Текст книги "Сыны Дуба (ЛП)"

Автор книги: Дэйв Волвертон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 85 страниц)

Кора заскрипела и раскололась, словно молния пронзила дерево, и вдруг оно покрылось гнилью. Грибки цвета масла и снега покрыли его, как корка, и вылезли из-под трещин в коре. Листья сморщились и стали серыми, как грязные тряпки.

Вулгнаш отступил назад, когда тяжелый запах разложения наполнил двор.

Прежде всего, думал Вулгнаш, в смерти дерево было прекрасно.

Со стороны двора, у входа в крепость, послышалось шипение. – Здесь, – прошептал Тал.

Криссидия спикировала со стены на багровых крыльях, словно гигантская окровавленная ворона, а Вулгнаш направился к рассматриваемой двери.

Тул толкнул ее, и тяжелая дверь распахнулась внутрь.

Интересно, подумал Вулгнаш. Я предполагал, что они это запретят. Но, конечно, тем самым они бы дали сигнал, где они спрятаны.

Тул стоял у открытой двери, и его длинный темный язык мелькал, как змеиный. Вулгнаш тоже почувствовал вкус воздуха. Его чувства были остро настроены на запах смерти, и каждое существо, независимо от того, насколько оно живое, также чувствовало вкус смерти – запах разлагающейся кожи и гниющего жира. Да, в воздухе витал не только намек на смерть. Стоял запах раненых и умирающих.

Двигаясь почти как один, все трое обнажили клинки и прокрались в крепость, ступая тихо, как тени. Сквозь окна падали лучи небольшого звездного света. Вулгнаш направил на него свою волю, рассеял его назад, так что трое стали одним целым с тенями.

Они пошли по коридорам на знакомый запах смерти и нашли ведущую вниз лестницу. Там запах был сильнее.

Они спустились по каменным ступеням и остановились прямо перед дверью.

Запах разложения был сильным. Кто-то стоял с другой стороны, охраняя дверь, человек, пожилой мужчина. В его запахе не было страха. Он не знал, что его преследуют.

Криссидия толкнула дверь, на этот раз используя только силу своей тени.

Эта дверь была заперта.

Вечные Рыцари посмотрели друг на друга, а затем, как один, направили свою волю на дверь.

Он разлетелся внутрь, как будто на него напал разъяренный бык. Повсюду полетели осколки дерева и осколки.

Испуганный старик закричал: Что? Что? Кто туда ходит? У меня, у меня есть меч.

Вулгнаш за свою долгую жизнь выучил много языков, но этот не узнал. Слова старика были бессмысленны.

Мужчина кричал: Помогите! Кто-то! Каждый! Он вытащил меч и начал дико раскачиваться в темноте. Очевидно, он не был вирмлингом. У него даже не было плохого ночного зрения, как у одного из воинов клана. Он был слеп и беспомощен в темноте.

Шавве зек Фаллион Орден? – прошипел Вулгнаш. Где находится Фаллион Орден?

Старик вскрикнул и бросился вперед, целясь только на звук голоса Вулгнаша. Тул схватил человека за запястье, когда он проходил, и так сильно сжал ганглии его запястья, что мечи парня с грохотом упали на пол, в то время как кости его запястья разлетелись с треском.

Старик застонал от боли, упав на колени, а Тул схватил его за лицо, готовясь высосать из него жизнь.

В коридоре послышались крики, звуки приближающихся охранников, и сердце Вулгнаша подпрыгнуло от радости. Сегодня вечером здесь будет достаточно жизней, чтобы накормить всех троих! Действительно, Криссидия уже рванулась вперед, желая утолить его аппетит.

Ждать! – приказал Вулгнаш прежде, чем Тул смог лишить старика жизни. Сначала я получу ответ на свой вопрос.

Он наклонился, когда Тул держал руку старика с оружием, и схватил его за палец. Старик визжал и сопротивлялся, когда Вулгнаш опустился на колени и аккуратно откусил его.

В коридор уже выбежали мужчины, пятеро мужчин с факелами, отбрасывавшими танцующие тени. Они кричали, пытаясь вступить в бой с Криссидией.

