Текст книги "О тех, кто не слушает добрых советов (СИ)"

Автор книги: Чемерица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 91 страниц)

– Проклятье! Дело не в золоте!

– Пришло время принять решение, – негромко напомнила Ирилет.

– Подождите. Господин, давайте посмотрим, насколько серьезен Ульфрик.

– О, поверьте, он серьезен, – прорычал ярл. – Так же, как и я.

– Наконец-то...

Последняя реплика хускарла прозвучала едва слышно, но Банри поняла, что эльфийка довольна развитием событий. Балгруф же устремил на старающуюся казаться невидимой таншу свирепый взгляд, пару мгновений таращился на нее, а потом сообщил:

– Как ты понимаешь, Банрион, мне нужно доставить послание нашему другу – дражайшему ярлу Виндхельма.

– А...

– Поскольку ты наиболее выдающаяся из моих подданных, я поручаю эту задачу тебе.

– Но...

– Понимаю, ты только вчера вернулась, но если верить имперским шпионам, Ульфрик скоро погонит своих молодцев на мой – наш – город.

– Но... ваш брат, – удрученно пробормотала Банри, – может быть, лучше отправить в Виндхельм его?

– Хронгара?! Ты что, шутишь? Да он едва завидит мятежников – сразу накинется на них, и все закончится большой кровью. Нет уж. – Ярл снял с пояса свой боевой топор и протянул его имперке. – Вот. Передай Ульфрику.

Банри растерянно взяла оружие в руки и глупо спросила:

– Топор?.. А зачем ему?..

– Кости Шора, – недовольно сказал Балгруф. – Два года живешь в Скайриме, а кажется, что недавно сюда попала. Да. Отдай ему мой топор. Прямо в руки. Лично. Если он тебе его вернет, это значит, нам пора решать наш спор. Если оставит себе, это будет означать мир. Последнее маловероятно, конечно, но кто знает?..

Имперка сжала рукоять в ладони, ощущая, как кожаная оплетка врезается в кожу.

– Нужно ли мне сказать ему что-нибудь?

– Когда люди друг друга хорошо понимают, слова им тратить ни к чему. Если один воин вручает свой топор другому, сразу ясно, что это может означать. Короче, Ульфрик поймет, что я имел в виду.

Банри рассеянно кивала, обуреваемая мрачными мыслями.

– Ну что еще? – раздраженно спросил ярл.

– Да так... Всего лишь думаю, как мне попасть не просто в столицу мятежа, а прямо во дворец ярла. Ты думаешь, меня просто так вот туда пропустят?

– Да, Ульфрик человек опасный и кровожадный, – отозвался Балгруф после секундного раздумья, – но он норд, и он чтит традиции. Даже чересчур. Не делай глупостей, и никто не причинит тебе зла. К тому же ты поедешь не одна, а со свитой.

– В смысле, с Лидией?

– Не только. Я выделю тебе несколько моих дружинников. В конце концов, ты мой посланник. Короче, передай топор, а затем возвращайся. Потому что если Ульфрик не блефует, то для защиты Вайтрана мне понадобятся все, кто способен держать оружие. Иди готовься – выезжать нужно будет уже на днях.

– Ясно.

– Хорошо. Хорошо... – Ярл побарабанил пальцами по подлокотникам своего трона. – Провентус! Принеси мне перо и хороший пергамент.

– Господин, мы собираемся написать письмо?

– Да, генералу Туллию. Хочу прояснить несколько моментов, прежде чем соглашусь открыть ворота этим его легионерам.

Балгруф Старший выделил своему временному послу целых пятерых воинов. Банри, увидев этих здоровяков в главном зале Драконьего Предела, подумала, что во время пути ей, по крайней мере, не нужно будет опасаться бандитов, если вдруг таковые попадутся на пути в Виндхельм. Ярл, как и почти год назад, с небольшой свитой выехал проводить тана хотя бы до Белой.

– Знаю, у тебя с повстанцами отношения с самого начала не задались, – сказал он Банри на прощание, – но постарайся не лезть на рожон.

Имперка согласно кивнула и медленно поехала по дороге на север. Шестеро ее сопровождающих следовали за ней. Лидия, похоже, была довольна таким раскладом. Накануне, когда ее хозяйка готовилась к поездке, она сбегала в замок повидаться с будущими соратниками и вернулась весьма воодушевленная.

