Текст книги "Сборник "Самая страшная книга 2014-2024" (СИ)"

Автор книги: Юрий Погуляй

Соавторы: Майк Гелприн,Николай Иванов,Максим Кабир,Дмитрий Тихонов,Оксана Ветловская,Ирина Скидневская,Елена Щетинина,Лариса Львова,Юлия Саймоназари,Лин Яровой
сообщить о нарушении

Текущая страница: 317 (всего у книги 353 страниц)

Раздвоенный язык так и метался в чудовищном клюве-секаторе.

«Жри меня! Меня! Не трогай ее!» – мелькнуло в мыслях дикое и отчаянное.

Ладони коснулось острое. Чуть развернулись кожистые крылья, как у летучей мыши.

Тварь ткнулась в ранку клювом. Лизнула кровь, отодвинулась, подняла на Ивана золотые глаза…

Он не знал, чем бы кончилось дело, если бы не Васька.

– Апа?

Монстр застыл и развернулся, издавая горловые звуки.

Иван увидел, как Васька заморгала, точно просыпаясь. Затем увидела обоих.

Но вместо того, чтобы заорать, радостно пискнула:

– Апа! Иичко ожило!..

Мгновение – и она рядом: трогает монстра ручонками, не обращая внимания на его облик, а этот монстр…

Иван бы упал, если бы не оцепенение. Потому что тварь, по всему своему виду созданная терзать и убивать, вела себя с Васькой, словно котенок. Разве что не мурлыкала.

– Апа, поладь его, поладь!

Чудовище повернуло голову, блеснуло глазами – и Ивана отпустило. Тело бросило в дрожь; Иван упал и почти сразу вскочил, борясь с дурнотой.

«Пошел прочь!» – хотел заорать он, но лишь засипел. Однако тварь посыл поняла: выскользнула из Васькиных объятий, вспорхнула на подоконник и вновь опасно сверкнула глазами.

– Апа, не злись! – метнулась между ними Васька.

Чудовище моргнуло. И, точно передумав, отвело взгляд от Ивана – а после замерло, заметив за стеклом луну. Когтистая лапа царапнула окно, из клюва донеслось шипение.

«Открыть, выпихнуть на улицу!»

Иван не понял, как оказался у окна. Стоило ему приоткрыть его, впуская свежий воздух, как тварь метнулась к щелочке. Секунда – и туша размером с молодого ротвейлера сорвалась с подоконника в ночь. Распахнулись крылья, мелькнул гребень, и тварь исчезла, оставив в комнате зеленоватый слизистый след.

Накрепко закрыв окно, Иван медленно осел на пол.

Он еще пытался переварить все это, когда Васька горько заплакала.

– Папа, зачем? Зачем открыл?

«Папа».

Это слово отозвалось не радостью – льдинкой в желудке.

Ведь Васька впервые выговорила его.

* * *

Иван проснулся с гудящей головой. Но, стоило ему с трудом сесть, как недавние события вспыхнули в памяти.

Он сидел на ковре, в комнате дочери.

Но дочери тут не было.

Внутри заорала паника, но в следующий миг с кухни донеслись знакомые звуки.

– Васька!

Ворвавшись на кухню, Иван подлетел к дочке, что одной рукой держала баночку йогурта, а другой – рисовала на салфетке. Подхватил и стиснул в объятьях.

– Вася, Васятка…

Однако дочь не была настроена нежничать.

– Плохой папа! Пустить!

Кулачок ударил в плечо, а перышки-брови сошлись в одну линию. Кажется, собиралась буря.

Моргнув, Иван опустил дочь на пол и некоторое время растерянно смотрел, что она делает: как чинно села, отхлебнула йогурта, опять начала рисовать… Палка, палка…

Нет, не огуречик.

Потому что Вася рисовала тварь. Свое «иичко», остатки чьей скорлупы и слизи прошлой ночью он столь яростно уничтожал тряпкой. Тер ковер так, что едва до дыр не протер. А потом, в сотый раз проверив окно, уложил чисто вымытую Ваську и лег рядом с ее кроватью, как сторожевой пес.

«Это не кошмар. Это было по-настоящему».

Захотелось щипнуть себя и проснуться.

Иван провел рукой по лицу и услышал, что вернулась Алиса, успевшая сгонять в магаз.

– Встал? – усмехнулась она, плюхнув на стол пакет. – А я-то думаю, куда муженек делся? Может, у любовницы?

