Текст книги "О тех, кто не слушает добрых советов (СИ)"

Автор книги: Чемерица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 91 страниц)

– ...Вырвав заразу этого мятежа, мы снова сделаем страну единой! – зычно вещала Рикке, потрясая обнаженным мечом. – Приготовиться! За Империю! За Легион!

Глядя на построение имперских воинов, Банри задалась мыслью, почему все силы сосредоточены именно здесь, у городских ворот? Неужели Братья Бури столь тупы, и не попытаются пробиться сквозь стены? Забраться на стены, поправила она себя, Вайтран ведь стоит на холме. С другой стороны, мятежники могли воспользоваться канализационными выходами, коих было в достатке.

Додумать имперке не дали. Прямо перед ее носом образовалась Рикке и рявкнула:

– А ты что тут делаешь?!

– Воюю, – сообщила Банри.

Снизу уже доносились вопли и звон оружия, пока еще в отдалении от внешних стен, но звуки угрожающе быстро приближались. Рикке заскрежетала зубами.

– Убирайся! Вали в храм Кинарет и делай то, что лучше всего получается!

– Но ярл велел мне слушаться легата Сципия. А тот приказал идти на стены.

– Идиот! Ты должна была ему сказать, что ты целительница! Ну Квентин! Ну погоди! Чего стоишь?! Пшла! – Банри молча потрусила обратно к воротам, Лидия вознамерилась идти следом, но ее Рикке остановила: – А ты куда?! Хотя... Ладно! Отправляйся на стены. Мятежники наверняка будут пытаться забраться на них. Хотя мы и выставили там достаточно людей, шустрая мечница не будет лишней.

Не дождавшись ответа, она помчалась к месту сражения.

Город все так же обстреливали, как камнями, так и горящими бочками со смолой. Хорошо хоть не додумались зарядить пчелиным ульем – о таком казусе Банри довелось прочитать в одной исторической книге. На бегу она рассказала об этом Лидии, на что та, пыхтя, отозвалась:

– Пчелы же зимой спят.

– Не-а, – выдохнула имперка, – они не спят.

Она хотела пояснить, как зимуют пчелы, но пришлось срочно уворачиваться от очередной бочки, которая ударилась о мостовую и взорвалась, словно магический огненный шар. Банри укрыла и себя, и товарку от капель горящей смолы и пылающих обломков оберегом, а затем кинулась бежать к храму Кинарет, старательно гоня от себя мысли о том, что будет, если такая бочка угодит прямиком в святилище. С некоторым опозданием она заметила, что окружающие дома выглядят какими-то мокрыми, и догадалась, что постройки хорошенько пролили водой, в надежде, что это хоть немного воспрепятствует возгоранию.

– Я пойду на стену, мой тан! – крикнула Лидия, сворачивая к Залу Мертвых. – Я и в самом деле могу быть там полезной.

– Хорошо... – пробормотала имперка. Пару секунд она наблюдала за рослой фигурой, удаляющейся по улице, спохватилась и крикнула: – Не погибни там только!

Лидия махнула рукой, не оборачиваясь, и исчезла в клубах дыма. Имперка, чудом увернувшись от снаряда, на сей раз каменного, метнулась к ближайшим дверям храма и впрыгнула внутрь.

Интерьер святилища разительно изменился. Алтари, на которых обычно лечили болезных, сдвинуты к стенам, маленький бассейн посреди зала накрыт досками, и поверх них, да и вообще по площади всего храма, разложены тощие постели – для будущих раненых. Младшие жрецы и добровольцы из числа горожан под присмотром Даники в спешке сортировали зелья и прочие лекарские принадлежности. Еще они мастерили бинты из подручных тканей, пожертвованных общественностью, вроде бы там даже были дорогие льняные простыни с вышитыми лошадками – явно из Драконьего Предела.

– Вот и ты наконец, – всплеснула руками Даника при виде Банри. – Где тебя носило?

– Ярл велел идти воевать. – Имперка на ощупь расстегнула несколько ремешков на кирасе и стащила ее через голову. – Но тетенька, командующая имперцами, отправила меня сюда.

По лицу жрицы пробежала судорога.

