Текст книги "О тех, кто не слушает добрых советов (СИ)"

Автор книги: Чемерица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 91 страниц)

Седобородые в полном составе восседали за огромным круговым столом в трапезной. Невнятно поздоровавшись, Банри уселась на свое место и набросилась на еду. Ложку в пальцах удерживать было трудновато, но она справилась.

Старички закончили со своими порциями раньше имперки, и, поочередно вставая из-за стола и проходя мимо Банри, всякий раз учтиво склоняли головы. Кланяться в ответ, сидя и с набитым ртом было ужасно неудобно, и Готтлсфонт вспотела от смущения, одновременно недоумевая, отчего деды сделались столь чрезмерно почтительными. Арнгейр выходил последним.

– Когда закончишь, мы будем ждать тебя в зале, – сказал он и удалился.

Банри затолкала в себя остатки пшеничной каши с мясом неизвестного происхождения и рысью понеслась в центральное помещение. На середине пути имперка споткнулась, осознав, чего ей так не хватает, и от страха все ее нутро заледенело, словно она проглотила огромную сосульку.

– Где Древний Свиток?! – в ужасе выпалила женщина, скатившись в зал с лестницы.

Седобородые стояли лицом к ней, выстроившись в ряд, и сначала просто молча смотрели, затем, не сговариваясь, зашагали в жилое крыло. Банри засеменила следом, обливаясь потом от жутких мыслей: неужели она потеряла Свиток где-то на горе и не заметила? Или еще хуже – он покинул временную владелицу самостоятельно?

Старики, меж тем, привели ее к внутренней стене, украшенной барельефом, и в торжественном молчании продемонстрировали артефакт, обставленный со всех сторон свечами. Банри перевела дух, потрогала Свиток, чтобы изгнать последние опасения, и повернулась к монахам.

– Вы его… читали? – осторожно спросила она.

Арнгейр усмехнулся.

– Конечно, нет. Это… – он помедлил, словно подбирая слова, – творение не для глаз смертных. Что бы ни говорили эти так называемые ученые. Впрочем, ты ведь тоже не рискнула открыть его.

Это был не вопрос, а утверждение. Женщина кивнула.

– Я перечитала все книги о них, что имелись в Коллегии Винтерхолда. После этого от таких вещей хочется держаться подальше. Надеюсь, мне и не придется даже смотреть в него, тем более читать.

Старики в изумлении уставились на нее, и Банри догадалась, что сморозила какую-то глупость.

– А как же ты тогда будешь им пользоваться? – спросил Арнгейр.

– Понятия не имею, и вообще – Партурнакс сказал только принести Свиток к Разрыву…

– Зачем? – Арнгейр кашлянул. – Прости, DOVahKiiN, мы стараемся не вмешиваться в твои дела, и, конечно же, не ставим под сомнение мудрость нашего учителя, но хотелось бы знать, для каких целей он велел тебе добыть частичку творения, поскольку это касается каждого из живущих.

Под внимательными взглядами Седобородых Банри подошла к ближайшему стулу, путаясь в полах одежд, и уселась. На дедков она старалась не смотреть, хотя они и обступили ее со всех сторон.

– Я пришла к вам с просьбой научить «Драконобою». Вы – и особенно ты, Арнгейр, – отнеслись к этой идее отрицательно, да еще сказали, что не знаете такого Крика. Ну а Партурнакс, наоборот, посчитал, что мне это пригодится. Но ему «Драконобой» тоже неизвестен. Его слова: «Он мне неведом и не может быть ведом», потому что «Драконобой» – первый Thu’uM, сотворенный JooRRE, вроде бы поэтому. – Имперка перевела дух. – Короче, старик предложил мне научиться этому Крику напрямую от его создателей. И вот как раз для этого нужен Свиток.

– И каким же образом ты будешь его использовать? – после долгого молчания спросил Арнгейр.

Банри развела руками:

– Могу только догадываться, как я уже говорила, Партурнакс велел для начала принести Свиток на вершину горы. – Готтлсфонт взглянула на артефакт. – Остается надеяться, что это тот самый. Иначе я потратила прорву времени и усилий на никчемный предмет.

Имперка выпрямилась, почувствовав под ногами не разъезжающийся снег, а твердый камень, и робко посмотрела в долину со склона горы. Лучше бы она этого не делала – под грудиной и в пятках сразу возник противный нервный зуд. Банри поспешно отвернулась и уставилась на свои сапоги. Она поплотнее ухватила одну из палок, с помощью которых взбиралась, и поморщилась. Кисти нынче утром выглядели лучше, чем накануне, и, к счастью, обошлось без кровавых пузырей. Тем не менее, пальцы все еще здорово болели, но хотя бы гнулись без особых проблем.

«Если выберусь отсюда, – подумала Готтлсфонт, – надо будет заняться суставами. Может, Даника владеет какими-нибудь приемами лечения…»

Семь Тысяч Ступеней, несмотря на свою протяженность, были более пологими, чем маршрут от Высокого Хротгара к вершине Глотки Мира. Тем не менее, Банри, завидев сидящего на скале Партурнакса, поняла, что устала не так уж сильно, хотя вчера почувствовала себя выдохшейся, преодолев треть пути.

Дракон окинул Банри взглядом, втянул ноздрями воздух и пророкотал:

– Он у тебя. KEL. Древний Свиток. TiiD KReh… Время дрожит от его прикосновения.

Готтлсфонт открыла рот в изумлении. Свиток она хорошо упаковала, его точно нельзя было увидеть из-под одежды. Партурнакс уставился на имперку:

– Это несомненно. Тебя ведет судьба. KOGaaN AKATOSH. Сами кости земли в твоем распоряжении. – Банри потупилась, а старик провозгласил: – Тогда иди. Исполни свое предназначение. Отнеси Свиток к Временному Разрыву. Не мешкай. Алдуин идет. Он не пропустит этих знаков.

После его финальных слов имперка взлетела на вершину горы как на крыльях. Спрашивать, с чего старый дов так уверен в скором появлении Алдуина, она не решилась, сразу уверовав в истинность этого утверждения. Для начала требовалось найти этот самый Временной Разрыв. Исходив всю вершину вдоль и поперек и взрыхляя снег, Банри то и дело посматривала на перелетевшего сюда же Партурнакса, но тот отмалчивался, сидя на побитой временем Стене Слов. Вконец запыхавшаяся от усилий и чересчур разреженного воздуха имперка устало поплелась к груде обломков у основания Стены, чтобы перевести дух, и вдруг ощутила некий дискомфорт. Она быстро прыгнула вперед и обернулась.

– Это еще что? – выдавила она, указывая на пространство в воздухе, в котором падающие снежинки выглядели, да и вели себя весьма своеобразно – искажались, будто в кривом зеркале.

– TiiD AhRaaN, – глубокомысленно изрек Партурнакс. – Теперь встань туда.

– Он всегда тут был?.. – спросила Банри, примериваясь, прежде чем шагнуть. – То есть – даже когда я была здесь впервые?

– Именно. Встань туда и раскрой KEL.

– А если это не тот Свиток?.. – бормотала Готтлсфонт, выпутывая артефакт из-под слоев тряпок.

Партурнакс удивился:

– Что значит «не тот»?

– Ну… – Имперка не нашлась, что ответить.

Свиток наконец-то увидел солнце. Банри отбросила упаковку и осторожно ступила внутрь искаженного пространства. Ветер и холод сразу куда-то исчезли, что вроде должно было стать плюсом, но Банри испытывала довольно сильное беспокойство. Она осторожно потянула Свиток из футляра, не глядя. Потопталась на месте в ожидании какого-либо эффекта. Ничего не произошло.

«Так и знала, не тот», – в тоске подумала Готтлсфонт, но тут заговорил Партурнакс:

– Чего ты ждешь? Загляни в KEL, и он поможет тебе увидеть прошлое…

Его голос звучал удивительно четко, словно дракон находился на расстоянии вытянутой руки, тогда как остальные звуки либо стихли, либо доносились до слуха сильно искаженными.

Банри беспомощно покосилась на дракона. В голове разом всплыли все предупреждения о Древних Свитках, почерпнутые из книг и от разных доброжелателей. Но Партурнакс ожидал от нее действий, поэтому пришлось подчиниться.

В первые ужасные мгновения ей казалось, что обещанная слепота настигла ее – единожды взглянув на содержимое Свитка, имперка даже не смогла понять, изображено ли там что-нибудь – все вокруг затопила чернота.

