Текст книги "Сталин. История и личность"

Автор книги: Роберт Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 95 страниц)

²²ЕЪгепЬиг5 /. РоМ-УС^аг Уеагз, 1945-1954 / Тгапз. Тайапа БИепитпа, С1еуе1апс1 апй N. У, 1967. Р. 273– О взглядах Литвинова на внешнюю политику см.:ДеникеЮ. Литвинов и сталинская внешняя политика // «Социалистический вестник». Май 1952 г. № 5 (653). С. 84-87.

²³Ес1епА. РасЫд [Ие Октаюгз... Р. 148-153.

²⁴ ТПе БреесПез оГ Ас1о1Г Ни1ег / Е<1 №гтап Н. Ваупез, Ьопйоп, 1942, II. Р 1218-1247; ЧУетЪег# СегЪаЫЬ ТПе Роге)^п РоИсу о( НШеГз Сегтапу: О1р1отайс Кетокшоп 1п Еигоре, 1933-1936. СЫса^о апй Боп-Йоп, 1970. Р. 214-215, 219-

²⁵ ОВРР/Кизз1а Соггезропйспсе, письмо из Форин Оффис послу Чилстону от 24 января 1936 г.

²⁶ 1Ь1<± Письмо ДЕ. Сарджента государственному секретарю от 19 февраля 1936 г. Сарджент добавил, что бывший несколько дней назад проездом в Лондоне посол Буллитт сказал лорду Лотиану, что больше всего «парням из Кремля» хочется, чтобы европейские государства продолжали ссориться. Тогда, если повезет, будет европейская война и общий хаос, которые приведут к полной победе коммунизма. Сходное мнение Буллитт высказал в донесении, отправленном 19 июля 1935 г.: «Политика Советской России в Европе сводится к тому, чтобы поддерживать рознь между европейскими государствами и в то же время оттягивать войну, которая несомненно все-таки начнется, если в Европе не будет единства* // Б15 Роге1§п Ке1аиопз. Р. 226.

²⁷ «Бопйоп Тнпез». 31 января и I февраля, 1935.

²⁸'№е11е$ 5. ТВе Т|те Гог Оеалюп. N.V., 1944. Р. 321.

²⁹Кеппап Сеоще Р Кил5|а апс1 !Ье 'Х'ел! 11пс1егБепт апс! 5(а1т. М.У, 1960. Р. 286. Определенную роль сыграла и нерешиительность французского правительства (см.: УУетЬе>%. Роге^п РоИсу... Р. 254 ).

³⁰ ЭСЕР, 5ег. С. III. Р. 4 55– – -*-.**.

³¹ 1ЫД Р. 683.

³² ЭСЕР, 5ег. С, IV. Р. 138. Шуленбург писал: «Я слушал молча, без комментариев».

³³Нйууг С., МеуегА1/геВС. ТВе 1псотрайЫе АШел. N 3'., 1953. Р. 269

³⁴ 1Ы<± Р. 28-29 О немецких сведениях относительно прямого контакта Канделаки со Сталиным см. донесение Шуленбурга н Берлин от 20 февраля 1937 г. (Национальный архив. Ролик 282. Серия 397 Кадр 212218).

³⁵КпоИзк)' // ЗиНп’з 5есге[ Зетсе... Р. 15.0 высказывании Сталина Кривицкий узнал из сообщения одного из высоких чинов НКВД во время одного из своих приездов в Москву.

³⁶ «Правда». 12 июля 1935 г. Тем же указом, кроме Канделаки, пятеро сотрудников торгпредства были награждены орденами Трудового Красного Знамени.

³⁷ ЭСЕР, Зег. С. IV. Р. 453-454.

³⁸1Ы9.Р. 782-783. '• ли-V, „ЮД;

³⁹ 1Ы9. Р. 813. I 41 :а . Я

⁴⁰ 1Ы<± Р 870-871,897-898. т. гй м.-тдп.

⁴¹ 1ЫЙ.Р 898-899. .л.;– ь.<-в-*»–

⁴² 1Ы6.Р. 931-933.

⁴³ Вайнберг (уРегпЬегц. Роге^п РоИсу. Р. 222, 222п) ссылается на сохранившиеся немецкие документы относительно этих контактов.

⁴⁴ Заявление от 19 марта 1936 г. .и

⁴⁵]аск$оп С. ТВе ЗрашзЬ КериЬНс ап9 Иге Ст1 ^аг, 1931-1939. Рппсеюп, 1965 Р 251—252.

⁴⁶Кпшяк)’ // ЗшБп’з 5есге[ Зетсе... Р. 80-81.

⁴⁷Войогеп В. ТЬе ЗратзБ КеУо1и[юП: ТРс ЬеП апс! [Пе 5!гищ;1е Гог Россе г Оиппд Иге С!М ХХ'аг. СЬаре1 НШ, 1979. Р 144.

⁴⁸ВгоиёР, ТётгтеЕ. ТКе Кеуо1ибоп апс! !Ье САМ ХХ'аг 1п Зрат, [гап.ч. Топу 'Х'Ьке. СатЬпйце, Малз., 1979.

Р 376-377 ф|=.. ...>а.-;– ь

⁴⁹КпшКку'М. //ЗшШУзЗесге! Зетсе... Р. 97-98.

⁵⁽¹1Ь1<± Р. 82-83, Опасаясь репрессий, Александр Орлов остался за границей в 1938 г., жил под чужой фамилией в Северной Америке и раскрыл многое из того, что он узнал, будучи старшим офицером НКВД.

⁵¹Войогеп В. ЗрашзБ Кето1шюп... Р. 154.

⁵² «ТВе М.У. Т1те.ч», 4 июня 1939 г. Письмо было обнародовано бывшим послом республиканцев во Франции Луисом Араквистеном. Об антирсволюционном характере сталинской политики в отношении Испании см.: Са11е11 Оа/лВ Т. Соттитлт апб !Ье ЗратзЬ САМ №аг. Вегке1еу апс! Ьол Ап8е1ел, 1955. Р 211-212; С1аи9т Моуетепг.. I. Р. 239-242;Во11о1епВ. ЗрапАЬ КесоМюп... ранл I, И-,ОеШзсЬег1. ЗсаИп. МУ., 1966. Р. 424—425; ТгоИкуЕ ТБе ЗрапьлЬ Кеуо1иЦоп (1931-1939). 14.У, 1973. Р. 250 апб рал-

51 т.

⁵³ОпиеЦ С. Нотаде ю Са[а1оп1а. N.У., 1972. Р. 67.

⁵⁴ Хью Томас (ТЪотазН. ТВе ЗратлЬ Ст1 ХХ'аг 14.У., 1961. Р. 613) считает, что «Сталин проводил политику, сходную с политикой Гитлера: ие допускать поражения покровительствуемых стран, но и не обеспечивать нх победы».

⁵⁵ «Правда*. 8 июля 1935 г. Другие подкомиссии возглавляли: хозяйственную – Молотов, финансовую – Чубарь, правовую – Бухарин, по избирательной системе – Радек, по органам суда и прокуратуры – Вышинский, по центральным и местным государственным органам – Акулов, по образованию – Жданов, по труду – Каганович, оборонную – Ворошилов, иностранных дел – Литвинов. СИ. Якубовская («Советская историография образования СССР»//«Вопросы истории» 19б2№ 12. С. 16) отмечает, что в подготовке проекта конституции участвовало более ста человек, в том числе нарком просвещения Бубнов, нарком юстиции Крыленко, военные – маршал Тухачевский и Гамарник.

⁵⁶Берхин И.Б. К истории разработки Конституции СССР 1936 г. // «Строительство советского государства», Сб. статей к 70-летию Е.Б. Генкиной. М., 1972. С. 7.

⁵⁷Якубовская С.И. Советская историография... С. 16.

⁵⁸ «Правда». 5 марта 1936 г.

⁵⁹ Там же. 7 июля 1936 г.

⁶⁰ «Бюллетень оппозиции». Май 1936 г. № 50. С 6; ТгоХзЬуБ. ТПе Ке'о1и(юп ВеИауеР. М У, 1945. СНар. 10. Говоря о методах Геббельса, он имел в виду действия нацистов в связи с плебисцитом по вопросу о Саарской области в 1935 г.

⁶¹НзсЬегЬ. Меп апР РоНнсз... Р. 333.

⁸² Отзыв Р. Роллана о проекте Конституции был напечатан в «Правде» 13 июля 1936 г.

«Большевик». 15 июля 1936 г., № 14, С. 4.

⁶⁴Берхин И.Б. К истории... С. 76.

⁶⁵ «Правда», 26 ноября 1936 г.

⁶⁶ Об отношении нацистов к вопросам семьи и брака см.-. СгипЬег}>ег К. ТПе 12-Уеаг Кеисй. А 5ос1а1 №5-[огуоГ№г! Сегтапу, 1933-1945. 14.У., 1971. СЬар. 1б. Помимо прочего, и нацистской Германии предусматривались пособия семьям, а аборт считался одним из тягчайших преступлений (Р. 238).

⁸⁷ См. текст писем в «Известиях» от 29 и 30 мая и 2 июня 1936 г.

