Текст книги "Сталин. История и личность"

Автор книги: Роберт Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 95 страниц)

Исходя из содержания этого проекта, можно с уверенностью утверждать, что комиссия безоговорочно одобрила решения Ноябрьского пленума о начале массовой коллективизации. Однако она также выказала некоторую осторожность. Члены комиссии либо большинство из них или вовсе не поняли суть стратегии террора, или, если даже и поняли, не разделяли позицию Сталина и пытались сдержать ход коллективизации в определенных границах, опасаясь возникновения бюрократического «азарта» (выражаясь словами самого проекта) и, как его следствия, массового беспорядочного вступления запуганных крестьян в колхозы, существовавшие только на бумаге. На заседании председателей подкомиссий, где обсуждался вопрос о темпах коллективизации, Яковлев подчеркивал, что в этом деле величайшую опасность представляет проявление «какого бы то ни было административного восторга, заскоков, излишней торопливости, которые в случае, если бы они получили более или менее серьезное распространение, грозили бы обюрокрачиванием движения, отпугиванием некоторых слоев бедняков и середняков от коллективизации, заменой действительной коллективизации показной, формальной, которой нам не нужно»³⁸. В подготовленном комиссией проекте постановления ощущался осторожный подход. Особо подчеркивалась недопустимость поспешного и необдуманного провозглашения «районов сплошной коллективизации». Проект предусматривал вовлечение в коллективизацию за пятилетний период большинства крестьянских хозяйств; при этом в основных зернопроизводящих областях коллективизацию надо провести в два-три года (а в отдельных областях и районах даже быстрее), а в регионах, потребляющих зерно (там, где главным образом занимались животноводством или выращивали технические культуры), – в три-четыре года. Кроме того, в проекте постановления указывалось, что недопустимо препятствовать выходу отдельных крестьян из колхозов, если они того желают³⁹.

Что касается наиболее приемлемого типа колхоза, то некоторые – в основном представители Урала – высказывались в пользу коммуны. Однако в подготовленном комиссией проекте предпочтение было отдано промежуточной форме – артели, или колхозу. В артели, указывалось в проекте, основные средства производства коллективизируются «при одновременном сохранении в данных условиях частной собственности крестьянина на мелкий инвентарь, мелкий скот, молочных коров и т. д., где они обслуживают потребительские нужды крестьянской семьи». Доводы комиссии заключались в том, что это устройство совместного хозяйства более всего подходит середняку, который будет преобладать в колхозах и сохранять в течение ряда лет «черты индивидуального крестьянина со свойственными ему колебаниями»⁴⁰.

Наибольшие затруднения вызвал у комиссии вопрос, что делать с кулаком. В решениях Ноябрьского пленума нашла отражение политика ликвидации кулачества как класса. Но, как это часто случается в политике, вся проблема сводилась к вопросу «как?». Было совершенно ясно, что экспроприации должны подвергнуться все кулаки без исключения. Но при каких обстоятельствах можно было разрешить вступление в колхоз тому, кто хотя официально и относился к категории кулаков, но с готовностью примирился бы с новой ситуацией и продолжал бы усердно трудиться? Принимая во внимание, что кулаки являются наиболее трудолюбивыми и предприимчивыми элементами в деревне, те из большевиков, кто одобрял политику жесткого давления, но не массового террора, особенно если его можно было избежать, считали, что вступление в колхоз таких элементов возможно.

В проекте постановления выразилось нежелание большинства членов комиссии принять ту политическую линию, которая безоговорочно требовала недопущения кулаков в колхозы. В проекте кулаки разделялись на три различные категории: те, кто будет активно оказывать сопротивление коллективизации; те, кто хотя и будет сопротивляться с наименьшим упорством, но так до конца и не примирится с всеобщей коллективизацией; те, кто готов подчиниться и сотрудничать в рамках новой хозяйственной системы. Первая категория по решению деревенского схода или сельсовета будет арестована и отправлена в ссылку в отдаленные районы. Кулаки второй категории подвергнутся выселению – опять-таки на основании решения схода или сельсовета – за пределы района своего проживания. К кулакам же третьей категории будут относиться как к потенциальным колхозным труженикам. Однако перед тем, как они смогут стать полноправными членами колхозов, им надо будет выдержать испытательный период от трех до пяти лет с лишением избирательных прав. Принимая этот дифференцированный подход к кулакам, комиссия исходила из соображений пользы, которую принесли бы задействованные – когда это было бы возможно – в хозяйстве кулаки и члены их семей. Кроме того, комиссия рассчитывала, что изоляция «самых антисоветских элементов» ослабит сопротивление всех остальных⁴¹.

Смысл составленного комиссией проекта постановления заключался, таким образом, в следующем: немедленно приступить к массовой коллективизации, сочетавшей в себе жесткое административное давление сверху и крутые меры против «самых антисоветских элементов» с некоторой сдержанностью и гибкостью, призванными примирить крестьянские массы с новыми условиями жизни. Однако такой подход расходился с намечаемой Сталиным стратегией террора. Чтобы заставить «вытянуться» огромные массы еще не охваченных коллективизацией крестьян, требовалось продемонстрировать им крайнюю необходимость этого. Надо было пробудить в них желание избежать тех невзгод, обрушившихся на не вступившее в колхоз меньшинство, получившее клеймо классового врага, – меньшинство, к которому мог бы быть причислен вместе со своей семьей всякий сопротивляющийся коллективизации крестьянин. Как же реализовать такую стратегию, если кулаки одной категории, хотя и лишенные некоторых гражданских прав, будут приняты в колхозы, а кулаки другой категории будут высланы не в «отдаленные» районы, но лишь за пределы района проживания?

О том, что Сталин действительно рассуждал таким образом, свидетельствует его отрицательная реакция на проект постановления, представленный 22 декабря на рассмотрение Политбюро. Возможно, имеет здесь важное значение и дата. В голове Сталина все еще звучали с прошедшего дня приуроченные к его пятидесятилетию официальные приветствия, в которых его величали «лучшим ленинцем» и «несгибаемым большевиком». Может быть, у неизменно самоуверенного Сталина голова слегка закружилась от успехов. Так или иначе, но проектом доволен он не был. Ему хотелось бы, чтобы документ был несколько короче. Не удовлетворяли его и предложенные в нем сроки коллективизации, особенно для зернопроизводящих регионов. Кроме того, не понравились Сталину и намеченные в проекте пределы обобществления крестьянской собственности. Также с недовольством отнесся он к тому, что за крестьянами оставляли право добровольного выхода из колхоза. Посоветовавшись с Молотовым, во всем с ним, конечно, согласившимся, Сталин возвратил комиссии проект постановления, снабдив его своими комментариями и указаниями для переработки. Когда 25 декабря Политбюро собралось, по-видимому, на свое обыкновенное еженедельное заседание, оно, выслушав критические замечания Сталина по проекту постановления, отложило его обсуждение⁴².

Второго января 1930 г. комиссия представила на рассмотрение переработанный вариант проекта постановления. Под давлением Сталина, желавшего сократить сроки коллективизации для основных зернопроизводящих регионов, комиссия вместо намеченных ранее двух-трех лет определила для проведения коллективизации на Северном Кавказе и на Нижней и Средней Волге всего один-два года. Вероятно, под нажимом Сталина, заявившего в своем выступлении 27 декабря, что кулак ни под каким видом не должен допускаться в колхоз, комиссия исключила из проекта положение о том, что кулаки, желающие включиться в новую систему хозяйственных отношений, могут стать членами колхозов на положении испытуемых.

Но даже в этом пересмотренном и, кажется, уже окончательном виде проект постановления оказался неприемлемым для Сталина. Поэтому один из членов комиссии, Т.Р. Рыскулов, заместитель председателя Совнаркома, воодушевленный жесткой линией Сталина и, вероятно, даже по его личному распоряжению, представил на рассмотрение Политбюро ряд еще более радикальных предложений, разработанных в духе сталинского подхода к коллективизации: наращивать темпы коллективизации не только в зернопроизводящих регионах, но и в регионах с преобладанием животноводства и выращивания технических культур; вместо положения о возможности оставить в собственности крестьян мелкого инвентаря и домашней птицы дать «категорическое указание об обобществлении вне всяких ограничений»; совершенно исключить из проекта положение, предусматривающее право выхода из колхоза. По поводу этого последнего пункта Рыскулов в своей записке подчеркивает, что комиссия хочет «революционный характер колхозов подменить сугубой добровольностью»⁴³.

Сталин приложил все усилия, чтобы предложения Рыскулова были приняты. Он способствовал исключению из проекта таких положений, как положение о сохранении в собственности крестьян мелкого скота, домашней птицы, инвентаря и положение о добровольном выходе из колхозов. Ему не стоило большого труда сделать так, как хотелось-. 4 января он совместно с председателем комиссии Яковлевым подготовил окончательный вариант постановления⁴⁴.

Так появилось изданное от имени ЦКВКП(б) постановление от 5 января 1930 г. Оно было озаглавлено так: «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Лаконичность, четкость определения сроков, полное отсутствие успокаивающих крестьян заверений, которые тщетно пытались внести члены комиссии Политбюро, и, самое главное, зловещее краткое указание на недопустимость принятия кулаков в колхозы делали этот документ выражением сталинской стратегии террора.

Действуя таким образом, Сталин руководствовался одними экономическими соображениями. Многие стройки индустриализации развертывались в отдаленных и климатически крайне неблагоприятных регионах страны, ничем не притягивавших большую часть советских людей. Однако туда можно было бы отправить большое количество крестьян и использовать их дешевый труд на самых тяжелых работах, предоставляя им лишь самое необходимое для существования. В связи с этим заслуживает внимания и тот факт, что в резолюции Ноябрьского пленума ЦК ВКП(б) говорилось о необходимости «усилить развитие экспортных отраслей экономики». Ставка прежде всего делалась на экспорт леса. Лесные же богатства России, а следовательно, и лесовырубки были сосредоточены на Крайнем Севере. До начала первой пятилетки в СССР существовала серьезная проблема безработицы. Проведение индустриализации стало одним из путей поглощения излишней рабочей силы. Однако, за исключением немногих энтузиастов из числа коммунистов и преданной их идеям молодежи, было мало желающих добровольно отправиться в суровые северные леса или на стройплощадки в восточных регионах России⁴⁵.

Хорошо помня о том, как Петр, пытаясь сделать Россию великой и могучей, широко (для своего времени) применял принудительный труд, Сталин, несомненно, понимал, что значит наличие огромного подневольного людского резерва. Эту громадную массу людей можно было бы использовать на любых работах, не заботясь о материальном стимулировании их труда. Поэтому Сталин все настойчивей и настойчивей требовал поголовной депортации кулаков в отдаленные регионы страны. Для этого кулак как таковой должен был получить клеймо «заклятого врага>>. Итак, выступая перед аграрниками-марксистами и говоря о недопустимости мягкого отношения к кулаку при проведении раскулачивания, Сталин заметил: «Снявши голову, по волосам не плачут»⁴⁶.

Но почему Сталин пошел на такой крайне неосторожный шаг, как исключение из подготовленного комиссией проекта положения о том, что после вступления в колхоз крестьянин может оставить у себя мелкий инвентарь, домашнюю птицу, корову и другую мелкую собственность? Как раз вопрос о мелкой собственности, остающейся у крестьянина, во многом определял разницу, которая существовала между коммуной и артелью, получавшей предпочтение в подготовленном комиссией проекте. Поскольку запланированное массовое раскулачивание путем террора должно было покончить с сомнениями колеблющихся середняков при вступлении в колхоз, почему бы не облегчить им этот трудный шаг, дав гарантию того, что они не будут лишены практически всего, что у них есть, за исключением разве что дома и одежды? Ответ на этот вопрос был связан с таким получившим распространение в деревне с осени 1929 г. угрожающим явлением – массовым убоем скота крестьянами, силой загнанными в колхоз.

