Текст книги "Дочь мафии (СИ)"

Автор книги: Fosi

Глава 2

– Кажется теперь твоей душе уже не спастись, – прошептала она, когда смогла нормально дышать.

– Моя душа уже обречена, – отозвался он, всё ещё крепко прижимая её к себе. – Если она вообще всё ещё принадлежит мне. Кажется ты давно творишь с ней всё, что тебе вздумается.

Хэла тихо рассмеялась и поёрзала, пытаясь встать, но Рэтар её не отпустил. Феран отрицательно мотнул головой и ведьма к своему нескрываемому удивлению поняла, что он готов продолжать.

– Уверен, что хочешь грешить ещё больше? – спросила она.

– Ты слишком долго мучаешь меня, – парировал Рэтар, – и не думай, несносная моя ведьма, что я зря терпел.

– Хорошо, – кивнула она и, наклонившись к его уху, прошептала, – Тогда буду и дальше творить с твоей душой, и не только душой, что мне вздумается.

И Хэла пошла в наступление.

Преимуществ было с излишком. Она уже давно разобрала на составляющие всю сексуальную жизнь своего нынешнего окружения: правильной была близость, когда мужчина был сзади, никаких излишеств в поцелуях, никаких особых прелюдий, ничего лишнего. Развлечения можно наверное было ждать от наложниц или ларевок, так тут называли содержанок или куртизанок, но и там всё было весьма ограничено в разнообразии. И ещё может в страсти кто-то кого-то обжимал больше разрешённого… всё. В чём была причина понять Хэле так и не удалось.

Заканчивалось всё одним и тем же – правда хотелось верить в применении на деле всего разнообразия позы “мужчина сзади”.

Но уже то, что достопочтенный феран разрешил ей быть к нему лицом во время близости, говорило о том, что ей можно идти дальше, пока идти, хотя иллюзий на какое-то продолжение она и не особо строила.

Внутри Хэла искренне верила, что всё происходящее мимолётно и виной тому потрясение от того, что с ней произошло.

Она конечно видела, что между ними с Рэтаром “искрило” – она же не идиотка! Но когда есть определённые препятствия для того, чтобы дать себе волю, тут уж как не коротит – дальше искр не пойдёт. И потому внутри неё была непоколебимая уверенность, что просто отпустило тормоза, ничего другого, и это пройдёт.

В её жизни вообще всегда всё вот такое невероятное проходило моментально. И Хэла ждала – ещё немного и Рэтар придёт в себя, и она снова станет всего лишь чёрной ведьмой, и, к своей гордости, она точно знала, что одна из её неплохих способностей адекватно воспринимать подобные ситуации.

“Наслаждайся тем, что есть, а потом не смей настаивать на большем!”

Но сейчас ведь было можно, и наступление было весьма удачным – Рэтар не говорил, скорее молча с интересом наблюдал.

Сначала, правда, когда она встала с него, покрывая поцелуями его лицо, затем шею, перейдя на грудь, он попытался её не отпустить. Но настаивать не стал, и отпустил.

Хэла запустила руки под тёмно-синюю рубаху, задрала её и прошлась поцелуями ниже, потом сползла на пол, устроившись между его ног и, насколько могла мягко, завершила наступление тотальным уничтожением.

Это было невообразимо странным и удивительным, ведь когда живёшь в мире, где мужчины ждут от женщин всего и ещё чего-то сверху, начинаешь даже не задумываясь принимать всё это как должное. А тут было не так.

И вот ведь оказывается к такому даже феран был не готов. Рэтар дёрнулся, шумно втянул в себя воздух, внутри него зарычал его почти успокоившийся зверь, а огонь, который его питал, снова стал ревущим пожаром.

– Хэла, ты, – выдавил он из себя и схватил её за руки.

Она остановилась, подняла на него лицо, склонила голову набок и спросила:

– Уверен, что хочешь, чтобы я перестала? Я же только начала…

– Ты не доживёшь до завтра, – прорычал Рэтар.

