Текст книги "О тех, кто не слушает добрых советов (СИ)"

Автор книги: Чемерица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 91 страниц)

Боль была кошмарной, казалось, некая злая сила выкручивает все кости, даже череп будто бы разошелся по швам и начал менять форму. Банри попыталась сглотнуть, но ничего не вышло – горло словно парализовало. Она сунула пальцы в рот и едва не задохнулась – зубы отчего-то стали больше, особенно клыки, которые едва не пропороли губы.

Подняв руку, Банри узрела в тусклом лунном свете, что мышцы конечности ходят ходуном под кожей, словно им не хватает места. Она задрала свою рубаху и уставилась на живот – то же самое. Она вскрикнула от ужаса, вернее, попыталась вскрикнуть, потому что звук, вырвавшийся из ее глотки, больше походил на глухой вой.

Окончательно потеряв разум от страха и боли Банри бросилась к двери, но ноги совсем перестали ее слушаться, она рухнула на пол, ударившись головой об угол дряхлого сундука, стоящего в изножье кровати, и потеряла сознание.

Банри пришла в себя, лежа физиономией на трухлявой соломе. Сколько времени прошло с того момента, как она отрубилась, сказать было трудно, но пока было темно, ночь еще не миновала, но луна сдвинулась, потому что ее свет теперь не проникал в комнатенку.

Все тело ломило от усталости, словно она всю ночь напролет валила лес. Банри кое-как уселась на полу, опираясь спиной на кровать, запалила на ладони маленький огонек и в его свете занялась самоосмотром. На первый взгляд все было в норме – руки и ноги хоть и ныли, но слушались, с мышцами живота тоже был порядок, как, впрочем, и с зубами – Банри быстро провела по ним языком и перевела дух.

Произошедшее могло показаться кошмаром, вот только усталость и боль во всем теле мешали поверить, что это был страшный сон.

Банри все еще удерживала магический огонь на левой ладони, контролируя его краем сознания. Устало посмотрев на пляшущий язычок пламени, она уцепилась взглядом за серебристый ободок на среднем пальце. Это проклятое кольцо! Усилием воли загасив огонь, она вцепилась в украшение и попыталась стянуть его с руки. Не тут-то было. Кольцо сидело на фаланге, будто приклеенное. Банри глубоко вздохнула, зажгла свечу заклинанием и уставилась на палец – может, он отек и поэтому безделушка не снимается. Но с пальцем все было в порядке, более того, кольцо совершенно свободно прокручивалось на нем, а вот о том, чтобы сдвинуть украшение на следующую фалангу, можно было забыть. Как будто какая-то сила противилась этому.

Банри заметалась по каморке, отчаянно дергая злосчастное украшение.

– Нет, нет, – бубнила она, чувствуя, как тело покрывается испариной. – Это всего лишь дурацкая дешевая безделушка. Это не кольцо Хирсина, нет. Это неправда!

Вымолвив последнее слово, Банри всхлипнула и бросилась натягивать сапоги. Накинув дублет и, кое-как подпоясавшись, она вылетела из комнаты, пробежала через главную залу трактира, где едва теплился очаг, и выскочила на улицу. Ориентироваться в ночи было довольно просто – Мессер и звезды светили во всю, да и туманность от них не отставала – предметы вокруг отбрасывали вполне четкие тени. Банри опрометью помчалась на окраину поселения, в голос проклиная Синдинга на чем свет стоит. Подсунул ей эту мерзость! О том, что кольцо она сама взяла, Банри и думать забыла.

Она пробежала мимо резиденции ярла в сторону казарм и резко остановилась – впереди виднелся довольно яркий свет. Банри спряталась за ближайшим кустом и осторожно выглянула. Перед казармами собралось столько стражников владения, сколько она и за предыдущий день не повидала. Многие держали факелы, этим и объяснялся свет. Солдаты о чем-то переговаривались, то и дело кто-то входил и выходил из казарм, словом, происходило что-то из ряда вон.

Банри вылезла из кустов – нужно было увидеться с мерзавцем Синдингом. Стоило ей подойти поближе к стражникам, как один из них, заметив ее, рявкнул:

– Ты!..

Банри растерялась. Такого приема она не ожидала.

– Ну, допустим, я. А в чем дело?

– В чем дело?! – прорычал стражник, надвигаясь на нее. – Сначала говоришь с этим кровожадным выродком! А потом он исчезает! Что ты скрываешь?!

Банри мороз продрал по коже. Сбежал! Не может быть!

– Ничего я не скрываю, – промямлила она, отступив на шаг. – Я сама хотела с ним увидеться… Поэтому и пришла сюда.

Солдат двинулся было в ее сторону, но один из его товарищей ухватил его за полу плаща.

– Оставь ее. Вряд ли она причастна, иначе не таскалась бы тут, а изображала добропорядочную гражданку. – Он махнул Банри: – Отправляйся в «Мертвецкий мед» и сиди там. Утром мы допросим тебя, так что не покидай город без разрешения. Если, конечно, не хочешь, чтоб тебя объявили вне закона в Фолкрите.

Банри медленно вернулась к таверне, в темноте натыкаясь на плетни, кусты и запинаясь за доски в мостовой. В голове было пусто.

Замерев посреди дороги, она вновь попыталась снять кольцо. С прежним результатом. Банри закусила губу, чтоб не разрыдаться, и поплелась дальше, но в этот момент ее опять скрутило. Она рухнула на землю, изо всех сил стараясь не заорать. Боль была еще сильнее, чем прежде: на сей раз Банри казалось, что кто-то разом отодрал все ее ребра от грудины и развел в стороны, ноги и руки вырвал из суставов, а позвоночник решил и вовсе вытащить сквозь кожу и мышцы на спине. А потом все закончилось, не оставив никаких следов, только ломоту во всем теле и чудовищную усталость.

Банри лежала на мокрой от ночной росы траве, глядя на звезды и тяжело дыша. Потом поднялась и направилась к трактиру, еле переставляя ноги.

В главном зале корчмы было пусто, тихо и темно – угли в очаге почти остыли и перестали светиться. Аккуратно прикрыв дверь за собой, Банри шмыгнула в свою комнату и устало опустилась на разобранную постель, не потрудившись даже снять сапоги.

Свеча все еще горела, Банри повернула голову и взглянула на пламя, прислушиваясь к шороху мышей под кроватью. Вымотанная внезапными приступами боли, она задула свечу и задремала, но уже очень скоро очнулась и резко села на койке. Вот что ей показалось странным в темнице – там не было слышно мышиной возни. А ведь в подобных местах всегда полно грызунов и паразитов всех мастей… Банри судорожно вздохнула, пряча лицо в ладонях. Рациональная часть ее мозга упорно отказывалась верить, что Синдинг оборотень, но сложенные воедино факты оставляли мало места воображению.

Когда-то давно одна из самых старых служительниц Мары в приорате Готтлсфонт стращала маленькую Банри и других девочек-воспитанниц жуткими рассказами о неумных и неосторожных людях, решивших спутаться с даэдра. Все эти истории изобиловали кровавыми подробностями и заканчивались очень плохо. Банри потрогала кольцо с волчьей мордой, белеющее в темноте. Если это и впрямь кольцо Хирсина – дело дрянь. И оставаться в Фолкрите нельзя – а вдруг приступ случится вновь, и кто-нибудь увидит, как ее корчит? С другой стороны, тот стражник не велел ей покидать город без разрешения…

– Я тан Вайтрана, – буркнула Банри и слезла с кровати. – Я не обязана отчитываться перед каким-то захолустным стражником.

Сама она не очень верила в свои слова, но надеялась, что в случае чего это объяснение поможет избежать неприятностей со здешними властями. Окончательно решившись на побег, Банри быстро собралась – взяла только самое необходимое: рюкзак с небольшим запасом провизии и лук со стрелами – и выскользнула за дверь, но почти сразу же вернулась.

Лидия.

Поиграв с мыслью о том, что нужно разбудить хускарла и бежать вместе, она отказалась от этой идеи. Конечно, Лидия клялась в верности, но вдруг ее верность не распространяется на сделки с даэдра, а именно это Банри и намеревалась сделать. Или хотя бы попытаться.

Решение нашлось быстро. Писчей бумаги с собой не было, так что пришлось вырвать страницу с заглавием из дешевой книжки про старуху Барензию, которая лежала на тумбочке у кровати. Это был, кажется, третий том из целой серии романов. Их очень любила читать Лидия, когда думала, что ее никто не видит. Сама Банри считала эти произведения лабудой для идиотов, но, понятное дело, никогда свои мысли не озвучивала.

Нацарапав при свете магического огня несколько строчек угольным карандашом, позаимствованным на время из барной стойки, она прихватила послание за уголок, чтобы не размазать угольные каракули, и тихонько прокралась в комнату хускарла. Пару мгновений она стояла во мраке, прислушиваясь к ровному дыханию спящей Лидии, затем приблизилась к ее постели и положила записку на прикроватный столик, рядом с сальной свечой.

Лидия шумно вздохнула и перевернулась на другой бок. Банри подкралась на цыпочках к стулу, где была кучей свалена амуниция, сунула что-то в самую середину, после чего вышла из номера, прикрыв за собой дверь.

На улице она вздохнула полной грудью и, спустившись с террасы, пошла к кладбищу. Конечно, ночь не самое лучшее время для прогулки по погосту, но только так можно покинуть Фолкрит незаметно, потому что на обоих выездах стояла стража – это Банри еще днем заметила.

Надгробия в свете туманности казались потусторонними, да еще над ними клубилась какая-то подозрительно призрачная дымка, навевавшая весьма беспокоящие мысли. Банри торопливо шагала между могилами, стараясь не наступить на них ненароком и держаться подальше от местного Зала Мертвых. Добравшись до окраины кладбища, она остановилась и посмотрела туда, где за старыми соснами скрывался город, вскарабкалась на холм и, поплутав еще немного, выбралась, наконец, на мощеный тракт. Покрутилась на месте, определяя направление, и зашагала на юго-восток, в сторону горного хребта, вершины которого виднелись над деревьями.

Спустя пару часов, когда фолкритский перекресток остался далеко позади, небо над горами посветлело – занимался рассвет.

Солнце медленно клонилось к закату, а конца и края поискам не было. Банри дотащилась до ближайшего валуна и устало опустилась на него.

Найди зверя, сказал Синдинг. Легче сказать, чем сделать. И какого зверя? Банри уже видела нескольких оленей, пару лисиц, целую кучу кроликов, и даже одного медведя издалека, но не была уверена, что хоть один из них подходит на роль проводника Хирсина.

Хотелось пить. Она достала пустую флягу из заплечного мешка и устроилась на берегу протекавшего неподалеку ручья. Напившись и набрав воды про запас, она спрятала флягу, сделала несколько шагов вниз по течению ручья и остановилась, зачарованная открывшимся зрелищем.

Ручей впадал в махонькое озерцо, не больше десятка локтей в поперечнике, а возле него щипал траву огромный снежно-белый олень. Благодаря своему окрасу, бык[1] так резко выделялся на фоне молодой зелени, что должен был казаться чуждым лесу, но почему-то выходило наоборот – ничего более гармоничного Банри видеть не доводилось.

Через секунду восхищение сменилось тоской. Если где-то в местных лесах и есть животное, посвященное Хирсину, то оно прямо здесь. А значит, его придется убить. Сначала Банри едва не отступилась от своей затеи, но потом, вспомнив о проклятом кольце, медленно, чтобы не спугнуть животное, опустилась на колени и осторожно приготовила лук, старясь не шуметь и не делать резких движений.

Оттянув тетиву до уха, она тщательно прицелилась – уж если бедняге и суждено умереть от ее руки, то пусть хоть это будет быстро и как можно менее болезненно – и спустила стрелу.

Олень вскрикнул и завалился на бок. Банри выждала, сидя на траве, и приблизилась к телу.

Зверь был мертв – остекленевшие карие глаза смотрели в никуда. Банри вздохнула. Стрела торчала между ребрами, она была уверена, что попала точно в сердце. Ухватив древко, Банри с силой потянула, и окровавленный наконечник выскользнул из туши. Вытерев его обрывком тряпки, она сунула стрелу обратно в колчан и со страхом и надеждой посмотрела на тело.

Ничего не происходило.

– Ну и что дальше? – спросила она у мертвого рогача. – Я что, зря тебя убила? Проклятый Синдинг! «Найди зверя, убей его и Владыка Охоты улыбнется тебе». Тьфу!

Она опустилась на колени рядом с холодеющей тушей, нервно крутя на пальце кольцо, полученное от оборотня. Может быть, нужно было что-то еще сделать, чтобы призвать Хирсина, помимо убийства животного, но Синдинг ничего об этом не говорил. Возможно, сам не знал. Или зверь был не тот, но об этом даже думать не хотелось.

Банри с тоской коснулась белесой шерсти и перевела взгляд на небо. В лесу темнело рано, да и месяц Руки Дождя хоть и выдался мягким, особенно для северной страны, теплыми ночами не баловал, несмотря на травяной покров, устилавший землю, и молоденькие листики, проклюнувшиеся из почек.

Делать нечего, видимо, придется заночевать рядом с мертвым оленем. Банри оставила пожитки рядом с телом и решила собрать мелкого валежника для костра, когда почувствовала позади себя движение. Она резко повернулась и едва не уперлась носом в оленью морду.

Это был убитый ею олень, совершенно точно, даже кончик рога был отломан, так же как и у покойного, вот только был он не белым, а прозрачным – сквозь туловище явственно просвечивали трава и мертвый белый зверь на ней – да еще светился чистым голубым светом.

– Привет, охотник.

Привидение не шевелило губами, просто смотрело, но Банри слышала голос. Не ушами и даже не в голове, как это бывает с отмеченными Шеогоратом, а всем телом, каждой его костью, каждой каплей крови, каждой чешуйкой кожи. Как ни странно, звучал – или ощущался – этот голос весьма дружелюбно.

Банри облизала губы и выпалила:

– Ты не злишься на меня?

– За что?

Веселое удивление в голосе окончательно сбило ее с толку. Банри скользнула взглядом по телу, покоящемуся под призрачными копытами и глупо сказала:

– Я же, вроде, тебя убила? Да… точно убила!

– И очень умело, – одобрило привидение. – Я уже давно за тобой наблюдаю.

Он на секунду исчез из виду, и Банри показалось, что вокруг нее пронесся вихрь, не теплый и не холодный – странный. Она моргнула и вздрогнула – призрачный олень вновь стоял прямо перед ней, заглядывая в лицо.

– У тебя есть дар хорошего охотника. Ты можешь даже стать моим избранным. Возможно.

– Ты Хирсин? – выдавила Банри.

– Я – дух охоты, – прошелестел призрак, – я – лишь тень славного ловчего, которого вы зовете Хирсином.

Банри облизала пересохшие губы и подняла руку с сувениром Синдинга.

– Ты снимешь свое проклятье с этого кольца? Ну или хотя бы сними его с моего пальца. Пожалуйста.

Олень наклонил голову.

– Я могу подумать об этом. Но сначала послужи мне во славу мою. – Он прошел мимо и повернулся мордой на северо-запад. – Тот, кто украл его, бежал туда, где мыслит себя в безопасности. Как медведь, что бежит от охотника на дерево, но лишь загоняет себя в ловушку. Найди этого беглого оборотня. Сними с него шкуру и принеси мне в жертву.

Банри замотала головой.

– Он не сделал мне ничего дурного. Я не буду его убивать.

В то же мгновение она почувствовала неодобрение Духа Охоты. Она испугалась, решив, что тень даэдрота разгневалась на нее за непослушание, но причина была другой.

– На охоте нет места мщению, – объявил призрак, недовольный ее непонятливостью. – Я ищу не мести, но кровавого следа живой охоты. Если ты не желаешь, другие с радостью примут мой дар.

Силуэт зверя побледнел, а потом и вовсе исчез, оставив Банри одну в сгущающихся сумерках над мертвым телом белого оленя.

– Они найдут его, пока ты ждешь, – шепнул дух напоследок. – Выбирай.

– Стой! – завопила она, опомнившись. – Как мне найти его?! Где твоя охота проходит?!

Никто ей не ответил. С трудом сдерживая слезы, Банри наклонилась за своими пожитками, все еще лежавшими возле туши, когда видение места проведения охоты настигло ее и едва не заставило свалиться ничком. Она потрясла головой, вдела руки в лямки рюкзака, пристроила на прежнее место лук и колчан со стрелами и повернулась лицом на северо-запад, куда раньше смотрел призрачный олень.

Теперь она точно знала, куда идти.

Комментарий к Встреча лунной ночью. Часть 1 [1] Здесь – самец оленя.

====== Охотник и дичь ======

Утренний свет пробился сквозь грязные стекла и расцветил пятнами каморку. Лидия открыла глаза и уставилась на кружащиеся в его лучах пылинки. Повалявшись еще немного, она вскочила с постели и со вкусом потянулась. Ее тан, правда, предупреждала, что не стоит слишком быстро подниматься после пробуждения, дескать, это вредно для здоровья, но Лидия считала, что это полная чушь, оправдание для лентяев.

Сунув ноги в растоптанные сапоги, хускарл покинула свою комнату, поздоровалась с Валгой и ее подавальщицей, имени которой она не знала, и вышла во двор, чтобы умыться и проведать лошадей. Навесив хозяйской Альфсигре и своему Дару мешки с овсом на шеи, Лидия вернулась в таверну и уселась за стойку.

– Мой тан еще не вставала? – спросила она, когда Валга подала завтрак: кусок холодной оленины, краюху хлеба и эль.

– Не видела ее, – пожала плечами Виниция. – Небось, дрыхнет.

Лидия бросила на нее неодобрительный взгляд и пробормотала:

– Странно. Она вчера рано легла, должна была уже подняться…

– Да эти благородные вечно дрыхнут, пока солнце в задницу не упрется. Поди да растолкай ее, коли вам выезжать нужно.

Хускарл молча вцепилась зубами в кусок мяса. Обсуждать происхождение своего тана она ни с кем не собиралась. Валга, почувствовав затянувшуюся паузу, легла грудью на стойку и заглянула в ей лицо.

– А она не очень-то на благородную похожа, – вкрадчиво сказала трактирщица. – Одета просто, разносолов не требует, с людьми по-свойски общается, да и служанки у нее нет.

– И что с того?

– Ну, просто я давненько уже таверну держу, навидалась всякого…

Лидия прожевала последний кусок, допила остатки эля, отодвинула посуду и в свою очередь наклонилась к Виниции.

– Может, тебе лучше не за постояльцами следить, а за комнатами? – доверительно шепнула она. – Готова поклясться, что под моей кроватью целое мышиное гнездо имеется.

Трактирщица отшатнулась, злобно поджав губы. С грохотом сдвинув посуду на деревянный поднос, она демонстративно развернулась и унесла утварь куда-то в угол. Лидия хмыкнула, слезла со стула и направилась к танской комнате – в словах Валги был резон, тем более что сама Банри просила разбудить ее в случае чего. Постучав в дверь, хускарл выдержала паузу и позвала:

– Мой тан…

Ни звука. Лидия осторожно приоткрыла дверь и заглянула в щелку. В следующий момент она распахнула створку во всю ширь и ворвалась внутрь.

В комнате никого не было. Лидия в панике огляделась: кровать накрыта меховым одеялом, ни одежды, ни сапог, ни заплечного мешка хозяйки видно не было. Как, впрочем, и оружия. Развернувшись на пятках, она выпрыгнула в холл таверны и рявкнула:

– Эй! Валга!

Трактирщица вышла из-за стойки и недовольно отозвалась:

– Чего тебе?

– Ты видела моего тана?!

– Я же сказала, что нет! – Валга с вызовом скрестила руки на груди.

– Не ври! – прошипела Лидия, надвигаясь на нее, сжав кулаки. – Ты хренова хозяйка этой хреновой таверны! За всеми шпионишь, все про всех знаешь!

Виниция побагровела от злости и открыла рот, чтобы достойно ответить, но в этот момент в таверне появились стражники. И желали они побеседовать с одной постоялицей таверны – «маленькой темноволосой девушкой с заостренными ушами», как выразился главный.

– А она куда-то запропастилась! – не скрывая радости, сообщила Валга, прежде чем Лидия смогла что-то предпринять. – А что она натворила?

– Очень интересно, – отозвался стражник, пропустив вопрос трактирщицы мимо ушей. – Я ведь предупредил ее о последствиях…

– Каких еще последствиях? – угрюмо спросила Лидия. – И кто вам дал право допрашивать моего тана?

– Твоего тана? – повторил стражник и переглянулся со своими сослуживцами. – В таком случае, кто ты?

– Я Лидия, хускарл тана Банри, вассала ярла Балгруфа Старшего, владетеля Вайтрана. А кто спрашивает?

Солдаты явно пришли в замешательство. Они неуверенно переглянулись, а потом старший из них обратился к Лидии:

– Мы можем поговорить на улице?

Лидия пожала плечами и первой проследовала к выходу. Стражники потянулись за ней, оставив глубоко разочарованную трактирщицу в одиночестве. На террасе она оперлась спиной о столб, поддерживающий навес и выжидающе посмотрела на солдат.

– Тут такое дело… – начал один.

Хускарл молча слушала, стараясь сохранять на лице равнодушное выражение. Когда стражник закончил говорить, она произнесла:

– Из ваших казематов сбежал какой-то душегуб, а вы обвиняете моего тана в соучастии? На основании того, что она постояла у двери в его камеру пару минут?

– Мы никого не обвиняем… пока. Просто хотим разобраться.

– Ясно. – Лидия выпрямилась, глубоко вздохнула и открыто взглянула на представителей местной власти: – Вот вам мое слово, поскольку сейчас моя госпожа отлучилась и не может говорить за себя. Тан Банри не имеет никакого отношения к этому выродку и, само собой, к его побегу. И если мои слова вас не устраивают, могу доказать свою правоту мечом.

Стражники молчали, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну как? – осведомилась Лидия. – Будем биться, или вы на слово поверите?

– Хорошо, хускарл, – решился старший. – Мы принимаем твои слова, как свидетельство непричастности твоего тана к побегу заключенного.

– Вот и отлично, – буркнула Лидия, украдкой переводя дух.

– Надеюсь, больше недоразумений не произойдет, – сказал стражник, спускаясь по ступенькам террасы вслед за своими товарищами.

– Я тоже.

Проводив взглядом солдат, Лидия толкнула дверь в таверну, от души треснув по лбу подслушивающую Валгу Виницию.

После разборок с трактирщицей она вернулась в свою комнату, уселась на разобранную постель и печально вздохнула, пытаясь сообразить, что же ей теперь делать, как вдруг заметила листок бумаги на столике у изголовья. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это страница из третьего тома «Биографии Барензии», на чистой стороне которой углем были нацарапаны какие-то строчки. Лидия поднесла записку к глазам, пытаясь прочесть корявые символы.

Лидия, мне нужно отлучиться на время. Позаботься, пожалуйста, об Альфсигре и перенеси мои пожитки в свой номер. Еще я спрятала деньги в твоих вещах – почти все, что у нас было. Надеюсь, этого хватит на прожитье. Если не вернусь через две недели, можешь считать себя свободной от обязательств передо мной и вернуться в Вайтран.

P.S. По городу ходят слухи о пропавших людях. Если хочешь как-нибудь убить время, попробуй это расследовать. Подробности можешь узнать у Валги.

Твой тан.

Пару секунд Лидия глазела на послание, потом скомкала бумагу и швырнула ее в угол.

Банри не вернулась ни к вечеру, ни на следующий день после своего исчезновения. Все это время Лидия пыталась выяснить, куда она подевалась, опрашивая местных жителей и пришлых, но никто из них не мог ей помочь. Лишь один раз повезло: как-то вечером в «Мертвецкий мед» заявилась чета погорельцев из Хелгена. Они и рассказали, что встретили на лесной дороге невысокую темненькую девушку, вооруженную луком и стрелами. Бедолаги отзывались о ней с большой теплотой – узнав о бедственном положении, незнакомка охотно поделилась с ними деньгами, стоило бродягам заикнуться о потере имущества. По их словам, девица выглядела очень взволнованной и куда-то сильно спешила – едва сунув хелгенцам деньги, она тут же бросилась бежать, даже благодарить пришлось ей в спину. Правда, перед этим лучница еще спросила, не видели ли скитальцы какого-нибудь чудного зверя в этой местности.

Услыхав такое, Лидия немедленно вцепилась в крестьян и заставила выдать подробности: на какой дороге, когда, и как быстро их благодетельница бежала. На следующее утро, едва забрезжил рассвет, хускарл прыгнула на своего Дара, привязала поводья Альфсигры к его сбруе и отправилась на поиски. По прошествии почти целого дня кое-какие следы удалось обнаружить. В лесу к юго-востоку от Фолкрита, у ручья нашелся труп оленя с молочно-белой шерстью, несколько погрызенный лесным зверьем. Лидия привязала лошадей к ближайшему кусту и подошла поближе, спугнув лисиц, старательно выедающих внутренности. Ее одолевало любопытство: все-таки оленей подобного окраса она никогда не видела. Но прежде хускарл внимательно осмотрела следы вокруг туши.

Помимо раздвоенных отпечатков оленьих копыт тут имелись отпечатки подошв тяжелых сапог. Очень знакомых. У тана были маленькие, если не сказать крошечные ступни, поэтому готовая обувь ей зачастую не подходила, и приходилось тачать на заказ. Вот как эти сапожки, что оставили свои следы вокруг дохлого оленя. Лидия осмотрела труп, отметив, что зверь убит чисто – одним выстрелом точно в сердце, и прошла вверх по ручью, разглядывая уже трудно различимые отпечатки. Выходило, что ее госпожа зачем-то среди ночи удрала из города, помчалась в лес, пешком, забыв о лошади, и принялась бесцельно кружить там, в конце концов, подстрелив редкого белого оленя. А потом она, очевидно, вернулась на дорогу и снова куда-то отправилась. И явно не в Фолкрит, а то бы уже вернулась.

Обстоятельства были странные, но на встречу с сообщником-беглым заключенным, как боялась Лидия, это мало походило. И все же, куда она подевалась?..

С горя она возвратилась к туше, шуганула вернувшихся лис и освежевала быка. Шкура была уже сильно попорчена, но белый олень слишком редкое явление, чтобы можно было пренебречь таким трофеем.

К концу процесса Лидия перемазалась с ног до головы. Отмывшись кое-как в ручье, она свернула шкуру, навьючила ее на Альфсигру, взгромоздилась на Дара и отправилась назад в Фолкрит.

Один из местных охотников, к которому Лидия обратилась, запросил за обработку шкуры ни много ни мало, а сотню септимов. Хускарл, с трудом удержавшись чтобы не выбить ему пару зубов за наглость, проговорила:

– Слушай, засранец, я дам тебе сейчас десять, а потом, когда ты закончишь, еще от десяти до тридцати, в зависимости от того, насколько мне понравится твоя работа. Если не понравится совсем, заберу и ту десятку, которую дам сейчас.

– Но… но… – заблеял охотник, – шкура же испорчена… Работы-то полно! По-хорошему бы ее выкинуть надо!

– Мне сказали, что ты лучший скорняк во владении, видимо, преувеличили.

– Не преувеличили! – взвизгнул тот. – Я лучше всех со шкурами и мехом работаю, но тут сложный случай!

Хускарл смерила его холодным взглядом.

– Десять сейчас, – повторила она. – И сорок потом, когда закончишь. Или я ее и впрямь просто выкину, но ты тоже не получишь ничего.

– Ладно, ладно… – Скорняк взял сверток, сочащийся сукровицей, и оглядел со всех сторон. – Выглядит так, будто скоро окончательно протухнет. Давай десять монет.

Лидия протянула ему деньги и почти ласково произнесла:

– Ты уж постарайся.

Вернувшись в «Мертвецкий мед», она заказала кружку медовухи и уселась за самый дальний от стойки стол. После ухода тана прошло два дня, скорняк сказал, что на все про все ему потребуется не меньше трех недель, значит, нужно чем-то себя занять на это время. Вспомнив танское письмо, Лидия поднялась и пошла к стойке.

– Я слышала, что у вас кто-то в лесу потерялся, – сказала она трактирщице, усаживаясь на стул.

Валга, все еще злившаяся, смерила ее мрачным взглядом.

– Может и потерялся. Тебе-то какое дело?

– Я могла бы их поискать, все равно надо чем-то заняться. – Лидия пожала плечами. – Но если не хочешь, не буду забивать себе голову.

Она слезла с сиденья и вознамерилась уйти к себе.

– Подожди! – Виниция вышла из-за стойки. – Ты серьезно думаешь этим заняться?

– Куда уж серьезней…

– Я предлагала твоей хозяйке этим заняться, но она отказалась. С чего ты вдруг вызвалась?

– У нас были другие планы тогда, – мирно ответила Лидия, – но сейчас они изменились. Так что я могу уделить внимание вашей пропаже.

– Хорошо, слушай… – Валга на секунду закусила губу. – Ари, Вальдр и Ниелс ушли на охоту за пару дней до вашего прибытия. Сказали, что будут осваивать новые угодья, но вернутся быстро, уже на следующий день. Ари хвасталась, что нашла отличное место, недалеко от тракта, буквально у самого озера.

– У какого озера? Илиналты?

– Да, да… Она сказала, что там есть медвежье логово и не только. Я, правда, не совсем поняла, что она имела в виду…

– Ладно, это не важно, – прервала ее Лидия. – Ты можешь поточнее сказать, куда они направились?

– Ну, на север, к озеру…

– Кости Шора, Валга, да Илиналта вся на севере отсюда и такая здоровая, что мне неделя понадобится, чтоб ее по берегу обойти!

– Ну откуда же мне знать точнее! А… вроде бы к северу от Полулунной лесопилки, она на озере стоит. Это все, что я знаю!

– Что ж, – буркнула хускарл, – раз так, я завтра съезжу, но ничего не обещаю.

Валга вздохнула:

– Спасибо и на этом. А то местным, похоже, совсем нет до них дела. А ведь столько лет бок о бок живем…

Наутро Лидия опять оседлала Дара и, вновь на всякий случай прихватив Альфсигру, поехала на север. Добравшись до упомянутой Валгой лесопилки, она попыталась узнать что-нибудь об охотниках у единственной видимой работницы. Лошади почему-то отказались идти к постройкам. Они хрипели и упирались, проявляя редкостное единодушие. Пришлось оставить их на дороге, в надежде, что тут не шастают чересчур шустрые конокрады.

– Ах, эти, – протянула девица, глядя на хускарла странным голодным взглядом, когда та поинтересовалась, не видела ли она трех охотников. – Видела, кажется, они направлялись в сторону Мшистой пещеры.

– Это далеко отсюда?

– Нет… – Работница указала на северо-запад. – Вернись на дорогу и езжай на север, к пещере от тракта тропа ведет.

– Благодарю, – пробормотала Лидия, отступая. – Удачи тебе.

– И тебе, – ласково отозвалась девушка.

Хускарл быстро вернулась на дорогу, запрыгнула в седло и как можно быстрее удалилась от лесопилки, сбавив скорость, только когда миновала мост через маленькую речушку, впадающую в озеро.

– Сучка, – буркнула Лидия, не в силах даже самой себе признаться, что эта девка напугала ее.

Тропу она скоро увидела и тут же свернула на нее, спешилась и повела лошадей в поводу. Послышались какие-то звуки – шарканье, кашель и оханье. Потом кто-то простонал:

– Проклятье, сколько же крови… – Он опять закашлялся. – В этот раз ты действительно вляпался, Вальдр.

Лидия отпустила поводья, вытянула свой меч из ножен и заглянула за обломок скалы.

У зияющего входа в пещеру на замшелом поваленном стволе сидел, явно с трудом, крупный белобрысый парень. Земля у него под ногами была щедро закапана кровью. Хускарл прикинула размер бурых пятен, покачала головой и шагнула в сторону, задев ногой камень, валяющийся на тропе. Парень вздрогнул и позвал, схватившись за кинжал:

– Эй, кто там?

Хускарл вздохнула и вышла из укрытия.

– Это я. Но можешь не бояться, я помогу. Ты Вальдр?

– Да… Ты правда пришла помочь?! Пожалуйста, у тебя нет какого-нибудь зелья? Кровь не останавливается…

Лидия отыскала в седельной сумке Альфсигры одно из зелий, сделанных ее таном, и протянула охотнику со словами: