Текст книги "Сталин. История и личность"

Автор книги: Роберт Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 95 страниц)

^мСталинИ.В. Соч, Т. I. С. 61. «Письмо» было отпечатано отдельной брошюрой в Женеве в 1904 г.

¹⁵Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 7. С. 9-

¹⁶Сталин И. В. Соч.Т. 1.С. 57-61.

¹⁷ Там же. С. 89-130, 160-172. Знал ли Ленин в то время, что Сталин являлся автором статей, точно не известно. Первая статья была напечатана от имени Кавказского союзного комитета, а вторая первоначально появилась без подписи. Ее Сталин начал несколько необычно, настаивая на своем авторстве. Он, в частности, писал: «Я должен еще заметить вот что: автором брошюры «Коротко о партийных разногласиях» многие считают Союзный комитет, а не отдельное лицо. Я должен заявить, что автором этой брошюры являюсь я. Союзному комитету принадлежит только редакция ее* (Там же. Т. I. С. 160). Очевидно, в момент написания он намеревался статью подписать.

¹⁸Ленин В.И. Поли. собр. соч.Т. 6. С. 177; Т. 8. С. 404.

¹⁹Сталин И.В. Соч. Т. 1. С. 62 – 73.

²⁰Ворошилов К.Е. Рассказы о жизни. М., 1968. Кн. I. С. 247.

²¹Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 6. С. 141-142.

²² Там же. Т. 6. С. 172.

²³Сталин И.В. Соч. Т. I. С. 64, 65-67, 70, 73 В примечании (С. 68) Сталин представил Ленина кавказскому читателю как «выдающегося теоретика и практика революционной социал-демократии».

²⁴ Там же. Т. I. С. 79– Заявление содержится в составленном Сталиным в январе 1905 г. воззвании к рабочим Кавказа.

²⁵ Там же. Т. 5– С. 71. Эта фраза появилась в наброске плана брошюры о политической стратегии и тактике.

²⁶ Там же. Т. 6. С. 46. –0:.

²⁷1гета$сЬи>Ш/ 51аПп ипб сЕе Тга§6сЕе Сеог^епя... 5. 23.

²⁸Каминский В., Верещагин И. Детство и юность вождя // «Молодая гвардия». 1939– № 12. С. 69-70. Отрывки переведены с грузинского на русский язык.

²⁹Гюго Я 93-й год. М., 1988. С. 216,106,112.

³⁰ Основываясь иа кавказских источниках, Анна Аллилуева писала, что называть себя Кобой (по-турецки «неустрашимый») Джугашвили начал после организации уличной демонстрации батумских рабочих в 1902 г. (Воспоминания. М., 1946, с. 110). Эту версию повторяет Исаак Дейчер в кн.: ЗшПп: А РоНИса! Вю§гарЬу. 1М.У., 1966. Р. 46. Однако это не соответствует действительности. Заявление Ире-машвили о том, что Джугашвили еще в семинарии был Кобой, подтверждается другими свидетельствами (Каминский В., Верещагин И. Детство и юность вождя... С. 87), где говорится, что псевдонимом Коба он пользовался еще в Тифлисе, когда примкнул к социал-демократической организации, то есть еще до переезда в Батум в 1901 г.

в

³¹ Подпись «Сталин* впервые появилась под статьей, опубликованной в «Социал-демократе» в 1913 г. Но он, по-видимому, взял этот псевдоним ранее, поскольку в 1910 г. некоторые его статьи имели подпись «К. С.» и «К. Ст.» (Стешин ИВ. Соч.Т.2.С. 187, 196).

³² Там же. Т. 6. С. 5 3-

³³ Там же. Т. I. С. 56.

³⁴ Там же. Т. 6. С. 53, 54,55.

³⁵ Это часто случается в психологическом процессе идентификации. Джугашвили хотел походить на человека, которым восхищался и с которым себя отождествлял. Согласно 3– Фрейду, разработавшему данную концепцию, «идентификация стремится к сформированию своего «я» по образцу другого человека, который берется за «идеал» (Психология масс и анализ человеческого «я». М., 1925. С. 49). Невит Сэнфорд пишет, что идентификация в отличие от сознательного подражания есть процесс более или менее бессознательный. «Возможно, – говорит он, – наиболее существенным является то, что идентификация стремится к тождеству, другими словами, субъект старается вести себя точно так же, как и объект» (ТЬе Эупагтсб оГ ЫеппПсаЦоп // <'Рьус1ю1о§оса1 Неу1егч». 1955. N0 2. Р. 100).

³⁶Арсенидзе Р. Из воспоминаний о Сталине // «Новый журнал». Июнь 1963– № 72. С. 223. В то время Арсенидэе знал Сталина, как товарища по социал-демократическому движению. По его словам (С. 220), Сталин повторял аргументы Ленина «с граммофонной точностью». И далее: «Сталин, пожалуй, лучше копировал Ленина и повторял его мысли, чем Шаумян» С. 2.35).

³⁷Сталин И.В. Соч.Т. 2. С. 201,208. См. также статью «Партийный кризис и наши задачи», в которой он говорит о том, что движение нуждается в «русских Бебелях, в опытных и выдержанных вождях из рабочих» (Там же. Т. 2. С. 152).

³⁸ Там же. Т. 2. С. 30, 31 ■ Статья появилась в марте 1907 г. в грузинской газете «Дро». -Я

³⁹ Относительно концепции психосоциального отождествления см.. Епкзоп Н. Епк. СЫИ1зоос1 апс! 5ос|с1у N 5’, 1963– Р. 261-263, 412; 1пм^1л апс! Неьроп5|ЬШ[у. НУ, 1964. 0)5. III, V; Метку: УошЬ апс! Сп515. И.У, 1968. СИ IV.

⁴⁰СталинИ.В. Соч.Т. 2.С. 188. ‘1

4'Там же. С. 49-50 (курсив автора).

⁴² Там же. С. 50-51. Выражение «истинно русский* использовал в своем выступлении в 1832 г. царский министр просвещения князь Уваров, когда говорил об «истинно русских консервативных принципах православия, самодержавия и народности». Впоследствии это выражение стало присловьем крайне правых националистических элементов России. В примечании к статье (С. 382) указано, что Алексинский, чью шутку повторил Сталин, позже отошел от большевиков, а «после Октябрьской социалистической революции – белоэмигрант».

^1,3 «Новый журнал», Нью-Йорк. 1963. № 72. С. 221. Арсенидзе также вспоминает недоумение Сталина по поводу негативной реакции рабочих на подобный выпад.

⁴⁴ Его записки о Лондонском съезде, опубликованные в «Бакинском пролетарии», были подписаны псевдонимом Коба Иванович. Иванович – распространенное в России отчество. Следует иметь в виду, что отчество Виссариона Джугашвили было Иванович, поскольку его отца звали Вано.

⁴⁼¹ Сталин И В. Соч. Т. 1, С. 42.

⁴⁶ Там же. С. 37-40.

⁴¹ Я глубоко признателен Эрику Эриксону, который обратил мое внимание на значение этой двойной ассоциации.

⁴⁸Сталин И В. Соч . Т. 1. С. 36.

49 Там же. Т. 5. С. 232.

⁵⁰ Последний абзац я добавил во втором издании этой книги в США, чтобы лучше осветить один из

моментов, не совсем ясно изложенный в первом издании. В этой связи я выражаю искреннюю признательность доктору Роберту С. Уэллерстейну, начальнику отделения психиатрии медицинского центра Сан-Франциско, который, исходя из своего клинического опыта и знаний, почерпнутых из психоаналитической литературы, разъяснил, что «человек может бороться вместе с тем лицом, с которым он себя отождествляет, и одновременно против него». Т

4^-1 К'."’

