Текст книги "О тех, кто не слушает добрых советов (СИ)"

Автор книги: Чемерица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 91 страниц)

Помня советы Дагура, Банри обулась в легкие кожаные сапожки, которые обычно носила летом, выезжая в вайтранскую тундру, вместо теплых и тяжелых на стриженом волчьем меху, в которых приехала в город. Куртку тоже накинула тонкую, после чего вышла на улицу.

Небо, как и раньше, было затянуто тучами, имперка поиграла с мыслью, не использовать ли снова Крик, чтобы разогнать их, но отказалась от этой идеи. Позавчера, когда она демонстрировала свои способности Фаральде, прояснилось, но ненадолго, наверное, пасмурная погода была особенностью здешних мест.

Сапоги хоть и были легкими, но обладали одним серьезным недостатком – они были ужасно скользкими, причем умудрялись скользить не только на льду или слежавшемся снегу, но и на промерзшей почве. О грядущем походе по плавающим льдинам Банри думала с содроганием.

Тропа вниз, к воде, начиналась под мостом в Коллегию и была такой крутой, что имперке пришлось хвататься за чахлые кустики, торчащие по обочинам, чтобы не скатиться кубарем. На самом берегу, на узкой полосе холодного песчаного пляжа пришлось подзадержаться, чтобы прикинуть расстояние до острова, откуда Банри планировала начинать поиски, и где дочка трактирщика видела сумасшедшего. Ах да, еще на нем находились какие-то развалины. Готтлсфонт решила, что обследует их в другой раз, хотя Дагур пугал ее шатающейся там нежитью. Ходячие мертвецы страшили женщину в наименьшей степени, гораздо жутче было в первый раз вступить на крупную льдину, легонько покачивающуюся на воде...

Через какое-то время (видимо, все же очень малое, поскольку самая первая льдина еще ходила ходуном от толчка, когда имперка посмотрела на нее) Банри осознала себя уже на острове, на южной его оконечности. Имперка перевела дух, несколько раз сжала дрожащие кисти в кулаки и потрясла одеревеневшими от напряжения ступнями. Все же ей удалось перебраться по столь не устойчивому настилу, не замочив ног – уже удача. Готтлсфонт побрела по узкой кромке между водой и нависающими темно-серыми скалами. Никаких магов она, само собой, не встретила, подумала, не подняться ли по тропке к руинам пресловутого Небесного храма, но передумала – в море на северо-восточной стороне виднелась очередная вереница свободных льдин, отколовшихся, видимо, от одной большой ледяной поверхности, прямо-таки полотна или, как говорили Ураг и Дагур, ледяного поля.

Снова перебираясь по плавающим ледяшкам, хоть и большим, Банри понесла потери – в очередной раз ступив, точнее прыгнув, на полупрозрачную поверхность, она поскользнулась, нога съехала на край льдины, почти мгновенно ушедший под воду, и на легкий кожаный сапожок плеснуло ледяной водой, немедленно проникшей сквозь швы внутрь. Женщина ахнула, отшатнулась и замахала руками, пытаясь удержать равновесие, шлепнулась на четвереньки, вскочила, обливаясь потом от ужаса, и в несколько прыжков добралась до нетающего льда, смерзшегося в обширный ледяной остров, большая часть площади которого скрывалась в тумане.

Наверное, было удачей, что она пошла вдоль воды, а не углубилась в туман, потому что через некоторое время, когда имперка уже начала отчаиваться, а все тело почти закоченело, впереди показался ледяной холм, а в море неподалеку – лодка. Банри подошла поближе. Кругом не было видно ни души, но в толщу айсберга были вделаны два пылающих факела, высоковато для имперки, но женщина все равно попыталась дотянуться до пламени. Огонь почему-то совсем не грел, и Готтлсфонт алчно покосилась на лодку – наверняка ее можно было использовать в качестве топлива для костра, но потом Банри заметила то, что по идее факелы должны были освещать.