⁶⁰РгзсЬегМ. Му 1луез т 5ое1еС Кизз1а. К.У, 1944– Р 1.36-137

РгзсЬегБ. Меп апс1 РоНРся... Р 347. О возмущении и самоубийствах см.: РгзсЬегМ. Му Ыуез... Р. 138. О многочисленных самоубийствах сообщает также Морис Хиндус (ШгШизМ. Ноизе УРиЬош а КооГ: Кизз1а АДег Рору-ТНгее УеагзоГКеуо1ипоп. СагРеп Ску, N.У., 1961. Р. 143-144).

⁷⁰ «Правда». 1 февраля 1936 г.

⁷¹ «Известия». 2 февраля 1936 г. Статья была напечатана без подписи, но вскоре она упоминалась в «Правде» как написанная Бухариным.

⁷² «Правда». 10 февраля 1936 г.

⁷⁵Нтйиз М. Ноизе и5[1юи[ а КооГ... Р. 164. Смирнов рассказал об этом Хиндусу в 1942 г. в Тегеране, когда Хиндус проездом был в Тегеране по пути в Россию, куда он направлялся в качестве корреспондента для освещения событий на советско-германском фронте.

⁷⁴ «Бюллетень оппозиции». Январь 1936 г. №47. С. 1-4.

⁷⁵5ет%е V. МешонзоГа Кеуо1и(юпагу. ЬопРоп, 1963. Р. 316-319-

⁷⁶ «Бюллетень оппозиции*. Июль-август 1936 г. № 51. С. 9-11. По сведениям Сержа, Пяст в сссылке кончил жизнь самоубийством.

⁷⁷МеВиеВеиРоуА. М1ко1а| ВикЬапп... Р. 112.

⁷⁸ 1Ы9. Р. 115– Эренбург рассказал об этом Медведеву в 60-е годы.

⁷⁹ «Интервью с Борисом Николаевским» в кн._: №ко1аеиз)гу Нопз I. Ро'х'ег апс1Пае 5оу|е[ ЕШе. N.У._> 1965. Р. 15-17.

⁸⁰ «Большевик». 15 июня 1936 г. № 12. С. 24.

⁸¹ «Известия». 14 июня 1936 г.

⁸² Последние три абзаца взяты автором дословно из его эссе «5[аНп, ВикЬапп апР Шзюгу аз Сопяр1гасу», первоначально послужившего вступлением к кн.: «Тре Сгеа[ Риг^е Тпа|» / Ес1. КоЬеп С. Тискег апР 5[ерПеп Е Сореп, N.35, 1965.

⁸⁵Баранов В. Да и нет Максима Горького // «Советская культура». 1 апреля 1989 г.

⁸⁴ Там же.

⁸⁵ «Горький и Сталин» // «Политический дневник». III. Октябрь 1967 г. № 37. С. 58. Рассказ В. Сержа о его попытке встретиться с Горьким (помешал Крючков) см.: 5ег%е V. Мешо1гз... Р. 69.

⁸⁶Баранов В. Да и нет...

⁸⁷Шкапа И. Семь лет с Горьким. Воспоминания. М., 1966. С. 383-384 Спустя несколько дней Шкапу арестовали, и он провел в заключении 20 лет.

⁸⁸Серебрякова Г. О других и о себе. М., 1968. С. 198.

^8УБаранов В. Да п нет...

⁹⁰Барахов В С. А.М. Горький. Последние дни жизни – свидетельства очевидцев и недоказанные версии // «Литературная газета¹⁴. 12 июля 1989 г. В статье содержатся упомянутые здесь рассказы очевидцев.

⁹¹Агадрп 1.1л гтзе а топ. Раге,1965. Р. 41.0 приезде Арагона в Москву утром 15 июня 1936 г. см.: «Правда¹⁴. 16 июня 1936 г. Автор признателен покойному ЕА. Гнедину, который обратил его внимание на этот эпизод.

⁹²ГлинкаГ. Дневник Горького //«Социалистический вестник». Январь 1954г.№ I (667). С. 19-20.

⁹³ Там же. С. 20.

1'

.Я’ >1

|?У.

I

Ч.

V •л}Гч^;«г. г¹

И.

’0‘. ■«'

■ ,оЬ– и ¹.йЧл^Л¹⁴

.Т VI" " ^г Л ЬОсГГ^Л ¹⁴

Апогей самовластия (I)

М''

■1ГТЧГ.ЛоО

Суд над старыми большевиками < ’

К середине лета 1936 г. подготовка к процессу была практически завершена. Постоянным давлением и бесчеловечным отношением главных обвиняемых удалось заставить принять требования Сталина. Зиновьев, однако, поставил условием личное обещание Сталина сохранить жизнь им и их соратникам, а Каменев настаивал на том, чтобы гарантии были даны в присутствии Политбюро. Эти условия были приняты.