На роль большевистского лидера

–я..‘ '7*0*'

у л -чгнп

В партийном подполье

С того самого момента, когда Сталин покинул семинарию, он всю свою жизнь посвятил марксистскому движению. Единственным занятием стала революционная политика, и ему пришлось перенести свою долю тягот тюремного заключения и ссылки, т. е. в полной мере разделить обычную участь людей этой опасной в России профессии. Вместе с тем в революционной карьере Сталина того периода не было ничего выдающегося. Более десяти лет он оставался провинциальным революционным функционером в своем родном Закавказье и не мог похвастаться ни эффектными, направленными против самодержавия подвигами, ни значительными трудами (до 1913 г.), которые помогли бы формировать большевизм как идеологическое течение. Он принадлежал к партийным «практикам»: организаторам, конспираторам, пропагандистам и газетчикам.

Поскольку на первых порах революционная деятельность Сталина ничем особенным не блистала, встает законный вопрос: каким образом он смог подняться до поста члена Центрального комитета большевиков? Разумеется, никто не избирал Сталина «заочно» на Пражской конференции большевиков в январе 1912 г., как позднее уверяли сталинистские историки партии-, его кооптировал уже избранный ЦК¹. И это произошло по инициативе Ленина. Почему же он посчитал Сталина достойным стать членом столь влиятельного круга большевистских лидеров?

Мы уже упоминали, возможно, не лишенную достоверности историю о том, при каких обстоятельствах Ленин в конце 1904 г. впервые обратил внимание на Сталина. Тогда проживавшие в Лейпциге друзья переслали Ленину полученные из Кутаиси восторженные письма Сталина. В ответном послании Ленин назвал грузинского автора «пламенным колхидцем». Прямая переписка началась в мае 1905 г., когда Сталин, будучи членом Кавказского союзного комитета, информировал Ленина о степени влияния большевиков и меньшевиков в партийных организациях Закавказья². Тем временем в полемике с грузинскими меньшевиками он зарекомендовал себя усердным учеником Ленина. В брошюре «Коротко о партийных разногласиях», отпечатанной весной 1905 г. в Авлабарской подпольной типографии Тифлиса на грузинском, армянском и русском языках, Сталин атаковал Жордания за критику взглядов, изложенных Лениным в «замечательной книге» под названием «Что делать?». Спор разгорелся в основном вокруг утверждения Ленина о том, что революционное сознание (в отличие от тред-юнионистского) должно быть внесено в рабочий класс организованной социал-демократией извне. Используя цитаты из произведения Карла Каутского, Маркса и Энгельса, Сталин решительно отстаивал ту точку зрения, что, вопреки утверждениям Жордания, позиция Ленина нисколько не противоречила марксизму, а полностью согласовывалась с учением Маркса. В июле Крупская написала из-за границы в Тифлис и просила выслать несколько экземпляров брошюры; отсюда можно предположить, что Ленину о ней сообщили. В августе Сталин вновь вернулся к предмету спора в полемической статье, написанной в ответ на критику Жордания упомянутой выше брошюры. Эта статья так понравилась Ленину, что в рецензии на нее, опубликованной в русском издании грузинской газеты, ранее напечатавшей статью, он с особой похвалой отозвался о работе Сталина и отметил «прекрасную постановку вопроса о знаменитом «внесении сознания извне»»³.

Какое впечатление произвел Сталин на Ленина, когда они впервые встретились на Таммерфорсской конференции в конце 1905 г., неизвестно. Но на Стокгольмском съезде в 1906 г. оно, вероятно, было совершенно определенным (хотя и не совсем приятным). На заседании, на котором председательствовал Ленин, Сталин, выступая в прениях по аграрному вопросу, не поддержал ни ленинскую концепцию национализации земли, ни меньшевистский план ее муниципализации, а высказался за конфискацию помещичьих земель и распределение их среди крестьян. Такую позицию одобрило большинство деле-гатов-большевиков, но не съезд в целом⁴. Весьма вероятно, что, несмотря на разногласия по обсуждавшемуся вопросу (а возможно, именно благодаря им), Ленин в тот момент пришел к выводу, что в Ивановиче (псевдоним Сталина на съезде) он приобрел энергичного и острого на язык сторонника, которого не следовало упускать из виду.