Алиса хохотнула и бросила презрительный взгляд на дочку:

– А он, оказывается, с этой малахольной спит!

Иван вздохнул. Сон жены всегда был крепким, поэтому она не знала, что творилось ночью. Но сказать ей…

Взгляд опять мазнул по рисунку, и язык онемел.

– Алис, – выдавил Иван спустя вечность. – Ваське… кошмар приснился. Я крик услышал. Вот и пришлось там ночевать.

Алиса фыркнула и стала раскладывать покупки. Помедлив, Иван ушел к телевизору. Он с трепетом ждал новостей, представляя панические фразы в бегущих строках, белые лица спецкоров и ролики с тварью в небе. Но так и не дождался.

Похоже, монстр умел прятаться. Или вовсе улетел в другой регион.

Чувствуя смесь страха и вины, Иван выпил таблетку и решил прогуляться на рынок.

Сегодня Алиса больше не собиралась уходить из дома, но нервы не давали покоя. Вдруг тварь вернется, пока его нет? Попытается прорваться в квартиру?

К Ваське?

Иван мотнул головой. Нельзя думать о плохом, ведь так оно и притягивается. Это тоже говорила мама, чей голос он услышал на рынке, а потом…

«Значит, старый петух, да? Просто Петька?» – со внезапной злостью подумал Иван.

Ведь все началось с бабки, с ухи из петуха. Если бы не она…

Разумеется, на месте ее не оказалось. Иван потоптался у соседних прилавков, но никто так и не смог сказать ему что-то конкретное. Была бабка с петухом? Да сколько их тут бродит: и с петухами, и с курами, даже с рыбками гуппи… Меняются каждый день.

Расстроенный, Иван пошел домой. Дойдя до двора, он сел на скамейку и уставился на сжатые кулаки.

Что же это было? Кто? И почему он кажется смутно знакомым, как будто читал о нем в старой книжке?

– Здрасьте, дядь Вань! – мимо прошел десятиклассник Костя.

– Привет… – откликнулся Иван и встрепенулся. – Кость! А подойди!

– Чего, дядь?

– У тебя Интернет работает?

– Ну.

– Слушай… – Иван замялся. – Васька какой-то мультик по телику увидела, а там – странная зверюшка… Теперь рисует ее все время, а вспомнить, как зовут, не может и расстраивается… Ты можешь глянуть? А то у нас Интернета сейчас нет…

Костя улыбнулся.

– Да без проблем. Как там зверюшка выглядит? Может, кто из «Фиксиков»?

– Нет, – Иван кашлянул. – Тот… на петуха похож. Только хвост еще… змеиный. И крылья кожистые…

Костя нахмурился, листая страницы в смартфоне. Потом присвистнул.

– Дядь! Так это ж василиск.

– Кто?..

– Ну василиск, такой…

– Знаю, – перебил Иван. – Это змеюка из «Гарри Поттера».

– Да не. То есть да, тот тоже василиск, но другой. Классический на петуха похож. Ток я мультика с ним не нахожу. Точно мультик был? Не книжка? Сказки там, легенды?

– Не знаю. Кость… А прочитай, что там… с классическим…

– Ща. Во, открыл Вики. Значит, так…

Костя стал читать. И чем дольше читал – тем хуже чувствовал себя Иван. Все сходилось: и черный семилетний петух с яйцом внутри, и образ василиска, что мог превратить человека в камень… И девственница, которая должна была таскать это яйцо шесть недель под мышкой.

«Васька… Что ты наделала!»

– Фигасе каких Васька чудиков любит, – хмыкнул Костя и нахмурился. – Дядь, ты чего побелел? Сердце?

– В-все нормально, Кость. Спасибо, я пойду.

– Может, проводить?

– Не надо.

– Ну ладно… Ваське привет!

– Спасибо, – губы Ивана дрогнули в улыбке.

Классный парнишка их сосед. Такого бы мужа Ваське – если б не разница в возрасте и дочкины заморочки.

Эх, если бы да кабы…

Иван не мог изменить Ваську и повернуть время вспять, чтобы не покупать того петуха. Поэтому он просто пошел домой, надеясь, что тварь никогда не явится по их души.

Чай не Карлсон. Не обещала вернуться.

Следующие два дня, полные растущего беспокойства, прошли относительно тихо.

А на третий Алиса заявила, что уходит.

– Что?

– Что слышал! Я требую развод!

– Лис…

– Что «Лис»? Что? – окрысилась жена, продолжая собираться. – Достал! Идиот, неудачник… Надо было бежать от тебя сто лет назад!

– Лис! – Иван перехватил ее руку и развернул к себе. – Давай поговорим, давай…

– Пусти!

Алиса вырвалась.

– Мы идем в ЗАГС. Бери паспорт!

На челюсти Ивана вздулся желвак.

– Нет. Ты не можешь поступить так. И Васька…

– Васька? – взвизгнула Алиса. – Твоя Васька даже не может запомнить слово «мама»!

– Она…

– Зато «папа» запомнила! Вот и воспитывай свою дуру! А не хочешь идти в ЗАГС – придешь в суд!

Алиса подхватила чемодан и ринулась прочь. Вскоре хлопнула дверь. Пришибленный Иван пару минут просто стоял на месте. Потом сел.

Ушла. Бросила.

Иван зажмурился.

Алиса всегда была стервой. Но любимой стервой. А теперь…

Не будет вертлявой фигурки, что готовит на кухне. Что, распространяя запах лака, порхает по комнатам, отчитывает Ваську и листает журналы. Ушла. Освободилась. Скинула постылую дочь и обновилась как змея, которая сбросила шкурку.

Ушла навсегда.

– Пап? – пока Иван брел на кухню, его окликнула Васька.

Он не повернулся. Достал водку и… Все, что было дальше, он помнил плохо. Вроде бы хмель ударил в голову с третьей рюмки. А после Иван перестал их считать: просто пил и пил, не закусывая.

Хотелось напиться как свинья. Вдрызг, до зеленых соплей и чертиков. И хоть на время забыть, что он и правда лузер, не способный обеспечить и сохранить семью. Нуль без палочки, который, к тому же, совсем скоро сбрендит.

Потому что на подоконнике, на сей раз кухонного окна, вновь сидел василиск и пялился на него злобными золотистыми зенками. Да царапал стекло, требуя, чтобы его впустили, – словно кот, вернувшийся домой.

Заметив тварь, Иван икнул. Затем пьяно расхохотался и встал.

Глюки были качественные, прямо 3D. Водка смыла страх, и Иван, ухмыляясь, подошел к окну. Побарабанил по стеклу пальцами, на что тварь зашипела и вздыбила гребешок.

– Пустить тя, д-да? Д-да, п-падла клювастая? А пущ-щу! – засмеялся Иван, открывая окно. – Ты ж фсе р-равно глю…

Рванув в кухню, «глюк» шмякнулся на пол и сплюнул окровавленные перья. А потом, повернувшись к Ивану, стал раздувать шею, готовясь блевануть.

В голове чуть прояснилось. Иван, понемногу приходящий в ужас, отступил, но монструозного петуха вырвало раньше, чем он успел хоть что-то предпринять.

Из зубастого клюва ударил фонтан земли, что врезался в ноги Ивана, вмиг засыпав их по щиколотку. Матюгнувшись, он попытался отпрыгнуть – и застыл, заметив блеск.

Василиск не шевельнулся, когда Иван, совершенно протрезвев, наклонился к земляной куче и вынул из нее монетку с чьим-то профилем. Не двинулся, когда Иван очистил от грязи вторую и третью, золотую и серебряную, другой чеканки, а потом, опустившись на корточки, погрузил обе ладони в землю, пахнущую палой листвой.

И лишь когда на пороге кухни выросла Васька, монстр издал первый скрипучий звук.

– Папа, – позвала дочь, и Иван поднял голову. – Пап. Все будет хорошо.

Ладошка, испачканная краской, легла на голову василиска.

Пятилетняя Васька смотрела на отца удивительно серьезно. Говорила удивительно по-взрослому.

Обещала, что все будет хорошо.

И он поверил.

* * *

– …Значит, бабушкино наследство?

– Да, – кивнул Иван и продолжил врать: – Дом в деревне, разбирали подпол, а там… Вот. А мы еще стены не простукивали. Скажете, сколько это стоит?

Антиквар прошелся пальцами по древним монетам и назвал итоговую цену. Она оказалась ниже, чем предполагал Иван. Как выяснилось, эти монеты были не столь уж редкими. Но на безрыбье и рак – рыба. Поэтому, когда он вышел на улицу с деньгами в кармане, серый город показался ему радужным. Наверное, такое же счастье испытывала Васька, когда гладила свою тварь.

Василиска.

Того самого, кто теперь возвращался каждый вечер и улетал на рассвете, чтобы вернуться с гостинцами. Уже свой. Уже с подходящей кличкой.

– Петя-Петя, петушок… – пропел Иван, заходя в магазин.

Он взял все, что хотел, включая коробку киндеров. А перед самой кассой, остановившись у холодильника, повертел в руках упаковку куриных грудок, но потом выбрал для питомца более дорогую говядину.

Василиск был хищной тварью. Не раз и не два он прилетал со следами своих пиршеств на морде: то голубиные перья прилипнут, то вороньи… А однажды Иван едва успел убрать лапу, которую он отрыгнул.

Она, без сомнений, принадлежала какой-то почившей дворняге.

– Я дома! – крикнул Иван, войдя.

Мгновение – и послышался топоток.

– Папуля! – Дочь врезалась в него и обняла. А уж когда заметила киндеры… – Папа, папочка! Ты самый лучший!

Восторженно пища, Васька стала распаковывать «иички». Точнее, «яички» – теперь она умела правильно выговаривать это слово. Да и не только это.

Теперь Василиса выглядела здоровой: ушла бледность, волосы стали гуще и красивей. Но, главное, она стала умней: впитывала новые знания как губка, допускала меньше ошибок в речи и реже зависала с пустым взглядом. Ее прописи заполнились рядками аккуратных букв, а агрессия исчезла как дурной сон.

Теперешняя жизнь напоминала сон чудесный. Иван и думать не думал, что приютит настоящего василиска, а тот начнет ему помогать. Сперва – деньгами, а потом еще и с Васькой. Ведь он, не веря, три дня не мог заставить себя сходить в антикварку, и все три дня в доме копилось богатство.

Бабка, продавшая ему петуха, больше не казалась ведьмой. Она стала феей-крестной, которая вручила ему золотоглазый дар. Василиск, что поначалу виделся монстром, стал незаменимым помощником и уже не вызывал столь дикого страха и отторжения.

Да, из-за него в квартире завяли и высохли все цветы. Да, при его появлении барахлила техника, а воздух становился более теплым и спертым. Но Васька хорошела и здоровела, и Иван, ловящий взгляд желтых глаз, чувствовал, как напряжение внутри спадает.

Прошла тоска по Алисе, больше не тянуло пить. И даже все, что он позже прочитал в Интернете про василисков, не испортило ему настроения. Иван ощущал себя Ньютом Саламандером, который зрит самую суть монстров и видит в них хорошее. Даже то, что Петя жрал птиц, собак и кошек, не виделось ему кошмарным. Естественный отбор, все дела. Сильный зверь пожирает слабых.

Главное, чтобы он не трогал людей.

И он не трогал. Иван очень просил его об этом.

Но неделя шла за неделей, а работы все не появлялось. Древние деньги, мятые бронзовые кубки и стеклянные браслеты – все, что василиск, подобно родственнику, литовскому змею Айтварасу, чуял в земле и приносил домой, – вскоре сошли на нет. Накопив на подушку безопасности, а, скорее, наволочку для нее, Иван понял, что ситуация становится критической.

Именно поэтому звонок одного приятеля стал приятным сюрпризом. Иван опешил, услыхав о вакансии на птицефабрике в соседнем районе их области. Потом задумался.

Корпоративный автобус, обучение и несложная работа. Упаковка куриного мяса, отбраковка некачественных частей…

И вроде бы супер, но жены дома нет. Кто присмотрит за Васькой? Не василиск же?

На счастье Ивана, на следующий день он наткнулся на соседку. Вера Павловна, дама, всегда справлявшаяся о здоровье Васьки, объявила о выходе на пенсию. Слово за слово, возмущение поступком жены, оханье о тяготах работы – и вот ему согласились помочь: заходить в будни, чтобы проверять, как Васька.

Что соседка увидит василиска, Иван не боялся: Петя был умной тварью, умел прятаться. Так Иван и устроился на работу.

Но проработал там лишь один день.

Сперва все казалось хорошо. Когда Иван прошел медосмотры и стал оформляться, выяснилось, что сначала он должен поработать в разделочном цехе. Там, где кур убивали.

От этой новости кольнула тревога. Но деваться некуда. И, пройдя инструктаж, Иван вышел на стажировку.

