Текст книги "О тех, кто не слушает добрых советов (СИ)"

Автор книги: Чемерица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 91 страниц)

Его собеседник холодно уведомил:

– Получишь оставшуюся сумму, если его история подтвердится. Как договорились.

– Он заговорил! – обрадовался Гиссур. – Я так и знал!

– Все говорят, рано или поздно.

Банри поежилась. С правой стороны от входа ничего интересного не нашлось, значит, придется осмотреть левую, ту, где расположились талморец и его информатор. Послышался легкий скрип и шорох – имперка решила, что это кто-то встал со стула.

– А теперь у меня много дел. Не мешай мне, если хочешь увидеть остаток своих денег.

Имперка метнулась к большому письменному столу у стены и пригнулась за ним. Гиссур же все никак не хотел убраться подобру-поздорову и забубнил:

– Может... Я могу помочь. Он скажет мне. Он мне доверяет.

– Ты хочешь спуститься со мной вниз, так, Гиссур? – задушевно спросил талморец. – Советуешь нам ослабить его путы и посадить тебя к нему в камеру? Спрашивай его о чем угодно, и посмотрим, как он ответит.

Гиссур громко сглотнул:

– Нет-нет. Я... Я снаружи подожду.

– Так-то лучше, – проворчал альтмер. – А теперь убирайся!

Банри скорчилась под столом. Гиссур вышел из комнаты и потопал к выходу, бормоча себе под нос:

– Они тоже боятся драконов, не так ли? Слишком хорошо платят. Они ничего не знают.

Его собеседник тоже куда-то направился – имперка слышала шаги, а затем – скрип открывающейся двери и звук удара, когда она захлопнулась. Воцарилась тишина. Банри с трудом вытерпела несколько минут и подняла голову, оглядывая помещение из-за столешницы. Никого. Приободрившись, имперка покинула укрытие и перебрала бумаги на столе, но, опять-таки, нужных сведений не нашлось. Еще здесь имелся довольно большой сундук – незапертый, как выяснила Банри, подергав крышку – почти доверху набитый разными документами. Женщина уселась перед ним прямо на пол и стала перебирать бумажки, бегло просматривая их. Большинство оказались доносами. Имперку не удивило желание некоторых обывателей нажиться на своих знакомых, соседях, друзьях, а иногда и родственниках, но неприятно поразило количество доносчиков. Некоторые записки не были подписаны. Вряд ли талморцы платили этим неизвестным, следовательно, отправившие анонимки граждане занимались стукачеством исключительно из желания доставить своим ближним побольше неприятностей.

В самых глубинах сундука Банри, наконец, нашла, что искала – пару скрепленных листов, надписанных как «Отчет по делу о драконах». Она даже не стала читать бумаги, просто сунула их во внутренний карман талморского одеяния. Следом обнаружились тощенькие книжечки: одна с весьма интересным заглавием, гласившим: «Досье: Дельфина, беглый Клинок», и вторая – с еще более интересным: «Досье: Ульфрик Буревестник, ярл Виндхельма». Недолго думая, Банри добавила эти тетрадки к отчету, запихнула оставшиеся документы обратно в сундук и захлопнула крышку.

– Пора убираться отсюда, – пробормотала она.

Имперка сунулась было к выходу, но стражи снаружи прибавилось, так что пришлось отступить. Проклиная вполголоса Дельфину, которая придумала, как войти, но не придумала, как выйти, и Малборна, она припомнила слова последнего, что, возможно, из подвалов есть потайной ход на волю. Лестница на нижний уровень была как раз рядом...

Едва Банри приоткрыла дверь в подвал, как ощутила смесь не самых приятных запахов: пота, мочи, испражнений... и крови. Женщина, собрав волю в кулак, скользнула внутрь и осторожно прикрыла за собой дверь, подумала немного и заперла ее на ключ, найденный в том же сундуке с документами. Только после этого она решилась осмотреться. Подземелье было весьма немаленьким, пожалуй, обширнее надземных этажей, и представляло собой двухуровневое помещение, где нижний ярус служил тюрьмой и допросной одновременно, а верхний – чем-то вроде склада с кучей бочек, ящиков и мешков, сваленных тут и там. Собственно допросная располагала не только камерами – сколько их было всего, Банри не могла сосчитать, освещение было не слишком ярким и позволяло увидеть лишь одну решетку с прикованным внутри пленником – но и различными пыточными приспособлениями вроде дыбы.