Подобная реакция была тем более понятна в связи с таким важным обстоятельством, как неудачи большевиков в Грузии. Мы уже отмечали в одной из предшествующих глав, что после революции 1905 г. грузинские меньшевики стали господствующей социал-демократической фракцией. Таким образом, Сталин оказался в выгодной позиции одного из немногих видных грузинских социал-демократов, исповедовавших большевизм. Помимо этого, он доказал, что может быть полезным большевикам в роли закулисного организатора «экспроприаций», проведенных во время и после событий 1905 г. в Закавказье. В результате Сталин, должно быть, зарекомендовал себя в глазах Ленина надежным подпольщиком, которому без раздумья можно было доверить весьма деликатные секретные задания большой важности.

Такой человек мог быть совершенно уверенным в том, что в условиях кризиса, который переживала партия с 1907 по 1912 г., он займет подобающее положение среди сторонников Ленина. В период реакции партийная казна почти опустела. После революции 1905 г. повсюду распространились уныние, апатия и политическая пассивность. Из-за того что многие прежние активисты покинули партию, а большинство из тех, кто выражал готовность продолжать работу, были арестованы, партия практически распалась. Летом 1909 г. в России действовало не более пяти-шести большевистских подпольных комитетов⁵. Тем временем часть партийцев, которых Ленин с презрением окрестил «ликвидаторами», высказалась против воссоздания нелегальной партии, считая, что в сложившихся условиях социал-демократам нужно сосредоточить внимание на использовании существующих ограниченных возможностей для легальной деятельности, например в Думе. То было время, когда Ленин ощутил острую потребность в людях, абсолютно преданных революционному делу и идее нелегальной партии как его организующего инструмента, – т. е. в людях, подобных Сталину, которые в короткие промежутки между арестами и ссылками продолжали работать в сохранившихся подпольных организациях и готовиться к новому революционному подъему. В своих статьях, публикуемых уже в партийных органах, которые издавались на русском языке и которые читал Ленин, Сталин твердо отстаивал ортодоксальную революционную политику. Возможность сделать партию как можно более легальной и в то же время отказаться от революционных требований, писал он в газете «Бакинский пролетарий» в августе 1909 г., означало бы похоронить партию, а не обновить ее. Для преодоления партийного кризиса было необходимо, во-первых, покончить с оторванностью от широких масс и, во-вторых, связать воедино партийную деятельность местных организаций на общенациональной основе. И, говоря словами Ленина, автора «Что делать?», Сталин заявил, что лучшим средством для достижения этой цели явилась бы общерусская партийная газета. Правда, в отличие от Ленина он настаивал на том, чтобы такая газета выходила в самой стране, а не за рубежом, поскольку заграничные партийные органы, «стоящие вдали от русской действительности», были якобы не в состоянии выполнить объединительные функции⁶.