Сражаясь с паникой, Банри уговорила себя потерпеть. Спустя бесконечность, во тьме забрезжил свет, и, что удивительно, появились звуки (весьма тревожащие), запахи (в основном неприятные), повеяло ветром, очень странным – то жутко холодным, то невероятно горячим. Мрак наконец-то раздался в стороны, открывая довольно неприглядную картину.

Это точно была раздвоенная вершина Глотки Мира, озаренная жутким красным светом, исходившим с небес. Само небо, там, где его не закрывали черные тучи и клубы дыма, тоже было ярко-алым. Периодически вдалеке с него сыпались метеориты, врезающиеся в невидимую отсюда землю с тяжелым грохотом. Ближайший пейзаж тоже не радовал глаз. Вокруг валялись неважно выглядящие даже сквозь мутную пелену покойники из числа людей и, что, более всего поразило имперку – немалое количество драконьих трупов. Снег местами был украшен кровавыми кляксами размером с корову.

Банри попыталась сойти с места, но с возрастающим страхом поняла, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой, она вообще не ощущала присутствия собственного тела, словно в этот момент истории перенеслись только органы чувств и мозг. Впрочем, имперка могла крутить головой, обозревая окрестности, чем и воспользовалась.

Взгляд перемещался медленно, словно не поспевал за мыслью.

На краю зрения что-то двигалось, Банри сфокусировалась на темной фигуре, вроде бы человеческой, и стала наблюдать. Силуэт задвигался и заговорил, обращаясь к кому-то, невидимому имперке. Сначала та не распознала, на каком языке говорит незнакомец, но затем услышала где-то уже узнанное слово: «Гормлейт». Спустя некоторое время имперка вспомнила: это имя, которое упоминал когда-то давно Партурнакс в качестве одного из своих первых учеников. Язык от этого более понятным не стал, но знакомых морфем хватало, чтобы худо-бедно угадывать, о чем говорят. Очевидно, что это была очень древняя форма современного тамриэлика, которым и поныне пользовалось все население континента и сопутствующих земель.

Тип, в котором сквозь пелену эпох едва угадывался человек в старинном доспехе, вроде бы сказал следующее:

– Гормлейт! Время уходит! Битва!..

Здесь его речь была прервана тяжело приземлившимся в грязный снег драконом.

– DaaR SUL THUR SE ALDUIN VOKRii, – провозгласил дов, приняв устойчивую позу. – Но твоя смелость достойна похвалы. KRIF VOTH ahKRIN. Теперь умри напрасной смертью.

Он попытался схватиться с мужчиной в старинной броне, но со скалы на драконью голову спрыгнула относительно небольшая фигурка с мечом в руке, лезвие которого немедленно вонзилось в глаз чудовища по самую рукоять. Дракон издал предсмертный рев и повалился в снег, его победитель скатился вниз, вскочил на ноги и крикнул в тускнеющие глаза:

– Знай, что Гормлейт убила тебя!

Теперь стало ясно, что это женщина.

Банри перевела взгляд на дракона. Тот, кажется, окончательно помер, но не спешил рассыпаться в прах и отдавать кому-нибудь душу.

Женщина, между тем, откинула с лица длинные волосы, при таком освещении, кажущиеся окровавленными, и повернулась к товарищу:

– Хакон! Славный день, верно?

– Ты ни о чем не думаешь, кроме крови на своем клинке? – угрюмо спросил воин.

– А о чем еще думать?!

Они стояли бок о бок, спиной к Банри. Хакон подошел поближе к краю обрыва и уставился в долину.

– Битва внизу идет плохо, – заключил он. – Если Алдуин не примет наш вызов, боюсь, все потеряно.

Готтлсфонт немного притерпелась к их языку, и теперь ей почти не требовалось усилий, чтобы понять разговор.

– Ты слишком волнуешься, брат, – самодовольно протянула Гормлейт, подходя к мужчине и кладя ладонь ему на плечо. – Победа будет за нами.

Тот сбросил руку и резко повернулся:

– Почему Алдуин выжидает? Мы рисковали всем из-за твоего плана, старик.

Слева показался еще один силуэт, на сей раз в длинной мантии подозрительно знакомого вида.