За столом, вплотную придвинутым к ближайшей камере, восседал талморец в форме вроде той, что сейчас носила Банри. Эльф неспешно взял гусиное перо для письма, проверил его остроту, обмакнул в чернила и занес над чистым листом бумаги, лежащим перед ним. Затем подал знак солдату в доспехе. Стражник снял латные рукавицы, взял что-то с небольшого столика, открыл дверь камеры и вошел внутрь, не успел он приблизиться к пленнику, как тот в ужасе застонал:

– Не надо. Пожалуйста. Я больше ничего не знаю. Я бы уже все вам рассказал!

– Тихо! Ты знаешь правила. Молчи, пока тебя не спросят. Мастер Рулиндил задает вопросы.

Банри никак не могла решить, что ужаснуло ее сильнее – поведение пленника, хнычущего от страха, как маленький ребенок, или то, что пытками здесь занималась женщина. Стражница вплотную приблизилась к бедолаге, распятому на стене, что она там делала, имперка, к счастью, не видела, зато вопли жертвы звенели в ушах.

– Начнем сначала, – сказал дознаватель, сидящий за столом.

Едва альтмер заговорил, как Готтлсфонт его узнала – это он не так давно беседовал со стукачом-Гиссуром наверху. Эльфийка перестала мучить пленника и отступила назад, давая ему передышку, несчастный обвис в своих кандалах, рыдая в голос. Банри впервые в жизни слышала, как плачет мужчина, да еще так жалко и беспомощно. Что нужно сделать, чтобы довести человека до подобного состояния, она не знала, да и знать не хотела.

– Нет... пощадите... – всхлипывал заключенный. – Вы уже все знаете...

– А ты знаешь правила, – напомнил Рулиндил и повторил: – Начнем сначала, как обычно. Если будешь упрямиться, мне придется...

Пленник взвизгнул:

– Нет, подождите! Я просто... мне нужно было отдышаться... давайте я снова расскажу! Я же ничего не знаю... – Он помолчал и продолжил более твердым голосом: – Есть один старик. Он живет в Рифтене. Может, он и тот Эсберн, которого вы ищете, я не знаю. Он старый и немножко чокнутый. Это все, что я знаю.

– И зовут его...

– Я не знаю, как его зовут! Я уже сто раз говорил...

– Ты знаешь правила, – скучным голосом изрек Рулиндил. – Отвечай на вопросы.

– Я говорил уже, я не знаю! Я его видел в Крысиной норе. Может, он там живет, я не знаю.

Банри решила, что с нее хватит. Она отлепилась от перил, отыскала лестницу на нижний уровень и медленно спустилась, стараясь производить как можно меньше шума. По дороге она сдернула лук со спины, согнула его и тронула тетиву. Когда имперка вытащила стрелу из колчана, то окончательно почувствовала себя готовой на подвиги. Стражница все так же торчала в камере, решетка там была довольно частой – был риск промахнуться, и Банри выбрала первой целью Рулиндила, который сидел спиной к ней. А уж потом можно будет заняться стражницей в доспехе. Главное, чтобы здесь еще кто-нибудь не объявился...

Рулиндил отложил перо и проговорил:

– Хватит на сегодня. Меня огорчает твое нежелание сотрудничать. Надеюсь, в следующий раз ты расскажешь больше.

– Чего вам от меня еще надо? – застонал пленник. – Я уже вам все рассказал. Послушайте, отпустите меня, я вас отведу в Рифтен, покажу...

Он закашлялся и умолк. Дознаватель со вздохом откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и кивнул своей помощнице. Та вышла из камеры и принялась выкладывать что-то на маленький стол неподалеку от неиспользуемой дыбы. Рулиндил, казалось, задремал. Банри натянула лук, нашла взглядом основание его шеи и выпустила стрелу. Эльф с хрипом обмяк на сиденье, а Банри уже целилась в стражницу, которая, похоже, еще не поняла, что ее начальник скончался. Кираса у палачихи была ничего себе, пришлось трижды выстрелить почти в упор, чтобы уложить ее.

Расправившись с талморцами, Банри быстро осмотрела тела, убедилась, что эльфы мертвы по-настоящему и быстро обошла все помещение, заперла вторую дверь, через которую, всего скорее, пришел Рулиндил, а затем с опаской приблизилась к пленнику. Мало ли, вдруг он не будет в восторге оттого, что имперка прикончила его мучителей. Худощавый, если не сказать – тощий, полуголый мужчина висел, прикованный к стене, и не шевелился, имперка решила бы, что он мертв, если бы не слышала его дыхания. Правда, в следующую секунду он поднял голову, увидел силуэт в капюшоне и в страхе задергался.

– Нет... нет! Не надо...

Банри быстро протянула руку в перчатке и зажала бедняге рот, чтоб не он завопил и не переполошил все посольство.

– Тихо ты! Сейчас я уберу ладонь, и ты не будешь орать, хорошо?

Мужчина кивнул. Имперка помедлила, и отняла руку, как и обещала. Пленник задрожал.

– Я же сказал, ничего больше не знаю об этом.

– Не бойся меня, – тихо сказала Банри. – Я не буду тебя пытать.

– Что? Кто... чего ты тогда хочешь?

– Нет времени на объяснения. Давай убираться отсюда.

– Ага, конечно. Передай этому ублюдку Рулиндилу, что я на такое не ведусь. Мне больше нечего сказать ему.

Банри глубоко вздохнула. Да уж, это оказалось еще труднее, чем она думала.

– Боюсь, передать ему что-нибудь теперь сможет только некромант. Ключи от твоих оков у него?

Мужчина облизал пересохшие губы.

– Ты... ты серьезно?

– Более чем. Сам можешь убедиться... – Имперка посторонилась, чтобы заключенный мог увидеть тело эльфийки, лежащее напротив входа в его камеру. – Если я найду проклятые ключи.

– Посмотри у этой... – прохрипел пленник, не сводя взгляда с трупа мучительницы. – Она вроде вчера меня отпирала.

– «Вроде вчера» или «вроде отпирала»? – уточнила Банри, обыскивая покойницу. Ключа у нее не оказалось, но какой-то лежал рядом с окровавленными инструментами, которые перед гибелью раскладывала альтмерка.

– Вроде вчера... – Ключ подошел, и мужчина со сдавленным криком повалился на пол, прижимая затекшие руки к груди. – Боги!

Банри быстро осмотрела его стертые запястья, потом принялась растирать закаменевшие мышцы предплечий.

– Потерпи. Скоро станет лучше. Как звать-то?

– Э... Этьен я. А ты?

Имперка сделала вид, что не расслышала.

– Нам нужно сваливать, пока этой парочки не хватились, – сказала она. – Есть предложения?

– Да, конечно. – Этьен с помощью Банри выбрался из своей камеры и ткнул пальцем в угол. – Туда. Я видел, как стражники выносили туда трупы. Куда-нибудь да выйдем.

Имперка довела его до люка в полу, на который указывал пленник, и усадила рядом на мешок с картошкой. Женщина подергала крышку за кольцо и выругалась.

– Заперто!

– Может, у этих двух уродов есть ключи?.. – безнадежно спросил Этьен.

– У этой бабы пусто. А Рулиндила я не проверяла.

У следователя в карманах тоже не было ничего, кроме пары монет, да еще имелся малахитовый кинжал в новехоньких ножнах. Сначала Банри хотела его забрать, но быстро передумала – уж больно приметный ножичек. С расстройства она обыскала рабочее место талморца, но стол был почти пуст, а в сундуке рядом кроме стопки протоколов допросов пленных нашлось только еще одно досье – на какого-то Эсберна. Припомнив, что Рулиндил, допрашивая с пристрастием Этьена, упоминал это имя, имперка добавила эту книжицу к уже украденным ею документам.

– Как ты тут очутился? – спросила она, вернувшись к пленнику и примериваясь к крышке люка – может, удастся избавиться от нее при помощи магии, или Криков, на худой конец.

– Они меня взяли в Рифтене. – Этьен завернулся в пустой мешок, ему явно было холодно. – Решили, что я что-то знаю. Задавали мне одни и те же дурацкие вопросы.

– Понимаешь... Ты и в самом деле можешь знать нечто важное, но не догадываться об этом.

– Очень надеюсь. Иначе получится, что эти гады напрасно меня пытали столько времени. В любом случае, если это тебе поможет их обдурить, буду рад помочь.

– Я так понимаю, они кого-то ищут?

– Да, да. Они ищут какого-то старика по имени Эсберн. Что-то связанное с драконами, я слышал их разговоры, когда они решили, что я вырубился.

– А что именно они говорили про драконов?

– Ну, вроде как они считают, что этот Эсберн может что-то знать об этих тварях. Я не совсем разобрал, извини.

– Ясно. – Банри на секунду задумалась. – А ты знаешь этого Эсберна?

Этьен покачал головой:

– Я видел в Рифтене одного типа – они думают, что это он. Больше нечего добавить – я даже не знаю, где он живет и как его зовут. Но они и так чуть не до потолка прыгали от радости.

Он умолк, а имперка уныло воззрилась на проклятый люк. Можно, конечно, попробовать «Морозное дыхание», двух известных ей слов наверняка хватит, чтобы выморозить замок, проблема только в том, что на ее Крик наверняка сбежится все посольство. Этьен вдруг с трудом встал и заковылял по направлению к лестнице на второй ярус.

– Куда это ты?! – всполошилась Банри.

– Я жрать хочу, – пожаловался пленник. – А у этих сволочей здесь наверху что-то вроде закусочной. По крайней мере, на моей памяти они частенько тут лопали всякие разносолы.

– Видимо, это какое-то очередное извращение – обедать в камере пыток.

Этьен ухмыльнулся.

– Голодать тебе никогда не приходилось, да? Это вообще-то тоже такая пытка, если ты не поняла. Этим сволочным талморцам в изобретательности не откажешь.

Пленник утопал наверх, через некоторое время Банри услышала, как он там чем-то чавкает. Еще через минуту раздался хлопок, с каким раскупориваются бутылки с медовухой, и шипение. Банри разозлилась и открыла рот, чтобы сказать: еда едой, а вот пить в таком состоянии здоровья, да еще в таком месте и в такое время – совсем не дело, но тут в отдалении грохнула дверь, и кто-то гаркнул:

– Слушай ты, шпион! – Имперка подпрыгнула на месте, шарахнулась в сторону и прижалась к перегородке. – Ты в ловушке, и мы взяли твоего сообщника!

Банри осторожно выглянула из укрытия – так и есть! Дурацкий Малборн попался! Даже отсюда Готтлсфонт видела, что он бледен до синевы и еле шевелится. Одна из двух альтмерских теток в эльфийских доспехах стиснула загривок босмера ручищей в латной перчатке и приказала:

– Сдавайся, или вы оба умрете!

– Ага, щас.

После того, что она здесь увидела, Банри твердо решила, что живой не дастся. Но Малборну нужно было хоть чем-то помочь, поэтому она вскинула лук и выстрелила, целясь стражнице в лицо. Готтлсфонт и не рассчитывала, что попадет, но эльфийка, уклоняясь от летящей стрелы, выпустила босмера.

– Прыгай вниз! – заорала Банри, и Малборн, к счастью, подчинился.

Он с воплем перемахнул через перила, неловко приземлился и бойко захромал к Готтлсфонт, пока стражницы, ругаясь на альдмерисе, бежали к лестнице. Банри глянула на лук, прикинула свои шансы на удачный выстрел и опустила оружие. Эльфийки уже спустились вниз и приближались, скрежеща зубами от ярости. Вид трупов Рулиндила и его ассистентки не улучшил их настроения, так что, судя по угрожающим выкрикам, брать нарушителей живыми они явно передумали.

– Встань за мной, – велела имперка Малборну, секунду поразмыслила и добавила: – Нет, лучше отойди подальше. И еще уши зажми. – Босмер обалдело пялился на нее, но на объяснения не было времени – талморские воительницы были уже совсем близко. – Делай, как я сказала, чтоб тебя!

Банри отвернулась от эльфа и сосредоточилась на нападающих. Она вызвала в памяти нужные Слова и Крикнула:

– FO Krah!!