Закаленный профессиональный революционер, безусловно преданный большевик, кругозор которого ограничивался партийными делами, а подпольная деятельность представляла родную стихию, Сталин был слишком ценным работником, чтобы Ленин мог его игнорировать. Да Сталин и не позволял, чтобы его игнорировали. В проекте создания издающегося в России партийного органа улавливался намек на самовыдвижение Сталина в качестве редактора; этот пост он в самом деле занял, когда три года спустя в Петербурге была основана газета «Правда». В подготовленной Сталиным резолюции от 22 января 19Юг. Бакинский комитет не только повторил предложение относительно общерусского партийного органа, но и потребовал «перемещения (руководящего) практического центра в Россию»⁷. В письме, отправленном Сталиным в конце 19Ю г. из Сольвычегодска за границу, скрытая претензия на включение в подобный практический центр переросла в открытое домогательство. Адресованное некоему товарищу Семену, оно, однако, совершенно недвусмысленно предназначалось Ленину, которому в самом начале письма Сталин передавал горячий привет. Сталин доказывал настоятельную необходимость образования в России центральной координирующей группы, которую можно было бы назвать «русской частью Цека» или «вспомогательной группой при Цека», и тут же предлагал свои услуги после окончания оставшихся шести месяцев ссылки или при необходимости раньше⁸. Возможно, что предложению придал дополнительный вес тот факт, что в это время Сталина назначили «агентом ЦК», т. е. разъездным функционером, который поддерживал связь с местными партийными организациями и давал им указания от имени большевистского центра⁹. Во всяком случае, когда фракция большевиков в 1912 г. на Пражской конференции преобразовалась в самостоятельную партию, Центральный комитет, состоявший теперь из одних большевиков, не только кооптировал Сталина, но и избрал его одним из четырех членов Русского бюро, созданного для руководства партийной работой в России. И вполне возможно, что Ленин ввел Сталина в Центральный комитет именно затем, чтобы он мог стать членом этого вспомогательного органа, на формировании которого Сталин постоянно настаивал¹⁰.

И все-таки, по-видимому, Ленин одобрял не все из того, что делал молодой революционер, которого он рекомендовал на столь высокие посты. Ленин, в частности, узнал о некоторых письмах Сталина, в которых тот отзывался о событиях в эмигрантских кругах в вызывающей, по мнению Ленина, манере. В письме, посланном в июне 1908 г. проживавшему в Швейцарии Михе Цхакая, Сталин назвал философскую полемику Ленина с группой Богданова о махизме («эмпириокритицизме») «бурей в стакане воды» и заявил, что у махизма есть «хорошие стороны». Богданов являлся лидером группы партийных интеллигентов, пытавшихся заменить марксистскую философию теорией познания, частично выведенной из учения Эрнста Маха. Спустя некоторое время после выхода в свет книги «Материализм и эмпириокритицизм» в письме, посланном некоему М. Торошелидзе (также проживавшему в Швейцарии), Сталин, высоко оценивая книгу и называя ее компендиумом материалистической эпистемологии, одновременно с похвалой отозвался о Богданове, который указал на «отдельные промахи Ильича» и верно заметил, что «материализм Ильича во многом отличается от такового Плеханова, что вопреки требованиям логики (в угоду дипломатии?) Ильич старается затушевать...». Затем, 24 января 1911 г., Сталин пишет из Соль-вычегодска Владимиру Бобровскому: «О заграничной “буре в стакане воды”, конечно слышали: блок Ленина-Плеханова, с одной стороны, и Троцкого-Марто-ва-Богданова, с другой. Отношение рабочих к первому блоку, насколько я знаю, благоприятное. Но вообще на заграницу рабочие начинают смотреть пренебрежительно; “пусть мол лезут на стену, сколько их душе угодно; а по-нашему, кому дороги интересы движения, тот работай, остальное же приложится”»¹ *.

Посещая летом 1911г. партийную школу во Франции, Орджоникидзе от Ленина слышал, что его внимание привлекли и сильно раздосадовали письма Сталина. Однажды прогуливаясь с Орджоникидзе по Парижу, Ленин внезапно спросил его, известно ли ему выражение «заграничная буря в стакане воды». Орджоникидзе, который знал о письмах и сразу же понял, куда Ленин клонит, пытался защитить грузинского товарища и друга, однако Ленин продолжал: «Говорите – “Коба наш товарищ”, дескать большевик, не перемахнет. А что непоследователен, на это закрываете глаза? Нигилистические шуточки “о буре в стакане воды” выдают незрелость Кобы как марксиста». Затем, смягчая упрек, Ленин сказал, что у него сохранились о Сталине самые хорошие воспоминания, и похвалил некоторые из его ранних посланий из Баку, особенно прошлогодние «Письма с Кавказа»¹².

Учитывая тот факт, что Орджоникидзе в скором времени предстояло вернуться в Россию, очень возможно, что Ленин воспользовался подходящим случаем для того, чтобы довести до сведения Сталина свое неудовольствие по поводу последних писем. Не исключено, что Ленин тем самым желал расчистить путь к совместной работе с человеком, которого он считал весьма ценным для движения, хотя и незрелым марксистом.

*!,

1<.‘ НК*;.'

Теоретик национального вопроса '•

Вскоре после кооптации Сталина в новый полностью большевистский Центральный комитет, его взаимоотношения с Лениным на политическом поприще скрепила совместная работа над национальным вопросом. Когда Сталин в ноябре 1912 г. прибыл в Краков, чтобы посоветоваться относительно партийных дел, Ленина уже сильно занимал этот вопрос. В том же месяце Ленин написал статью, в которой категорически возражал против, как он сказал, «приспособления социализма к национализму» и против превращения партии в «австрийскую федерацию»¹³. Здесь имелась в виду ситуация в Австрийской социал-демократической партии, которая с годами из единой партии преобразовалась в федеративный союз национальных социал-демократических групп (немецкой, чешской, польской, русинской, итальянской и южнославянской).

Ленин опасался, что подобные тенденции возобладают и в России, где социал-демократическая партия с самого начала мыслилась как нефедеративный союз рабочих всех национальностей Российской империи¹⁴. На практике, однако, известной автономией в рамках российской партии обладали Еврейский рабочий союз (в 1906 г. вернувшийся в лоно партии) и социал-демократические организации Польши, Латвии и Литвы, которые, как указывалось в одной из резолюций Пражской конференции большевиков, навязывали партии «федерацию худшего типа». И вот в 1912 г. определенные социал-демократические круги, прежде всего бундовцы и грузинские меньшевики, попытались заставить российскую партию одобрить лозунг австрийских марксистов «культурно-национальной автономии». Ленина, считавшего, что национальный сепаратизм несовместим с социал-демократией, крайне возмутило еще одно, как он считал, проявление «ликвидаторства». Всякая попытка разделить российскую социал-демократию по национальному признаку только нанесла бы ущерб направленному против монархии революционному движению. Все социал-демократы, независимо от их национальности, должны были работать вместе в партийной организации своей территории. Здесь образцом могла бы служить организация Закавказья, объединившая революционеров грузинской, армянской, русской и других наций¹⁵.

Приезд Сталина в Краков в этот самый момент, должно быть, пришелся, с точки зрения Ленина, как нельзя кстати. Ведь если требовалось бороться со взглядами нерусских «националов» в социал-демократическом движении, то для этой цели лучше других подходили сами «националы», которых было бы трудно заподозрить в равнодушии к нуждам национальных меньшинств. Более того, Ленин, по всей видимости, надеялся, что Сталин поможет разобраться в сложных национальных проблемах Закавказья. Если это так, то Сталин его не разочаровал, ибо хорошо разбирался в данном вопросе. И, что еще важнее (как Ленину, вероятно, стало впервые известно), Сталин в течение длительного времени боролся с проявлениями местного национализма в революционном движении Закавказья. Мы уже видели, что в 1904 г. он выступил в печати против националистических тенденций в определенных грузинских и армянских социалистических группировках и отстаивал идею централизованной Российской социал-демократической партии, которая собрала бы под свои знамена пролетариев всех народов России и разрушила бы разделявшие их национальные барьеры. Этой позиции Сталин придерживался в 1906 г., когда на региональном съезде партийных организаций Закавказья группа социал-демократов из Кутаиси подняла вопрос о культурно-национальной автономии, а также в 1912 г., когда Жордания и грузинские меньшевики пошли по тому же пути. Ленин, таким образом, встретил в Сталине «национала», горячо принявшего его сторону в спорах по национальному вопросу и поступившего так в силу давно сложившихся личных убеждений. Свое удовлетворение Ленин выразил в следующих строках письма, посланного Максиму Горькому в феврале 1913 г.: «Насчет национализма вполне с Вами согласен, что надо этим заняться посурь-езнее. У нас один чудесный грузин засел и пишет для “Просвещения” большую статью, собрав все австрийские и пр. материалы»¹⁶.

Большую часть статьи Сталин написал, находясь в Вене в январе 1913 г. В первом, теоретическом разделе он рассматривал проблему определения понятия «нации». По этому вопросу в марксистской литературе высказывались различные точки зрения. Отто Бауэр полагал, что нация – это относительная общность характера и общность культуры. А Карл Каутский считал, что нация представляет собой современный феномен – результат образования крупных территориальных экономик в условиях капитализма. Согласно его определению, отличительными чертами нации являются общность языка и общность территории, сложившихся в условиях капиталистического процесса консолидации экономики. Сталин критиковал бауэровский подход с каутскианских позиций, но присовокупил национальный характер (назвав его «общностью психического склада») в качестве четвертого признака нации. Тремя другими были: общность языка, общность территории и общность экономической жизни. Тем самым он воспроизвел не только содержание, но и форму дефиниции Каутского, правда, без ссылки на источник, хотя к тому времени большая часть сочинений Каутского была переведена на русский язык¹⁷ Мы сможем еще не раз убедиться в том, что Сталин не имел привычки выражать кому-нибудь за исключением Ленина признательность за использование чьих-то идей.

Завершив общетеоретическую часть работы, Сталин немедленно открыл огонь по австро-марксистской концепции «культурно-национальной автономии», разработанной двумя ее главными сторонниками – Карлом Реннером и Отто Бауэром. Социал-демократам, писал он, вместо организации наций, «сохранения и развития национальных особенностей народов» (как указывалось в программе австрийских социал-демократов) следовало бы организовать пролетариат для классовой борьбы. «Культурно-национальная автономия» представляла собой замаскированный национализм, прикрытый, по выражению Сталина, броней социализма. Она-де являлась анахронизмом в эпоху, когда, как предсказывал Маркс, национальные перегородки повсюду падали. Более того, идея национальной автономии создавала психологические предпосылки для разделения единой рабочей партии на отдельные, организованные по национальному признаку партии и для аналогичного национального сепаратизма в профсоюзном движении. Такой путь, дескать, проделала австрийская социал-демократия, и опасные тенденции в этом направлении стали появляться и в России. В то время как Маркс, Каутский и Бауэр предусматривали для евреев не национальную автономию, а ассимиляцию, Бунд порвал с социал-демократическим интернационализмом, чтобы повести еврейских рабочих по дороге национального сепаратизма. И вот уже, говорилось далее, некоторые кавказские социал-демократы выдвинули требование культурно-национальной и областной автономии. Желая показать нелепость подобного требования, Сталин утверждал, что предоставить культурно-национальную автономию многочисленным малым народностям Кавказа (например, осетинам и мингрелам) означало бы закрепить эти народности на низших ступенях развития и помочь местным силам политической реакции. Областную автономию Кавказа Сталин считал приемлемой, ибо она помогала бы отсталым нациям вылупиться из скорлупы мелконациональной замкнутости. Однако культурно-национальная автономия действовала бы в прямо противоположном направлении, замыкая нации в старую скорлупу. Национальный вопрос на Кавказе мог бы быть разрешен только путем вовлечения отсталых наций и народностей в общее русло высшей культуры.

Касаясь довода о том, что требование (кавказской делегации) национальнокультурной автономии не идет вразрез с провозглашенным социал-демократической программой правом наций на самоопределение, Сталин подтвердил право наций самим определять свою судьбу. Однако тут же оговорился, что, провозглашая и отстаивая это право, социал-демократии следует бороться и агитировать против вредных учреждений и нецелесообразных требований наций. Точно так же ей следует бороться и агитировать против католицизма, протестантизма и православия и в то же время отстаивать право людей на свободу вероисповедания. Социал-демократия была обязана влиять на волю наций, так чтобы нации выбрали форму, наиболее соответствующую интересам пролетариата; например, социал-демократия была обязана агитировать против отделения татар и против культурно-национальной автономии кавказских наций. Единственно верное решение национального вопроса в России было связано, по мнению Сталина, с областной автономией при одновременном предоставлении национальным меньшинствам всех регионов права пользоваться родным языком, иметь свои школы и т. п. Рабочая партия, однако, не должна создаваться отдельно по национальностям. На местах рабочим всех национальностей нужно было сплачиваться в единую партию, осознавая себя не представителем определенной нации, а членом одной классовой семьи, единой армии социализма¹⁸.

В беседе с Милованом Джиласом в 1948 г. Сталин заявил, что в работе «Марксизм и национальный вопрос» он выразил взгляды Ленина и что работа была Лениным отредактирована¹⁹. В самом деле, вполне возможно, что Сталин, взявшись за перо по предложению Ленина, извлек много полезного из имевших место в Кракове дискуссий по национальному вопросу и включил в свой труд различные конкретные замечания, высказанные Лениным в ходе обсуждения этой проблемы. С другой стороны, нет никаких оснований целиком приписывать авторство Ленину, как это сделал Троцкий. Критика Сталина культурнонациональной автономии вполне согласовывалась с его собственными взглядами, которые он излагал в статьях еще в 1904 г. Большинство специалистов считают стиль изложения работы и манеру аргументации явно сталинскими. Примечания к тексту свидетельствуют о том, что большую часть необходимого австрийского материала он имел в русском переводе²⁰. Ему вряд ли требовалась помощь в работе над важными разделами о Бунде и национальном вопросе на Кавказе. Кроме того, хотя Ленин уделял много внимания национальным проблемам уже в 1912 г., он к тому времени еще не создал какого-либо фундаментального труда на данную тему. В опубликованном в 1914 г. наиболее значительном сочинении («О праве наций на самоопределение») подход Ленина к национальному вопросу существенно отличался от сталинского расстановкой акцентов. Главная тема его работы – право наций на самоопределение, в смысле отделения и образования самостоятельного государства – не получила столь глубокого развития у Сталина, который с видимой неохотой упомянул об этом праве в нескольких абзацах.

«Марксизм и национальный вопрос» – это в основном его работа, а сотрудничество с Лениным при ее написании, по-видимому, пошло на пользу обеим сторонам. Во всяком случае, эта работа очень понравилась Ленину. Когда товарищ по партии, Александр Трояновский, предложил опубликовать статью в журнале «Просвещение» в дискуссионной рубрике (объяснив, что его жена Е. Розмирович – сторонник культурно-национальной автономии), Ленин написал Каменеву: «Конечно, мы абсолютно против. Статья очень хороша. Вопрос боевой и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи»²¹.

Работой по национальному вопросу Сталин утвердил себя в мнении Ленина знающим марксистом. Можно без преувеличения сказать, что он представил своему ментору удачную диссертацию. И все-таки эта встреча – хотя и веха в партийной карьере Сталина – еще не была началом их тесного личного общения. Вскоре после возвращения в Петербург в середине февраля 1913 г. идотого, как работа по национальному вопросу вышла из печати, Сталин был арестован полицией на благотворительном вечере, организованном местными большевиками. Полагали, что о месте его нахождения информировал полицию провокатор Роман Малиновский ²² Последующие годы Сталин провел в сибирской ссылке. Его имя несколько раз появляется в письмах Ленина военного времени, однако свидетельств близких отношений между ними нет. Ленин знал Сталина как Кобу и Кобу Ивановича, потому что свои письма Ленину, посланные из Сибири, тот подписывал псевдонимом Коба. В 1915 г. в письме Зиновьеву Ленин спрашивал: «Не помните ли фамилии Кобы?» Несколько позднее в том же году он писал В.А. Карпинскому. «Большая просьба-, узнайте (от Степко или Михи и т. п.) фамилию «Кобы» (Иосиф Дж...?? Мы забыли). Очень важно!!»²³