Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

27

Само собой разумеется, никто в стане врага и не подумал прислушаться к моим словам. Более того, ночью противник, рассчитывая застать нас врасплох, сделал вылазку, но был отбит и с большими потерями ретировался обратно за стены Форт-Хэтчера. Утром же фрадштадтский северный форпост встретил нас закрытыми воротами и спокойно ожидающими штурма солдатами на стенах.

– Храбрые, но глупые, – подытожил я изучение вражеской крепости в бинокль. – Начнем с Божьей помощью, господа канониры!

Григорянский тут же дал отмашку командиру второй батареи и вынул из кармана часы с секундомером, приготовившись отслеживать время полета снаряда. Спустя минуту за нашими спинами громыхнул первый пушечный выстрел. Хорошо так громыхнул, солидно, земля у меня под ногами весьма ощутимо вздрогнула.

Гаубица откатилась назад, но орудийная прислуга тотчас вернула ее на исходную позицию. Ядро же, не долетев до стен форта порядка пятидесяти метров, врезалось в землю и… не взорвалось.

Нет, я бы не удивлялся, если бы это был обычный выстрел из обычного орудия, но от новых ядер ожидались мощные разрывы, а не банальный удар о грунт. Оставалось только надеяться, что осечка была просто недоразумением.

За первым выстрелом последовал второй. Снова дрогнула земля, и снова выпущенный из орудия снаряд, не долетев по навесной траектории до стен форта тридцати метров, грузно шлепнулся на землю. И снова не взорвался.

Григорянский пошушукался о чем-то с командовавшим батареей офицером, после чего застыл рядом со мной с часами в руках. Выглядел князь при этом полностью вовлеченным в рабочий процесс, но никак не обеспокоенным.

Между тем третье ядро ударилось о землю прямо перед запертыми воротами Форт-Хэтчера, подскочило и врезалось прямиком в правую воротную створку, с громким треском проломив ее.

– Василий Федорович, – не выдержал я, уже окончательно убедившись в том, что канониры стреляют вовсе не разрывными снарядами, – не ты ли сокрушался не так давно, что снарядов к твоим гаубицам не так много?

– Это не снаряды, Михаил Васильевич, – невозмутимо парировал Григорянский, самодовольно улыбаясь, – это пристрелочные болванки. А снаряды пойдут в ход чуть позже.

Еще трижды выстрелила гаубица, два ядра улетели через стену на территорию крепости, одно снесло край надвратной башни. Начали пристрелку и расположившиеся чуть ближе к объекту атаки канониры первой батареи. В ответ окутались клубами дыма и орудийные площадки на башнях форта, да только все это было зря, поскольку фрадштадтские пушки были просто не в состоянии достать до наших позиций – недаром, ох недаром я с первых дней в этом мире уделял повышенное внимание нашей артиллерии! Потом вот Григорянский принял у меня эстафету, всерьез увлекшись этим делом. Правда, конкретно здесь и сейчас я пока результатов его трудов не наблюдал, но очень рассчитывал на обещанный эффект. Иначе придется затратить на вражеский опорный пункт больше времени, чем хотелось бы.

Впрочем, скоро пристрелка закончилась. Князь еще раз переговорил с командиром батареи, сверился с ним какими-то записями, после чего жадно прильнул к окулярам бинокля. В очередной раз подпрыгнула под ногами земля и уши заложило на несколько мгновений от грохота орудия, а спустя несколько секунд оглушительный взрыв раздался уже со стороны форта. Пришлось пару минут ждать, пока немного рассеется облако порохового дыма, чтобы увидеть результат этого выстрела – в надвратной башне форта теперь зияла огромная дыра. Ошметки воротных створок, словно безобразные пеньки обломанных зубов, обрамляли теперь воротный проем с двух сторон, более нисколько не препятствуя доступу во внутренний двор Форт-Хэтчера извне. Интересно, подумалось мне, будь ворота подъемными, а не распашными, результат был бы тот же? Да какая уже разница? Дело сделано как минимум наполовину.

