Текст книги "О тех, кто не слушает добрых советов (СИ)"

Автор книги: Чемерица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 90 (всего у книги 91 страниц)

Алдуин, истекающий ручьями крови, сбил Гормлейт с ног, придавил ее сгибом крыла и прорычал:

– HIN SIL FEN NahKIP BahLOKI!

Он попытался отхватить рыжей голову, но она с воплем воткнула острие клинка в перепонку крыла и прочертила набухшую кровью полосу. Алдуин взревел, отшвырнул Гормлейт в сторону, и тут Банри, подобравшаяся достаточно близко, прыгнула ему на шею.

Она сразу переползла ближе к затылку, так чтобы дракон не смог достать ее никоим образом, разве что кончиком хвоста дотянуться.

Алдуин затряс башкой, но Банри цеплялась изо всех сил, надеясь, что действие Драконобоя не закончится в самый неподходящий момент, иначе и ей, и троице душ крышка. Труднее всего было удержаться на дрыгающемся драконе и одновременно не упустить меч. Банри старалась, хотя последний выверт Алдуина доставил немало неприятностей – он резко двинул рогатой головой назад, как раз когда она приподнялась, чтобы добраться до глаз, раскровенил ей физиономию и едва не вышиб мозги. Банри не то чтобы растерялась, скорее, потеряла сознание на секунду, но когда пришла в себя обнаружила, что все еще держится.

Глаза заливала кровь, льющаяся из распоротого чешуей лба, но Банри упорно ползла вперед между вражескими рогами, чтобы добраться до глаз. Во что превратилось ее лицо, особенно нос, которым теперь нельзя было дышать, и губы, по ощущениям – словно крупной теркой ободранные, страшно было даже представить.

Она слепо тыкала мечом, куда придется. Алдуин ревел, соратники орали, а Банри едва слышала их за грохотом крови в ушах. Она вдруг с ужасом поняла, что соскальзывает. Когда стало ясно, что удержаться не выйдет, Банри от души всадила меч в непонятную часть дракона, и тот пронзительно взвыл, отшвырнув ее с такой силой, что она летела на протяжении нескольких ударов сердца, прежде чем врезалась во что-то страшно жесткое и отключилась.

Кто-то приподнял ее за шиворот, предварительно встряхнув. Банри продрала слепленные кровью глаза – Феллдир. Бахрома на рукаве его одеяния щекотала шею.

– Он?.. – выдавила она.

Старый указал вперед: Алдуин распростерся на окровавленной и истоптанной траве и, кажется, не подавал признаков жизни.

«Неужели справились? – подумала Банри, – Тогда почему он, прах побери, не рассыпался, как другие?»

И тут дракон шевельнулся. Феллдир, бормоча проклятия на древнем языке, отступил и неловко упал на задницу, треснувшись спиной о скалу. Со стороны Хакона и Гормлейт, что, пошатываясь, поддерживали друг друга неподалеку, слышались горестные стенания. Стенал в основном Хакон, Гормлейт изрыгала ругательства.

Алдуин привстал и злобно воззрился на Банри:

– HI…

Он вдруг умолк. В помутневших алых глазах появилось недоумение. Дракон приподнял одно крыло, другое, и уставился на красную полосу, растущую и расширяющуюся, словно свежая трещина в застывшей лаве. Банри никогда не видела вулканов, только читала о них, но это должно было выглядеть похоже в ее представлении.

На черной чешуе появились другие раны-трещины, каждая ярко рдела и расширялась. Алдуин взвыл и бестолково завертелся, топчась на одном месте, но остановить распад своей оболочки не мог. Во все стороны от него хлынула волна потустороннего ветра, который словно сквозь кожу и мышцы пробирался, гуляя по костям. Было очень похоже на события, предшествующие воскрешению драконов самим Алдуином, только теперь было наоборот – кто-то забирал Пожирателя Мира из Совнгарда.

Теперь он был больше красным, чем черным. Дракон слепо повернул голову к Банри и проревел:

– Zu’u UNSLaaD! Zu’u NIS OBLaaN!

С грохотом, от которого содрогнулось, наверное, все мироздание, алдуинова шкура лопнула и слетела с него почти мгновенно рассыпавшимися в ничто клочьями, обнажив не мышцы с костями, но сгусток чистой мощи, единым потоком устремившийся в небеса Совнгарда.

Банри сидела на земле, закрыв побитое лицо ладонями, и наблюдала за происходящим сквозь пальцы, поэтому ее выброс силы всего лишь опрокинул в траву, а вот привставший Феллдир и его товарищи разлетелись, будто листья на ветру.

Алдуин исчез, будто его и не было. Примятая трава выпрямлялась прямо на глазах, а кровавые пятна стремительно таяли. Банри отняла руки от физиономии и посмотрела на ладони – грязные, как у бродяги, побывавшего в переделке. Благость Совнгарда распространялась на нее не целиком. Она вытерла руки о штаны и встала, робко оглядываясь.

Феллдир, Хакон и Гормлейт на радостях обнимались и гомонили. Рыжая принялась еще выкрикивать славницы в банрину честь, и та поморщилась. Чего-чего, а радости и, тем более, гордости за содеянное она не испытывала.

– То был великий подвиг! – объявил подошедший Тсун и подал ей оброненный меч. – Алдуина настиг рок и Совнгард очищен от пут его злобных. Вечно будут в чертогах Шора петь об этой победе.

Банри подняла голову. Перед самым прибытием Алдуина на место битвы стало очень темно, как глухой ночью, а теперь отовсюду лился теплый свет. Банри вздохнула, вновь ощутив почти непреодолимое желание прилечь в траву на пригорке.

– Твоя судьба – не здесь, – негромко напомнил Тсун. – Когда дни твои завершатся, я, быть может, вновь радостно приветствую тебя и позову на пиршество.

– Если я приду сюда еще раз, я останусь здесь, в долине, – пробормотала Банри.

Начали подтягиваться другие души. Почившие легионеры и Братья Бури столпились вокруг площадки перед мостом, среди них Банри заметила покойного верховного короля и Свакнира. Мелькнула рыжая макушка Ульфрика, и сам мятежный ярл присоединился к своим соплеменникам.

Его почти по-детски радостная физиономия странным образом подействовала на Банри. Она вдруг разом почувствовала умиротворение. Отвернувшись от хмурой рожи Галмара, к сожалению избежавшего участи поедания Алдуином, она посмотрела на Тсуна, что возвышался рядом, будто скала.

– Когда захочешь воссоединиться с живыми, только скажи, и я отправлю тебя обратно.

– Я… хочу… – Банри наблюдала, как тан отходит на несколько шагов, и вдруг выпалила: – Я ведь еще жива? Правда?

Тсун только улыбнулся.

– Возвращайся в Нирн с даром повелителя моего Шора – Криком, который в час нужды призовет тебе на помощь героя Совнгарда.

Банри в смятении вскинула брови и тут же ахнула – Слова нового THu’uM словно кто-то начертал в ее мозгу. Обмыслить их не было времени – Тсун взревел «NahL DaaL VUS!», и она почувствовала, что летит, только уже вне Совнгарда, вне воздуха, вне… всего. Перед глазами пронеслась туманность Мага, точь-в-точь, как ее рисовали в книжках по астрономии, дальше виднелся Воин, а еще где-нибудь наверняка был Вор. Банри еще успела в ярости подумать, почему же ее все все время швыряют куда-то и откуда-то, и тут ее ноги по колено погрузились во что-то очень холодное и сыпучее, а со всех сторон задул ледяной ветер.

Небо над головой, усыпанное знакомыми звездами, было ясным, на востоке медленно всходил Мессер в сопровождении Секунды. Банри судорожно выдохнула, и изо рта ее вырвалось облако пара. Пройдя по стране мертвых, она все-таки вернулась домой.

Холод был жуткий. Банри покрутила головой, трясясь будто в ознобе и пытаясь понять, где она. Пейзаж вроде был знакомый, через мгновение ее осенило – это же вершина Глотки Мира. Вон и Стена Слов побитая, а на ней Партурнакс сидит да помалкивает…

Окружающий мороз вдруг отодвинулся на второй план, пасуя перед другими обстоятельствами. Если Партурнакс сидит на стене, то кто же тогда расположился на скале у входа на плато? Банри повернулась, и у нее едва сердце в пятки не ушло – все скалы, составлявшие, так сказать, «пасть» горы, были заняты многочисленными черными на фоне звездного неба крылатыми силуэтами.