– Он придет, – проговорил он густым голосом. – Он не отринет наш вызов. И зачем ему нас бояться?

– Мы его хорошо потрепали, – возразила Гормлейт. – Четверо его родичей пали сегодня от моего клинка!

Банри мысленно присвистнула. На ее собственном, так сказать, счету было всего трое покойных «родственников», да и то за несколько лет, а эта деваха положила четверых за день.

– Но никто еще не выстоял против самого Алдуина, – напомнил старик. – Галтор, Сорри, Биркир…

– У них не было Драконобоя! – рявкнула Гормлейт. – Как только мы его свалим, клянусь, я отрублю ему голову!

Человек в робе, казалось, поморщился.

– Ты не понимаешь. Алдуина нельзя убить, как меньших драконов. Он нам не по силам. – Старик исхитрился запустить руку за шиворот и извлек оттуда безумно знакомый предмет. – Вот почему я принес Древний Свиток.

Хакон отшатнулся.

– Феллдир! Мы же решили его не использовать!

– Я не соглашался. И если ты прав, он мне не понадобится.

Феллдир спрятал артефакт под мантию и выжидающе взглянул на брата с сестрицей.

– Нет. – Хакон отступил от старшего товарища. – Мы разберемся с Алдуином сами, здесь и сейчас.

– Скоро мы все увидим, – проговорила Гормлейт, глядя куда-то за горизонт. – Алдуин приближается!

– Да будет так, – выдохнул Хакон, выхватывая меч из ножен.

Все вместе они выстроились в ряд перед совершенно целой Стеной Слов, на обломках которой в актуальном для Банри времени сидел Партурнакс. Увидеть приближающегося Пожирателя Мира Готтлсфонт не смогла, как ни старалась, Алдуин словно спрыгнул с небес, и угнездился на верхушке сооружения.

– MeyE! TahRODDiiS aaNNE! HIM HINDDE Pah LiiV! Zu’u HIN DaaN!

Гормлейт, проигнорировав речь врага, завопила:

– Давайте вместе! И пусть позавидуют нам те, кто смотрит на нас из Совнгарда!

Алдуин попытался взлететь со Стены, когда трое смертных сбили его неведомым доселе Криком. Если бы Банри могла, она бы зажала уши руками, чтобы не знать и не слышать его, но Слова все же отпечатались в сознании: JooR Zah FRUL – Смертный, Ограниченный, Преходящий…

Алдуин рухнул к подножию Стены, словно ему в момент оторвали крылья. Целое мгновение он был недвижим, и вообще казался мертвым, но вскоре завозился и поднял голову. Имперка перевела взгляд на его противников – им тоже, видимо, было не до мелочей, пытались восстановить дыхание. Дракону слегка повезло, именно поэтому воины не набросились на него сразу же.

– NIVahRiiN JooRRE! Что вы наделали?! – простонал Алдуин. Видно было, что речь давалась ему с трудом. – Что за искаженные Слова вы создали?! TahRODDiiS PaaRTHurNAX! Я перекушу ему шею! Но сначала… – Он оперся сгибами крыльев в заснеженную скалу и уставился на согбенных людишек. – Dir KO MaaR, ибо знаете, на что обречены… Вы напоите мою силу, когда я приду за вами в Совнгарде!

Гормлейт обрела способность говорить первой и выкрикнула прямо в оскаленную морду противника:

– Если я и умру сегодня, то не в страхе! – Она перехватила меч поудобнее и расхохоталась: – Тебе впервые в жизни стало страшно, червь! Я вижу это по твоим глазам!

Девица прыгнула на Пожирателя Мира с воздетым мечом и криком «Скайрим будет свободен!», но тот сделал неожиданно молниеносный выпад головой и сцапал рыжую пастью, с силой сжав челюсти. Хакон взвыл:

– Нет! Будь ты проклят!

Норд издал пронзительный вопль и набросился на Алдуина, в ярости колотя того мечом. Видимо, ему удалось нанести некий урон, потому что дракон, издав свирепый рев, отшвырнул воина крылом, словно пушинку, и, выплюнув то, что осталось от Гормлейт, развернулся к последнему не поверженному врагу. Феллдир отступил на десятую шага и атаковал Морозным Дыханием, причем, в отличие от Банри, он владел всеми тремя Словами. Только много пользы они старику не принесли – Алдуин, злобно рыча и дергая заиндевевшей мордой, пополз прямо к нему, намереваясь, скорее всего, сожрать смертного с потрохами.

Феллдир, несмотря на почтенный возраст, ловко отпрыгнул в сторону и избежал алдуинового Огненного Дыхания, обогнул дракона сбоку и укрылся за трупом убитого Гормлейт дова. На сцене вновь показался Хакон, едва волочащий ноги. Он взглянул на истерзанное тело сестры и простонал:

– Без толку!.. Используй Свиток, Феллдир! Быстро!

Старик быстро взобрался на мертвого дракона и встал поудобнее, видимо, ожидая, когда Хакон уберется от Пожирателя Мира подальше. Алдуин, явно почуявший неладное, неуклюже пытался развернуться, вздымая снежные волны высотой с дом.

– Стой, Алдуин Крылатый! – заорал Феллдир, потрясая раскрытым Свитком. – Сестра Ястреб, дай нам свое священное дыхание, чтобы этот Договор был услышан!

Дракон, только что пытавшийся добраться до Хакона, замер и уставился на старика в развевающейся мантии, вернее, на Свиток в его руках, свободно колыхающийся на ветру. Спустя мгновение, он гневно зарычал и направился к Феллдиру, который, меж тем, надрывался:

– Изыди, Пожиратель Мира! Словами тех, чьи кости старше, чем твои, мы лишаем тебя места в этой эпохе и изгоняем тебя!

Алдуин застыл, непонятно, правда, в недоумении или все же в страхе. Феллдир, тем временем, в исступлении орал так, что у слушающей его сквозь тысячелетия Банри заложило уши.

– Ты изгнан! – выл дед. – Алдуин, мы кричим, изгоняя тебя из всех концов!

Имперкину голову словно сдавило стальным обручем. До сего момента она полагала, что это просто образное выражение, но выходило, что такое может быть на самом деле. Не успела Банри сосредоточиться на этом ощущении, как нахлынули другие. Видение прошлого, весьма четкое во время сражения, подернулось мутной пеленой, а поле зрения сократилось до размеров небольшого блюдца. Под грудиной появилось тянущее и давящее чувство, словно некто неведомый и невидимый запустил руку в ее нутро, ухватил комок нервов, что там размещался, и теперь пытался вытянуть его наружу. По щекам текли слезы, обжигающе горячие на холодном ветру пятитысячелетней давности, но Банри упорно искала Алдуина, так как должна была понять, как все произошло.

Дракон, для имперки ставший черным шевелящимся силуэтом, озадаченно крутил головой, бормоча:

– FaaL KEL?.. NIKRiiNNE…

Договорить он не успел, внезапно исчезнув.

Банри ошарашенно заморгала. Только что почти треть плато занимала громадная туша, и вдруг ее не стало. Зрение почти нормализовалось, хотя по сию пору было ограничено темнотой и призрачной вязью каких-то странных символов. Неприятные ощущения, особенно то, что было в районе солнечного сплетения, исчезли, и Готтлсфонт смогла сосредоточиться на переживших схватку.

Феллдир все еще стоял на туше мертвого родича Алдуина, судорожно сжимая над головой Древний Свиток и повторяя, как заведенный:

– Ты изгнан!.. Ты изгнан…

Правда, с каждым разом у него получалось все тише. Наконец, старик уронил руки и Свиток, и соскользнул с огромного трупа в снег. Хакон подполз к нему поближе и пробормотал:

– Получилось… Получилось…

– Да, Пожиратель Мира ушел… да смилостивятся боги над нашими душами.

Хакон устало привалился к драконьему боку.

– Но какой цен…

Речь внезапно оборвалась. Снова все вокруг потемнело, и Банри запаниковала было, но мрак рассеялся, и имперка обнаружила, что стоит на том же самом месте, только в настоящем времени. Древний Свиток она по-прежнему держала в руках, правда, он уже самостоятельно втянулся в футляр и не представлял опасности. Готтлсфонт ожидала, что конечности затекут из-за продолжительной неподвижной позы, но к ее удивлению, пальцы, сжимающие артефакт, даже не успели замерзнуть толком.

Женщина выскочила из кармана в пространстве и обнаружила, что кое-что изменилось: Партурнакс теперь сидел у подножия Стены Слов, сопя и нервно дергая крыльями.

– Уфф… – пропыхтел дракон, – я уже успел забыть, насколько это… неприятно.

– Что? – промямлила Банри.

Собственный голос показался ей слишком писклявым. Партурнакс отозвался:

– TiiD AhRaaN… Будто снова пережил те события. Очень гадко, – поделился старый дов, – будто внутренности выкручивают.

Именно то самое ощущала и Банри. Она рассеянно кивнула и спросила:

– Как ты мог это почувствовать? У Свитка что, радиус действия такой широкий?

– VOMINDOK… Но я почувствовал то же, что и несколько тысяч лет назад. Возможно, сочетание KEL и Временного разрыва породило такой… эффект.

Банри отошла к Стене Слов и села прямо на заснеженный камень рядом с драконом.

– В любом случае, кажется, все это было не напрасно… Слова Драконобоя я все-таки узнала. – Она помолчала, мысленно повторяя «смертный, ограниченный, преходящий» по-драконьи, и закончила: – Хотя предпочла бы не знать, если честно.

Партурнакс, только что вежливо внимавший, внезапно уставился в небеса, слегка склонив голову набок, словно прислушиваясь, а затем взлетел на вершину Стены, подняв взмахами крыльев весь снег вокруг мемориала. Банри, кашляя и едва дыша, выбралась из-под ледяного крошева и обиженно крикнула:

– Предупредил бы что ли! Я б подальше отошла!

Она осеклась, заметив, что дракон выглядит напряженным, словно натянутая тетива.

– Что сл… – начала она, но осеклась, вспомнив, о чем не так давно предупреждал Партурнакс.

Тот подтвердил самые ужасные подозрения, когда повернул морду к смертной и произнес:

– Он идет. Приготовься.

Банри прошиб ледяной пот.

– Ты уверен? – пискнула имперка.

Вместо ответа Партурнакс взлетел, описал круг над горой и, неожиданно нырнув куда-то вниз, скрылся из виду. Имперка подождала, но дракон не торопился возвращаться.

В панике она заметалась по вершине, заламывая руки и лихорадочно обдумывая пути отступления. Спрятаться в скалах прямо здесь, на плато, было вполне возможно, но только от наземного противника, умеющий летать дракон обнаружил бы жертву за считанные минуты и быстро превратил бы в запеканку. Ближайшим местом, годящимся в качестве укрытия, был Высокий Хротгар, но до него еще надо добраться, а поймать человека на склоне горы дракону еще проще, чем выцарапать из скал. И потом… Вряд ли монастырь смог бы выдержать ярость Пожирателя Мира, а Седобородые, с учетом особенностей их учения и взглядов на действительность, не пошевелили бы и мизинцем, чтоб хотя бы попытаться защититься, и смиренно ожидали бы трансформации в пепел, ну или того момента, пока им на головы не свалилась крыша их обители.

Ветер усилился и принес отголоски протяжного клича, до боли знакомого еще со времен Хелгена. Банри попыталась успокоиться, но конечности, что руки, что ноги, ходили ходуном, а зубы выбивали дробь, причем, отнюдь не от холода. Имперка вытащила меч Болара из ножен в надежде, что его рукоять, стиснутая в кулаке, придаст немного уверенности в себе, но немедленно выронила оружие в снег.

Свет вдруг потускнел, словно наступили сумерки, хотя до темноты было еще далеко.

Банри мысленно повторяла узнанные от древних Языков Слова, без конца озираясь. Ее одолевали сомнения, подогревающие страх. Что, если ее Голосу не хватит мощи, ведь Хакон, Гормлейт и Феллдир выступали против Алдуина втроем и разом? Что, если в ее устах Драконобой окажется лишь набором оскорблений? И, наконец, что, если вся мощь Драконобоя заключается в бешеной ненависти тех троих смертных к крылатым угнетателям? Ее собственной явно не хватило бы, да и не испытывала имперка ненависти к драконам, как ни старалась. В ее понимании это было все равно что ненавидеть стихийное бедствие – бесполезное и глупое чувство. Зато Банри их боялась. Примерно так же, как боятся смерча в зоне видимости, особенно если нет возможности убраться с его пути.

Алдуин вынырнул из пелены облаков, плотно обступивших вершину Глотки Мира, чем прервал имперкины думы. Та как раз пряталась у Стены Слов, скукожившись, чтобы казаться меньше, и мечтая сделаться невидимой. К сожалению, заклинаниями школы Иллюзий женщина не владела от слова «совсем».

Пожиратель Мира для начала облетел плато, как и его братец, обшаривая взглядом поверхность, и довольно скоро обнаружил Банри в ее «укрытии». Она как раз собиралась взять себя в руки и встретить врага лицом к лицу, встав прямо, но вот не срослось…

Черный дракон презрительно фыркнул и снизился так, что когти на его лапах едва не касались снега.

– BahLOKI NahKIP SILLESEJooR, – задушевно поведал он своим жутким голосом. – Мое чрево полно душами твоих смертных друзей, DOVahKiiN.

– Мои друзья все живы… – пискляво ответила Банри, медленно выпрямившись.

– Это ненадолго! – рявкнул Алдуин и снова набрал высоту. – Умри – и жди своей участи в Совнгарде!

Банри хотела сказать ему, что кого-кого, а таких, как она в Совнгард не пускают – мало того, что не норд, так еще и с примесью поганой альтмерской крови, но Пожиратель Мира явно не имел намерения слушать лепет какой-то смертной. Он еще раз облетел вершину горы, словно выбирая место, откуда будет удобнее и эффектнее уничтожить вошь, а имперка, тем временем, пыталась собраться с силами, чтобы выдать все три Слова Драконобоя и не сбиться. Одновременно она проклинала Партурнакса, за то что он так внезапно покинул место действия. Женщина ни на секунду не поверила, что старик испугался Алдуина, нет, наверняка он удалился в соответствии со своими дурацкими принципами, дескать, раз JooR сама вызвалась учиться Драконобою, то и сразиться с главным врагом должна в одиночку.

Алдуин, кажется, определился с местом и способом. Банри тоже пришла к выводу, что умирать ей совсем неохота. Слова созрели в ее мозгу, и когда дракон проревел «YOL!», женщина отпрыгнула в сугроб, готовясь все же ударить в ответ.

– LOST FUNT! – гаркнул Партурнакс, взмывший в воздух откуда-то со склона горы. – Ты опоздал, Алдуин!

Черный дракон дернулся и развернулся к новому противнику мордой. Не теряя времени даром, Партурнакс окатил старшего волной огня, облетел его, отпихнув с дороги, и уселся на скалы, что высились напротив Стены Слов. Разобиженный Алдуин ответил Морозным дыханием, после чего попытался выполнить обещание, данное еще пять тысяч лет назад – вцепиться в горло меньшему брату. Тот отнесся к сему намерению резко отрицательно, врезав Пожирателю Мира крылом по морде, а затем поразительно быстро для таких габаритов развернулся и добавил хвостом.

Произошла небольшая потасовка. Сравнительное небольшая, конечно же. Когда драконы принялись мутузить друг друга всеми доступными средствами, гора затряслась от подошвы до вершины, а камень под сражающимися начал трескаться. Банри, наблюдавшая за дракой из-за изгиба Стены Слов, тоже тряслась, правда, от страха и прикидывала свои шансы выжить уже в нынешней ситуации. Сначала ей казалось, что с появлением Партурнакса они повысились, но теперь обнаружилась новая напасть – как бы в пылу борьбы ее чешуйчатые родичи не развалили Глотку Мира.

Вконец обозленному Алдуину надоело раз за разом получать по мордасам от младшенького. Он яростно взревел, смел Партурнакса со скалы в пропасть Безжалостной силой, словно сухой лист, и взмыл в воздух, подняв крыльями целую вьюгу.

Не успела имперка испугаться за Партурнакса, как его голова показалась над краем скалы.

– SULeyKI MULaaG, PaaRTHurNAX – прорычал Алдуин, взирая на брата сверху вниз. – Моя сила росла, пока твоя уменьшалась. AaV UV DIR вместе со своими смертными.

– UNSLaaD HOKORON! – отрезал Партурнакс. – Никогда больше!

Алдуин свечой взлетел ввысь. Банри наивно понадеялась, что он улетит, но тот лишь хотел быть слегка ближе к небу, чтобы рявкнуть в него какие-то Слова, после чего над Глоткой Мира словно раскрылся портал в Мертвые Земли.

Небо побагровело, и с него дождем посыпались метеориты, сравнительно маленькие, но смертельно опасные. Один из них с шипением и грохотом врезался в заснеженную скалу всего в нескольких шагах от имперки, второй протаранил Стену Слов, еще сильнее деформировав ее.

Партурнакс перебрался поближе к Банри, но задержался лишь на несколько секунд, крикнув:

– DOVahKiiN! Используй Драконобой, если знаешь его! Только так его можно победить!

Он тоже поднялся в воздух. Банри зачем-то опять достала бесполезный меч и прикинула расстояние до Алдуина. Уверенности, что свежеизученный Крик настигнет врага в такой дали, не было совсем. «Вот бы он снизился», – подумала она, и тут же раскаленный камень едва не расплющил ее в лепешку. Женщина выругалась, задрала голову и Крикнула:

– LOK Vah KooR!!!

Эффект не заставил себя ждать, несказанно изумив таншу, которая и не надеялась на успех. Каменный дождь перестал, и небо очень быстро прояснилось, вернув себе нормальный голубой цвет. Даже ветер сделался не столь пронзительным. Было слышно, как где-то высоко ругается Алдуин, изрыгая проклятия на головы всех NIVahRiiN JooRRE.

Партурнакс шлепнулся рядом с Банри, отчего она чуть не упала, и рявкнул:

– Да не это! Я же сказал: сбей его Драконобоем! В полете он слишком силен!

– Ага, а ты хотел, чтоб кому-нибудь из нас прилетело по башке раскаленным булыжником?!

– Поверь, вскоре это будет меньшей из наших проблем! Да он устроит новый камнепад, и у тебя не хватит сил, чтобы каждый раз снимать его заклятья!

– …И он слишком высоко!

– А вот об этом я позабочусь!

Партурнакс воспарил, оставив имперку таращиться в небо. Они с Алдуином вновь сцепились, гоняясь друг за другом вокруг горы и то снижаясь, то поднимаясь ввысь снова. Иногда они зависали почти на уровне глаз стоящей в снегу имперки, но слишком далеко от горы. Впрочем, порой драконы пролетали на оптимальном для атаки расстоянии, тогда они шли слишком близко друг к другу, и Банри не хотела рисковать – под действие Драконобоя мог бы попасть Партурнакс.

Последний, в очередной раз пролетая мимо имперки, проорал:

– DOVahKiiN, VOSARaaN! Используй Драконобой, пока Алдуин не пожрал тебя!

В настоящий момент Алдуин если и хотел кого пожрать, то только своего младшего собрата. Партурнакс увел его от горы, очень быстро вернулся и уселся на Стену Слов.

– Что с тобой? – раздраженно спросил старик. – Пользуйся Драконобоем, кому сказано?!

Он умолк и уставился на неотвратимо приближающийся черный силуэт разъяренного Алдуина.

– Я… – начала Банри, но продолжить не дали.

– LaaT UNT, – буркнул Партурнакс, следя за старшим. – Попробую посадить его на MONahVEN, а ты не зевай. Ах, да. Прямо сейчас обязательно укройся своей магией, и пусть твои заклинания будут крепкими.

Он взлетел очень высоко и очень быстро, за считанные мгновения превратившись в маленькое темное пятнышко на фоне синевы небес.

– …просто не хотела тебя задеть, – закончила имперка.

Обереги она неосознанно усилила над макушкой, и не зря. Thu’uM Партурнакса по мощи почти сравнялся с алдуиновым, Банри даже присела от страха, вот только подействовал Крик старого дова несколько иначе – вместо метеоритного дождя старик устроил жуткую бурю, и только что ясное небо заволокло черными клубящимися тучами.

Алдуин устремившийся было к точке в небе, резко повернул назад, к горе, прежде чем над Глоткой Мира образовался грозовой фронт размером с владение Вайтран. Осадков не случилось, зато то и дело беспорядочно били молнии, куда чаще, чем при обычной буре. Под не утихающий грохот Алдуин схлопотал урон разрядом электричества и наконец-то тяжело сел в снег на вершине горы, периодически встряхивая головой.