Текст книги "Сталин. История и личность"

Автор книги: Роберт Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 95 страниц)

Вполне естественно, что Ленин и его соратники уделяли большое внимание экономическим аспектам развития, и в особенности индустриализации. Еще до прихода большевиков к власти Ленин писал, что придется «либо погибнуть, либо догнать передовые страны и перегнать их также и экономически»². Впоследствии Ленин, воодушевленный перспективой электрификации России, которую он считал ключевым моментом в деле экономического возрождения страны, выдвинул следующую формулу: «Коммунизм – это есть Советская власть плюс электрификация всей страны». В отличие от дореволюционной России и бедной, отсталой, аграрной нэповской России, будущая социалистическая Россия представлялась урбанизированной страной, достигшей достаточно высокого уровня материальной обеспеченности жизни, страной с современной машинной индустрией, особая роль в развитии которой отводилась электрификации в соответствии с десятилетним планом ГОЭЛРО, разработанным по указанию Ленина. В одной из последних своих статей «Лучше меньше, да лучше» Ленин писал, что задача состоит в том, чтобы «пересесть, выражаясь фигурально, с одной лошади на другую, именно с лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой, с лошади экономий, рассчитанных на разоренную крестьянскую страну, – на лошадь, которую ищет и не может не искать для себя пролетариат, на лошадь крупной машинной индустрии, электрификации, Волховстроя и т. д.»³.

Ленин всегда связывал развитие России с международными событиями, в особенности с революциями трудящихся в других странах. «...Полная победа социалистической революции, – сказал он 8 ноября 1918 г., – немыслима в одной стране, а требует самого активного сотрудничества, по меньшей мере, нескольких передовых стран, к которым мы Россию причисштъ неможем<Л. Выступая на X съезде, он заявил, что в такой стране, как Россия, где промышленные рабочие составляют меньшинство, а малоземельные крестьяне – подавляющее большинство населения, социалистическая революция может увенчаться окончательным успехом только при двух условиях: заблаговременной поддержке благодаря социалистической революции в одной или нескольких развитых странах, а также союзу между пролетариатом и большинством крестьянского населения. Это мнение считалось общепринятым среди большевиков, и они продолжали придерживаться его, несмотря на ход событий за границей, кульминацией которых стало поражение коммунистов в Германии осенью 1923 г., что подорвало веру большевиков в то, что социалистические революции в Европе произойдут в недалеком будущем. Таким образом, то, что писал по этому вопросу Сталин в своей работе «Об основах ленинизма», является лишь повторением ленинского положения: «Для свержения буржуазии достаточно усилий одной страны, это доказывает история нашей революции. Для окончательной победы социализма, для организации социалистического производства, усилий одной страны, особенно такой крестьянской страны, как Россия, недостаточно, для этого требуются усилия пролетариев нескольких развитых стран»⁵.

Ленин всегда считал, что успехи социалистических преобразований в России во многом зависят от развития революционных событий за ее пределами. Однако в последние годы его жизни учение о «строительстве социализма» претерпело определенные изменения. Так, в 1921-1923 гг. он придавал большее значение постепенному строительству социализма в России. В статье, опубликованной в ноябре 1921 г. (где содержится знаменитое предсказание, что после победы революции в мировом масштабе золото будет использоваться для строительства общественных уборных в крупных городах), Ленин противопоставлял «революционный подход» к экономическим проблемам, характерный для периода «военного коммунизма», постепенному, осторожному (и, с точки зрения Ленина, более правильному) «реформистскому подходу», принятому в условиях нэпа, а также подчеркивал, что развитие внутренней торговли является ключевым звеном в цепи событий, которым должны овладеть большевики⁶. Более того, в последние годы своей жизни Ленин вывел кардинальную формулу социалистического строительства – «кооперирование в России», т. е. вовлечение населения в кооперативы. Он писал, что первые социалисты, например Роберт Оуэн, были правы, представляя социализм как общество кооператоров. Ошибка их заключалась в непонимании того, что классовая борьба и политическая революция являются существенными предпосылками реализации мечты о кооперации. Теперь партии предстояло перенести центр тяжести с революции и политической борьбы на мирную организационную и культурную работу – «культурничество». Следует расширять воспитательную работу в сочетании с экономическим стимулированием для того, чтобы вовлечь крестьян и другие слои населения в кооперативы. Однако для осуществления такой культурной революции в России и строительства социализма через нэп понадобится целая историческая эпоха – как минимум 10-20 лет⁷.

–‘.Л’–

Диснуссия об индустриализации

Таковы были ленинские принципы политики партии. После смерти Ленина его преемники, принимая эти принципы к сведению, неизбежно должны были сориентироваться в сложившейся ситуации в свете новых условий и проблем, а также собственных политических предпочтений. Взявшись за решение насущных практических проблем, связанных с необходимостью безотлагательной индустриализации, коллективное руководство партии сосредоточило свое внимание не на «культурничестве», а на развитии экономики. Дискуссии в партии о путях строительства социализма в России в основном сводились к спорам об индустриализации. В партийном руководстве произошла поляризация мнений между правыми и левыми. Главными представителями конфликтующих сторон стали Бухарин и Преображенский – соавторы «Азбуки коммунизма», теоретического манифеста «военного коммунизма». Как Бухарин, так и Преображенский претендовали на то, что их политические предписания соответствуют принципам ленинизма, и у обоих были определенные основания для такого утверждения. Однако и тот, и другой – каждый по-своему – в какой-то мере отошли от ленинского наследия.

Отправной точкой для Бухарина были положения Ленина, выдвинутые им в последние годы жизни, – необходимость реформ, ключевая роль торговли, кооперирование в России и культурная революция. Он называл предложенный им путь «аграрно-кооперативный социализм», утверждая, что идея заимствована у Ленина. Построение такого социализма через нэп должно было быть медленным, поэтапным процессом. Путь к индустриализации лежал через стимулирование торговли путем установления низких цен или снижения цен на промышленные товары в соответствии с принципом, по которому расширение эффективного спроса приведет к увеличению производства сельскохозяйственной продукции для сбыта на рынке, а следовательно, и к появлению излишков продукции, которые правительство могло бы обложить налогом, получив таким образом средства для капиталовложений в промышленность⁸.

Бухарин подчеркивал, что путь к социализму «есть путь... очень долгий» в условиях отсталой России и что при отсутствии технической и экономической помощи других стран в конечном счете получится в лучшем случае относительно отсталый социализм. И все же задача строительства социализма в России может быть решена при условии, что партия станет проводить правильную политику в отношении крестьянства. Эта политика должна быть в первую очередь ориентирована на крестьянина-середняка, являющегося, по словам Ленина, «центральной фигурой нашего земледелия». С одной стороны, расширение нэпа в деревне позволит и поможет трудолюбивым и достаточно состоятельным крестьянам-середнякам и даже кулакам жить в достатке и даже «обогащаться» – термин, который Бухарин использовал в одном из выступлений и откоторого ему впоследствии пришлось отказаться. Рыночные отношения станут использоваться для того, чтобы со временем можно было их же преодолеть. С другой стороны, государство трудящихся употребит все мирные средства убеждения в своей борьбе против сельской буржуазии за будущее крестьянских масс. Используя материальные стимулы, государство вовлечет крестьян-се-редняков в различные кооперативы, в частности в торгово-закупочные и кредитные. Таким образом, постепенно произойдет «врастание» крестьянских кооперативов в систему государственных экономических организаций. Сто миллионов крестьян с их 22 млн хозяйств будут вовлечены в социалистическое строительство по пути сельской кооперации. В стране, которая едва вырвалась из тисков ужасающей нищеты, грязи, темноты, варварства и пассивности, решить эту задачу нелегко, но все-таки возможно⁹.

Еще в феврале 1924 г., выступая по вопросу о строительстве социализма, Бухарин заметил (как бы вскользь), что он ведет речь об «одной, отдельно взятой стране»¹⁰ Это расходилось с общепринятой позицией большевиков, ибо Бухарин отделил программу строительства социализма в России от перспектив дальнейших революционных событий в мире. Хотя в то время он и не подчеркивал положение об «одной стране», Бухарин и другие близкие ему члены умеренной группы, например Рыков и Леонид Красин, хорошо понимали его значение. Они были убеждены, что Советская Россия, идущая по пути постепенного строительства аграрно-кооперативного социализма, которое могло быть успешным только в условиях мира и, возможно, при наличии определенной экономической помощи со стороны некоммунистических стран, должна отказаться от стремления к международной коммунистической революции в качестве необходимого элемента и направления своей государственной политики. Отказ Троцкого и его сторонников среди левых поддержать этот курс привел к тому, что Бухарин и другие умеренные заняли враждебную в отношении Троцкого политическую позицию и были готовы объединить усилия со Сталиным в борьбе против него. По их мнению, отказ от тезиса о мировой революции являлся логическим следствием стратегического решения, принятого в 1921 г., о переходе от «военного коммунизма» к нэпу – переходе, необходимость которого была вызвана отсутствием новых революций, на которые Ленин возлагал большие надежды в 1917 г. Бухарин и его сторонники считали, что и сам Ленин в последние годы жизни склонялся к выводам, созвучным их позиции. Как сказал один из них, Авель Енукидзе, в частной беседе с благожелательно настроенным американским журналистом, если мировая революция не наступит, нам самим придется «расхлебывать кашу»¹*.

Итак, левая оппозиция не хотела отказаться от надежд на дальнейшее развитие международной коммунистической революции. Ее не воодушевлял ни призыв, с которым Ленин обратился в последние годы своей жизни, о необходимости действовать постепенно, ни его цель – завершение кооперирования в России по окончании длительного периода культурной революции. В программе левых, сформулированной Преображенским в конце 1924 г., ключевым моментом как в индустриализации России, так и в строительстве социализма провозглашалось «накопление». Государство должно накопить ресурсы для ускоренного роста социалистического (государственного) сектора, который одновременно являлся в основном индустриализированным сектором, за счет в основном аграрного частного сектора. По мнению Преображенского, позиция советского государства в этом вопросе была в определенном смысле аналогичной позиции предпринимателей на заре капиталистической эпохи, которые «запустили» механизм капиталистического хозяйства, использовав такие процессы накопления, как ограбление колоний и обезземеливание крестьян за счет «огораживания», т. е. процессы, рассмотренные Марксом в «Капитале» в разделе «Первоначальное капиталистическое накопление». Преображенский полагал, что индустриализация будет осуществляться за счет «первоначального социалистического накопления», т. е. в первую очередь за счет использования финансовых мер (налогов, цен и т. д.) с целью извлечения ресурсов из частного сектора для вложения их в развитие государственной промышленности. Таким образом, хозяйственные отношения между двумя секторами будут основаны на «неэквивалентном обмене».

Преображенский сформулировал этот «основной закон» первоначального социалистического накопления следующим образом: «Чем более экономически отсталой, мелкобуржуазной, крестьянской является та или иная страна, переходящая к социалистической организации производства, тем больше социалистическое накопление вынуждено опираться на эксплуатацию досоциалистических форм хозяйства»¹².

Двенадцатого декабря 1924 г. Бухарин опубликовал в «Правде» острый полемический ответ Преображенскому в статье, озаглавленной «Новое открытие советской экономики, или Как подорвать блок рабочих и крестьян». В статье «Закон Преображенского» осуждался как недопустимый подход к строительству социализма в России. Указывалось, что сама идея о «первоначальном социалистическом накоплении», выдвинутая по аналогии с процессами беспощадной эксплуатации, рассматриваемыми Марксом под рубрикой «Первоначальное капиталистическое накопление», является чудовищной. Ограблению крестьян у Маркса соответствует их «эксплуатация» у Преображенского. То, что Маркс назвал катастрофически быстрым «пожиранием» старых экономических форм в период первоначального накопления, неизбежно должно было повториться. В соответствии с предлагаемой моделью социалистической индустриализации рабочий класс «сядет на шею» мелким производителям таким же образом, как это делает плантатор в отношении объекта колониальной эксплуатации. Социалистическая промышленность будет играть роль «метрополий», а крестьянское хозяйство – «мелкобуржуазных колоний». Такая политика отражает троцкистский взгляд на крестьянство как на неизбежного врага и в случае ее осуществления может разрушить или серьезно подорвать основу советской системы – рабоче-крестьянский блок. Она противоречит ленинской концепции аграрно-кооперативного социализма, по которой крестьянин должен оставаться союзником, «пусть даже и невольным», рабочего класса в течение всего периода перехода к социализму. Кроме того, игнорируется ленинская концепция кооперирования в качестве главного средства, с использованием которого крестьянство будет приведено к социализму.

В ответ на эту резкую критику Преображенский заявил, что труды Ленина – это не талмуд, а ленинцы не должны быть талмудистами. Вместе с тем он указал, что его концепция нэповской смешанной экономики как арены конкурентной борьбы между социалистическим и капиталистическим сектором исходит из ленинских идей. Так оно и было на самом деле. В качестве примера можно привести одно из выступлений Ленина в октябре 1921 г., в котором он охарактеризовал положение страны в условиях нэпа как новую, невоенную форму войны, где «враг среди нас есть анархический капитализм и анархический товарообмен». В нэповской России существовала диктатура пролетариата и внутренняя буржуазия и главный вопрос, который еще предстояло решить, был вопрос.– «Кто кого? Чья возьмет?»¹⁵. Именно на такой анализ ситуации и опирался Преображенский. Он отверг предложение Бухарина относительно максимальных уступок крестьянину как «вульгарную концепцию ленинизма». Более того, он назвал это «славянофильским, национально-ограниченным толкованием ленинизма» в духе старого русского народничества, отражающего влияние 22 млн крестьянских хозяйств. Предложение Бухарина о снижении цен приведет к экономическим проблемам. В качестве отправной точки следует брать производство, а не потребление – ведь Ленин учил, что в политике, где положение постоянно изменяется, всегда следует стремиться овладеть решающим звеном в цепи. А в настоящий момент, в период недопроизводства в промышленности и роста розничных цен, решающее звено – это борьба за ускорение индустриализации, что подразумевает более высокие темпы накопления в промышленности¹⁴.

Победа над Троциин

Л.

В начале дискуссии об индустриализации Сталин не внес в нее большого вклада. Его позиция была созвучна позиции бухаринцев, хотя и существовали некоторые косвенные указания – о них речь впереди, – что в глубине души он не был бухаринцем. С другой стороны, он сыграл ведущую роль в разногласиях, которые возникли в партии в описываемый период, когда избрал тезис о «социализме в одной стране» в качестве своей политической и идеологической платформы. Это произошло в конце 1924 г., когда он впервые выступил по вопросу о строительстве социализма в одной, отдельно взятой Советской России.

Систематизировав учение Ленина в работе «Об основах ленинизма», Сталин не только внес свой вклад в большевистское движение, но и добился значительного успеха на пути к преемственности. Но этот успех не был решающим. Ведь Сталин до сих пор не изложил учения, которое принадлежало бы лично ему. Для того чтобы занять выдающееся положение, подобающее новому высшему руководителю, ему нужно было найти позицию, которая пользовалась бы широкой поддержкой в партии и в то же время рассматривалась большевиками как характерная лично для него. Когда Бухарин, выдвинув концепцию построения социализма в одной, отдельно взятой стране, не придал ей основополагающего значения, у Сталина появилась такая возможность. Именно это ему и было нужно. В то время как Бухарин сделал упор на «социализм» и в особенности на его экономический аспект, Сталин ухватился за тему «одной страны» и использовал ее в борьбе против Троцкого по основным идеологическим вопросам политики партии. Этим он существенно укрепил свои позиции в борьбе за главенствующую роль в партии.

Хотя это решение было целесообразным, нет оснований считать, что Сталин принял его так, как это делает хладнокровный политик-практик, использующий в своих целях какой-то вопрос только потому, что этот вопрос является назревшим и насущным. В данном случае речь шла скорее об удачном совпадении конъюнктуры и политических убеждений. Какими бы ни были сомнения Сталина относительно бухаринского аграрно-кооперативного социализма и готовности строить его «черепашьим шагом» (по выражению самого Бухарина), Сталин как политик не мог не испытывать энтузиазма в связи с идеей построения социализма «в одной стране». Эта идея апеллировала к его глубокому «русскому красному патриотизму», о проявлениях которого мы уже упоминали. Она полностью соответствовала позиции, занятой им в августе 1917 г.: «Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму... Надо откинуть отжившее представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего». По многочисленным выступлениям Сталина в середине 20-х годов ясно, что для него идея построения социализма «в одной стране» означала, что Россия, которая указала миру путь к пролетарской революции, сможет, с помощью извне или даже без такой помощи, ценой огромных усилий совершить второй исторический подвиг – построить общество полного социализма.

К этому времени в партии уже стало аксиомой, что любая верная идея обязательно должна быть ленинской. Поэтому Сталин и не претендовал на оригинальность, когда высказал мнение о возможности строительства полного социализма в условиях отдельно взятой страны – Советской России. Более того, он постоянно называл ее «ленинской теорией победы социализма в одной стране» и категорически отрицал, что сам внес что-либо оригинальное в этот вопрос¹⁵. В этот период основная полемическая аргументация Сталина состояла из ленинских цитат, которые или прямо подтверждали правильность отстаиваемой им позиции, или создавали видимость того, что эта позиция им соответствует. Так, в своей статье «О лозунге Соединенных Штатов Европы» (1915) Ленин сформулировал закон неравномерного экономического и политического развития в условиях капитализма, на основании которого он пришел к выводу, что «возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране». В заключительной части своего последнего публичного выступления в ноябре 1922 г. в Моссовете Ленин предсказывал, что «из России нэповской будет Россия социалистическая». А в статье «О кооперации» он указывал, что государственный контроль над крупномасштабными средствами производства и союз двух классов – пролетариата и миллионов крестьян-бедняков – даст России «все необходимое для построения полного социалистического общества». Цитируя эти положения вновь и вновь в своих выступлениях и статьях в 1925-1926 гг., Сталин подчеркивал, что «именно Ленин, а не кто-либо другой, открыл истину о возможности победы социализма в одной стране»¹⁶.

Когда в 1924 г. Сталин начал проповедовать идею, что советский народ сможет самостоятельно завершить построение социализма в России, ему пришлось отказаться от одной из своих старых формулировок, которая была исключена из последующих изданий работы «Об основах ленинизма»¹⁷ Но, скорректировав собственные взгляды, он не признал, что меняет большевистскую идеологию. Отказавшись от первоначальной формулировки (о том, что для полной победы социализма потребуются усилия пролетариев нескольких стран) на том основании, что она не являлась адекватным выражением позиции Ленина, он казуистически реинтерпретировал эту позицию таким образом, что слова Ленина о «полной победе» социализма увязывались с учением о строительстве социализма в одной стране. Сталин доказывал, что, когда Ленин говорил о «полной победе», он имел в виду не полное построение социализма в СССР, а безопасность советского социализма от внешней угрозы, от военной интервенции со стороны враждебного капиталистического окружения. Советский народ может построить социалистическое общество собственными силами, не нуждаясь в помощи пролетариата других стран, помимо той моральной поддержки, которую он уже получает, а также готовности иностранных трудящихся прийти на выручку в случае необходимости. Однако никакая созидательная деятельность советского народа не может полностью «гарантировать страну... от опасностей... восстановления старых порядков». Такая опасность будет существовать, «пока пролетариат не победил, по крайней мере, в ряде стран»¹⁸. Полная безопасность советской революции и, следовательно, полная ее победа могут быть обеспечены только дальнейшим развитием мировой революции. Сталин особо подчеркивал этот момент. Его трактовка теории построения социализма в одной стране никоим образом не отвергала постулата, в соответствии с которым коммунистическая революция со временем распространится за пределы советских границ, а затем станет всемирной. Новое, предложенное Сталиным, заключалось в утверждении автономного характера российского национального революционного процесса, т. е. в том, что социализм будет построен в стране независимо от мировой революции.

Взяв на вооружение новый тезис о различии между «полным построением» и «полной победой», Сталин перешел во фронтальное идеологическое наступление против Троцкого. Стратегией этого наступления было принципиальное противопоставление «ленинизма», который идентифицировался теперь с верой в возможность победы социализма в одной стране, и «троцкизма». Сталин объявил «троцкизм» полуменыпевистским, антиленинским течением, связанным в первую очередь с теорией «перманентной революции», которую Троцкий выдвинул в книге «Итоги и перспективы», написанной в 1904-1906 гг. Троцкий писал, что революция 1905 г. показала возможность прихода к власти правительства трудящихся и начала социалистического преобразования России. В то время он считал, что если пример России воодушевит европейский пролетариат на победоносную революцию, то временное правление трудящихся в России преобразуется в прочную социалистическую диктатуру. С другой стороны, если ему придется опираться только на собственные ресурсы, то «рабочий класс России будет неизбежно раздавлен контрреволюцией в тот момент, когда крестьянство отвернется от него»¹⁹. Эта революционная стратегия принципиально не отличалась от ленинской стратегии «непрерывной революции». Единственное различие состояло в том, что, по мнению Ленина, революционное российское правительство должно было быть «демократической диктатурой пролетариата и крестьянства». Ленин, однако, считал, что крестьянству следует сыграть хотя бы подчиненную, но революционную роль и что правительство должно взяться за решение задач буржуазно-демократической революции, а не приступать немедленно к принятию социалистических революционных мер. Поскольку марксисты в России всегда придавали огромное значение тонкостям идеологических формулировок, различие позиций Ленина и Троцкого неизбежно вызывало противоречия. Так, в статье, опубликованной в 1915 г., Ленин с иронией отзывался о «перманентной революции» как об «оригинальной теории» Троцкого, указывая, что Троцкий заимствовал у большевиков их призыв к рабочим завоевать власть, а у меньшевиков – отрицание роли крестьянства²⁰.

Подливая масло в огонь этого старого конфликта, Сталин представил его в качестве предвестника насущного вопроса современности – куда идет революция в России? При этом он воспользовался тем, что в 1922 г. Троцкий кратко изложил теорию «перманентной революции» в предисловии к книге «1905», которая заканчивалась следующими словами: «...противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране с подавляющим большинством крестьянского населения смогут найти свое разрешение только в международном масштабе, на арене мировой революции пролетариата». Эти слова, написанные в контексте интеллектуальной автобиографии, были использованы Сталиным в качестве якобы аргумента Троцкого в современной политической дискуссии. Он приводил их в доказательство того, что Троцкий продолжает недооценивать потенциальные возможности крестьянства, якобы выступает против ленинской концепции союза рабочих и трудящихся крестьян в качестве основы диктатуры пролетариата. «А как быть, если международной революции суждено прийти с опозданием?». Ничего обнадеживающего Троцкий предложить не мог; он не оставлял революции никаких перспектив, кроме возможности вести растительное существование среди собственных противоречий и загнивать в ожидании мировой революции. Так вот почему, оказывается, Троцкий в последнее время говорит о «перерождении» партии и пророчит погибель! Теория «перманентной революции» является учением «перманентной» безнадежности. «Неверие в силы и способности нашей революции, неверие в силы и способности российского пролетариата – такова подпочва теории “перманентной революции”»²¹.

Сталин обрушился на Троцкого с сокрушительной критикой, но в ней игнорировалось то, что Троцкий утверждал на самом деле. Троцкий вовсе не проповедовал идею «перманентной революции» в качестве основы для политической линии советской власти в описываемый период. Его недавние ссылки на эту концепцию носили иной характер: стремясь задним числом оправдать свою прежнюю позицию, он утверждал, что революция 1917 г. подтвердила правильность общей концепции революционной стратегии, изложенной в его книге «Итоги и перспективы». Он отнюдь не отрицал возможность продвижения к социализму в России при отсутствии в ближайшем будущем революции в других странах. Наоборот, написанная им примерно в это же время брошюра «К социализму или к капитализму?» начиналась со слов, что «великолепная историческая музыка растущего социализма» слышна в сухих статистических выкладках контрольных цифр Госплана по развитию советской экономики в 1925-1926 гг. Его ответ на вопрос, содержащийся в названии брошюры, был обнадеживающим, хотя и осторожным. Нэповская Россия, утверждал Троцкий, стала ареной сотрудничества и конфликта между тенденцией социалистической и тенденцией капиталистической, которая в основном была характерна для крестьянского сельского хозяйства. При умелом использовании финансовых и других средств, входящих в «систему социалистического протекционизма», рабочее государство сможет обуздать капиталистические тенденции и содействовать победе социализма через развитие промышленности, совершенствование технологий и расширение внешней торговли. Достижению этой цели содействовала бы пролетарская революция в Европе в ближайшие годы. Объединение народного хозяйства Советской России и Советской Европы привело бы к тому, что при сопоставлении кривых роста социалистического и капиталистического производства решающий перевес окажется на стороне социализма, а не капитализма, который еще сохранится в Америке. Даже если осуществится альтернативный, пессимистический прогноз, в соответствии с которым капитализму суждено просуществовать еще несколько десятилетий, перспективы социализма будут неблагоприятными только в том весьма маловероятном случае, если начнется новая эпоха быстрого экономического развития капитализма, сопоставимая с периодом 1871-1914 гг.²² Именно такой анализ был предложен Троцким в 1925 г. С политической точки зрения он не был призывом ни к пассивности в предстоящий период, ни к разжиганию революций за границей в качестве пути решения проблем внутри страны.

Троцкий привел многие из вышеизложенных аргументов в свою защиту, когда наконец взял слово для ответа на новые идеологические нападки Сталина на XV конференции ВКП(б) в октябре 1926 г. Он заявил, что теория «перманентной революции» не имеет отношения к нынешней дискуссии и что он считает этот вопрос давно списанным в архив. Он отверг обвинения в том, что не верит в строительство социализма, и привел брошюру, написанную им в 1925 г., в качестве доказательства того, что он считает возможным наполнение формы пролетарского государства экономическим содержанием социализма. Он призвал к ускорению индустриализации, в частности путем повышения налогообложения кулаков, в качестве одного из средств достижения этой цели. Вместе с тем он твердо отстаивал свою позицию по вопросу о способности России самостоятельно построить полностью социалистическое общество, ссылаясь на то, что не только он сам, но и Ленин и даже Сталин (в первом издании книги «Об основах ленинизма») выступали против этой концепции. Россия, сказал далее Троцкий, остается очень бедной страной. По существующим прогнозам, только в 1930 г. будет достигнут уровень потребления промышленных товаров на душу населения, соответствующий уровню 1913 г. – года нищеты, отсталости и варварства. Каждый год резервная армия труда пополняется 2 млн человек, прибывающих из деревень, ежегодно население городов увеличивается на полмиллиона, и из них только 100 тыс., как ожидается, смогут найти работу в промышленности. Но ведь социализм означает ликвидацию противоречий между городом и деревней, всеобщее процветание, изобилие и высокий уровень культуры. Таким образом, нынешние достижения, хотя ими и можно по праву гордиться, являются лишь первыми серьезными шагами вперед по длинному «мостику» между капитализмом и социализмом. Нереалистично рассматривать этот процесс как проходящий изолированно от международных отношений и мировой экономики. Достаточно сослаться на закупки по импорту, которые свидетельствуют, что социалистическое строительство в одной стране обусловлено международными факторами. Некорректно ставить вопрос о том, сможет ли страна построить социализм за тридцать или пятьдесят лет, опираясь на собственные ресурсы и усилия, ибо шансы того, что мировой революционный пролетариат сумеет завоевать власть в течение десяти, двадцати или тридцати лет, равны или больше возможности построения социализма в России²³.