Текст книги "О тех, кто не слушает добрых советов (СИ)"

Автор книги: Чемерица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 91 страниц)

– Чего?! – Голлдир вроде слегка попритих, но услышав последнюю реплику имперки, снова завелся. – Мне хоронить этого поганого колдуна?! Может, мне его еще где-нибудь здесь на почетное место уложить?!

– Не стоит. Вряд ли ему захочется лежать в месте упокоения твоей родни. Но я ожидаю, что ты хотя бы устроишь ему огненное погребение там, снаружи. Если, конечно, у тебя еще осталась совесть. – Норд молчал, глядя в пол и стиснув зубы. Банри негромко напомнила: – Ты должен мне тысячу, если помнишь.

Голлдир молча подошел к какой-то древней тумбе, выложил на нее десять монет достоинством в сто септимов каждая и ушел в дальний конец зала. Что он там делает, имперка не стала выяснять, просто сгребла деньги и отправилась наверх, к выходу из гробницы.

Снаружи была глухая ночь. Банри отыскала Альфсигру, которая за время отсутствия хозяйки выела приличных размеров травяной кружок вокруг себя и теперь дремала, прислонившись к стволу ближайшей сосны. Имперке хотелось убраться подальше от кретина-Голлдира и его гробницы, хотя ехать дальше она не могла органически. Женщина отвязала проснувшуюся лошадь, заползла на ее спину и спустилась на дорогу. До места, где Дельфина разбила лагерь пару дней назад, оставалось не так уж много, Банри просто надеялась, что не потеряет сознание до того момента, как прибудет туда.

Оказалось, что имперка гораздо выносливее, чем ей казалось раньше. Она смогла развести костер из сучьев, которые кто-то заботливо приготовил, разложить постель и даже съесть половину сушеной рыбины, из полученных в подарок от Деркитуса, прежде чем отключилась. Последняя связная мысль была об Альфсигре – только бы ее не сожрали тролли, когда лошадь соберется на водопой.

====== Лучший друг даэдра. Часть 1 ======

Отвалявшись пару дней дома после своего возвращения в Вайтран, на третий Банри выехала в Ривервуд. Она бы с удовольствием оставалась в родных пенатах подольше, но обиженное сопение Лидии над ухом начало раздражать. После двух суток отдыха имперка почувствовала себя значительно лучше, поэтому однажды утром навьючила на Альфсигру необходимые для далекого путешествия вещи и отправилась на встречу с Дельфиной.

Последней, впрочем, в Ривервуде не оказалось. Помня о наказе бретонки, Банри послушно сняла комнату в «Спящем великане» и принялась ждать. Чтобы убить время, Готтлсфонт разъезжала по окрестностям и любовалась видами, но после встречи с парочкой оборванных разбойников в горах к востоку от деревни решила сделать перерыв и засела в таверне, изредка выбираясь в гости к Лукану и его сестрице.

Дельфина не объявилась ни на третий день с прибытия Банри в ее гостиницу, ни на пятый. В первый день осени имперка решила, что ждала предостаточно, собрала свои пожитки и съехала из «Спящего великана». Все равно атмосфера там становилась все более напряженной. Оргнар с каждым днем становился подозрительнее по отношению к постоялице, да еще Свен подливал масла в огонь, что-то злобно бурча себе под нос, едва Банри появлялась в поле его зрения. Словом, Готтлсфонт ранним утром первого числа Огня очага, пока деревня спала, выехала из Ривервуда в сторону Фолкрита. Почему именно туда, а не домой, Банри не могла толком объяснить даже самой себе. Возможно, надеялась, что Дельфина вернется, пока она будет разъезжать по соседнему владению.