– А может я и не планировала, – улыбнулась Хэла и, положив его руки на диван, продолжила.

Есть вещи, которые хочется делать, а есть от которых приходишь в восторг в процессе и, вот сейчас, делая ему приятно и видя, а ещё слыша, эту невообразимую реакцию, ей впервые в жизни было невероятно кайфово это делать.

“Что там в пошлых книжках про это пишут?” – ухмыльнулось её шальное я.

– Рэтар? – и внезапно понадобилось ощутить его силу и мощь.

Он лишь прохрипел в ответ, даже не открывая закрытых глаз.

– Сделаешь ещё кое-что для меня? – прошептала Хэла. – Наверное даже не придётся грешить…

Он открыл глаза и посмотрел на неё со жгучим вниманием. В этом взгляде было столько желания и безумия, что её начало трясти уже заранее.

Хэла развернулась к нему спиной и опустилась на мягкие шкуры, которыми был застелен пол в этом месте, изогнув спину, подобно кошке, уж насколько нужно быть сейчас не в себе, если уже одно понимание, насколько это пошло выглядит со стороны, доводило её до оргазма – кажется она действительно не доживёт до завтра… зато умрёт счастливой!

Объяснять, чего она хотела, было не нужно. Рэтар даже медлить не стал – вошёл в неё яростно и сильно, по полной, а дальше, наконец, отпустив себя, чувствуя данную ему волю и превосходство, жёстко довёл дело конца.

Никогда раньше она так вместе с мужчиной не кончала. Её снова пробила дрожь и бессилие – этот раз был ещё сильнее, чем предыдущий, голова кажется перестала соображать, а внутри была буря.

Как бы за свою жизнь Хэла не старалась, но кончить с мужчиной одновременно обычно не получалось. Бывало, что раньше, но чаще всего уже после, сама для себя, потому что не могла отпустить мысли, потому что чего-то не хватало. Да и вообще считала, что оргазм не самое главное в близости.

А тут – почему тут хватало? Что сейчас было, как надо? Или это просто так долго зрело внутри, что должно было произойти именно так? Да и два раза подряд – она точно умерла!

Хэла попыталась вспомнить, как дышать. С трудом оторвав голову от пола и повернув её в сторону Рэтара, она столкнулась с его взглядом. В нём была забота и беспокойство. Она улыбнулась и его отпустило. Побоялся, что был слишком жесток и груб?

– Прости, я не сдержался, – подтвердил феран её мысли.

– Всё хорошо, – отозвалась ведьма с трудом. – Тебе не за что просить прощения. Я знала, что так будет.

– Что не сдержусь? – уточнил Рэтар.

– Да, – и Хэла улыбнулась, расплываясь в блаженной неге. – Я этого хотела.

– Дальше будет, как хочу я, – отозвался он и поцеловал её в лоб.

– Дальше? – и она уставилась на него в недоумении. Он кивнул, потом перевалился на спину, потянув её за собой.

– Да, – подтвердил он. – Я только начал, Хэла.

– Действительно, не зря же ты столько мучился, – улыбнулась она, а Рэтар рассмеялся.

И Хэла так давно не слушала его смеха – его не было рядом целую вечность.

– За сколько ты можешь нагреть воду? – спросил он неожиданно

– Смотря сколько воды, – ответила Хэла, пытаясь понять к чему это он.

А потом, как поняла! Сейчас был самый грязный секс в её жизни, в прямом смысле грязный. Почему-то вспомнилась несчастная Милена, которая говорила о том, что обычно к сексу надо готовится.

Ага. Подготовка… Хэла сейчас кажется выглядела как “труп невесты” от Бёртона, а всё равно вон как зацепило и провернуло.

– Ведро быстро, хотя, – она прищурилась. – Ты ж феран, фераны наверное в ванне моются?

– Фераны в реке моются, – усмехнулся Рэтар.

– Воду в реке я нагреть не смогу, да и как ты вообще собираешься меня туда тащить? – спросила Хэла, хотя была мысль, что если ему приспичит, то потащит без особого труда. – Сама я туда не пойду, не надейся.

– А вот это вообще не проблема, – ответил он, пожав плечами и всё так же ухмыляясь. – Но усложнять не будем.

Рэтар сел прямо вместе с Хэлой, а потом прямо вместе с ней на руках встал.

Вот о чём она подумала, какой труд, боги? Она для него словно ребёнок и это был такой восторг, что она еле сдержалась, чтобы не запищать.

– Я умею ходить, – промямлила она вслух, пытаясь справиться со стыдом и неудобством, прикусила губу изнутри. Серьёзно – секс был удобен, а вот это уже слишком.

– Я знаю, – улыбнулся Рэтар и понёс её к двери, ведущей видимо в заднюю комнату.

Хэла искренне надеялась увидеть что-то вполне привычное, как у них в комнате серых, но может поприличнее, однако…

Никто из серых тут не бывал, домашние тут не убирали – покоями ферана в Трите, которыми Рэтар кажется не очень-то и пользовался, заведовал здешний его фор, другими словами личный слуга. У низ были какие-то там ранги и прочее. Вот этот конкретно – угрюмый дядька, который в этом доме ещё был кем-то вроде экономки Трита и имел невероятную способность быть невидимым и неслышимым.

Хэла знала, что когда замок пустовал, именно этот человек, имени которого она, как это ни странно, не знала, оставался в господском доме за главного. По крайней мере вот этой конкретной комнатой занимался точно только он, потому что – неужели серые забыли сказать ей, что тут есть купальня размером с бассейн, вашу мать?

– Твою ж налево, – вырвалось у ведьмы от изумления. – И ты моешься в реке?

– Я привык, – отозвался Рэтар.

– А это роскошь, которая тебя стесняет? – фыркнула ведьма.

Ванная комната была невероятной – она была большой, в ней было всё отделано чем-то очень похожим на привычную для Хэлы керамическую мозаику, но когда Рэтар поставил её на пол – он оказался не привычно ледяным, а наоборот тёплым.

– При моём данэ, – пояснил феран и она помнила, что кажется так тут называли деда, – который строил Трит, здесь была общая мужская купальня, но отец посчитал, что общей пользоваться ему не нравится и перестроил тут немного, так, что она стала только его личной.

– А все остальные моются в реке? – уточнила она, приподнимая бровь.

– Как-то так, – усмехнулся Рэтар. – Его вообще мало интересовали все остальные.

– Ни в чём себе не отказывал, – отозвалась Хэла, всё еще с интересом рассматривая пол, стены и потолок, который тут тоже был не таким как в остальных комнатах дома. Потом взгляд её вернулся к грёбанному бассейну – интересно, сколько нужно будет времени, чтобы нагреть в нём воду.

– Она ведь ледяная, да? – скептически уточнила Хэла.

– Фог заполняет каждый раз по утрам горячей, но сейчас не утро, и она конечно уже давно остыла, – ответил Рэтар.

– И ты, имея в распоряжении целый горячий бассейн, всё равно тащишься купаться в ледяной воде реки? – спросила ведьма и феран наверное кивнул ей, но она не смотрела, всё хмурясь, изучая комнату. И зная теперь, что угрюмого дядьку зовут Фог. – И при всей твоей, хм, практичности, всё равно даёшь ему это делать каждый день?

– Я просил не делать, но он не слушает. С ним вообще сложно, – Рэтар подошёл к ней сзади и стал расстёгивать платье. – Он привык к тому, как жил отец – спорить бесполезно.

– Ты мог бы к его радости и попользоваться, раз такое дело, – отозвалась ведьма.

И Рэтар фыркнул, развернул её к себе.

С секунду Хэла пыталась понять или, нет, вспомнить, что вообще происходит, потому что пока они говорили, а она хлопала глазками по сторонам, достопочтенный феран полностью разделся.