Никогда еще она не видела стольких драконов разом, даже в воспоминаниях о войне пятидесятивековой давности они не собирались в таких количествах.

Они знали.

Банри выпрямилась. Похоже, ей придется вернуться в Этериус раньше, чем она ожидала. Вряд ли она попадет в Совнгард, конечно, ведь для того, чтобы угодить туда после смерти в Нирне, нужно драться, а она вряд ли сумеет оказать достойное сопротивление. Такой стаей они и целого Партурнакса за минуту сомнут.

Банри приосанилась, стуча зубами от холода и страха, и приготовилась умереть, но драконы нападать не торопились. Вместо этого они разом вскинули головы и крылья и прогремели, казалось, на весь Тамриэль:

– ALDUIN MahLaaN!

Гора заходила ходуном, с окружающих скал маленькой лавиной посыпался снег, ветер сбился с курса и почти закрутился в смерч, подняв волосы Банри дыбом.

– SahROT THur QahNaaRIN, – высказался один и воспарил.

Описав круг почета над вершиной Матери Ветров, дракон скрылся из виду, но далеко не улетел – Банри слышала, как он голосит где-то рядом. Остальные опять воздели крылья:

– ALDUIN MahLaaN!

– DOVahKiiN LOS OK DOVahKRiiD.

Банри вздрогнула, наблюдая, как еще один дракон покинул скальный насест. Она уже поняла, что это нечто вроде ритуала прощания. Если драконы и набросятся на нее, то не сейчас и не здесь. Сейчас они скорбели, как умели. После каждого громоподобного сообщения о смерти Алдуина какой-нибудь дракон, выговорив некую многозначительную фразу, снимался с места и принимался кружить вокруг горы. Наслушалась Банри достаточно, хотя всего не запомнила, только слова самых последних. Один из них печально констатировал «THu’uMii LOS NahLOT», но второй отметил, что теперь «MU LOS VOMir».

Вершина Глотки Мира опустела, если не считать молчащего Партурнакса и почти окоченевшей без верхней одежды и едва дышащей Банри. Старик напоминал каменное изваяние и не пошевелился, даже когда она подошла к нему вплотную, а потом прижалась к его груди – от дракона исходил ровный жар, будто от угольной печки, и Банри с наслаждением впитывала тепло.

Партурнакс издал рокочущий вздох и нарушил молчание:

– Итак, свершилось. ALDUIN DILON. Старейшего больше нет. Нет того, кто пришел прежде всех и всегда был.

«Zu’u UNSLaaD!..»

– Он сам навлек это на себя, – хрипло проговорила Банри.

– О да. Да. ALDUIN WahLaaN DaaNii. Его судьба была предначертана, когда он присвоил себе власть, которая по праву принадлежит BORMahU. Но я не радуюсь его падению. Zu’u TiiRaaZ ahST OK Mah. Он некогда был мне братом. И этот мир никогда не будет прежним.

Банри зажмурилась и ткнулась лбом в чешую.

– Я тоже не радуюсь. И… Если бы не я, рано или поздно пришел бы кто-то другой… Ты же знаешь, мне пришлось… Так было предсказано…

Дракон опять вздохнул.

– Воистину, ты порой видишь дальше, чем я – и уж точно дальше, чем Алдуин. ROK FUNTA KORaaV. – Он помолчал и добавил: – Вероятно, теперь ты имеешь некоторое представление о силах, которые формируют VENNESETiiD… э… потоки времени. Возможно, вскоре ты начнешь видеть мир, как DOVah. Кхм. Но я отвлекся. KROSIS. SE LOS MID FahDON. Старому DOVah легко впасть в меланхолию.

Партурнакс выгнул шею и уставился на трясущуюся Банри.

– SahROT KRONGRah. Она прокатится эхом по векам этого мира и отзовется в сердцах тех, кому дано видеть. Это твой триумф, DOVahKiiN. Но это не последнее, что ты запишешь на потоках Времени.

Он осторожно отстранился, приподнялся на лапах и взмахнул крыльями.

– GORaaN! Давно я не чувствовал себя таким молодым! – Партурнакс взмыл в ночной воздух и прогрохотал: – Многие из DOVahE теперь разбрелись по KeiZaaL! Теперь, когда Алдуина нет, они могут склониться перед VahZEN THu’uMi! Желают или нет, они услышат его!

Старик присоединился к тризне и исчез из виду.

Банри скорчилась у Стены, прикидывая варианты спасения собственной жизни от холода, когда на плато спикировал другой дракон. Она решила, что кто-то все же решил свести счеты, но это был всего лишь Одавинг.

– PRUZah WUNDUNNE Wah WUTH GeiN, – объявил он, глянув в усыпанное звездами небо. – Но я сомневаюсь, что многие захотят сменить владычество Алдуина на «Тиранию Голоса» Партурнакса.

– Почему сразу – тиранию? – простучала зубами Банри. – Он обучает самоконтролю прежде всего. Это полезно для каждого мыслящего существа.

Одавинг громко фыркнул, вытаив дыханием приличных размеров ямку в снегу.

– Замнем это… пока. Но я думаю, тебе уже дважды удалось доказать свое мастерство. THurI, DOVahKiiN. Я с радостью признаю силу твоего THu’uM.

– Не зови меня так! – рявкнула Банри. – Никогда! Я тебе не госпожа!

– Ты же требовала, чтоб я служил тебе, – сощурился дракон.

– Я не… Я хотела, чтоб ты мне помог драться, в случае чего!..

– Что же, возможно, я и помогу. Zu’u ODahViiNG. Позови меня, когда я понадоблюсь, и я приду, если смогу.

Он взмахнул крыльями на пробу, а Банри взмолилась:

– Нет! Стой! Пожалуйста! Не в этот раз!

– Ну чего еще? Сейчас вроде не с кем тебе сражаться.

– Отнеси меня к Высокому Хротгару, пожалуйста, – шепнула Банри. – Тут недалеко, для тебя совсем близко, а мне не справиться…

Одавинг опять фыркнул и все-таки взлетел, но не успела она отчаяться, как дракон надвинулся на нее и схватил лапой, как коршун цыпленка. Банри позорно завизжала, в панике цепляясь за когтистые пальцы, а дов, не обращая внимания на ее писк, устремился прочь с горы прямо в пропасть.

Путешествие было весьма коротким – и ужасным. В голове Банри пронеслись сотни образов, как она расшибается о скалы и лед, но Одавинг, спорхнув с вершины, всего лишь обронил ее в огромный сугроб на заднем дворе монастыря, а затем полетел за своими братьями.

Банри барахталась в снегу, пытаясь встать на ноги.

Попытки наконец увенчались успехом, и она со всей скоростью, на какую была способна, заковыляла к дверям обители. Ближайшие к ней оледенели и не открывались, чуть не плача, и чувствуя, что вот-вот околеет, Банри добрела до следующих, из последних сил удерживаясь в сознании, пихнула их и ввалилась внутрь. Еще немного усилий – и стихия осталась снаружи, отрезанная слоем камня и металла.

Она подковыляла к жаровне и протянула окоченевшие руки к огню. Вскоре к пальцам вернулась чувствительность, о чем Банри почти сразу пожалела – боль в отходящих кистях была едва выносима. Она села прямо на пол и стянула древние драугрские сапоги, насквозь промокшие и дырявые. Ступни, освобожденные от обмоток, смотрелись все же получше рук, хотя и были мертвенно-бледного оттенка.

К ногам возвращалась чувствительность, и каменный пол показался почти теплым. Банри зашлепала на поиски Седобородых, решив начать с трапезной, миновала читальню, и обнаружила всех четверых стариков мирно сидящими за пустым столом. Впрочем, при виде нее они разом вскочили.

Арнгейр квохтал что-то, заламывая руки, пока остальные носились туда-сюда с горячей водой, кусками чистой холстины и одеялами.

Через некоторое время, лежа на каменной кровати под грудой меховых одеял, Банри отчаянно боролась со сном, силясь вспомнить, что она хотела что-то сказать старикам, что-то важное, но битва была проиграна, и она заснула, проворочавшись не более пяти секунд.

Сон сменился тягучей дремотой. Сквозь ресницы Банри видела темный силуэт в капюшоне, сидящий со склоненной головой на ее постели, и постаралась заставить себя проснуться окончательно.

Арнгейр, когда она тронула рукав его одеяния, вздрогнул и взглянул на гостью:

– Ну, хвала богам. Очнулась, наконец.

– Сколько я здесь?..

– Примерно сутки. – Старик поерзал и пробормотал: – Ты очень крепко спишь, прямо как камень.

– Да, мне говорили как-то…

Банри села на постели, наблюдая, как он зажигает дополнительные свечи и раздувает пожарче огонь в жаровне. Разогнав мрак по углам, дед подошел поближе и уставился на нее.

– Что же… Вижу по твоим глазам – тебе удалось увидеть землю богов и вернуться, – проговорил он. – Это значит… победа? Алдуин окончательно уничтожен?

Банри опустила взгляд на свои руки, обмотанные бинтами, сухими, как корка, и желтыми от лекарства.

– Понятия не имею, – честно призналась она. – Хотелось бы надеяться, но мне неведомо, возможно ли убить его насовсем.

– Возможно, возможно нет. Драконы не чета обычным тварям, а Алдуину нет равных в роду драконов.

– Во всяком случае, когда он вроде бы умер, его душа не перешла ко мне, а исторглась из Совнгарда куда-то… в общем, не представляю куда.

– Хм… Что ж, вероятно, ему будет позволено вернуться в конце времен, чтобы исполнить судьбу Пожирателя Мира. Но это решать богам. – Арнгейр взглянул на Банри из-под мохнатых бровей. – Твой долг исполнен.

Последние слова прозвучали столь внезапно, что она растерялась, и понадобилось несколько мгновений, дабы осознать их смысл. Понимание обрушилось, будто ледяная вода из опрокинутой над головой лохани – все наконец-то закончилось. Погоня за предназначением завершилась. Это конец, к добру или к худу.

Банри откинула одеяла и выбралась из постели. Пошатываясь после долгого сна, она покосилась на Арнгейра:

– Можно мне чего-нибудь поесть?

Три дня спустя она укладывала в мешок, одолженный стариками (ее собственный почти развалился после пережитых приключений), запас нехитрой провизии на пару дней и маленькую фляжку с вином.

– Как ты собираешься путешествовать – без лошади-то? – обеспокоенно спросил наблюдавший за приготовлениями Арнгейр. – По календарю, может, и весна, но на деле еще морозы свирепствуют.

Борри принес ее меч и Розу Сангвина, которые Банри умудрилась не обронить на дороге сквозь миры, передал их владелице и встал рядом с товарищем, удостоив посох неодобрительного взгляда. Банри, поблагодарив, пристроила оружие на спину, затем туда же отправился мешок.

– Из Ривервуда до Вайтрана – полдня ходу, ну пусть день, если по снегу, – сказала она. – Может, меня и подвезет кто. К тому же у меня осталось чуть-чуть зелий сопротивления морозу.

– Как ты попадешь в Ривервуд?! До него дни пути по перевалам!

– Зачем мне идти по перевалам? Я просто спрыгну с горы на западную сторону.

Старики обалдело разинули рты, но вскоре их физиономии разгладились.

– А, ну ладно тогда, – проговорил Арнгейр. – В таком случае, лучше прыгай со двора.

Банри кивнула и надвинула капюшон одеяния Седобородых на лоб. Очень широкий и без завязок, он свободно болтался и мог запросто слететь от порыва ветра посильнее, потому пришлось заколоть его прямо под подбородком старинной булавкой. Банри потрогала побрякушку из темного золота и вздохнула. Из всех сокровищ Скулдафна она добыла только это, фигурку в виде драконьей лапы в коллекцию, да маску Накрина. А, и пару старых гнилых сапог, которые Эйнарт почти сразу сжег, кривясь от отвращения.

Шагая в сопровождении всех четырех стариков к выходу, она спросила:

– Партурнакс не появлялся?

– Нет, – повел плечами Арнгейр. – После тризны по Алдуину он куда-то улетел с остальными… А что тебе нужно от него?

– Ничего.

На самом деле Банри хотела поинтересоваться, отчего старый дов в этот раз бросил ее помирать на вершине горы, когда в прошлый сам принес в укрытие, но Седобородым об этом знать не нужно.

Солнце сияло с ясного неба и грело почти по-весеннему. Банри сунула руки в варежках в рукава и осторожно приблизилась к краю пропасти. Сквозь дымку земли не было видно, но она и без того знала, что падать отсюда далеко.

FeiM поможет.