Глупцы не знали, что мертвых убивать нельзя.

Он отбрасывал их в сторону, как щенков, каждым ударом разбивая черепа и ломая кости.

Тем временем в слабом свете факела Вулгнаш сплюнул окровавленный палец на пол, и тот лежал, дергаясь.

Азган ка у-зек Фаллион Орден. Покажи мне дорогу к Фаллион Орден.

Внезапно палец закрутился, как будто движимый невидимой рукой, а затем остановился, указывая прямо на запад.

Итак, Фаллион ушел, и старик знал, куда он пошел. Вулгнаш увидел ужас в глазах старика, отвращение к окровавленному пальцу, ощутимое чувство предательства по поводу того, что он сделал. Вулгнаш улыбнулся, обрадованный этой маленькой пыткой.

Солнце приближалось. Наверное, уже слишком поздно отправляться на охоту за волшебником. Но было время есть, время жиреть за счет жизненной силы других, и все трое Вечных Рыцарей были голодны.

– Тул, – сказал Вулгнаш, – ты можешь съесть его сейчас.

ПУСТОСТЬ

В глазах истинных людей Люциаре каждый объект содержит в себе различные уровни жизни и смерти, и поэтому в формальной речи все существительные оканчиваются соответствующим суффиксом.

Живую женщину можно было бы назвать Норак-на, Живое Облако. Но когда она умирает, ее имя становится Норак-бас, Ушедшее Облако.

Все живые деревья и животные сохраняют в себе жизнь и, таким образом, заканчиваются на – на. Тепло и вода также удерживают на, как и плодородная почва, ветер и облака.

Вещи, которые содержат в себе смерть, включают любое оружие, бесплодную почву, сильный холод и огонь.

Учитывая такой акцент на жизни и смерти, неудивительно, что волшебники нашего мира уделяют такое большое внимание Магии Жизни, магии, которая перекачивает энергию от одного живого существа к другому, пытаясь поддержать их обоих.

И хотя некоторые могут подумать, что магия смерти – это полная противоположность магии жизни, это не так. В смерти нет силы. Повелители смерти убивают, высасывая энергию из живых существ в себя. Таким образом, их сила не является противоположностью магии жизни, а просто ее извращением.

– Волшебник Сизель

Пение птиц наполнило лес, когда Фаллион разбудил поползней и крапивников, заявивших о своих территориях. Рианна лежала рядом с ним, прижавшись щекой к его груди, и он медленно просыпался. Утреннее солнце наклонилось над лесом, и, пока он смотрел на козодоев и скирды, летающие в тусклом свете, ему показалось, что рассвет казался самым прекрасным, какой Фаллион мог помнить.

До восхода солнца оставалось еще полчаса.

Он чувствовал себя отдохнувшим, и хотя его нормальная энергия не вернулась, он мог сказать, что исцеление приближается. Еще день-два, подумал он, и мне станет лучше.

Пока четверка торопливо ела, Тэлон сообщил новости. Сегодня нам нужно хорошо провести время, уйти как можно дальше отсюда. Ты готов бежать?

Никто из них не был, но каждый кивнул да.

И вот, без дальнейших церемоний, они побежали.

Они промчались по горным тропам в полумраке и нырнули по крутому склону в дубовый лес, который был самым красивым из всех, которые Фаллион когда-либо видел. Изящные ветви дубов, покрытые мхом, вились высоко в воздухе, а под ними не было ничего, кроме плесени листьев и нескольких упавших ветвей. Группа распугивала на бегу стада оленей, зайцев и лисиц, а однажды Джаз заметил редкую серую рысь, которая запрыгнула на дерево.

Не было ни следа вирмлингов, ни звука охотничьих рогов позади них, ни следов на грязи.

С восходом солнца они покинули лес и выбежали на открытое солнце, через поля, очень похожие на те, которые Фаллион помнил из своей юности, бесконечные поля травы и черноглазых Сьюзен, всего лишь несколько деревьев вдалеке, вьющихся вдоль дороги. берега какого-то ручья.

В его собственном мире эта земля была опустошена грабителями, оставлена ​​без поселений, и даже сейчас Фаллион беспокоился на бегу.