“Убейте меня”, – тихо всхлипнула здравомыслящая женщина внутри неё, а глупая девчонка взвизгнула от восторга.

Хэла, конечно, приблизительно представляла себе, как всё обстоит на самом деле, даже вот задрав рубаху, изучая вполне себе такой отличный пресс, но… мамочки родные! Это было слишком – теперь во всей красе.

Этот его лицевой шрам внушительно перепахал, как она и видела раньше, правую часть мускулистой груди. Но это был не один шрам – у Рэтара их было много. И сейчас Хэла старалась не видеть этим своим ведьмовским взглядом те, которые были скрыты, но и без них было довольно. С десяток линий на сильных руках, пара на крепком плотном мужском торсе, несколько на стройных ногах. Возраст брал своё, и тело, понятно, отяжелело, но шикарности своей не потеряло, да и… Ему сколько? За сорок? Да. А он одной левой всех этих молодцов разделывает на тренировке – про реальный бой даже подумать было страшно.

Она разомлела, превратилась в кисель, но тут что-то щёлкнуло: “стоп, нет, ай!” Он её раздевал!

Как никогда раньше Хэле захотелось провалиться сквозь пол. Вот она такая замученная жизнью домохозяйка, с перекошеной фигурой: этими её жутким лишним весом, грудью, съеденной тремя детьми, слава богу хоть симметрично, резанным-перерезанным животом, предательски ненавидящим её кажется половину жизни.

И когда-то Хэла была красивой, но чувствовала себя таковой только пару раз, но и то быстро прошло, а потом и вовсе появилось чувство, что она эти момент придумала. Всегда так – любишь себя прошлую, потому что вот тогда-то и там-то было всё классно, а сейчас…

Как-то они болтали с серыми на эту тему и Хэла сказала, что никогда не стоит показывать мужчине, что что-то тебе в себе не нравится. Совет конечно охрененный, но как ей самой сейчас не сорваться в истерическую паническую атаку оттого, что придётся-таки оказаться объектом изучения? И красота в глазах смотрящего, да-да, но пусть бы этот конкретный смотрящий не был таким роскошным, каким Рэтара видела Хэла.

Впрочем, долго готовиться к панике ей не пришлось…

Фыркнул Рэтар ранее не от того, что она ему сказала про возможность искупаться в тёплой водичке к радости фора, а потому что ему надоело возиться с её разодранным и грязным платьем.

Поэтому, когда он её развернул, а она охренела от представшей перед ней обнаженной красотени, дальше пришлось охренеть от того, что достопочтенный феран, взяв платья за ворот с двух сторон, просто порвал его вместе с нижней сорочкой – одну верхнюю часть от другой, жух, а юбка и сама свалилась в ноги.

– Меня так быстро не раздевали даже когда реанимировали, – пробурчала Хэла первое, что пришло в её ошалевшую голову.

Он слегка нахмурился, не понимая о чём она, склонил голову набок.

– Не важно, – мотнула она, стараясь сфокусироваться на его лице, а не на всём этом мужском телесном богатстве, возвышающемся над ней. – Зачем ты порвал платье?

– А оно было тебе нужно? С дырой в боку с половину тебя? Собиралась зашить, Хэла? – он усмехнулся и скинул тряпки, которые так долго служили ей верой и правдой, в угол возле двери.

Паника от представления обнажённой себя, начала хвататься за хребет и медленно и верно расползаться по её вовсе не роскошному телу.

– И я очень тебя прошу, – он подошёл к ней вплотную и нагнулся, чтобы поцеловать, – в следующий раз будь любезна поменять платье, если я тебе об этом говорю, иначе его постигнет та же участь.

– Ты разоришься на моих платьях, – ответила она, пытаясь пошутить и тем самым побороть себя и подступающую дрожь.