Это было что-то похожее на дверь из почерневшего то ли от времени, то ли от мороза дерева. Женщина потратила несколько минут, чтобы понять, как его открыть, сдвинула деревяшку в сторону и просочилась в получившееся отверстие. О том, что ее могло встретить внутри, она даже не подумала.

Для начала Банри оказалась в узком и коротком ледяном коридоре. Впереди виднелся свет, она зашаркала, то и дело поскальзываясь, прямо на него и оказалась в достаточно большой ледяной пещере. Не сказать, чтобы прямо гигантской – гробнице Куралмила предшествовали ледяные хоромы позначительней – но и не маленькой. Вдоль искривляющейся стены до самого пола тянулся пандус. Имперка осторожно шагнула на него и двинулась вниз, попутно оглядывая обстановку.

Собственно обстановки-то тут было всего ничего – вмерзшие в пол стеллаж с несколькими книгами и парой мерцающих камней душ, и небольшой стол с квадратной столешницей, заставленный какими-то бутылями. Там же имелся один из двух светильников – древний подсвечник с парой горящих свечей. В паре шагов от столика у ледяной стены виднелась перевернутая вверх дном бадья, на которую кто-то водрузил большой кувшин из серебристого металла. Но самой главной достопримечательностью здесь было здоровенное нечто явно двемерского происхождения. Условно его можно было наверное считать кубом, так как граней, правда, в форме кругов, у него имелось столько же, на сколько можно было судить по той части, что выступала из толщи льда напротив книжного стеллажа. Высотой этот объект был почти под потолок пещеры, да и в ширину не уступал. На стыках граней виднелись некие шестеренки, наиболее свободная ото льда сторона представляла собой беспорядочное нагромождение окружностей, а в самой середине торчали какие-то три зеленовато-синих круглых же камня.

Единственным обитателем этого места был некто в робе с капюшоном. Как и говорил Дагур, вернее, его дочь, данный тип был худым как щепка, и балахон болтался на нем, будто на палке. И он беспрестанно что-то бормотал. Незваную гостью этот человек не замечал, хотя Банри находилась в поле его зрения. Пока имперка не была уверена, что это Септимий Сегоний, хотя наличие гномского артефакта особо крупных размеров поблизости обнадеживало.

Тип переминался с ноги на ногу, бормотание ненадолго утихло, но быстро возобновилось. Банри медленно сделала пару шагов по направлению к отшельнику и прислушалась, одновременно сплетая заклинание оберега – вдруг ему чего в голову взбредет.

– Копай, двемер, в потустороннее. Я познаю твое неведомое и поднимусь до твоих глубин...

Ого. Банри приблизилась еще немного.

– Ты Септимий? – громко спросила она.

Человек оставил ее вопрос без внимания, но имперка решила условно считать его Сегонием и сказала:

– Мне говорили, что ты знаток Древних Свитков.

При упоминании артефакта псих заметно оживился и уставился на Банри мутными синими зенками.

– Древние Свитки. О да. – Не успела женщина обрадоваться, как он понес очередную околесицу: – Империя. Имперцы скрылись с ними. Или они так думают. Те, кого они видели. Те, кого они думают, что видели.

Если бы у Готтлсфонт было время обдумать эту болтовню, то она, наверное, нашла бы в нем некий смысл, но Септимий, раз начав, не унимался, и приходилось слушать его, чтобы не упустить главное.

– Я видел достаточно, чтобы узнать их материал. Сплетенный воздух, сплетение времени... Я знаю об одном. Забытом. Заброшенном. – Имперка застыла в ожидании – неужели все-таки удастся получить информацию? – Но я не могу пойти к нему, бедный Септимий, ведь я... я вышел за пределы его хватки.

Дальше старикашка опять понес какой-то бред, причем Банри показалось, что он путает времена глаголов. Потом он и вовсе затих, раскачиваясь взад и вперед, будто дерево под легким ветерком.

– С тобой все... в порядке?

Прозвучало до того глупо, что Готтлсфонт рассердилась на себя, но Септимий ответил:

– О, я в порядке. Буду в порядке. В порядке воли, замкнутой стенами.

– Ладно. Как скажешь. Итак, где Свиток?