– Теперь у тебя будет свита, достойная тана большого владения, – сообщила телохранительница, подумала и добавила: – Хоть нормальных ребят подобрали, не из тех, кто каждый день морду железкой скребут.

Банри удивленно подняла брови, и только через пару секунд до нее дошло, что Лидия говорит о Хадваре, который каждый день совместного путешествия в Солитьюд начинал с водных процедур и бритья. Вне зависимости от погодных условий. Имперка не видела в этом ничего из ряда вон выходящего – в ее стране редкостью были бородатые мужчины. А уж солдатам Легиона и вовсе предписывалось бритье в обязательном порядке, хотя здесь, в Скайриме, Банри доводилось видывать заросших легионеров, что было весьма странно – должно быть, нынче это разрешалось уставом.

Путь в Виндхельм занял около пяти дней и выдался не таким уж тяжелым, самой большой неприятностью оказалась краткая стычка с ледяным троллем неподалеку от входа в крипту Куралмила, закончившаяся куда быстрее, чем Банри могла себе представить. Когда посольская делегация прибыла под стены вотчины Ульфрика, имперка спешилась, передала поводья своей кобылы подбежавшему конюху и в очередной раз повторила инструкции для сопровождающих: языком попусту не трепать, в конфликты не вступать, не напиваться.

– Полагаю, все мы хотим вернуться домой целыми и невредимыми, – заключила она. – Так что давайте постараемся не попасть в неприятности.

У ворот их никто не остановил, как и в прошлый раз, не смотря на то, что сегодня с Банри было куда больше народу. Имперка отправилась прямиком в «Очаг и свечу», самостоятельно расплатилась за комнаты для всех своих людей и для себя, после чего, не откладывая в долгий ящик, двинулась прямиком в Королевский дворец Виндхельма. Одна.

Стража беспрепятственно пропустила Банри прямиком в замок, опять-таки не удосужившись поинтересоваться ни ее личностью, ни целью прибытия. Имперка шагнула в огромный зал, и тяжелая металлическая дверь за ее спиной захлопнулась. На первый взгляд помещение казалось пустым, если не считать двоих стражников у входа. Банри медленно пошла вперед, миновала длинный обеденный стол и приблизилась к порожнему трону. Женщина растерянно покрутила головой, но Ульфрика не было, ни видно, ни слышно. Впрочем, через минуту из коридора справа вышел какой-то тип и спросил:

– Ты кто? Что тут забыла?

– А кто ты?

– Я – Йорлейф, управитель ярла Ульфрика, – нахмурился мужчина. – А вот твоего имени я что-то не расслышал. И еще раз спрашиваю – что ты тут делаешь?

– Меня зовут Банрион. Мне необходимо поговорить с твоим ярлом. Передать ему кое-что, если точнее. – Банри помолчала и добавила: – Если тебе не нравится, что во дворец заходят посторонние, почему бы не отдать соответствующие указания страже? А то они даже не почесались, когда я сюда явилась.

Йорлейф набычился.

– Сам как-нибудь разберусь. А ярла Ульфрика нет сегодня в Виндхельме.

– Как так? – упавшим голосом пробормотала женщина. – А когда он вернется?

– Может быть, через неделю. Может, еще когда. Кстати, а что ты там должна ему передать?

– Сообщение от ярла Балгруфа Старшего, – хмуро отозвалась Банри. – Я – одна из его танов.

– Вот как... – протянул Йорлейф, и глаза его подозрительно сверкнули, что очень не понравилось имперке. – Что же, придется, выходит, тебе подождать.

Готтлсфонт вернулась в таверну в самом мрачном расположении духа. Выходит, она застряла здесь на неопределенный срок, но хуже всего – как бы не вышло, что войска мятежников осадили Вайтран, пока «послы» изнывают от нетерпения в Виндхельме. Уж больно злорадная рожа была у этого Йорлейфа.

На следующее утро Банри, которой приелось ждать, сидя в четырех стенах, отправилась прогуляться, не без труда уговорив свою свиту остаться в «Очаге и свече». У дверей таверны она наткнулась на небольшую бумажку, втоптанную в снег, текст на ней, выведенный крупными буквами, гласил:

Остерегайтесь Мясника!

Этот душегуб бродит по улицам Виндхельма!

В смутные времена в людях вскрываются страшнейшие пороки, не становитесь следующей жертвой!

Заметив что-либо подозрительное, обращайтесь к Виоле Джордано.

Банри недоуменно пожала плечами и зачем-то убрала бумагу в карман. Со скуки она решила прогуляться до рынка, где уже должна была полным ходом идти торговля, но свернула не на ту улицу, и вместо рынка угодила прямиком на кладбище. В первую же секунду имперка поняла, что написанное в листовке о маньяке-убийце – чистая правда – на одной из каменных могильных плит валялся обнаженный искромсанный труп какой-то женщины. Снег вокруг покраснел от крови, которая не успела свернуться на морозе, поэтому сохранила свой рубиновый оттенок. У тела толпилась кучка ахающих и охающих зевак, коих безуспешно пытался отогнать одинокий стражник в плаще цветов Братьев Бури. Когда Банри подошла поближе к месту трагедии, в движениях и словах солдата явственно чувствовалась обреченность.

– А ну стоять! – сердито сказал он и попытался преградить путь имперке, которую внезапно охватило любопытство естествоиспытателя пополам с отвращением. – Сюда нельзя!

Со своего места Банри могла видеть, что несчастную искромсали вдоль и поперек, даже кисти превратились в ободранные клешни. Вполне вероятно, убийца забрал из тела какие-то внутренности. Оставалось надеяться, что все это произошло уже после смерти.

– Что случилось?.. – пробормотала имперка.

Вопрос был скорее риторическим, но стражник, словно сдавшись, вздохнул, и плечи его поникли.

– Еще одну девушку убили, – с горечью отозвался он. – Это Сусанна, из «Очага и свечи».

– Что?! – Банри обошла тело, чтобы рассмотреть лицо и с ужасом узнала одну из подавальщиц таверны – Сусанна вчера вечером запомнилась в основном своей приветливостью, да еще тем, что с ней заигрывали все пятеро дружинников ярла, к большому неудовольствию Лидии. – Я же накануне ее видела...

– Да. А всего пару дней назад она мне выпивку приносила... – грустно произнес солдат. – Но, в общем, вот и все наше знакомство.

– Минутку. Еще одну? То есть, это уже не первый случай? – спросила Банри и тут же выругалась – сама же только что читала дурацкую листовку про «Мясника».

– Сусанна уже третья, – нехотя признался Брат Бури. – Всегда одно и то же: молодая девушка, убита ночью, тело разорвано на части.

– Кто-нибудь расследует эти убийства?

Стражник замялся, но потом ответил:

– Идет война. У нас забрали почти всех людей. Нам просто некогда, мы и так еле справляемся. Печально, но это правда.

Банри утратила дар речи. Какой-то урод, почти не стесняясь, режет женщин на улицах, а стража и в ус не дует. Повозмущавшись про себя, имперка вдруг подумала, что у нее появился шанс одновременно и заняться делом в ожидании Ульфрика, и показать себя жителям Виндхельма.

– Тебе не нужна помощь? – спросила она. – Я хочу выполнить гражданский долг.

Стражник почесал затылок под шлемом, сдвинув головной убор на лоб, и сказал:

– Ну... Если действительно хочешь помочь, поспрашивай этих зевак – может быть, они что-то видели. Я хочу осмотреть тело, пока до него не добрались крысы.

Брат Бури склонился над трупом, а Банри приступила к новым обязанностям. Естественно, расспросы ничего не дали.

– Мне кажется, я видел, как кто-то убегал, но я его не рассмотрел хорошенько.

– Нет. Извини. Ничего не заметила кроме того, что ее кошелек был нетронут, так что это явно был не грабеж.

– Я услышала крики и прибежала сюда, но она уже... была в таком виде...