– Не разорюсь, – ухмыльнулся Рэтар. – Я бы мог накупить тебе столько платьев, что в этой комнате места не останется. И серый для такой как ты, Хэла, весьма неправильный цвет.

– А какой правильный? – что угодно было сейчас важным, лишь бы он в глаза её смотрел, а не куда-то там ниже.

– Цвет колны или ранры…

– Колна – это как небо сейчас, сиреневый? А ранра – это тёмно-синий, как твоя одежда? – и он одобрительно кивнул, а она улыбнулась. – Мне нравится серый. В самый раз. А цвет ферана это слишком для такой, как я.

– Не слишком, Хэла, – он обнял её и поцеловал, мягко и очень бережно, но от этого сердце всё равно прыгнуло вверх, а потом ухнуло вниз. Кажется обширный инфаркт от всего этого гарантирован. – Готова?

К чему? Что? О, чёрт! Ну, точно – инфаркт.

А, нет, вода!

– Даже не смей меня туда кидать, пока она холодная, – угрожающе зашипела она, но было поздно, потому что уже в следующий миг они оба оказались в воде.

Вода в ёмкости была невероятно холодной и ведьму пробрало до костей, хотя в этом был свою неописуемый плюс – она моментально перестала думать о том, как выглядит и паники словно и не бывало.

– Я тебя скипячу в этой воде, достопочтенный феран, – отплевалась Хэла и нагрела воду так, что самой стало отчаянно горячо, хотя, это было кажется самое охрененное, что с ней случалось за всё то время, пока она тут… если не считать секс – раз, два, которые вот только-только были, конечно.

Но разве этого мужика можно пронять?

– Это достаточно быстро, Хэла, – он только посмеялся и сгрёб её в охапку. – Впрочем, я не сомневался.

– Совести у тебя нет, достопочтенный феран, – фыркнула она.

– Нет, – согласился он. – Кстати, мы снова грешим.

– Что на этот раз? – приподняла она бровь.

– Мужчина и женщина не могут одновременно быть в воде, – ответил Рэтар.

– Ты шутишь? – состроила Хэла кислую мину. – А с водой, что не так? Хотя я не до конца разобралась ещё, что не так с близостью лицом к лицу.

– Хмм, – он задумался, потом устроил её рядом и стал расплетать её волосы, которые кажется были заплетены во что-то напоминающее французскую косу, когда она попала во всю эту заварушку в Шер-Аштар, но теперь на голове было скорее воронье гнездо, или, судя по количеству грязи, – гнездо ласточки. – То, что с тобой было, это как я понимаю… благо Анат?

– Что? – и она глянула бы на него, но он не дал, удерживая её голову, чтобы было удобнее расплетать волосы. – Ты про оргазм что ли? Анат это разве не богиня какая-то?

– Да, богиня, – подтвердил догадку Хэлы Рэтар. – К ней водят девочек, чтобы они стали женщинами. Точнее раньше водили к богине, а теперь просто девочки проходят через обряд, чтобы стать женщиной.

– Потому что богиня теперь не участвует в мероприятии, по какой-то одной ей ведомой причине? – фыркнула ведьма. – Блин, я правда до сих пор не очень понимаю, были ли у вас тут боги, или это все просто белены объелись и теперь порят эти сказки про богов и прочее.

– Почему сказки?

– Ну, знаешь, – и она снова захотела на него посмотреть, но он не дал. – У меня в мире тоже были древние цивилизации и сказания этих цивилизаций дошли до нас и там тоже сплошные боги по свету ходили, а потом вера в одного бога как бы победила, цивилизации исчезли и от богов только имена остались с храмами и скульптурами.

– А ты не предполагала, что может у вас в мире было так же как у нас? – спросил Рэтар.

– У нас в мире нет магии, – ответила Хэла.

– А ты уверена, что не было? – и этот вопрос её озадачил. – Может была, но как и у нас, стала уходить и исчезла до конца. Просто в твоём мире научились жить без неё?