Седобородые выстроились в рядок неподалеку, и когда Банри обернулась для прощания, Арнгейр выступил вперед:

– Я надеюсь, ты продолжишь возвращаться в нашу обитель снова и снова. Но величайшая веха твоей жизни позади, потому я бы хотел сказать пару слов в напутствие.

Банри склонила голову, а дед вздохнул.

– Мощь твоя велика, как твоего Голоса, так и твоих деяний, – начал он. – В стремлении одолеть Алдуина тебе удалось подчинить себе смертельное оружие. Теперь тебе предстоит решить, что делать дальше и куда направить силы и умения. Будешь ли ты героем, чье имя веками станут воспевать барды? Или грядущие поколения будут проклинать твое имя? Или ты свернешь с пути, и пески времени заметут его?.. Да направит тебя путь Голоса, и да откроется перед тобой дорога мудрых. Дыхание и сосредоточенность, Драконорожденная. Твое будущее лежит перед тобой.

====== Эпилог ======

Оргнар, отдуваясь, вытащил свежий бочонок меда из погреба, взгромоздил его на стойку и заозирался в поисках свободного крана. Тот отыскался среди барахла на полках барной стойки. Трактирщик оснастил бочонок и подвигал туда-сюда, проверяя устойчивость и прислушиваясь к звукам, доносящимся из комнат и очага – возле огня ночевали те, кому мест в комнатах не досталось. Скоро все они проснутся и начнут вопить, требуя еды и выпивки. Оргнар перевел дух и смахнул пот со лба. Пора было идти готовить на целую ораву.

Он потащился в пристройку, где оборудовал себе кухню, раньше-то хватало общего очага в зале «Спящего великана», теперь же вокруг него вечно толпилась тьма народу. Кляня про себя мятежников, имперцев и войну в целом, Оргнар раздул огонь в маленькой, сложенной из булыжников печке и загремел кастрюлями.

В общем-то, они с Дельфиной, даже когда трактиром владела еще последняя, никогда не жаловались на отсутствие постояльцев. В конце концов, Ривервуд стоял на вполне удобной дороге с юга в центральные земли Скайрима, и в «Спящем великане» всегда кто-то останавливался, пополняя золотом мошну хозяев. Теперь же через поселок то и дело сновали отряды легионеров, да беженцы всех национальностей. Беженцы из Истмарка были в основном либо данмерами, либо аргонианами, а прямо сейчас в трактире жила одна каджитка с дитем.

– Зачем же вы сейчас бежите? – спросил Оргнар одного темного накануне. – Когда имперцы Виндхельм захватили? А не раньше, пока Ульфрик правил?

– Потому что добрые граждане Истмарка под шумок как бы нас всех не перерезали со злости, – отозвался эльф. – Теперь, после смерти Ульфрика они точно захотят отыграться. Может, мы и вернемся в Виндхельм через несколько лет, но сейчас там жить невозможно, и не только оттого, что одну половину города спалили имперцы, а другую – Братья Бури.

Он махнул рукой, и Оргнар подлил меду в его кружку.

В Вайтране для пришлых условия были получше, конечно, но трактирщик сомневался, что их ярл придет в восторг от толпы чужаков на своей территории.

Помешивая кашу в котле, Оргнар углубился в собственные мысли и не сразу понял, что в зале возник какой-то подозрительный шум. Когда он ворвался туда с половником наперевес, скандал был в самом разгаре – Гердур, потрясая кулаками, орала на вчерашнего данмера:

– Если ты, серокожее отродье, еще раз вякнешь что-нибудь эдакое, я тебя на дрова пущу!

– Осмелюсь предположить, что гореть я буду неважно, – хладнокровно произнес эльф. – Наша порода огнеупорная.

– Что здесь происходит? – мрачно спросил Оргнар, отмечая, что почти все постояльцы выползли в общий зал, даже каджитка со своим едва слышно пищащим кульком.

– Этот урод…

– Полегче, Гердур, он мой гость и находится под моей крышей.

– Вот как, Оргнар? – злобно сощурилась женщина. – Я думаю, тебе, в конце концов, следует определиться со стороной…

– А я думаю, что давно бы уже пора покончить с этими «сторонами». Тем более теперь, когда ярла Ульфрика не стало…

Гердур завизжала похлеще пил на ее лесопилке:

– Закрой свой поганый рот!!! Ульфрик не умер! Он жив, и скоро вернется, чтобы продолжить борьбу!

Эльф за ее спиной развел руками, а Оргнар вздохнул:

– Иди-ка ты отсюда, Гердур. У тебя лесопилка простаивает.

Когда разъяренная баба удалилась, от души шарахнув дверью об косяк, трактирщик учуял запах гари и рысью понесся в кухню. Он успел стащить кашу с огня, прежде чем она сделалась совершенно несъедобной, переложил в чистый котелок поменьше, стараясь не шкрябать половником по дну с огарками, и доставил подкопченное яство в зал к голодным постояльцам. Раздав горячие миски и собрав монетки, Оргнар начал готовиться к следующему приему пищи, прикинул запасы и приуныл – мяса и дичи оставалось всего ничего.

Хлопнула дверь, и в таверне объявился Фендал, стряхивающий с плаща снег. Оргнар перевел дух, по крайней мере – не Гердур в компании своих домашних.

– Тебе зайцы-кролики нужны? – спросил босмер после обмена приветствиями.

– А у тебя есть? – обрадовался трактирщик.

– Нет, но к вечеру будут. Продам по прежней цене, если ты не против.

– Не против, не против, конечно. Я и другую дичь у тебя куплю, только приноси. Да и… Если обдерешь и разделаешь перед этим, я еще сверху добавлю.

– Идет.

Подошла каджитка с дитятком, попросила кипяченого козьего молока. Фендал собрался было уйти, но задержался, глазея на кулек с кошечьим младенцем. Сам Оргнар видел только пушистый лобик и слышал попискивание, но попросить посмотреть стеснялся, хотя и изнывал от любопытства.

– Миленький у тебя сынок, – услышал он, отойдя на кухню, и немного удивился – Фендал очень редко разговаривал с чужаками, и еще реже начинал разговор сам.

– Это дочь, – мурлыкнула каджитка.

– Понял. Сколько ей?

– Месяц и два дня.

– Не боишься с такой малышкой путешествовать?

– Каджит боится. Но выбора нет.

Оргнар притащил флягу с молоком и вручил ее мамаше, та уронила на стойку пару монет и удалилась, провожаемая задумчивым взглядом Фендала. Трактирщик спрятал деньги и перегнулся через столешницу:

– Что, тоже охота на ребятеночка посмотреть?

– Угу… Очень. – Фендал набросил капюшон. – Вернусь к ночи.

– Эй! А кобель-то твой где?

– Оставил у Камиллы. Я за кроликами иду. От Мико на такой охоте никакого толку – вред один.

Эльф ушел, а Оргнар приступил к своим обязанностям.

Он готовил, убирался, разливал напитки, раскладывал еду по мискам и тарелкам, собирал плату, разговаривал с постояльцами и ярловыми стражниками, которые тоже столовались в его заведении. Спасибо хоть, жили они теперь в специально выстроенных казармах. В общем, солнце едва перевалило за полуденную отметку, а трактирщик уже едва держался на ногах.

«Нужно все-таки нанять слуг, хоть парочку, – думал он, пластая уже день как затупившимся ножом остатки копченой говядины. – Иначе я скоро окочурюсь».

С некоторых пор он пользовался разовыми услугами Сигрид и Хильде, но этого явно было недостаточно.

Говядина отправилась на столы, а Оргнар подался на кухню последить за жарким, которое готовил на ужин, а когда вернулся, обнаружил какого-то типа в глухом капюшоне, мирно сидящего за стойкой.

– Э… привет, – пробурчал трактирщик, мысленно прикидывая, сколько ему придется сделать дополнительных телодвижений, чтобы обеспечить всем необходимым еще и этого.

Тип поддернул широченные рукава, обнажив подозрительно маленькие кисти, а затем откинул капюшон и уставился на хозяина таверны.

– И ты здравствуй, Оргнар, – мирно проговорила дельфинина заклятая подружка Банрион.

В Ривервуде она давненько не появлялась, с прошлого года – точно, хотя раньше наезжала хотя бы раз в месяц. Оргнар припомнил, что вроде бы ярл Балгруф Старший сделал ее таном за какие-то заслуги, и у нее, может, хватает забот, помимо визитов в их деревню.

– Будешь что-нибудь?..

Банри внимательно посмотрела на него – Оргнар отчего-то смутился – и качнула взлохмаченной головой:

– Нет, спасибо, у меня все есть. Я просто зашла немного передохнуть и погреться. Да и денег у меня нет, если честно.

– Дельфина мне велела обслуживать тебя за так.

– Вроде она просила, чтобы ты мне ночевать позволил забесплатно, если место будет, и только.

– Ну, вообще-то… – начал Оргнар, но тут опять пришла каджитка за молоком – предыдущую порцию ее доченька, стало быть, уже высосала.

Пока он лазил на ледник, пока кипятил молоко и разливал его в новые фляжки, его прежние постояльцы тоже проголодались, и появились новые! Все они хотели есть и пить, а те, что только сошли с дороги – еще и отдохнуть.

Должно быть, отчаяние столь явно проступило на его физиономии, что Банрион, хмыкнув, стянула свое долгополое одеяние через голову и, с грохотом стащив со стойки поднос с грязными кружками, понесла мыться на кухню. Немного погодя к ней присоединилась каджитка, которая перед этим отнесла младенца в комнату.

Оргнар, смущенно бормотавший невнятные слова благодарности, сновал между залом и очагом, обслуживая гостей и думая, что неплохо бы поинтересоваться каджиткиным именем, а ее ребенку можно и бесплатно молоко наливать, в конце концов, оно ему даром достается – Сигрид, сняв сливки, раздает то, что осталось, всем подряд.

Снабдив своих постояльцев всем необходимым, Оргнар вернулся на кухню и обнаружил, что женщины перемыли посуду, сняли жаркое с огня, начистили овощей, нарезали сыра, хлеба и грудинки, и даже разложили снедь на подносы. В довершение всего они выставили на кухонный стол запотевшие кружки с медом.

Пока трактирщик мялся на пороге и пытался подобрать слова благодарности, Банри закатила глаза и ткнула пальцем на лавку у стены.

– Прекрати. Мне лично ничего не нужно. Сядь и сам поешь.

– С`Вирре тоже не нужно, – проурчала кошка. – Приятно помочь хорошему человеку.

Оргнар со вздохом опустился на сиденье, вытянув гудящие ноги. Есть одному ему не понравилось, и он велел обеим помощницам присоединиться.

– Ты бы слуг нанял, – сказала Банри, проглотив кусок козьего сыра. – Вроде от безденежья не страдаешь – есть чем платить.

– Да я думал уже об этом, только… Некогда, если честно, искать кого-то.

Банри взяла кружку с медом, отпила глоток и покачала головой, видимо, своим мыслям. Оргнар заметил, что на лбу у нее красуется довольно безобразный багровый рубец, едва начавший заживать, а нос кажется слегка распухшим.

– Объявления развесь на придорожных столбах, – сказала танша, отставив посуду, – мол, ищу помощников на такой-то оклад. Наверняка быстро найдутся…

Оргнар кивнул с набитым ртом – такая идея ему в голову не приходила. Банри опять потянулась к своей кружке, но так неловко, что умудрилась смахнуть ее, а заодно и ту, из которой только хотел попить Оргнар, на пол. Трактирщик, застонав с досады, кинулся к тряпке, но С`Вирра его опередила, ликвидировав медовую лужу в считанные секунды. Банрион рассыпалась в извинениях.

– Наверное, я все же сильнее устала, чем думала, – вздыхала она.

Оргнар отмахнулся, забубнив благодарности каджитке, его признательность ей возросла еще на порядок. Та, отжав тряпку, лишь на мгновение прикрыла золотистые глаза.

– Ты из Вайтрана идешь? – повернулся трактирщик к Банри.

– Нет. Я с горы.

Оргнар и каджитка разом воззрились на невозмутимую девицу, которая уже опустилась на прежнее место и подчищала остатки еды.

– С… горры? – протянула С`Вирра.

Банри кивнула, не отрывая взгляда от тарелки. Оргнар вспомнил, что болтают о ней стражники – якобы Седобородые с Глотки Мира привечают ее в своей обители – и пробормотал, чтобы нарушить затянувшееся молчание:

– Понятно… А… э… теперь в Вайтран, значит?

– Неа. Ну, может, позже. Я сначала хочу до стоячих камней пройтись. На берегу Илиналты которые стоят.

Банри, натягивая варежки, вышла из «Спящего великана». Поправила тощий мешок на спине и повернулась к выбравшемуся проводить ее Оргнару: