Текст книги "О тех, кто не слушает добрых советов (СИ)"

Автор книги: Чемерица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 91 страниц)

Дельфина помрачнела.

– Видать повезло тебе. Хочу только сказать, что я бы возместила тебе убыток, если б кобыла пропала насовсем. – Она замялась, глядя на Мико, который улегся у кровати и теперь преданно глазел на Банри, стуча хвостом по полу. – Слушай, мне очень неловко, но твоя другая собака... пропала тогда вместе с лошадью...

– А, все в порядке. Барбас ждал меня у аварийного выхода из посольства. Это он привел меня к тем разбойникам, и он же перебил тех, которых ты не успела.

Банри поднялась с постели и потянулась. Дельфина спросила:

– А где он, кстати? Бегает по округе? Учти, его выкрутасы еще не изгладились из памяти деревенских.

– Я его вернула хозяину, – угрюмо сказала имперка и сгребла в охапку документы.

– Понимаю. – Клинок закрыла дверь в спальню и направилась в штаб. – Пошли, побеседуем.

Банри последовала вниз за хозяйкой в сопровождении Мико. В потайной комнате пес уселся на то же место, где раньше – больше месяца назад – сидел Барбас. У Готтлсфонт даже сердце защемило. Дельфина стащила с себя дорожный плащ и отложила оружие. Потом осмотрела стоящую напротив имперку с ног до головы и проговорила:

– Ну, тебя хоть не убили. Твои вещи лежат вон в том сундуке в полной сохранности, как я и обещала. – Потом глубоко вздохнула и спросила: – Удалось узнать что-то полезное?

– Талмор ничего не знает о драконах, – сказала Банри. – Как я и предполагала.

Дельфина недоверчиво прищурилась, словно подозревая, что собеседница выдает желаемое за действительное.

– Правда? Что-то не верится. Это точно?

– Если ты мне не веришь, зачем вообще было поручать мне это задание? – Банри пошарила в бумагах, достала отчет Рулиндила и протянула его бретонке. – На вот, просветись.

Клинок бегло просмотрела документ и медленно положила его на стол, рассеянно потирая подбородок.

– Да, да, твоя правда, выходит. Я просто... Я была так уверена, что это они, но если не талморцы, то кто? Или... что?

– Не знаю, но Талмор ищет кого-то по имени Эсберн.

Банри шлепнула досье упомянутого Клинка поверх отчета и выжидающе посмотрела на бретонку. Реакция не заставила себя ждать – Дельфина тяжело навалилась на стол, словно ноги перестали ее держать, и выдавила:

– Эсберн? Он жив? Я думала, талморцы уже давно его изловили. Безумный старик... – Она встряхнула головой, приходя в себя, и отметила: – Хотя это значит, что если талморцы захотят выяснить, что происходит с драконами, они быстро его найдут.

– Не сомневаюсь, – буркнула имперка. – Из документов понятно, что Талмор считает этого твоего Эсберна основным источником информации о драконах. Что еще, по-твоему, они хотят от старика?

– Кроме желания убить всех Клинков, до которых они доберутся? – Дельфина пожала плечами. – Эсберн был архивариусом Клинков, одним из нескольких, прежде чем Талмор сокрушил наш орден во время Великой войны. Он проштудировал все книги и рукописи в наших архивах в поисках сведений о драконах. В древности Клинки очень много о них знали. Эсберн был этим по-настоящему одержим. Тогда это никого не интересовало. Кажется, зря мы думали, что он сумасшедший.

– Это не Эсберн, часом, выдвинул теорию о грядущем воскрешении драконов?

– Хм. Ну да, он. Все над ним очень смеялись, когда он впервые об этом заговорил. И теперь ему смеяться последним.

– Значит, Талмор полагает, что Клинкам известно о драконах... В то время как Клинки считали, что тут виноват Талмор.

– Какая ирония, не так ли? – тихонько засмеялась Дельфина. – Что бы ни случилось, старые враги любую беду валят друг на друга... Но все равно нам нужно найти Эсберна раньше, чем они до него доберутся. Если кто-то и знает, как остановить драконов, то это он. Талморцы знают, где он?

Имперка кивнула на досье.

– Они, похоже, думают, что он прячется в Рифтене. Тот парень, которого они с пристрастием допрашивали, говорил что-то о чокнутом старикане, которого видел пару раз. Правда, он не знал имени этого дедка.

– В Рифтене, да? – задумчиво произнесла Клинок. – Тогда, наверное, в Крысиной норе.

Банри удивилась.

– Ну... да. Этьен сказал, что видел старика именно там. Что за нора, кстати?

– Самое сердце катакомб под городом. Темное, грязное и опасное место. – Дельфина подумала и добавила: – Я бы сама там спряталась.

– Жалеешь теперь, что выбрала Ривервуд?

– Да нет. Иногда прятаться на виду гораздо безопаснее. – Клинок открыла досье Эсберна и полистала страницы. – Отправляйся в Рифтен. Найди Бриньольфа... У него... есть связи. Только у меня к тебе большая просьба – не раскачивайся долго. Я понимаю, ты устала, путь был нелегким. Отдохни несколько дней, но не засиживайся до следующего года. В конце концов Талмор опережает нас боги знают на сколько шагов.

Банри потерла лицо. Ее опять начало клонить в сон, и бороться с ним становилось все труднее.

– Во-первых, хочу напомнить, что со времени моего проникновения в посольство минула не одна неделя, талморцы уже сто раз могли схватить твоего коллегу; во-вторых, напоминаю, что мы в Скайриме, и на носу – зима; в-третьих – что это за Бриньольф такой?

– По порядку. Первое: да, они могли уже отыскать Эсберна, но если верить этим бумагам, Эленвен и ее клика не в курсе, где конкретно он скрывается. Действовать совсем уж внаглую они не могут, тем более что ярл Рифта активно поддерживает Ульфрика и не любит Империю и Доминион. В любом случае есть резон проверить – вдруг нам повезет? Второе: если поспешишь, то успеешь прибыть в Рифтен до начала месяца Вечерней звезды – в конце года дороги всегда делаются непроходимыми, поэтому я и предлагаю тебе пошевелить задницей. Ну и третье: Бриньольф – не последний человек в Гильдии Воров Рифтена. Он многое знает о вещах, скрытых от глаз рядовых обывателей.

– Как я его узнаю? – поинтересовалась Банри, понимая, что отвертеться не удастся. – Кстати, почему ты сама не поедешь?

– Я не поеду, потому что у меня есть другие дела, не менее важные. А Брин – рослый рыжий норд лет тридцати с небольшим. Бросается в глаза. Хотя, скорее всего, искать тебе его не придется...

Имперка насторожилась.

– Это еще почему?

– Ну... – Дельфина усмехнулась. – Скажем так, он питает слабость к юным и хорошеньким миниатюрным женщинам.

– Юной меня можно назвать только по эльфийским меркам. Хотя... нет, по их меркам я скорее младенец.

– Да как сказать. Выглядишь-то ты молодо.

– Ты тоже. – Банри помялась, но все-таки спросила: – Тебе правда полтинник стукнул?

– Почти. Откуда информация?

Имперка молча передала Клинку ее досье за авторством талморцев.

– Неплохо, – с довольной ухмылкой прокомментировала та, перелистывая страницы. – Боятся, гады, значит уважают.

– Я бы сказала, что они просто тебя ненавидят. Сомневаюсь, что они могут уважать кого-то из представителей «меньших» рас. Словом, ты для них нечто вроде перцового пластыря под хвостом.

– Ничего себе метафора. Это все, что ты нашла?

– Не все. – Банри стиснула зубы и бросила на стол последнюю тетрадь. – Вот тебе вишенка на торте.

Дельфина читала досье Ульфрика гораздо внимательнее, чем свое или даже Эсберна.

– Ну что же... Я совсем не удивлена. Помнишь, я говорила, почему считаю, что атака дракона на Хелген – дело рук Талмора?

– Да, я помню, – мрачно ответила имперка. – Я тебе не сказала, но в Хелгене тогда были талморцы. Вообще-то это была Эленвен с двумя охранниками.

– Почему ты раньше об этом молчала?

Банри пожала плечами.

– А смысл? Ты бы решила, что это лишнее подтверждение твоей теории, с которой я была не согласна и которая, как мы теперь выяснили, ложная. И я не знала, что это Эленвен, пока не увидела ее в посольстве в прошлом месяце.

– Что она делала в Хелгене?

– Не знаю. Когда нас везли на плац, чтобы казнить, я только видела, как они с Туллием о чем-то разговаривали...

Дельфина фыркнула.

– «О чем-то»... Тут и думать нечего, наверняка просила помиловать Ульфрика.

Банри посмотрела на досье в коричневой кожаной обложке.

– Если это обнародовать, Ульфрику конец.

– Это вряд ли, – вздохнула Клинок. – Как бы наоборот не случилось. Народ решит, что кто-то хочет оболгать героя, и под его знамена разом переметнутся целые тысячи сочувствующих. Для того, чтобы с пользой для нас применить эту информацию, нужны железные доказательства. Которых у нас нет, и вряд ли появятся.

На следующий день Дельфина проводила сообщницу до середины пути в Вайтран и произнесла на прощание:

– По крайней мере мы хоть что-то уже знаем. Да, и когда найдешь Эсберна... Если думаешь, что у меня паранойя... Скажем так, его доверия будет добиться непросто. Спроси его, где он был тридцатого дня Начала морозов. Он поймет.

Банри согласно покивала, запоминая дату, и поехала домой. По приезде в город имперка сообщила радостной Лидии две новости: первая – ей снова вскорости нужно уехать, вторая – у хускарла теперь появятся новые обязанности по кормежке, выгулу и мытью свежеобретенного хозяйского пса. Пока телохранительница переваривала новости, Банри сунула ей в руки поводок Мико и живо просочилась в дом. Там она сбросила сумку с вещами прямо на пол и опустилась на ближайший стул, вытянув ноги.

– Как хорошо дома-то, – сообщила Готтлсфонт вошедшей Лидии.

Та уныло кивнула, пытаясь совладать с вертлявым псом. Наконец Мико угомонился и лег у очага. Лидия, отдуваясь, отвязала ремень от его вконец истрепавшегося ошейника и утопала готовить для проголодавшейся собаки. Банри блаженно улыбнулась, откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

Несколько дней спустя, после сытного ужина, она достала карту и наметила путь до Рифтена. Ехать имперка решила кратчайшим по ее мнению путем – из Вайтрана на юг через Ривервуд, затем у Хелгена повернуть и двигаться на восток до самого пункта назначения. Банри приготовила пару смен одежды и немного продуктов в дорогу, выправила свое оружие и удостоверилась, что Альфсигра выглядит здоровой и отдохнувшей. Отъезд назначила на начало следующей недели.

Утром в морндас Банри застегнула плащ, взяла туго набитый заплечный мешок и оружие и вышла на главную улицу Равнинного района в сопровождении печальной Лидии и отмытого Мико в новом ошейнике.

– Ну чего вздыхаешь? – сказала имперка хускарлу. – Я же говорила, что одна передвигаюсь быстрее.

– Да я понимаю...

– Раз так, то пожалуйста, не куксись. У меня и без того настроение неважное. Думаешь, мне охота туда ехать?

Лидия пробурчала что-то неразборчивое.

– Чего?

– Я спросила, куда ты поедешь, мой тан.

– А... – Банри на пару секунд замялась. – В Айварстед. Если точнее, то в Высокий Хротгар. Хочу кое-что спросить у Седобородых.

Это было правдой, хотя и отчасти. В Айварстед она и впрямь собиралась заехать по дороге, только вот в монастырь попасть не планировала. На самом деле имперка хотела обследовать могильник рядом с деревенькой, проверить, не найдется ли в его недрах двери, к которой подходил бы сапфировый драконий коготь, что был получен в дар от трактирщика Вилхельма и теперь покоился на дне рюкзака Банри.

– Вот оно как... – протянула телохранительница. – Что ж, тогда не буду навязываться.

Банри с крошечной свитой спустилась к конюшням Вайтрана. Альфсигру, уже взнузданную и оседланную, вывели из денника наружу, имперка взлетела в седло и посмотрела на своих домашних: Мико вилял хвостом и одновременно пытался вывернуться из стальной хватки Лидии, последняя, насупившись и закусив губу, старательно удерживала пса на месте.

– Откорми его получше, – сказала Банри. – Хочу, чтоб он стал толстым к моему возвращению.

Она выехала на дорогу и пустила кобылу рысью.

Десятью днями позже Банри прибыла к южным воротам Рифтена. Конюшен тут не наблюдалось, имперка пожала плечами и подъехала вплотную к воротам. Не успела она спешиться и приблизиться к входу в город, как один из охраняющих его стражников заявил:

– Если хочешь войти в Рифтен, иди к Северным воротам. Тут закрыто.

Банри отступила на шаг.

– Почему? Что происходит?

– Потому, – процедил солдат. – У нас приказ – всякий сброд отправлять к Северным воротам, и точка.

Имперка попятилась, вскарабкалась на спину Альфсигры и еле слышно пробурчала:

– Ну и пожалуйста. Хамло.

С запада город омывало озеро, пройти там было невозможно, только разве что плыть. Мокнуть Банри не хотелось, и она поехала на восток вдоль стен, размышляя. Мысли ее плавно перетекли к приключениям в кургане Погребальный Огонь. Помимо нежити, большей частью бездействующей, там обнаружилась Стена Слов с надписью, которую на языки смертных можно было перевести примерно так: «Благородные норды помнят слова седого отца: не молитесь о мире, ибо это желание слабых и трусливых». Ну очень благородно. Из всего послания выделялось Слово «DREM», то есть «Мир», но куда его пристроить, Банри не представляла, потому что Крикнуть его у нее не получилось. Та же самая история, что и со Словом «NUS» из Фростмира.

Имперка завидела впереди дорогу и радостно устремилась к ней, но проследила за направлением и приуныла. Здесь ворот вообще не было. Точнее, они когда-то были, но теперь их наглухо заложили толстыми досками. Стража тут отсутствовала. Банри поехала дальше, огибая Рифтен с восточной стороны, и часом позже добралась-таки до пресловутых Северных ворот, возле которых располагались городские конюшни. Женщина снова слезла на землю и повела кобылу к мужику, лениво сгребающему навоз проржавевшими вилами. Тот охотно принял на постой Альфсигру, правда, запросил ни много ни мало, а целых пятьдесят септимов.

– Это плата за неделю, – быстро добавил конюх, заметив выражение лица клиентки. – Чистка, кормежка, аренда денника – все включено.

Банри икнула.

– Ну а... если я пробуду тут меньше недели, ты вернешь мне часть денег?

Норд замялся, и Готтлсфонт поняла, что такое маловероятно. Насупившись, она передала озвученную сумму хозяину конюшен, погладила Альфсигру и пошла к воротам. Тут ее еще раз огорошили.

– Хочешь войти в Рифтен, – объявил очередной стражник, – плати гостевой налог.

Это было что-то новенькое. За то, чтобы попасть за стены, не просили денег даже в Солитьюде и Виндхельме, не говоря уж о более мелких поселениях.

– И за что же взимается плата? – осведомилась имперка.

– За право войти в город. А тебе какое дело?

– Да никакого. Кроме того, что... – Женщина набрала в грудь побольше воздуха и рявкнула, озираясь: – Это ж вымогательство! Самое настоящее вымогательство!

Конюх с помощником таращились на компанию у ворот, пара рабочих, грузивших мешки на телегу неподалеку, тоже прервалась, один даже подошел поближе, чтоб лучше слышать и видеть. Стражник, требовавший денег, шагнул вперед и ухватил Банри за рукав. Его напарник повернулся к рабочим, и те сразу вернулись к своим обязанностям. Конюх тоже начал изображать бурную деятельность, как и его помощник.

– Ладно, только шум не поднимай... – прошипел охранник. – Хочешь, чтоб все услышали? Пропущу я тебя, дай только ворота отопру.

Удовлетворенно улыбаясь, имперка прошла за городские стены и впервые очутилась в Рифтене. Смотреть особо было не на что, тем более вечером, когда плохо освещенные улицы почти поглотили сумерки. Народу было маловато – пара стражников, да несколько зашуганных на вид горожан, старающихся убраться поскорее из поля видимости. Было еще не поздно, но пространство между постройками вскоре совсем опустело. Все это не внушало спокойствия, Банри быстрым шагом двинулась вперед, держась на открытой местности, чтоб предполагаемым злоумышленникам было труднее застать ее врасплох.

– Я тебя не знаю. Нарываешься на неприятности?

Банри охнула от неожиданности и вцепилась в рукоять кинжала, озираясь по сторонам. Говорившего – здоровенного норда – едва можно было разглядеть в темноте, он стоял, оперевшись спиной о деревянный (вроде бы) столб, с трудом угадывающийся во мраке. Имперка растянула губы в вежливой улыбке.

– Я тут просто мимо прохожу...

– Да? Тогда у меня для тебя новость: тут ничего интересного нет.

– Ясно... – Банри попыталась ускользнуть, но здоровяк еще не закончил.

– Черный Вереск не потерпит, чтобы невесть кто совал нос в их дела, – пророкотал он.

– Как скажешь.

Имперка рысью помчалась вперед, не особо глядя под ноги, и остановилась, только чуть не треснувшись лбом об какую-то дверь. Женщина открыла ее и скользнула внутрь, в следующее мгновение она едва не ослепла – помещение было ярко освещено, особенно по сравнению с улицей. Гомон множества голосов, запахи меда, эля и разнообразной еды ясно давали понять, куда попала Банри. Она проморгалась и неспешно пошла к стойке в другом конце зала, лавируя между столиками и другими посетителями таверны. Имперка миновала примерно две трети пути, когда сквозь толпу протолкался тип в монашеской робе с капюшоном, встал посреди зала и возвестил:

– Жители Рифтена, слушайте меня.

Шум голосов утих как по волшебству, все присутствующие тут же воззрились на оратора. У Банри возникли неприятные ассоциации с Хеймскром, и она взирала на типа в капюшоне без особой приязни, как, впрочем, и аргонианка за стойкой. Но заговорил священник совсем о другом.

– Возвращение драконов – это не случайность. Это один из знаков.

Он сделал паузу, видимо, для пущего эффекта. Имперка затаила дыхание. Вдруг этот парень какой-нибудь пророк, из настоящих, а не мошенников, тянущих золотишко из доверчивых олухов. Но следующая выданная им сентенция привела Готтлсфонт в полное замешательство.

– Знаков того, что госпожа Мара недовольна вашим постоянным пьянством. Отриньте фляги с мерзопакостным зельем и примите учение прислужницы Кин.

После нескольких секунд изумления Банри тихонько захихикала, зато аргонианке за стойкой явно было не до смеха.

– Нет, нет... – Морда ящерки сморщилась. – Марамал... мы об этом уже говорили. Тален...

– Кирава, мы наверняка можем прийти к пониманию, – воззвал священник. – Эти люди должны узнать правду о том, семена какого ужаса посеяли.

Из толпы безмолвствующих посетителей вынырнул второй аргонианин, мужеска полу, и двинулся к жрецу.

– Хватит, Марамал. Мы все слышали о драконах и их возвращении, – проговорил он и попытался взять священника под руку. – Не надо использовать их как повод, чтобы распугивать нам клиентов.

Марамал ловко вывернулся из хватки чешуйчатых пальцев и произнес:

– Хорошо, Тален. Я покину этот вертеп разврата.

Он отправился к двери, которой чуть ранее воспользовалась Банри, гордо подняв голову.

– Мы тебя не выгоняем, – сказал Тален уже в спину жрецу, – просто проповедуй в храме, а нам дай грешить с миром.

Заскрипела, а затем хлопнула дверь, священник скрылся во мраке вечерних улиц. Разговоры в таверне возобновились, равно как и звяканье различных емкостей, и бульканье разнообразных жидкостей. Банри приблизилась к стойке и опустилась на высокий табурет. Кирава с грохотом выставила на деревянную поверхность несколько пивных кружек, смерила гостью взглядом и объявила:

– Если есть монеты в кошельке, тебе тут всегда рады. Если нет – ступай прочь.

«Весьма гостеприимно». Банри сунула руку в карман и бросила на стойку несколько септимов.

– Плотный ужин и что-нибудь попить. Некрепкое.

Монеты испарились будто их и не было. Столь же оперативно появилась деревянная тарелка с несколькими печеными картофелинами и парой толстых говяжьих стейков. Имперка потыкала мясо предложенной вилкой – оно было сочным и при этом в меру прожаренным. Пока Готтлсфонт расправлялась с едой, барменша поставила перед ней запотевшую бутыль с медовухой и сказала:

– Есть еще Черновересковый мед, если хочешь, но за него надо доплатить.

Банри мотнула головой.

– Не нужно. У меня от него голова болит.

– Ну как знаешь. – Аргонианка оскалила зубы в ухмылке. – Только Мавен об этом не говори.

– Кому?..

Но Кирава уже занялась другим клиентом. Банри покончила со своим ужином и теперь сидела, сонно глазея по сторонам и потягивая мед прямо из горла. Народ потихоньку расходился. Тален собирал грязную посуду со столов и куда-то утаскивал, его подруга вернулась к стойке с подносом мытых кружек и теперь вытирала их видавшим виды полотенцем.

– Я хочу снять комнату, – проговорила имперка. – Такие услуги вы оказываете?

– Десять золотых в день. Оплата вперед.

Банри со вздохом пошарила в карманах, отыскивая монеты нужного достоинства.

– Ну, по крайней мере это дешевле, чем плата за постой лошади, – проговорила она, вкладывая деньги в протянутую ладонь Киравы.

Та фыркнула, провожая гостью на второй этаж в ее номер.

– Хофгир с каждого по полсотни сдирает, даже с тех, кто всего на час свою клячу оставить хочет.

– Небось озолотился уже. – Аргонианка неопределенно пожала плечами, а Банри продолжила свою мысль: – По-моему проще лошадь привязать где-нибудь в лесочке...

Кирава рассмеялась.

– Привязать в лесочке? Ну попробуй. Это же Рифтен! Привязать-то ты привяжешь, да вот только стоит тебе отвернуться на минутку, как – вжух! – и нету твоего коня. Хофгир хотя бы гарантирует сохранность.

Она привела имперку в маленькую, скудно обставленную комнату и предупредила:

– Если захочешь еще раз тут заночевать, плати лучше утром или днем – вечером мне не с руки с чистой постелью возиться.

Банри заверила, что так и поступит, закрыла дверь, скинула сапоги и улеглась на кровать прямо в верхней одежде. Ни к чему разоблачаться в столь неспокойном месте.

Утром Рифтен преобразился. Разумеется, его здания не стали более изящными, улицы более чистыми, да и запахи тины, застоявшейся воды и рыбы всех степеней свежести никуда не делись. Но народу заметно прибавилось, а на рынке, раскинувшемся на главной – и единственной – площади, и вовсе яблоку негде было упасть. Банри походила между прилавков, послушала болтовню торговцев, нахваливающих свои товары, и закручинилась. Где искать этого Бриньольфа, она понятия не имела, а расспрашивать о нем боялась. Погуляв по городу до полудня, имперка сделала ряд открытий. Первое, и самое «неожиданное» – знаменитый Черновересковый мед производится здесь, в Рифтене, на медоварне «Черный вереск», принадлежащей семейке Черный Вереск, о который накануне толковал норд-верзила. Второе – Мавен Черный Вереск была среди гостей на приеме в Талморском посольстве, а значит ее нужно избегать. Ну и третье – за Банри следили. Причем следили явно до нарочитости. Сначала Готтлсфонт не поняла, отчего так часто сталкивается с какой-то каджиткой, но когда треклятая кошка повадилась заходить в каждый магазин, который имперке вздумалось посетить, она поняла, пусть и с большим опозданием, что дело плохо. Жаловаться страже Банри не собиралась. Женщина вновь вернулась на рыночную площадь и сделала вид, что интересуется ассортиментом изделий местного аргонианского ювелира, краем глаза следя за каджиткой. Творения чешуйчатого мастера и впрямь были хороши, Банри даже ненадолго забыла о преследовании, перебирая украшения и беседуя с их хозяином. Распрощавшись с ювелиром, она прогулочным шагом двинулась вдоль ряда прилавков, подала септим какому-то нищему и вдруг услышала за спиной:

– Никогда и дня честно не работала, судя по тому, сколько у тебя денег, а, детка?

Имперка обернулась и смерила недоумевающим взглядом какого-то высокого рыжего парня, с физиономией, украшенной пятидневной щетиной.

– Прошу прощения, что?

Рыжий подался навстречу ей и подмигнул:

– Оно конечно, деньги у тебя есть, да только нечестным трудом они заработаны. Я чувствую.

– По себе не судят, – отрезала Банри. – И мои деньги тебя не касаются. Это не твое дело.

– А вот тут ты сильно не права, детка, – зацокал языком парень. – Богатство – мое дело. Хочешь попробовать?

Готтлсфонт закатила глаза, отвернулась и пошла прочь.

– Я намек понял, детка, – проговорил ей вслед Рыжий. – Захочешь заработать деньжат, найди меня.

Банри ускорила шаг. Она почти дошла до «Пчелы и жала», таверны, где остановилась, когда вдруг осознала. Молодой рыжий мужик, франтовато – для норда – одетый, с хитрожопой физиономией и цепким взглядом зеленых зенок. Имперка вернулась на рынок. Искать долго не пришлось – Рыжий стоял возле собственного прилавка, демонстрировал всем желающим какие-то прозрачные флаконы с рубиновым содержимым и заливался соловьем:

– Занимайтесь любовью, как саблезубый тигр, и сокрушайте врагов, как великан! Всего за двадцать золотых монет все это будет вашим!

Цена, в общем-то, была не высокой, если учесть, что самое слабенькое целительное зелье стоило дороже, хотя, разумеется, это не являлось оправданием ни продавцу, ни бурде, которую он впаривал легковерным согражданам. На глазах Банри Рыжий распродал около десятка бутылочек, положив в карман пару сотен чистой прибыли. Имперка только вздохнула – когда она еще подвизалась на ниве аптекарства, то порой и за пару недель столько не зарабатывала, честно трудясь. Готтсфонт дождалась, когда народу рядом с мошенником поубавится, и подошла к нему, изображая покупательницу – каджитка маячила на горизонте, нельзя было дать ей повод заподозрить что-нибудь.

– Ты Бриньольф? – негромко спросила женищина, рассматривая ряды емкостей с «зельем».

– Я не должен тебе денег? – осведомился Рыжий. Банри приподняла одну бровь. – Нет? Тогда да. Я – Бриньольф.

– Хорошо. Ты знаешь Дельфину?

Бриньольф очень натурально задумался, глядя в небеса и морща лоб.

– Дельфина, Дельфина... Такая маленькая, беленькая и лихо орудует клинком? Нет, не знаю.

– Понятно, – хмыкнула имперка. – Вообще-то я ищу одного старика. Он вроде бы прячется где-то здесь, в Рифтене.

– Хочешь забесплатно что-то узнать, да? – Рыжий облокотился на прилаков и посмотрел в лицо Готтлсфонт. – Сперва помоги мне сделать дело, а потом, может, и я тебе помогу.

– Ключевое слово здесь «может», правильно я понимаю? – Банри быстро глянула в обе стороны. – У меня есть заботы поважнее, чем твои планы по обогащению. Давай ты сначала поможешь мне найти его, а потом я подумаю. Возможно. Да и... драконы не идут на пользу никакому делу. А этот старикан может помочь с этим.

Бриньольф потер заросший подбородок и с некоторой опаской посмотрел на небо.

– Насчет драконов это ты верно говоришь. Кого именно ты ищешь?

– Он сильно пожилой, судя по имени – твой соотечественник. Крайне недоверчив. Возможно, кажется ненормальным. Еще я знаю, что он где-то в этой вашей Крысиной норе.

Рыжий медленно кивнул.

– Хм. Если это тот, о ком я думаю... Короче, парень твой прячется в Муравейнике, в самых недрах Крысиной норы, и хорошо платит, чтобы никто этого не узнал. – Он подумал и сказал: – Ну, пока что никто и не знал.

– Как попасть-то в эту нору? – хмуро спросила Банри.

– Спустись к каналу, да поищи. Самый южный вход в подземелья. И да – будь там осторожнее, детка. Не хочу, чтобы тебя порезали.

– Ясно. Спасибо за помощь. – Имперка отступила от прилавка, но потом кое о чем вспомнила. – Скажи-ка, что у тебя там? – негромко спросила она, кивая на бутылки. – Крашеная вода?

– Обижаешь. – Бриньольф наклонился к ее уху и прошептал: – Крашеная прокисшая медовуха.

====== Из глубины ======

Комментарий к Из глубины Название квеста в оригинале – “Unfathomable Depths”, а имя аргонианки-квестодателя – From-Deepest-Fathoms, так что тут игра слов.

Проклятая каджитка продолжала маячить на горизонте. Стоило Банри выйти прогуляться по городу, она была тут как тут. Имперка жила в Рифтене уже пару дней, и все это время кошка торчала рядом. Отставала она, только когда Готтлсфонт выбиралась за городские стены, например, в порт или на конюшни. В порту здорово воняло рыбой – запах чувствовался и в самом Рифтене, – а на конюшнях лошадьми и их навозом, но все же это было лучше, нежели беспрестанное ощущение слежки. Утром третьего дня Банри вышла на пирс и вдохнула сырой холодный воздух, глядя в туман над озером Хонрик; дни становились все холоднее, но в этой части Рифта снег хоть и выпадал, но не держался долго. Пока что.

Кто-то сзади схватил ее за куртку. Банри дернулась, подавилась воздухом и обернулась, шаря за пазухой в поисках оружия и безуспешно пытаясь вырваться.

– Ты... – Аргонианка в паршивом сыромятном доспехе цепко сжимала в когтистых пальцах кожаный рукав и таращилась на Готтлсфонт лихорадочно блестевшими глазами. – Возьми Словарь. Избавь меня от этой ноши.

Банри приложила усилия и все-таки освободилась. Эту ящерицу имперка еще позавчера приметила – та ходила по мосткам, беседуя сама с собой в полный голос – и на всякий случай держалась от нее подальше. Как оказалось – не зря. Женщина быстрым шагом пошла прочь от этой ненормальной, но аргонианка быстро нагнала ее и взмолилась:

– Не уходи, прошу тебя. Помоги мне. Пожалуйста...

Банри взяла себя в руки и повернулась к ящерице.

– Какой словарь? Какая ноша? О чем ты вообще?

– Воспоминания. Я не могу этого выдержать. Забери их от меня, верни в Аванчнзел. – Аргонианка судорожно шарила в складках своей амуниции и по прошествии минуты извлекла на свет туманного утра некий предмет. – Прошу, забери у меня Словарь. Умоляю... забери его, сейчас же.

Банри попыталась рассмотреть вещь, зажатую в чешуйчатых пальцах, но ничего толком не увидела.

– Ну... Ладно, – согласилась она только из желания избавиться от этой чокнутой рептилии, – я возьму. А что это?

Аргонианка схватила Готтлсфонт за руки – та напряглась, но вырываться не стала – и обрадованно забубнила:

– Тебе обязательно нужно отнести его в Аванчнзел, это на западе. Верни его им. Он должен вернуться на свое место.

Ящерка оставила предмет в ладонях Банри и скрылась в тумане, будто ее и не было. Имперка удивленно покрутила головой, подняла вещь к глазам – больше всего это походило на куб из какого-то неизвестного материала со странным орнаментом, из глубин его проступало красноватое свечение. Чем дольше женщина смотрела на эту штуку, тем более жуткой и чужеродной она ей казалась. В какой-то момент ее охватило отвращение пополам со страхом, и имперка чуть было не вышвырнула куб в воду, но что-то ее удержало. Банри спрятала предмет в карман и быстрым шагом направилась обратно в город. У ворот она оглянулась и окинула взглядом мостки – аргонианки и след простыл.

Торговля на рынке шла вяло – туман и промозглая погода распугали большинство покупателей, да и продавцы не проявляли особого энтузиазма в своем ремесле. Банри прошествовала в таверну, уселась за самый дальний столик и достала из кармана загадочный предмет. Она вертела куб в руках, пытаясь понять, почему аргонианка называла его Словарем, ибо на книгу это было ну совсем не похоже.

– Интересная штучка. Что-то двемерское?

Имперка быстро спрятала куб под стол и подняла голову. Маркурио. Этот тип дни напролет торчал в «Пчеле и жале», предлагая свои услуги по поджариванию и испепелению врагов магией каждому встречному-поперечному. Горожане его уже знали и потому обходили далеко стороной, а вот Банри пришлось уже несколько раз отклонить столь выгодное предложение – лишних пятисот септимов у нее не было.