Какой-то первобытный смысл предупреждал его, что все не так, как кажется. Да, здесь были и вирмлинги, и разбойники, и стрэнги-сааты. Как будто враги, которых он никогда не представлял и никогда до конца не понимал, готовились объединиться против него.

Теперь его страхи усиливались тем, что был конец лета и трава вымерла. Лишь несколько золотых прядей соломы еще стояли. Не было ни укрытия, ни места, где можно было бы спрятаться, и Фаллион вспомнил звуки взмахов крыльев.

На деревьях впереди или на деревьях позади могли быть вирмлинги, просто наблюдающие за полями и отмечающие их на бегу. Тэлон заверил его, что вирмлинги не будут нападать при дневном свете. Яркое солнце жгло им глаза, слишком легко обжигало бледную кожу.

Но они все еще могли видеть. Они могли наблюдать за происходящим с ряда деревьев.

И поэтому он жаждал укрытия.

Пока они бежали, он заметил, что некоторые нежные цветы и виноградные лозы начали ночью отмирать. Они завяли, как будто их вырвали с корнем.

Однажды, когда они отдыхали у ручья, Тэлон присела на корточки, чтобы осмотреть кресс-салат, который выглядел болезненным; лицо ее стало грустным. – Это болезнь, – сказала она, ее голос был полон сожаления. Я боюсь, что вскоре он поглотит все эти растения – зеленые луга и цветочные поля, ивы и дубы. Такие вещи останутся лишь воспоминанием, сном. И снова этот мир станет пустыней.

Упадок? – спросил Джаз.

– Упадок Повелителей Смерти, – сказал Тэлон. Вирмлинги наложили проклятие на эту землю много лет назад. Большинство растений погибло. Только самые жестокие сорняки и колючки сейчас зарабатывают себе на жизнь.

Что такое Повелитель Смерти? – спросил Фаллион.

Они лидеры среди вирмлингов. Они как твари, – сказала она. В них больше дух, чем плоть и кости. Действительно, у них вообще нет костей, и трудно различить их плоть, поскольку они не более материальны, чем дым или утренний туман. Но в отличие от духов, населяющих наш мир, Повелители Смерти – могущественные колдуны, которые сами выбирают свою судьбу. Они предпочитают оставаться в подвешенном состоянии между жизнью и смертью, между нашим миром и полями небытия. Таким образом, они становятся хозяевами обоих миров.

При этой мысли Фаллион похолодел, и в течение дня, пока они бежали, он все больше и больше замечал, что растения действительно гибнут.

Он беспокоился о фермерах в далеких местах – о садах и виноградниках Мистаррии, о пшеничных полях Хередона. Как бы выжил его народ, если бы эта зараза охватила земли в тех местах?

И по мере того, как день приближался, он видел все больше и больше доказательств того, что Тэлон был прав. Через два дня, а может и через три, леса и луга, по которым они прошли, превратятся в пустыню.

Однажды вдалеке они увидели дым на севере, лениво висящий над деревьями.

Тэлон выругался, и они на полной скорости направились на юг, пока не миновали еще одну линию деревьев.

Они шли в его тени, следуя по извилистому течению ручья, стараясь сохранять тишину. В тени леса высокая трава держала утреннюю росу, и они бесшумно шли.

Утром Тэлон взяла на себя инициативу, но в какой-то момент остановила их всех, ее тело напряглось, руки вытянулись, и она всмотрелась в глубокую тень на опушке леса.

В высокой траве примерно в пятидесяти ярдах от меня стоял молодой человек. Его грудь была обнажена и покрыта мехом. Его рыжие волосы ниспадали на плечи, как львиная грива. Его глаза были странными и дикими.

Он долго стоял совершенно неподвижно, и Фаллион не мог не заметить, что с ним что-то не так. Его глаза выглядели испуганными, как у животного, и у него не было рук.

Тэлон ничего не сказал, но молодой человек внезапно повернул голову, словно ища спасения.

Именно тогда Фэллион заметил рога. Сначала он просто подумал, что это ветки ольхи, но теперь он ясно увидел их, на три зубца в сторону, когда молодой человек повернулся и помчался прочь, как олень, на четырех сильных ногах, каждая из которых врезалась в землю. одновременно приземлился, а затем мощными прыжками толкнул его вверх. Он был похож на оленя, плывущего по воздуху, а затем с каждым прыжком падающего на землю и мчащегося по открытому полю.

Что это такое? – спросил Джаз в изумлении.

– Легенда, – сказал Тэлон, – и не из твоего мира.

Легенда? – спросил Фаллион.

– Галладема, – сказал Тэлон. Легенды гласят, что в прошлые века галладемы были друзьями истинных людей. Те, кто охотился на волков и медведей, часто приглашали их к своим кострам, где галладемы рассказывали лесные истории. Они рассказывали, о чем мечтали деревья во время долгого зимнего сна, и переводили песни птиц на человеческий язык. Они помогали людям направлять их на охоту, поскольку волки, медведи и скальные львы были врагами галладем.

– Ты можешь с ним поговорить? – спросил Джаз.

Тэлон кричала через поля на незнакомом языке, и галадема на мгновение остановилась, вопросительно посмотрела на нее, а затем начала медленно уходить.

Потерпев поражение, Тэлон сказал: Прошли сотни лет с тех пор, как в последний раз видели галадему. Боюсь, мы больше не говорим на одном языке.

Что вы сказали? – спросил Габорн.

Я произнес слова благословения на древнем языке, – сказал Тэлон. Пусть плоды леса и поля будут вашими. Пусть ты греешься на солнышке на лугу и находишь убежище на холмах. Пусть ты освежишься прохладной водой и никогда не будешь знать нужды.

Внезапно существо остановилось; он повернул голову под, казалось бы, неестественным углом и крикнул в ответ.

Когда он замолчал, он убежал.

Что там говорилось? – умоляла Рианна. Талону пришлось немного подумать.

Оно говорило на старом языке, – сказал Тэлон. Я думаю там сказано, что земля страдает. Камни кричат ​​от боли, сойки ссорятся, а крапивники недоумевают, почему. Он предупредил нас, чтобы мы следили за волками, которые не могут умереть, и пожелал нам всего наилучшего.

Фаллион долго размышлял. Когда я объединил эти два мира, исцелил ли я их хотя бы немного? Помог ли я вернуть к жизни существо, которое было всего лишь легендой, или галладема все это время находилась в мире теней? Возможно, это был просто редкий экземпляр, последний в своем роде.

Фаллион не мог этого знать. И при этом он не мог быть уверен, что означают его предупреждения.

Но вскоре они снова вернулись к бегству. С каждым шагом их ноги задевали полные колосья пшеницы и овса, рассыпая семена. Фаллиону показалось, что это музыка, погремушка, образованная природой, и струящийся с него пот орошает землю, как редкий дождь в засушливый сезон.

Он потерял сознание, греясь под ярким солнечным светом, и все, что было в нем, – это движение, звук работы его легких, похожий на мехи, шум шагов и вздох ветра, жужжание пчел и мух на лугах. .

В полдень они нашли заброшенную гостиницу, и Джаз попросил их остановиться. Скорость Тэлон была жестокой, и ни один из них еще не обладал полной силой. Фэллиону не хотелось упоминать об этом при остальных, но его ноги были слабыми и эластичными, а голова начала кружиться. Во время бега он сосредоточился на том, чтобы держать одну ногу впереди другой, и надеялся, что вскоре у него появится второе дыхание.

Но он подозревал, что у него никогда не появится второе дыхание. Поэтому он был рад, когда Тэлон объявил остановку, решив немного отдохнуть и быстро перекусить.

Похоже, что за этими деревьями течет ручей, – сказал Джаз. – Я пойду наполню нам несколько фляжек.

Фаллион был рад этому. Ему хотелось воды, но, похоже, идти было слишком далеко.

– Ешьте, – сказал Фаллион остальным. Но пусть ваши порции будут небольшими. Лучше есть понемногу и часто, чем есть много.

Он залез в свой рюкзак, вытащил еду. Добрые люди из Замка Курм хорошо позаботились. Он подозревал, что Фарион сама упаковала еду. Там был свежий хлеб, выдержанный сыр, ростбиф и небольшой пикантный пирог, пахнувший курицей и луком. Было даже несколько жирной клубники.

Фаллион съел их первыми, потому что их сок испачкал его рюкзак. К тому времени Джаз вернулся с водой. Фаллион решил оставить говядину и пикантные блюда на потом, поэтому взял в рот немного хлеба и зашагал, изучая гостиницу.

Это здание не было похоже ни на одно здание, которое Фаллион когда-либо видел. Он был расположен по кругу, а стены образовывали огромные каменные плиты. Было три уровня, один над другим, со сторожевой башней, построенной на самой вершине. Каждая каменная плита в стене была тридцати футов высотой, прямоугольной формы и шести футов шириной. Плиты были подогнаны друг к другу так идеально, что между ними не могла бы протиснуться мышь, а когда-то на камнях были вырезаны красивые изображения охотничьего отряда, едущего с гончими и преследующего огромного лося. Но изображения были высечены вандалами, и теперь на ярмарке были нанесены отвратительные знаки, глифы, нарисованные черным, белым и красным.

Тэлон вошел внутрь, и Фаллион наклонил голову. Здание было уничтожено огнем, но остатки костров показывали, что иногда оно все еще использовалось в качестве убежища.

Фаллион снова вышел на солнце, потому что внутри пахло нездорово, и с растущим любопытством изучал глифы. Он никогда не видел произведений, которые сами по себе казались бы злыми. Но вот оно – глифы, изображающие гигантского паука с ребенком под ним, изображения воинов, обезглавливающих женщин, мужчины, поедающего печень врага.

Что говорят эти глифы? – спросил он Тэлон, когда она вернулась на улицу.

Тэлон отвела взгляд, словно боялась взглянуть на них. – Здесь разбили лагерь вирмлинги, – сказала она. Это их письмо. Они рисуют только тремя цветами – черным, белым и красным, потому что это единственные цвета, которые может видеть глаз змея.

– Ты умеешь читать глифы?

Некоторый.

Тэлон указал на черный круг с выходящей из него красной волнистой линией. Это символ Леди Отчаяния, великого змея, наводнившего мир. Подобно червю в яблоке, ее влияние продолжает распространяться, пока все не заболеет. Именно ее почитают и подчиняются вирмлинги. Остальная часть текста – это молитва к ней.

Она указала на белого паука над черным ребенком. Это молитва о том, чтобы Похититель душ оставил наших человеческих детей мертворожденными. Остальные глифы вы можете себе представить.

Похититель душ? – спросил Фаллион.

Он – врим, то, что мы бы назвали локусом в нашем мире, вирм огромной силы.

Сердце Фэллиона подпрыгнуло. Он знал, что вирмлинги – это своего рода гиганты, вроде гигантов в его собственном мире. Но они были не просто гигантами, они были гигантами, зараженными локусами, созданиями чистого зла, которые питались их духами и приводили их к еще более глубокому извращению.

Фаллион уже сталкивался с локусами и отправлял их в отступление. Но почему-то ему не хотелось встречаться с ними сейчас.

Слишком многое изменилось. Слишком многое было еще неизвестно.

– Расскажи мне побольше о вирмлингах, – попросил Фэллион.

Они высокие, – сказал Тэлон, – на полголовы выше, чем даже наши самые крупные воины, и сильные. Говорят, что когда-то они были людьми, но, глядя на них, этого не скажешь. На протяжении веков они служили вирмам, считая за честь быть одержимыми одним из могущественных. В них нет ни доброты, ни порядочности, ни правды. Они уважают только власть. Ими движут только страх и жадность. В лучших из них нет змей, но даже они опасны сверх всякой меры. Они с радостью разорвали бы вас на куски, надеясь лишь на то, что, сделав это, они окажутся достойными быть захваченными змеем. Худшие из них – Тэлон вздрогнул и отвернулся.

Что? – спросил Фаллион.

Худшие из них одержимы могущественными локусами, колдунами, которые помнят знания, которые лучше было забыть, когда мир был молод. Это Повелители Смерти. Ты не хочешь с ними встречаться – ее голос перешел на шепот, – но боюсь, у нас нет выбора. Вчера вечером мы услышали шум крыльев. Они идут.

Фэллион вздрогнул. Он всмотрелся в образ Леди Отчаяния, на мир под ней, и вдруг снова увидел огненное колесо, Печать Ада, пылающую, как кузница. Он сморгнул изображение и потер глаза.

Неужели только во сне я мог исцелить Землю? он задавался вопросом.

– Ты сказал, что вирмлинги когда-то были людьми – сказал Фаллион, и мысль поразила его так остро, что он вскочил на ноги.

Что? – спросил Тэлон.

Может быть? – задумался Фаллион. Он подозревал, что каждая вещь в этом мире имеет собственную тень. Тенью чего были вирмлинги? Конечно, не риверы. Тэлон сказал, что вирмлинги сражались с разбойниками.

Могли ли они иметь человеческие аналоги в его мире?

Кожа белого цвета. Глаза, которые не выносят дня. Они поклонялись Леди Отчаяние. Разве не инкарранцы так часто поклонялись смерти Темной Госпожи? Войны между королевской семьей и культами смерти шли веками.

Откуда произошли вирмлинги? – спросил Фаллион.

Эти знания утеряны, – сказал Тэлон. Они разрушили южные земли тысячелетия назад, а затем двинулись на запад, в то, что мы называем Индопалом. Лишь в последние несколько десятилетий они пришли на север и восток. Они движутся, как саранча, уничтожая все на своем пути.

– Инкарра, – сказал Фаллион с некоторой уверенностью. Они инкаранцы.

На лице Талона отразилось удивление. Конечно, я должен был это увидеть.

– Но знание этого нам не поможет, – признал Фаллион. Мы не столкнулись с вторжением Инкарры в наш собственный мир, по крайней мере, не в таком виде. Как будто наши истории настолько разошлись в прошлом, что эти два мира вряд ли могут быть одинаковыми.

Тэлон крякнула в знак согласия.

Этот мир – ловушка, – напомнил себе Фаллион. Локусы привели меня сюда не просто так. Они привели меня сюда, потому что у них здесь преимущество.

И тут у него появился новый страх. Сны начались вскоре после того, как он убил локус Асгарот. Говорили, что существа из потустороннего мира могут отправлять сны в космос. Неужели враг послал ему эти сны?

Если так, то исцеление Земли может быть далеко за пределами его досягаемости. Враг мог послать ему ложную надежду. На самом деле он не столько исцелил этот мир, сколько просто соединил два испорченных мира вместе.

Это все, чего хочет враг? – задумался Фаллион.

У него не было возможности узнать это, но сам вопрос глубоко встревожил его. И когда в тот же день они снова отправились в путь, он не мог избавиться от опасений, что стал невольным орудием врага.

Они бежали почти час по широкому пространству равнин. Фэллион оглянулся назад, увидел след, который они оставили, изогнутую щетину, указывающую путь, как стрела, и это наполнило его беспокойством.

Через час они увидели ряд деревьев и вообразили, что это предвещает новый ручей, но когда они достигли его, земля внезапно пошла вниз, и перед ними открылся широкий каньон шириной более двух миль.

Внутри струился бушующий поток, коричневая вода пенилась и пенилась, а огромные деревья, вырванные и вырванные с корнем, кружились в потоке. Будто прорвало плотину, и весь мир, казалось, смывает. В мире Фаллиона такой реки не существовало. Но здесь горы были выше, и хребет, который назывался Алькаир, образовал другую формацию. Теперь казалось, что вместе с изменениями местности река смывает деревья, стоявшие веками. Больше всего Фаллиона смущало то, что вода текла на запад, хотя должна была идти на восток. Он мог только представить, что в какой-то момент река повернулась в правильном направлении.

– Черт, – выругался Тэлон. Это река Дилл-Тандор. Я надеялся, что это было севернее.

Это всегда так коварно? – спросила Рианна.

Тэлон покачала головой. Не летом. В горах было несколько огромных озер. После перемен кажется, что они пустеют.

Можем ли мы искупаться? – спросила Рианна.

