Текст книги ""Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ясный

Глава 24
Неожиданный поворот

– Что так хмур, Михаил? Помнится, к брату ты шел в куда лучшем настроении, – окликнула его подошедшая сзади Ирина.

– Скажем так, действительность не оправдала ожиданий.

– А поконкретней.

– Князь русичей Олег. Твой брат решил, что он будет лучше смотреться на посту кентарха пограничников.

– И?

– Пока не знаю. Но я его как командира не приму.

– Объяснишь?

Объяснил, куда же деваться. Насколько ему было известно, у Алексея от Ирины не было секретов. Она же в свою очередь обеспечивала ему всяческую поддержку. Кто-то скажет, так себе опора, девица шестнадцати годочков от роду. На деле же она была по-настоящему умна и умела мастерски заплетать интриги. Как говаривали о них обоих – талант к интригам у них в крови. Кто-то поговаривал даже о том, что Комнин служит Никифору только потому, что пока ему это выгодно.

– Так и что с того? Тебя так заботит судьба черни?

– Я сам из черни.

– Ты воин.

– Сейчас воин. Но даже если и так, они тоже не простые крестьяне.

– А то, что половина твоих пограничников теперь из дружины брата Олега, это как?

Ну надо же, и у нее свои соглядатаи. Или она имеет доступ к сведениям, поставляемым брату? Скорее всего, именно так и есть.

– Роман погиб. От клятвы они свободны. Доберутся до Пограничного, в церкви дадут новую на верность общине.

– Общине? – вздернула бровь Ирина.

– Не император выкупил их из неволи. Община служит императору, они служат общине. Что не так?

– Хм. Звучит логично. Итак, какие у тебя планы?

– Навестить учеников. И далее свободен.

– Сегодня вечером на ипподроме игра в циканион[34]34
  Циканион – византийская игра, заимствованная у арабов и напоминающая поло.


[Закрыть]. Ты будешь?

– Непременно буду, госпожа. – А что он еще мог ответить при такой-то постановке вопроса?

– В таком случае на обычном нашем участке.

Ребята, отданные в обучение, радовали. Все же одно дело, когда отправляют на учебу тех, за кого сделали выбор родители, и совсем другое, когда этот выбор осознанный. И добровольный.

Наставники не могли нахвалиться успехами ребят. И тут уж радовался сам Романов. Не всегда же ему заниматься врачеванием и трудиться в мастерской. Пора делать шаг в сторону самостоятельности и благосостояния, как своего, так и поселка в целом. Как говаривал вождь народов, кадры решают все.

Вход на ипподром свободный. В смысле для граждан империи. Достаточно только показать бирку. Эдакий абонемент на посещение одного из главных увеселительных центров города. Ну или состоять на императорской службе. К примеру, те же варяги проходили беспрепятственно, при этом являясь всего лишь наемниками. Были еще варианты, когда гостя проводил аристократ.

Михаил не служил в варанге и не имел права носить ее цвета. Наличие доспеха вовсе не указывало на то, что он состоит на службе. Мало ли кто станет расхаживать в подобном обличье. Вообще-то он с удовольствием переоделся бы в обычную одежду. Но вот как-то не рассчитывал задержаться в столице, а потому и не прихватил с собой дополнительный комплект. Однако у него имелась бирка, организованная Ириной. Ему уже не впервой посещать соревнования.

Сказать, что спорт в Царьграде популярен, это не сказать ничего. Его жители с удовольствием посещают соревнования и с не меньшим азартом участвуют в них сами. Спортивные игры самые разнообразные: от метания копья до забегов на короткие и длинные дистанции.

Но особой популярностью пользуются конечно же скачки. Изначально было четыре команды, но со временем их число сократилось до двух – «зеленые» и «синие». У каждой из них были свои многочисленные болельщики. Соревнования нередко длились целый день, по двенадцать заездов до и после обеда. Нередко между фанатами разных команд возникали потасовки, зачастую со смертельным исходом. А восемь раз эти столкновения приводили к массовым беспорядкам, бунтам и многотысячным жертвам.

Оставлять такую силу без присмотра глупость несусветная. Хотя и управлять толпой практически невозможно. Есть лишь вариант подтолкнуть в нужном направлении и использовать эту стихию с максимальной выгодой. Словом, исторически так сложилось, что эти команды стали политизированы и представляли либо существующую власть, либо ее оппозицию.

Но скачки вот так, с кондачка, не проводятся. На их подготовку уходит до месяца. И если ты не хочешь стать политическим трупом, то, даже будучи при смерти, ты должен присутствовать на соревнованиях. Проводить встречи, принимать просителей и быть на виду у тех, кто тебя поддерживает. При этом просто обязан демонстрировать бодрость духа и крепость тела.

В дни проведения соревнований даже император находится весь день в своей ложе. Там он проводит аудиенции и принимает чиновников, но только в перерывах между заездами. Он может проигнорировать выступление сатиров, мимов, борцов, фокусников и им подобных, развлекающих публику, пока готовится очередной заезд или длится обеденный перерыв. Но в момент гонки непременно должен проявлять интерес и болеть за свою команду.

К примеру, Михаилу было точно известно, что Никифор ни разу не был любителем скачек. Но знал об этом лишь узкий круг людей. Слухи ходили, но люди не верили, потому что император проявлял неподдельный интерес к своей команде, болел азартно и щедро награждал победителей.

Но ипподром не пустовал и в обычные дни. Соревновались тут ежедневно. Могли устроить и скачки, арендовав арену. Что вполне практиковалось среди знати. Эдакие любительские клубы на фоне профессионалов. Хватало и других игр. Причем для разных слоев общества. В случае отсутствия арендаторов граждане допускались для игр совершенно бесплатно.

Администрация ипподрома зарабатывала на другом. Ни одному торговцу входа на его территорию не было. Посетители могли купить здесь все: от прохладительных напитков до полноценного обеда. Но ни в коем случае не приносить с собой. Как уже говорилось, в Константинополе все было ориентировано на извлечение прибыли.

Михаил прошел через арку, на несколько секунд погрузившись в ее прохладную полутьму. Но уже скоро опять оказался под палящими лучами солнца. Тяжко вздохнул, потому как гулять в броне удовольствие ниже среднего. И направился в сторону мест, занимаемых Ириной и ее друзьями.

Циканион – игра аристократов, потому что для нее требуется иметь лошадь. Причем не абы какую, а специально тренированную. Далеко не дешевое удовольствие. И да, она также политизирована. Эдакая молодежная кузница кадров. Которую, разумеется, не оставляют без присмотра. Вон сидят два великовозрастных пастуха, выпасающих свое стадо.

Под игру отвели незначительную часть арены. На секундочку, ипподром имеет более четырехсот метров в длину и сотню в ширину. Так что места хватало всем. Даже свободное имелось. Команды уже носились по песку, взметая пыль копытами лошадей и клюшками. Все же поло из его мира имело неоспоримое преимущество перед вот этой игрой хотя бы тем, что играли всадники на зеленом газоне. Тут же… Без помывки в бане не обойтись. Впрочем, тоже часть культурной и общественной жизни. Так что им это не в напряг.

– Михаил, – подняв руку, подозвала его Ирина.

Как будто он мог ее не заметить. Их группа расположилась на каменных скамьях под просторным парусиновым тентом. Хм. Ошибочка. Не парусина. Уж больно рисунок затейливый, да и ткань выглядит более легковесной.

Зрители устроились на подушках. Причем, насколько сумел рассмотреть Романов, смешанными группами. Так куда проще вести пикировки с собеседниками. Вот один из парней переместился в другую группу, как видно, из желания сменить оппонентов. Ну и собраться с мыслями. Если судить по брошенным ему в спину усмешкам одних и кислым минам других, ему явно не хватило аргументации, и он был вынужден ретироваться. Что конечно же не понравилось его соратникам.

– Господа, многие из вас его уже знают, остальным позвольте представить, друг нашей семьи Михаил. Он служит на границе. Оберегает пределы империи от посягательств турок.

– Как-то не очень у него получается. Насколько мне известно, турки прохаживаются по приграничным владениям, ничуть не стесняясь и практически не встречая сопротивления, – произнес тот самый парень, которому не обломилось в другом кругу.

Хм. Похоже, изливать желчь – это его любимое занятие. Только при чем тут Михаил? Он его вообще впервые видит. Понятно, что этот хмырь из аристократов. Но и Романова не в дровах нашли. Во всяком случае, он уже не тот, что был год назад. Впрочем, ввязываться в спор с теми, кто учится этому специально, метя в политики, глупо. Зачем играть на поле и по правилам, где ты заведомо слабее? Поэтому он лишь смерил парня взглядом и снисходительно ухмыльнулся.

– Михаил, – слегка поклонившись, представился Романов.

– Досифей.

– Очень приятно.

– А мне будет приятно, если твой патрон наконец озаботится защитой рубежей империи и оградит нас от нападок сельджуков.

– Смею тебя заверить, что мы как раз занимаемся этим вопросом. За прошедшие два месяца ни одного прорыва на участке, где служу я, и соседних с ним.

– А как же остальная граница? Алексей Комнин не больно-то и спешит закрыть ее всю, – не унимался молодой человек.

– Все и сразу охватить невозможно. Если пирог слишком большой, то его нужно есть по кусочкам. Еще пара лет, и турки десять раз подумают, прежде чем соваться на земли империи.

– А земли империи вовсе не ограничиваются сегодняшней границей. Они простираются далеко на юг и восток.

– Послушай, Досифей, если кто-то испортил тебе настроение, это не повод срываться на мне, – покачав головой, со вздохом произнес Михаил. – Давай ты будешь упражняться в своем красноречии на ком-нибудь другом. Я не умею вести витиеватые речи. Мой удел меч.

– Считаешь, что я не умею владеть мечом?

– Я лишь сказал, что я простой солдат. Но если ты ищешь ссоры…

– Господа, по-моему, это уже чересчур, – оборвала его Ирина. – Досифей, ты можешь выступать противником моего брата и уличать его в ошибках. Но все же не имеешь права набрасываться на того, кто каждый день рискует своей жизнью, защищая пределы империи.

