Текст книги "О тех, кто не слушает добрых советов (СИ)"

Автор книги: Чемерица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 91 страниц)

Волшебница остановилась и сказала:

– Я Фаральда.

– ...Банри.

Эльфийка кивнула.

– Хорошо, Банри. Если тебе нужно знать что-то о Свитках, то начинать надо с Арканеума. – Она указала на большие деревянные двери впереди за постаментом статуи. – Зайди туда, в Зал Стихий, и поднимись на второй этаж. Спроси Урага гро-Шуба о своей проблеме. Будет упрямиться – скажи, что я прислала. Если... – она сделала паузу, – если ты все же захочешь начать обучение, поговори с Мирабеллой Эрвин, она имеет титул-мастера волшебника и занимается административной работой.

Имперка сделала шаг вперед и оглянулась:

– А если меня кто-нибудь остановит?..

Фаральда улыбнулась.

– Не волнуйся. Если ты здесь и идешь куда-то с решительным видом, никому и в голову не придет тебя задержать.

Она повернулась и отправилась назад на свой пост.

Банри приоткрыла тяжелую дверь и проскользнула внутрь. Едва она оказалась в помещении, как створка самостоятельно захлопнулась, и откуда-то послышался негромкий удар грома. Пахло здесь тоже как во время грозы, и воздух был очень свежим, Фаральда говорила, что нужно подняться на второй этаж, Банри огляделась и обнаружила помимо решетчатой двери, ведущей в огромный круглый зал с колодцем вроде тех, что на мосту, две деревянные поменьше, по обе стороны от входа. К сожалению, эльфийка не уточнила, куда именно следует идти, так что Готтлсфонт выбрала дверь наугад. Поднявшись по крутой винтовой лестнице, она попала в не менее, а то и более обширное помещение, нежели Зал Стихий внизу, все пространство которого было забито стеллажами с книгами. Такого количества томов Банри не видела за всю свою жизнь и потому сперва немного опешила, жаль, Фаральда не уточнила, что Арканеум – это гигантская библиотека.

Ураг гро-Шуб нашелся почти сразу. Банри попала в Арканеум как раз когда огромный седовласый орк в горчично-оранжевой тунике, едва не лопавшейся на его широченных плечах, с ревом набросился на тощенького парнишку в тусклом серо-зеленом одеянии. По крайней мере, имперка была уверена, что Ураг – это он, поскольку других орсимеров Готтлсфонт поблизости не видела, а имя было определенно орочьим.

– Не сметь ничего жрать и пить в моем Арканеуме! – рычал Ураг, потрясая у паренька перед носом какой-то глиняной бутылкой. – Сколько раз повторять можно!

Юноша что-то заблеял в свое оправдание, но не договорил и опрометью бросился вон из библиотеки. Орк проводил его свирепым взглядом желтых глаз, с шумом втянул воздух и швырнул бутыль в плетеную корзину в углу. Потом заметил Банри, подозрительно осмотрел ее и сообщил:

– Я не терплю, если с книгами обращаются неаккуратно. Ясно?

– Угу.

Ураг потопал вглубь Арканеума. Имперка, из боязни заблудиться в этом лабиринте, засеменила следом, стараясь, впрочем, держаться от здешнего «владыки» на безопасном расстоянии. Когда орк добрался до своего рабочего места – стойки, заваленной разнообразными томами – и уселся на стул рядом, Банри все же набралась смелости и приблизилась. Ураг снова уставился на нее и спросил:

– Новенькая что ли?

– В некотором роде...

– Ясно. Тогда слушай. Ты находишься в Арканеуме, и здесь я главный. Это место – словно бы мой собственный маленький план Обливиона. Если ты нарушишь здесь порядок, мои злобные атронахи разорвут тебя на части. Понятно?

– Да. Более чем.

– Отлично. А теперь – чем могу быть полезен?

Банри на секунду замешкалась, но затем выдала:

– Я ищу Древний Свиток.

Глаза орка полезли из орбит.