И все в таком духе. Вдобавок, зеваки, не желая быть свидетелями, быстро покинули место происшествия, и у тела остались только стражник, Банри, и старуха в монашеской робе с капюшоном. Хотя последнее показание, полученное от оборванной нищенки, было достаточно значимым – выходит, злодей напал на Сусанну прямо здесь, раздел, молниеносно выпотрошил ее и скрылся в неизвестном направлении. И одежду он, похоже, унес с собой, так как вокруг не было ничего похожего на платье и шубу. Банри вернулась к стражнику, который топтался у трупа, стараясь не смотреть на кошмарные раны, и отрапортовала:

– Все свидетели опрошены.

– И?

– Пусто.

– Все как обычно, – вздохнул солдат, – никто ничего не заметил. Мерзавец опять сбежал.

Банри предложила:

– Позвольте мне помочь вам, наверняка ведь можно до чего-то докопаться при наличии времени и возможности.

Стражник молча пялился на нее сквозь прорези в шлеме.

– Слушай, если ты думаешь, что справишься лучше, чем легион стражников – вперед, действуй, – сказал он. – Но сначала поговори с Йорлейфом, управителем. Пусть даст тебе полномочия. А то нельзя же, чтоб каждый дурак приставал к людям под видом расследования. Если он разрешит, тогда мы и поговорим.

– Извините, – вмешалась старуха в жреческом одеянии, – мне нужно готовить тело к погребению.

Йорлейф торчал возле пустующего трона. Едва завидев приближающуюся имперку, он заявил:

– Ты явилась напрасно. Ярл Ульфрик еще не вернулся.

– Я не за этим.

– Зачем же тогда?

Банри спокойно проговорила:

– Мне довелось слышать об этих убийствах. – Физиономия управителя живо потеряла надменное выражение и вытянулась. – Да, вдобавок, если тебе еще не доложили, нынче ночью убили еще одну женщину – Сусанну из «Очага и свечи». На кладбище. Я видела, что ваш «Мясник» там после себя оставил.

Йорлейф грузно плюхнулся задом на ступеньку трона, стащил с головы шапку и вытер ею лицо.

– Проклятье. Будто и без того проблем не хватает... Так ты что, пришла позлорадствовать?

– Вовсе нет. Скорее наоборот – я хотела предложить помочь в расследовании.

Управитель пощипал свой ус и с горечью проговорил:

– Какие же страшные пришли времена – люди охотятся на своих же братьев, словно на диких зверей... Вот что. У меня и так не хватает людей. Если ты хочешь предложить свою помощь, я с радостью ее приму. Я прикажу стражникам оказывать тебе любое содействие. Да и я сам всегда рад помочь тебе, если потребуется.

Банри удовлетворенно кивнула и вернулась на кладбище. Труп Сусанны уже унесли, да и бабка, оказавшаяся местной жрицей Аркея, куда-то подевалась. Но давешний стражник по-прежнему топтался неподалеку от места убийства.

– Йорлейф разрешил мне заняться расследованием, – сказала ему имперка. – Так же он обещал, что стража будет мне помогать, если что.

– Отлично, – обрадовался солдат. Похоже, его даже не смутила грядущая возможность оказаться на побегушках у какой-то пришлой бабы. – Надеюсь, ты смышленая, и сможешь, хоть чего-нибудь нарыть.

– Где труп-то?

– В Зале Мертвых. Хелгирд им занимается. Ты спроси ее, может, она что новое обнаружила.

Солдат указал на дверь в северной стене кладбища и удалился, а Банри направилась в указанном направлении. Оказавшись внутри и поблуждав по катакомбам, явно оставшимся со стародавних времен, она решила, что Зал Мертвых Вайтрана куда уютнее, чем виндхельмский, хотя в погребальном комплексе ее города периодически заводилась нежить.

Хелгирд стояла у стола, на котором распростерлось тело несчастной Сусанны, и бубнила что-то себе под нос, рассматривая раны.

– Длинный диагональный разрез от левого плеча... – услышала имперка, приблизившись, и старуха повернулась к ней лицом. – А, это ты...

– Да. Управитель назначил меня временным следователем, вот я и хотела узнать... Ты не заметила чего-нибудь... эдакого? Необычного?

Хелгирд пожала плечами и покосилась на покойницу.

– Ну, мертвая. Но, думаю, это вполне обычное дело, по крайней мере, здесь. – Бабка хихикнула. – Извини, это я так шучу.