В ситуации виделся некий черный юмор: Курицын отправлял куриц на смерть. Подвешивал тушки за ноги, давил в себе жалость, смотрел, как в спецванну хлещет алая кровь… К концу дня ему уже мерещилось, что он весь пропитался кровяным духом. Душ чуть исправил дело, а усталость затуманила мозги. Поэтому, когда Иван зашел домой и увидел Ваську, играющую с василиском, он вяло улыбнулся и побрел в ванную.

Шипение за спиной заставило притормозить. А затем и вовсе обернуться.

Стук. Стук-тук-кр-р-рщт.

Хвост с набалдашкой скорпионьего жала простучал по полу. Клацнули зубы в клюве. А потом василиск вывернулся из рук Васьки и одним прыжком бросился на него.

Удар в грудь, давящая тяжесть и глаза, полные бешеной ярости.

Как ты мог? – вопрошали эти глаза, пока язык хлестал воздух.

Как посмел?!

Иван не мог заставить себя пошевелиться. Василиск не применял силу взгляда, ему было достаточно физической силы, и Иван вдруг остро осознал, насколько беспомощен он перед ней.

– Петя, пусти папу! – заверещала Васька, подбежав к любимцу. – Он хороший!

«Куриная кровь», – понял Иван.

Когда-то он читал, что василиск страшится зеркал и петушиного крика. Но это было враньем. Петька с достоинством шествовал мимо зеркал и порой красовался перед ними, топорща гребешок. Крик петуха его тоже не пугал – наоборот, василиск любопытно сунулся в комнату, когда Иван включил кукареканье на звонке телефона.

А теперь выяснилось, что он не просто интересуется петухами и курами. Похоже, он их любит. И тому, кто их обижает, будет очень-очень плохо.

– Пусти! – Васька шлепнула василиска по загривку.

Шипение стало тише. Посверкав глазами, тварь слезла с помятого Ивана и села в уголке: нахохленная, злая, бьющая пол хвостом… и страдающая.

– Плохой Петя! – крикнула Васька.

– Не плохой, – хрипловато сказал Иван, поднявшись.

Василиск поднял на него морду, моргнул глазищами. Настороженно замер.

– Просто у папы плохая работа, – добавил Иван. – Я это только сейчас понял. – И виновато улыбнулся: – Увольняюсь.

* * *

Перелом случился неделю спустя, Иван тогда устроился на халтурку при одном магазине. Он брел домой, когда на столбе трепыхнулся обрывок бумаги.

Иван встал и, не веря глазам, уставился на знакомую рожу, что лоснилась на остатке объявления о предвыборной кампании. Ниже стоял пафосный девиз, которым новоиспеченный кандидат в депутаты обещал электорату прекрасную жизнь.

– Мразь! – выплюнул Иван, сдирая бумажку.

«Испоганил жизнь мне и куче народу, а теперь притворяется белым и пушистым? Хочет большую депутатскую пенсию?»

Иван заставил себя пойти дальше. Было ясно, что экс-шеф тупо хочет заграбастать побольше бабла. По слухам, что ходили на работе, гад и без того жил в одном из самых крутых коттеджных поселков.

Когда Иван пришел домой, настроение стало еще поганей, стоило только увидеть облезлые обои, древнюю тумбочку и свое измученное лицо в зеркале. А кто-то, пока он пашет как проклятый, катается сыром в масле…

В прихожку, цокая когтями, сунулся Петька и прошипел приветствие. Лампочка под потолком тут же лопнула, осыпавшись на Ивана дождиком стекла, простонал от скачка напряжения многострадальный холодильник – и электричество вырубилось.

– Да жеваный крот! – выругался Иван, стряхивая с себя осколки.

Как же все вовремя, все как всегда! Ну почему, по-че-му это происходит с ним?!

– Брысь! – шугнул Иван василиска, и тот отскочил, сбив по пути тяжеленную тумбу.

Он был уже большой мальчик. Очень большой.

Отъевшись на местных харчах, Петька стал размером с молодого льва. Он давно катал Ваську на своей бородавчатой спине, и та попискивала от восторга. Да при желании и сам Иван мог бы его оседлать. Смутное беспокойство по поводу зверя шевелилось на краешке сознания, но дальше не шло. Василиск продолжал быть добрым, и новости пугали Ивана гораздо сильнее.

Вот и сегодня, наладив электричество и опустившись в кресло, Иван включил телик – глянуть какой-нибудь боевик про честных ментов. Однако во всю ширь экрана вспыхнула знакомая физиономия.

Иван выругался.

Корреспондент брал интервью у кандидата, сидя в его саду. Рядом, совсем как Петька, положивший морду на Васькины колени, дремали три добермана.

– Сволочь… – прошипел Иван, с гневом и завистью глядя на владения недруга. Потом переключил канал.

Большая рожа сменилась двумя поменьше: сериальные бандиты составляли план, как обчистить дом какого-то богатея. В это время Петька зевнул, и изображение, мигнув, застыло. По экрану пробежала молния-помеха, и, кажется, эта молния ударила в Ивана. Потому что он обернулся на василиска, выпучив глаза.

Ибо его только что осенила безумная – и блестящая – идея блюда, которое следует подавать холодным.

Иван придумал месть.

* * *

Ивану везло. Кажется, так бывает, когда судьба наконец-то поворачивается передом, а не смердящим задом. Мимолетная мысль воплотилась в план.

Сперва Иван выяснил, где обитает враг. С учетом ТВ и газет это оказалось нетрудно. Далее предстояло разведать или предположить, хотя бы в общих чертах, какая там защита. А как ее обойти – другой вопрос.

Несколько дней Иван обкатывал действия в голове. Прикидывал, высчитывал, наблюдал… Даже подслушивал. В итоге особо важную информацию дало ему именно подслушивание – случайное, в очереди: Иван услышал знакомое имя, увидел двух кумушек и вскоре узнал все, что нужно. Как выяснилось, одна из теток была уборщицей, что обслуживала несколько домов коттеджного поселка. Вот и делилась с подругой, что, мол, хозяин послезавтра уматывает в командировку, может, какой сувенир привезет.

«Послезавтра», – улыбнулся Иван.

Он продолжал улыбаться, придя домой. Обнял дочку и весело посмотрел на василиска.

– Ну что, друг Петька? Готов поработать со мной?

В глазах твари отразилось вселенское спокойствие.

* * *

У горизонта пряталась гроза. Она тянула из «гнилого» угла неба лиловое, облачное крыло, похожее на крыло василиска, и была готова вот-вот расправить его во всю ширь. Впрочем, настоящий василиск тоже был готов, как и сам Иван, ведущий наблюдение у дороги.

Скоро по брусчатой дорожке пройдет знакомая фигура. Оставит за спиной забор, увенчанный камерами, дом под сигнализацией и троицу лютых собак. Сядет за руль в джип, не признавая ни водителей, ни бодигардов, и помчится в аэропорт. А в особняке, который он не желал делить ни с бабой, ни с детьми, станет тихо и пусто.

Хотя нет. Не пусто.

Ведь богатства останутся.

– Пора, – шепнул Иван, когда вечер перешел в раннюю ночь.

Василиск тихо кукарекнул и подставил спину.

Они взмыли в воздух так, что у Ивана перехватило дух. Желудок подскочил к горлу и рухнул обратно, а пальцы, не будь они в перчатках, изодрались бы о чешуйки василиска.

Полет длился недолго. Вскоре Иван увидел, как впереди мигнули и погасли камеры на заборе. И когда незваные гости приземлились на нужном участке, первыми, кого они увидели, были собаки, которые замерли на подступах к саду.

Они успели справиться с потрясением, раскрыть пасти и приготовиться к прыжку, но тут василиск повернулся – и все стало неважно. Петькины глаза блеснули расплавленным золотом, и собаки, окаменев, упали на траву. Установленные на некотором расстоянии камеры тихо треснули. Кое-где показался дымок, погасли красные огоньки у далеких дверей и окон.

– Хороший мальчик, – похвалил Иван, хлопнув василиска по загривку, и пошел к дому.

Вся электрика сдохла, защита спала, но сигнал об этом вполне мог поступить на пульт какой-нибудь охраны. Минут через двадцать может запахнуть жареным.

«А может, мне снова повезет. Может, магия василиска так уничтожает электрику, что никто об этом и не узнает!» – подумал Иван. Внутри поселилась бесшабашная радость, приправленная нехилой злостью.

У него есть василиск. Все будет супер.

Иван оглянулся. Василиск, обойдя застывших собак, облюбовал первую и склонился над ней.

Влажный хруст, всплеск, чавканье.

Щелк-щелк секатором-клювом.

Не чувствуя угрызений совести, Иван покрепче перехватил монтировку, взломал дверь, включил фонарик и отправился на поиски. Скоро он снял маску и с наслаждением вдохнул воздух. И пусть люди на картинах смотрели на него с осуждением, самочувствие Ивана было прекрасным. Сейчас он ощущал себя победителем.

Враг, привыкший сорить деньгами в городе, сорил ими и дома: Иван трижды подбирал пухлые пачки с кресел и столиков, пока луч фонаря не высветил Его.

Иван остановился. В доме нашлось полно диковин, оружия на коврах, но забирать это было себе дороже. Иван сразу решил, что будет брать только деньги. Но это…

– Яйцо Фаберже, – прошептал Иван.

Это было чудесное яичко, что покоилось в раскрытой шкатулке под стеклом. Золотое, с инкрустацией и портретами семьи Романовых. Несказанно прелестное.

И такое чудо не в музее?

«Ворюга. Это он ворюга, а не я!»

Яйцо вполне могло оказаться подделкой, но эту мысль Иван отмел. Слишком уж оно было красивым, манящим.

Витрина наверняка находилась под сигнализацией. Но она, как и везде в доме, была выведена из строя.

Иван облизал губы. Взял статуэтку какой-то богини, и…

Брызнули осколки витрины. Иван взял яйцо и стал рассматривать под лучом фонаря. Вот бы показать Ваське! Искушение забрать его было велико. Оно давило, погружая в безумие, а от мысли о том, как бы ему хотелось увидеть морду босса, когда тот обнаружит пропажу, захотелось захохотать – что Иван и сделал.

А потом из-за спины ударил свет, и знакомый голос сказал всего одно слово:

– Так.

Иван окаменел.

– Ребят, меня и правда грабят. Это хорошо, что я вещицу забыл, – продолжил голос, а потом рявкнул: – Повернись, или стреляю!

Держа яйцо в онемевшей руке, Иван медленно обернулся.

В паре метров от него стоял экс-шеф, у ног которого горел автофонарь. Около уха – гарнитура, в руках – ружье.

– Та-ак, – весело протянул шеф. – Знакомые все лица!

Ивана бросило в жар.

Маска!..

– Ребятки, отбой. С такой мелочью сам разберусь, – лениво сказал экс-шеф. Из динамика донеслись еще голоса, но он уже отключился. На лице расплылась неприятная улыбка, а холодные, рыбьи глаза сузились сильней.

– Отомстить решил, да? Грабануть? Как там тебя, напомни.

Иван сглотнул, лихорадочно оценивая ситуацию. Дуло ружья дернулось, теперь указывая ему в лоб.

– Имя!

Иван сцепил зубы.

– Не хочешь по-хорошему? – делано удивился шеф и, осклабившись, направил дуло ему в пах. – Замечательно. Значит, по-плохому…

Но выстрелить он не успел. Потому что сзади, из темноты, вырвалось темное, огромное и хищное. Метнулось наперерез, закрыв собой Ивана, выбило оружие из рук врага и с клекотом устремилось на него.

Кажется, экс-босс успел что-то вякнуть, но тут же упал плашмя. Он еще не коснулся пола, когда разъяренный василиск ударил клювом прямо ему над переносицей и половина лица расцвела желтым, багровым и алым. Вырвав язык, монстр заглотил его, как цапля – ужа; когтистые лапы вспороли куртку и тело под ней, выпуская из брюха змеистые кишки. Пахнуло кровью, желчью и дерьмом; фонарь, отброшенный ударом хвоста, улетел в темноту, и Иван, очумевший от действий и запахов, Иван, в чьей руке неудержимо трясся фонарик, Иван, впервые увидевший, как василиск убивает человека, заорал не своим голосом:

– Хватит!..

Нет ответа.

Лишь бешеная пляска хвоста, жуткая смесь клекота и рычания.

Довольного рычания.

– Хватит! Пожалуйста! – голос Ивана сорвался на визг.

Василиск замер. Развернулся, как лев, оторванный от еды, и облизнул липкий, испачканный кровью и мозгами клюв раздвоенным языком. Глаза его сияли, как два солнца.

– Хватит, – трясясь, повторил Иван.

Тело за василиском больше не двигалось. Там было почти нечему двигаться.

«Летим домой», – Иван так и не смог это выговорить.

Кажется, прошла вечность, когда василиск шагнул к нему.

И подставил спину.

* * *

Гроза, что началась в полночь, бесновалась до утра. Все это время Иван метался в кровати. Ему снились голые, выпотрошенные трупы на птицефабрике, подвешенные за ноги вместо куриц, и курицы с глазами червонного золота; василиски, что шипели ему: «Апа», лабиринты гаражей, полные дохлых собак, и раскаленное яйцо, что, прожигая мясо рук, тянуло его в самый Ад. Иван кричал, но гром заглушал крики, пока, наконец, содрогнувшись, он не проснулся.

В окно светило солнце. На лбу лежала прохладная лапка Васьки.

– Папа, ты кричал! Ты заболел?

Иван молча притянул ее к себе и обнял. Милая, тепленькая, дочка всегда была его антистрессом. Однако в этот раз объятие не сработало: Иван вспомнил минувшие события, и его замутило.

Вчера он заставил василиска приземлиться во дворе и еще раз, с содроганием, посмотрел на морду, хранившую остатки жуткого пиршества. Тварь ответила ему безмятежным взглядом и вскоре, заслышав неподалеку собачью грызню, скрылась с глаз. Она так и не вернулась, не разбудила их с дочкой своим ночным возвращением.

«Вот и славно», – подумал Иван, бреясь. У правого виска появились три новых седых волоса. Вчерашний день обещал запомниться ему до конца жизни. И как, как, черт побери, теперь вести себя с василиском?

«Он спас меня. Если б не он…»

Рука дрогнула, и Иван, порезавшись, ругнулся.

Да. Без Пети ему, несомненно, пришлось бы худо. Ладно. Как-нибудь… переживем.

Выйдя из ванной, Иван бросил взгляд на сумку, в которой лежали деньги. Их он не стал выкидывать, в отличие от яйца.

Вчера, обнаружив, что в суматохе сунул яйцо в карман, он пришел в еще больший ужас. Ноги понесли от дома, пока Иван не уткнулся в чужие гаражи и не спрятал яйцо в каком-то мусоре неподалеку. Наверное, это было какое-то помешательство. Но, вспоминая сделанное, Иван не ощущал желания вернуться.

Поделом. Обойдется он без Фаберже. Плюнуть, растереть и забыть.

Но забыть не получалось. Тем более, когда начались новости, и первым же кадром показали знакомую тетку – рыдающую… и абсолютно седую.

А далее говорилось о зверском убийстве известной персоны, растерзанное тело которой случайно нашла уборщица. Журналисты высказывали разные гипотезы: и что несколько убийц действовали, и что лютых псов с собой провели, и, мол, ливень смыл большинство следов, оставшихся снаружи, а внутри все так хаотично, что и не поймешь…

«И не поймешь?..»

Иван выключил телик и долгое время тупо пялился в одну точку.

Следующие дни Иван свято верил, что за ним придут. Вычислят и посадят. Но время шло, менты не ломились в дверь… Деньги ждали в сумке. И василиск, что вернулся на третью ночь после ЧП, бросился к Ваське, как прежде: ласковый и нестрашный.

Вроде бы нестрашный.

Вроде бы.

Иван не посмел отказать ему от дома. Как тут откажешь, когда рядом прыгает радостная Васька!

И он открыл. Даже бородавчатый бок погладил. Мол, спасибо тебе.

Через пару дней нашлась и работа: Ивана взяли электриком на одно производство. Кажется, дела наконец-то пошли в гору: настроение улучшилось, в кошельке завелись деньги… И как-то раз Иван решил: хватит бояться. Достал спрятанные купюры и пустил в оборот. А потом, когда получил зарплату, решил устроить Ваську в кружок: пускай общается с ровесниками, готовится к школе. Договориться с управляющей оказалось несложно, и вскоре счастливая дочь стала поражать всех своими знаниями.

Теперь Иван не сомневался, что Васька пойдет в нормальную школу. Что у нее все будет хорошо – после всего, что было, и, особенно, после матери, которую и матерью-то назвать сложно.

Алиса стала призраком, который когда-то омрачал их существование. Несколько раз Иван видел ее с новым ухажером: Алиса выглядела отменно довольной. Такой довольной, что и про развод забыла.

«Надо позвонить и напомнить, – решил Иван. – Поставить жирную точку».

Однако спустя неделю Алиса позвонила сама.

В дверь.

– Привет, Вань. Уже замок сменил? – сказала жена, вертя на пальце связку ключей.

На ней было ее самое эффектное мини-платье. Иван невольно сглотнул и поспешил нахмуриться.

– Что, за остатками шмоток пришла?

– Ага. Пройти дашь?

Иван молча отошел с дороги. Проходя, Алиса слегка коснулась его рукой. Потом встала и весело огляделась.