На южном побережье Илиналты было тепло и зелено. Правда, это только до тех пор, пока солнце не скрылось за горизонтом. Банри спешилась, ежась от холода, отыскала местечко между деревьями на берегу озера и стала обустраивать место для ночлега, радуясь, что захватила с собой достаточно теплых вещей. Стреножив Альфсигру, она взялась собирать хворост для костра и в процессе несколько удалилась от лагеря. Имперка подобрала очередную валежину, выпрямилась и услышала злобный визг кобылы и какое-то жуткое шипение. Когда Банри, отдуваясь, вернулась к биваку, все было почти кончено – Альфсигра метким ударом свободного копыта сшибла черепушку ожившего скелета наземь, к другим костям, и принялась остервенело топтать останки, превращая их в пыль. Готтлсфонт бросила дрова рядом с лежаком, осмотрела и успокоила взбудораженную лошадь, окинула беглым взглядом изломанные костяки двух скелетов и вернулась к насущным занятиям вроде разжигания костра и готовки ужина. Потом она отыскала маленькое заброшенное кладбище слегка к западу от лагеря, удостоверилась, что другой нежити там нет, и вернулась. Похлебка как раз подоспела, Банри незаметно для себя вычерпала ее подчистую, все ее мысли занимали Дельфина и Талмор. Драконы ее так не пугали, как эти остроухие негодяи, что бы там ни говорила Клинок. Имперка свернулась в клубок на спальнике, укрывшись одеялом почти с головой и слушая, как Альфсигра хрупает овсом и фыркает в темноте. Она повернулась к костру спиной и через пару минут заснула.

Фолкрит, полускрытый завесой первого осеннего дождя, казался убогой деревенькой, а не столицей холда. Даже Хелген в свое время выглядел более внушительно, наверное, из-за имперских фортификаций. Банри натянула капюшон поглубже и поплотнее запахнула плащ, приближаясь к въезду в город. Больше всего ей хотелось оказаться под крышей, неважно какой, мокнуть под дождем, зарядившим пару часов назад, порядком надоело. У самых городских рубежей к Готтлсфонт пристал местный стражник, его сильно интересовало, кто она такая, откуда, и зачем приехала в Фолкрит. Банри терпеливо отвечала на вопросы в надежде, что охранник угомонится и пропустит ее за стены, но тот, хоть и заткнулся, все еще перегораживал дорогу. Молчание затягивалось. Имперке это надоело, и она довольно злобно спросила:

– Ну что еще?!

Стражник помялся, а потом выпалил:

– Тебе там не попадался пес?

Банри растерялась. Она-то ожидала, что он сейчас потребует у нее денег на ремонт дорог или в качестве въездной пошлины.

– Нет... – растерянно протянула женщина. – Только волки, никаких собак.

– Ну что ж. – Стражник пожал плечами и посторонился. – Езжай.

Имперка пустила кобылу вперед, и оглянулась:

– У тебя собака пропала?

– Не у меня, – покачал головой солдат и нехотя добавил: – Кузнец предлагает награду за пса, которого он вчера видел на дороге, и я надеялся, что он тебе попадался. – Он вздохнул. – Ну, буду продолжать искать. А ты смотри без глупостей.

Видать, «Мертвецкий мед» начал приносить больше дохода, поскольку Валга Виниция смогла нанять дополнительного работника – Банри не пришлось самой возиться с лошадью, вместо нее Альфсигрой занялся парнишка с растрепанной соломенной шевелюрой и веснушчатым носом. Готтлсфонт оставалось только расплатиться с трактирщицей за все услуги.

Дождь перестал только к вечеру. За это время Банри успела вымыться с дороги, пообедать, поспать немного и в очередной раз перебрать и уложить свои пожитки. При сортировке она отложила в сторону древний меч, найденный у одного из сраженных Альфсигрой скелетов. Подобное оружие имперка видывала и раньше – в нордских руинах, но этот экземпляр сохранился лучше других. Женщина уложила собранные сумки на стул и посмотрела на почерневший клинок. Через несколько минут она вышла из трактира и зашагала по направлению к кузнице, держа оружие в руке. Лод, кузнец, все еще работал, хотя уже смеркалось. Банри поздоровалась, показала ему меч и поинтересовалась, можно ли привести клинок в порядок. Лод почесал заросший щетиной подбородок и проговорил:

– Выглядит вроде не очень страшно, видывал я и в худшем состоянии клинки. Оставляй, посмотрю, что можно сделать.

Банри выплатила ему задаток и собралась обратно в «Мертвецкий мед», но тут Лод спросил:

– Ты ведь сегодня приехала? – Готтлсфонт рассеянно кивнула. – Ты там на дороге пса не видела?

Имперка покачала головой.

– Стражник у ворот говорил о собаке, – заметила она.