– Здесь. – Банри на мгновение опешила и даже оглянулась украдкой, косясь на двемерскую штуковину, торчащую из ледяной стены, но Септимий развеял ее сомнения: – Ну, здесь, то есть в этом измерении. Мундус. Тамриэль. Относительно рядом. В космическом масштабе – все близко.

И на том спасибо. Хотя Тамриэль большой, подумалось женщине, что если Свиток где-то в Чернотопье, например? Дальнейших пояснений не последовало, и Банри пришлось снова привлечь к себе внимание.

– Так ты поможешь мне добыть Свиток-то?

Сегоний склонил голову в капюшоне и уставился на имперку.

– Один блок поднимает другой, – сообщил он. – Септимий даст тебе то, чего ты хочешь, но ты – принеси кое-что взамен.

– Хорошо. И что же это?

Маг ткнул пальцем в гномское сооружение и благоговейно провозгласил:

– Узри шедевр работы двемеров. Глубоко внутри величайшего их знания. Септимий – мудрец среди людей, но он – полный идиот рядом с глупейшим из двемеров. По счастью, они оставили свои указания к чтению Древних Свитков. Один хранится по сей день в глубинах Черного Предела. Ты знаешь Черный Предел? «Где города двемерские поныне спят, там знания секретные хранят»...

Последние слова он почти пропел, и от них Банри почему-то залихорадило. Речь Сегония временно стала понятной, хотя...

– Что за Черный Предел? – спросила имперка. – И где он?

– В глубине. Во тьме. Тайная крепость. Башня Мзарк. – Взгляд Септимия, прояснившийся на несколько секунд, вновь стал мутным и жутким. – Альфтанд. Точка прокола, первого входа, свершения. Пройди к ее краю, и Черный Предел лежит за ней. Но не все могут войти. Только Септимий знает о тайном ключе, чтоб ослабить замок – и за камень скок.

– Ага... – протянула Банри. – Понятно. Значит, так просто туда не пробраться... Как мне попасть внутрь?

Безумец пошарил в складках своей мантии, что-то достал и проскрипел:

– Две вещи есть для тебя. Две формы. Одна – острая. Другая – круглая. – В руках имперки оказались куб из двемерского металла, весьма знакомая конструкция, и шар, более простой, на вид – как обычная сфера. – Круглая – для настройки. Двемерская музыка мягкая и тихая нужна, чтобы открыть хитроумные врата. – Он снова почти что пел, и Банри стало еще жутче, чем раньше. – Острый лексикон – для записи. Для нас – лишь груда металла. Для двемеров – целая библиотека знаний. Но... – Септимий жалобно засопел, – пустая.

Готтлсфонт молча вертела предметы в замерзших руках, Сегоний же бубнил:

– Найди Мзарк и его звездный купол. Там машинериумы прочтут Свиток и возложат знание на куб. Поверь Септимию. Он знает, что ты можешь знать.

– Куб... – пробормотала имперка. Почти такой же она в свое время отнесла в Аванчнзел, город далеко на юге отсюда, и вот опять.

– Да, куб. Один взгляд на мир внутри Древнего Свитка может выжечь глаза. Или разум, как Септимию. Двемеры нашли лазейку, как они всегда делали. Чтобы собрать знание снаружи и внутри – без вреда. – Банри быстро взглянула на старика – он опять пришел в себя, но скорее всего ненадолго. – Помести словарь в их устройство и собери в него познания. Когда он переполнится светом, принеси его сюда, и Септимий снова сможет читать.

Готтлсфонт не стала выяснять, как он сможет прочесть словарь без нужных устройств, вместо этого она спросила:

– А что мне делать с этой сферой?

– Глубочайшие двери двемеров слушают пение, – пояснил Септимий. – Она играет ноты для открытия. Ты не слышишь? Слишком низкие ноты?

Сначала женщина посчитала сентенцию очередным бредом, но поднеся шар к уху, смогла уловить гудение, очень тихое, буквально на грани слышимости. Она спрятала предметы под куртку и посмотрела на колдуна.

– Зачем тебе-то Древний Свиток?