Она хмыкнула, потом повела плечом и качнула головой. А Рэтар рассмеялся:

– Нечего ответить и решила как обычно меня до безумия довести? – он поцеловал её в плечо.

– Я? Нет. Ничего подобного, – потом она поняла, что это он про плечо, – это просто дурная привычка. Что там с пиками, точнее благами… ммм… Анат, да?

– Да, – и из теперь он принялся вытаскивать из её волос куски грязи. – В древних книгах есть упоминание о Фриме, это бог из низших, который служил Хэнгу, богу смерти, тьмы и хранителю грани. Как тебе известно, душа, попадая за грань, получает возможность переродиться, но бог Хэнгу любит копить души и считает их своим богатством. Поэтому ему не очень нравится, что они уходят от него.

– А если грешишь, то не уходишь? – спросила она млея от его голоса и того, что он делал.

– Да, точно, – он усмехнулся, потом стал намыливать ей волосы. И это было так мило, что Хэле казалось нереальным, потому что это ж Рэтар в самом деле – суровый и невозмутимый. Может у неё предсмертный бред?

– Поэтому Фрим, – продолжил он своим спокойным, хриплым и таким обожаемым ею голосом, – как пишут, чтобы выслужиться перед своим хозяином вселялся в женщин во время близости. Когда женщина достигала блага Анат, а мужчина видел её лицо, Фрим клеймил его душу и та после смерти вечно оставалась за гранью.

– О, господи, серьёзно? – и Хэлу прям подмывало взвиться, но Рэтар никуда её не пустил, придержал на этот раз одной рукой, а второй продолжил делать своё дело. – И поэтому сейчас, когда об этих богах уже все забыть забыли, всё равно все делают так, чтобы не только не видеть лицо женщины, но и чтобы она точно не достигла никаких пиков, благ, вообще желательно не получала от процесса никакого удовольствия? Почему все так не любят женщин? А что с водой? – ведьма развела руками, потом отмахнулась. – Хотя, я не хочу знать. Только скажи, а как быть с рекой? Или чётко по времени купаться можно?

– Время Изара – мужское, – спокойно ответил Рэтар, но ведьма была уверена, что у него на лице эта его ухмылка жутковатая и снисходительная, – время Тэраф – женское, или, если иначе нельзя, то мужчины должны быть выше по течению.

– А то от женщин женственностью заразятся, – фыркнула Хэла, почувствовав, что он ослабил хватку и перестал мыть её волосы, нырнула в воду, чтобы смыть что-то вроде мыла, которым все здесь мылись.

Вообще это было что-то такое безумно спокойное, просто волшебное, до слёз, до истерики, которые Хэла так ненавидела в других и в себе. Вообще ненавидела плакать, хотя нет, у неё обычно и не получалось. А сейчас вот хотелось уткнуться в этого огромного сурового мужика и реветь белугой.

– А можно я останусь тут жить? – спросила она, вынырнув и уткнувшись ему в локоть.

– Здесь, это в воде? – уточнил феран.

– Да, это прям… – Хэла повела плечом и блаженно улыбнулась, – горячая вода… кажется это теперь моё любимое место в доме.

Он хмыкнул:

– Моя личная нарва? Я согласен.

– Нарва? – нахмурилась она, потому что не слышала этого слова прежде. – Кто это?

– Дух воды, – улыбнулся Рэтар.

– О, хорошо, что не рыба, – согласилась она. И феран рассмеялся, а Хэла улыбнулась, заслушавшись.

Потом он аккуратно достал её из воды и завернул в отрез ткани, похожий на простынь – тут такими все вытирались. Правда у Рэтара, оно и понятно, качество этих простыней было намного лучше, чем у всех остальных.

– А что будет с водой? – задала она нелепый вопрос, лишь бы не думать, что будет дальше.

– Стечёт, – ответил Рэтар.

– А потом твой нелюдимый фор по имени Фог всё здесь сделает так, будто ничего не случилось, – констатировала Хэла и глянула на воду, которая стала весьма невеселого цвета после её купания.