– Да уж, наш ярл порой... – Она осеклась. – В любом случае, замечательно, что ты здесь. Готовься. Наверняка уже сейчас первых раненых принесут.

Пострадавшие и впрямь появились буквально через несколько минут – Банри едва успела повязать передник поверх одежды и помыть руки. Первый пациент поначалу ее удивил – имперка еще подумала, откуда в Вайтране взялся солитьюдский стражник, но потом поняла, что это всего лишь желтый форменный плащ обильно пропитался кровью. Женщине пришлось напомнить себе, что еще пару лет назад она была целителем-профессионалом и чего только не повидала за не столь уж долгую жизнь. Впрочем, возразила она внутреннему голосу, я никогда не практиковала в ходе войн.

В крышу что-то с грохотом врезалось, и со стропил посыпалась пыль. Даника на секунду оторвала взгляд от своего раненого, посмотрела на потолок и покачала головой.

– Пока нам везет – кровля крепкая. Дай-то боги, чтобы пожар не начался.

– Ага, – буркнул аколит Йенссен, придерживавший голову солдата, – как бы они еще Златолист не подожгли.

– Если что-то случится со Златолистом, – мрачно проговорила Банри, – я этого сраного Ульфрика сама убью. Зря я что ли время и силы тратила, чтобы добыть новое дерево?

Только что ей доставили легионера с зияющей раной в животе, из которой ручьем лилась кровь. Едва глянув на него, имперка чуть не спросила, зачем вообще было тратить время и нести его в храм – парень явно уже пребывал за гранью. Тем не менее, она запустила обе руки в рану, пытаясь нащупать источник кровотечения – скорее всего прореху в брюшной артерии – и устранить его, прошарила там несколько минут, прежде чем поняла, что обследует труп. Двое гражданских быстренько уволокли тело – Банри едва успела отдернуть окровавленные по локоть руки, а другая парочка быстро заменила его другим солдатом, с более благоприятным прогнозом.

– Скажи легионерам, которые огонь тушат, что дерево должно жить, – велела старшая жрица. – Обязательно, иначе городу конец.

Йенссен осторожно опустил голову стражника на подстилку и выбежал на улицу.

Через некоторое время Банри перестала считать, скольких раненых ей поднесли, и сколько умерло под ее руками. Младшие жрецы благородно оставляли самых тяжелых пациентов Данике и имперке, причем последней казалось, что она так никого и не спасла. Лиц она старалась не запоминать, имен предпочитала не слышать. Чувства ее притупились, из всех эмоций осталась только горечь, а из ощущений – усталость. За временем Банри тоже не следила, лишь когда подняла голову в очередной раз, то увидела, что кругом полно зажженных свечей, а под потолком сгустился сумрак – день миновал, а она и не заметила.

Обстрел города давно прекратился, то ли потому что у мятежников боеприпасы кончились, то ли по другим причинам. Йенссен так и не вернулся. Солдаты, коих удалось спасти, но которые были все еще слишком нездоровы, чтобы передвигаться самостоятельно, лежали на своих постелях и переговаривались. Из их болтовни Банри и узнала все подробности о битве. Например о том, как Братья Бури поначалу разделили силы, чтобы атаковать одновременно и ворота напрямую, и каменные рубежи Вайтрана, но поняли, что задачка им не по зубам, и зачем-то пошли в лобовую атаку на главный въезд в город вместо того, чтобы попробовать забраться на стены. О том, как ярл Балгруф пытался оторваться от своих телохранителей и отыскать Ульфрика, чтобы сразиться с ним до того, как предводителя мятежников встретит Хронгар, тоже жаждущий подвигов. О том, как Соратники организовали оборону в Ветреном районе. О том, как целый отряд Буреносцев удрал с поля боя, едва завидев Кодлака Белую Гриву на городской стене. О том, как Фаренгар, которого имперка считала треплом и засранцем, расшвырял в одиночку с десяток мятежников, а потом еще помог солдатам унять огонь пожарищ, и сумел защитить Златолист от возгорания. И так далее.