Тот захихикал.

– О-о-о, какая наблюдательность. Как умно – спросить Септимия. Лед сковал сердце. Проклятье Кагренака и Дагот Ура. Собрать – значит знать. Основы. Этот двемерский ящик прячет их от меня. Взирай на него и прозревай. Внутри – сердце. Сердце бога! Сердце твое. И мое. – Женщина растерянно покачала головой, окончательно потеряв суть. – Но его спрятали. Не двемеры, понимаешь. Их уже не было тогда. Кто-то другой. Невидимый. Неведомый. Нашел сердце и со злой иронией запер его в двемерский ящик... А Свиток даст мне глубокое видение, нужное, чтобы его открыть. Ибо даже самые хитроумные машины двемеров не смогут пересилить всеведения, что дарует Древний Свиток.

Септимий умолк, потеряв интерес к гостье. Банри поняла, что больше ничего от него не дождется, зато запросто может замерзнуть здесь насмерть. Уже ступив на край ледяного всхода, она все же спросила, не особо надеясь на ответ:

– Что такое Древний Свиток?

К ее удивлению Септимий сверкнул глазами из-под капюшона.

– Посмотри налево, – сказал он, – увидишь путь. – Посмотри направо, увидишь другой. Но ни один не труднее другого. Но Древние Свитки... они смотрят направо и налево в потоке времени. Будущее и прошлое – суть одно. Иногда они даже смотрят вверх. Что они тогда видят? Что, если они ныряют? Тогда приходит безумие.

====== Акт II. Глава 6. Древнее знание. Часть 4 ======

Целых два дня Банри отогревалась после путешествия во льды. На третий она собралась и потопала в Коллегию Винтерхолда потолковать с Урагом, беспрепятственно перешла пустующий мост и пересекла внутренний двор крепости, тоже безлюдный. У самых дверей в Зал Стихий она обернулась, услышав голоса, и узрела Фаральду, выходящую из какого-то помещения. Эльфийка была не одна, рядом с ней топтался какой-то бородатый старик. Банри показалось, что она разобрала свое имя, поэтому быстренько проследовала внутрь Коллегии, надеясь, что ее не заметили.

Ураг был как всегда на своем месте, и являлся единственным обитателем Арканеума. Банри запоздало подивилась тому факту, что богатейшую библиотеку Скайрима посещает так мало народу, даже с поправкой на ограниченность доступа.

Повелитель фонда чинно восседал в своем кресле и, казалось, дремал, но когда имперка подошла поближе, мгновенно открыл глаза и проговорил:

– Ну, как успехи?

Готтлсфонт поведала о своей встрече с Септимием, не вдаваясь в подробности, правда, она не могла не заметить, что орку ее рассказ пришелся по нраву.

– Значит, он все же жив, – удовлетворенно подытожил Ураг. – Сколько лет прошло, я уж думал, он давно преставился...

Банри подумала, что на месте Септимия предпочла бы помереть, но вслух сказала:

– Не хотелось бы тебя расстраивать, но по-моему он стал... э-э... еще более сумасшедшим, чем когда писал эти свои «Размышления...».

– Что поделать... Видимо, его болезнь прогрессирует.

Повисло молчание. Ураг спохватился:

– Так он рассказал тебе что-нибудь о Древних Свитках, или нет?

– Рассказал... – нехотя отозвалась имперка. – Он сказал, где можно взять один... только я не уверена, что это тот самый, который мне нужен.

– Что?!

– Ну, мне нужен определенный Свиток, тот... – «...который использовали, чтобы изгнать Алдуина из отдаленной эпохи», могла бы добавить она, но вовремя прикусила язык. – В общем, не знаю, почему мне это в голову не пришло раньше. Скорее всего, я напрасно потратила столько времени...

– То есть, ты считаешь, что тебе нужен один специальный Свиток, и думаешь, что Септимий рассказал тебе о другом каком-то?

Орк со стоном спрятал лицо в ладонях.

– Ну да, – раздраженно сказала имперка. – А что не так?