– Фог слуга отца, – вздохнул феран. – И поверь он видел в этой купальне столько всего, что его вообще ничем не удивить.

– То есть душа твоего отца вряд ли покинет грань?

– Определённо, – ответил феран и поднял её на руки.

– Я могу ходить, Рэтар, – снова смутилась Хэла.

– Знаю, – снова подтвердил он, ухмыляясь.

– Ты это уже говорил. Серьёзно, – она слабо запротестовала. – Я могу дойти сама.

Но Рэтар не послушал, и отнёс Хэлу на кровать и тяжёлый взгляд не сулил ничего хорошего… хотя, да кого она обманывает? Сулил… сулил очередную желанную бурю страстного безумия. И спасения уже не было. И кому какое дело хорошо это или плохо? Ей уж точно было наплевать.

Кровать была достоянием этой комнаты, она была действительно огромной, на ней можно было спать наверное впятером и при этом не задевать друг друга – Эарган Горан и вправду знал, как развлекаться.

Рэтар приподнял Хэлу одной рукой, а другой сдёрнул в сторону покрывало, сделанное из каких-то шкур, и так называемое одеяло, которым была на самом деле плотная ткань очень напоминающая хлопок, но плотная, как шерсть, и мягкая, как трикотаж. За ними отправилась и ткань, в которую она была завёрнута.

Прикрываться, стесняться, да и паниковать уже не было никакого смысла. Хэлу спасало только то, что Тэраф уже почти зашла за горизонт и совсем скоро темень вступит в свои права, а магический свет в сферах, которыми пользовались в доме в жилых комнатах, был совсем неярким и горел обычно до середины времени срока темени, а потом потухал.

Но всё это было слабым и невнятным, потому что этого не хватало, чтобы успокоить себя и заставить поверить, что, если она возбудила его будучи грязной, в крови и в страшно пахнущем сыростью и затхлостью драном в клочья платье, то наверное не так всё страшно может быть в ней обнаженной.

А Рэтар тем временем как и обещал стал делать всё так, как хотел он и растянувшись рядом с ней стал, спасите и помогите, изучать её тело. И даже то, что в целом, если подумать, по сравнению с ним Хэла же была достаточно маленькой, но у страха глаза велики, а у придумывания для самой себя недостатков, намного больше доводов и козырей в рукавах.

– Откуда это? – спросил Рэтар проведя по небольшому шраму возле глаза.

– Это ветрянка, – и она уцепилась за ответ, пытаясь не поддаться панике. – Болезнь, противная, в основном в детстве ею болеют – покрываешься волдырями, которые чешутся, если сковырнуть болячку, то остаётся вот такая ямка.

– А это? – он перешёл к шраму на её правой ключице.

Хэла пыталась унять ненавидящую себя истеричку и поэтому просто расслабилась и попыталась уплыть, сосредоточившись на его голосе, приводящем её в состояние транса и тепле его внутреннего огня, который хотя бы сейчас горел хоть и сильно, но равномерно. Да и это действо было каким-то невероятно забавным.

– Это оскольчатый перелом ключицы, – ответила она. – Мне было четырнадцать лет и меня конь пытался убить передними копытами.

– Конь? – спросил Рэтар.

– Это, – она слегка улыбнулась, потому что от воспоминаний уже осталось так мало, словно это было даже не в другой жизни, а вообще не в её жизни вовсе, – такое ездовое животное, как тооры у вас. Только кони и лошади, ну, не знаю… изящнее, что ли. И насколько я могу судить, намного проблематичнее в общении, чем тооры.

– Тооры сложные, – заметил феран.

– Кони сложнее, поверь, – повела она головой. – А это… я ходила в конный клуб и на меня однажды напал диковатый жеребец двухлетка и, как говорится, спасибо, что жива, потому что метил он мне в голову, а получилось только в плечо. Добить он меня не смог, только потому что мой конь меня спас. Но благодаря этому я отдохнула пару месяцев, вообще не хрена не делая, потому что руку нужно было жёстко фиксировать и я не могла заниматься всеми своими бесконечными привычными делами.