Власти на разных уровнях, как местные, так и центральные, посчитали, что самый разумный способ бороться с такими действиями крестьян – перейти немедленно к «высшим формам» колхозов. Расчет был таков: мелкий скот, коровы и домашняя птица, пока они еще не попали под нож крестьянина-собственни-ка, должны стать общей собственностью всего коллектива. «В конце декабря 1929 г. правление Колхозцентра дало установку на максимальное обобществление скота и птицы в колхозах, т. е. фактически взяло курс не на артель, а на коммуну»⁴⁷ Еще раньше – 10 декабря – местным властям была направлена телеграмма, в которой содержалось требование обеспечить к концу весеннего сева в крупных колхозах и районах сплошной коллективизации обобществление крупного рогатого скота и коров на 100%, свиней на 80%, овец на 60%. В других постановлениях правление Колхозцентра предписывало обобществить всю домашнюю птицу и увеличить до 25% долю коммун в числе всех колхозов. Ивницкий, сообщающий все эти факты, кроме того, добавляет: «Об этом Сталин, Молотов и Каганович не могли не знать, так как все постановления Колхозцентра СССР посылались им для сведения, а принципиальные вопросы колхозного строительства Г.Н. Каминский и Т.А. Юркин (председатель правления Колхозцентра) согласовывали с ними»⁴⁸.

Ясно, что Сталин был одним из тех, кому конфискация крестьянской живности – вплоть до бегающих по двору цыплят – казалась единственно возможной реакцией на положение в деревне, сложившееся во второй половине 1929 г. в результате развернувшейся коллективизации. Постановление ЦК ВКП(б), которое получит широкую огласку и станет руководством для действий местных властей, не должно было противоречить направленным ранее по правительственным каналам инструкциям в связи с наметившейся среди крестьян тенденцией забивать скот, лишь бы не отдавать его в колхоз. Именно поэтому Сталин и решил вычеркнуть из проекта постановления решение комиссии Политбюро о сохранении у крестьян мелкой собственности. В противном случае ему пришлось бы бить отбой форсированной коллективизации. Однако против этого восставала его воинственная натура, этому не соответствовала вся его политическая ориентация.

Из всего вышесказанного следует, что Сталин поставил страну перед свершившимся фактом. Осуществляя из-за кулис политическое руководство партайно-государственным аппаратом, он сумел дать ход процессам, которые потом стали развиваться уже сами по себе и грозили выйти из-под контроля.

Некоторые западные историки ошибочно полагают, что Сталин подошел к этой революции сверху прагматически, без заранее обдуманного плана, не видя, куда движется страна под его руководством⁴⁹. Каким бы ни были его просчеты – а они, действительно, были огромными, – действовал он тем не менее обдуманно. Обратим внимание в этой связи на его собственные слова, произнесенные еще в 1927 г. Вспоминая те времена, когда он в годы Первой мировой войны в качестве политического ссыльного находился в северо-восточной Сибири, Сталин говорил: «Видали ли вы гребцов, гребущих честно, в поте лица, но не видящих того, куда их несет течение? Я видел таких гребцов на Енисее. Это – честные и неутомимые гребцы. Но беда их состоит в том, что они не видят и не хотят видеть того, что их может прибить волной к скале, где им грозит гибель»⁵⁰.

Воспоминание невольно оказалось пророческим. В отличие от енисейских гребцов этот «большевистский гребец на политических водах» считал, что знает, куда направляется его лодка. Однако он не сумел предвидеть того необычайно опасного порога, который находился за новой излучиной взбаламученных вод реки русской истории.

■щ

Примечания

¹ Выступление Я.Э. Рудэутака. XV] съезд ВКП(Б), 26 июня – 13 июля 1930 г. Стенографический отчет. М., 1930. Т. 2. Часть 2. С. 1239-1240.

²Ьуопз Еи§епе. Азз^птеп! т Цюр1а. М.У, 1937. Р. 387, 388. -■}. I

³Стопин И.В. Соч.Т. 13. С. 107, 108.

⁴Дмитриевский С. Советские портреты. Стокгольм, 1932. С. 103. В 1924 г. С. Дмитриевский возглавлял канцелярию наркомата иностранных дел, был хорошо информированным работником. В 1930 г., будучи первым секретарем полпредства СССР в Стокгольме, стал невозвращенцем.

⁵ БСЭ. М., 1940. Т. 46. С. 514. См. о структурах власти в сталинский период. Ко5еп/е1сИ Ыгек Епк. КпотЛес^е апс! РогУег: ТБе Ко1е о! ЗгаИп'з Зесге! СЬапсеЦегу 1п Ше 8оУ1е1 Зузгетз оГ Соуегптеш. СорепЬадеп, 1978 и (того же автора) ТЬе Сопызсопит оГ 1Ье Соттитзг СЬигсЬ, «Кизяап Шзюгу». Рапз 2-3. 1992. Р. 308-324.

⁶Ио$еп/еШ1 кЧек ЕПк. КпоМес1(;е апс! Росуег... Р. 31,3 2,1 29-160; Дмитриевский С. Советские портреты... С. 108, 109; АШогкЬапоиА. 5га1!п апй Пае ЗочаеГ Соттишз! Рапу. М.У, 1959– СКар. 14; ВагттеА. Опе ЧЛао ЗипчуесЕ ТЬе ЦГе Зюгу оГ а Кизыап Цпйег [Ье5оУ1е1з. М.У, 1945. Р. 260-262.

⁷ «Диктатор Советского Союза» // «Социалистический вестник». 1933– Т. 19 С. 3-6. Статья подписана псевдонимом «Ив.*. Автором статьи был редактор этого эмигрантского меньшевистского журнала Б.И. Николаевский, опиравшийся на сведения из советских источников. Сходное описание расположения внутренних помещений приводится в кн.:Еицеп. Азз^птет... Р. 383-384, автор которой беседовал со Сталиным в его кабинете в здании ЦК.

⁸ТгоккуЕ ЗгаЬп: Ап Аррга1за1 оГ (Ье Мап апс1 РБз 1пПиепсе. Ей. апс! 1гапз|. СЬайез Ма1апаШЬ. М.У, 1967. Р. 388.

⁹Яо$еп/еШ1 №екЕПк. Клосу|ес!§е апс1 Рошег... Р. 92-94.

¹⁰ Речь на Первом всероссийском съезде крестьянских депутатов (1917 т.).Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 186, 188.

¹¹ «Правда». 22 декабря 1929 г.

¹² «Коммунистическая революция*. Декабрь 1929. N8 22-23. С. 66.

¹³Богденко ММ. К истории начального этапа сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР

// «Вопросы истории». Май 19бЗ. N9 5. С. 20-21. |1к;;!4Т;>

444

Г'-

¹⁴ Там же. .

¹⁵ Там же.

¹⁽⁵Ивницкий Н.А. О начальном этапе сплошной коллективизации (осень 1929 – весна 1930 гг.) // «Вопросы истории КПСС». 1962. № 4– С. 64-65.

¹⁷БогденкоМ.Л. К истории... С. 30.

¹⁸Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929-1930 гг.). М., 1972. С. 159.

¹⁹МошковЮ.А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации. М., 1966. С. 6] -62.

²⁰ Там же.

²¹ Там же. С. 65.

²²НтЫизМ. Ниташгу Цргоогеё. И.У., 1929 Р 186-187. Также см.: НиЬЬаЫ В ТВе Есопописз оГ5оу1е1 А§-псиВиге, Ьопс1оп, 1939. Р. 103.

²³Абрамов Б. А. «Коллективизация сельского хозяйства в СССР» //ДаниловВ.П. (ред.). Очерки истории коллективизации. М, 1963. С. 96. Абрамов добавляет: «Провозглашая в статье, что середняки вступали в колхозы целыми районами, И.В. Сталин тем самым направлял партийные организации на проведение сплошной коллективизации».

²⁴Ивницкий Н.А. Классовая борьба... С. 76-77

²⁵См.-. Данилов В.П. (ред.). Очерки истории... Абрамов пишет: «Сталинская статья оказала давление на партийные кадры и даже повлияла на ход дискуссии о колхозном движении на ноябрьском пленуме». С. 96.

²⁶ Там же. С. 97.

²⁷Молотое В.М. О колхозном движении... // «Большевик». 30 ноября 1929 г. № 22. С. 11 -13.

²⁸ Там же. С. 16-17

²⁹ ВКП(б) в резолюциях. Ч. II (1925-1939), с. 363, 374.

³⁰Абрамов Б. А. О работе комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по вопросам сплошной коллективизации // «Вопросы истории КПСС». 1964. № 1. С. 33– Письмо Баранова зачитал предсовнаркома РСФСР С И. Сырцов.

³¹Абрамов Б. А. Коллективизация сельского хозяйства в СССР... С. 96.

³²Абрамов Б. А. О работе комиссии Политбюро... С. 33.

³³Ивницкий Н.А. О начальном этапе... С. 65; ДаниловВ.П. (ред.) Очерки истории... С. 43. Г-Н. Каминский был сопредседателем Колхозцентра.

³⁴Спитин И.В. Соч. Т. 12. С. 152-153-

³⁵ Архив Троцкого в Гарвардском университете (док. Т] 693). Источник представляет собой неопубликованное письмо (июнь 1928 г.) Моше Фрумкина, занимавшего в то время пост эамнаркома финансов и придерживавшегося умеренной линии. Фрумкин цитирует Молотова: «Надо ударить по кулаку так, чтобы середняк перед нами вытянулся*.

³⁶Сталин И.В. Соч. Т. 12. С. 149, 166-168, 170. (Курсив мой. – Р. Такер).

³⁷Абрамов Б. А. О работе комиссии... С. 33-35.

³⁸Ивницкий Н.А. О начальном этапе... С. 63.

³⁹Абрамов Б. А. О работе комиссии... С. 36; ВылцанМ.А. Ивницкий Н.А. \ Поляков Ю.А. Некоторые проблемы истории коллективизации в СССР // «Вопросы истории*. 1965. № 3. С. 12.

^ю Абрамов Б. А. О работе комиссии... С. 36; Вылцан Л/Л, Ивницкий НА. и Поляков Ю.А Некоторые проблемы... С. 12.

⁴¹Абрамов Б. А. О работе комиссии... С. 40; Ивницкий Н.А. О начальном этапе... С. 68.

⁴²Абрамов Б.А. О работе комиссии... С. 40; Богденко М.Л. К истории... С. 26; Вылцан М. А., Ивницкий Н.А. иПаляковЮ.А. Некоторые проблемы... С. 6, 12.

⁴³Абрамов Б. А. О работе комиссии... С. 40-42. Не будучи крупным политическим деятелем, Рыскулов едва ли мог действовать по собственной инициативе. В своих действиях, по всей вероятности, он руководствовался указаниями Сталина.

⁴⁴Вылцан М. А., Ивницкий Н.А. и Поляков Ю.А. Некоторые проблемы... С. 6,12.

⁴⁵ В кн. «Ликвидация безработицы в СССР» (М., 1973. С. 142, 173) Л.С. Рогачевская утверждает, что в ап-

реле 1928 г. в СССР было 1,5 млн безработных, но к концу 1929 г. уже ощущалась нехватка рабочих рук, особенно на крупных стройках, О намеченных ноябрьским пленумом мерах по увеличению экспорта леса см.: ВКП(б) в резолюциях... С, 363.

⁴⁶Стопин ИВ. Соч. Т, 12. С. 170.

⁴⁷ЕогденкоМ.Л. К истории.,. С. 28.

⁴⁸Ивницкий Н.А. О начальном этапе... С. 66.

⁴⁹ См. например. ИеиПсЬегI. 5са1т: А РоШаса! Вю^гарЬу. 2п<3 ей Ы.У., 1968. Р. 273, 295; СаггЕ.Ы. ЗоааЦйт 1П Опе Соишгу, 1924-1929,1, 14.У, 1958.Р. 177, 185.

⁵⁰ Доклад XV съезду ВКП(б). Сталин И.В. Соч.Т, 10. С. 333.

«7 -

к? ..и

.'Ц

■т

,а;;м

■V*,,.. .р

ПЫЛ'

Г

г-, -. -,¹/. >. с

С”

*Ч'М.

–1<Г. .ил

.1,ч:

**-■■■ .,К» 1 О

о: * *

Культ и его творец

л.

Культ, личности приобрел такие чудовищные размеры главным образом потому, что сам Сталин поощрял и поддерживал возвеличивание его персоны.¹ '

Н. С. Хрущев. Речь на XX съезде КПСС, 1956

■ I : МЛ'

Мало кто знал, что имя Сталин символизировало для носителя некую идеальную личность и тесно было связано с образом партии как ордена меченосцев, Это неведение отчасти происходило из-за сознательного стремления Сталина показать всем своим поведением на людях, что он воплощение ленинской скромности, Более того, при общении со знакомыми ему людьми он постоянно выражал презрение к лести. Так, заканчивая письмо к Я. Шатуновскому, старому большевику, он писал: «Вы говорите о Вашей “преданности” мне. Может быть, это случайно сорвавшиеся фразы. Может быть.,, Но если это не случайная фраза, я бы советовал Вам отбросить прочь принцип “преданности” лицам. Это не по-большевистски. Имейте преданность рабочему классу, его партии, его государству. Это нужно и хорошо. Но не смешивайте ее с преданностью лицам, с этой пустой и ненужной интеллигентской побрякушкой»¹.

Однако этот человек, скрывавшийся за маской скромности, был ненасытен к проявлениям той преданности, которой он будто бы так пренебрегал. Об этой черте характера Сталина знали многие его товарищи по партии, проработавшие с ним много лет, а также разные должностные лица из его аппарата. Так, например, в 1930 г, журналист Юджин Лайон в частном разговоре с одним знавшим Сталина до и после революции человеком услышал следующее: «Сталин, – вспоминал тот, – имеет одну слабость. Свою ахиллесову пяту. Это – тщеславие, Он может делать вид, что раздражен хвалебными возгласами в свой адрес, но ничего не сделает, чтобы воспрепятствовать им. Он постоянно позволяет без труда убеждать себя, что коленопреклонение очень полезно в политике. Он так реагирует на малейшее пренебрежение своим достоинством, как если бы это был удар тока»².

Один эпизод из домашней жизни Сталина подтверждает только что приведенное наблюдение. В одной из комнат его кремлевской квартиры находилась клетка с попугаем. Сталин часто бывал в этой комнате, по привычке расхаживая взад-вперед и покуривая трубку, когда что-либо обдумывал. Шагая по комнате, он часто в силу дурной привычки сплевывал на пол, Как-то раз попугай изобразил этот грубый жест хозяина, Сталин в ответ не только не рассмеялся, но прямо-таки пришел в ярость. Просунув трубку в клетку, он ударом по голове убил птицу³. Каким бы незначительным ни был этот эпизод с репрессированным попугаем, он говорит о чем-то весьма важном – о страшной уязвимости болезненного сталинского самолюбия.

Проходивший в июне – июле 1930 г., в самый разгар коллективизации, XVI съезд ВКП(б) выразил в своей резолюции позицию Сталина: «Если конфискация земли у помещика была первым шагом Октябрьской революции в деревне, то переход к колхозам является вторг>ш, и притом решительным, шагом, который определяет важнейший этап в деле построения фундамента социалистического общества в СССР»⁴. Съезд стал свидетелем новой волны торжественных приветствий в его адрес. В первый день съезда, когда Сталин выступал с основным политическим докладом, «Правда» поместила на первой полосе большой рисунок, изображавший Сталина в профиль перед микрофоном на фоне висящего на стене портрета Ленина, также изображенного в профиль. Не требовалось особого напряжения мысли, чтобы понять смысл рисунка: Сталин – это Ленин сегодня.

Луи Фишер, освещавший работу съезда для журнала «Нейшн», заканчивал свое послесъездовское сообщение такими словами: «Хороший друг должен был бы посоветовать Сталину положить конец захлестнувшему всю страну разгулу славословий в его адрес... Я просмотрел газеты за период 1919-1922 гг. Ленин никогда не допускал такого фиглярства, причем его популярность была большей, чем та, на которую когда-либо мог надеяться Сталин... Если сам Сталин и не отвечает за это восхваление, то по крайней мере его терпит. А он ведь мог бы его прекратить одним нажатием кнопки», Сотрудник отдела информации Наркомата иностранных дел, информировавший Сталина об освещении в зарубежных средствах массовой информации происходящих в Советском Союзе событий, позднее рассказал Фишеру о том, что, когда он перевел Сталину только что процитированный выше отрывок из его статьи, Сталин со злостью воскликнул: «Сволочь!»⁵.

У Сталина в то время было несколько старых надежных друзей вроде Ворошилова, несколько льстивых соратников типа Кагановича, несколько обожателей или по крайней мере старающихся перед ним заискивать протеже из Секретариата ЦК. Конечно, большое количество рядовых коммунистов были готовы присягнуть ему на верность. Однако в высших партийных кругах к Сталину относились по-разному. Близкие друзья и мелкие чиновники видели или притворялись, что видят, в нем воплощенный идеал. Другие были лишь дружески к нему расположены и нередко оказывали ему поддержку, не пытаясь заискивать. Находились и такие, кто принимал Сталина с оговорками. Иные испытывали в отношении Сталина глубокие сомнения, а некоторые относились к нему отрицательно. К тому же многие старые большевики помнили о разных эпизодах из его политической биографии, которые ему хотелось бы забыть, потому что они противоречили его собственному представлению о себе самом,

Тогда как Сталин должен был подавить в своем сознании все расхождения между реальным и мнимым Сталиным, реальная партия в том виде, в котором она существовала в конце 30-х годов, не видела в этом необходимости. Опасность состояла в том, что его попытка доказать свое величие путем развязывания в деревне второй революции могла привести к катастрофическим последствиям и тем самым лишить Сталина значительной поддержки членов партии, на которых в этом случае он может обрушить свой смертоносный гнев.

« ч(ч:шг.") .снш!' 1.-х нибуф а чг г и– .'.ц.'кж,–

Первый среди философов гм– ,_п

После XVI съезда ВКП(б) волна приветствий в адрес Сталина пошла на убыль. Хотя имя его все так же часто появлялось на страницах прессы, в оставшиеся месяцы 1930 г. и большую часть 1931 г. сплошного потока славословий не наблюдалось. Однако вскоре, в результате предпринятых самим Сталиным шагов, ситуация резко изменилась. Первый шаг был сделан на поприще философии.

Здесь в конце 20-х годов главенствовала школа сторонников гегелевской диалектики, возглавляемая А.М. Дебориным,

Хотя Ленин и имел на своем счету несколько философских работ, все же в те времена его ставили в области философии ниже Плеханова. Более того, ученики Деборина стремились превратить своего учителя в нового Энгельса или Ленина в области философии⁶. Что касается Сталина, он, в сущности, не имел вообще никакого веса среди философов-марксистов.

Сталина не удовлетворяло такое положение. В течение долгих лет он мечтал занять заметное место в марксистской философии и в 20-е годы методично продолжал расширять свои знания в этой области. В конце же 1929 г., выступая перед аграрниками-марксистами, он уже изложил одну из самых характерных для будущей сталинской философской школы идей: марксистская теория должна идти в ногу с нуждами практики.

Вскоре после этого трое молодых сотрудников Института красной профессуры – П. Юдин, М. Митин и В. Ральцевич – подхватили в своей статье в «Правде» высказанную Сталиным мысль. Они доказывали, что философия должна по-новому подойти к разрешению ряда теоретических вопросов, возникших в ходе практической деятельности по построению социализма в СССР. В статье высказывалась похвала Сталину за то, что он продемонстрировал «углубленное понимание марксистско-ленинской диалектики», теоретически обосновав идею борьбы как с левым, так и с правым уклоном. Затем авторы статьи призвали к подобной борьбе на два фронта и в области философии⁷ Хотя Дебо-рин не подвергся в этой статье открытой критике, в ней ясно указывалось, что его школа относится к враждебному философскому фронту. Авторы статьи в «Правде» фактически выступили как ядро новой, сталинской школы в советской философии. На то, что Сталин одобрил этих авторов, указывает примечание, сопровождающее статью: «Редакция присоединяется к основным положениям данной статьи».