Текст книги "Сыны Дуба (ЛП)"

Автор книги: Дэйв Волвертон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 85 страниц)

В комнате было мало света. Большая часть света исходила из маленькой открытой двери над ними, так что солнечный свет лился сквозь мрак. В воздухе висели пылинки, плывущие при каждом дуновении ветра.

Аат Ульбер уже мертв, поняла Рейн, и отчаяние обрушилось на нее огромной тяжестью.

Этого не может быть, сказала она себе. Король Земли сказал, что он должен помочь Фаллиону, он должен помочь связать миры.

Он уже потерпел неудачу? Неужели он так легко потерпел неудачу? Неужели глупая удача привела его сюда?

Что, что будет с этим великаном? – спросил Рейн.

Она посмотрела на молодого человека. У него были длинные золотистые волосы с оттенком малинового, почти оттенка киновари. Подбородок у него был сильный, нос узкий, а глаза светились темно-синим светом.

– Он мертв, – прошептал молодой человек, приложив палец к губам, предупреждая ее, чтобы она замолчала. Он мертв. И любой, кто сейчас ходит по улицам, умрет вместе с ним.

Но но … Рейн попытался представить Аата Ульбера мертвым. Она откинулась на сене, страх сжал ее живот. Невольно она начала крутить кольцо на пальце. Это была старая привычка, каждый раз, когда она чувствовала опасность.

– Вы из Мистаррии, – сказал молодой человек. Это был не вопрос. Знаете ли вы это? . . гигант?

Рейн не умел лгать. Она колебалась. Этот мужчина спас ее, и она надеялась, что он ее союзник.

Сдал бы он меня вирмлингам, если бы знал?

– Я его не знала, – сказала она слишком поздно.

Твои губы лгут, но твое тело говорит правду, – сказал он. Рейн обнаружила, что дрожит от страха и изо всех сил пытается сдержать слезы.

Они знали, что вы приедете, – сказал молодой человек. Вирмлинги уже несколько недель ищут гиганта, человека с рыжими волосами, человека, которого они боятся. На улице снаружи послышались крики, топот бегущих ног и рычание вирмлингов. Мужчина закричал, когда змей схватил его.

Юноша выглянул из-за кучи сена, убедившись, что в конюшню никто не зашел, и прошептал: С тобой два волшебника, да? Мы должны передать им известие, прежде чем вирмлинги найдут их.

Рейн покачала головой, пытаясь понять это. В ее группе был только один волшебник. И все же она подозревала, что он прав. Вирмлинги искали их. В семье Дракена было два волшебника, и это было настолько редко, что Рейн никогда не слышал подобного. – Откуда вирмлинги могли знать, что мы приближаемся?

Мы никому не сказали, – хотела сказать она.

Но молодой человек просто сказал: Как они что-то делают? Их лидеры могут разговаривать друг с другом, даже если они находятся на расстоянии тысячи миль друг от друга. Они окутали весь Рофехаван кружащимся облаком тьмы и посылают болезни, чтобы уничтожить наши посевы. Они знают вещи… вещи, которые им не следует делать. Он нервно огляделся, явно расстроенный тем, что оказался здесь. Нам придется держать голову опущенной.

Как долго? – спросил Рейн. Ей отчаянно хотелось вернуться в Мирриму.

– Столько, сколько потребуется – по крайней мере, несколько часов. Вирмлинги

За пределами конюшни послышался звон костяных доспехов, и на мгновение они оба замолчали. Вирмлинг пробрался внутрь, а лошади заржали и нервно топнули ногами от запаха крови.

Дождь не смел пошевелиться. Она задержала дыхание, сердце колотилось так, словно могло взорваться, и умоляла Силы, чтобы вирмлинг мог уйти.

Но монстр какое-то время пробирался через конюшню, а затем остановился под ними, обнюхивая чердак.

Он наделен нюхом, – понял Рейн. Она вся дрожала. Ей хотелось бы накрыть себя сеном, чтобы замаскировать запах пота.

На улице раздался крик: мужчина выкрикивал боевой вызов. – Ты убил ее! – крикнул он какому-то змею. Будь ты проклят за это!

При звуке лязга металла, топор о топор, вирмлинг выбежал из конюшни.

Молодой человек вскочил, схватился за балку, подтянулся выше и выглянул в открытое окно. Он украдкой выглянул на одну улицу, а затем обратно на рынок.

Он вздохнул с облегчением, но в его голосе была печаль. Этот человек купил наши жизни за свою собственную. Он спрыгнул обратно на сено и кивнул в сторону рынка. Ваш великан убил двух змей, но головы ему не отрубили. Они всегда забирают головы тех, кого убивают… . Если я не ошибусь, он все еще жив. Мы должны сделать все возможное, чтобы спасти его. Но мы не можем сделать шаг, пока вирмлинги не исчезнут с улиц.

Рейн удивленно покачала головой. Восемь недель назад она желала этому человеку смерти. Теперь она должна была стать его спасительницей?

Молодой человек долго ждал, а затем прошептал: Меня зовут Вульфгаард.

Это имя я никогда раньше не слышал, – сказал Рейн. Молодой человек был по-своему красив. На вид ему было не больше двадцати или около того. Она задавалась вопросом, наблюдал ли он за ней на улице несколько минут назад, но поняла, что видела его: молодого человека, который шел с сгорбленной спиной, подтягивая игровую ногу, и спешил не отставать от Аата Ульбера за спиной. Она беспокоилась о его мотивах. Она думала, что он, возможно, простак, испуганный видом гиганта, но она также беспокоилась, что у него могут быть и более темные замыслы.

Это не то имя, с которым я родился. Я взял его, когда присоединился к Братству Волка.

Рейн знал таких людей, поклявшихся бороться со злом, каким бы великим оно ни было и где бы оно ни подняло свою уродливую голову. Она знала, что он защитит ее ценой своей жизни, если понадобится.

Вы следили за Аатом Ульбером, – сказала она. Я видел тебя.

Я знал, что это он, – шепотом признался Вульфгаард. На мгновение он напрягся и прислушался, когда щелканье доспехов снова приблизилось. Звуки битвы на улице стихли. Я узнал его, как только увидел. Голос Вульфгаарда стал хриплым от волнения. Мне нужно … нам всем нужна его помощь.

19

Допрос

Надежда питает мужество так же, как еда питает тело. Никогда не давайте врагу повода для надежды, чтобы он не набрался смелости сопротивляться вам.

– Из Катехизиса вирмлингов

Не во всех войсках Крулл-Малдора были змеи. Лишь дюжина ее капитанов были достаточно злыми, чтобы заслужить паразитов, питавшихся их душами.

Поэтому она стратегически разместила этих капитанов по всему острову. Один из них находился в Окс-Порте, и поэтому он мог говорить с ней через мили. Имя капитана было Азук-Три.

Его разум лишь слегка коснулся ее разума, и она услышала его голос, как будто это был далекий крик. Мы нашли его. Мы нашли тот самый!

Крулл-Мальдор находился в Комнате Шепота, выполняя свои повседневные обязанности. Она всегда была начеку, опасаясь, что в любой момент может произойти восстание. Люди были беспокойны.

Она повернулась на зов и отправила свое сознание на многие мили, захватив разум капитана.

Внезапно она увидела то же, что и он, поняла то же, что и он.

Его люди тащили за ноги безвольное тело по улицам. Для человека этот человек был гигантом – гигантом с рыжими волосами и маленькими шишками рогов на покрытом пластинами лбу. Он был из Каэр Лусаре, истинный человек, как они себя называли.

Кровь залила лицо мужчины. Ухо было оторвано, а оба глаза опухли. У него были колотые раны на ноге от мясного крюка, и он изо всех сил пытался дышать.

Ты чуть не убила его, – прошептала Крулл-мальдор душе своего капитана.

Он сражался как сумасшедший, – прошептал капитан. У него ярость берсерка. Никогда я не видел такого воина. Он убил двоих моих солдат. Даже когда мы его сбили, даже после того, как мы думали, что он побеждён, он восстал и убил наших людей.

Крулль-Мальдор был впечатлен. Император хотел бы получить голову берсерка.

Но Крулл-мальдор не хотела отдавать человека своему врагу – пока.

Берсеркер хорошо сражался, – размышлял Крулл-мальдор. И теперь он оказался в руках врага. Его поступки делают человека легендой.

Йиккарга услышит о нем, подозревал Крулл-мальдор.

Крулл-мальдор знал, что Йиккарга подкупила некоторых из своих солдат, чтобы они стали шпионами. Она не могла долго скрывать берсерка.

Она не была уверена, что хочет этого. На карту было поставлено многое. Лорд Отчаяние обещал многое за службу Крулл-мальдору, и она не хотела ставить под угрозу свое будущее.

Но у Крулл-Мальдор были свои шпионы, и она знала, что император все еще готовил ее гибель, ища способ саботировать ее и в конечном итоге заменить ее. Вражда, длившаяся столетиями, вряд ли теперь будет прекращена. Действительно, императору было что терять больше, чем когда-либо прежде, и даже его слуга Йиккарга осознавал, насколько высокими стали ставки.

За последние три недели Крулл-Мальдор многое узнал о Йиккарге и о силе, которая его сохранила.

Лорд Отчаяние избрал вирмлинга, и в Городе Мертвых Крулл-Малдор старательно пытался понять, что это значит.

Теперь она знала, что между Йиккаргой и Лордом Отчаянием существует какая-то связь, связь, которая предупредила его, когда смерть приблизилась.

Поэтому она не могла убить змея. Она не могла лишить его жизни напрямую. Но кое-что она могла сделать, чтобы саботировать его усилия, и у Крулла-Мальдора был зачаток плана.

Поэтому она оседлала разум Азук-Три, пока ее вирмлинги тащили берсерка почти милю, пока, наконец, не достигли своей импровизированной крепости – длинного дома, конфискованного у людей. Он был построен на холме и сделан из бревен гигантских елей. Поскольку предыдущие владельцы были богаты, бревна были окованы медью, чтобы они не загорелись, а крыша была сделана из мелкого шифера и импортной медной черепицы, которая от времени позеленела.

Огромные бревна обрамляли дверь, а вдоль верха широко раскинулись рога карибу. В самом центре раскинулись рога гигантского болотного лося, около двадцати футов в поперечнике. Это был впечатляющий трофей.

Вирмлинги затащили человека в дом, который был открытым и просторным. Очаг был облицован огромными резными базальтовыми плитами ростом выше человеческого роста, а большую комнату заполнили ряды прочных скамеек и стол, сделанный из деревянных плит.

Крулл-Мальдор прошептал Азук-Три: Дай мне полностью использовать свой разум.

Капитан успокоился, позволил своим мыслям разгуляться. В это мгновение Крулл-Мальдор схватил человека, залез в его череп и овладел им, как рак-отшельник наполняет раковину.

Это было легко, на удивление легко – так же легко, как ехать на вороне. Несколько недель назад, до великого связывания, этот подвиг был не таким простым, и Крулл-мальдор обнаружила, что ей нравится разум этого человека. Он был наполнен интересной информацией об этом человеческом поселении.

Крулл-Мальдор приказала своим людям: Привяжите человека к столу.

Вирмлинги подняли человека на огромный стол, сделанный из досок толщиной шесть дюймов. Ноги мужчины уже были связаны. Теперь вирмлинги привязали его к столу веревками, и человек застонал от боли, показывая первые признаки того, что он может прийти в себя.

Когда его закрепили, Крулл-Мальдор залез в капитанский пояс, в отделение на поясе и вытащил шип жнеца – железный шип длиной около шести дюймов. Шип был ржавый с одного конца, но его кончик был черным от железистых экстрактов.

Крулл-Мальдор вонзил его в ногу человека. Через несколько секунд мышцы воина свело судорогой, и его глаза распахнулись.

Даа! Он выкрикнул боевой вызов и начал изо всех сил пытаться разорвать веревки, удерживавшие его на столе.

Крулл-Мальдор вытащил шип. Экстракты желез могли дать человеку огромную силу, но они имели свойство затуманивать его разум, освобождать его от всякого разума.

– Итак, я привлекаю ваше внимание? Крулл-Мальдор говорила на человеческом языке Каэр Люциаре, языке, которым она овладела более трехсот лет назад.

Глаза человека налились кровью всего за несколько секунд, и он ошеломленно огляделся, пытаясь увидеть змей в комнате.

Он подсчитывает наше число, – подумал Крулл-Мальдор, – в надежде выиграть бой.

– Я привлекаю твое внимание, человек?

Мужчина уронил голову на стол, а затем некоторое время лежал, тяжело дыша. Да.

Почему ты здесь? – потребовал Крулль-Мальдор.

Я Аат Ульбер, и я убью вас всех! – бушевал человек, натягивая веревки. Его спина выгнулась над столом, и он сильно дернул руками. Пот выступил у него на лбу, а глаза были полны отчаяния. Не страх, решил Крулл-мальдор, а отчаянная потребность в битве.

Крулл-Мальдор знал, что Аат Ульбер говорит правду. Экстракты желез наполняли человека яростью, и в таком состоянии человек смело говорил правду, заставляя своих врагов бросить ему вызов.

Аат Ульбер… Крулль-Мальдор перевел: Великий Берсеркер? Он будет одним из любимцев людей. Сегодня вы убили двоих моих людей. За это ты должен умереть.

Крулль-Мальдор на мгновение задержал эту мысль. Если бы она выполнила волю императора, она бы казнила человека сейчас. Но она не могла этого сделать. Если бы этот человек действительно представлял такую ​​угрозу для императора что ж, возможно, он бы справился.

– Но я не могу просто отрубить тебе голову, – рассудительно объяснил Крулл-мальдор. Вы убили моих людей публично. Другие люди видели то, что вы сделали. Надежда на врага – опасная вещь. Мы должны убить их надежду, казнив вас… перед ними.

Аат Ульбер издал крик берсерка, полный страсти и убийства. Он напрягал свои ремни, нанося удары в воздух, пока веревки на его запястьях не прорезали его плоть и не пропитались кровью.

Лорд-лич терпеливо ждал, пока он успокоится. Прошло много минут, прежде чем воин, задыхающийся и измученный, лежал на столе, пот пачкал рубашку, глаза смотрели в никуда.

Теперь Крулл-Мальдор посадил семя. Ты прошел долгий путь, – прошептал лич, – но ты ничего не достиг. Все ваши люди в Каэр Лусаре убиты или взяты в плен. Об этом позаботился император Зул-Торак. Земля покрыта тьмой, и вся она находится под властью императора. Женщины, которую ты любишь, больше нет. Любые дети, которых вы произвели на свет, скорее всего, были съедены. Ваши друзья и товарищи – как те, кем вы восхищались, так и те, кого вы презирали – ушли навсегда.

Может быть, еще остались немногие, кто выживет глубоко в темных уголках Ругассы. Несомненно, некоторые из них были предназначены для пыток. Других отдали насильно.

– Так что, возможно, твоя женщина еще жива. Возможно, ваши дети плачут по ночам, надеясь, что вы придете.

Но вы не можете их спасти. Даже пытаться бесполезно. Ты умрешь этой ночью на глазах у тех, кого ты собирался освободить… по приказу императора.

Берсеркер Аат Ульбер взревел и снова натянул веревки, его узловатые мышцы вздулись, лицо исказилось от ярости и отчаяния. Хотя его запястья были глубоко порезаны, он боролся с веревками, нанося удары галлюцинаторным противникам, пока толстые деревянные рейки под ним не треснули под огромным напряжением.

Глаза Аата Ульбера остекленели от ярости и боли. Дальнейшие разговоры с ним ни к чему не привели бы, потому что его уже не было слышно.

Вместо этого с яростью раненого животного он продолжал реветь и стонать, стремясь вырваться из своих пут и надеясь пробиться на юг.

Во сне, подумал Крулль-Мальдор, он уже находится в Ругассе, опустошая подземелья императора.

Крулл-Мальдор откинулся назад и улыбнулся с глубоким удовлетворением.

20

Дуэль

Ах, нет ничего, что мне нравилось бы больше, чем арена, где на полу лежит так много великих сердец!

—Император Зул-Торак

Первые три часа после ухода Аата Ульбера Дракену удавалось сохранять самообладание. Поднялся легкий ветер, взволновавший море. Начали подниматься длинные волны, и белые шапки захлестнули корпус, но Миррима использовала свои силы, чтобы туман окутал лодку.

Дважды утром приближались другие суда, но корабль Дракена обошел стороной.

Дракен провел ночь, руководя судном, но не мог заснуть, поэтому остался наверху, чтобы вглядеться в туман.

Была осень, и с наступлением осени лосось начал собираться у берега. Дракен увидел вокруг лодки огромных существ, серебряных в воде, которые бездельничали и медленно кружили плавниками. Их вид только обострил его голод. Он никогда не любил лосося, но он был лучше, чем прогорклый медведь, которого он ел.

Миррима заметила проплывающую мимо оливково-зеленую водоросль и вытащила ее посохом, затем села на перила и начала ее жевать.

Она предложила кое-что Дракену и остальным, но все они отказались. Дракен обнаружил, что соленая пища только вызывает у него жажду.

Сейдж развлекалась негромким пением, и семья ждала долгие часы.

Через четыре часа Дракен сказал себе, что Аат Ульбер, должно быть, остановился в гостинице, чтобы выпить, как, как известно, делал его отец.

Через шесть часов его губы сжались от беспокойства. К полудню он был уверен, что возникла проблема.

Конечно, есть проблемы, сказал он себе.

– Когда вернется отец? Наконец, ближе к вечеру спросил Сейдж.

К тому времени Дракен разозлился, рассердился на себя за то, что позволил Рейну пойти в город без него. Он чувствовал слабость из-за отсутствия приличной еды, и эта слабость расшатывала его нервы.

– Скоро, – пообещала Миррима. – Если он не вернется до наступления темноты, я пойду его искать.

– Не без меня, – сказал Дракен.

Миррима пристально посмотрела на него, как бы говоря: Если я не вернусь, тебе придется забрать сестру и бежать. Но затем ее лицо смягчилось, когда она осознала его затруднительное положение. Его невеста была где-то там.

Безопасность вашей сестры превыше всего, – сказала она.

Дракен не осмелился высказать Сейджу свои мысли. Почему ребенок не видит? он задавался вопросом. Ее отец никогда не вернется.

На закате Миррима позволила вечернему ветру развеять свой туманный покров, а затем подождала, пока стемнеет, прежде чем Дракен спустил лодку. Вечерний туман поднимался над водой, создавая облака на пределе видимости. Растущая луна только что поднималась над горизонтом, словно светящийся белый глаз в глазнице моря. Звезды танцевали на гладких волнах. С юга подул легкий ветерок, удивительно прохладный, словно прикосновение мертвеца. Дракену почти показалось, что он чувствует присутствие духов в воде.

Как только лодку спустили, Дракен прыгнул в нее. Мать бросила на него сердитый взгляд, но он посмотрел ей в глаза. Вы не можете просить меня остаться, – сказал он.

Миррима колебалась, словно собираясь высказать какой-то аргумент. – Вы будете выполнять мои приказы? она потребовала.

– Да, – сказал Дракен.

– Тогда я приказываю тебе выйти из этой лодки и позаботиться о своей сестре.

Возможно, поехав с тобой, я бы лучше заботился о своей сестре. Мы не знаем, с какими неприятностями вы можете столкнуться.

Мать пристально посмотрела на него и наконец вздохнула. Правда заключалась в том, что ни один из них не знал, что правильно. – Ты будешь держать голову опущенной.

Миррима дала Сейджу последние инструкции. – Если мы с Дракеном не вернемся до рассвета, отправляйтесь на корабле на юг, в Тоом или Хаверсинд. Не ищи нас.

– Я не оставлю тебя, – сказала Сейдж, как будто одной лишь своей волей она могла надеяться спасти их.

– Обещай мне, что не попытаешься прийти за нами, – сказала Миррима. Если у нас возникнут проблемы, то я сомневаюсь, что ты сможешь помочь, Мудрец. У тебя впереди долгая жизнь. Если мы не вернемся, знай, что мы любим тебя, и знай, что прежде всего я хочу, чтобы ты устроил себе лучшую жизнь, какую только можешь.

Сейдж выпятила подбородок и отказалась обещать.

Полагаю, мне не стоит удивляться, если моя младшая сестра окажется упрямой, сказал себе Дракен, учитывая, кто у нас родители.

Дракен взял весла. Миррима нарисовала на воде несколько рун, чтобы облегчить им путь, и Дракен начал грести.

Он чувствовал запах дыма от костров, готовящихся на воде, и, приблизившись к берегу, заметил большую деревню, возвышавшуюся на близлежащем холме; он был удивлен его размером. Он простирался на север и юг вдоль береговой линии, насколько он мог видеть.

В Интернуке всегда было избыток людей, – подумал он.

На рукавах залива зажглась пара маяков. Сами огни горели в кадильницах, которые держали статуи людей с головами быков, высеченными из белого камня. Свет костра сверкал на поверхности камня, окрашивая чудовищные статуи в оранжево-желтый цвет, так что их можно было увидеть издалека. Их рога, казалось, были покрыты золотом, они широко раскинулись и почти окружали костёр, словно кровавые короны.

Дракен вспомнил, как однажды слышал, что у каждого порта есть свой символ, свое изображение в устье залива, чтобы корабли, проходящие ночью, могли лучше ориентироваться.

Он знал, что слово вагр в старинном интернукском языке означало портвейн. Но он не мог подобрать слово, обозначающее быка.

Ты знаешь, где мы? – спросил Дракен.

Миррима покачала головой: нет.

Дракен направился при свете звезд к докам, натягивая плащ, чтобы скрыть лицо. Подходя ближе к деревне, он изучал каменистый пляж. Он не видел никаких обломков, как это было в Ландесфаллене.

Оказалось, что Интернук на самом деле немного поднялся, а не погрузился в море.

Какой позор, – подумал Дракен. Миру было бы лучше без варваров.

Он молча вплыл в залив, и вонь города стала сильнее. Он чувствовал запах рыбьих кишок и мертвых крабов, остатков дневного улова. Морские львы лаяли где-то среди скал вдоль берега, и это удивило его, учитывая склонность военачальников носить вареные тюленьи шкуры в качестве доспехов, когда они отправлялись на войну.

Огни сияли по всему городу – тусклые огни, от которых лишь желтела тонкая шкура, которую варвары использовали вместо окон. На темных улицах не было фонарей, как он мог бы увидеть в Мистаррии. Дома выглядели странно и широко раскинулись. На холме стояли огромные длинные дома; каждый представлял собой темную монолитную крепость, окруженную сорока или пятьдесят акрами сельскохозяйственных угодий. В длинном доме могут жить десятки семей.

Это заставило деревню казаться удивительной… пустынно, решил Дракен. Он был раскинут на обширной территории, и каждый длинный дом располагался на корточках, как небольшая крепость, остров в своей собственной дикой местности.

Никто не ходил по улицам, которые он мог видеть. Богатых путешественников с факелоносцами, как можно заметить в более цивилизованных странах, не было. Рядом с доками стояли чистые, светлые дома, но он не слышал, чтобы путешественники в гостиницах повышали голоса в песне.

Во всей деревне было неестественно тихо.

Это не легендарный Интернук, – подумал Дракен, – где военачальники пьют и играют в азартные игры долгими ночами, а их собак заставляют сражаться с медведями ради развлечения.

Он подъехал к причалу в свете звезд, вылез из лодки и низко надвинул на лицо капюшон. Его мать взяла на себя инициативу.

Они забрались на деревянные настилы, которые скрипели и дрожали под натиском мелких волн, и направились к крутому гребню, где можно было увидеть лестницу, ведущую в город.

В доках были пришвартованы сотни маленьких рыбацких лодок, и, проходя мимо одной из них, Миррима схватила пустой мешок, набитый веревкой, и перекинула его через спину, словно надеясь, что в темноте она может сойти за какую-нибудь рыбачку, приносящую ее улов домой из моря.

По крайней мере, с кошками эта уловка сработала. Дюжина голодных док-котов бросилась навстречу ей, высоко задрав хвосты и подергиваясь от волнения. Некоторые из них сладко мяукали, жаждя рыбы. Но когда Дракен взглянул на одного оранжевого кота в лунном свете, он увидел, что его морду царапали когти другие кошки, пока она не опухла и не изуродовалась. Один глаз был закрыт ранами на киске, и когда он мяукал, это звучало злобно и угрожающе, как будто он привык требовать рыбу, а не выпрашивать милостыню.

Миррима топнула ногой, прогоняя чудовищ, и поднялась по лестнице в город, держа Дракена за спиной. Они вышли из темноты на пустынную улицу и посмотрели в обе стороны. Холодный ветер внезапно ударил в спину Дракена, и он снова почувствовал, как странный холод пробежал по спине, словно прикосновение мертвеца.

Казалось, еще рано, когда улицы стали такими пустынными. Никто не шел по ним, ни одинокий человек.

Здесь живут моряки, – сказал себе Дракен. Вот почему улицы пустынны. Им нужно будет встать на рассвете, чтобы плыть по приливу.

Однако этот ответ его не полностью удовлетворил. Он видел доки на Судах Прилива в Мистаррии, где моряки гуляли круглосуточно.

Может быть, здесь небезопасно ходить по улицам ночью? – подумал он.

Миррима остановилась и заговорила дрожащим голосом. Это странно. Такое ощущение, что город опустел.

Затем Дракен что-то услышал: музыку, донесенную ветром, далекие звуки пения, словно мужчины пьянствовали в пивной.

Сюда! он сказал. Я что-то слышу.

Миррима выглядела озадаченной, но последовала его примеру.

Вдоль улицы тянулось что-то вроде деревянного крыльца, сделанного из грубых досок, уложенных на грязь. Дракен подкрался к стене здания и остановился в его тени, а затем быстро побрел к гостинице. Дорожка позволяла ему путешествовать в полной тишине.

Когда он подошел ближе, шум места стал громче. Мужчины раздавались ревом и аплодисментами, как будто шел великий праздник. Барабаны и трубы стучали в размеренном ритме, а пьяные мужчины пели какую-то народную песню на древнем языке Интернука, который давно вышел из употребления. Ревел медведь, гавкали мастифы, а аплодисменты становились бешеными.

Возможно, сегодня праздник, – подумал Дракен. Вот почему город заброшен. Все пошли на праздник.

Он размышлял, как лучше всего вести себя сдержанно.

Я найду темный угол или закуток, а затем залезу в него поглубже, – сказал он себе. Я буду держать уши открытыми и рот закрытым. Наверняка кто-нибудь упомянет Аата Ульбера. Не каждый день в город забредает великан.

Вскоре он добрался до пивной, но она не была похожа ни на одну из тех, что он когда-либо видел. В его родной стране Ландесфаллен пивной или гостиница редко были больше коттеджа. Действительно, большинство пивных просто представляли собой коттеджи, принадлежавшие какой-нибудь вдове, которая зарабатывала на жизнь пивоварением. Вечером, когда партия была готова, она открывала дверь, ставила бочонок на стол и позволяла людям прийти и насладиться кружкой у ее очага. Если бы у нее был талант и она могла петь, тем лучше. Если бы она была красива на вид, то еще лучше.

Но это место не было коттеджем. Он никогда не видел такого большого здания, ни за пределами замка. Он был весь деревянный, с огромными почерневшими от времени балками. Он был построен как длинный дом, но казалось, что все дома на холме могли поместиться внутри. В нем не было окон, но высоко, там, где потолок достигал высоты примерно сорока футов, в стене было широкое отверстие. Там Дракен мог видеть свет и дым факелов, просачивающийся через брешь.

Здание похоже на замок, решил он, крепость, сделанная целиком из дерева. Он подошел к огромным парадным дверям, которые были достаточно широки, чтобы сквозь них могла проехать повозка, и дернул одну, чтобы посмотреть, откроется ли она.

Она немного качнулась наружу, и он сразу же пожалел о своем поступке, потому что не было возможности незаметно открыть эту дверь. И все же он не видел другого способа войти.

Поэтому он слегка приоткрыл ее и попытался заглянуть внутрь.

Ему почти удалось это сделать. Молодой человек стоял спиной к двери, и когда она распахнулась наружу, молодой человек потерял равновесие. Это было грязное существо лет двадцати с небольшим, с грязью на лице. У него были светлые локоны, столь обычные для здешних мужчин, ниспадавшие на спину, а его каменное лицо закрывала густая желтая борода. На нем была куртка из серой пятнистой тюленьей кожи, но оружия при себе не было.

Он подозрительно взглянул на Дракена, казалось, не проявляя интереса, а затем вытянул шею, чтобы рассмотреть толпу. Медведь ревел, а люди ревели и аплодировали.

Они смотрят, как дерутся собаки, – подумал Дракен, вошел в большой зал и попытался разглядеть толпу. Мужчины перед ним были такими большими, что это было похоже на попытку заглянуть через стену.

Как оказалось, в этом здании располагалось нечто большее, чем гостиница. Там была арена. Неглубокая яма примерно двенадцати футов глубиной и восьмидесяти футов диаметром заполняла центр комнаты. Столы стояли рядами вокруг ямы, каждый ряд возвышался немного выше предыдущего, так что Дракен обнаружил, что смотрит вниз, в небольшой амфитеатр.

Здесь воняло элем Интернук, темным, кислым и вонючим, как несвежая моча.

Воины сидели за столами, пили, пировали и кутили, делая ставки. Там было, должно быть, человек пятьсот, все светловолосые. Некоторые были блондинами, переходящим в седой цвет, или чисто серебристыми. Некоторые были больше похожи на полированное золото или даже на светло-красный цвет.

Все мужчины были настолько похожи друг на друга – дородные варвары с сильными подбородками, глубокими бровями и огромными густыми бородами, закрывавшими рты, – что казались братьями и двоюродными братьями. Мужчины с лицами, морщинистыми ветром и солнцем. Некоторые заплетали волосы в кукурузные ряды, другие завязывали их тряпками.

Это был не медведь в яме. Вместо этого два больших белых медведя были прикованы железными ошейниками к опорным балкам и таким образом возвышались над ямой. С некоторыми из варваров в толпе были собаки, и собаки рычали и лаяли на медведей.

Внизу, в яме, стоял Аат Ульбер. Его глаза были настолько черными и опухшими, что Дрейкен задавался вопросом, видит ли он вообще. Его правое ухо было откушено, поэтому засохшая кровь окрасила его волосы и просачивалась по рубашке.

У великана не было оружия, и его окружали три волка.

Один из волков бросился к горлу великана. Аат Ульбер увернулся, поймал волка в кулаки и швырнул его в стену, сломав кости и посыпав капли крови на гостей ужина. Варвары аплодировали и одобрительно ревели, стуча жестяными кружками по деревянным столам, в то время как другой волк бросился вперед и укусил Аата Ульбера подколенное сухожилие.

Гигант брыкался и метался, пока волк не вскрикнул и не отпрыгнул назад, а затем остановился, моргая.

Дракен заметил на земле еще мертвых волков и понял, что Аат Ульбер уже победил их. В этих двоих не осталось никакой борьбы.

Позади волков открылась крошечная решетка, и Аат Ульбер бросился на них. Волки убежали в темный туннель.

Военачальник крикнул: Первый раунд достаётся гиганту! Слава Силам!

Он протрубил в боевой рог, и толпа взревела в знак одобрения.

Но волчья битва была не единственным развлечением. Комната наполнилась звуками барабанов, труб и лютней. Оркестр располагался на такой высокой платформе, что казалось, что они играют на стропилах. Мужчины пьяно пели и смеялись во весь голос.

Дракен заметил человека в дурацкой шапке, в плаще, сшитом из разноцветных лохмотьев – алого и маргариточно-желтого, небесно-голубого и цвета морской пены, сливового и костяного, – петлявшего между столами. На блюде у него был огромный лебедь, приготовленный с нетронутыми перьями, а шея свисала с края тарелки. Он устроил грандиозное шоу, пытаясь пробраться между столами, улыбаясь гостям и приветствуя их, при этом опрокидывая кружки и наступая людям на ноги. Он остановился у одного стола и поднял голову лебедя, затем открывал и закрывал его рот, рассказывая гостям анекдоты.