На мгновение все ее существо объял дикий холод, а затем ледяная вьюга сбила с ног обеих стражниц и унесла их к проему, откуда они и вышли. Стало тихо, безмолвие нарушали только какой-то шорох и потрескивание. Имперка, задыхаясь, повалилась на колени, хватая воздух ртом. Легкие болели так, словно она за час без остановок миновала расстояние от Имперского города до Брумы, горло жутко саднило, Банри закашлялась, провела ладонью по губам и осмотрела перчатку слезящимися глазами – крови вроде не было. Боль в грудной клетке вскоре утихла, та, что в глотке, тоже немного присмирела, женщина опустилась на колени и прохрипела:

– Да уж. Старики ни о чем таком не предупреждали.

Имперка вспомнила о стражницах и отыскала их взглядом: два покрытых инеем тела валялись на побелевшем полу возле белоснежной же стены. Когда Банри поднялась на ноги и заковыляла к не подававшим признаков жизни эльфийкам, доски под ее ногами опасно затрещали. Готтлсфонт с опаской приблизилась с солдатам, но бояться, похоже, уже было нечего – у эльфийки, лежащей лицом вверх, даже широко распахнутые глаза заиндевели. Банри склонилась над покойницей и ткнула пальцем ее исходящий ледяным паром нагрудник – металл тихонько хрупнул и осыпался почти целиком, открывая более-менее уцелевший поддоспешник.

– Вот те раз, – пробурчала имперка. – А ведь только два слова использовала...

Она взялась обыскивать стражниц, что, вообще-то, оказалось совсем не просто – они не просто закоченели, а были изрядно проморожены, и руки Банри, пусть и одетые в перчатки, замерзли в считанные секунды. Поиски увенчались успехом – имперка обрадованно схватила обнаруженный ключ и ахнула, когда он сломался прямо в ее руках. Отвалилось, правда, только колечко – Банри со страхом потрогала бородку, но та держалась крепко. Она метнулась обратно к люку в полу – ключ легко вошел в скважину, а вот провернуть его вышло с трудом – без кольца это было очень неудобно. Имперка поднатужилась и подняла деревянную крышку – снизу тут же потянуло холодом, сыростью и тухлятиной. Банри поморщилась и негромко позвала:

– Эй, вы там! Сюда идите.

Показался Малборн. Он был напуган едва ли не больше, чем раньше, когда был в руках талморцев. Этьен вообще куда-то делся, окончательно разозлившаяся Банри отправилась его искать и обнаружила далеко не сразу забившимся в какую-то щель между бочками.

– Ты что, издеваешься?! – прорычала она. – Мне казалось, ты хотел как можно быстрее убраться отсюда!

– Да, – едва слышно ответил тот, – только я устал немного, да и холодно тут стало, после того, как ты... э... короче, сделала это.

– Что бы я ни сделала, по-моему, это просто цветочки по сравнению с тем, что делали талморцы. И что еще сделают, если схватят нас тут.

Имперка извлекла бывшего пленника из укрытия и погнала к люку. Малборн, тем временем, немного успокоился и нетерпеливо переминался с ноги на ногу у отверстия в полу.

– Теперь талморцы будут охотиться за мной до конца жизни, – сообщил он.

– Добро пожаловать в наш клуб, – проворчала Банри, поставив Этьена рядом с эльфом и заглядывая в люк. Вроде бы там имелась лестница, но насколько она длинная, судить сложно. – Никаких льгот и привилегий, правило только одно – не попадайся на глаза агентам Доминиона, штраф – смертная казнь.

Этьен захихикал. Имперка решила, что, должно быть, за время пребывания в оковах его чувство юмора несколько заржавело, раз уж его веселят такие несмешные шутки. Малборн насупился:

– Надеюсь, дело того стоило...

– И я надеюсь, – вздохнула Банри. Она примерилась к шатким ступенькам и проговорила: – Ладно, я первая, а вы давайте за мной и не отставайте.

====== Лучший друг даэдра. Часть 2 ======

Запах разложения делался все сильнее. Банри ощутила под ногами твердую поверхность и выпустила осклизлую перекладину из пальцев, радуясь, что руки защищены перчатками. Она отошла в сторонку, чтобы спускающимся вслед за ней Малборну с Этьеном было куда встать, и вызвала магический светильник.