– Что ж ты недалекая-то такая? – пробормотал гро-Шуб и скрылся за стеллажами. – Жди.

Вернулся он довольно быстро, куда быстрее, чем в прошлый раз, когда искал материалы по интересующему Банри вопросу.

– Вот, – пропыхтел орк и вручил женщине небольшую книжечку. – Нашел третьего дня, когда ты уже ушла. Маленький рассказик, но замечательно демонстрирует, почему твои опасения о «не таком» Свитке невообразимо невежественны.

Книга представляла собой тетрадь, обложку которой кто-то обтянул кожей, и была она примерно того же объема, что и «Размышления...» Септимия Сегония. Заглавие гласило: «Учёт Древних свитков», ниже отметился автор: Квинт Неревел, «бывший Имперский библиотекарь».

Вслед за слухами о предполагаемой краже Древнего Свитка из Имперской библиотеки я силился обнаружить какой-либо перечень или каталог имеющихся у нас Свитков, дабы в будущем можно было избежать подобных ситуаций или, по крайней мере, проверить их достоверность. К своему огорчению, я обнаружил, что жрецы Мотылька с непозволительной небрежностью относятся к Свиткам в их физическом воплощении и не имеют представления, сколько оных у них имеется и каким образом они организованы. Когда я спрашивал об этом, надо мной лишь посмеивались, как над ребёнком, желающим знать, отчего собаки не умеют говорить.

Должен признаться, что всё больше завидую тем, кто может читать Свитки, однако пока что я не намерен жертвовать своим зрением ради предполагаемых знаний. Старшие жрецы Мотылька, с которыми я пытался завести разговор, показались мне столь же скорбными главою, как и прочие выжившие из ума старики, поэтому мне не удалось обнаружить в них мудрость, что приходит с чтением.

Так или иначе, я вознамерился с помощью монахов составить собственный перечень Древних Свитков. День за днём мы ходили по башенным залам, и монахи описывали мне общую суть каждого Древнего свитка, а я отмечал его местоположение. Я насколько мог избегал смотреть на письмена, и поэтому полагался лишь на слова моих сотрудников. Со всем тщанием я начертил карту залов, указывая, где находились Свитки, относящиеся к тем или иным пророчествам, где были размещены Свитки по определённым периодам истории. На это ушёл почти год тяжкого труда, но у меня появились черновые записи о всём содержимом библиотеки, я мог начать сверку своих данных.

И тут начались расхождения. Изучая свои записи, я обнаружил, что немалая часть данных повторяют друг друга или прямо друг другу противоречат. В ряде случаев разные монахи утверждали, что один и тот же Свиток находится в разных частях башни. Мне известно, что никакой склонности к шуткам они не питают, иначе бы я подумал, что они задумали некую игру и водят меня вокруг пальца.

Я поделился своим горем с одним из старших монахов, но тот лишь скорбно повесил голову, сожалея о моём впустую потраченном времени.

– Не говорил ли я вам, – сказал он, кашлянув, – когда вы взялись за это дело, что все ваши усилия пропадут втуне? Свитки не поддаются подсчёту в том виде, в котором они существуют.

– Я думал, что вы хотели сказать – их существует бессчётное количество.

– Так и есть, но на этом сложности с ними не кончаются. Повернитесь к хранилищу за вами и скажите, сколько Свитков там заперто.

Я пробежался по металлическим футлярам пальцами, подсчитывая каждую выпуклость, затем повернулся назад.

– Четырнадцать, – сказал я.

– Подайте мне восьмой, – сказал тот, протянув руку.

Я вложил нужный цилиндр ему в ладонь, и собеседник мой ответил лёгким кивком.

– А теперь пересчитайте ещё раз.

Не став спорить, я вновь провёл рукой по свиткам, но не смог поверить тому, что чувствую.

– Теперь… их восемнадцать! – Я обомлел.

Старый монах зашёлся тихим смехом, и от движений его щёк повязка у него на глазах съехала и сложилась вдвое.

– Собственно, – сказал он, – столько их всегда и было.

После этого я стал самым старым послушником, когда-либо принятым в Культ Мотылька Предка.

Банри закончила читать, но все еще сидела, таращась в текст и силясь осознать увиденное.

– Ну что, поняла теперь? – Ураг наблюдал за ней, насмешливо сощурившись. – Если нет, лучше тебе забыть о Свитках и всем, что с ними связано.

– Не уверена, что до конца поняла, но кое-что уловила. – Имперка закрыла книгу. – Так ты думаешь, мне нужно следовать указаниям Септимия? Найти Свиток?

– Именно. Может статься, что это окажется тот самый, что тебе нужен.

– А может и нет, – заключила имперка. – Ты знаешь место, которое зовется Черный Предел?

Ураг молчал не меньше минуты, прежде чем отрицательно покачал головой.

– Нет, – пробормотал он. – Я даже ни разу не слышал о таком. Это тебе Септимий сказал?

Банри поняла, что орк и впрямь не знает, и более того – ошарашен своим незнанием.

– Да... А Альфтанд, например? Башня Мзарк?

– Альфтанд – двемерский город здесь, в Винтерхолде. Про башню эту ничего не знаю.

Имперка подняла брови.

– В Винтерходе? В городе или владении?

– Во владении, вестимо, – сварливо отозвался гро-Шуб.

– Далеко от города?

– Да неблизко. – Ураг задумался. – Ты откуда приехала?

– Из Вайтрана.

– А каким путем добиралась? По главной дороге?

– Если ты имеешь в виду ту, что проходит через форт Кастав, то нет, – усмехнулась имперка и тут же помрачнела. – Сейчас не лучшее время, чтобы путешествовать по стране.

– Значит, перевалом Странника ехала, – полуутвердительно произнес орк. – Альфтанд прямо на север от него, в низине. Неужели ты башен не видела?

– Не обратила внимания... Подожди. Я и в правду была на каком-то перевале, но не уверена...

– Там были кости?

Банри опешила.

– Ну... да, – пробормотала она. – Я еще удивилась, почему там лежит скелет...

– Никто толком не знает, почему. – Ураг поерзал в кресле. – Словом, это место давно называют перевалом Странника, и если тебе нужен Альфтанд, то лучше всего будет начать оттуда. Да, насчет Альфтанда... Насколько мне известно, в конце зимы туда отправилась экспедиция, может, они тебе подсобят. А может и нет. На всякий случай не слишком распространяйся о своих целях.

К перевалу Странника Банри возвращалась по собственным следам – мимо статуи Азуры, по побеленным холмам прямо на вершину ледника. На сей раз имперка увидела гномские башни, торчащие из снега, а когда подъехала поближе, поняла, что они – лишь небольшие наземные останки древнего города, остальное частью обвалилось и теперь покоилось на дне ледяного ущелья, частью вмерзло в многовековой лед. Башни располагались на приличном расстоянии друг от друга, и Банри сначала приблизилась к той, что была ближе по пути. Помня слова Урага об экспедиции, она тщательно вглядывалась в пейзаж, надеясь увидеть хоть кого живого, но вокруг опять-таки не было ни души. Даже снежные лисицы, крутившиеся на леднике в прошлый раз, куда-то подевались, а единственными звуками, нарушавшими тишину, были свист ветра, шорох снежной крупы, да потрескивание проседающего льда.

Признаки относительно недавнего пребывания людей обнаружились неподалеку от ближайшей башни – на вершине ледника был разбит лагерь. Банри осмотрела занесенные снегом палатки и хижины-времянки и ощутила нарастающее беспокойство.

Стойбище выглядело так, словно было покинуто обитателями некоторое, довольно приличное, время назад. Имперка прошлась по тропе между постройками и увидела пандусы, опирающиеся на древние крыши вмерзших в лед гномских башен, и навесные мосты, сколоченные в то же время, что и остальной лагерь, и ведущие куда-то в глубины ледяной толщи. С изучением этого пути Банри решила повременить, хотя казалось странным, почему члены экспедиции решились долбить лед, а не воспользовались уже имеющимся входом в башню. Впрочем, взойдя к нему по мостику, Готтлсфонт убедилась, что высокий и широкий проем забран частой решеткой, сквозь которую разве только пальцы можно просунуть. Никаких рычагов или кнопок поблизости не наблюдалось, женщина предположила, что открываются эти двери только изнутри. На металле бронзового цвета виднелись свежие царапины, Банри предположила, что решетку пытались вскрыть, но безуспешно – неизвестным не удалось деформировать пластины.