– Ага. Это я ребят попросил поглядывать по сторонам.

– Он у тебя потерялся что ли?

– Да это не мой... – Заметив озадаченное выражение лица клиентки, Лод пояснил: – Но хочу его себе забрать. Уж больно хорош. Сильная, свирепая зверюга...

– Ну... А если у него уже есть хозяин?

– Смотреть надо за животиной, – раздраженно отозвался кузнец. – Раз упустил – так ему и надо.

На следующий день, поздним утром Банри заскочила к Лоду, узнать, надумал ли он что-нибудь сделать с мечом, но кузнец сообщил, что только начал над ним работать. Когда имперка развернулась, чтобы уйти, он сказал:

– Может, пока я тут с твоей железкой вожусь, поищешь пса? А я тебе за это скидку сделаю.

– Далась тебе эта собака, – фыркнула Банри. – Ну, допустим, найду я ее, и что дальше? Вдруг она мне пол руки оттяпает, когда я попытаюсь подойти?

– Ну хоть примани...

– Чем?

Лод быстро сбегал в дом и через несколько секунд вернулся обратно с довольно большим мешком в руках.

– Вот тебе мясо на приманку, – сообщил он, передавая мешок Готтлсфонт. Та заглянула внутрь и обнаружила там нечто длинное, толстое и змееобразное.

– Это чего такое? – ошарашено спросила Банри, с перепугу чуть не выпустив ношу из рук.

– Этот... короче, нос мамонта, – спокойно сказал кузнец, возвращаясь к работе.

– Хобот?!

– Эге...

Имперка еще раз посмотрела на содержимое мешка и содрогнулась.

– Сдается мне, на такое польстится только очень голодная псина.

– Ну не скажи, – возразил Лод, раздувая угли в горне. – Я разок пробовал стейк из этой штуки – очень вкусно.

Банри с сомнением покачала головой и пошла в сторону западных ворот. Не то чтобы она и в самом деле собиралась искать эту собаку, но заняться-то все равно было нечем. Имперка бы почитала что-нибудь, но с собой книг у нее не имелось, а публичных библиотек в Скайриме не устроили. По крайней мере, их не было в тех поселениях, где довелось побывать Готтлсфонт.

Выйдя за стены городишки, Банри подалась в лес, но быстро вернулась на дорогу, потому что растительность еще не просохла после вчерашнего дождя. Имперка удалилась от Фолкрита примерно на расстояние полета стрелы, попинывая камень, попавшийся на дороге, потом остановилась и подняла голову.

Собака стояла посреди дороги и внимательно смотрела на нее. Готтлсфонт молча попятилась. Нет, конечно, в Скайриме держали собак крупной породы – здоровых серых волосатых волкодавов, но этот пес был больше самого крупного из них раза в два, да и внешне отличался. Банри пришла в голову мысль, что Лод, приручи он эту тварь, сможет кататься на ней верхом вместо лошади (в том, что собака – та самая, имперка не сомневалась). Пес, тем временем, уселся на свою шерстяную задницу, умильно склонил голову на бок и сказал:

– Вот тебя-то мне и нужно.

Банри воззрилась на животное. Встреть она говорящего тигра, то и в половину бы так не удивилась: сенчи и пахмары хоть и встречались крайне редко за пределами Эльсвейра, но, тем не менее, такое бывало, и в их существовании не приходилось сомневаться. А тут... Женщина робко огляделась, ища того, кто на самом деле мог бы произнести эти слова. Собаченция почти по-человечески закатила глаза и проговорила:

– Не дури. Никого тут нет, кроме нас с тобой.

Голос вроде походил на мужской. Имперка сглотнула и задала идиотский вопрос:

– Ты что, говорящий?

– Пфе. Скайрим кишит великанами, летучими ящерицами и двуногими кошколюдьми... а тебя удивляет говорящая собака? – Пес встал на лапы и подошел поближе к Готтлсфонт. – Да. Я заговорил. И буду говорить, между прочим.

Пасть у него открывалась синхронно словам, да и звук исходил из его нутра, тут ошибиться было трудно. Но Банри все равно пробормотала:

– Это, наверное, какой-то фокус...

– Нет, не фокус! – рявкнул пес. Имперка испуганно попятилась, но он уже утихомирился и спокойно сказал: – Видишь ли, меня зовут Барбас. И у меня есть проблема, которую ты, как мне кажется, без труда решишь.

– Да неужели? – промямлила женщина. Барбас закивал и пару раз вильнул хвостом. – И какого рода помощь может потребоваться собаке?

Начал пес издалека.

– Мы с хозяином слегка рассорились, – сообщил он. – Начали спорить однажды и несколько... увлеклись. Он выпинал меня прочь, пока я не найду кого-то, кто уладит наш спор. Я рассчитываю, что это будешь ты.

– Очень мило, – пробурчала имперка. – Так ты, выходит, просто маленький потерявшийся щеночек?

– Очень смешно, – хмыкнул Барбас. – Мой хозяин Клавикус Вайл, принц даэдра, Повелитель желаний. Ясное дело, это тебе не первый встречный.

Банри открыла рот, закрыла и сказала:

– Я пошла.

Она развернулась и дернула в сторону Фолкрита.

– Стой! – заорал пес. – Подожди!!

Он в один прыжок нагнал удирающую имперку и ухватил зубами ее капюшон. Женщина взвизгнула, поскользнулась и повисла в своем плаще, Барбас тут же выпустил ее, чтоб не задохнулась, и Банри повалилась на дорогу, держась за горло.

– Неловко вышло, – извиняющимся тоном произнес песик. – Но ведь я просил тебя подождать...

– Не буду я ждать, – прохрипела Готтлсфонт. – И слушать тебя не буду. У меня дел и без того по горло, чтоб еще всяким даэдротам помогать.

– Вайл наверняка тебя наградит.

– Как-нибудь обойдусь без его милости. Я уже имела дело с Принцем даэдра, больше не хочу.

– С каким? – вдруг заинтересовался Барбас.

– С Хирсином.

– О-о, ну это серьезно...

– А бывают несерьезные Принцы даэдра? – огрызнулась Банри, поднимаясь на ноги и отряхивая запачканную одежду.

Пес на секунду задумался.

– Ну... пожалуй, нет. – Он обошел имперку и уселся на дороге, загораживая путь к Фолкриту. – Послушай, я понимаю, что ты не в восторге от перспективы пообщаться с моим Принцем, но я прошу тебя о помощи, больше мне просто некого попросить.

– Почему некого? Кругом полно народу...

– Они либо трусливы, либо безрассудны, либо недостаточно сильны для этого.

– Я тоже не очень смелая.

– Ты осторожная, и не без причины с недоверием относишься к Даэдра. Большая разница. – Банри угрюмо молчала. Песьи глаза были почти на одном уровне с ее собственными, хотя Барбас сидел, а имперка стояла. – Пожалуйста. Я уже двести лет или около того таскаюсь по Тамриэлю в поисках помощника, и мне это порядком надоело.

Он так умоляюще смотрел, что Готтлсфонт сдалась и устало сказала:

– Ладно. Твоя взяла. Давай найдем его, Принца эдакого.

Барбас вскочил и радостно завилял хвостом, ухмыляясь во всю свою немаленькую пасть.

– Спасибо. Хорошо бы нам поторо...

– Не так быстро. – Пес закрыл рот и посмотрел на Банри. Та пояснила: – Мне надо забрать свои вещи из таверны. И лошадь моя там.

Барбас согласился подождать, пока она соберется, и остался сидеть на тракте в ожидании. Имперка быстрым шагом вернулась в Фолкрит, подхватила свои сумки, уселась на Альфсигру и медленно выехала из города. Больше всего ей хотелось удрать через восточные ворота, чтоб не встречаться больше с настырной псиной, но она ведь обещала ему свою помощь... Банри уныло оглянулась, вздохнула и направила лошадь к большущей собаке, неподвижно восседавшей на дороге.

Барбас бодро рысил впереди, показывая дорогу. Альфсигра двигалась следом тем же тряским аллюром, который Банри ненавидела – несколько раз она прикусывала язык, да и задница после подобных поездок болела в разы сильнее. Пес периодически останавливался и принимался крутить головой по сторонам, будто пытался определить направление. Имперку это раздражало, после пятой такой заминки она не выдержала и спросила:

– Так куда мы направляемся?

Барбас молчал, озирался и принюхивался. Банри уже начала думать, что их беседа ей приснилась, ну, или привиделась, когда пес проговорил:

– С тех пор, как он меня прогнал, Вайл здорово ослабел. Он больше не может проявляться вдали от своих святилищ...

– Замечательно, – сердито сказала женщина. – И что же ты предлагаешь?

– Насколько я знаю, в горах к востоку отсюда у него есть поклонники. Там мы сможем с ним поговорить.

Барбас вновь пустился бежать. Банри потрепала свою кобылу по холке, понукая идти за ним, достала свою карту и прикинула дорогу. Похоже, они двигались в сторону Хелгена, осознание этого факта отнюдь не улучшило настроения имперки. Она спрятала карту, нагнала пса и поехала, держась вровень с ним.

– Ты в курсе, что кузнец из Фолкрита жаждет получить тебя в личное пользование? – поинтересовалась женщина. – Предлагает всем денег за твою поимку. Даже местные стражники соблазнились.

Барбас издал смешок и мотнул кудлатой головой.

– Нет, но теперь понятно, почему стража излазила все заросли вокруг города. Что ж, буду иметь в виду, если с моим прежним хозяином дело не выгорит. По крайней мере, будет куда пойти.

Вечерело. Когда стемнело окончательно, Банри ухитрилась разглядеть впереди справа от дороги покинутый лагерь, свернула на полянку и спешилась. Барбас поначалу не заметил ее отсутствия и убежал довольно далеко, но потом вернулся и удивленно спросил:

– Ты что делаешь?..

– Сам не видишь? – отозвалась женщина, разжигая костерок, заботливо сложенный кем-то. – Собираюсь поесть и поспать.

Пес открыл пасть, видимо, собираясь возразить, но потом вздохнул почти как человек и улегся возле самого огня.

– Только напрасно время теряем, – проговорил он, укладывая голову на вытянутые лапы.

– Ничего. – Банри устроила себе постель по другую сторону костра, устроилась на ней и подтянула поближе свои сумки. – Ты ждал двести лет, подожди еще несколько часов.

Барбас проворчал что-то неразборчивое и затих, похоже, задремал. Имперка перебирала свертки с едой, прикидывая, что съесть сейчас, а что можно оставить на потом. На глаза ей попался мешок с хоботом, который всучил Лод, чтобы приманить вожделенного пса, Банри вытряхнула мамонтов нос на траву и задумалась. Вроде бы это было мясо, к тому же сам кузнец утверждал, что съедобное и довольно-таки вкусное...

– Эй, Барбас, – позвала Готтлсфонт. Пес поднял голову, и женщина продемонстрировала ему угощение: – Не соблазнишься?

Тот, не поднимаясь с места, пошевелил носом и брезгливо сморщился.

– Ты б хоть пожарила его, что ли.

Пока Банри возилась с мамонтовой носопыркой, промывая мясо найденной тут же в лагере медовухой за неимением лишней воды, а после – пристраивая хобот над огнем, Барбас грелся у костра, подавая реплики вроде «Лей больше, не хочу приправы из соплей мамонта» и «Много не соли, мясо будет твердым». Когда он в очередной раз лениво напомнил, что пора бы повернуть мяско, чтоб со всех сторон подрумянилось, Банри с трудом подавила желание схватить жареный носище за тонкий конец и отдубасить им же болтливую псину. Имперка потыкала хобот ножом, убедилась, что готово и сняла мясо с огня. Она отошла, чтобы взять хлеб из сумки, услышала торопливое чавканье и обернулась – Барбас ухитрился проглотить мамонтов нос в один присест, Банри успела увидеть только самый кончик, в мгновение ока скрывшийся в собачьей утробе. Пес удовлетворенно рыгнул и улегся на свое место.

– Ничего так, – сообщил он, облизываясь. – Но соли маловато.

Банри, от злости утратившая дар речи, безмолвно наблюдала, как зверюга сыто вытягивается на траве и довольно жмурится. Затем Барбас и вовсе откровенно засопел. Имперка скрипнула зубами. Хотелось есть, но сил на готовку уже не оставалось, так что она просто пожевала хлеба и завалилась спать.

Утро началось весело – явились хозяева лагеря, крайне недружелюбно настроенные к чужакам. Заспанная Банри даже не успела ничего предпринять, увидев направленное на нее оружие, потому что Барбас вскочил и с ходу оторвал руку предводителю бандитов, после чего те спешно и беспорядочно отступили, вопя от ужаса (а главарь – от боли и шока). Пока слегка испуганная имперка торопливо собиралась и седлала свою кобылу, пес хватал пастью траву и листья, пытаясь избавиться от мерзкого, по его словам, привкуса крови во рту.

– Тебе явно не повезло родиться собакой, – заметила Банри, взобравшись на Альфсигру.

– А я и не рождался, – загадочно проговорил пес.

Через некоторое время показались стены Хелгена, все еще черные от копоти. К счастью, Барбас выбрал кружной путь, и они миновали поселение, не заходя в ворота. Когда башни скрылись из виду, Банри не выдержала и оглянулась – над развалинами форта вился дымок, вроде как от костра. Странно. Она-то считала, что это место заброшено...

Барбас все бежал на восток, к горам. Имперка покрутила головой – места были знакомые, где-то тут неподалеку высилась Одинокая скала, и раскинулся «тайный» лагерь повстанцев.

– Барбас! – Пес оглянулся, не останавливаясь. – Ты уверен, что мы в правильном направлении движемся?

– Уверен-уверен, – подтвердил тот и припустил еще быстрее. – Давай поживее, немного осталось.

На перевале было темно, хотя до заката оставалось еще несколько часов, и очень холодно. Задувал ветер, да еще посыпалась снежная крупа со скал. Банри закуталась в плащ поплотнее, но голые руки совсем закоченели, а перчатки покоились где-то на дне седельных сумок. Женщина придерживала Альфсигру, помня о несчастье, случившемся в этих местах с Лидией несколько месяцев назад. Барбас остановился, принюхиваясь. Имперка присмотрелась и поняла, что они прибыли к входу в какое-то подземелье. Странно, что проезжая здесь раньше, она не заметила этой пещеры – довольно большой, между прочим.

– Позор Хеймара... – пробурчал пес.

– Что?.. Чей позор?

– Хеймара. Так вроде эти пещеры называют.

Банри спрыгнула на заснеженную дорогу и порылась в сумках, отыскивая теплые вещи. Вряд ли подземелья в этой местности балуют теплом, нужно подготовиться.

– Здесь точно есть святилище Вайла? Как-то обидно получится, если мы проделали немалый путь зазря.

– Точно-точно, – рассеянно отозвался Барбас, заглядывая в темноту. – Я пойду вперед, а ты догоняй. – Он помолчал и добавил: – Если все получится, обещаю, ты получишь награду. Только не доверяй никаким его предложениям... ясно?

Пес исчез в недрах гор прежде, чем имперка смогла ответить. Готтлсфонт привязала Альфсигру к каким-то чахлым кустам, натянула свой лук, запалила свежий факел и стала спускаться вниз.

Почти сразу же стало ясно, что факел, как и заклинания света, ни к чему – пещеры были хорошо освещены. Тем не менее, продвигалась вперед Банри медленно – каменный пол, стены, а иногда и потолок гротов были покрыты толстым слоем льда. Имперка радовалась, что на сей раз хорошо утеплила ноги. В первой же камере она обнаружила следы деятельности Барбаса – тело довольно молодого редгарда с разорванным горлом. Лужа крови, исходящая паром, разлилась на несколько локтей, и лед под ней слегка подтаял. Из бокового тоннеля доносились приглушенные расстоянием злобные вопли и рычание большого зверя. Банри потушила факел, засунув его в снежное крошево, наметенное ветром, пристроила за пояс своей куртки и пошла на шум, держа натянутый лук наготове. По дороге она наткнулась на довольно большую кучу какой-то сыпучей субстанции. Имперка присела на корточки, пропустила порошок сквозь пальцы, выудила из самой середины тряпку, оказавшуюся потрепанным платьем, и задумалась.

Шум стих. Банри мелкими шажками прокралась дальше по тоннелю и оказалась в большом ледяном зале с деревянными перекрытиями. Барбас стоял посреди помещения в самом низу и отплевывался.

– Поклонники твоего хозяина не слишком гостеприимны, – проговорила имперка.

Пес поднял голову, встряхнулся и коротко ответил:

– Вампиры.

– Вот оно что... – Банри спустилась к нему и склонилась над очередной кучей порошка. В отличие от того, что оставался от поднятых некромантией мертвецов, этот пепел был темным. – С чего бы вампирам поклоняться Клавикусу Вайлу?

– Думается мне, вампирами они стали не так давно. Ну... относительно. – Барбас выплюнул обмусоленный и окровавленный обрывок материи, встряхнулся и потрусил ко входу в очередной тоннель. – Не отставай.

В общем-то, Позор Хеймара (интересно, кто это такой?) оказался почти хрестоматийным гнездом вампиров, что бы там ни говорил Барбас. С кровососами всех рангов, и их рабами и слугами из числа обычных смертных. Самый главный и сильный вампирюга обретался непосредственно в святилище Клавикуса Вайла, окруженный свитой вампирчиков пожиже. Большая часть работы по устранению кровососов выпала на долю бессмертного и почти неуязвимого Барбаса, но и Банри пришлось приложить немало усилий, чтоб не пасть жертвой клыкастых тварей. Особенно много хлопот доставил главный упырь, он никак не хотел подыхать, даже будучи утыканным стрелами, словно еж – иголками, и даже после того, как личная собака Вайла отхватила ему обе ноги. Правда, потеря нижних конечностей поубавила прыти, и Банри смогла отрубить выродку голову, после чего он рассыпался жирным пеплом, как и остальные члены его «семейства».

Барбас обнюхал останки вампира, подошел к статуе Вайла высотой в три человеческих роста и улегся у ее подножия прямо между кувшинами и горшками с приношениями. Банри отдышалась и смахнула пот со лба. Хоть какая-то польза от драки с вампирами – теперь ей было не холодно, даже жарковато. Имперка покосилась на статую – явно не новодел, небось, несколько веков стукнуло, а то и больше, вдобавок изображение самого Принца не слишком стандартное: вместо рогатого коротышки – долговязый длинноволосый юнец, правда, все же с рогами и знаменитой маской в воздетой руке. Выглядел Клавикус несколько одиноко, может, это как-то связано со словами Барбаса об утрате влияния?..

Банри переступила с ноги на ногу и неуверенно спросила пса:

– И что теперь?

– Ну, обратись к нему... – Барбас шевельнул хвостом.

– Как?

– Да просто говори, как заговорила бы с любым смертным.

Имперка прикусила губу. Одно дело с человеком, другое – с даэдра. Да и беседовать со статуей...

– А ты сам почему не попробуешь?

– Он злится на меня и не станет отвечать. Нарочно отгородится, чтоб не слышать.

Банри вздохнула и, чувствуя себя идиоткой, проговорила, глядя на каменного юношу:

– Лорд Вайл, у меня к тебе просьба.

В ту же секунду ее ноги приросли к заиндевевшему полу, и вкрадчивый голос проговорил:

– Ну-ка, ну-ка, мне интересно. – Как и случае с Хирсином голос Клавикуса воспринимался не слухом, а будто всем телом. Банри, обмирая от страха, уставилась на спокойно лежащего Барбаса – тот не сводил с нее внимательного взгляда. – Я тебе обязан по крайней мере за то, что последнее желание моих последних почитателей исполнилось... Они так страдали от вампиризма, так просили меня исцелить их. И тут приходишь ты и прекращаешь их страдания! Я бы сам лучше не придумал.

Ситуация с кровососами предстала с неожиданной стороны, и имперка перевела дух. К тому же на практике выяснилось, что дышать, вертеть головой, шевелить пальцами и производить другие движения вполне возможно, единственное, чего было нельзя – это сойти с места, ступни словно приклеились к каменной кладке.

– Ну так чего твоей душе угодно? – осведомился Клавикус. – Какой договор мы заключим?

– Я хочу воссоединить вас с Барбасом, – торопливо сказала Банри.

Пес при ее словах вскинулся, и имперка решила, что реплик хозяина он не слышал. Вайл же, видимо, растерялся, потому что на мгновение отпустил просительницу, зато в следующую секунду Банри показалось, что великан сжал ее в огромном кулаке, выдавив весь воздух из легких. Похоже, просьба не пришлась даэдроту по вкусу.

– Фу, – с отвращением выплюнул он. – Эта несносная псина? Нет-нет. Отказать. От-ка-зать. – Имперка судорожно пыталась сделать вдох, но получалось плохо. Вайл, меж тем, упрямо зудел: – Я так рад, что от него избавился. Даже если это значит, что я застрял в этой жалкой дыре.

Он вдруг замолчал и почти отпустил Банри, отчего женщина повалилась на колени, судорожно дыша.

– Что ж... – задумчиво протянул Клавикус, – может быть, он и сумеет снова заслужить свое место при мне. Может быть. Ничего не обещаю.

– Что ты хочешь? – просипела Готтлсфонт

Ноги наконец-то начали ее слушаться, Банри устало прислонилась к древней каменной колонне, не замечая, что от кладки веет холодом.

– Есть один топор, – подозрительно довольным голосом сообщил Вайл. – Очень мощный топор. Такой мощный, что я смогу хорошенько повеселиться. Если принесешь его мне, я исполню твое желание. – Имперка открыла рот, но Принц даэдра ее опередил, уточнив: – Никаких подвохов. Никаких сюрпризов. По крайней мере – для тебя.

– Ладно, – закивала Банри, – я поняла. Только... где мне его найти, этот топор?

– Барбас тебя отведет. Кто знает, он может даже заслужить право вернуться ко мне.

Клавикус умолк. Имперка с замиранием сердца выждала пару минут, но ничего страшного или ошеломительного больше не случилось. Барбас поднялся со своего лежбища и медленно приблизился к союзнице.

– Ну что?.. – спросил он с надеждой.

Банри потерла озябшие ладони – откуда-то тянуло сквозняком, что делало и без того чрезмерно бодрящую атмосферу святилища еще более неуютной.

– Он согласен взять тебя обратно, но с условием.

– С каким?!

Имперка запахнула ворот куртки и втянула голову в плечи.

– Давай не сейчас. Я замерзла и хочу выбраться отсюда.

– За статуей есть запасной выход, – не стал настаивать пес и взбежал по лестнице на каменную террасу.

Банри на негнущихся ногах последовала за ним. Барбас стоял перед входом в естественный коридор, перегороженным железной решеткой. Дождавшись, пока имперка доплетется до нужного места, он ухватил зубами серебристое кольцо на цепочке и потянул на себя. Решетка, на деле оказавшаяся рядом острых кольев, убралась в пол, и пес исчез в тоннеле. Банри неуверенно приблизилась к ряду отверстий в полу и с опаской осмотрела их – а ну как выскочат обратно? Задерживаться тут не следовало – дуло из коридора сногсшибательно в прямом смысле. Красочно представив себе, что будет, если механизм преграды сломается, и проклятые копья вылезут наружу в самый неподходящий момент, Готтлсфонт задержала дыхание, неловко перепрыгнула опасные дырки и, миновав короткий отрезок тоннеля, оказалась на свежем воздухе. Через пару мгновений глаза привыкли к предрассветной тьме, и Банри разглядела, что стоит на небольшом каменном карнизе. Ни лестницы, ни даже тропинки какой-нибудь видно не было. Барбас тоже куда-то подевался. Пока имперка тупо рассматривала заснеженную скалу под своими сапогами, откуда-то снизу послышался знакомый голос:

– Ну где ты там? – Женщина осторожно заглянула за край карниза – не очень далеко внизу виднелся силуэт большущей собаки. Барбас тоже ее увидел и сказал: – Давай сюда, тут невысоко.

Банри неуверенно прикинула расстояние, но потом все же решилась и спрыгнула в темноту.

– Так-то лучше. – Белеющая во мраке снежинка приземлилась на песий нос, и Барбас чихнул. – Ну так что хочет Вайл?

Банри покрутила головой – они с псом стояли на дороге в Рифт, похоже, Альфсигра осталась где-то на перевале. Имперка двинулась обратно к горам, надеясь, что с кобылой все в порядке. Барбас побежал за ней, возмущенно что-то бурча.