– Ничего страшного, – рассеянно проговорила имперка. – Так ты не нашла ничего... особенного? Может, у нее чего-то... не хватает?..

– Нет, – отрезала Хелгирд. Банри прикусила губу: входит, она ошиблась, решив, что у Сусанны вырезали какие-то органы. – Единственное, что необычно – это форма ран. Они выглядят так, будто бы их нанесли... ну, такими изогнутыми клинками, которыми пользовались древние норды, когда бальзамировали мертвых. Я не знаю, у кого в Виндхельме может быть нечто подобное. Кроме меня, конечно.

Жрица указала на небольшой столик, и Банри уставилась на ряд жутковатых на вид железок. Такие инструменты имперка не раз видывала в старых нордских крепостях, следовательно, почти любой, кто не побоялся бы лезть на древний могильник, мог разжиться этими штуками.

– Ты часом не приложила к этому руку? – приподняла бровь Готтлсфонт.

– Я слишком занята подготовкой мертвых к похоронам, чтобы множить их количество, – брюзгливо отозвалась старуха. – И я бы не стала рассказывать тебе о ранах, если бы их нанесла я. Теперь мне правда нужно вернуться к телу. Потребуется много работы, чтобы подготовить ее к погребению.

Банри поблагодарила и отправилась на поиски выхода – в этом подземелье было совсем не сложно заблудиться. Когда впереди показалась знакомая металлическая дверь, женщина вздохнула с облегчением и направилась к ней. Не успела она взяться за ручку и выйти на заснеженное кладбище, как услышала позади покашливание и обернулась – Хелгирд, совершенно бесшумно и на удивление быстро добравшаяся сюда из недр погребального комплекса, стояла, прислонившись к стене.

– А ведь ты права, – сказала жрица. – У нее и впрямь кое-чего не хватает. Я не сразу заметила, только когда обмывать стала, обратила внимание.

Банри застыла на пороге.

– Правда? Так чего же? Сердца? Может, печени?

– Нет. Этот изувер срезал с бедняжки все сухожилия и связки. Даже самые маленькие.

Имперка растерянно моргнула, кивнула и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Снег валил беспрестанно, будто сами боги хотели скрыть все следы деятельности виндхельмского маньяка. Банри вернулась к месту, где нашли тело Сусанны и обнаружила нескольких типов, смывающих кровь убитой с камней.

– Что вы делаете?! – крикнула она, ухватив одного работягу за рукав. – Зачем уничтожаете улики?!

– Не кипишуй, – пропыхтел кто-то за спиной. Имперка обернулась – стражник, прежде охранявший тело, стоял, опираясь на древко метлы из древесных прутьев. – Тут больше нечего изучать, а людей этот бардак нервирует.

– Что значит – нечего?! У меня есть новая информация. Возможно, убийца оставил тут кое-что, что поможет его вычислить...

Стражник вздохнул.

– Ну, теперь уже поздно, – промямлил он и протянул метелку Банри. – Вот, пригодится.

Имперка озадаченно посмотрела на помело, но все же взяла его в руки.

– Ну и зачем она мне?

– Я прошелся в сторону особняков – там кровь на плитах, но этот проклятый снег все быстро заметает, так что вот тебе снегоуборочный инвентарь.

– Понятно. Ты не видел случайно той оборванки, которую я последней допрашивала?

– Сильду? С утра – нет, но она обычно шатается по площади и клянчит милостыню. А что?

– Да ничего особенного. Просто она наврала мне с три короба, о том, что видела или слышала ночью.

– Ну-ка, ну-ка, поподробнее...

Банри покачала головой.

– Не пойми меня неправильно – я не думаю, что она причастна к убийствам, но вот в ее показаниях концы с концами не сходятся. Хочу кое-что прояснить. Скажи своим товарищам по службе – пусть кто-нибудь даст мне знать, если ее увидит.

– Ладно.

Имперка прихватила метлу и отправилась по кровавым следам, откопанным стражником. «Инвентарь» помогал только отчасти – снег в считанные секунды засыпал замерзшие смазанные пятна, но Банри, тем не менее, смогла убедиться, что ее догадки верны – на кладбище тело лишь выбросили, основная работа проходила где-то еще. Причем, когда преступник переносил труп, он ухитрился уронить его по дороге на погост несколько раз. И он должен был весь перемазаться кровью, даже если завернул останки Сусанны во что-то, и тем привлечь к себе внимание, но зеваки утверждали, что никто ничего такого не заметил. Кровавый след вскорости вывел имперку в старый и зажиточный район, где высились большие, богато украшенные дома. Старательно работая метлой, она прошла мимо старинных оград, украшенных изваяниями воронов, и уперлась в дверь особняка, порог которого был забрызган кровью. Просто поразительно, насколько был беспечен злодей. То ли он изначально не отличался большим умом, и ему просто везло, либо он обнаглел от безнаказанности. Банри толкнула дверь, но она оказалась заперта. Разумеется, Йорлейф предоставил ей полную свободу действий, но взламывать дом в районе, где, судя по всему, жила виндхельмская знать, казалось женщине не очень разумным шагом. Она прислонила ненужную теперь метлу к стене здания и отправилась в Королевский дворец.

Управитель в одиночестве восседал за гигантским столом в по-прежнему пустующем зале и вкушал очень поздний завтрак. Банри при виде него вдруг осознала, что сегодня почти ничего не ела, но вспомнила Сусанну, и пробудившийся аппетит как рукой сняло. Йорлейфу хватило такта предложить добровольной помощнице присоединиться к трапезе, но Банри вежливо отказалась и спросила:

– Как мне попасть в дом, который в самом северо-западном углу находится?

Она принялась бестолково описывать расположение, и управитель, кажется, понял, о чем говорит имперка.

– «Хьерим» что ли? – почесал он в затылке. – Это старый дом Фригги Расколотый Щит. Зачем тебе туда? Он стоит заброшенный с тех самых пор, как ее убили.

– А ее, часом, не этот ваш «Мясник» убил? – спросила Банри с замиранием сердца.

– Судя по тому, как выглядело тело бедной девочки, так оно и есть. Если уж тебе нужно в дом попасть, то, думаю, у матери Фригги, Товы, есть ключ.

Йорлейф вернулся к еде. Имперка, в животе которой бурчало уже неприлично громко, все же стянула со стола какую-то выпечку и съела ее раньше, чем дошла до выхода из дворца.

По словам стражи, Расколотые Щиты проживали неподалеку от «Хьерима», буквально по соседству. Так же в семействе, помимо покойной Фригги, имелась еще одна дочь – Нильсин, наверное, младшая, раз пока жила с родителями. На стук в доме поначалу никто не отзывался, но затем выглянула недовольная тетка средних лет, видимо, служанка, и заявила, что хозяев нет дома. От нее удалось добиться только предположения, что Това, скорее всего, гуляет по рынку, как всегда делает, чтобы отвлечься от печальных мыслей. Делать нечего, Банри отправилась на рыночную площадь, где никакой снегопад не мог помешать торговле.

Едва взглянув на столпотворение, имперка приуныла, разыскать в этой шумной людской массе нужного, да еще и незнакомого ей человека было не проще, чем найти трезвого норда вечером в таверне. К счастью, ей попался стражник Виндхельма, бдящий на посту, у него-то имперка и спросила, предварительно представившись, не видел ли страж закона некую Тову Расколотый Щит.

– Да вон она, – ответил солдат и указал на высокую женщину, застывшую у овощного прилавка и с безучастным видом изучавшую ряды картофелин. – Если собираешься спрашивать ее о чем-нибудь, что касается Фригги, советую подбирать слова. Ее смерть дочери сильно подкосила.

Банри кивнула и направилась к Тове.

– Здравствуй, – негромко сказала она, когда нордка повернулась к ней лицом. – Я расследую эти убийства с разрешения управителя и хотела бы расспросить тебя о твоей дочери. О Фригге.

Това медленно моргнула и сложила руки перед животом, будто защищаясь. Дорогой меховой плащ и не менее дорогой наряд, видневшийся под верхней одеждой, висели на женщине мешком, будто она сильно похудела за короткий срок, светлые глаза поблекли и запали, а лицо прорезали морщины.

– Н... нет, я... я не хочу говорить о... ней. Извини. Мне больно... вспоминать о ней, не то что говорить.

– Ладно, – пошла на попятный Банри, – в таком случае, мне бы хотелось обыскать ее дом, но для этого мне нужен ключ от него.

– «Хьерим»?.. Ну... не знаю, что ты там надеешься отыскать, но можешь попробовать. – Това принялась шарить в складках своего одеяния, вытащила связку ключей, перебрала их и отцепила один. – Вот. Надеюсь, поможет.

– Спасибо, – пробормотала Банри, сжимая ключ в кулаке. – Я верну его, когда закончу.

– Не нужно. Никто из моей семьи больше не переступит этого проклятого порога. Мой муж продаст дом ярлу, как только все утрясется.

Первое, на что волей-неволей пришлось обратить внимание – запах. Воняло кровью, как сгнившей, так и свежей, и разложением. В доме было более чем прохладно, но смрад смерти от этого менее ощутимым не становился. Банри попыталась отвлечься от обонятельных ощущений и сосредоточиться на интерьере. Никакой обстановки не наблюдалось, очевидно, после смерти дочери Расколотые Щиты вынесли отсюда все добро. Сквозь крошечные окна просачивалось не слишком много света, но его хватало, чтобы передвигаться, не размахивая слепо руками. Сразу за входной дверью раскинулся обширный холл. Банри подавила зависть – жилая площадь всего ее вайтранского домишки была меньше, чем один этот зал, что уж говорить о доме Фригги в целом. Имперка шагнула вперед, расталкивая ногами мусор, осмотрела валяющиеся посреди холла бутылки меда, покрытые слоем пыли, обошла стул и большое кровавое пятно, выглядящее весьма свежим, и покрутила головой. Справа от входа в «Хьерим» виднелся проем в более освещенную комнату. Балки здесь были основательно закопченными, так что здесь, всего скорее, располагалась кухня. Забытую на полу утварь – горшки и кастрюли – давно никто не использовал, внутри не было ничего, кроме злокрысьего помета и паутины.

Банри вернулась в большую комнату и поднялась на второй этаж. Наверху не было ни пятен крови, ни каких других свидетельств того, что сюда кто-то заходил до нее – сапоги имперки оставили заметные отпечатки в пыли на полу. Единственная странность – на довольно убогой кровати в одной из комнат лежал стул, и еще один, кто-то уронил на пол рядом и забыл поднять. Возможно, родня почившей хозяйки просто не сочла нужным забирать этот хлам с собой. Имперка спустилась вниз и решила изучить пятна крови получше. Вскоре она набрела на сундук у противоположной кухне стены, неподалеку от входной двери, в нише. Судя по царапинам на полу, его недавно придвинули вплотную к каменной перегородке, и пол возле него тоже был в крови. Банри кончиком пальца подцепила незапертую крышку и с силой откинула ее. Дерево гулко ударилось о стену, заставив женщину поморщиться, после чего следовательница приступила к изучению содержимого. Скудного освещения теперь не хватало, пришлось воспользоваться заклинанием магического света.

Внутри оказался целый ворох листовок с одинаковым содержанием, Банри уже довелось видеть этот текст сегодня утром – тот самый призыв опасаться «Мясника». Имперка перерыла кучу бумажек, не особо надеясь на успех, но, в конце концов, нащупала в груде листков что-то более плотное. Вытащив предмет на свет, Банри увидела, что это маленькая тетрадка для записей. Сами записи ее не разочаровали.

Всё продвигается как нельзя лучше. Нашёл источники костей, плоти и крови, хотя пока что не подыскал хороших образцов сухожилий и костного мозга. Неважно. В городе полно спесивых болванов, которых никто не хватится.

Прошлой ночью почти удалось прижать Сусанну, когда та вышла из «Очага и свечи». В самый неподходящий момент подвернулся идиотский стражник, и пришлось пойти в другую сторону, как будто я прогуливался. Можно будет попытаться снова, однако время уже поджимает.

Вспоминаю, каково было в Винтерхолде. Все эти пропащие умы в своих башнях. Они изучают магию, которая уже всем известна. Я же открываю сейчас новую магию. Нечто более глубокое, чем показушные фокусы с огнём и светом. Магия плоти древнее нас самих. Возможно, древнее даже самого мира. Я дёргаю за углы материю вселенной, и в получившихся складках построю свой величайший триумф.