Имперка вернулась к домикам и палаткам. Похоже, лагерь покидали в спешке, вдобавок, осмотрев постройки повнимательнее, Банри обнаружила, что они сильно потрепаны, наверное, ветром, или сошедшей лавиной – снега поверх деревяшек тоже хватало. Внутри валялись куски досок, позабытая утварь, несколько мешков с припасами. В одном из них Банри нашла, а затем перетряхнула яблоки, которые выглядели морожеными, и потыкала пальцем муку из другого мешочка – эта была вполне пригодной в пищу. Куда более неприятная находка поджидала на спальнике возле давно погасшего костра. Раньше здесь стояла палатка из звериных шкур, но ее повалило ветром, и лежанку засыпало снегом. Последний постоялец тоже был укрыт снежным покрывалом, имперка потому и не заметила труп, а поняла, что дело нечисто, лишь когда Альфсигра наотрез отказалась приближаться к этому месту.

Покойник был таким скрюченным и почерневшим, что его с трудом можно было заподозрить в принадлежности к роду человеческому. Банри осмотрела мертвеца и убедилась, что это не мер, хотя цвет кожи теперь напоминал данмерский. Возможно, он погиб от холода, и его судьбу могли разделить другие участники экспедиции, но имперка кроме этого покойника нашла только один труп (не сильно далеко от первого, под дырявыми стенами самой большой хижины), хотя не поленилась и разворошила снег обломком доски во всех подозрительных местах. Маловероятно, что экспедиция состояла всего из двоих энтузиастов.

В той же хижине женщина помимо немногочисленной обледеневшей мебели нашла старый сундук, запертый на замок, а возле него маленькую книжечку, тетрадь, которые обычно использовали для заметок. Готтлсфонт подергала крышку сундука, махнула рукой и занялась тетрадью. На ее обложке красовалась корявая надпись «Сводка экспедиции», выжженная на темно-красной коже, наверное, некто использовал что-то металлическое – кусок проволоки или гвоздь – предварительно раскаленное на огне. Банри отогнула обложку, думая, что листать страницы руками в перчатках ужасно неудобно, и уставилась в текст.

Нам удалось закрепить за собой участок, так что все, кто хотел прибрать к рукам наши открытия, носа туда не сунут – особенно члены Коллегии Винтерхолда, которые явно считают, что все заслуги в исследовании руин должны принадлежать им.

Состав нашей экспедиции следующий:

Сулла Требатий (я) – глава экспедиции

Умана – мой верный соратник и телохранитель

Вали – волшебница, не связанная с Винтерхолдом (долго мы её искали)

Эндраст – ещё один исследователь, снискавший некоторую известность

Йаг – женщина недюжинной стати и силы, нанята для надзора за остальными работниками

Дж’дарр и Дж’зар – два брата-каджита, наняты в качестве работников

Нужна ещё пара работников, пробиваться через лед становится все сложнее.

Итак, некий Сулла Требатий, не желающий водить дружбу с Коллегией Винтерхолда, снарядил экспедицию... Банри перечитала список членов экспедиции и вернулась к трупам – на женщин они не походили, а на каджитов – тем более, но это вполне могли быть этот самый Сулла и Эндраст, хотя... Имя последнего не походило на человеческое, да и сами мертвецы имели черты лица, присущие нордам, так что, скорее всего, это были тела наемных рабочих из местных жителей. Готтлсфонт покачала головой и вернулась к записям.

Мы устроили себе место для ночлега и осмотрели местность. Небольшие руины на нижнем плато ледника, по-видимому, не соединяются с основным строением, и нам не удалось попасть на парапет башни, который мы здесь обнаружили. Йаг упомянула, что заметила расщелину в стене льда, которая, возможно, ведет в руины, так что мы попробуем придумать, как спуститься туда с оборудованием. Кажется, приближается буря.

Других записей не было. Судя по местоположению тетрадки, буря все же застала членов экспедиции врасплох, Сулла обронил ее во время бегства от стихии. Все это было странно и тревожно, Банри взглянула в сторону мостков, спускающихся вниз, в ледник, и не ощутила никакого желания туда идти. Теорий, куда могли исчезнуть исследователи (а возможно, просто авантюристы, надеющиеся обнаружить здесь источник богатства) у нее имелось несколько, в том числе и такая, что экспедиция в почти полном составе подалась в Альфтанд, но не смогла оттуда вернуться. С огромной неохотой женщина ступила на мост, убеждая себя, что нужно хотя бы поверхностно ознакомиться с ситуацией и, обнажив клинок Болара, пошла вперед.

Древесина и веревки, ее связывающие, во многих местах обледенели и опасно похрустывали, когда Банри проходила мимо. Вскоре показался вход – сравнительно небольшой черный провал в толще льда, обрамленный с одной стороны двемерской стеной. Имперка шагнула в темноту, здесь было нисколько не теплее, разве только ветер не сбивал с ног, хотя его с успехом заменял сквозняк. Сильный ток воздуха означал, что впереди – обширные и протяженные пустоты. Факелов у Банри с собой не имелось, потому пришлось воспользоваться заклинанием магического света, его сияния вполне хватало, чтобы видеть искрящиеся стены тоннеля на полсотни шагов вперед.

Идти было страшно неудобно – ноги скользили и разъезжались, имперка прошла всего ничего и остановилась, чтобы отдышаться – она заметно устала, а зелья восстановления запаса сил у нее кончились еще на пути в Винтерхолд. Волшебный светильник мигнул и исчез, Банри испуганно вздрогнула и, пробормотав заклинание скороговоркой, вызвала его снова. Она уже убедилась, что если послать светляка слишком далеко от себя, то он быстрее прогорает, но оставлять его крутиться у себя над головой было глупо – Готтлсфонт лишь слепла и не видела ничего дальше собственного носа.

На свету лед сиял и переливался всеми цветами радуги. В другое время и при других условиях Банри полюбовалась бы зрелищем, но сейчас ей было не до этого. Следы недавнего пребывания в этих ледяных пещерах разумной жизни помимо деревянных укреплений присутствовали повсеместно – бочки из-под припасов, целые и разломанные, но большей частью пустые, разбросанные светильники, кое-какая утварь, все это говорило о том, что не так давно здесь обитали люди. Но сейчас здесь не было видно никого живого, а предметы, оставленные исследователями, выглядели... покинутыми, за неимением лучшего слова.

Тоннель снова вильнул, на сей раз почти под прямым углом. Банри подковыляла к повороту, бросила взгляд на ящики и бочку и хотела уже пройти мимо, но что-то блеснуло в лучах волшебного фонаря. Имперка наклонилась и взяла крупный слиток неизвестного металла, покачала его в ладони и с разочарованным вздохом положила обратно – ей-то показалось, что это золото, а это всего лишь кусок двемерского сплава, несколько таких она видела в Аванчнзеле. Причиной ошибки был все тот же магический свет, чье сияние имело голубоватый оттенок, в его лучах медно-красный гномский металл казался золотистым.

Тоннель расширился в небольшую комнатку, укрепленную деревянными балками. В центре ее виднелись останки костра – дрова, неаккуратно обложенные булыжниками, стойка для походного котелка с самим котелком валялась там же, частично ушедшая в лед. Чуть подальше вмерз черным боком в голубоватую толщу еще один – огромный котлище зловещего вида, словно специально отлитый для изготовления ведьминского варева. Банри осмотрела поленья – они выглядели так, словно прогорели всего несколько минут, а затем огонь потух, оставив немного угольного налета на древесине. В дальнем углу в окружении бочек и сундука был разложен спальный мешок, туда имперка заходить не стала.