– Чего-о? – Он так обалдел, что не сразу нашел, что сказать. – И что ты будешь с ним делать, когда найдешь? Ты хоть понимаешь, о чем просишь, или ты просто чья-то девчонка на побегушках?

– Кое-что понимаю, – ответила Готтлсфонт, припомнив путаные объяснения Партурнакса и всякие сплетни, подслушанные краем уха. – Но не буду против, если ты мне еще что-нибудь расскажешь.

Ураг фыркнул и устроился на стуле поудобнее.

– Я так и знал. Все приходят сюда за помощью, но никто не может даже задать правильный вопрос. Древний Свиток – это орудие великого знания и власти. Чтобы прочесть его, твой разум должен быть идеально подготовлен, иначе ты сойдешь с ума.

Это уже было совсем не весело. Банри прикусила губу, раньше она не обдумывала возможные последствия. А Ураг закончил:

– И все равно боги обычно отнимают у читающего зрение.

Час от часу не легче.

– И что получает читатель в обмен на такую жертву?

– Проще всего назвать это «знанием», но когда говоришь о Древнем Свитке, не стоит упрощать. Свиток – отражение всего возможного будущего и всего возможного прошлого. Каждый читатель видит свое отражение через свои очки, поэтому прочтения бывают очень разными. Но в то же время, все в нем – истина. Даже неправда. Особенно неправда.

Звучало бред бредом, особенно для случайного слушателя, но Банри уже не была случайной. Сентенции орка никак не противоречили словам Партурнакса и даже в чем-то подтверждали их.

– Хорошо... А есть сведения о том, кто... написал их?

Ураг закатил глаза.

– У меня бы ушел месяц только на то, чтобы объяснить тебе, почему этот вопрос не имеет смысла. Свитки существуют здесь, с нами, но так же и в иных мирах. Над нами и под нами. До и после. Они – частицы богов, облеченные в материю, чтобы мы их познали. – Орк встряхнул головой, словно приходя в себя и сказал: – Извини. Говоря о Свитках, поневоле приходится прибегать к раздражающе нечетким метафорам. Некоторые увлеченные их исследователи просто сходят с ума.

Банри задумчиво кивнула.

– Понятно... Один мой знакомый назвал их частями творения, существующими вне времени. И так же сказал, что Свитки одновременно и не существуют, и всегда существовали.

Ураг сверкнул глазами из-под мохнатых бровей.

– Похоже, твой знакомый разбирается, худо-бедно, но разбирается в вопросе. – Имперка не удержалась от улыбки. – Чего скалишься? Это он, твой знакомый, отправил тебя Свиток-то искать?

– Да.

– Ну-ну. А что же не объяснил все как надо?..

Банри неопределенно пожала плечами.

– Я смотрю, Арканеум – очень богатая библиотека...

– Одна из самых обширных на Тамриэле, – ревниво перебил орк.

– ...Так вот, может ли быть так, что у вас здесь есть Древний Свиток?

Ураг расхохотался.

– Думаешь, я отдал бы его тебе, даже если бы он у меня и был? Его бы охраняли как зеницу ока. Величайший вор в мире не смог бы добраться до него.

Женщина склонила голову к плечу.

– Я из Сиродила. Из центральной области. У нас там есть легенда о том, как один легендарный ворюга по прозвищу Серый Лис лет двести назад стащил Древний Свиток прямо из Башни Белого Золота, где они хранились тогда, из-под носа жрецов, которые их охраняли.

– Ага, и ключевое слово тут – «легенда». Не мог никакой вор украсть Свиток, да если бы и украл, что бы с ним делал? Его ни продать нельзя, ни использовать без надлежащей подготовки. Сама-то подумай. Короче, вранье это все.

– Ладно, ладно, я не спорю. Но у тебя есть хоть какие-то сведения о Свитках? Книги, например.

– Конечно. Я найду тебе все, что мы знаем о них, но это немного. Так что особо не надейся. По большей части это ложь, разбавленная слухами и домыслами. – Орк встал и направился в полумрак своего книжного фонда со словами: – Стой тут и никуда не суйся.

Отсутствовал он довольно долго. Банри улавливала своим обостренным слухом сопение, тихие ругательства и скрип дерева по каменным плитам – наверное, Ураг пользовался стремянкой, чтобы добраться до верхних полок. Время текло медленно, в хранилище книг Коллегии было более чем прохладно, и стоять имперке приелось, так что она осторожно устроилась на одном из стульев неподалеку от стойки. Книги были и тут, самые разные и по габаритам, и по содержанию. Они высились стопками на столах для чтения, на всевозможных полках и даже на полу. В другое время Банри была бы счастлива попасть в подобное место, но сейчас слишком нервничала, чтобы насладиться чтивом. Она все-таки взяла один томик в руки, название его гласило: «О Великом обвале», а содержание представляло собой длинное и подробное письмо о событиях более чем полуторовековой давности – обрушении береговой линии Винтерхолда. Имперка едва успела дочитать финальный абзац, где автор, архимаг Коллегии тех лет, божился, что он сам и его подчиненные не имеют отношения к данной катастрофе, как наконец-то появился Ураг.

– Вот, – отдуваясь, проговорил он и чихнул, подняв гору пыли, – держи. – Орк положил на столик рядом с Банри пару томов и вернулся в свое кресло. – Постарайся не захватать переплет и страницы.

Готтлсфонт отложила «О Великом обвале» в сторонку и схватила первый труд о Свитках под названием «Воздействие Древних свитков».

Широко известно, что чтение Древних свитков несет в себе определенную опасность. Механизм данного эффекта до настоящего времени был практически неизвестен – в отсутствие серьёзных исследований муссировались теории о тайном знании и божественном возмездии.

Я, Юстиний Полугний, решил досконально описать недуги, которые Древние свитки вызывают у читающих их, хотя целостной теории об их проявлениях у меня пока не сложилось и вопрос этот ещё предстоит изучать.

Я разделил воздействие на четыре группы, находя, что по большому счету производимый эффект зависит от разума читающего. Если это покажется не вполне ясным, то, полагаю, метод дихотомии поможет уловить идею.

Группа первая: непосвященные. Для тех, кто не обучен ни истории, ни природе Древних свитков, свиток фактически представляется бездейственным. На нём не проступают слова пророчества, и он не наделяет никаким знанием. Хотя свиток не принесет несведущим знаний, он также ни в коей мере не окажет на них вредоносного воздействия. Для них свиток выглядит усеянным странными буквами и символами. Те, кто разбирается в астрономии, заявляют, что узнают созвездия в символах и их связях на свитке, однако дальнейшее изучение этого вопроса невозможно, поскольку таковое исследование можно проводить лишь над необразованными лицами.

Банри отвлеклась от чтения и задумалась. Себя она почитала более-менее образованной, но как знать, вдруг Свиток, если таковой попадет ей в руки, конечно, решит иначе? В таком случае, посмотрев в него, она ничегошеньки не увидит... Как же быть тогда?

Группа вторая: опрометчивые интеллектуалы. Для этой группы чтение свитков представляет наивысшую опасность. К ней относятся те лица, что в достаточной мере понимают природу Древних свитков и обладают достаточными познаниями для того, чтобы прочитать написанное в них. Однако в них недостаточно развита способность ограждать свой разум от разрушительных последствий взгляда в вечность. Этих несчастных постигает моментальная, необратимая и абсолютная слепота. Такова цена превышения собственных возможностей. Следует заметить, что со слепотой также обретается и частичка тайного знания – о будущем ли, о прошлом или же о глубинной природе сущего, зависит от самого лица и его места в универсуме. Но знание действительно приходит.

Этот раздел радовал еще меньше. Ослепнуть Банри совсем не хотела, зрение ей еще пригодится, особенно если она и впрямь главное действующее лицо древнего пророчества. Имперка отложила книгу, встала, потянулась и прошлась немного.

Ураг, перьевой метелкой смахивающий пыль с томиков, отвлекся от своего занятия и спросил:

– Ну как, ознакомилась?

– Одну еще не до конца, вторую пока не открывала. – Готтлсфонт глянула по сторонам. В Арканеуме и раньше было сумрачно, но сейчас тьма так сгустилась, что освещенной оставалась только небольшая площадь вокруг рабочего места орка. – Который час? Уже вечер?

– Ранний. – Ураг отложил метелку. – Будешь еще читать сегодня, или нет?

Банри посмотрела на книги. «Воздействие...» она пока осилила лишь наполовину.

– Я... Пожалуй, нет. Можно мне прийти завтра?

Орк хмыкнул, подошел к столику и схватил еще нечитанную книгу, пошарил в сумке, висящей на длинном ремне через плечо, вытащил плетеную лямку, заложил ею открытую книгу, и захлопнул том.

– Приходи. Арканеум открывается почти на рассвете.

====== Акт II. Глава 6. Древнее знание. Часть 3 ======

Комментарий к Акт II. Глава 6. Древнее знание. Часть 3 Текст книг приводится целиком специально, дабы ув. читателям не нужно было лезть в игру или на TESWiki.

...Группа третья: опосредованное понимание. Культ Мотылька Предка – это, похоже, единственная организация во всем Тамриэле, где разработано умение ограждать собственный разум при чтении свитков. Их неофиты должны проходить тщательную умственную подготовку и порой проводят в монастыре дюжину или более лет, прежде чем их впервые допускают к чтению Древнего Свитка. Монахи говорят, что это делается для защиты самих новичков, среди которых наверняка было немало опрометчивых интеллектуалов. При должной стойкости этих чтецов также постигает слепота, но куда менее резкая, чем в случае опрометчивых. Их зрение затуманивается постепенно, но они сохраняют способность различать форму и цвет и даже могут читать обычные тексты. Знания, которые они получают из свитка, тоже несколько ограничены – им приходится долго медитировать и размышлять, чтобы суметь постичь и выразить увиденное.

Группа четвёртая: просвещенное понимание. Между предыдущей группой и этой существует континуум, к настоящему времени пройденный лишь монахами Мотылька Предка. С каждым последующим чтением монахи все более слепнут, но также получают более глубокие и подробные знания. Проводя часы бодрствования в размышлениях о полученных откровениях, они также приобретают новую степень умственной стойкости. Когда-нибудь для каждого монаха наступает день Предпоследнего чтения, когда единственное знание, которое они получают из Древнего Свитка, сообщает им, что следующее чтение станет для них последним.

Банри прикусила губу и уставилась в пространство. Выходит, если каким-то чудом ей удастся получить информацию из Свитка, то количество прочтений все равно будет ограничено. Имперка твердо решила, что не станет просматривать Свиток – если, конечно, сумеет его найти – раньше, чем вернется на вершину Глотки Мира.

Для каждого монаха Предпоследнее чтение приходит в различное, не поддающееся вычислению время – проводились предварительные расчеты на основе степени поражения слепотой отдельных монахов, однако все, доходящие до этих последних стадий, сообщают, что, по-видимому, растущая слепота нивелируется более плодотворным чтением. Некоторые озвучивали идею, что некое иное, неведомое чувство продолжает ослабевать на этих высших стадиях, однако подобные утверждения я оставляю философам.

Для подготовки к Последнему чтению монах, как правило, удаляется в уединение для осмысления полученных им за всю жизнь откровений и подготовки разума к постижению последнего из них. С этим последним чтением он навеки слепнет наравне с опрометчивыми, что стремглав погнались за знанием. Однако просвещенный, в отличие от них, сохраняет свое знание на всю жизнь и, как правило, имеет более целостное понятие о том, что ему было открыто.

Отлично. Банри покачала головой. Не стоило обольщаться и равнять себя со жрецами Мотылька-Предка, а так она мало того, что ослепнет, так и ничего не поймет. Хорошо еще если в своем уме останется.

Хочется надеяться, что это пособие окажется полезным тем, кто стремится расширить наше смертное понимание Древних свитков. Жрецы Мотылька продолжают хранить равнодушие в этом вопросе, воспринимая постепенную немощь, приходящую с чтением, как предмет гордости. Пусть это послужит отправной точкой для тех, кто хотел бы присоединиться к таковому изучению.

Продиктовано Анстию Метхиму в 4-й день месяца Последнего зерна, в 126-й год Второй эры

Имперка с самым мрачным видом захлопнула книгу и некоторое время сидела неподвижно. Ураг, сегодня занятый попытками рассортировать какие-то рукописные бумажки среди кусков черненой кожи, катушек с нитями и каких-то флакончиков, отвлекся от работы и повернулся к посетительнице.

– Ну что?..

Готтлсфонт выбралась из кресла и протянула ему только что прочитанный том.

– Не слишком радужные перспективы...

– Я ведь предупреждал, что все совсем не просто. – Книга казалась такой маленькой в орочьих ручищах, а в ладонях Банри выглядела целым фолиантом. – Впрочем, не думаю, что тебе грозит то, что тут написано. Даже если ты отыщешь Свиток.

Банри усмехнулась. Мнение гро-Шуба о ее интеллекте и уровне образования было вполне понятно, но женщина не обиделась.

– Дай-то боги. Впрочем... – Имперка на мгновение умолкла. – Я начинаю думать, что мне, возможно, и не потребуется его... понимать. Только принести в нужное место...

Ураг непонимающе нахмурился.

– Принести в нужное место? И зачем? Что, он там будет тебе в качестве украшения служить? Это ведь не магический артефакт и не святыня какая, ну, то есть, в некотором роде святыня, конечно, но благость и могущество Свиток вокруг себя не распространяет.

– Выходит, сам ты уже держал его в руках?

Орк немного смутился.

– Ну... не совсем. Я... скажем так, был рядом, когда Свиток пытался прочесть другой исследователь.

Он отвернулся и вновь зашуршал бумагой, а Банри потянулась за второй книгой. Хотя называть эту тощенькую брошюрку книгой было явным преувеличением. При более подробном изучении выяснилось, что это чья-то рукопись, сшитая и переплетенная в кожу. Вероятно, Урагом, поскольку сейчас орк занимался как раз похожей деятельностью. На обложке никаких надписей не было, зато на первой странице красовалось заглавие, выполненное крупными четкими буквами:

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ДРЕВНИХ СВИТКАХ

Автор: Септимий Сегоний, Коллегия Винтерхолда

То факт, что автор – здешний, был весьма обнадеживающим, имперка даже собралась немедленно обратиться к гро-Шубу с расспросами, но сдержалась и решила сперва ознакомиться с текстом. К сожалению, все ее чаяния разбились в пух и прах, едва женщина начала читать.

Представьте себе, что вы живете под волнами, с дальнозоркого благословения великолепнейшей материи. Удерживая материю на своих жабрах, вы начинаете дышать – пить её изгибы и переплетения. Но пока растительные фибры питают вашу душу, презренный планктон отравляет саму ткань, доколе она окончательно не истлеет в выси пророчества. И это один путь, по которому Свитки изначально нисходят до нас, но кто мы – море или тот, кто дышит? Или же мы есть материя? Или сам вдох?

Можем ли мы течь сквозь Свитки, как течет среди них знание, словно вода, или же мы застряли в болоте донной грязи, что собирается по краям?

Банри быстро захлопнула книжонку, заложив страницу пальцем, хотя в этом не было необходимости – дальше пары абзацев она не продвинулась. В правом виске заныло, предвещая о надвигающейся мигрени – недуге, который не проявлялся уже несколько лет. Интуиция подсказывала, что продолжать чтение не стоит, а то еще сильнее заболит, но имперка тяжело вздохнула и снова открыла книжицу.

Вновь отпустите свое воображение. Птица, парящая в воздухе, поднимается на потоках ветра и опускается, если в неё попадает камень. Но камень может опуститься сверху, если птица летит наоборот. И тогда – откуда исходит поток ветра? И в каком направлении? Направляют ли его боги, или же птица постановила их присутствие своим собственным воображением? Полноценное осознание Свитков совершает поворот в мозгу, и все эти относительности становятся абсолютными в их изначальности.

Я прошу вас снова представить себя, на этот раз под землей. Крошечный желудь, посаженный какой-нибудь преисполненной благих намерений эльфийской девой для собственного удовольствия. Вы хотите расти, но страшитесь того, во что можете превратиться. Поэтому вы отталкиваете воду, землю, солнце и пытаетесь остаться в своей норке. Но именно эти попытки и превращают вас в дерево, несмотря на все ваши усилия. Как это происходит?

В данном случае желудь является неким яйцом дерева, а знание – водой и солнцем. Мы же – эмбрион внутри яйца, но в то же время и земля. Знание из Свитка – это то, что мы отталкиваем, чтобы полностью осознать себя самими.

Последний раз представим нечто, пока ваш разум не закрылся в ужасе всезнания. Теперь вы пламя, ярким синим огнем горящее в безграничной пустоте. Со временем ты видишь своих братьев и сестер, также горящих вдалеке вместе с собой. Море огоньков, созвездие воспоминаний. Каждый огонек ярко мерцает, затем потухает. Его место занимают два других, но не навсегда, ибо пустота наполнена мерзким светом, что высасывает все мысли.

Каждый из наших разумов на самом деле является пустотой, а знания из Свитков – огоньками. Без их пронзительного свечения мое сознание было бы не более, чем пустотой, неосознанием того, что пустота разума является самим незнанием. Но и огни опасны, и следует тщательно следить за ними, ограничивать, и усиливать, и распространять, и давать им потомство.

Из чистого упрямства Банри осилила писанину до конца, но когда закрыла книгу, ощутила разлившуюся от висков к темени боль в полной мере. Минутой позже к и без того отвратительному самочувствию прибавилась тошнота. Женщина с трудом поднялась на ноги и подошла к Урагу, который решил устроить себе небольшой перерыв с перекусом.

– А тому парнишке вчера чуть голову не откусил за то, что он бутылку с собой принес, – проговорила Готтлсфонт, кладя «Размышления...» на стойку.

– Что можно мне, не дозволено остальным. – Орк прожевал откушенный кусок, вытер ладони тряпкой и взял книжонку некоего Септимия. – Я так понимаю, ты закончила.

– Да.

– Ну и? Еще не передумала искать Древний Свиток?

– Я бы с радостью передумала, но он мне по-прежнему необходим. – Ураг обедал жирной свининой с хлебом, от запаха мяса имперку затошнило еще сильнее. – Эта книга, «Размышления», совершенно нечитабельна.

Орк со вздохом пролистал странички и положил томик обратно.

– Да, это работа Септимия Сегония. Он величайший знаток природы Древних Свитков, но... увы. Теперь ты понимаешь, чем чревато их изучение? А ведь Септимий писал когда-то замечательные статьи, но после того, как... Словом, этот бред говорит сам за себя.

– Это не бред, – пробормотала Банри, отступая так, чтобы вонь грудинки не доносилась до ее обоняния. – Не совсем. Здесь смысл все же имеется. Хотя и пространный. Автор просто пытается передать суть вопроса известными ему словами... Впрочем, он явно нездоров, потому что периодически начинает нести совсем уж чушь.

– Звучит так, будто ты специалист по чокнутым магам, – фыркнул гро-Шуб.

– Вовсе нет, я отнюдь не целитель душевных болезней, но в свое время потратила около года на их изучение. В рамках общего развития, так сказать.

– Ну-ну.

– Итак, вернемся к Свиткам. Полагаю, этот Септимий Сегоний – моя единственная надежда, невзирая на обстоятельства. Где он? Я могу с ним встретиться?

Ураг покачал головой.

– Его уже давно с нами нет. Слишком давно.

– Он умер?

– О нет. Надеюсь, что нет. Но даже я не видел его много лет, а мы были друзьями. – Ураг поднялся из кресла. – Он увлекся двемерами. Ушел на север, сказал, что нашел какой-то старинный артефакт. И с тех пор его никто не видел. Если захочешь его отыскать, ищи в ледяных полях.

– Где?

Орк фыркнул.

– Где-где... На севере. Достаточно далеко от большой земли, насколько мне известно.

Банри припомнила карту и растерянно проговорила:

– Я видела сегодня утром какой-то остров к северу отсюда, там еще вроде какие-то древненордские развалины виднеются...

– Это не то, – поморщился орк. – Это кусок старого Винтерхолда, уцелевший после обвала. И да, там есть развалины – руины Небесного Храма, так их называют местные. Для справки: я не знаю, что это был за храм. К сожалению...

– Значит, Септимий ушел еще дальше на север?

– Именно.

– И ты не в курсе, куда конкретно?

– В точку.

Голова болела все сильнее, Банри потерла лоб и на мгновение прижала пальцы к глазам.

– Что ж, спасибо и на этом. Я, пожалуй, пойду.

Женщина подхватила куртку и почти бегом устремилась к выходу из Арканеума, так что последнюю реплику Ураг произнес ей в спину:

– У нас тут и по медицине книги имеются, если интересуешься – приходи.

Самым значительным достоинством «Замерзшего очага» была его удаленность от цивилизации. Винтерхолд находился буквально на окраине мира, и пришлый народ посещал его нечасто, а местных было слишком мало, чтобы составить шумную компанию, потому в трактире было тихо. Да и по самому городу можно было бродить часами и не услышать ничего кроме воя ветра и шума моря.

Тем не менее, таверна если и не процветала, то как минимум стойко держалась на плаву, что было весьма удивительно, так как за два дня Банри, кроме себя самой, видела всего двоих посетителей – владелицу местного магазинчика и ее братца, который по большей части только и делал что пил, причем отнюдь не воду. Правда, здесь так же на постоянной основе проживал некий альтмерский маг по имени Нелакар, почему-то не желающий заходить на территорию Коллегии. Причин имперка не знала, да и не хотела знать, в любом случае она старалась не пересекаться с эльфом – с некоторых пор представители этого народа ее нервировали. Хотя Фаральда почему-то таких эмоций не вызывала.

К вечеру мигрень частично рассосалась, по крайней мере голова перестала болеть, хотя легкая тошнота и головокружение еще не прошли. Банри вышла из комнаты в общий зал и попросила у жены Дагура – Харан, выполняющей здесь обязанности подавальщицы и горничной, кружку кипятка и немного пчелиного меда. Получив воду, имперка высыпала в емкость травяной сбор, а когда настоялось, сдобрила жидкость медом и медленно выпила. Тошнота сошла на нет через несколько минут, да и перед глазами плыть перестало. Теперь можно было поесть чего-нибудь.

Дагур почти дремал за стойкой, подперев щеку ладонью. Когда имперка уселась напротив, он заморгал и сонно произнес:

– Что-то ты бледная... – И как только он смог определить цвет лица при таком освещении?.. – Чего хочешь?

– Еды какой-нибудь. Не слишком тяжелой.

Трактирщик захихикал.

– У нас все порции не очень большие...

– Да не в этом смысле... – Банри сдалась и махнула рукой. – Ладно, давай хоть что-нибудь.

Пока Харан по указу супруга возилась со снедью, Дагур спросил, не нужно ли постоялице еще что-нибудь. Имперка ответила, что пока не нуждается ни в чем материальном, но информация бы ей не повредила, да только вряд ли трактирщик ей поможет.

– А вдруг? – Хозяин заговорщицки наклонился к гостье. – Я много чего знаю.

– В том числе местонахождение сумасшедшего колдуна из Коллегии?

– Ну да, это вряд ли, – согласился Дагур. – А зачем он тебе? Тут и с нормальными-то проблем не оберешься... – Норд понизил голос и покосился на дверь комнаты Нелакара.

Банри устало покачала головой.

– Неважно. Мне даже неизвестно, жив ли он. Хотя... Ты ведь хорошо знаешь эту местность? Там, на севере, есть какие-нибудь острова, где может разбить лагерь один человек?

– Там в основном льды, которые круглый год не тают. Ты думаешь, твой поехавший маг там живет?

– Так мне сказали.

– Ага... Погоди-ка... – Харан принесла ужин, поставила его перед клиенткой и повернулась, чтобы уйти, но муж ее окликнул: – Эйрид еще не спит?

– Давно легла, умаялась за сегодня. А что?

– Ничего...

Женщина вскинула брови, но внятного ответа не дождалась, пожелала супругу и гостье спокойной ночи и отправилась спать. Дагур поскреб подбородок и пробормотал:

– Хотел я, чтобы ты сама от Эйрид услышала, ну да ладно...

– Да что услышала? – с легким раздражением спросила Банри.

– Эйрид, наша дочка, так-то послушная девочка...

Имперка закатила глаза.

– Отлично. А я тут при чем?

– Мы запрещаем ей удаляться от города, – будто не слыша продолжал трактирщик, – но иногда она все-таки удирает, устриц там набрать или еще чего.

Банри обреченно внимала. Слушать истории о чужих детях она никогда не любила, но теперь, видимо, придется потерпеть, в конце концов Дагур сдает ей комнату под своей крышей.

– ...В общем, месяца полтора назад Эйрид прибежала вечером, испуганная. Сначала не хотела говорить, что произошло, но все же потом созналась, что бродила по берегу, а потом перебралась на остров, где храм стоит, и походила там...

– Э... Твоя дочь умеет в одиночку лодкой управлять, или она вплавь пролив пересекла? – удивилась Готтлсфонт.

Трактирщик снисходительно пояснил:

– У нас тут прибрежные воды чуть не до дна промерзают, порой на мили в открытое море, а то и больше, и даже в разгар лета лед не стаивает до конца. Она просто перешла.

– О...

– Так вот, встретила она там какого-то психованного старикашку, который очень ее напугал – все бубнил что-то себе под нос, и даже не ответил моей девочке, когда она спросила, все ли у него в порядке.

Дагур умолк. Имперка молча смотрела на него, ожидая продолжения, но трактирщик видать уже сказал все что хотел.

– Ясно. – Банри допила вторую порцию настоя. – Спасибо за рассказ. Наверное.

Норд возвел очи горе.

– Ты что, не понимаешь? Ты говорила, что ищешь какого-то полоумного, живущего в белых полях на севере. Притом сомневалась, что он еще жив. Я пересказал тебе историю моей дочери, которая, возможно, его видела.

– Не знаю, Дагур, – покачала головой имперка. – Это мог быть какой-нибудь другой безумец...

– Да? Тебе не кажется, что тогда в нашей местности как-то чересчур много ненормальных? Да еще ненормальных колдунов?

– С чего ты взял, что тип, повстречавшийся твоей дочери – маг? Он что, как-то чародеял на ее глазах?

– Ну, насколько я понял – нет. Но он был одет в длинный балахон с капюшоном.

Подобную одежду мог носить кто угодно, включая жрецов всевозможных богов и даэдра, но Банри не стала возражать, так как в словах трактирщика был резон – слишком много психов для Винтерхолда, чтобы это стало совпадением.

– Кто-нибудь может одолжить мне лодку, а еще лучше – доставить на остров? Не бесплатно, само собой.

Дагур задумчиво окинул женщину взглядом и протянул:

– Будь ты побольше, лодка бы тебе понадобилась, а так можешь попробовать перебраться по льдинам. Только оденься полегче и не бери с собой много барахла.

– Я не самоубийца и не сорвиголова, чтобы по льдинам скакать, – хмуро сказала имперка. – Здоровье мне еще пригодится. Так что я предпочту более безопасный вариант – лодку.

– Уверяю, путешествие в лодке в наших водах совсем не безопасно. Сколько народу, в основном из приезжих, тут потонуло, когда их посудины получили пробоины, а они сами не смогли выбраться из воды, не сосчитать.

Банри притихла.

– Льдины настолько опасны?

– Для малых судов – да. Да и большим тут нечего делать – развалины старого Винтерхолда из моря никуда не делись... – Норд зевнул. – Короче, лодку тебе может Ранмир дать, но сам он с тобой точно не поплывет, так что тебе придется самой с веслами возиться. А вод ты не знаешь... Словом, как я уже говорил, попробуй по льдинам попрыгать. Целее будешь.