В Кремль Зиновьева и Каменева отвез Г.А. Молчанов, глава секретно-политического отдела НКВД. Вместо Политбюро за столом сидела его «комиссия», как выразился Сталин, – сам Сталин, Ворошилов и Ежов, который еще не был членом Политбюро. Сталин не обратил внимания на слова Зиновьева, что суд опозорит не только обвиняемых, но и всю партию. В заключение своего ответа Зиновьеву Сталин сказал, что «мы не хотим проливать кровь наших старых товарищей по партии, какие бы тяжелые ошибки они ни совершали». Тут бывшие триумвиры переглянулись, и Каменев сказал, что они выйдут на суд, если получат гарантии в том, что не казнят никого из подсудимых – старых большевиков, члены их семей не подвергнутся преследованиям и никого из бывших оппозиционеров не расстреляют за прошлую оппозиционную деятельность. «Это само собой разумеется», – ответил Сталин. Когда Ягоде и другим руководителям НКВД стало известно, что расстрелов не будет, они испытали большое облегчение¹.

Вернувшись из Кремля в тюрьму, Зиновьев и Каменев пробыли там до суда чуть ли не в санаторных условиях. Перед судом была проведена генеральная репетиция под руководством Вышинского, который должен был выступить в роли обвинителя. Готовился не судебный процесс с элементами спектакля, а спектакль с элементами судебного процесса. )

Поскольку все приготовления велись тайно, для подготовки страны к предстоящему событию были приняты особые меры. В парторганизации на местах было разослано закрытое циркулярное письмо от 29 июля. Общественное мнение было соответствующим образом подготовлено. Пятнадцатого августа объявили, что в 1936 г. НКВД раскрыл троцкистско-зиновьевский заговор – заговорщики убили Кирова и планировали убийство Сталина и других руководителей партии и правительства. Сообщалось, что дело будет слушаться Военной коллегией Верховного суда СССР – первое открытое судебное заседание состоится 19 августа. Пятнадцатого августа «Правда» вышла с редакционной статьей, озаглавленной «Враги народа пойманы с поличным». О чудовищном заговоре в передовице говорилось как о не вызывающем никаких сомнений факте-, более того, статья не ставила под сомнение и расправу – за такое преступление может быть «только одно наказание». В редакционной статье следующего номера речь шла о том, что проверка партийных документов и обмен партбилетов показали, что бдительность не везде еще на должной высоте: «Немало у нас в партии и либералов, играющих в демократию там, где требуется железная рука революционера». Теперь газеты были полны сообщений о массовых митингах по всей стране, на которых трудящиеся требовали уничтожить «гнусных агентов проклятого фашизма*.

Слушание дела началось в полдень 19 августа. Местом был выбран не Колонный зал Дома Союзов, где слушалось Шахтинское дело, а другой, наверху⁷, меньший по размерам Октябрьский зал. В этом зале, в котором когда-то гремела музыка дворянских балов, могло поместиться не более 350 человек – отличный предлог, чтобы не пустить не только членов семей обвиняемых, но и многих деятелей партии и правительства, лично знакомых с обвиняемыми. В зале сидели главным образом переодетые в гражданское сотрудники НКВД². Присутствовали иностранные корреспонденты и дипломаты. За сценой на галерее, где когда-то располагались оркестранты, за занавешенными кисеей темными окнами, было место для еще одного зрителя. Судя по кольцам дыма и огоньку раскуриваемой трубки, которые можно было время от времени заметить за кисеей, зрителем этим был не кто иной, как Сталин⁵. Все происходившее в зале транслировалось также в его кремлевский кабинет. Во время процесса Сталин находился в Москве и, несомненно, иногда присутствовал на этом спектакле. Ведь это он был его драматургом⁴.

На возвышении восседали трое судей – Ульрих, Матулевич и Никитенко, Спереди и слева от зрителей располагался Государственный обвинитель Вышинский со своим секретарем. Напротив на скамье подсудимых сидели шестнадцать человек под охраной конвоиров НКВД с примкнутыми штыками. За спинами подсудимых виднелась дверь в коридор, в одной из комнат которого Ягода и его ближайшие сотрудники слушали трансляцию заседаний⁵.

Крупнейшими фигурами среди подсудимых были старые большевики – Зиновьев и Каменев. Судили также бывшего зиновьевца, некогда члена ЦК и председателя Ленсовета Г.Е. Евдокимова; бывшего зиновьевца, героя Гражданской войны и главу ленинградской ЧК И.Ф. Бакаева; бывшего троцкиста и командующего 3-й армией, разбившей Колчака, а впоследствии главного партийного работника в Сибири И.Н. Смирнова; бывшего троцкиста и героя Гражданской войны С.В. Мрачковского; бывшего троцкиста и редактора ежемесячника «Под знаменем марксизма» В.А. Тер-Ваганяна. Были и менее значительные фигуры – Е.С. Гольцман и Е.А. Дрейцер, в прошлом связанные с оппозиционерами. Несколько человек, являясь подсудимыми, играли роль свидетелей: Валентин Ольберг, специалист НКВД по германским делам; бывший глава секретариата Зиновьева Ричард Пикель; бывший начальник Главхлопкопрома и знакомый Каменева Исаак Рейнгольд. Среди псевдоподсудимых также были трое советских граждан, выполнявших задания НКВД в аппарате германской компартии, – И.И. Фриц Давид (Илья Круглянский), Александр Эмель (Моисей Лурье) и КБ. Берман-Юрин. Фигурировал и некий доктор Натан Лурье – человек, связанный с германскими делами. Главными подсудимыми, конечно, были архизаговорщик Троцкий и его сын Лев Седов – их судили заочно. В сообщении о первом дне процесса корреспондент «Нью-Йорк тайме» отметил, что седовласый Каменев выглядел, как всегда, солидно, а вот прежде тучный Зиновьев исхудал, выглядел подавленным и апатичным⁶.

Процесс длился шесть дней. Сфабриковано было все: обвинительное заключение, свидетельские показания, заключительная речь Вышинского и, конечно, приговор⁷ Итак, осенью 1932 г., выполняя указания Троцкого из-за границы, подпольная троцкистская организация в СССР объединила усилия с подпольной зиновьевской организацией. Образовался «объединенный центр», в котором троцкисты были представлены Смирновым, Мрачковским и Тер-Ваганя-ном. а зиновьевцы – Каменевым, Евдокимовым и Бакаевым во главе с самим Зиновьевым. Конечная цель – захват власти. Под руководством Сталина СССР успешно строил социализм, поэтому заговорщики не могли рассчитывать на поддержку народа. Следовательно, оставалось только одно – пойти по пути террора и убить Сталина и других вождей партии и правительства. Ну и конечно, заговорщиками двигала личная ненависть к Сталину, успешно справлявшимся с трудностями в стране.

Все началось в марте 1932 г., когда Троцкий в открытом письме (экземпляр которого нашелся между двойными стенками чемодана Гольцмана) выступил с призывом убрать Сталина, т. е. убить его. Троцкий из Норвегии заправлял всем заговором, руководителями в СССР были Зиновьев и Каменев (неважно, что в 1932-1933 гг. они отбывали ссылку, а в 1933-1936 гг. находились под арестом), а Смирнов, хоть и был в заключении еще с 1 января 1933 г., умудрялся поддерживать связь, передавая шифрованные донесения троцкистам за рубежом. Непосредственных исполнителей террористических актов центр планировал впоследствии убрать, чтобы скрыть таким образом следы преступлений.

Центр дал команду группе Николаева-Котолынова убить Кирова в Ленинграде. Планировалось еще много покушений, но каждый раз выходила осечка. Выполняя указание Смирнова, осенью 1932 г. Гольцман якобы встретился с Седовым в Берлине, а потом еще встречался с Седовым и самим Троцким в копенгагенском отеле «Бристоль». Тут-то Троцкий и сказал, что Сталина необходимо убить («убрать»), В 1934 г. Бакаев, Рейнгольд и Дрейцер дважды пытались выполнить эту установку, но безуспешно. В 1935 г. Берман-Юрин и Фриц Давид хотели убить Сталина на VII конгрессе Коминтерна, но у них ничего не вышло: первого просто не пустили в здание, а второй хотя и прошел со своим браунингом, но не мог подойти на расстояние выстрела. Повинуясь переданному Седовым приказу Троцкого, Ольберг хотел застрелить Сталина на первомайских торжествах 1936 г., но не смог, так как был арестован до Первомая. Натану Лурье не удалось выполнить задание – убить Кагановича и Орджоникидзе, когда они приехали в Челябинск. Потом он не застрелил Жданова на первомайской демонстрации в Ленинграде в 1936 г. только потому, что оказался слишком далеко от него. Готовились покушения на Ворошилова, Косиора и Постышева, но все попытки провалились.

Злоумышленникам, конечно, помогало гестапо: например, Ольберг получил фальшивый гондурасский паспорт. Всем исполнителям, готовившим террористические акты, якобы было обещано убежище в Германии. Некий германский фашист Франц Вейц, человек Гиммлера, организовал группу во главе с агентом Троцкого Моисеем Лурье. Группа была заслана в СССР с целью убийства Сталина и других руководителей. Когда Лурье в разговоре с Зиновьевым усомнился в возможности использовать этих заговорщиков, так как они связаны с гестапо, Зиновьев, оправдывая сотрудничество с нацистами в антисоветских целях, сослался на Лассаля, желавшего использовать Бисмарка в интересах революции в 1Ърмании.

Главные подсудимые предстали страшными двурушниками. В мае 1933 г., когда вовсю шла подготовка террористических актов, Зиновьев письменно заверял ЦК в своей верности партии и просил дать ему возможность вернуться в ее ряды. Он и Каменев помещали в «Правде» покаянные статьи. В 1934 г. Каменев показал свое истинное политическое лицо, назвав Макиавелли «мастером политического афоризма и блестящим диалектиком» в предисловии к книге «Государь», выпущенной издательством «Асаёегша» (в то время он возглавлял это издательство). После убийства Кирова террористическим центром вероломство Зиновьева дошло до того, что он направил в «Правду» письмо со словами отчаяния в связи с закатом этой «путеводной звезды». Когда арестовали Бакаева и Евдокимова, Зиновьев в письме к Ягоде просил его вызвать, чтобы он мог доказать свою полную непричастность к этому убийству. На процессе в январе 1935 г. он отрицал существование зиновьевского центра после 1926-1927 гг., а Каменев заявил: «Я дожил до пятидесяти лет и не видел этого центра, активным участником которого я, оказывается, являлся... Я был не против разговоров. Я сам участвовал в разных разговорах».

В своей обвинительной речи Вышинский заявил, что в данном случае налицо яркий исторический пример, когда слово «маска» обретает свой истинный смысл. Макиавелли был просто «щенком» и «деревенщиной» по сравнению с теми, кто сидел сейчас на скамье подсудимых. Он назвал их «лгунами и шутами», «ничтожными пигмеями», «моськами и шавками, взъярившимися на слона». Нет слов, говорил Вышинский, чтобы описать все вероломство, двуличие и кощунство поступка Зиновьева, написавшего некролог, посвященный убитому им Кирову руками, красными от его крови. Свою речь Вышинский закончил гневным восклицанием: «Взбесившихся собак я требую расстрелять – всех до одного!». За окнами Октябрьского зала бушевали негодующие массы трудящихся, а газеты пестрели заголовками передовиц вроде правдинских: «Раздавить гадину!», «Могуч и грозен гнев народный», «Троцкий-Зиновьев-Каменев-Гес-тапо», «Взбесившихся собак надо расстрелять» и другими в том же духе. Репортаж Заславского из зала суда был просто потоком брани по адресу подсудимых. Демьян Бедный откликнулся на столь важное событие, как происходивший судебный спектакль, стихотворением «Пощады нет!», заодно пропев аллилуйю главному режиссеру:

л.р (..;

о Мы Сталина уберегли.

Не уберечь его не можем!

Мы бережем его, как голову свою, л. ;л >•

Как сердце собственное наше!

Поймали мы змею, и не одну змею.

Зиновьев!Каменев!На первую скамью!

Вам первым честь – припасть губами к смертной чаше@

В своем последнем слове подсудимые будто старались превзойти друг друга чистосердечными признаниями вины (за исключением Смирнова, который и на следствии, и на суде отрицал свою заговорщицкую деятельность после ареста). Мрачковский заявил, что уходит из жизни как предатель своей партии, которого следует расстрелять. По словам Евдокимова, сравнение подсудимых с фашистами покрывает их позором. Рейнгольд, повторяя слова Вышинского, заявил, что всех их нужно расстрелять «как бешеных собак». Пикель утверждал, что подсудимые были не чем иным, как отрядом международного фашизма. Каменев, признав свою вину в служении фашизму и контрреволюции, закончил речь трогательным обращением к трем своим сыновьям (один из которых был военным летчиком). Он призвал сыновей посвятить всю жизнь служению делу Сталина. Впрочем, это обращение могли оценить только присутствовавшие в зале, так как в опубликованные материалы процесса оно не вошло, Сталина Каменев назвал великим вождем, благодаря которому мечта о социализме стала реальностью. Силы оставили Каменева, когда он закончил выступление, и конвоиру пришлось помочь ему выйти из зала⁹. Зиновьев в последнем слове особо подчеркнул родство заговорщиков с фашизмом. Он сказал, что его порочный большевизм превратился в антибольшевизм и через троцкизм он пришел к фашизму. «Троцкизм есть разновидность фашизма, – заявил Зиновьев, – а зино-вьевизм – разновидность троцкизма».

