Текст книги "Сыны Дуба (ЛП)"

Автор книги: Дэйв Волвертон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 85 страниц)

Это называется шутка, – сказал Сиядда. Среди людей мы предлагаем любезности, когда встречаем незнакомца. Шутка – это не то, что ты, незнакомец, заслужил, это подарок, который дарю я, хозяин.

– Мне не нужны твои любезности, – сказал Кан-хазур.

Слишком поздно, – сказал Сиядда. – Я уже дал это тебе. Кроме того, мне действительно приятно познакомиться. Я часто задавался вопросом о вашем роде, и это редкое удовольствие встретить вас при таких гостеприимных обстоятельствах, в такой прекрасный день.

Кан-хазур слегка отдернула сумку и прищурилась на палящий солнечный свет, ее глаза покраснели и опухли.

Дэйлан подавил смешок. Сиядда только что встретил эту женщину, но уже говорил так, будто овладел искусством сводить вирмлингов с ума.

Кан-хазур глубоко вздохнул, словно пытаясь придумать подходящее проклятие, но просто зарычал.

– Не рычи на меня, – предупредил Сиядда более резким тоном. Я не потерплю этого. Я знаю, как ты, должно быть, зол. Я тоже принцесса и потеряла свой дом.

– Не потеряно, – сказал Кан-хазур. Он был вырван из мертвых рук твоих воинов. Его украли, потому что ваш народ слаб и глуп.

Сиядда стиснула зубы. Выглядело так, будто она обдумывала дюжину оскорблений, пытаясь решить, какое из них высказать первым.

– Говори, – бросил вызов Кан-хазур, – или ты настолько тупоголовый, что не можешь придумать, что сказать?

Я оставлю свои мысли при себе, – сказал Сиядда.

Лицо Кан-хазур исказилось от ярости, и она крепко сжала кулаки, как будто ей так хотелось услышать насмешки Сиядды, что она собиралась выбить их из себя.

Сиядда улыбнулся маленькой победе. Когда дело дошло до самоконтроля, она явно была сильнее из них двоих.

Ну вот, – сказал Дэйлан, надеясь разрядить ситуацию. Посмотри на себя: вы только что встретились, а уже ссоритесь, как сестры.

Кан-хазур сдержала гнев, видимо, решив, что хочет победить Сиядду в ее собственной игре. Почему почему ты так со мной обращаешься?

Здесь Дейлан учит, что мы должны проявлять доброту ко всем живым существам, – мягко сказал Сиядда, – включая жаб и змей.

– Тогда он дурак, – опасно прорычал Кан-хазур.

И все же, возможно, только его глупость сохранила тебе жизнь, – возразил Сиядда. Когда тебя впервые схватили, было много желающих твоей крови. Но Дейлан выступил против этого. Он утверждал, что тебя следует освободить.

Я ему ничего не должен, – возразил Кан-хазур. Если он доказывал мою свободу, то он доказывал напрасно – и делал он это ради своих непонятных целей.

Он сделал это из сострадания, – сказал Сиядда. Он говорил о тебе так, будто ты был медвежонком, потерявшимся в лесу. Он сказал, что тебя следовало вернуть к себе подобным.

Где ее обучали войне и давали командовать войсками, – подумал Дэйлан. И, увидев нашу оборону, она вполне могла бы провести против нас несколько опустошительных набегов.

Именно это утверждал король Урстон, и хотя позиция Дэйлана была морально обоснованной, можно было многое сказать в пользу более прагматичного подхода Урстона: держать принцессу в плену, в безопасности и невредимости, но, что более важно, держать здесь, где она не сможет ничего сделать. вред.

По дороге послышалось пение: какой-то деревенщина наигрывал старую народную мелодию.

Дайлан бросил мешки обратно на Кан-хазур и посмотрел на Сиядду. Ты пойдешь со мной? Нам не придется далеко ходить. Он не хотел, чтобы она возвращалась в замок, не сейчас. Он боялся, что у нее будет приступ совести, она расскажет охранникам все, что знает. Было бы лучше, если бы она осталась рядом.

– Вы собираетесь произвести обмен сейчас? В ее голосе смешались страх и волнение. Если бы обмен состоялся, как планировалось, о нем говорили бы годами. И Сиядда будет тем, к кому будут склоняться уши, пока будет рассказываться эта история.