Григорянский снова подскочил к канонирам, и через минуту, после очередного короткого совещания, почти синхронно выстрелили уже обе гаубицы, на этот раз обрушив еще и часть стены. Помимо этого, орудия первой батареи успели забросить во внутренний двор форта десяток брандскугелей – зажигательных снарядов, отчего к результатам двух мощных взрывов добавились еще и дымные столбы занимающихся пожаров. Ей-богу, дурная была мысль возвести столь важный в стратегическом плане форт из дерева! Думаю, что такой воинственный народ, как хошоны или те же катланы, при большом желании тоже могли бы стереть его с лица земли. По крайней мере, я, со своим приобретенным военным опытом, не видел для этого каких-либо непреодолимых препятствий.

Пришлось приостановить артобстрел, чтобы дать время развеяться облакам пыли и порохового дыма и позволить осажденным увидеть результаты бомбардировки. А вместе с тем осознать всю безнадежность своего положения. Да и мне нет смысла бездумно швыряться деньгами налево и направо – ведь каждый снаряд, каждый грамм пороха имеет свою цену, а затрат у меня сейчас предостаточно, дай бог доходам поспевать за ними.

– Белый флаг, ваше сиятельство! – воскликнул Игнат, первым разглядев появившегося в воротном проеме человека с белой тряпкой в руке.

– Сам только не ходи, – вполголоса буркнул князь Григорянский, стараясь разглядеть в бинокль парламентера.

– И не думал, раньше нужно было со мной разговаривать. Александр! – окликнул я находящегося рядом Иванникова. – Ступай, дай им час, чтобы убраться восвояси, и обещание не атаковать отступающих на марше.

– На этот раз офицер постарше того поручика, – поспешил сообщить князь Василий, – может, даже сам комендант форта.

– Да хоть сам король, условия не изменятся.

Иванников верхом помчался навстречу застывшему метрах в двадцати от дымящихся стен Форт-Хэтчера фрадштадтцу. Что они теперь запоют? Отчего-то я был абсолютно уверен, что речь не пойдет о безоговорочной сдаче. Сейчас снова начнут торговаться, а то и вовсе грозить страшными карами. Подданные Благословенных Островов – они такие.

Скорее всего, примерно так и произошло. Мы наблюдали, как Александр приблизился к оппоненту и, не спешиваясь, обменялся с ним фразами. После этого представитель Форт-Хэтчера принялся яростно жестикулировать, выражая свое недовольство ходом переговорного процесса.

– Смотри-ка, ругается! – хохотнул Григорянский.

– А что ему еще остается? Не привык проигрывать.

– Так пусть начинает привыкать. Я же приехал.

– И что бы я без тебя делал? – настроение у меня было хорошее, поэтому ничего не стоило поддержать шутку старого товарища.

Между тем Иванникову надоело выслушивать претензии фрадштадтца, он демонстративно вынул из кармана часы, показал их вражескому парламентеру, после чего развернул и пришпорил лошадь, направившись назад. Вот только его оппонент был не согласен с таким положением дел, потому устремился быстрым шагом вдогонку за моим доверенным лицом.

– Вот так поворот! – громко рассмеялся Григорянский. – Может, припугнуть его ружейным залпом?

– Да пусть уже идет, – после минутного размышления ответил я.

Стрелять в переговорщика нехорошо при любом раскладе, а если данный залп не убьет и не обратит его в бегство, это уже станет основанием для рождения легенды о бесстрашном фрадштадтце. Такое способно поднять моральный дух противника, а это точно не в наших интересах. Для несговорчивого врага есть только два пути – уничтожение или унизительное отступление. Я ведь давал майору Смиту возможность отступить из форта без потери личного состава и большого ущерба для репутации, но он ее с презрением отверг. Теперь плевать я хотел на его возражения, пусть пеняет на себя и делает то, что я скажу. А то ведь могу передумать и потребовать покинуть форт без оружия и знамен, что значительно хуже предлагаемого сейчас.