Ещё одна попытка подобраться к девчушке из «Очага и свечи». Она чересчур осторожничает, но какие же прекрасные сухожилия должны быть в её крепких суставах! Стоит попытаться. Этой ночью.

Ну что же, нынче ночью Сусанна была недостаточно осторожна. Банри спрятала тетрадь под куртку и настороженно огляделась. Магический свет выработал свой ресурс и погас, стало темно и довольно-таки жутко. Имперка вдруг пожалела, что бросила свое оружие в таверне. Вряд ли убийца был еще здесь, но рукоять меча под рукой придала бы уверенности. Банри вновь поразилась наглости этого «Мясника» и разгильдяйству стражи. Да если б им было не наплевать, этот изверг давно был бы пойман. Женщина вновь вызвала светильник и направилась вглубь первого этажа, где запах был сильнее. В маленькой комнатке без окон смердело так, что дышать было нечем, правда, Банри в упор не могла понять, откуда эта вонь – нескольких капель крови было явно недостаточно, чтобы вызвать зловоние вроде этого. Чтобы найти источник запаха, имперка открыла оба платяных шкафчика, почему-то оставленных здесь, но в одном было пусто, а во втором завалялась пара ботинок на меху и старое платье. Еще здесь было нечто вроде низенького стеллажа с полочками для мелочей, набитого листовками про «Мясника». Бумажки были сложены стопками, и одна выглядела потревоженной. Банри раздвинула листки, нащупала тонкую цепочку и к своему удивлению выудила из кучки небольшой круглый амулет с черепом, вырезанным из зеленоватого камня. Рассмотрев украшение, Банри сунула его в карман и еще раз обошла дом в поисках незамеченных ранее улик. Ничего нового она не обнаружила. Пришлось довольствоваться малым, женщина вышла на улицу, аккуратно прикрыла двери «Хьерима» и заперла дверь. Пора наведаться к управителю.

====== Кровь на снегу. Часть 2 ======

Йорлейф по-прежнему сидел за столом, правда, уже с другой стороны и потягивал что-то из кружки, по запаху – горький эль.

– Ну, как успехи? – поинтересовался он при виде имперки.

Банри опустилась рядом с ним на скамью и показала листовку про «Мясника», прихваченную из «Хьерима».

– Для начала скажи мне, кто автор этих писулек?

– Тьфу! Это все Виола Джордано... Развешивает эти листовки по всему городу, а кто-то все время их срывает. – У Банри имелись соображения по поводу того, кто это делает, а Йорлейф продолжил: – Спроси ее, она тебе все уши прожужжит.

Имперке пришлось досчитать до десяти, чтобы удержаться от нелицеприятных для стражи и правительства Виндхельма комментариев, после чего она достала из кармана амулет и продемонстрировала его Йорлейфу.

– Не знаешь, что это?

Управитель поддел пальцем кулон, покрутил из стороны в сторону и покачал головой.

– В жизни не доводилось видеть ничего подобного. Отнеси-ка лучше Каликсто в музей редкостей. Он любит такие странные безделушки. Может быть, даже заплатит тебе за находку.

– Отнести куда?

– В музей редкостей Каликсто, – терпеливо повторил Йорлейф. – Это в восточной части города. Поспрашивай народ.

– А эту Виолу где найти?

– Ее дом стоит напротив дома клана Расколотый Щит. Хотя сейчас полдень, наверняка она шатается по улицам и пытается схватить этого «Мясника». Дура.

Музей редкостей находился в доме этого самого Каликсто по фамилии Корриум, и местные жители явно почитали его одной из городских достопримечательностей, раз уж даже стражники не поленились проводить Банри прямо к «музейным» дверям. Наверняка владелец отстегивал часть заработка в городскую казну, чем еще объяснить такую заинтересованность солдат, имперка не знала. Сам Каликсто принял гостью весьма радушно и предложил экскурсию по музею. Имперка украдкой огляделась: на полках и стеллажах и впрямь были расставлены и разложены какие-то предметы, но назвать данную экспозицию музеем было явным преувеличением. От экскурсии Банри отказалась – у нее были дела поважнее, вместо этого она вытащила кулон из «Хьерима» и спросила: