Текст книги "Сыны Дуба (ЛП)"

Автор книги: Дэйв Волвертон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 85 страниц)

Хамфри вскрикнул от ужаса и поднял свое импровизированное копье. После нескольких свистков-криков Монстр! Монстр! и, много прыгая, ему удалось пронзить рака. Через несколько мгновений он отрывал клешни и вытаскивал острыми зубами белое мясо, кряхтя от усилия и причмокивая от удовольствия.

Сэр Боренсон сидел в лодке, хрипя и все еще в шоке, глядя на свои руки, как будто удивляясь, что выжил.

Тэлон и другие дети отправились на поле битвы, и Фэллион мог видеть там Джаза, ищущего сокровища среди мертвых.

Иоме проследил за его взглядом, строго нахмурился и крикнул: Джаз, уходи оттуда, а затем добавил: У меня есть для тебя кольцо. Она вытащила черное железное кольцо с печаткой. Это было великое сокровище. Оно понадобится любому, кто захочет претендовать на Южный Кроутен.

Но Фаллион предпочитал булавку для накидки. Он держал его и прищурился, когда на него упал солнечный луч.

Рианна с трудом выбралась из лодки, тяжело опираясь на посох. Она в смятении уставилась на булавку, глаза наполнились слезами. Мамина булавка. Где ты взял это?

– От него, – сказал Айоме, кивнув в сторону головы.

Теперь я точно знаю, что она мертва, – прошептала Рианна. Она бы никогда с ним не рассталась.

– Ты можешь получить это, – сказал Фэллион, протягивая булавку.

Рианна неуверенно посмотрела на него, как будто он предлагал подарок, который был гораздо более ценным, чем он думал.

Когда вы прикоснулись к нему, он сказал вам свое имя? – спросила Рианна.

– Аил, – сказал Фаллион.

Она кивнула, как будто он что-то подтвердил. – Тогда теперь оно твое.

Она долго смотрела на него, потрясенная. Булавка совсем недавно принадлежала ее матери. И Рианна почувствовала благодарность Фаллиона за помощь, за его силу и смелость. Она хотела, чтобы эта вещь была у него.

Боль и ярость накапливались в Рианне уже несколько дней.

– Я ненавижу тебя, пап, – яростно прошептала она.

Рианна почувствовала, что ее трясет. Она вскрикнула в бессильной ярости, а затем поплелась обратно к лодке.

Рианна чувствовала, как с каждым вздохом у нее тянутся швы. Она плакала от ужаса и облегчения. Мысли ее путались. После нескольких дней страха, бессонницы и ошеломляющего холода Рианна потеряла дар речи.

Она поймала себя на том, что смотрит на реку. Вода была быстрой, холодной и прозрачной, как стекло, неумолимо текла мимо полей и камней, пробиваясь к вьющимся волнам и морской соле.

Рианна остановилась у борта лодки, стоя в ледяной воде. Она не осмелилась залезть обратно, опасаясь пораниться.

Тень упала на Рианну. – Пойдем, – сказала Миррима, поглаживая Рианну по спине. Волшебница шагнула в ледяную воду. Мирриму, казалось, вообще не подействовало его ошеломляющее прикосновение. Она вышла по пояс, пробираясь с неестественной легкостью, затем оглянулась через плечо, приглашая.

Рианна думала, что Миррима была самой красивой женщиной, которую она когда-либо видела. Ее глаза были темными, как горные озера, а кожа чистой, как ручей. Казалось, она слилась с водой и теперь протянула руку Рианне, маня ее. Приходить.

Рианна вошла в чистый, глубокий поток и перевела дыхание от его жестокого холода.

Она вошла в воду, почти ослепшая от слез, и хотя округлые камни в реке были скользкими и ей приходилось искать онемевшими ногами точки опоры, вскоре она достигла Мирримы и посмотрела вверх с тупой болью.

Миррима взяла руку в ладонь, подняла ее и позволила ледяной воде капнуть на лоб Рианны. Рианна выгнула шею, и ей показалось, что вода не просто льется на нее, а вливается в нее, наполняя ее разум и смывая усталость и страх, которые она вынашивала уже несколько дней, недель.

Будь спокоен, – сказала Миррима. Пусть ваши мысли будут такими же спокойными, как лесные омуты. Пусть ясность наполнит вас, как горный поток.

Рианна стояла, выгнув шею, а Миррима снова и снова опускала руки, позволяя воде капать на лоб Рианны. Казалось, оно не столько текло по ней, сколько сквозь нее.

Вскоре Рианна снова плакала. Сначала она оплакивала потерю матери, и в каком-то тупом уголке ее разума все еще надеялась, что она еще жива, но сердце Рианны знало, что ее больше нет. Она оплакивала молодых девушек, погибших в лесу, девушек, которых знала всего несколько часов, потому что они поменялись именами и рассказали друг другу истории своей короткой жизни в те последние часы после того, как их схватили стрэнги-сааты.

Потом, спустя долгие минуты, показалось, что воды смыли ее траур. И все же Рианна не нашла облегчения. Ее мускулы были связаны узлами, и когда вода обрушивалась на нее, она чувствовала себя так, словно годами несла тяжелую ношу и теперь, наконец, смогла сложить ее. Ее страх был бременем. Теперь вода, омывающая ее, принесла облегчение, развязав мышцы ее плеч, ног и живота, позволив Рианне свободно вздохнуть впервые за несколько дней, так что она задыхалась.

И когда все ее мышцы были развязаны и даже остатки страха смылись, Миррима все равно мыла ее, и Рианна обнаружила, что ее раздирают рыдания, не рыдания от боли, а рыдания облегчения, совершенной легкости.

Миррима остановилась и улыбнулась ей. Ты проблемный и странный человек. Сделайте мне одолжение. Сложите руки, как будто пьете.

Рианна протянула руки перед собой в крошечной чашечке, а Миррима наклонилась и нарисовала на воде руну, затем взяла ее из реки в свои руки и начала лить воду в ладони Рианны.

Рианна была так утомлена, что сначала не осознала значения происходящего. Но в детстве дядя научил ее некоторым руническим знаниям, и внезапно она увидела опасность. Миррима нарисовала руну раскрытия; теперь она наклонилась вперед, чтобы вглядеться в сложенные ладонями Рианны.

Внезапный страх охватил Рианну, и она выплеснула воду обратно в реку. Она спросила: Что ты надеешься увидеть в глубине моей души?

То, что сделала Миррима, было вторжением в частную жизнь.

Миррима улыбнулась, но это не была добрая улыбка, улыбка старейшины, обожающей ребенка. Это была жесткая и расчетливая мрачная улыбка воина, который задается вопросом, не натолкнулась ли она на врага. – Где ты научился читать руны? – потребовала Миррима.

Рианна не знала, что сказать. От купца, странствующего торговца. Я не знаю, где он этому научился.

Рианна должна была знать, что лучше не пытаться солгать волшебнице. Миррима подозрительно посмотрела на нее. Заклинатель рун, не преданный Силам? Некоторые могут назвать тебя ведьмой. А где твоя мама взяла булавку для накидки?

Она ждала, пока Рианна расскажет правду.

– Я не твой враг, – окончательно сказала Рианна.

Миррима долго смотрела ей в глаза. Рианна, очевидно, решила не отвечать, и свирепость в глазах девушки говорила о том, что ее невозможно принудить.

Наконец Миррима смягчилась. – Я бы не подпустил тебя к Фаллиону, если бы считал тебя врагом. Она оглянулась на несколько шагов вниз по течению, где Фаллион виновато отвел взгляд, а затем посмотрела вверх на небольшой просвет в облаках, чудо солнечного света, струящегося по небесам. Затем Миррима, похоже, пришла к решению.

– Я слышал, что ты сказал Селинору только что. Он был твоим отцом. Я знал его когда-то. И я тоже знал твою мать.

Она произнесла эти слова тихо. Рианна огляделась. Больше никто, похоже, не услышал.

Рианна покраснела от страха и негодования. Ее мать уже много лет сбегала, скрываясь от Селинор Андерс. Рианна никогда бы ее не предала.

Эрин Коннелл когда-то была моей подругой, – сказала Миррима. Она научила меня луку. Я слышал, что она сбежала из Южного Кроутена, но так и не узнал, почему она сбежала и куда. Она просто исчезла. А если, как вы говорите, она умерла, то я скорблю вместе с вами.

Ты прошла через многое, Рианна. Я видел, сколько боли вытекло из тебя. Я видел воинов со шрамами в боях, у которых плечи были меньше. Ни одному ребенку не придется выносить столько. Я не хотел вторгаться в вашу личную жизнь. Я лишь надеялся найти источник боли и тем самым ускорить твое выздоровление.

Я умоляю тебя не совать свой нос в мои дела, – сказала Рианна.

14

СУДЫ ПРИЛИВА

Величайший источник силы волшебника заключается в его способности сохранять детское чувство чуда на протяжении всей жизни и поддерживать живой интерес к десяткам областей обучения.

– Волшебник Бинесман

Несколько мгновений спустя Фаллион снова оказался в лодке, плывя вниз по реке, в то время как грозовые тучи снова затянули небо и, наконец, стали настолько тяжелыми, что были вынуждены отказаться от воды. Проливной дождь лил теплым и сладким, и Фаллион почувствовал, что на душе у него легко.

Канцлер Ваггит отправил несколько разведчиков вниз по течению, а других приказал держать путь позади, чтобы лодка плыла в безопасности. Часть утра Фаллион проспал, а когда проснулся, был уже вечер.

Гайелл встретил реку Двинделл и теперь широко текла по богатым сельскохозяйственным угодьям. Солнце светило полностью.

Они миновали деревни, где вдоль берега стояли коттеджи, а ручные гуси сигналили при виде лодочников на реке. Дети разобрались с обильными запасами и вкусно пообедали сырным хлебом, ветчиной и сидром.

Тэлон спрыгнула с кормы лодки и плескалась в реке, широко ухмыляясь, плывя, как тюлень, и пригласила остальных детей присоединиться к ней. Никто не отважился на это. Фаллион окунул руку в воду; было не намного теплее, чем прошлой ночью.

Он лежал в лодке и смотрел, как золотое солнце садится за горизонт. Небо было испещрено крапинками облаков, голубых в центре с золотыми краями.

Итак, они совершили приятное путешествие по Дворам Прилива, где шпили замков возвышались, как копья, к небу, а огромные кристаллические мосты, переброшенные с острова на остров, поддерживались древними статуями.

Королевский дворец стоял на самом высоком холме главного острова, и по всем правилам Фаллион и его семья должны были отправиться туда на ночь. Фаллион родился там, но не был во дворце с двух или трех лет. Его воспоминания об этом месте были смутными и чудесными.

Но хотя канцлер Ваггит сообщил, что в городе безопасно и нет никаких признаков убийц или мародеров, Айоме напомнила детям, что они скрываются. Мы не хотим привлекать внимание, проходя через ворота замка.

Таким образом, в тот вечер старейшины плыли на лодке под тенью собственного дворца Фаллиона, тусклый свет которого светился через окна. На востоке величественные побеленные башни, казалось, возвышались прямо из воды, и Фаллион мог видеть широкие ниши, построенные у ватерлинии, освещенные уголки с широкими бассейнами, где в прошлом ундины плавали, как дельфины, вплоть до величественного портик и проводил консультации с древними королями.

В данный момент на крыльце не отдыхали ундины – лишь несколько тюленей лежали на камнях, а неподалеку в воде плавали белые чайки с серыми спинами.

Фаллиону очень хотелось зайти на своей лодке в это убежище и подняться по ступенькам, но вместо этого лодка обогнула океанскую сторону острова, погрузившись в более глубокие тени, к грязной пристани, где были пришвартованы сотни рыбацких лодок. Там вонь рыбьих кишок и кипящих крабов смешивалась с солеными брызгами.

В кромешной тьме они пришвартовались под пирсом, и вся семья добралась до безымянной гостиницы, которая, как заверил всех Боренсон, не так плоха, как кажется.

И он был прав. Снаружи было грязно и темно, но внутри было более уютно. От запаха пикантных куриных пельменей, масляных булочек и жареных яблок вскоре у детей потекли слюнки. Вместо мерзких рыбаков, шлюх и пиратов, которые, как представлял себе Фаллион, могли быть в таком месте, общая комната была чистой, и большинство посетителей, казалось, были порядочными владельцами магазинов, которые привели своих жен или друзей, чтобы вкусно поесть.

Пока Боренсон снимал комнату, Фаллион огляделся. У очага играют трио менестрелей. Возле каждой двери и окна стояло изображение Короля Земли – человека в зеленой дорожной мантии с глубоким капюшоном, с листьями вместо волос и бороды.

Сейдж, трехлетняя дочь Боренсона, увидела украшения и закричала: Смотрите, это Хостенфест!

Хостенфест прошел уже месяц, но у малышей не было чувства времени, и им хотелось только новых подарков и игр.

Они воздвигли украшения в честь Короля Земли, – сказала Миррима, и Фаллион знала, что она, должно быть, права. Эти украшения были приглашением духу его отца приветствовать здесь.

Боренсон снял комнату, и как раз в тот момент, когда детей собирались унести наверх, трактирщик, толстый старик, взглянул на Фаллиона и проревел: Эй, что это у тебя в кармане?

Фэллион взглянул вверх. Казалось, что все в комнате замолчали и повернулись, чтобы посмотреть на него.

– Твой карман, мальчик? Что это ерзает у тебя в кармане?

Фэллион посмотрел вниз. Хамфри катался в кармане своей туники. – Это всего лишь мой любимый феррин, – прошептал Фэллион.

Мы таких сюда не пускаем, – кричал трактирщик, – вороватых гадов.

Он не ворует, – сказал Джаз, открыто лгая. Все феррины украли. Это было в их природе.

У нас был один, который плохо воровал, – сказал трактирщик. Клиенты теряли золото и драгоценности десятками. Я уволил пару своих девочек, думая, что это они, пока мы не поймали негодяя. Он кивнул на небольшую щель в углу, где мощеный пол сходился с лестницей.

Конечно, они убили феррина, понял Фаллион. Трактирщики были известны своей ненавистью к ферринам.

Хамфри не стал бы воровать, – заявил Фэллион; охваченный внезапным вдохновением, он подошел к углу, опустился на колени на запятнанный элем камень пола и вытащил Хамфри из кармана.

Феррин огляделся по сторонам, моргая огромными темными глазами. Фэллион на мгновение задумался. У Ферринса не было слова для обозначения золота или драгоценных камней, насколько знал Фаллион. Вместо этого они использовали свисток, означающий солнечный свет. Поэтому Фаллион свистнул и прорычал: Солнечный свет. Охотьтесь на солнечный свет.

Феррин стоял, глядя вверх на переполненную гостиницу, на разгневанных людей, смотрящих на него сверху вниз. С каждым моментом он становился все более напуганным, его усы тряслись, нос дергался, когда он чуял опасность.

Боренсон, должно быть, понял, что пытался сделать Фаллион. Здесь. Покажи ему это. Он протянул серебряного орла на ладони, затем позволил монете сверкнуть в воздухе.

– Охотьтесь за солнечным светом, – снова сказал Фэллион, подталкивая феррин к трещине в стене.

Хамфри понюхал отверстие, а затем вскрикнул от восторга, поняв, чего хочет Фаллион.

Он бросился в яму.

Фаллион видел, какой ущерб может нанести феррин зданию. Они любили рыть норы под камнями и деревьями и поэтому доставляли неудобства людям, поскольку копали под фундаментами домов и построек, и иногда туннель феррина обрушивался, и могла обрушиться целая стена.

Это произошло в сапожной мастерской в ​​замке Курм прошлой весной. Стена рухнула, и Фаллион вышел посмотреть, как сапожник и его соседи выкапывают фундамент, чтобы обнажить туннели ферринов. Там было удивительное количество маленьких комнат, иногда выложенных украденным булыжником, чтобы укрепить их. А внутри них были груды пуговиц, лоскуты кожи, старые наперстки, веревки и металлические гвозди. Сапожник был в ярости, увидев, сколько товаров феррины увезли за эти годы.

Пятьсот сапожных кнопок! – восклицал он снова и снова. Что они будут делать с таким количеством людей? Они не шьют сапоги.

Фэллиону не пришлось ждать больше минуты, прежде чем Хамфри вернулся ко входу в логово. Во рту он держал золотого орла – монету, которой легко можно было оплатить недельное проживание в общежитии.

Фэллион взял его у Хамфри и бросил трактирщику, который укусил его, чтобы убедиться, настоящий ли он, а затем разразился смехом. Вероятно, он видел такую ​​монету не чаще одного раза в месяц.

Он задумчиво посмотрел на Фаллиона, словно пытаясь принять решение, и сказал: Посмотри, что еще он сможет найти там.

Фэллион свистнул команду, и Хамфри бросился обратно в яму.

Конечно, трактирщик должен был знать, что там спрятано несколько монет, но, как и сапожник, он понятия не имел, сколько это может стоить. А затраты на снос стен и полов в поисках их, вероятно, казались непомерно высокими. Феррин мог легко проложить туннель на пятьдесят ярдов в любом направлении, а старый нор, построенный годами, мог иметь десятки ответвлений.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем Хамфри появился снова. На этот раз он держал во рту серьгу, длинную штуку, на которой свисало несколько дешевых бус.

Хозяин гостиницы выглядел разочарованным, но сказал: Верно. Он может остаться, если ты заставишь его еще немного покопаться.

– Хорошо, – согласился Фаллион.

Затем вся семья поспешила наверх: Боренсон и Миррима выступали в роли родителей большого выводка, а Иоме играла роль бабушки.

Фаллион никогда не бывал в таком тесном помещении, но вскоре нашел угол и лег на одеяло, пока его мать разжигала огонь в маленьком очаге.

Миррима уложила детей на ночь, а Боренсон спустился в гостиную, чтобы послушать последние сплетни и выпить несколько кружек эля.

Хамфри нашел дыру в стене, прямо под кроватью, и исчез. Каждые несколько минут он приносил домой какое-нибудь ферриновое сокровище – женский гребешок, пуговицу из слоновой кости, оловянную монету. Каждый раз, когда он это делал, Фаллион давал ему в награду немного еды – корку хлеба или сушеные финики.

Фаллион смотрел, как танцует пламя, и задавался вопросом, достаточно ли удобен пол, чтобы спать на нем. Он слышал музыку, доносившуюся из-под половиц, равномерный бой барабана, похожий на биение сердца, и крики смеха.

К его удивлению, Рианна, лежавшая рядом с Тэлоном, взяла одеяло и подушку, подошла и легла рядом с ним.

Могу ли я спать здесь, рядом с огнем? она спросила. Мне холодно до костей.

– Хорошо, – сказала Фэллион, отступая назад, чтобы уловить жар пламени.

Она устроилась поудобнее, слегка прислонившись к нему, и Фэллион изучал ее щеку, подбородок. Ее свирепые голубые глаза смотрели в пламя, теряясь в памяти. Ее правая рука лежала под подушкой, и Фаллион мог видеть, как ее пальцы сжимают кинжал.

Конечно, он понял. Вероятно, она больше никогда не будет спать спокойно. Он не мог себе представить, через что ей пришлось пройти, когда на нее напали стрэнги-сааты, она несколько дней лежала полуголой на деревьях, пока монстры ждали, пока их детеныши вылупятся и съедят себе путь наружу.

У каждого из нас есть свои монстры, с которыми нужно сражаться, – подумал Фаллион, возвращаясь мыслями к Асгароту. Он обнял Рианну и придвинулся ближе, затем прошептал ей на ухо: Все в порядке. Я тебя прикрою.

Он обхватил ее кулак своим большим кулаком, так что они скрепили кинжал.

Рианна подавила рыдания, кивнула в знак благодарности, и через долгое время, когда Рианна глубоко спала, каким-то образом Фаллион уснул.

Казалось, прошло несколько часов, когда он проснулся от скрипа половиц. Это был Боренсон, вернувшийся из гостиной. Фаллион думал, что он только что остался выпить пива, но теперь он шепотом разговаривал с Айоме.

Нам повезло, сказал Боренсон. Я нашел корабль, который отправляется через два дня: Левиафан. Они выбирают южный маршрут. Мне удалось забронировать нам проезд.

Фаллион был весь внимателен. У него было слишком много здравого смысла, чтобы спросить Боренсона, куда они направляются. Это был секрет, а такие солдаты, как Боренсон, никогда не раскрывали секрета. Но это не означало, что Фаллион не мог подслушивать в поисках улик.

– Южный маршрут? – спросил Айом. Разве это не займет больше времени?

Это продлит путешествие примерно на месяц, – сказал Боренсон. – Но в это время года из-за ледяных бурь мы не можем пойти северным маршрутом.

Добавить к путешествию месяц или два? – задумался Фаллион. Они плыли далеко, оставив после себя все, что он когда-либо знал.

Иоме неохотно кивнул. Вы заплатили не слишком много, не так ли? Мы не можем вызвать подозрений.

Почти единственные люди, которые отправляются в это путешествие, – преступники, – сказал Боренсон. Цена всегда высока. Но мне удалось сдержать это. Я сказал ему, что нажил слишком много врагов здесь, в Мистаррии, и вызвал слишком много ревности. У меня слишком много детей и слишком многое можно потерять. И я сказал ему, что устал от постоянных ссор. Казалось, его устраивает эта история.

И это недалеко от истины, – сказал Айоме. Я видел это в тебе. Ты не любишь сражаться так, как раньше. Итак, мы идем южным путем, обменивая ледяные бури на пиратов. Что ж, держу пари, что он рад сделке. Если на нас нападут, ему понадобится еще один меч.

Фаллион лежал спокойно, а Боренсон крякнул в знак согласия, прошептал спокойной ночи и выскользнул обратно за дверь.

Перевернувшись, словно во сне, Фаллион взглянул на мать. Она сидела в кресле-качалке и медленно покачивалась, ее серебряные волосы свободно падали на плечи, на коленях лежал обнаженный меч, лезвие которого было более ярким серебром, чем ее волосы.

Она наблюдает, – понял Фэллион. Его мать обладала такой выносливостью, что почти никогда не спала. Вместо этого она иногда просто расхаживала поздно ночью, позволяя себе заново пережить воспоминания или погрузиться в сон наяву, как могущественные Рунические Лорды.

Я увидел, как он поднял глаза; она отложила меч в сторону и улыбнулась, взмахнув рукой, подозвала его к себе.

Фэллион взяла одеяло, затем забралась к себе на колени и свернулась калачиком, пока она натягивала на него одеяло.

Мама, ты сказала, что локус может быть где угодно и в ком угодно. Верно? Айоме поколебался, а затем кивнул. – Это значит, что это может быть трактирщик внизу, тот, который не любит ферринов. Или это мог быть один из менестрелей. Даже в тебе или во мне, и никто не узнает?

Иоме немного подумал, прежде чем ответить. Нехорошо, когда ребенок задает такие вопросы так поздно ночью. Сила Асгарота слишком пугающая. Но важно, чтобы вы знали правду

Она колебалась, и Фэллиону казалось, что он пытается выведать у нее какой-то секрет. Она не хотела говорить ему то, что ему нужно было знать. Он решил, что узнает, даже если ему придется узнать правду самому.

– И ты сказал, что оно питается злом?

Похоже, что они живут среди злых людей, – сказал Айоме. Я не уверен, чем оно питается.

И локусов больше, чем один, – спросил Фаллион. Многие из них?

Айоме начал узнавать закономерность. Фаллион задавал вопросы, как если бы он был капитаном, допрашивающим разведчика. Где враг? Это всегда был первый вопрос, который нужно было задать. Насколько велика их численность? Какое оружие они носят?

Да, их больше одного. Некоторые из них большие и могущественные, – сказал Айом, – как Асгарот. Другие маленькие и слабые, маленькие тени зла.

Сколько их там? – спросил Фаллион. Если бы отец мог их увидеть, он бы сказал тебе, сколько их.

Иоме посмотрела на него, ее темные глаза сверкали. Ты намного умнее остальных из нас. Это хороший вопрос, и я не думаю, что твой отец даже знал. Но я не думаю, что их много. Твой отец говорил мне, что не у каждого жестокого или жадного человека он есть.

– Итак, в каком-то смысле, – сказал Фэллион, – локусы охотятся за нами. Верно?

– Полагаю, – сказал Айоме, задаваясь вопросом, к чему он клонит. Возник следующий вопрос: какова цель противника?

Так они охотятся, как волки? Или как горные львы?

– Я даже не понимаю, что ты имеешь в виду?

Волки охотятся стаями, – объяснил Фаллион. Они следуют за стадами лосей, оленей или овец.

Однажды Фаллион издалека видел волков. Во время утренней прогулки с Вагжитом он однажды утром поднялся на вершину холма и увидел стайку полых волков, преследующую оленя. Олень мчался по полю, высоко подняв голову, так что можно было увидеть его великолепные рога, сверкающие на солнце, все золотые и янтарные, потому что была поздняя весна, и рога оленя все еще были в бархате.

Три волка бросились по следу оленя, и сердце Фэллиона колотилось в надежде на побег оленя.

Но олень спрыгнул на лужайку, по зеленой траве, мимо старого упавшего бревна. И вдруг вспыхнуло серое, когда полый волк вскочил на ноги, рассыпая пыль и бросившись из тени, чтобы схватить оленя за бедра.

Огромный волк не просто укусил. Оно схватило оленя зубами и держалось, наваливаясь всем своим весом на благородного оленя так, что его ноги вывернулись из-под ног, и он упал в траву, перекатываясь, перекатываясь, а волки тявкали, рычали и цеплялись за него, один из них держа горло оленя в зубах, а затем начали кормить, даже когда олень боролся, в оцепенении вглядываясь в поисках какого-нибудь способа спастись.

Фаллион подавил этот образ и попытался объяснить свой вопрос матери. Он искал незнакомое слово, но не мог его найти. Волки работают вместе на охоте, выбирают животное и идут за ним. Но горный лев охотится в одиночку.

Иоме облизнула губы; мысленно она представила себе трех рыцарей, мчащихся к ней по дороге к югу от Карриса. Она не хотела пугать сына, но и не хотела ему лгать. Они охотятся, как волки, – призналась она.

Значит, они выбрали меня, – понял Фэллион. Они пытаются вырезать меня из стада. Но почему?

Что я могу с этим поделать?

– Готовьтесь, – сказал Айоме. Будьте мужественны, стремитесь творить добро. Я думаю, именно так вы сможете дать отпор, – продолжил Айоме. Мы даже сможем победить их, – считал твой отец, – если будем тверды в своих целях. Последнее было лишь надеждой ее мужа. Она понятия не имела, как их победить.

Ты не можешь убить зло, не так ли? – спросил Фаллион.

– Я так не думаю, – сказал Айоме. Можно убивать злых людей, но я не думаю, что это убивает зло. Но со злом можно бороться. Вы можете бороться со злом в себе. Ты можешь изгнать из себя все зло.

Фэллион сжал ее руку, как будто она рассказала ему все, что он хотел знать, но затем он задал еще один вопрос.

– Отец дрался с локусом, не так ли? Когда он отправился в Подземный мир?

Кто тебе это сказал? – спросил Айом. Мало кто когда-либо слышал всю историю, и Иоме был единственным человеком, который стал свидетелем битвы.

Я подумал об этом сам, – сказал Фаллион. Люди говорят, что риверы – это зло. Но мастер очага Ваггит говорит, что они всего лишь животные. Значит, должно было быть что-то большее, сумасшедший разбойник или что-то в этом роде. Я так думал. Но потом до меня дошло: возможно, у похитителя был локус.

Ты прав. Похитители не злые, – сказал Айоме с содроганием. Она видела монстров в своих логовах, весивших в пять раз больше слона, огромных и жестоких. Она видела, как ради развлечения разрезали мужчин пополам. Но она также видела, как они защищают и заботятся о своем потомстве. Но они не просто животные. Не делайте ошибку, думая, что они такие же тупые, как собака или медведь. Они такие же умные, как вы или я. Некоторые из них блестящие. Но они также кровожадны, как некоторые волки. Это в их природе.

Был ли Асгарот тем, с кем сражался Отец? Фэллион почесал подбородок и пристально посмотрел на мать. Возможно, он думал, что это вендетта.

– Нет, – сказал Айоме. Это был хозяин Асгарота. Ее называли Истинным Повелителем Зла.

Фаллион кивнул. Хозяин очага Ваггит говорит, что она давным-давно пыталась захватить преисподнюю. Она попыталась овладеть Рунами Творения, и мир распался на тысячу тысяч миров.

Затем Иоме разговаривал с ним долгие минуты, рассказывая ему о битвах его отца с разбойниками – как их маги создали гигантские руны, которые отравляли и загрязняли землю, и как его отец отправился в Подземный мир и сразился с Единым Истинным Мастером, а затем впоследствии победил Раджа Ахтена, который также был поражен локусом.

Фаллион долго думал, а затем спросил: Если локусы должны жить внутри людей или животных, почему они хотят уничтожить мир? Разве они тоже не умрут?

Я не уверен, что они хотят уничтожить мир, – сказал Айоме. Некоторые думают, что они просто хотят его изменить, сделать теплее, чтобы на наше место могли занять разбойники. Возможно, грабители станут лучшими хозяевами для локусов.

Хозяин очага Ваггит сказал, что их заклинания разрушили бы мир, убили бы все растения, а затем погибли бы животные.

Айоме пришлось признать, что это казалось вполне вероятным.

– И если он прав, – сказал Фэллион, – то локусам все равно, живут они в нас или нет. Чего они действительно хотят, так это уничтожить этот мир. Но почему? – спросил Фаллион.

Какова цель противника? Иоме подумал. Это был жизненно важный вопрос, на который хотел бы получить ответ любой командир.

Фаллион продолжил: Если на небесах есть тысяча тысяч теневых миров, зачем им уничтожать этот?

– Я не знаю, – сказал Айоме. Может быть, они хотят уничтожить их всех.

Но Единый Истинный Мастер вначале не пытался уничтожить мир. Она просто хотела взять верх. И Миррима сказала, что если бы она могла, она бы снова связала миры под своим контролем

Айоме никогда не задумывался об этом.

Зачем разрушать этот мир? – сказал Фаллион.

– Я не знаю, – признался Айом.

Фэллион задумался: Может быть, разрушение этого мира – ключ к обретению остального, – предположил он. Он внимательно заглянул ей в глаза. Если бы мы нашли его, нашли локус, как вы думаете, мы могли бы его спросить? Можем ли мы помучить его и заставить говорить?

Эта мысль была настолько странной, что у Айома возникло искушение рассмеяться. Но Фаллион был настроен серьезно. Те, кто поражен локусом, – объяснила она, – вряд ли расскажут вам что-нибудь стоящее. Большую часть времени хозяин понятия не имеет, что он несет внутри себя. Даже если бы вы могли поговорить с локусом, он вам что-нибудь сказал бы? Габорн рассказал мне, что один из способов распознать локус заключается в следующем: человеку, владеющему локусом, гораздо проще сказать вам тысячу лжи, чем произнести одну-единственную правду.

Фэллион взглянул на свою мать. Однако должен быть способ с ними бороться. Они боятся меня. Я думаю, они знают, что я могу их победить. Все, что мне нужно сделать, это найти подходящее оружие.

Иоме замолчал. Она больше не хотела об этом говорить. Действительно, она уже сказала слишком много. Она не хотела обременять своего сына дополнительными знаниями, ни сейчас, ни тогда, когда он только что столкнулся с Асгаротом. Ему нужен был отдых, а ей нужно было дать ему надежду.

Есть кое-что, что мой собственный отец сказал мне, когда я был ребенком, – сказал Айоме. Вам важно понять. Это секрет. Я никогда этого не забывал. Фактически, больше, чем что-либо еще, это помогло сформировать то, кем я стал.

Что? – спросил Фаллион.

Иоме подождал, пока ожидание внутри него вырастет, а затем повторил по памяти: Великие герои следующей эпохи уже живы – Фаллионы, Эрден Геборены. Ребенок, которого вы видите кормящим грудью на руках матери, однажды может командовать армией. Малыш, который сидит на улице и ест грязь, может стать советником короля. Маленькая девочка, черпающая воду из колодца, может быть могущественной волшебницей. Единственное, что отделяет то, чем они являются, от того, чем они станут, – это время, время и подготовка. Вы должны подготовиться к встрече своей судьбы, какой бы она ни была. Изучайте правильные книги. Практикуйте правильное оружие. Заведите правильных друзей. Стань правильным человеком.