– Ого, так и впрямь лучше, – простучал зубами бывший пленник, со стоном соскочив на утрамбованную землю. – А теперь куда?

– Можно подумать, нам есть из чего выбирать, – фыркнул Малборн и сморщился: – Ну и вонища тут, однако.

Банри, не отвечая, не спеша пошла вперед, глядя под ноги – очень предусмотрительно, потому что пол подземелья внезапно кончился. Беглецы столпились у края карниза, обрывающегося в полумрак, и растерянно глазели вниз.

– Ну что же, – Банри отступила на шаг и поудобнее перехватила оружие, – ты, Этьен, сам сказал: куда-нибудь да выйдем. Тут, кстати, не очень высоко.

Она спрыгнула на обледенелый камень пещеры и первым делом отыскала выход; можно было обойтись и без света: большая трещина в породе обеспечивала приток свежего воздуха, разбавлявшего трупное зловоние. Что-то зашуршало, и Малборн неловко сполз на нижний уровень грота. Он оглянулся и испустил такой вопль, что Банри взвилась в воздух от неожиданности, а Этьен, как раз собиравшийся присоединиться к честной компании, живо забрался обратно, невзирая на все свои раны. Имперка вскинула лук и приготовилась выстрелить, но вместо врага увидела лишь изодранный труп снежного тролля, да сидящего рядом с ним Барбаса, ухмыляющегося во всю окровавленную пасть.

– Совсем охренел? – прошипела Банри то ли псу, то ли босмеру. – Чего пугаешь-то?

– Да-а... – заныл Малборн. – Они нас, считай, поймали, вон какую образину сюда посадили!

– Образина уже сдохла, успокойся!

– Я про собаку!

– Это моя собака, – объяснила имперка, – и я буду очень признательна, если ты не будешь ее обзывать.

Эльф заткнулся. Этьен, разобравшийся что к чему, спустился к товарищам по несчастью, оглядел пещеру и отметил:

– Крутая, однако, собака. Со снежным троллем не всякий медведь справится...

– Да, ничего, – буркнула имперка. Барбас подошел к ней, помахивая хвостом и таща в зубах нечто, еще пару дней назад бывшее добротным и недешевым меховым плащом; женщина брезгливо взяла изделие в руки, оценила состояние и со вздохом повернулась к полуголой жертве пыток: – В общем, если хочешь – вот, накинь. Грязный, конечно, но все еще должен греть.

Этьен обрадованно выхватил мех из ее рук и живо завернулся в плащ так, что наружу только кончик носа торчал.

– В моем положении выбирать не приходится...

– Ну и хорошо, – Банри задрала голову, прислушиваясь, но сверху не доносилось ни звука. – Уходим отсюда.

Снаружи царила ночь. Банри раздвинула сосновые ветви, сделала пару шагов и, к своему удивлению, очутилась на довольно широкой мощеной дороге. Пока она стояла и крутила головой, мучительно припоминая карту Хаафингара, Малборн прошмыгнул мимо и ускакал в темноту, даже не попрощавшись. Этьен вылез из подземелий, с явным удовольствием вдохнул ледяной воздух и сказал:

– Спасибо за помощь. Я у тебя в долгу. Найди меня в Рифтене, если выберешься из этой передряги.

Он унесся в сторону, противоположную той, что выбрал Малборн, Банри оставалось только подивиться его прыти. Барбас куда-то запропастился, правда, стоило имперке о нем подумать, как пес показался из пещеры, повел носом, выплюнул что-то на землю и спросил:

– А эти где?

– Ушли. – Банри потерла лоб, прикидывая, не достать ли ей карту из своего мешка – хоть ее она не забыла.

– Хм. Решили разделиться, значит? Оно и к лучшему. Идем.

– Куда?..

Имперка устало поплелась за Барбасом, который подобрал выплюнутый им ранее некий предмет и побежал по дороге куда-то налево от выхода из тролльего логова. Через некоторое время он свернул в холмы и в конце концов привел имперку к развалинам фермерского дома. Крыша у данного сооружения отсутствовала, поэтому неизвестные вооруженные до зубов личности расставили несколько палаток вокруг давно погасшего очага и развели костер прямо на полу. Сами эти неизвестные, уже почившие, валялись грудой под лестницей в дом. В общем, место было неуютное, хотя и скрытое от посторонних глаз, но Банри была рада и такому приюту. Еще больше она обрадовалась, когда увидела свою кобылу, привязанную за останками хижины.

– Не обращай внимания на трупы, – любезно предложил Барбас, зайдя вовнутрь кружка из палаток и выплюнув на заснеженный пол маленькую шкатулочку. – Ну и... на беспорядок тоже.

«Беспорядком» он, видимо, называл лужи крови, красовавшиеся тут и там.

– Не буду. – Банри переступила через них, стараясь не запачкать обуви, погладила и осмотрела Альфсигру – на вид с ней было все в порядке – и посмотрела на пса: – Как ты ее привел?

– Ага, еще и привязал, – засмеялся Барбас. И впрямь – лошадь была привязана к небольшой сосенке. – Они ее привели. – Пес выразительно посмотрел на покойников.

– Как же так вышло?..

– Да очень просто. Ехала твоя подружка Дельфина к Драконьему мосту, ехала, но напали на нее злые люди, и пока она рубила в капусту двоих самых нерасторопных, остальные сумели увести порожнюю лошадку и доставить сюда.

Банри с сомнением покачала головой.

– Ну не знаю... Как-то не верится, что у Дельфины кто-то что-то смог украсть.

– Наверное, она сама тоже в подобное не верила. Но, как видишь, все же случилось.

– А ты, выходит, выследил их? – приподняла одну бровь имперка.

– Ну да, было нетрудно. – Барбас улегся возле костра и пихнул носом шкатулочку. – Глянь вот, нашел в той пещере.

Банри подобрала находку и устроилась под ближайшим к костру шалашом. Она порылась в снятом со спины мешке, вытащила свою одежду и стянула талморские сапоги.

– Даже не посмотришь? – немного обиженно спросил пес.

– Позже, если ты не против – есть куда более насущные проблемы. Я устала, хочу есть и спать. Мне нужно переодеться, да и лучше бы нам убраться подальше от посольства как можно быстрее.

– Да я не против, но хочу отметить, что на дороги сейчас выходить опасно – эльфы после устроенного тобой переполоха наверняка выставят кордоны на границах владения.

Имперка поморщилась.

– С чего ты взял, что я устроила переполох? Может, я все по-тихому обстряпала...

– «По-тихому» явно не для тебя, – засмеялся Барбас. – И не для таких как ты. Я из пещеры услышал твой... этот... ту’ум.

– THu’uM, – рассеянно поправила Банри, застегивая куртку. Надевать снова талморскую обувь не хотелось, но не босиком же по снегу шастать...

– Как скажешь. Слушай, я плохо разбираюсь в моде, но тебе не кажется, что эти остроносые уроды слишком бросаются в глаза?

– Мне больше не в чем...

Пес закатил глаза.

– Всему-то тебя учить надо. – Он выбежал из развалин и вернулся через несколько минут, держа в зубах пару неплохих сыромятных сапог. – Во, почти новые.

Банри примерила обувь, стараясь не обращать внимания на кровавые пятна, усеивавшие голенища, засунула документы и находку Барбаса в свой мешок и завязала тесемки. Талморскую форму она бросила в костер, дополнительно усилив пламя магией – авось прогорит, и следов не останется...

– Что там с Мико? – спросила имперка, завернувшись в побитое молью одеяло из шкур, найденное тут же.

– Ну, он вроде был в порядке, если ты об этом. Он все порывался бежать за твоей повозкой, поэтому Дельфина взяла его на поводок и привязала к своему седлу. Так что с ней он остался, твой Мико. В последний раз я его видел, когда побежал за этими бандюками, что твою кобылу увели, он как раз вцепился в загривок их зазевавшемуся приятелю.

– Понятно...

Банри поужинала найденными среди разбойничьих припасов хлебом и сыром и теперь сидела, протянув руки к огню и клюя носом.

– Поспи, – предложил Барбас, – я постерегу.

– Не слишком хорошая идея, – покачала головой имперка, подавив зевок. – Тут у нас посольство под боком...

– Ну тогда давай уйдем отсюда, только вот ты уверена, что не вывалишься из седла по дороге?

– Совсем не уверена, – грустно сказала Банри, – но как-то не очень охота, чтоб талморцы схватили меня за задницу, когда я буду сопеть в две дырки.

Барбас вздохнул совсем по-человечески.

– Давай укладывайся. Если вдруг случится самое плохое – отобьемся как-нибудь от этих эльфов.

Утро было хмурым и ненастным, прямо как настроение Банри. Имперка выпуталась из вороха старых шкур, которыми укрывалась ночью, и выбралась из шалаша, облюбованного вечером. Костер прогорел, а Барбаса нигде не было видно. Сама не своя от беспокойства, женщина в спешке оделась, обулась и собрала свое добро. Альфсигра негромко заржала, привлекая внимание хозяйки, и Банри, успевшая забыть о ней, вздрогнула от неожиданности. Барбас прибежал, когда имперка закончила кормить лошадь найденным у конокрадов овсом и как раз переливала содержимое большого бурдюка в относительно чистое деревянное ведерко, чтобы теперь напоить кобылу.

– На дороге между Солитьюдом и Драконьим мостом шастают остроухие, – выпалил пес. – Заглядывают под каждый куст. Так что лучше нам переждать, пока они растеряют энтузиазм или решат искать в другом месте.

– Проклятье... – Банри прислонилась к полуразвалившейся стене. – В другом – это в каком? Скоро они поймут, что на юг никто не проходил, и станут обыскивать север Хаафингара.

– С чего бы? Насколько мне удалось понять из их болтовни, они твердо уверены, что нарушители вот-вот попытаются пробраться в Предел или Хьялмарк, потому и караулят вдоль границы.

– О Малборне с Этьеном что-нибудь слышно?

– От тех талморцев, что я встретил – нет. Кстати, они, похоже, в замешательстве и слегка напуганы.

– С чего бы? – удивилась имперка.

– Сама подумай. Некто пробирается в сердце их территории, убивает их людей и крадет пленников, а потом почти без проблем скрывается. Наверняка такое с ними впервые. Да и твое... выступление тоже все в посольстве слышали.

Банри молча дождалась, пока Альфсигра напьется, а потом взнуздала и оседлала ее.

– Надо уходить отсюда, и быстро. Мне совсем неохота встречаться с талморскими колдунами. Правда, я не знаю, куда нам податься...

– Зато я, кажется, знаю. – Барбас задрал голову и посмотрел в проясняющееся небо. – Мы пойдем за Топором Скорби. Я выяснил, где он, и вспомнил, у кого.

Банри ехала по дороге на запад, то и дело пуская кобылу галопом и поминутно оглядываясь. Ей хотелось побыстрее пересечь открытое пространство и спрятаться среди каких-нибудь деревьев, но, к сожалению, в этой части Хаафингара лес не рос, только редкие сосенки встречались по пути. Тракт оставался пустынным, если не считать живности вроде кроликов и лисиц, охотившихся за ушастыми зверьками. Близился вечер, когда на дорогу выскочила парочка снежных троллей, но проблем путникам они доставить не успели – Банри быстро застрелила одного, а Барбас вырвал глотку второму.

– Вот гады, – сказала имперка.

Она спешилась и вытащила из тролльего трупа все стрелы, что всадила в него. Барбас хватал и после выплевывал снег, чтобы очистить пасть от крови. В конце концов он понял, что вместо снега жует жухлую траву и сдался.

– Ага, – буркнул пес, – и на вкус они мерзкие.

Банри дала ему немного воды из своей фляги и сказала:

– Как-то забыла спросить... Что за история с Топором Скорби?

Барбас выплюнул порозовевшую воду, с отвращением посмотрел на дохлых троллей и встряхнулся.

– Одна из шуточек Клавикуса, – отозвался он. – У мага по имени Себастьян Лорт была дочь, поклонявшаяся Хирсину. Когда она превратилась в вервольфа, Себастьян обезумел, он не мог видеть, как его маленькая девочка становится диким зверем.

– Ну еще бы, – пробурчала имперка, вспомнив Синдинга и свои злоключения с Хирсином.

– В общем, Лорт хотел найти способ освободить дочь от проклятия. – Барбас кашлянул и закончил: – Клавикус дал ему топор.