Интересно отметить, что в ходе судебных заседаний Ульрих дважды прервал нападки подсудимых на нацистских лидеров (в опубликованных материалах это не нашло отражения)¹⁰. Сталин явно хотел заклеймить подсудимых как пособников фашизма и подчеркнуть тем самым антифашистский характер процесса и массового террора после процесса, но таким образом, чтобы не раздражать лишний раз Берлин, с которым он по-прежнему был в контакте и надеялся прийти к соглашению. Если в Берлине следили за процессом, там не могли не заметить, что из шестнадцати подсудимых одиннадцать были евреями (или тринадцать из восемнадцати, если включить в число подсудимых Троцкого и Седова)¹¹. Более того, немцы должны были понять, что в лице трех главных подсудимых (Троцкий, Зиновьев и Каменев) Сталин преследовал людей, в наибольшей степени олицетворявших то, что в нацистской книге «Большевизм и евреи» было названо «еврейским элементом большевистского руководства»¹².

Более семи часов пришлось подсудимым ждать того момента, когда удалившиеся на совещание судьи наконец вернулись в зал и был зачитан приговор. Все шестнадцать подсудимых были приговорены к расстрелу. Утром 25 августа газеты сообщили, что приговор приведен в исполнение после того, как Президиум ЦИК СССР отклонил просьбы о помиловании пятнадцати осужденных (в списке подавших просьбы о помиловании не было Гольцмана). В передовице «Правды» говорилось, что миллионы трудящихся начинают свой рабочий день с радостным чувством, так как проклятые гады наконец раздавлены. Упомянутые просьбы о помиловании, поданные несмотря на закон от 1 декабря 1934 г., являются дополнительным свидетельством заключенной сделки – сохранение подсудимым жизни в обмен на хорошее исполнение ролей в судебном спектакле¹³. Подсудимые, за исключением строптивого Смирнова, сделали все, что от них требовалось по условиям сделки, но Сталин своего слова не сдержал.

С юридической точки зрения шестидневный судебный спектакль в Октябрьском зале нельзя назвать иначе как издевательством над правосудием. Единственным представленным суду вещественным доказательством, если не считать признаний самих подсудимых, был фальшивый гондурасский паспорт Ольбер-га. Единственной свидетельницей выступила бывшая жена Смирнова Сафонова, которая сама была под следствием по обвинению в участии в заговоре. Мало того, фальсификаторы из НКВД допустили совершенно непростительную оплошность. На следствии и на суде Гольцман показал, что в 1932 г. он встретился с Седовым в Копенгагене в отеле «Бристоль», где Седов передал ему инструкции Троцкого. Выяснилось, однако, что единственная в Копенгагене гостиница с таким названием была снесена еще в 1917 г. В довершение всего Троцкий представил комиссии Дьюи, заседавшей в Мексике в начале 1937 г., документы, неопровержимо доказывающие невозможность пребывания его сына Седова в Дании в 1932 г.¹⁴ Генеральный план террористических действий – письмо Троцкого от 1932 г. с требованием «убрать» Сталина посредством его убийства оказалось всего лишь «открытым письмом», написанным Троцким в марте 1932 г. и напечатанным в «Бюллетене оппозиции». В письме Троцкий, отвечая на вышедший в феврале указ о лишении его и членов его семьи советского гражданства, обвинял Сталина в том, что его курс заводит партию и страну в тупик, и в заключение писал: «Нужно наконец выполнить последний настоятельный завет Ленина – убрать Сталина». Таким образом, как писал «Бюллетень» в конце 1936 г., Ленин оказался «первым террористом». Однако на мнимом тождестве слов «убрать» и «убить» строилось все обвинение. Реальность заключалась в том, что осенью 1932 г., когда благодаря сталинскому «хозяйственному Октябрю» в стране наступил глубокий кризис, многие коммунисты, в том числе и некоторые из только что осужденных, вели разговоры об отстранении Сталина от власти.

При всей своей юридической несостоятельности процесс дал Сталину именно то, что ему было нужно. Во-первых, раз и навсегда было отменено табу на физическое уничтожение старых большевиков, некогда занимавших высокие посты, что позволило в дальнейшем осуществлять задуманное Сталиным преобразование правящей элиты методами террора и репрессий. Во-вторых, ужасное наказание понесли и еще понесут многие, кто словом или делом, пусть неосознанно и без особых последствий, поставил под сомнение идеализированный образ великого Сталина. Пусть в юридическом отношении процесс был просто фарсом, как его справедливо охарактеризовал в разговоре с американским коллегой один осведомленный норвежский министр в Москве¹⁵, за рубежом нашлось немало простаков, в силу тех или иных причин принявших его всерьез. Бывший корреспондент в Москве Уолтер Дюранта писал в Париже, что невозможно представить, что власти провели бы открытый процесс над столь крупными партийными деятелями, не имея неопровержимых доказательств их вины¹⁶, а присутствовавший на судебных заседаниях английский юрист Д.Н. Притт поместил в «Ныос кроникл» статью, озаглавленную «Суд в Москве был справедливым судом». «Правда» тут же воспроизвела этот заголовок жирным шрифтом.

Казнь Зиновьева и Каменева в нарушение обещания сохранить им жизнь явилась вершиной места и триумфа Сталина над поверженными врагами. Он не только унизил их, использовал в своих интересах и физически уничтожил, но и заставил их умереть с сознанием того, что они опозорили себя и многих других, взяв на себя вину за совершенное им убийство Кирова и за его террористический заговор против партии и государства.

Спустя годы после смерти Сталина от Анастаса Микояна стало известно, что Сталин послал Ворошилова на Лубянку, чтобы проследить за исполнением приговора и убедиться в смерти казненных. Выполнив поручение, Ворошилов рассказал (хотя сомнительно, что он сообщил эти подробности Сталину), что, когда за приговоренными пришли исполнители приговора, Зиновьев крикнул: «Это фашистский переворот!». «Оставь, Гриша, – сказал Каменев. – Замолчи. Уйдем достойно». «Нет! – продолжал кричать Зиновьев. – Муссолини сделал точно так же. Он уничтожил всех соратников по социалистической партии и захватал власть в Италии. Я должен перед смертью сказать, что и у нас совершился фашистский переворот!»¹⁷. т ап

Первый судебный спектакль называют «процессом шестнадцати», однако на судебных заседаниях звучали имена не только тех, кто сидел на скамье подсудимых и Троцкого с сыном. Подсудимые назвали в числе сообщников имена тех, кто проходил по делу Зиновьева-Каменева в январе 1935 г., но сейчас не сидел в зале. Были названы, несомненно по указанию Сталина, многие видные большевики, якобы связанные с «центром», в том числе Радек, Пятаков, Рыков, Томский, Бухарин, Угланов, Шляпников, Ломинадзе, Окуджава, Серебряков, Сокольников, Рютин, Слепков, Стэн, Шацкин, Путна. Особенно зловещим предзнаменованием прозвучало упоминание в числе сообщников бывших лидеров правых и Путны, видного военачальника. Рейнгольд показал, что Зиновьев и Каменев «нашли общую почву» с Томским и Рыковым в 1932 г., а связь с Бухариным осуществлялась через Карева, зиновьевца, связанного с «террористическими группами» Эйсмонта и Слепкова. Каменев заявил, что заговорщики «рассчитывали на группу правых – Рыкова, Бухарина и Томского» и на случай провала центр предусмотрел «резервную» террористическую группу в составе Радека, Сокольникова и Серебрякова. Зиновьев утверждал, что Томский «выразил полную солидарность с нами». Дрейцер назвал советского военного атташе в Лондоне комкора Витовта Путну «одним из активных участников террористической работы». В августе Путна был отозван из Лондона и арестован. О якобы имевшей место вовлеченности в заговор крупных военных свидетельствовали дальнейшие аресты – комдива Дмитрия Шмидта в Киеве в июле, заместителя командующего Ленинградским военным округом комкора Виталия Примакова вскоре после августовского процесса и двух военных высокого ранга на Украине.

В посвященном августовскому процессу 1936 г. специальном выпуске «Бюллетеня оппозиции» говорится, что так или иначе замешанными в заговоре оказались 139 человек, включая тех, кто сидел на скамье подсудимых. За немногим исключением, эти люди были самыми видными большевиками. Пятеро (Каменев, Рыков, Томский, Троцкий, Зиновьев) в 1923 г. являлись членами ленинского Политбюро (с Лениным и Сталиным – семь человек), Бухарин был тогда кандидатом в члены Политбюро. Восемнадцать человек были в прошлом членами ЦК, из них двое (Бухарин и Рыков) остались членами ЦК и в 1936 г. Бросалось в глаза то обстоятельство, что негодяями и заговорщиками оказались пятеро из шести лиц, которых Ленин в письме-завещании назвал своими возможными преемниками (Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Пятаков), только Сталин остался жив и на вершине власти¹⁸. За исключением менее известных большевиков и подставных обвиняемых, те, кого обвинили в измене или связях с изменниками, могли бы войти в большевистскую книгу-справочник «Кто есть кто», которой скоро предстояло стать справочником «Кто был кем». Не без оснований «Бюллетень оппозиции» назвал августовский процесс в Москве «процессом над Октябрем».