Дэйлан не сказал ей точно, когда и где, чтобы она не предупредила других. Но он лишь слегка кивнул.

– А вирмлинги будут?

Дэйлан снова кивнул. Она взглянула на него и увидела длинный нож, привязанный к его ботинку. В случае необходимости его оправдали, а умение Дэйлана обращаться с оружием было легендарным. И в его распоряжении было оружие, которого она не могла видеть и даже не могла понять.

Хорошо, сказала она. Я приеду.

ОБМЕН ЗАЛОЖНИКАМИ

Просветленный человек не способен проникнуть в глубины затемненного ума, но он подвергает себя опасности, если не попытается.

– Верховный король Урстон

В более совершенном мире, – подумал Фэллион, – мои отец и мать все еще живы.

Он сидел на солнце под ольхами и осмеливался мечтать об этом, вглядываясь в небо. Солнце, проникающее сквозь многослойные листы, создавало сложную картину теней и света, все в оттенках зеленого. День только начинал становиться по-настоящему теплым, и воздух пах сладким и свежим после ночи, проведенной в каменном ящике.

Фаллион собрал вокруг себя тепло и согрел себя и своих друзей, так что они быстро рассеяли леденящий до костей холод.

Они были так близки к смерти, и теперь он чувствовал, что остаться в живых – это чудо.

– Ты можешь в это поверить, Джаз? – спросил Фаллион. Мы встретили тень нашего дедушки и снова увидим отца.

За пределами всякой надежды, – подумал Фаллион, – за пределами моих самых смелых мечтаний.

Тэлон нахмурился. Мы можем его увидеть, – предупредила она. – Вирмлинги держат его в плену. Но сейчас Фаллион не мог думать такими категориями. Возможностей и возможностей было недостаточно.

Нет, я увижу отца, – пообещал он себе. Я зашел так далеко, через столько всего прошел, что будет справедливо, если я увижу его.

Он держал надежду в своем сердце, чистую и непорочную.

Солдаты возились вокруг старой крепости, отрывая головы врагу, готовя мертвецов. Некоторые обедали перед тем, как отправиться обратно в гарнизон Кантулара.

Но король готовился к более дальнему путешествию, вручную отбирая войска, которые придут.

Фаллион всмотрелся в деревья и заметил, что края листьев ольхи стали золотыми. Хотя это было похоже на разгар лета, как и дома, он понял, что, возможно, зима приближается здесь, в этом новом мире. Или, может быть, они находились достаточно высоко в горах, поэтому зима наступила рано.

Но нет, краем слышимости, на дереве высоко над ним, он слышал писк птиц в гнезде. Он следил за трепещущей тенью, пока она не исчезла в изгибе дерева, и писк на мгновение стал громким и настойчивым, а затем затих. Птицы гнездились.

Нет, это было в начале лета, решил Фэллион. Но листья уже собирались. На земле случился недуг.

Фэллион взглянул на Джаза, который просто сидел с ошеломленным выражением лица. Он погрузился в мечты, представляя, каково было бы увидеть своего отца.

Подошел один из больших людей, молодой человек, чье узкое лицо делало его похожим почти на ребенка. На голове у него была пропитанная кровью тряпка, а его каштановые волосы были взлохмачены и зачесаны назад.

Он что-то пробормотал, раздал им пачки, полные одежды, каким-то образом умудряясь вручить каждому не ту пачку. По одному только весу Фаллион понял, что все его силы исчезли и, вероятно, попали в руки врага.

Фэллион обыскал свой рюкзак и обнаружил, что он был набит одеждой Джаза и туникой Тэлона. Выпал браслет, сделанный из бледно-зеленых камней и единственной жемчужины на нитке. Фаллион никогда раньше этого не видел.

– Это мое, – сказала Рианна, выхватывая его прежде, чем он успел его как следует рассмотреть.

Откуда это? – спросил Фаллион.

– Жених, – сказала она.

ВОЗ? – спросил Фаллион, с удивлением обнаружив, что он ревнует. Дома многие молодые люди улыбались ей, особенно на ярмарках и танцах. Но он не осознавал, что у нее был жених, приносивший ей подарки, подарки, которые она хранила в тайне и ценила.