– А это? – от перешёл на живот.

– Это – аппендицит. Мне делали операцию, когда мне было лет восемь и было очень страшно, и в больнице я была одна, и в палате ползали тараканы, – её передёрнуло, а кожа покрылась мурашками. – И как видишь, воспоминания очень неприятные до сих пор, хотя уже тридцать лет прошло.

“А ещё мужику не надо говорить свой возраст…” – проговорила она у себя в голове.

– А это? – указал он на шрам по всему животу.

– Это ребенка из меня вырезали, потому что я умирала, – ответила Хэла. – Потом еще одного, потому что ждать было нельзя, пока он сам решит выбраться. Резали по тому же шраму.

– Хэла, – нахмурился Рэтар, встретился с ней взглядами.

– Не надо сейчас, – она покачала головой и коснулась его груди, – это было очень давно.

Рэтар поцеловал её в висок и в этом поцелуе кажется отражалась вся её боль.

– А это? – продолжил он, поймав её руку, что она положила ему на грудь и указав на шрам на предплечье, ближе к запястью. Хорошо, что не про другую руку спросил… соврать ему она сейчас не смогла бы.

– Упала и напоролась на стекло, – она подняла ногу и показала ещё один шрам на ноге, чуть ниже колена. – Мне было лет пять. Но всем можно таинственно говорить, что на руке шрам, как след от неразделённой любви.

Рэтар ничего не ответил, он нагнулся и поцеловал её грудь. Вот так – ну, а что такого? Просто. Сейчас шрамы. А дальше снова пропасть нестерпимого желания. Потом поцеловал другую, заставляя изгибаться дугой и тихо давиться стонами. Дальше ниже и вот в такие моменты чувствовать себя прекрасной, не важно, что там и как…

Она и сама не поняла, как так вышло, что он перешёл от нижней части её живота на внутреннюю часть её бедра, спустился к колену, оказавшись между расставленных ног.

Её снова накрыло, без оглядки на всю ту ерунду, которая была в голове, которая бывает в голове у сотен и даже тысяч женщин, всегда что-то не так, ведь правда? А это важно?

Вот в этот конкретный момент, она разбивалась на мелкие осколки только от простых поцелуев, которыми он покрывал её неидеальное тело и это было прекрасно, потому что ему это нравилось, потому что сама Хэла уже совсем забыла, кто она.

Ей очень хотелось быстроты, потому что она начала сгорать от пустоты внутри себя, которая так была необходима и которую мог заполнить вот этот мужчина, который теперь делал всё так, как хотелось ему, и она не могла бы ему перечить, потому что справедливо же… да и, чёрт побери, ей это нравится!

Когда мысли уже не слушались, а мест где не побывали губы Рэтара кажется не осталось, он всё-таки накрыл её тело своим и вошёл в неё, положив руки на талию.

Хэла отдалённо слышала, как он говорил что-то о том, как до умопомрачения хотел вот так вот взять её за талию, вот именно здесь его рукам самое место, что вообще она даже не представляет какая она красивая и как сводит его с ума…

“Правда? – пищала девочка внутри неё. – Правда-правда?”

Сдерживать стоны уже не было сил, да и что зря она наложила заговоры тишины на комнату?

Где-то около самой вершины, феран всё-таки потянул её на себя и она снова оказалась сверху, хотя двигаться ей не пришлось, лишь сильно, отчаянно вцепиться в него, потому что показалось, что вот сейчас уже совсем не останется сознания.

– Посмотри на меня, Хэла, – прохрипел Рэтар и, открыв с усилием глаза, она столкнулась с его затуманенным, словно в дурмане, взглядом. И Хэла снова содрогнулась, а спустя всего несколько толчков за ней содрогнулся и феран.