Все обернулись и посмотрели на Рианну, как на сумасшедшую. Ноги Фаллиона уже тряслись от усталости.

– Мне это не по силам, – сказал Джаз. – А что, если ты проплывешь, а мы все заберемся наверх и будем кататься на тебе, как будто ты на лодке?

Фаллион не мог избавиться от ощущения, что это наводнение произошло по его вине. Должен быть другой путь.

При этом Тэлон неуверенно закусила губу. – Ниже по течению, в городе Кантулар, есть мост. Но оно будет охраняться.

Сколько охранников? – спросил Фаллион, задаваясь вопросом о шансах. Их было четверо, и хотя он никогда не видел вирмлингов, он был готов сразиться с несколькими, если понадобится. Фаллион хорошо владел мечом. И при полном дневном свете он все еще мог использовать свои навыки плетения пламени.

– Десятки, может быть, сотни, – сказал Тэлон. Когда-то там была огромная крепость, и мост всегда был стратегическим пунктом. Вирмлинги позаботятся о том, чтобы там был хороший гарнизон. Она критически посмотрела на Фаллиона. Вирмлинги-лучники хороши, – сказала она. Они используют луки из кости.

Он понял, что она говорила. Фаллион обладал навыками волшебника, но ткач огня мог умереть от раны от стрелы так же легко, как и любой другой человек.

Тогда нам придется проявлять большую осторожность, – сказал он.

ПОГОНЯ

Говорят, что Вечные Рыцари никогда не умирают. Но некоторые утверждают, что они никогда не жили, поскольку Вечные Рыцари набираются из мертворожденных младенцев.

– Волшебник Сизель

В прохладном утреннем воздухе Вулгнаш и Вечные Рыцари мчались через долину, их длинные ноги быстро несли их. Ночью они хорошо поели. Четырнадцать сильных мужчин они убили, высасывая из них жизнь. Они были милыми, эти маленькие люди из потустороннего мира, до отказа наполненные надеждами и желаниями, о которых люди в этом мире, казалось, забыли.

Вулгнаш не мог вспомнить, когда он в последний раз пробовал души, такие сладкие, как жирные древесные черви. Другие люди, которых он забрал в последнее время, были пусты, как оболочки мертвых жуков.

Помимо мужчин, женщин и детей, в крепости были и другие маленькие люди. Вулгнаш и его соратники покинули их. Возможно, Вечные Рыцари вернутся, чтобы питаться ими в другой раз.

Теперь он сам был сыт и полон надежд. Он надеялся вскоре поймать волшебника.

Утреннее солнце уже приближалось, косо светясь из-за деревьев на юге. Криссидия скорбно посмотрела туда, словно умоляя их остановиться и найти пещеру, в которой можно было бы переночевать на день.

– Терпение, – прорычал Вулгнаш. – Возможно, мы их еще поймаем.

Люди оставили след, по которому было легко идти. Даже не обладая безошибочным обонянием Тула, Вулгнаш мог бы проследить следы на сосновых иголках, сломанные ветки и погнутую траву.

Вулгнаш использовал свои силы, чтобы нарисовать вокруг них тени, так что они путешествовали сквозь затяжную дымку. Если бы кто-нибудь заметил их там, они увидели бы только неразличимую черную массу, мчащуюся сквозь мрак.

Наконец они достигли грота, места, где возвышалась скалистая вершина холма, скала которого возвышалась с трех сторон примерно на восемьдесят футов. Несколько корявых старых сосен отбрасывали глубокую тень в пещеру.

– Здесь сильный запах людей, – прорычал Тал. От них сильно пахнет смертью. Они ночевали здесь.

Это хорошее место для ночлега, – заметил Вулгнаш. Ночью оно скрывало людей от посторонних глаз, от его любопытных глаз, а его тени скрывали его от палящего солнечного света.

Они не могли уйти далеко, – сказал Вулгнаш. Солнце еще не зашло за горизонт. – Возможно, им осталось пройти всего несколько сотен ярдов.

Криссидия протестующе зашипела, но Вулгнаш помчался вниз по холму, направляясь на запад, используя все свое умение, чтобы бесшумно бежать по лесной подстилке, иногда подпрыгивая в воздух и взлетая, когда кустарник становился густым или землю покрывали камни.

Тул мчался вперед, скакая вперед, наклоняясь через каждую дюжину футов, чтобы проверить землю на запах. Они скатились по длинному склону в дубовый лес, который открылся, приглашая больше света.

Косые лучи утреннего солнечного света пробивались сквозь деревья, разрезая плоть Вулгнаша, как плеть. Он плотно натянул капюшон на лицо и подчинил свет своей воле, окружив себя тенями.

Вскоре они остановились на опушке леса. Перед ними лежало широкое золотое поле, утреннее солнце ярко светило на него вдалеке, так что линия света резко пересекала его поле зрения.

Криссидия зашипела и отвернулась, но Вулгнаш прищурился, хотя свет пронзил его глаза, как гвозди.

Там, вдалеке, возможно, всего в четверти мили, он мог видеть четыре фигуры, мчащиеся по бескрайним открытым полям, покрытым летней соломой. В поле росли ярко-желтые цветы с темными центрами. Они покачивались на мягком утреннем ветерке.

Так близко, – подумал он. Так близко.

Люди не могли знать, что он идет по их следу. Вулгнаш и его люди двигались тихо, как тени. И хотя люди бежали, они бежали не со своей скоростью. Вместо этого они бегали трусцой, сохраняя силы, как будто для более продолжительного забега.

Вулгнаш всмотрелся в пригнутую траву, которую они оставили за собой. В свете звезд тропа выглядела бы темной, как дорога.

Сегодня вечером, – сказал он, – мы отправимся на охоту с лету. Хотя они бегут весь день, мы доберёмся до них в течение часа.

Кантулярный

Следите за тем, чтобы ни один враг не пересек реку Дилл-Тандор, не заплатив кровью.

– Император Зул-Торак

Солнце уже стояло низко в небе, погружаясь в желтую дымку, когда группа Фаллиона достигла руин Кантулара.

Они прошли вдоль реки несколько миль, держась опушки леса, где оленьи и кроличьи тропы скрывали их следы, и вдруг завернули за поворот и увидели город, раскинувшийся в руинах. Большую часть его составляла огромная каменная крепость длиной в сотни футов и высотой в целых сорок футов.

Независимо от того, пустовало ли оно пять лет или пять тысяч, Фаллион думал, что оно будет выглядеть почти одинаково. Массивные плиты песчаника, составлявшие стены города, были монолитными и выглядели так, будто могли стоять вечно. Здесь были вырыты ямы и отшлифованы плиты, как столбы. Затем на них положили огромные каменные плиты, образовавшие массивные крыши.

Внутри можно было спрятать тысячу отрядов змей, и они заняли бы только угол крепости.

Не было ни полей для сельскохозяйственных культур, ни загонов для животных. Их давно снесли. Но даже издалека он мог видеть остатки садов, большие деревья, стоящие ровными рядами, их плоды одичали, а в их тени росли саженцы.

Он выглядит пустынным, – с надеждой сказал Джаз.

Внешность часто обманчива, – сказал Тэлон.

Через реку все еще перекинут огромный мост. Колоссальные камни служили бастионами против бушующего потока, и хотя деревья и обломки разбивали их, фундамент моста все еще держался. Однако ватерлиния была высокой. Если бы он поднялся еще на два фута, он бы затопил мост. За мостом, в низине, вода затопила территорию шириной в несколько миль. Фаллион подозревал, что он может быть свидетелем рождения нового моря.

На каждом конце моста длиной в милю возвышалась еще одна массивная каменная крепость с подъемным мостом, караульными домиками и зубчатыми башнями. Даже отсюда Фаллион мог видеть, что разводные мосты на обоих концах были подняты.

Большая часть гарнизона будет на дальнем берегу реки, – рискнул Тэлон. На самом деле, я не уверен, насколько хорошо он будет охраняться здесь, на севере. Их может быть всего несколько. Охраны может вообще не быть.

Таким образом, мы, возможно, сможем пробиться через северную башню, – сказал Фаллион, – но даже если мы это сделаем, нам придется иметь дело с тем фактом, что в дальнем конце есть еще один подъемный мост.