэ была жестокой, упрямой, злой. Отец был весь в неё, кстати. И вот Рейнар всегда очень… болезненно воспринимал её мнение. Но однажды на благословение Изара Рейнар и та девушка не сдержались и…

– И она забеременела?

– Да, – подтвердил феран. – Мой отец тогда сказал, что это его ребёнок.

– Ого, благородно как, – она повела головой и ухмыльнулась. – С пометкой небось?

Рэтар нахмурился и посмотрел на ведьму с вопросом.

– Ну, судя по тому каким был твой отец, он потом припомнил это своему брату, – пояснила ведьма. – Типа “а вот помнишь, как я…” ну, и понеслась.

– Да, – ответил он и Хэла захихикала. – Но это в целом было не важно. Девушка умерла в родах, ребёнок сначала был у кормилицы в Кэроме, а потом его взяли в дом. А к обряду имени матэ уже умерла, так что Войр получил побочное имя Горанов от своего отца, а не от моего.

– Он рос с вами? – уточнила Хэла.

– Да, я с ним был дружен, – проговорил Рэтар. – Мама хорошо относилась к нему. А когда отец забрал меня, то Войр в итоге стал фором Рейнара и уже тиров в десять тоже оказался на войне.

– И на войне тоже вместе? – улыбнулась она.

– У нас была банда, – ответил феран, ухмыляясь.

Хэла расхохоталась. И Рэтара втянуло в воспоминания, которые казалось он уже давно внутри себя выкинул, похоронил, забыл. Он тоже усмехнулся.

– Мирган, а он тоже рос в доме с нами, и Войр постоянно что-то придумывали и творили, всегда попадали в передряги, а я был с ними, потому что – был у них гласом разума и старался привести их безумные идеи к чему-то хотя бы не смертельно опасному, а Тёрк в итоге нас всех спасал. Попадало от него всем троим.

Хэла смеялась заразительно и открыто. Рэтар тоже рассмеялся.

– А как он потерял ногу? – спросила она, когда немного успокоилась и вытащила ферана из воспоминаний о своём военном детстве.

– За два дня до того как меня ранил орт, я вытащил Войра из боя, – ответил Рэтар. – Его ногу орт раздробил. Может тот, которого я убил, а может другой. И его положили в лекарскую. А потом и меня к нему. Пока лежали, ждали помощи, нога почернела и её отрубили, чтобы спасти его жизнь. А через день прорвали окружение.

– Почему он здесь? – поинтересовалась Хэла. – Странно. Он жил с вами, воевал с вами, а оказался тут. Словно ты его сослал.

– Нет, – феран нахмурился. – Нет. Просто ему всегда нравилось море. Открытая вода. Он изучал книги, говорил с моряками. Ему нравились корабли, лодки, его всегда к этому тянуло. А потом он познакомился с Лэйтой. Это было, когда Рейнар отдал наш флот и мне пришлось отправиться сюда, чтобы сделать опись и… Войр никогда не пропускал каких-то заданий, которые происходили там, где была открытая вода. И в тот раз тоже. Отправился со мной. Она была дочкой старейшины селения Адиры. Такая, с характером.

Феран ухмыльнулся этим словам, вспоминая как эти слова Войр только что сказал в сторону Хэлы.

– Она Войра зацепила, не знаю, – он пожал плечами. – Он больше и не думал ни о ком, да и тут ему нравилось. Рыбаки, моряки, люди воды. Он бы не просил меня его сюда отправить. А я понимал, что ему тут будет легче, поэтому назначил его в Адиру командиром. А оказывается он тут страдал. Лэйта правда его спасла. И Вайла на неё очень похожа.

– Здесь спокойно, – тихо произнесла Хэла. – А почему вода не солёная? Она во всех морях не солёная или только тут?

– Солёная? Что? – он удивился.

– В моём мире вода в океанах и морях солёная, – пояснила ведьма. – Пресная только в реках.

Рэтар в недоумении уставился на неё.

– У нас есть солёная река, называется Вишенра – слёзы Више́н. То есть слёзы богини Више́н, – заметил он.

– Вишня… у меня в мире ягода такая есть, – улыбнулась Хэла. – Река-то большая или так – ручеёк? Сильно богиня рыдала? А почему? Оу, как офигенно!

Она с восторгом уставилась на уходящую в море насыпь. Здесь на берегу было множество лодок адирских рыбаков.

– Это стрела Ниирга, – сказал феран.

– Дай угадаю – бог такой? – приподняла бровь Хэла.

Рэтар лишь пожал плечами и согласно моргнул.

– А туда можно? – она указала на конец насыпи.

– Туда и идём.

Ведьма улыбнулась и радостно побежала до конца косы. Рэтар бы побежал с ней, но феран и бег… Он вздохнул и улыбнулся – радостная Хэла была такой невероятной.

– А что там? – спросила она, когда в очередной раз отпрыгнула от накатывающих на берег волн, а Рэтар как раз подошёл к ней.

– Ринта. А вот эти огни – это Ранграза. Раньше самый крупный порт здесь, да и один из крупнейших в Сцирце.

– А теперь?

– После позорного заключения мира между Кармией и Ринтой, море стало закрыто для всех, – ответил феран. – Никто не может в него выходить. Корабли в порт заходят, но только с согласования через элат Кармии. Это происходит раз или два в лунь.

– А рыбаки, – она кивнула в сторону лодок.

– Им тоже нельзя, – ответил Рэтар.

– Стой… это как? – она подняла на него полный недоумения взгляд.

– Адира, точнее застава, должна строго следить, чтобы Ринта не нарушала этот запрет, – пояснил он. – А они, – он указал жестом в сторону соседнего элата, – должны следить, чтобы с нашей стороны было так же.

– Но…

– У меня сговор с Ринтой, – ответил феран. – Я закрываю глаза на их лодки, а они на мои. Потому что от этого страдает не Ринта и Кармия, а люди, простые рыбаки, которых кормит море.

Рэтара так злило это положение вещей, что скулы сводило, а внутри занималось пламя, причиняя отчаянную боль от несправедливости и откровенной глупости.

И главное, что всё это можно было бы решить благодаря всего одной строке внесённой в договор о мире. Но разве великому эла и его совету было дело до простых людей? Словно элат это они, сытые и богатые, а не вот эти несчастные люди, которые вынуждены бы были есть морскую траву и умирать с голода.

– Тебя накажут, если эла узнает? – рука Хэлы легла на его грудь и ведьма явно попыталась успокоить его.

– Прости, – проговорил Рэтар, накрывая её руку своей. – Сделал больно?

Она мотнула головой.

– Накажут, – согласился феран. – Конечно можно свалить на людей на местах.

– Но ты так не умеешь, – покачала головой ведьма.

– Нет. Но я не боюсь. Хотя вот это присутствие здесь верховного эйола… – и Рэтар рыкнул с досады.

– Крестовый поход по Изарии. О, смотри, какой, – Хэла улыбнулась и нагнулась за камнем.

– Знать бы сколько он тут и вообще… какого рваша! – нахмурился феран, пытаясь унять себя, хотя только вот почти успокоился. – На моей земле верховный эйол…

– А Роар не спросил какого чёрта этот святоша делает здесь? – спросила она, поднимая ещё камень.

– Что? – внутри взметнулся гнев.

Ведьма поднялась и уставилась на ферана взглядом полным какого-то изумления.

– Ты не знал? – прошептала она.

– Что? – рыкнул Рэтар. – Хэла?

– Ты так спокойно отреагировал на слова Войра о верховном эйоле, – она тоже нахмурилась, – что я подумала…

Мужчина почувствовал, что ещё немного и он сделает ей больно, потому что сдерживать себя становилось всё тяжелее. Феран сделал жест рукой, останавливая её, потом закрыл глаза, вдохнул-выдохнул.

– Говори, Хэла, – попросил он, но получилось, что приказал.

– Верховный эйол был в Трите, через несколько дней после того, как ты отправился на границу, – стала говорить ведьма спокойно и чётко. – Роар принял его. Он прибыл вечером, пробыл мирту и уехал рано утром.

Рэтар снова с шумом втянул в себя воздух и так же с шумом выпустил.

– Роар не сказал тебе? – спросила Хэла. – Они даже Милку до истерики довели, потому что эйол этот что-то там наговорил ей. Попросил Роара показать белую, а потом, как обычно – серые не люди и прочее. Роар всё ходил грыз себя, что не послал его куда подальше с его просьбой. Но я думаю, что перед фернитой рисовались.

– Подожди, – вскинул руку феран. – Фернита?

– Ну, святоша притащился с людьми, под стягами по земле, а когда у них был поздний обед, через портал аккурат к столу припёрлась фернита какая-то там. Хотела Милку купить, или в аренду взять, – Рэтар нахмурился ещё сильнее и глянул на Хэлу, когда услышал незнакомое слово. Ведьма поправилась, поведя головой. – На время попользоваться.

– Что за фернита, знаешь? – спросил он.

– Нет, откуда? – пожала плечами ведьма. – Мне и не говорил никто, а как она выглядела я не видела. Я в комнате была с серыми – обещала Роару, что будем тихо сидеть и не отсвечивать. А у Милки в голове была сплошная истерика. Так что… прости, Рэтар. Но Элгор знает. Вернёмся и спросим.

Феран попытался себя успокоить. Он повёл плечами, втянул воздух, а потом сел на каменный берег насыпи.

– Ты сказала фернита, – уточнил Рэтар.

– Да, – Хэла села рядом и стала перебирать камушки под ногами.

– Не ферина?

– Нет, – она мотнула головой. – Дочь ферана. Я уточнила ещё у Роара, когда успокаивала его истерику.

– Тогда я знаю кто это, – проговорил Рэтар.

– Правда? – ведьма глянула на него, слегка хмурясь.

– Да, – ответил феран. – В элате есть только один фернат, где ферану помогает дочь, то есть фернита. И у них в фернате всё плохо.

– Зачем им белая ведьма?

– У них засуха. А средств нет. Они даже хотели, чтобы я обвязал с ней кого-то из моих танов.

– Хотели породниться с твоей казной? – спросила она, фыркая.

Рэтар хмыкнул на это, а потом смысл сказанных Хэлой слов дошёл до него, он посмотрел на Хэлу и рассмеялся. Ведьма, собирающая в юбку камушки, оторвалась от занятия и посмотрела на него с вопросом. Видимо не поняла, почему он смеётся.

– Породниться с казной? – переспросил он, а она усмехнулась. – Да, Хэла, да, как-то так.

Они ещё немного посидели на берегу, слушая шум волн.

– Завтра пойдёшь к эйолу со мной, – озвучил принятое решение феран. – Я хотел сходить один, но раз такое дело.

– Я ничего не могу против эйола, – заметила Хэла.

– И не надо, – ответил Рэтар. – Посмотрим как он отнесётся к тому, что к нему пришёл феран с чёрной ведьмой. Поверь – это страшно. Даже для эйола.

– Хорошо, – согласилась она.

– Зачем тебе камни? – решил спросить Рэтар. – Ты заберёшь их с собой?

– Я хочу кое-что сделать, – ответила Хэла. – Игру.

– Игра в камни?

– Это не просто камни, Рэтар.

– Хорошо, как скажешь, – он повёл головой. – Тебе нужен весь берег?

– Нет, еще три вот таких, – она показала тёмные камушки. – И пять вот таких, беленьких.

– Пойдём до холуна, там будут ещё такие насыпи, найдём камушки по дороге, я помогу, – Рэтар встал и помог подняться Хэле.

Она была раскрасневшаяся и растрёпанная, безумно красивая и как всегда холодная, замёрзшая. Если бы не плащ, который он заставил её взять, продрогла бы до костей.

– Даже не думай меня целовать, – проговорила она, останавливая его, когда Рэтар и вправду хотел поцеловать её.

– Почему? – спросил феран.

– Нас могут увидеть, – прошептала женщина в ответ.

Он вздохнул и взяв её за руку повел прочь от моря, в сторону скал.

– Что такое холун? – спросила Хэла, перехватив его так, чтобы держаться за локоть, а точнее обняв его руку своими двумя.

– Это поросшие лесом скалы, – ответил Рэтар. – Это очень красиво.

– Карабкаться придётся? – повела бровью ведьма.

– Немножко, – сказал он. – Я могу тебя нести.

– Не надо, – запротестовала она. – Я умею ходить и карабкаться тоже.

В холуне было тихо, шум моря тут был не слышен, однако здесь был водопад и именно его Рэтар хотел показать Хэле.

Забравшись по каменной тропе немного выше, феран прислушался и пригляделся. Улыбнулся, остановил Хэлу и призвал её к тишине и осторожности. Потом, как можно аккуратнее перебрался с ней немного вперёд, устроил в камнях ведьму, а потом устроился сам.

– Смотри, – указал он в сторону воды, когда Хэла приподняла вопросительно бровь.

Ведьма присмотрелась и просияла.

– Это… это сунга? – спросила она неслышным шёпотом и Рэтар кивнул.

Внизу у воды, недалеко от водопада было целое семейство зверя, что считался символом Изарии. Это было огромное животное, с мощным телом, разветвлёнными острыми на концах рогами, небольшой гривой, без хвоста. Сильные ноги с раздвоенными костяными наростами позволяли сунге без проблем подниматься очень высоко в горы, используя скалистые тропы. В этом семействе было шесть особей, две из которых были совсем маленькими.

– Какие красивые, – проговорила Хэла и Рэтар заметил в её глазах слёзы. – На телыгу похожа разве что размером.

Мужчина пожал плечами, вспоминая их разговор в Трите.

– У них очень хороший слух и они очень суровы, – рассказал он. – Там два самца и они, если почуют опасность, вполне могут напасть.

– Малыши очаровательны, – улыбнулась ведьма. – А ты охотился на сунгу?

– Однажды.

– Убил.

– Да, – ответил он и понял, что может и не надо было, но от неё и не скрыть ничего – зачем врать.

Хэла сложила руки на камне и положила на них голову.

И феран похлопал себя по мечу, точнее по его рукояти.

– Кость отдали на рукояти двух мечей и парных кинжалов. Шкура ушла на плащ. Сейчас он у Элгора. Выслеживали три мирты. Ушли далеко в горы. Мясо съели, – отчитался он. Ведьма повела головой.

– Насчёт ужина, – прошептала Хэла. – Может ты пойдёшь один? Скажи, что у меня… ну, не знаю – голова разболелась. Устала заговоры делать.

– Хэла, – вздохнул Рэтар, – да успокойся. Войра не пугает, что ты чёрная ведьма.

– Я из-за детей, – пояснила она.

– Ты их есть собралась, несносная моя ведьма? – усмехнулся феран.

– У меня в мире есть сказки, в которых ведьмы едят детей, – заметила упрямо женщина.

– Отлично, – он повёл бровью. – Ты не в сказке.

– Иногда мне кажется, что в сказке, – проговорила Хэла едва слышно, переведя взгляд обратно на семейство сунги.

– Плохой? – спросил феран, усмехаясь.

– Просто всё это нереально, всё вокруг. Я напичкана лекарствами, лежу в психушке и всё это мне сниться. Всё это просто глюки. И ты, – Хэла говорила это словно находясь в бреду. – Я просто выдумала тебя, ты плод моего больного воспаленного сознания.

Рэтар положил руку вдоль её сложенных рук, а вторую руку положил на поясницу, уткнулся лицом в её плечо и втянул запах тепла, которым она пахла.

– Хэла? – посмотрел с вопросом, потому что она была серьёзна, потеряна, такая невозможно хрупкая сейчас.

– Ты слишком идеальный для меня, а значит не настоящий, – прошептала она.

Всё это рвало его на части. Рэтар начинал паниковать, потому что не понимал… не мог понять, не мог управлять этим её состоянием и своим внутренним ответом на вот это – слова, чувства. Такие чистые, острые и пугающие.

– Как бы я хотел, Хэла, быть просто мыслью в твоей голове, родная, – проговорил ей в плечо феран и она перевела на него влажный, полный непролившихся слёз взгляд, их лица были совсем рядом. – Потому что тогда моя жизнь была бы выдумкой, для меня всё это, вокруг, было не важно. Я жил бы внутри тебя, был бы частью тебя. Я точно знал бы, когда тебе хорошо, а когда плохо. Я не заглядывал бы к тебе в глаза со смертельным беспокойством, не понимая, как сделать так, чтобы было не больно. Я бы знал, как сделать тебя счастливой.

– Ты знаешь, – ответила Хэла.

– Правда?

– Да. – она уткнулась в его плечо. – Сейчас, здесь, с тобой – я счастлива.

Внутри всё сжалось и разошлось волной безумной тоски по ней.

Рэтар обнял её и подтолкнул на руку, что лежала вдоль её рук, обнял, накрыл губы Хэлы своими. Всего мгновения хватило, соприкосновения и затопило с головой, наполнило до краев и его… и её. И он чувствовал это.

Это желание на двоих. В её дыхании, хриплом, болезненном. В её руках, обнимающих и ласкающих, сжимающих, впивающихся. В её губах…

Рэтар и Хэла не произнесли ни звука. Всё это было совершенным безумием.

Он не был ласковым и нежным, потому что сейчас раздирало на части, и ей было не надо. Он расправил под ней плащ, задрал юбки её платья, пока её пальцы, как всегда холодные, сколько бы он не пытался их согреть, так же без нежности и ласки освобождали его естество, чтобы он мог соединиться с ней.

А потом эта невыносимая обжигающая яростная пытка. Сколько бы не было – всё было мало. Её пальцы на его коже, её не слышные хрипы и стоны, её губы и глаза полные чудовищного и разрывающего его желания, такого, что не было возможности держаться, не было даже шанса на спасение. Её движения, ноги обнимающие его, властное требование тела не останавливаться.

Рэтар перевернул её к себе спиной, положив на свои руки, чтобы не поранилась о камни, и продолжил мучить себя и её безумием жестокой близости. Греха, который изводил и не давал шанса на то, чтобы выбраться. Да и не надо было. Они тонули и им было плевать на это, потому что это было для них естественно и прекрасно.

Рука его скользнула между её ног и Рэтар уже точно знал, что нужно сделать, чтобы Хэла содрогнулась, чтобы взвыла глухо и её сотрясло благом богини, и она утащила его за собой в пропасть, на дно, откуда не выбраться, но зачем, если там она? Если в этой женщине внезапно весь его мир дал ему возможность дышать и жить, как никогда раньше за всю кажется невыносимо долгую жизнь.

Такое было только в битве, и в близости с ней. Он любил её, любил и хотел бы кричать об этом, его лёгкие разрывало от этого желания, горло драло, но было нельзя – Хэла не разрешала. Этот запрет… Рэтар чувствовал его, словно в руки можно взять: “Не говори, потому что без слов всё просто. А со словами будет беда”.

И он не хотел ей беды, он хотел ей счастья. Пусть надо молчать, достаточно действия и Рэтар знал, что Хэле не надо больше – этой женщине слова были не нужны, она в них не верила. Значит он будет молчать, просто будет доказывать, что она его, принадлежит ему полностью, как часть его самого. И этого будет достаточно, она сдаться, он не отпустит так просто… не отпустит.

Хэла содрогнулась, сдерживаемое рычание где-то в груди, немой всхлип… их обоих унесло грехом и Рэтар, никогда не думавший о спасении своей души, лишь готов был пропадать в этом снова и снова, с этой женщиной. С его ведьмой.

Ужин был очередным беспорядком. Забавным и простым. Но как же Рэтару хотелось вот этой простоты и безумства. Хотелось для себя и для Хэлы.

Ведьма была наполнена радостью от того, что можно просто сидеть за столом с людьми, которым плевать кто она. Дети задавали ей сотню вопросов об устройстве её мира. Простые, наивные и так искренне удивлялись ответам.

В мире Хэлы есть люди, которые выращивают промысловую рыбу? В мире Хэлы едят икру рыбы? В мире Хэлы умеют доить рыбу, чтобы получить эту самую икру? В морях солёная вода, а водоросли это дорого?

Войр сначала пытался унять ребятишек, но потом понял, что это бесполезно, да и видел, что Хэле не в тягость отвечать на эти вопросы, а даже наоборот.