– Эти треклятые темные эльфы должно быть заговоренные, – стенал один вайтранский стражник, пока какая-то девица бинтовала ему голову. – Я видел, как Ирилет окружили парни Ульфрика, думал, ей конец, но почему-то ни один из них не мог ее задеть, а она всех порезала, пока они без толку железками махали!

– Угу, – вторил ему болезный по соседству, – этот Атис из Соратников такой же. Его лучники в упор пытались подстрелить, да только зря стрелы потратили. Хотя нет – один умудрился попасть в спину своему приятелю...

Банри заслушалась и пропустила момент, когда перед ней положили еще одного пациента – женского пола. Она привычным движением убрала тряпки, которыми солдаты пытались остановить кровь, и увидела рубленую рану на груди, а еще – правую руку, отсеченную чуть ниже локтя и висящую на лоскутке кожи и одной мышце. Имперка потратила мгновение на осмотр конечности, убедилась, что культя перехвачена жгутом, и занялась раной на торсе, как более опасной для жизни. Мельком она взглянула в бескровное лицо раненой и продолжила работу. И лишь спустя целую минуту Банри поняла, что перед ней лежит ее хускарл.

– Чем это ее так?.. – выдавила имперка, изо всех сил стараясь не заорать.

– Секирой, – хрипло отозвался один из воинов, что принесли Лидию. – Какой-то здоровый синеплащник. Сначала по руке, потом по груди. Кираса прямо на две половинки распалась...

Имперка тупо смотрела на распростертое тело. Рана на груди смертельная, если не заняться ею немедленно, то пациентка скончается. Но если оставить руку как есть, то потом придется ее отнять... Банри прикусила губу. Ранее Даника провела небольшую беседу со своими подчиненными, во время которой описала подобные случаи и обговорила план действий: сначала – спасти жизнь, а дальше по обстоятельствам. И до сего момента Банри следовала этим указаниям, но теперь...

Все же она занялась грудью – еще немного, и Лидия бы истекла кровью прямо у своей танши на руках. После заклинаний регенерации дыхание хускарла выровнялось, как и сердцебиение, хотя она по-прежнему была страшно бледной. Банри с замиранием сердца прикоснулась к правой ладони телохранительницы и с облегчением убедилась, что кисть теплая и податливая, значит, есть еще надежда. Она стянула края крупных сосудов магией, разрезала жгут и приступила к приживлению руки. Спустя годы, как показалось имперке, она выпустила предплечье Лидии и устало оперлась спиной о стену.

– Мне надо проветриться, – вяло сказала она, поднимаясь на затекшие ноги. – Перенесите ее куда-нибудь, а я пройдусь.

– Осторожнее, тан, – предупредил какой-то солдат, – Братья Бури еще не до конца пыл растеряли.

Имперка кивнула и поплелась к выходу. По пути она отметила, что раненых притаскивают куда реже, хотя Даника сидит с мрачным лицом и плотно сжатыми губами над чем-то, весьма отдаленно напоминающим человека, больше это походило на кровавый фарш. Выглядела жрица раза в два старше своего возраста. Банри даже хотела свернуть к ней и предложить свою помощь, но к Данике уже сбежались младшие лекари и склонились над пострадавшим, закрыв обзор.

Банри вышла сквозь широко распахнутые двери храма на улицу в ночь и прислушалась к звукам в отдалении – битва явно заканчивалась, и по ее итогам выходило, что защитники Вайтрана отстояли город. Имперка не почувствовала ни радости, ни воодушевления от этого факта, только небольшое облегчение, и побрела по темной улице, рассеянно глядя под ноги. Тут и там попадались лужи крови, обломки дерева и камней, брошенное и позабытое оружие всех мастей, стрелы, целые и сломанные... Банри миновала Зал Мертвых, где сейчас скрывалась часть мирных жителей, и пошла дальше мимо поместья Сынов Битвы к каналу.

Со стороны городской стены, где почему-то не было защитников, послышалась какая-то возня и ругательства, затем в поле зрения объявились типы в до боли знакомых синих плащах (в темноте синее казалось черным). Они выглядели такими истерзанными и израненными, что при других обстоятельствах Банри бы их пожалела, но не сегодня.

– Сдохни, сука! – завыл один из мятежников, замахиваясь на имперку мечом с выщербленным лезвием.