Никто, – сказала она. Рианна лишь спрятала браслет в свою сумку.

Тебе следует надеть это, – сказал Тэлон Рианне. С твоими волосами это будет выглядеть прекрасно.

Ты думаешь? – спросила Рианна, хихикая, как юная девочка. Странно, подумал Фэллион, что после ночных событий ее голос звучит так беззаботно. Но почему-то лес таким образом исцелял, как бальзам на сердце. Или, возможно, это была новость о том, что его отец снова жив.

Или, возможно он посмотрел на Волшебника Сиселя. Фэллион слышал, что Хранители Земли могут таким образом влиять на людей, успокаивая их страхи, заставляя их чувствовать себя целостными и в контакте с природой.

Волшебник Сизель наблюдал за ними с тревогой, вытянутой на лбу.

Конечно, Фаллион понял. Волшебник воздействует на нас, исцеляя наше настроение, наполняя новыми силами.

Фаллион был благодарен за эту маленькую услугу.

Все обменялись рюкзаками, начали выкидывать вещи, каждый взял свою одежду и аккуратно ее сложил. Фаллион с облегчением обнаружил, что у него все еще хранится серебряный медальон с изображением его матери, нарисованным внутри на куске слоновой кости, картиной того времени, когда она была молодой и красивой, с даром очарования, данным ей при рождении. На снимке она была вечно молодой, вечно красивой. Это было единственное, что у него было от нее, и он всегда дорожил этим.

Но глядя на это сейчас, он задавался вопросом: действительно ли существует какой-то теневой мир, где она все еще живет? Может быть, есть какое-нибудь место, где она молода и красива?

Если бы я мог объединить этот мир с нашим, смог бы я вернуть ее к жизни?

Эта мысль заставила его дрожать от волнения.

– Э-э, Фэллион, – сказала Рианна. Она кивнула в сторону молодого человека, который принес их рюкзаки. Он с видом огромного достоинства протягивал длинный меч Фаллиона и протягивал его ему, с обнаженным клинком. Но клинок был покрыт толстым налетом ржавчины, а рукоять из черного дерева треснула.

– Нет, – сказал Фэллион, внезапно испугавшись взять его. Он был тронут им – Вечным Рыцарем. Я чувствую на нем проклятие.

– Возьми, – сказал волшебник Сизель, подходя ближе, – на стали проклятие. Я сомневаюсь, что это заставит вас заржаветь. Кроме того, оно может понадобиться тебе слишком скоро.

Фаллион понимал, что он ранит чувства молодого человека, если не примет это. Очевидно, клинок был завоеван в бою и доставлен сюда дорогой ценой.

– Спасибо, – сказал Фаллион, беря свой меч.

– Алун, – сказал волшебник Сизель. Его зовут Алан.

– Спасибо, Алан.

Мальчик застенчиво улыбнулся.

Сизель наклонилась к Фаллиону. В одном из рюкзаков мы нашли несколько силовиков, – сказал он. – Я уже поручил королю отправить их в Люциаре.

– Вы нашли их только в одной сумке? – сказал Тэлон.

– Их было больше? – спросил Сизель.

У каждого из нас было по паре, – объяснил Фаллион. – Всего их было триста.

Я боюсь, что большинство из них попали в руки врага, – сказал Сизель. Будем надеяться, что они не умеют ими пользоваться.

Фэллион на мгновение посидел, чувствуя себя смущенным.

Один за другим другие воины выступили вперед и вручили каждому из спутников Фаллиона свое оружие: Коготь – свой меч, Рианна – свой посох, Джаз – свой лук. Каждое оружие выглядело проклятым, за исключением посоха Рианны, который Фаллион нашел три года назад.

Когда-то это был посох его отца, посох Короля Земли, и поэтому он был украшен по-королевски. Это выглядело как ветка, высеченная из какого-то дуба медово-золотого цвета и богато лакированная. Его ручка была обернута кожей, а под кожей находились мощные травы, которые освежали и бодрили любую комнату, где находился посох. Мощные драгоценные камни окружали посох как над, так и под нефритом, чтобы придать посоху силу, опалы, чтобы дать свет ночью (если носитель был волшебником, способным высвободить свой внутренний огонь), жемчуг, чтобы облегчить сердце, облачность кварц, чтобы скрыть носителя от нежелательных глаз. На посохе тоже были выгравированы сотни рун, проходящих вверх и вниз по его длине, руны защиты от различных колдовств. Фаллион подозревал, что даже если бы посох был проклят, Вечные Рыцари не смогли бы добиться успеха. Он точно знал, что огонь не повредит древесине, и как ткач огня он не мог обращаться с этой штукой, не испытывая сильного дискомфорта. Таким образом, он отдал его Рианне не потому, что она обладала большим талантом обращения с таким оружием, а потому, что подозревал, что в посохе заключена огромная целебная сила, и, учитывая те муки, которым она подверглась за свою короткую жизнь, она нуждался в исцелении больше, чем кто-либо из его знакомых.

Вскоре после того, как им вернули имущество, здоровенный воин взялся за ручки ручной тележки и призвал Фаллиона и остальных сесть в нее.

Они расселись, используя свои рюкзаки вместо подушек, а воин помчался по лесу, тянув тележку быстрее, чем это могла бы сделать лошадь. Фаллион восхищался размерами и силой воина, поскольку он был ничуть не уступал ростом одному из вирмлингов, а его плечи, казалось, были четырех футов в поперечнике.

Затем они поехали, а человеческие воины бежали за повозкой и вдоль ее сторон, как почетный караул.

Мы возвращаемся в Кантулар, – понял Фаллион, – а потом на юг, в земли людей.

Фэллиону очень хотелось увидеть, как будут выглядеть человеческие земли с их огромными каменными зданиями, пока Джаз не засмеялся и не запел песню верховой езды. У Джаза был сильный, чистый голос, и в последнее время его часто приглашали спеть на ярмарках среди менестрелей. В более справедливом мире, подумал Фэллион, именно это сделал бы Джаз, чтобы заработать монету.

Рианна начала петь вместе с ним и толкала Фаллиона локтем под ребра, пока он и Тэлон не присоединились, и они запели:

Когда-нибудь дорога вьется,

Это плата за хорошее путешествие,

Ехать в прекрасной карете,

Во время пения песни,

Будь то солнце или затененная долина.

По дороге так далеко от дома,

Это плата за хорошее путешествие.

Ехать в прекрасной карете,

С девушкой, которую я люблю,

Будь то солнце или затененная долина.

Молодой человек Алун бежал рядом с ними, изо всех сил стараясь не отставать от более крупных воинов. Фэллион увидел, как он пристально смотрит на Тэлон, напрягаясь на бегу.

Фэллион увидел, как она поймала его взгляд и отвела взгляд. У тебя есть поклонник, – поддразнил Фэллион. Ему не нужно было говорить, что неуклюжий молодой человек выглядел самым маленьким из помета.

Алун сказал что-то Талону на гортанном языке этой земли.

Он говорит, что мы хорошо поем, – сказал Тэлон. Он думает, что мы поем, как птицы Венглас.

А, это какой-то стервятник? – спросил Фаллион самоуничижительным тоном.

– Нет, – сказал Тэлон. Это птицы из легенд. Это были женщины, чьи голоса были настолько прекрасны, что давали им возможность летать, так что они поднимались на бледно-белых крыльях и летели по небесам. От них все птицы научились петь.

– Ох, – сказал Фэллион. Так он говорит, что я пою как девчонка?

– Нет, – упрекнул Тэлон. Он просто сделал комплимент. Он хотел бы услышать больше песен о нашем мире.

Но Фэллион не мог не думать, что для этих больших людей он, должно быть, звучит как девчонка. Мужчины клана воинов были выше медведей Даннвуда, а их голоса были глубже, чем рев быка. Фаллион не мог избавиться от ощущения, что он, должно быть, выглядит для них маленьким и женоподобным.

Но Джаз разразился шумной тавернной песней, посвященной славе эля, будь то пьяный из кружки трактирщика, выпитый из кувшина твоего отца или проглоченный из ведра торговца рыбой.

Поэтому они пели на ходу, участвуя в гонках весь долгий день. Фаллиону удавалось заснуть глубоким сном, и каждый час или два он просыпался и смотрел на землю. Деревья оказались выше, чем он помнил, а земля выглядела странно из-за редких столбов из вылепленных ветром скал.

Мы далеко от дома, – понял Фэллион. Дальше, чем я когда-либо думал, что буду.

Он не представлял, как это будет. Ничто в его жизни уже не могло быть прежним. Он не мог развязать миры, переделать старое. Он сомневался, что такая сила вообще существует. Он только надеялся, что мир, который он создал, будет лучше, чем тот, который он оставил позади.

Солдаты по очереди тянули повозку и продолжали бежать в дневную жару. Даже дедушка Фаллиона, человек-гигант, тоже взял на себя ручную тележку.

Время от времени Алану предоставлялась возможность сесть в повозку и отдохнуть.

Итак, в середине дня они остановились на огромном лугу, откуда было видно на полмили вокруг. Выбеленная солнцем трава блестела, как лед, в ярком свете дня.

Все друзья Фаллиона быстро уснули. Но Фаллион размял ноги, пройдя немного.

Впервые за несколько дней он почувствовал себя отдохнувшим, как будто к нему наконец вернулась энергия, и он задавался вопросом, произошло ли это из-за какого-то заклинания, наложенного на него Сизель.

Волшебник Сизель подошел и на мгновение молча постоял рядом с ним, огромное и успокаивающее присутствие, и вместе они просто смотрели на серебряные поля, любуясь долиной внизу и широкой рекой, протекающей через нее.

Здесь красиво, – сказал Фаллион после нескольких минут молчания. Я не знала, что это будет так красиво.

– Да, – сказал волшебник. Это поле сильно в жизни. Трава хорошая, деревья выносливые. Будем надеяться, что так и останется.

– Сможешь ли ты сохранить им жизнь? – спросил Фаллион.

Сизель нахмурилась. – Боюсь, ненадолго. Разве ты не слышишь – голоса камней, крики ручьев, плач листьев? Мы угасаем, – говорят они.

Все деревья, которые вы сейчас видите, эти приятные травы, пришли из вашего мира, а не из нашего. Они для нас как мечта, желанная мечта из нашего прошлого, мечта, которая скоро превратится в отчаяние.

Сами камни под ногами болят. Земля страдает.

Волшебник Бинесман сказал эти слова отцу Фаллиона, и теперь они казались эхом прошлого. Что ты можешь сделать? – спросил Фаллион.

Есть очаги сопротивления, места, где земная кровь скапливается прямо под поверхностью. В этих местах жизнь по-прежнему кипит. Вирмлинги здесь почти не имеют влияния. Неделю назад у меня вообще было мало надежды. Но теперь в самом сердце мира есть волшебник.

Аверан.

Сизель нахмурился и склонил голову, как лиса, прислушивающаяся к шуршанию мышей в траве.

Аверан должен быть жив, – подумал Фэллион. Если бы миры объединились, это изменило бы там великую Печать Земли. Однажды она исцелила землю, починила печать. Она могла бы сделать это снова. Фэллион представил себе Аверан, волшебницу с посохом из черного ядовитого дерева, лихорадочно работающую.

Но обеспокоенное выражение лица Сизель говорило об обратном. – Да, – прошептала Сизель, – мой старый ученик Аверан. Она здорова? Я думаю. Она вообще жива? Или наша надежда была потрачена напрасно?

Фэллион закусил губу. Он хотел найти ее и внести свой вклад в исправление мира. Но он задавался вопросом, возможно ли это вообще сейчас.

Спустя несколько мгновений, быстро пообедав, они отправились в путь.

Ближе к вечеру повозка Фаллиона в последний раз остановилась в тени горы Люциаре. Его вершины были покрыты снегом даже в столь позднее время лета, и Фаллион мог видеть город на его склонах: огромные плиты из белого камня вдоль стены замка служили мощными укреплениями. В горе были высечены туннели, отверстия которых зияли широкими арками, пропуская свет. Вокруг арок были вырезаны завитки и покрыты золотом, так что они блестели на солнце. Вдоль арок стояли огромные жаровни, и Фаллион понял, что они служили не просто украшением. В случае ночного нападения жаровни излучали яркий свет, который отражался от белых стен и золотой фольги, ослепляя любых змей.

Даже с большого расстояния замок был красив и привлекателен.

Король Урстон оставил ручную тележку, и небольшая группа несколько миль пробиралась через лесистое болото. В качестве охраны король привел только Фаллиона, своих друзей, юношу Алуна и восемь сильных воинов. Сырые деревья ютились над солоноватой водой, где кишели комары и мошки.

Для Фаллиона преодоление болота не представляло большого труда. Грязная тропа была достаточно сухой, чтобы выдержать его вес. Но представители клана воинов брели по грязи, которая часто доходила им до колен.

Итак, уже под вечер они добрались до небольшой башни на болоте, простой конструкции из песчаника, давно разрушенной. Башня венчала небольшой холм, а к востоку от него находился большой сухой луг.

Волшебник Сизель обошел башню, выцарапывая посохом круг на дерне. Затем он нацарапал на нем руны через шесть интервалов. Фаллион никогда не видел ничего подобного и поэтому спросил: Что это ты делаешь?

– Круг жизни, – сказал Сизель, немного подумав. Здесь, в этом мире, жизнь – это сила, которую я изучал, магия жизни, сила, которую можно найти во всех живых существах, в животных и растениях, воде и камнях.

И какой силе служат Вечные Рыцари? – спросил Фаллион.

Они ничему не служат, – сказал Сизель. Они стремятся только подчинить другие силы, использовать их в своих целях и в конечном итоге уничтожить то, что они искажают. Сизель на мгновение замолчала. Он выдернул стебель из пшеничного стержня, затем начал жевать его сочный конец, глядя на долину. Пара гусей поднялась из реки, сигналя, и полетела вдоль ее берега.

Магия жизни отличается от магии вашего мира. Оно более цельное. В вашем мире я служил Земле и учился искусству исцеления и защиты. Целительство – одно из искусств, которым я здесь тоже занимаюсь. Но можно сделать гораздо больше

Фаллион уже знал, что в его собственном мире волшебник носил имя Бинесман и пользовался большой известностью. – И теперь, когда миры объединились, ты стал мастером обоих?

Сизель покачал головой. Не мастер. Слуга. Те, кто служит высшим силам, никогда не должны претендовать на звание мастера.

Тем не менее, круг обеспечит отличную защиту на случай, если вирмлинги попытаются нарушить соглашение. Сизель взглянула на небольшой холм. Хотя Фаллион ничего не слышал, Сизель сказала: Ах, смотри, они здесь.

Фэллион взглянул на тропу и первой увидел принцессу змей. Ее бледная кожа выглядела мертвой в ярком солнечном свете, и она держала руку поднятой, чтобы прикрыть глаза. Она носила мешок, накинутый на голову как капюшон, чтобы дать ей немного больше защиты.

За ней шел невысокий мужчина в крестьянском коричневом халате. Его борода поседела, и Фаллион не видел в нем ничего необычного.

Но последней из всех пришла молодая женщина, ее темная кожа и волосы резко контрастировали с платьем из белого шелка, украшенным серой каймой по подолу. Она носила золотые браслеты и единственную черную жемчужину в кольце в носу и двигалась с необычайной деликатностью и грацией.

Фэллион обнаружил, что его внимание приковано к ней. Его сердце колотилось, а дыхание стало прерывистым, и когда змей на мгновение загородил ему вид на нее, он обнаружил, что отходит в сторону, просто чтобы снова взглянуть на нее.

Что с ней такого? он задавался вопросом. Она не была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел, но он обнаружил, что его тело реагирует на нее так, как если бы она была. Я влюбляюсь?

Но такие вопросы не были оправданы, он знал. Он с ней не разговаривал, его даже не представили. И все же он обнаружил, что его тянет к ней, как никого другого.

Вот что ты почувствуешь, подумал он, когда впервые встретишь женщину, которую полюбишь. Независимо от того, окажется ли эта встреча хорошей или плохой, она будет именно такой.

Рианна, сидевшая на камне у двери в башню, вскрикнула и внезапно вскочила. Дядя Эйл! – крикнула она и побежала вниз по склону, где встретила сопровождающего змея и обняла его.

Фэллиону пришлось порыться в своей памяти. Конечно, он слышал это имя. Аэль был таинственным дядей, который в детстве учил Рианну фехтованию – в преисподней. О нем Рианна упорно отказывалась говорить.

Волшебник Сизель улыбнулся в знак приветствия и с облегчением воскликнул: Дэйлан Хаммер, рад встрече!

Фэллион на мгновение просто постоял, приросший к земле. Дядя Эйл был Дейланом Хаммером, героем легенд?

Фэллион толкнул Тэлон. Женщина, которая с ними, та, что с темными волосами, кто она?

Вы познакомились с ее отцом, – сказал Тэлон. Эмир. Он хороший друг и советник короля.

Почему она такая маленькая? Она похожа на одну из нас.

Ее семья из Далхарристана. Люди там короче. И большинство из тех, кого вы видели, принадлежат к касте воинов. Они крупнее и сильнее представителей других каст. Ее мать не была рождена воином, но принадлежала к правящему клану, воспитанному для ума, красоты и сильного характера.

– О ней говорят?

Тэлон понимающе улыбнулся ему. Она тебе не интересна. Поверьте мне.

Действительно? – спросил Фаллион. Это был вызов. Внезапно Фэллион поднялся на ноги и вслед за Рианной покатился навстречу Дэйлану Хаммеру.

Обняв Рианну в течение долгой минуты, Дэйлан откинул капюшон и встал, ухмыляясь на солнце. Фаллион увидел, что его борода не седая, а просто покрыта пеплом. Маленькая Рианна! он сказал. Да ведь ты выросла быстрее гриба, а оказалась красивой, как яйцо малиновки!

Дэйлан казался искренне довольным, а Фэллион обнаружил, что завидует их отношениям.

– И твоя мать, – спросил Дэйлан. Она здорова? Она здесь?

– Мертв, – сказала Рианна. Она умерла восемь лет назад.

Дэйлан казался удрученным. Мне очень жаль. Она была хорошей женщиной, великой женщиной.

Фэллион поймал себя на мысли, что задается вопросом, сколько жизней, должно быть, оплакивал Дэйлан. Может ли он после стольких событий чувствовать настоящую потерю или боль?

И все же Фаллион мог видеть это в глазах бессмертного. Да, там были реальные потери.

Фэллион стоял позади Рианны, и она повернулась, чтобы представить его, но Дэйлан остановил ее взмахом руки.

Приветствую, Факелоносец, – сказал Дэйлан с глубоким уважением. Он схватил Фаллиона за предплечье, как это было принято среди солдат, пожимая друг другу руки, как будто они были старыми друзьями или союзниками, которые вместе выдерживали битвы. – Я знаю тебя, – сказал Дэйлан. Мы встречались много раз.

Фаллион знал, что они никогда не встречались, по крайней мере, в этой жизни. И поэтому Дэйлан мог говорить только о прошлых жизнях.

Это твоя работа? – спросил Дэйлан, склонив голову набок и склонив ее к долине, раскинувшейся под ними, к деревьям, траве и заснеженной горе на заднем плане.

– Это так, – сказал Фэллион, чувствуя себя немного смущенным. Он надеялся объединить миры в идеальное целое, но эта несовершенная вещь была всем, что ему удалось сделать.

Слезы наполнили глаза Дэйлана, он схватил Фаллиона и крепко прижал его к себе, свободно плача. Ты сделал это, брат. Наконец-то ты сделал это.

Фаллион не мог придумать, что сказать. Этот незнакомец, эта легенда, назвал его братом.

Затем король Урстон похлопал Дэйлана по спине, и они начали говорить на гортанном языке Урстона, и Фаллион был исключен из разговора.

Пришла Рианна и по-сестрински обняла Фаллион, в то время как Дэйлан Хаммер, волшебница Сизель, дочь эмира и люди короля сгрудились вместе и строили планы. Принцесса змей отступила в темные пределы башни.

До заката осталось меньше часа, и змей скоро прибудет сюда для обмена мнениями.

Рианна кивнула в сторону Дэйлана. – Итак, что ты думаешь о дяде Эйле?

– Я не знаю, – сказал Фэллион. Он все еще был сбит с толку.

Кажется, ты ему нравишься, – сказала Рианна. Это хорошая вещь. Ему нелегко заводить друзей.

– Кажется, он меня знает, – поправил Фаллион.

Закат приблизился слишком рано, по мнению Фаллиона. Солнце опустилось в багровой дымке, запачкавшей небо, ибо высоко в атмосфере было еще много пыли, и в длинных тенях, отбрасываемых горой, казалось, что ночь окутала небольшую группу, как плащ.

Дейлан Хаммер заверил короля, что все разбирательство было закреплено столь глубокими клятвами, что даже змей не осмелился их нарушить. Он не ожидал, что вирмлинги нападут.

Но время преподало королю Урстону один урок: никогда не доверяй вирмлингам.

Поэтому его стража спряталась в лесу вокруг башни на случай, если вирмлинги попытаются устроить засаду.

Фаллион ждал, положив руку на свой меч в ножнах, теперь покрытый ржавчиной, в то время как король, волшебник Сизель, Алан, Сиядда и друзья Фаллиона стояли вместе в тени башни. Дэйлан Хаммер и принцесса змей забрались на башню и остановились на ее разрушенных стенах.

На небе появилась первая звезда, и летучие мыши начали свою ночную акробатику вокруг башни.

Фаллион начал верить, что вирмлинги не появятся, когда внезапно услышал хлопанье хлопьев.

Змей поднялся из тени леса и кружил над башней. Фаллион была очарована ее искусственными крыльями и напряженно всматривалась, чтобы их увидеть. Крылья у нее были полупрозрачные и золотые, как у коноплянки, но сквозь них шли более темные полосы, почти как кости, с перепонками между опорами. Они напомнили ему кожистые крылья граака.

Не было никаких ремней безопасности, никаких признаков того, что крылья представляли собой какое-либо устройство. Несмотря на это, Фаллион мог видеть крылья, только что выросшие из спины женщины.

Она обошла башню, глядя на мужчин сверху вниз, как будто она была еще одной летучей мышью.

Затем она издала крик, странный и полный боли, вой какого-то злого зверя.

Вдалеке из-за деревьев среди болота послышалось несколько ответных криков.

Король Урстон схватил свой боевой топор и выкрикнул предупреждение. Тэлон перевел: Это ловушка!

Нет, – предупредил Дэйлан Хаммер, – подожди!

В этот момент из болота поднялись вирмлинги. Они быстро понеслись к холму, гораздо быстрее, чем первые, и Волшебник Сизель прошептал: Ах, черт.

И только когда они подошли ближе, Фаллион осознал источник своего смятения: эти вирмлинги носили красно-малиновые капюшоны поверх кроваво-красных мантий, а крылья, казалось, были сделаны из темного рубина.

Их было трое.

Каждый держал в сложенных руках черный меч, рукоять которого была прижата к груди, а лезвие было направлено назад, к ногам.

Рыцари Вечных, – нараспев произнес Тэлон. – Но я насчитал три из них. Мы убили одного вчера, а другого – накануне вечером. Должен остаться только один.

Да, – сказала Сизель, – этих Вечных Рыцарей не должно существовать. Леди Отчаяние скрывает их численность, и создание каждого из них занимает сто лет. Лишь по счастливой случайности леди Отчаяние раскрыла свою тайну. Это дурное предзнаменование. Интересно, сколько их еще может быть?

Фаллион позволил накопившейся в нем энергии накапливаться, черпая тепло из земли и готовясь выпустить огненный шар. Люди короля выхватили оружие, и Джаз натянул лук.

– Стой, – крикнул Дэйлан из башни, чтобы кто-нибудь из людей первым не нарушил перемирие.

Рыцари Вечных полетели к ним, пересекая и отклоняясь, словно уклоняясь от огня лучников.

И тут существо поднялось.

Что-то огромное поднялось из болот на расстоянии трех миль и пролетело над деревьями на кожаных крыльях.

Это не было похоже ни на что, что Фаллион когда-либо видел. Он ездил на морских граках в Ландесфаллен. Но существо, вылезшее из болота, могло проглотить одного из них целиком. Оно было черного и зловещего цвета, а размах его крыльев должен был растягиваться на сто, а может быть, и на сто пятьдесят футов. Длина его тела превышала восемьдесят футов, и Фаллион представлял, что на его спине могла бы ездить небольшая деревня, полная людей.