– Это комендант форта, требует каких-то объяснений и не желает слушать про один час на сборы, – вернувшись к нам, Иванников беспомощно развел руками, мол, я сделал все, как было приказано, а получилось вот так.

Что же касается подданного Короны, то слишком долго он себя ждать не заставил, очутившись передо мной всего на несколько минут позже Сашки.

– Это просто безобразие! Верх неучтивости так вести переговоры! – опуская приветствия, сразу принялся высказывать свое возмущение высокий сорокалетний красавец с лихо загнутыми кверху кончиками усов и пышными бакенбардами на пол-лица.

– Доброго вам дня, господин майор! – я даже не думал скрывать сарказм.

– Не могу пожелать вам того же! – почти взвизгнул комендант Форт-Хэтчера. – Потому что ваши действия возмутительны! Это нападение на подданных Фрадштадта без объявления войны!

– Ну что вы, господин Смит, какая же это война? Так, небольшая спецоперация, не больше.

– Прекратите валять дурака! Это война с Фрадштадтом! На вашем месте, господин Бодров или как вас там, я бы уже бежал на край света, потому что совсем скоро у вас земля будет гореть под ногами! Никто не может безнаказанно причинять вред подданным Короны!

С таким это было сказано пафосом, с такой непоколебимой верой в собственную правоту, что в данных обстоятельствах выглядело неимоверно смешно. Немудрено, что выступление майора вызвало дружный взрыв смеха у моей свиты.

– Если вы вот с этого самого пригорка видите Фрадштадт, – холодно ответил я, тем самым мгновенно пресекая веселье, – то у вас просто какое-то волшебное зрение. Фрадштадтскими землями здесь и не пахнет.

– Вы прекрасно знаете, что это фрадштадтский форт! – нервно перебил меня Смит.

– То, что вы поставили в этом месте свой форт, еще не значит, что это ваша земля. Это земля народа хошонов, – здесь я демонстративно указал рукой на находящегося в моей свите Хулуза, – а они не давали вам своего разрешения на строительство. Да и вообще они больше не желают видеть на своей земле ваших соплеменников.

– Что это за бред? Где ступила нога фрадштадтского солдата, там уже фрадштадтская земля!

– Вот в этом, дорогой вождь, – обратился я к внимательно слушающему разговор Хулузу, – и заключается отличительная особенность фрадштадтцев. Сегодня они напросятся к тебе в дом погостить, а завтра уже объявят себя хозяевами.

– Да как вы смеете?! – взревел майор, понявший, что сболтнул при туземцах лишнее. – Это не сойдет вам с рук! Завтра же к нам подойдет подкрепление и сотрет вас в порошок! А потом генерал Ричмонд приведет сюда свою армию и будет гнать вас до самого севера! До Соболевска или откуда там вы вообще вылезли!

– Ну, это будет завтра, если вообще будет. А сейчас убирайтесь-ка, майор, восвояси, пока я не приказал солдатам прогнать вас прикладами! Через час мы сотрем этот ваш деревянный сарай с лица земли вне зависимости от того, покинули вы форт или нет.

– Негодяй! – совершенно вышедший из себя комендант форта схватился за эфес шпаги. – Я вызываю тебя на поединок! Здесь и сейчас! Выходи на бой, если ты не трус!

– Шалимов! – я лениво взмахнул рукой, указывая в сторону Смита. Уточнять ничего не потребовалось, командир охраны у меня человек сообразительный и такие вещи схватывает на лету.

Шесть дюжих молодцов мигом окружили фрадштадтского майора, отняли у него шпагу, во избежание эксцессов, и тычками да затрещинами погнали нервного товарища обратно к стенам форта.

Ага, разогнался, умник такой. Сейчас вот я все бросил – и давай ему мастер-класс устраивать фехтовальный. Прошли те времена, когда такая тупая разводка «на слабо» могла меня зацепить. Сравнил командира вшивого дальнего форта с губернатором огромной провинции. Он бы еще государю Ивану Федоровичу вызов бросил.

– Поздравляю, Миха! – склонив ко мне голову, прошептал Григорянский. – Взрослеешь!

– На себя посмотри! – мгновенно парировал я, после чего мы обменялись понимающими взглядами и одновременно улыбнулись друг другу.

Еще пару лет назад сам Григорянский влез бы в этот поединок вперед меня, а сейчас вот стоит спокойно рядом и терпеливо ждет. Еще, небось, готовился за рукав меня ухватить, если я сорвусь и попытаюсь принять вызов этого майора.

Примечательно, что мое знакомство в этом мире с князем Василием началось с чего-то подобного, и мы с ним знатно потыкали друг в дружку шпагами, прежде чем стали друзьями. Да и налаживание отношений с моей будущей супругой началось именно с того момента – предыдущий владелец тела князя Бодрова, мягко говоря, с Натали не ладил.

– Как тебе новые орудия? – гордо подбоченился Василий Федорович, готовясь слушать вполне заслуженную похвалу.

– Восхитительно! – не стал вредничать я, хотя, положа руку на сердце, все время ожидаю от наших оружейников большего. По сути же дела, здесь был лишь увеличен калибр да тщательно подобраны комбинации стартовых и разрывных зарядов. Плюс улучшение качества самого пороха, условий его хранения и транспортировки, да еще кропотливая, целенаправленная работа с комплектующими орудий. С точки зрения людей восемнадцатого века, преодолена целая пропасть, с высоты же моего положения – сделан всего лишь крохотный шаг вперед.

– Разрываюсь между желанием еще попрактиковаться в полевых условиях и опасением слишком быстро растратить дефицитный боеприпас.

– Не будем спешить. Если Смит совсем умом тронулся и попытается защищать форт, то мы обойдемся силами первой батареи.

На деле оказалось, что комендант Форт-Хэтчера не так глуп, как могло показаться в ходе переговорного процесса. Спустя час фрадштадтский флаг исчез со стен форта, а его обитатели, сопровождаемые на солидном расстоянии нашими драгунами, отправились на юг. Правда, к тому времени деревянные конструкции маленькой крепости уже вовсю пылали – то ли вследствие обстрела зажигательными снарядами, то ли бывшие хозяева специально поджог устроили, но это особого значения не имело. Обитать в этом месте я не собирался. Завтра мы пройдем через всю так называемую Ратанскую долину и заложим свой форт в ее южной части. Там, где его будет легко оборонять и где он принесет максимум пользы в деле ограждения северной части материка от незваных гостей с юга. Для этого туда уже готовы выдвинуться разведчики и заградительные отряды, а прибытие большого обоза со строительными материалами ожидается со дня на день.

Технология у нас уже отработана, деревянные времянки соберем за неделю, потом уже начнем основательно укреплять форт камнем и землей. Сделаем несколько вынесенных бастионов для лучшего покрытия подступов к долине огнем артиллерии, там, где будет затруднительно контролировать проход, создадим завалы и насыпи, а в будущем, возможно, и вовсе выложим сплошную стену, типа римского «вала Адриана» в Британии. Само собой разумеется, что наглухо Ратанскую долину перекрыть невозможно – нет столько людей для обороны защитных сооружений такой протяженности, но сделать ее недоступной для прохождения крупных воинских отрядов – вполне в наших силах. Пока фрадштадтцы очухаются, мы успеем более или менее сносно подготовиться.

– Повелитель Стужи, – подал голос до сих пор молча наблюдавший за осадой вражеского форта Хулуз, – твое предложение о покупке этой земли еще в силе?

Ага, вот и первые плоды моей политики по отношению к воинственным туземцам. Даже такой упертый и непримиримый хошонский вождь, осмыслив все события последнего года, сделал правильный вывод о необходимости сотрудничества. Что же касается меня, то я вышеупомянутой сделкой убиваю сразу нескольких зайцев. Получаю нового союзника; технично избавляюсь от большого количества резвых и маневренных, но слабо пригодных для работы или строевой службы туземных лошадок, которых я обещал безвозмездно передать вождю; ну и плюсом как бы легализую захват стратегически важной территории, где хошоны, если уж так разобраться, постоянно никогда не обитали.

– Я же обещал, – легкое пожатие плечами подтверждало незыблемость моей позиции, – а я всегда выполняю свои обещания.

– Тогда я готов подписать договор.

– Думаю, что ни ты, вождь, ни твой народ никогда об этом не пожалеете, – торжественно произнес я, пожимая его руку.

Сотрудничество со мной быстро превратит Хулуза в самого богатого и сильного хошонского вождя. Надеюсь, что это послужит хорошим примером для остальных – лучше дружить с Таридией и богатеть, чем терпеть постоянные поражения и ставить свой народ на грань уничтожения. Представляю, как будут неприятно удивлены фрадштадтцы, внезапно обнаружив, что одна из фигур на их шахматной доске сменила цвет и перешла во вражеский стан. Что ж, ход за генералом Ричмондом. Посмотрим, как он будет выкручиваться из своего невеселого положения.

28

– Скажи, что ты боишься, – Андреев оторвался от разглядывания фрадштадтских кораблей, выстраивающихся вдоль берега возле начинающих зарастать скорой на подъем тропической растительностью развалин Престона.

Островитяне подошли к делу серьезно и прислали отвоевывать свою южную базу шестнадцать кораблей во главе с восьмидесятипушечным линейным кораблем «Нептун», что было вдвойне удивительно, поскольку морских сражений не планировалось. Правда, все остальные суда были вполне заурядными посудинами, скорее всего, реквизированными администрацией колонии у частных владельцев.

– Боюсь? – удивленно переспросил Силкин, на мгновение прекращая лузгать семечки, чтобы обдумать неожиданный вопрос. – Пожалуй, нет. Опасаюсь – это да. Опасаюсь провалить дело, опасаюсь не оправдать доверие князя, а бояться – нет, не боюсь. Опять же, убитым или там покалеченным быть не хочется, но еще больше не хочется, чтобы гуирийцы снова в страхе перед фрадштадтцами жили. Они хоть и дикие, но, в общем-то, ребята неплохие, дружить умеют и не трусы. Потому – как-то так насчет страха.

– Но ты ведь не ожидал появления целого линейного корабля с восемью десятками пушек? И ты понимаешь, сколько фрадштадтцев вскоре полезет на берег?

– Насчет «Нептуна» это тебе больше беспокоиться нужно, в случае чего тебе им заниматься придется. А что островитян дюже много приплыло – так перетопить всех при высадке и не планировалось. Нет ни орудий столько, ни боеприпаса, ни людей обученных. Устроим жаркий прием, потом заманим в джунгли и покажем, что туда соваться вовсе не нужно. А дальше уже поглядим, у кого нервы крепче. Я на легкую прогулку и не рассчитывал.

Иван понял, что его сухопутный товарищ говорит чистую правду. Не зря, ох не зря Михаил Васильевич доверил эту часть миссии именно Силкину, прежде никому не известному молодому офицеру в звании всего лишь поручика. Алексей, находившийся при штабе князя Бодрова в прошлую военную кампанию, не только получил бесценный опыт постепенного изматывания и перемалывания более многочисленных сил противника, но и отлично дополнял его своими придумками, а также с легкостью приспосабливался к новым условиям, хоть географическим, хоть климатическим, чувствуя себя при этом, словно рыба в воде.

Не было никаких сомнений, что, несмотря на неимоверное везение в самом начале миссии, когда Андрееву удалось освободить из фрадштадтского плена родственников великого вождя Туэро, без этих вот способностей Силкина они не добились бы и половины того, что в итоге удалось совершить. Трудно сказать, рассчитывал ли на такой успех сам князь Бодров, но гораздо вероятнее было предполагать, что, даже если сейчас королевство Гуирия окажется разбитым в пух и прах, а колонисты с так называемых Благословенных Островов восстановят свои каналы добычи бесплатной рабочей силы, все равно миссия Ивана будет считаться успешной. Потому что удалось сделать главное – отвлечь внимание губернатора Ричмонда от других направлений, заставить его распылить свои силы и, что особенно важно, создать прецедент, показать жителям юга континента, что фрадштадтцам можно и нужно давать отпор.

Но аппетит-то всегда приходит во время еды, вот почему Андреев с Силкиным, воодушевленные первыми успехами, теперь уже считали своим долгом причинить максимум неприятностей еще и карательной экспедиции противника.

– Да действительно, чего это я? – усмехнулся Иван. – С нами Князь Холод, так кто же против нас?

– Ну, ты же на самом деле не веришь в это, – пожал плечами Силкин, – во все эти сказки. Все чудеса нашего князя на самом деле являются продуктом прогрессивного мышления. Умен Михаил Васильевич, рационален и к людям нормально относится, без оглядки на титулы и звания.

– Это точно, – Андреев поднес к глазам бинокль, чтобы взглянуть на первые спущенные противником на воду шлюпки. – Очень повезло нам с князем. Страшно подумать, что будет, если вдруг с Михаилом Васильевичем что-нибудь нехорошее приключится. Болезнь ли, шальная пуля, происки врагов или своих доброхотов.

– Во-первых, перестань каркать. А во-вторых, получается, что ты, господин капитан второго ранга, не сильно веришь в его высочество цесаревича Федора Ивановича? – усмехнулся Силкин, однако смутить товарища таким замечанием ему не удалось.

– Верю, Алексей, всем сердцем верю! Но дело-то в том, что Федор Иванович, вне всяких сомнений, человек очень талантливый, но все-таки «обыкновенный», а Михаил Васильевич – просто «необыкновенный». И почему-то мне кажется, что второе поважнее первого будет.

– Здесь я с тобой, Ваня, соглашусь, – поднявшись на ноги с поваленного ствола диковинного тропического дерева, поручик тщательно отряхнул руки от надоедливых семечек и блаженно потянулся, демонстрируя абсолютное спокойствие перед неминуемой схваткой с превосходящими силами противника, – но ты будь осторожнее с такими речами. От меня дальше не уйдет, а будь здесь кто другой – кто знает, куда такие слова завести могут.

– Потому и говорю, что в тебе уверен, – невозмутимо парировал Андреев, – не совсем же я дурачок.

– Скажешь тоже – дурачок. Князь кому попало такую экспедицию не поручит.

– Экспедицию… – тяжело вздохнул Иван, снова возвращаясь мыслями к пока не сбывшейся мечте.

Согласно первоначальным замыслам, сейчас он уже должен был обогнуть южную оконечность континента и идти в северные широты. Как минимум – до заброшенного рангорнского селения, расположенного где-то севернее Восточных Ратан, как максимум – обследовать еще и северо-восточную оконечность материка. Однако прежде нужно было помочь Силкину с организацией сопротивления фрадштадтским работорговцам, а делом это на практике оказалось гораздо более хлопотным, чем казалось изначально.

– Да не переживай ты так! – правильно понял душевные терзания товарища поручик. – Сейчас отобьемся, и иди себе дальше бороздить морские просторы. Фрадштадтцам передышка нужна будет, а там, глядишь, и Михаил Васильевич им проблемы создаст на севере. Как-нибудь управлюсь я тут сам. В крайнем случае уйду в джунгли с гуирийцами.

– Давай для начала с этими господами разберемся, – Иван кивнул в сторону кораблей, – а потом уже будем строить планы на будущее.

– Все, Вань, уходи в форт, не мешайся под ногами. – Силкин в один миг преобразился, превратившись из вальяжного наблюдателя в очень собранного и сосредоточенного командира. – С «Нептуном» мне не справиться, если он не уберется восвояси, придется тебе им заняться.

– Разберемся с этим зверем, не впервой, – ухмыльнулся Андреев. – Людей береги, и помни, что снаряды нам еще не скоро подвезут.

Алексей только раздраженно отмахнулся, мол, сам знаю. Прильнув к окулярам бинокля, он теперь внимательно следил за увеличивающейся с каждой минутой флотилией из шлюпок, направляющихся к берегу.

– Кстати! – вспомнил собравшийся было покинуть импровизированную смотровую площадку Иван. – А что там у тебя за катапульты? Камни метать собрался или кокосы?

– Ваня! Вот ей-богу заикой сделаешь! – судя по всему, Алексей уже с головой погрузился в сражение, которое вот-вот должно было начаться, так что неожиданный вопрос Андреева заставил его вздрогнуть. – Я уж думал, что ты ушел! Есть у меня специальные снаряды, фрадштадтцы будут рады.

– Так с точностью-то беда будет! – пожал плечами капитан.

– Не нужна тут точность! – отрезал Силкин. – Все, не мешай!

Андреева неподалеку ждала охрана с лошадьми, но он не спешил отходить под защиту стен расположенного десятью километрами южнее в устье реки форта. Очень уж интересно было понаблюдать за действиями поручика, да и катапульты с загадочными снарядами теперь не давали капитану второго ранга покоя.

Между тем шлюпки, числом не менее тридцати, с вражеским десантом стремительно приближались к развалинам рабовладельческого поселка.

Иван вновь обеспокоенно принялся высматривать во фрадштадтских лодках легкие орудия. В первой волне готовящихся к высадке народу было вполне достаточно, чтобы зацепиться за берег, преодолев заградительный огонь подопечных Силкина, а если у них еще и артиллерия под рукой окажется – совсем туго обороняющимся придется.

Пушек обнаружить не удалось, зато в трех или четырех шлюпках мелькали мортирки для метания гранат. Но это не так страшно, поскольку это оружие островитян ни в какое сравнение с таридийскими гранатометами не идет. Иван вообще недоумевал, почему на каждом углу объявляющие себя сторонниками прогресса фрадштадтцы не спешат перенимать военные новинки, хорошо зарекомендовавшие себя в других странах. В чем здесь загвоздка? Ведь те же гранатометы и минометы весьма удачно использовались князем Бодровым еще два-три года назад против сборного войска короля Яноша. Дело в медленно распространяющейся информации или в элементарном высокомерии – мол, не могут эти варвары ничего хорошего произвести, и все тут? Впрочем, это как раз тот случай, когда грех жаловаться. Чем дольше противник будет игнорировать новое вооружение, тем больше выгод получит от этого Таридия.

Шлюпкам до берега оставалось уже не более тридцати метров, еще немного – и они подойдут к торчащим из воды обугленным сваям спаленного при разгроме Престона причала. И тут Силкин на мгновение отвлекся от бинокля, чтобы, сунув пальцы в рот, громко свистнуть. Спустя миг свист раздался уже где-то в глубине джунглей, после чего одно за другим громыхнули выстрелы из десятка орудий. Поднявшиеся над джунглями пороховые облака предательски указали всей округе местонахождение батареи, но обороняющимся сейчас было не до маскировки. За первым нестройным залпом последовали второй и третий, ядра буквально посыпались на головы суетливо пытающихся скорее достичь берега фрадштадтцев. Три шлюпки разнесло в щепки, одну перевернуло поднятой волной, еще некоторое количество столкнулись между собой, поломав друг другу весла. В престонской бухте возникла неразбериха, грозящая перерасти в панику – островитяне со страху принялись палить в сторону берега из ружей и пистолетов, а разносящиеся над водой ругань уцелевших и вопли раненых были слышны даже на укрытом кустарником возвышении, которое Силкин облюбовал под свой командный пункт.

Несколько кораблей начали разворачиваться к берегу бортом, в том числе и «Нептун», но большинство не стало озабочиваться лишними маневрами и открыли стрельбу из того положения, в котором находились в данный момент, то есть многие палили из носовых орудий. А с учетом того, что большинство судов подошедшей эскадры не являлись военными – соответственно, и орудия, и канониры на них были весьма посредственные: стрельба эта больше походила на попытку испугать противника грохотом, чем на реальное противодействие артиллерийской атаке с берега.

Жадно наблюдавший за разворачивающимся действием Андреев подумал, что неплохо было бы сейчас выкатить пушки прямо на берег да ударить по приближающимся лодкам картечью. Но он тут же отогнал эту мысль прочь: сейчас времени на это уже не было, а будь пушки там изначально, никто бы не начинал высадку, предварительно не накрыв их огнем с кораблей. Да и эффекта неожиданности в таком случае не было бы от слова «совсем».

Таридийские ядра разбили еще две шлюпки, но большая часть десанта была уже слишком близко к берегу, чтобы успеть предотвратить высадку, да и «Нептун» вот-вот мог открыть огонь, а это почти сорок штатных орудий военно-морского флота Фрадштадта, направляемых опытными канонирами. Так что Иван совсем не удивился, что его товарищ отдал приказ прекратить обстрел и уходить с позиций. Правда, сам он при этом оставался на месте, из чего можно было сделать вывод о том, что не все средства обороны исчерпаны.

В этот момент со стороны моря знатно громыхнуло. Линейный корабль островитян окутался клубами дыма, после чего джунгли вздрогнули от упавших в них чугунных ядер. Били кучно, далековато от расположения батареи Силкина, но направление было взято правильное. С третьего-четвертого залпа могут и накрыть артиллеристов, если оставить все как есть.

Вскоре второй залп «Нептуна» снова проредил местные джунгли. Ответа не последовало, из чего фрадштадтцы могли сделать вывод о подавлении вражеской батареи, но капитан второго ранга Андреев только усмехнулся: таридийским пушкарям было не до стрельбы, так как они сейчас спешно покидали позиции.

Ободренные мощной артиллерийской поддержкой островитяне совершили последний рывок: десятка два шлюпок ткнулись носами в прибрежный песок, и фрадштадтцы с яростными криками бросились вперед, намереваясь быстро найти и покарать наглецов, посмевших помешать высадке. Но, едва успев преодолеть десяток метров, передние ряды атакующих в буквальном смысле слова провалились под землю.

Увлеченно наблюдающий за происходящим Алексей Силкин удовлетворенно хмыкнул, отмечая отлично сработавшие волчьи ямы. Не зря гуирийцы упорно рыли прибрежный песок, укрепляя осыпающиеся стены плетнями! Теперь высадившийся противник оказался фактически зажат между водой и линией песчаных ловушек. Фрадштадтцы сбились в кучи, стараясь не упасть в волчьи ямы и стремясь вызволить оттуда провалившихся товарищей.

– Катапульты! – приказал поручик, на этот раз поручая передать сообщение одному из своих помощников.

Андреев сразу отметил предусмотрительность товарища, потому что среди грохота развернувшегося сражения обычный голосовой сигнал вполне мог быть не услышан находящимися на отдаленных позициях подчиненными. Сейчас же помощник бросился к высокому дереву, на котором был расположен сигнальный пост – густая крона надежно укрывала его от взглядов со стороны моря, зато со стороны суши лишние ветви и листва были заблаговременно подчищены. Каким точно образом был передан сигнал на этот раз, Иван не видел, но в том, что приказ дошел до адресата, нисколько не сомневался.

На этот раз не было грохота выстрелов и облаков порохового дыма над экзотическими для выходцев из Старого Света деревьями, просто буквально на головы подданным фрадштадтского короля упали и раскололись о землю пять или шесть необычных снарядов. В первый миг Ивану показалось, что это какие-то глиняные сосуды, но в следующее мгновение он понял, что это осиные гнезда! И тучи их разъяренных обитателей сейчас взвились в воздух, жаля без разбора всех оказавшихся рядом живых существ. Вот тут-то и началось на прибрежной полосе настоящее веселье!