– Сам сдохни, – угрюмо сказала Банри и набрала в грудь побольше воздуха. – FUS RO Dah!!!

...Когда к месту действия прибыло подкрепление, состоящее из имперских солдат, вайтранской стражи и Соратников, пыль уже немного осела, и стали видны последствия – в городской стене зияла пробоина шириной с дом, чего не смогли сделать катапульты, на то оказался способен THu’uM. Мятежников, понятное дело, и видно не было.

Банри протолкалась сквозь нестройные ряды воинов, глазеющих на разруху с разинутыми ртами, и решила вернуться в храм Кинарет – хватит, надышалась уже. В святилище было поспокойнее, чем раньше. Лидия, которую имперка проверила первым делом, мирно спала, хотя ее бледность по-прежнему пугала. Пострадавшая рука хускарла тоже вроде бы была живой и не стремилась отпасть. Банри оказала помощь еще нескольким солдатам, не тяжелым, помогла измотанной Данике дойти до постели, укрыла жрицу тощим одеялом и снова вышла наружу.

На улицах царило оживление. Имперка немного испугалась, но оказалось, что это солдаты торопятся к внешним воротам Вайтрана, чтобы выслушать победную речь ярла Балгруфа. Банри помедлила немного, а затем присоединилась к воякам – сам бой пропустила, так, может, хоть к финалу удастся поспеть.

Балгруф в помятом доспехе стоял на стене перед поредевшей толпой солдат в компании бессменной Ирилет, на которой, кажется, не было ни единой царапины, и голосил:

– ...Упивайтесь сегодняшней победой, как боги упиваются вашей доблестью! Они уже поют песни о вашей отваге! Залы Совнгарда звенят гимнами в вашу честь!

Солдаты восторженно взревели. Если учесть, что среди легионеров было полно представителей различных рас, слова о Совнгарде, райском месте исключительно для нордов, были несколько... не в тему. Банри помотала головой, поковыряла пальцем в ухе и стала слушать дальше.

– Уничтожив изменников, вы доказали никчемность их дела и храбрость ваших сердец! Жители Вайтрана навеки у вас в долгу! – надрывался ярл. – Но Ульфрик на этом не остановится! Нет, он и дальше будет бить по всем истинным нордам, не изменившим Империи! Он по-прежнему будет сеять раздоры и хаос везде, где только сможет! И потому мы – каждый из нас – должны и дальше гасить этот мятеж, чтобы гибель братьев не пропала зря! Не позволим запятнать нашу честь, оставив этих кровожадных зверей охотиться в наших землях! Моя благодарность с вами, солдаты! За Вайтран! За Империю!

Банри решила, что с нее хватит подобных спичей на ближайшие годы. Она по-тихому выбралась из толпы и вернулась в город. Над Вайтраном медленно занимался рассвет.

Только через несколько дней имперка узнала, что Ульфрик на главное сражение в своей войне не явился.

Горожане возвращались на места жительства, одновременно оценивая ущерб, нанесенный мятежниками их домам. К некоторому удивлению Банри, ее собственное жилище почти не пострадало, если не считать дыры в крыше и булыжника приличных размеров, возлежащего точно на ее кровати. Имперка с огромным трудом вытащила камень из дому и свалила его у крыльца на землю. Кровать, даже покосившаяся от чрезмерного груза, выглядела очень привлекательно, но пришлось отказаться от идеи вздремнуть, так как Банри подозревала, что если уляжется сейчас, то продрыхнет неделю кряду, а ее помощь по-прежнему нужна раненым. Она довольствовалась несколькими зельями восстановления запаса сил и отправилась узнать, не нужны ли где-нибудь еще ее способности.

Несмотря на все усилия лекарей, жертв оказалось чересчур много. На взгляд Банри их количество вообще было катастрофическим, хотя легаты с высоты своего опыта хладнокровно констатировали, что все обошлось как нельзя лучше – армия Ульфрика отступила, уменьшившись на три четверти, а защитники Вайтрана потеряли убитыми только треть, хотя ранеными, так или иначе, оказались практически все. Несмотря на то, что больше всего погибло солдат Легиона, павших коренных вайтранцев оказалось столько, что Андурсу, главному жрецу Аркея, пришлось срочно освободить погребальные ниши в Зале Мертвых, переложив останки мертвецов постарше в урны, да еще открыть древние катакомбы под городом, которые необходимо было предварительно очистить от небольшого количества нежити. Вдобавок, самому Андурсу пришлось заняться подготовкой покойников в последний путь, так как его подчиненные не справлялись, а этого старику уже давно не приходилось делать благодаря статусу. Среди почивших легионеров было несколько человек родом из Вайтрана, все они нашли упокоение в местном Зале Мертвых, тогда как тела остальных павших солдат командование традиционно отправило на родину.

Аколита Йенссена, пропавшего вечером во время сражения, нашли на холме в Равнинном районе возле дома фермера Северио Пелагио. Йенссен, видимо, потратил последние минуты своей жизни, чтобы помочь Пелагио выбраться из здания, в которое угодила бочка со смолой, но очередной, уже каменный снаряд катапульты убил его на месте. Фермер, запертый в горящем доме, тоже погиб. К счастью, Северио успел задохнуться в дыму прежде, чем до него добрался огонь.

Как и другие погибшие горожане, Пелагио отправился в Зал Мертвых к жрецам Аркея, но Йенссена похоронили под Златолистом. На этом настояла Даника Свет Весны, и ни возражения Андурса, ни сердитое ворчание нордов во главе с ярлом не могли ее переубедить.

– Йенссен сам этого хотел, – терпеливо сказала жрица. – Он был настоящим последователем Кинарет, и считал, что так будет правильно.

«Смерть питает новую жизнь», припомнила Банри слова Даники, глядя, как покойного аколита, одетого в старую монашескую робу и босого, укладывают в глубокую яму между корнями дерева. Сама она с другими жрецами Кинарет бросила на тело сухой цветок паслена – непременный спутник похоронных обрядов многих культур на Тамриэле – а затем могилу аккуратно зарыли.

Никогда раньше имперке не приходилось иметь дела с таким количеством смертей. Угнетенная, Банри вернулась в храм Кинарет – там хоть были раненые, пусть и тяжело, а не мертвые. Там же она встретилась с очень печальным Хадваром, который молча сидел у постели какого-то солдата и чуть только носом не хлюпал, даром, что сам был весь в едва начавших заживать порезах, и рука на перевязи висела.

– Как дела? – спросила его Банри.

Не самый умный вопрос, но ничего другого не придумалось.

– Это Меций, – уныло пробормотал легионер, указав на бессознательного больного. – Последний из моего десятка...

Он умолк и сгорбился. Имперка потрогала лоб раненого, прощупала пульс, приподняла простыню, укрывавшую его, и незаметно вздохнула. Утешить Хадвара ей было почти нечем, хоть лечила этого паренька не она, было понятно, что шансы у него пятьдесят на пятьдесят – либо помрет, либо нет.

– Твоего десятка? – переспросила Банри. – Так ты... э... декан?

Она использовала устаревшее звание, но норд ее не поправил, только рассеянно кивнул.

– Вроде того. Только, похоже, после этой битвы меня понизят. Если совсем не разжалуют.

– С чего бы? Из-за того, что твой отряд не уцелел? – Хадвар промолчал. – Глупость какая. Тебе самому повезло, что ты жив и даже более-менее цел.

Легионер пожал плечами, поморщился от боли и пробормотал:

– Наверное...

На дальнейшую беседу он явно не был настроен. Банри потопталась на месте, собралась с духом и направилась, лавируя между постелями, туда, куда больше всего боялась идти – к лежбищу Лидии. С замиранием сердца она приблизилась к хускарлу, наклонилась, и тут Лидия хрипло сказала:

– Привет тебе, тан.

Банри громко сглотнула. Телохранительница лежала, на спине, повернув голову и старательно изучая резную деревянную перегородку.

– И тебе привет, – дрогнувшим голосом проговорила имперка. – Как... ты себя чувствуешь?

– Нормально.

Какое там нормально. Имперка осмотрела больную и убедилась, что ее жизни ничто не угрожает, но вот ее поведение не могло не настораживать. И голос такой... будто кто-то незнакомый разговаривает.

– Пальцами пошевели.

Лидия пошевелила. На левой руке.

– Не этими.

Банри с надеждой воззрилась на правую кисть, но там пальцы не шелохнулись.

– Ничего, – преувеличенно бодро затараторила она, усаживаясь на пол рядом с постелью, – надо просто немного подождать, и все наладится.

Хускарл шевельнулась, но промолчала. Она безмолвствовала довольно долго, глазея уже в потолок, но наконец пробормотала:

– Златолист зацвел...

Банри подняла голову – сквозь дыру в крыше, оставленную камнем, виднелись ветви дерева на фоне голубого неба, сплошь покрытые розовыми бутончиками и подсвеченные солнцем первого весеннего дня. Имперка покосилась на Лидию – та разглядывала кусочек пейзажа со слабой улыбкой на потрескавшихся губах – и потянулась за бутылью с водой, чтобы напоить больную. Хускарл жадно выхлебала едва ли не всю бутыль целиком, впервые с начала сражения посмотрела в лицо хозяйки и довольно бодро сказала:

– Ничего, мой тан. У меня же еще вторая рука есть.

====== Акт II. Глава 5. Глотка Мира. Часть 1 ======

Клинок Ацилия Болара был определенно легче меча, найденного в Храме Небесной Гавани. И, если уж на то пошло, легче стального оружия, сработанного местными кузнецами. Банри вздохнула и спрятала Бич Драконов, как в свое время назвал его Эсберн, за камин, а меч Болара положила рядом с собранными сумками и новым ясеневым луком. «Будем надеяться, – подумала она, – что драконы мне не попадутся».

Вошла Лидия, босиком и в домашних рубахе и штанах. Имперка, уже одетая в дорожный костюм по погоде и обутая в новые сапоги, озадаченно потерла затылок:

– Почему ты не собираешься?..

Хускарл молчала, неловко потирая правую руку и вяло шевеля пальцами на ней же.

– Я... Прости, мой тан, – решилась она, – но, с твоего позволения... Прошу, разреши мне не сопровождать тебя в этот раз.

Банри молча уселась на кровать.

– Слушай, – начала она, – если это из-за твоей руки...

– Нет, не из-за нее. Не только. В общем... – Лидия собралась с духом и сказала: – Меня чуть не убили всего только месяц назад, и я... короче, начала задумываться о других вещах. Которые могут быть дороже воинской чести и славы. Для настоящего воина это позор, так что я, выходит, не настоящий.

– Прекрати. – Банри поморщилась. – Значит, ты решила заняться чем-то другим, пока я в отъезде?

– Да. – Хускарл кивнула. – По правде говоря, я хотела кое-куда отправиться. Нужно... повидаться кое с кем.

– Ладно... Как хочешь.

Имперка сгребла свои вещи и оружие и потопала вниз. Лидия попыталась оказать помощь в переноске багажа, но хозяйка ей не позволила. В основном потому, что телохранительница из чистого упрямства пыталась пользоваться покалеченной рукой, что почти всегда приводило к неприятным последствиям вроде сведенных намертво в течение получаса, а то и больше, пальцев, разбитой посуды и размазанной по полу еды. Убирать приходилось Банри, потому что она не могла позволить человеку, не так давно находившемуся на пороге смерти, размахивать тряпкой, вдобавок, плебейское происхождение давало о себе знать – имперка чувствовала себя крайне неуютно, бездельничая, когда кто-то рядом работает. Все это не улучшало настроения и, само собой, напоминало о фиаско с приживлением несчастной хускарловой конечности. Хотя фиаско это считала только сама Банри. Та же Даника много раз повторяла, что это наоборот – удача, и что она, Банри, должна гордиться собой, так как самостоятельно перешла на новый уровень в Восстановлении. Да еще всего лишь на втором году обучения.

Имперка сердито встряхнула головой и устремилась к выходу.

– Да, мой тан...

– Ну что?

Банри обернулась – Лидия стояла возле еле теплящегося очага и смущенно теребила подол рубахи.

– Если кто спросит, почему я с тобой не поехала...

– То можешь просто сказать, что я опять удрала, не попрощавшись. – Имперка взвалила сумки на плечо и потянулась к дверной ручке. – Можно подумать, это в первый раз.

Для начала она решила съездить в Ривервуд – забрать Мико. Если он еще не забыл прежнюю хозяйку и захочет с ней пойти. Обитатели деревни в целом встретили Банри приветливо, если не считать злобных взглядов от Гердур и Хода, которые были сторонниками Ульфрика и почти не скрывали этого, и еще от Свена, по-прежнему считающего, что имперка виновна в его провале с Камиллой Валерией.

Оба Валерия, и брат, и сестра, нашлись в своей лавке, именно туда направилась Банри, оставив лошадь у коновязи при «Спящем великане». После приветствий хозяева попытались усадить гостью за стол, но та объяснила, что очень торопится, и спросила:

– А где Мико?

Еще раньше имперка заметила, что никаких признаков собаки в доме не наблюдается. Валерии переглянулись, и девушка смущенно кашлянула, а ее братец принялся с преувеличенным вниманием переставлять барахло на своих прилавках.

– Он... с Фендалом, – наконец сообщила Камилла, робко взирая на Банри.

– С Фендалом... – Готтлсфонт тяжело вздохнула. – А где они? Я уезжаю, возможно, надолго, и хотела бы попрощаться.

– Уже за полдень, – подал голос Лукан, – на лесопилке перерыв, так что Фендал, наверное, у себя дома, раз к нам не зашел. Пес все время и всюду с ним ходит...

Когда Банри подошла к жилищу босмера, Фендал складывал наколотые дрова в аккуратную поленницу, а Мико лежал рядом на террасе и безостановочно стучал хвостом по деревянному настилу. Завидев имперку, пес вскочил и с лаем устремился к ней навстречу. Банри пошатнулась от его «приветствия» и, пытаясь удержаться на ногах и удержать ластящуюся собаку, подумала, до чего же абсурдно выглядит лесной эльф с нарубленными им же поленьями в руках. Вышеупомянутый эльф обернулся, и улыбка его застыла.

– Привет, – пробормотал Фендал, с тоской глядя на Мико, – ты за ним?

– Я... – Пес последний раз облизал физиономию имперки, вернулся к босмеру и сел рядом, прислонившись к его ноге. – Нет, судя по всему, он больше не мой. Просто хотела его проведать.

Охотник привычным жестом опустил ладонь на голову Мико, и тот вновь принялся разгонять хвостом прошлогодние травинки на едва просохшей земле.

– Ты извини, – пробормотал эльф, – так уж вышло, что мы с ним друг к другу привязались...

– Ничего страшного, – Банри пожала плечами, сохраняя невозмутимость. Не рыдать же от обиды, в самом деле, хотя очень хотелось. – Наверное из тебя для него лучший хозяин получился, чем из меня.

Имперка верхом успела удалиться от деревни в сторону Камней-Хранителей на пару сотен метров, когда ее догнал пеший Фендал, сопровождаемый все тем же Мико.

– Подожди, – пропыхтел он, опираясь на лук.

Банри покрутила головой.

– Как вы так быстро сюда добрались? – спросила она.

– Срезали через лес. Погоди, не уезжай.

– Фендал, если ты решил вернуть мне собаку... Сам же понимаешь, Мико выбрал тебя, и настаивать глупо.

– Я не за этим. – Эльф отдышался и проговорил: – Камилла сказала, что ты в Айварстед собираешься...

– Камилле следовало бы поменьше болтать, – недовольно пробурчала имперка.

– Так вот, если хочешь, могу показать более короткий путь туда.

Женщина остановила лошадь и уставилась на охотника.

– А Альфсигра там пройдет? Учти, это важно. У меня хватает поклажи.

– Пройдет, пройдет. Сейчас на тех тропах даже безопаснее, чем идти по перевалу в горах Джеролл. Так ты согласна?

– И ты проводишь меня прямиком до Айварстеда? А как же работа на лесопилке?

– Подождет. Да и работы-то, честно сказать, там не много теперь.

Фендал предложил вернуться в Ривервуд, чтобы он мог забрать из дому кое-какие припасы, необходимые для путешествия, что они и сделали. Затем, пока Банри торчала у трактира, держа на поводке Мико, босмер заскочил в магазинчик Валериев и выполз оттуда с Камиллой, висящей на его шее и проливающей горькие слезы, Лукан, показавшийся следом, пытался оторвать сестрицу от эльфа, ворча и ругаясь. С крыльца материнского дома за спектаклем наблюдал также Свен, сверлящий парочку злобным взглядом. Когда Камилла с братом удалились в «Ривервудский торговец», а Фендал направился к имперке, бард уставился на Готтлсфонт с такой ненавистью, что она поежилась от крайне неприятного чувства.

– Умей проигрывать, парень, – пробормотала она себе под нос и отвернулась.

Фендал наконец поравнялся со спутницей, забрал у нее поводок Мико и пошел вперед по дороге на Вайтран. Они миновали мост через Белую, когда Банри сообразила.

– Слушай, – сказала она, – если ты имеешь в виду дорогу по берегу Белой до слияния с Черной, а потом вверх по Черной же до озера Гейр, то это совсем не короткий путь. Я бы сказала, наоборот.

– Что? – Фендал отвязал поводок от ошейника Мико и отпустил его побегать. – Нет, это не то. Сначала, конечно, придется вдоль реки идти, но потом, не доезжая до Камня Ритуала, мы в горы свернем.

Банри припомнила ту местность и озадачилась.

– В горы?.. Зачем? Там же нет дороги. Я много раз мимо ездила, там просто небольшая долина.

– В которой Братья Бури разбили лагерь.

– Уже нет, – с мрачным удовлетворением сообщила имперка, – пару недель назад ярл собрал небольшое войско и отправил его туда с братцем Хронгаром во главе. Нету там теперь этого лагеря.

– Тем лучше. А дорога, вернее тропа, там есть. Ты просто не видела.

Имперка пожала плечами.

– Ну ладно. Давай попробуем.

Безлошадный Фендал умудрялся выдерживать темп Альфсигры и почти не отставал, Мико тоже держался рядом и не выказывал признаков усталости, хотя, по словам все того же эльфа, лет псу было немало – он был на пути от зрелости к старости.

– Если он еще хотя бы лет восемь проживет, бедняга, то это будет чудом богов, – грустно сказал Фендал, глядя на радостно скачущего Мико.

Банри промолчала, но в глубине души ощутила малодушное облегчение, что пес теперь не ей принадлежит. Собственно, потому она и не заводила животных после кончины своей одноухой кошки – слишком тяжело было пережить ее смерть.

Путь, предложенный босмером, пролегал по склонам Глотки Мира и представлял собой сеть троп в лесу, произраставшем на горе, порой таких узких, что лошадь могла протиснуться сквозь стволы лишь с большим трудом.

– И это, по-твоему, безопаснее? – возмущалась Банри, проводя Альфсигру по очередной тропке. – Да тут запросто можно поскользнуться и ноги переломать. Лучше б я перевалом ехала.

– Даже твоя кобыла ни разу не поскользнулась, не говоря уж о тебе самой, – невозмутимо констатировал эльф. – А на перевале сейчас очень ветрено. Здесь хоть деревья защищают.

Имперка немного поворчала для виду и умолкла. К закату путники оказались в смутно знакомых Банри местах. Женщина покрутила головой, посмотрела на протекающий ручей, припомнила, что где-то здесь неподалеку должны быть развалины усадьбы, где поселилась тварь под названием Мать-Дымок, и сказала об этом Фендалу. Тот сообщил, что в курсе, и предложил просто идти дальше.

– Главное – не трогать ее дымков-разведчиков, и не подходить непосредственно к их мамаше, – пояснил он. – Тогда мы будем в безопасности.

До Айварстеда отсюда и впрямь было рукой подать, так что Банри приободрилась и уселась на Альфсигру верхом. Фендал и ухом не повел, только пошел быстрее, а Мико свистом подозвал к себе и приказал идти рядом. Добравшись до деревни, имперка первым делом отправилась в «Вайлмир», а Фендал, распрощавшись с ней, отправился на поиски своего знакомого, в доме которого собирался переночевать. Банри только и оставалось, что поблагодарить его в спину.