Молодой человек изобразил нейтральный легкий поклон и отошел в сторону. Не его сегодня день. Хотя-а-а. Это еще как посмотреть. Сначала Олег, теперь вот этот. Михаил уже реально примерялся к мечу, чтобы проучить этого словоблуда. Не до смерти, но морду набил бы он ему с удовольствием. Именно об этом и говорил его выразительный взгляд. Однако Ирина ответила ему не менее красноречивым, мол, даже не думай.

– Боже, мужчины. Кто быстрее, кто дальше, у кого больше. Хи-хи, – не удержалась от смешка светловолосая девушка с небесно-голубыми глазами. – Михаил, лучше присядьте рядом со мной. Ну же, не вредничайте. Досифей и остальные пускай изображают из себя напыщенных индюков, тревожащихся о судьбе империи, хотя от них ничего и не зависит. Я же желаю услышать рассказ из первых уст от того, кто стережет пределы государства.

Ну а что делать? Романов присел на указанные подушки, тут же оказавшись в центре внимания женского общества. Мужчины в стороне продолжали сотрясать воздух обличительными аргументами. И похоже, на этот раз незадачливый Досифей в поднятом вопросе оказался докой. Михаил слышал краем уха, как он раз за разом гвоздил своих оппонентов железобетонными доводами.

Сам же он был вынужден отвечать на тысячу и один вопрос. Рассказывал о Пограничном, об ответных рейдах. О добыче. О быте ромеев, оставшихся на оккупированной территории. О том, как турки устраивают свои мечети в христианских храмах. Об их обычаях. Словом, было что порассказать. Признаться, несмотря на свою исключительную память, он даже не предполагал, сколько всего успел узнать.

Под занавес начался развод. Четыре девушки, и светловолосая Евгения в том числе, пустили в ход беззастенчивый флирт в надежде заполучить новинку Романова. Мощный арбалет, способный пробить абсолютно любой доспех, который может взвести даже слабенькая девушка. Ну кто не захочет получить подобное оружие!

Михаил наладил их производство в своей мастерской. В настоящий момент ее мощности, а также шесть малолетних помощников позволяли в среднем изготавливать по одной единице в день. Объемы, конечно, можно и увеличить, но это лишнее. Михаил не собирался забывать о том, что все перспективные разработки тут же подгребала под себя казна. Яркое тому подтверждение шелк, стекло, сталь и многое другое, что производилось непосредственно в мастерских Большого дворца.

Одно дело, если в месяц получается сделать несколько штук. Товар, конечно, дорогой, но изготовление единичных изделий не впечатляет. И совсем другое, если станет известно об истинных объемах производства и довольно незначительных накладных расходах в шесть номисм. Львиную долю которых составляет цена упругой стали на дуги. Зато на выходе получается арбалет, приносящий двадцать четыре золотых чистого дохода.

За прошедшие два месяца после запуска производства он сумел заработать более девятисот золотых, которые пристроил у ростовщика. Венецианский купец, с которым он имел дело, согласился не предавать огласке реальное число переданных ему арбалетов. Ведь чем позже об этом узнают, тем большее количество предметов пройдет через его руки.

Это в Европе арбалеты ценятся. В Восточной Римской империи отдают предпочтение тугим лукам. Они имеют ряд преимуществ перед арбалетами, которых ромеям достаточно, чтобы сделать правильный выбор. А потому здесь этот товар не столь востребован и ориентирован строго на экспорт. Ну и еще момент. Стоит только императору наложить на производство свою руку, как цена тут же изменится. Словом, все было за то, чтобы купцу пойти Романову навстречу.

Опасности же практически никакой. Михаил освобожден от налогов как пограничник. Венецианец платит общий налоговый сбор на торговлю, после чего частности казну уже не волнуют. Разумеется, если речь не идет о товаре, запрещенном к свободному обороту, то есть монополизированном императором.

Итогом осады Михаила было обещание изготовить четыре арбалета для обольстительных прелестниц. После чего разговор вновь скользнул в сторону. На этот раз не столько говорил Романов, сколько щебетали девушки.

Постепенно Евгения, белокурая голубоглазая красавица, полностью завладела его вниманием. Казалось, ей было интересно все. Но нужно быть полным тупицей, чтобы не понять, что она с ним заигрывает. А он что? Пятнадцать годочков. Далеко не только турок может рубать, но и иные потребности имеет. И коль скоро такая прелестница решила взять его в оборот, то он готов капитулировать.

Вообще-то церковь насаждала строгость нравов, чистоту и непорочность. Н-но… Светская публика всегда и везде жила по своим правилам. И потом, церкви так и не удалось до конца изжить свободу нравов римской цивилизации. Успехов священники, безусловно, добились серьезных и были поддерживаемы властями. Однако если приличия соблюдены, то оно вроде как и не страшно.

Так что ничего удивительного в том, что в его руке оказался ключ от небольшого дома. А на ухо ему прошептали адрес в одном из окраинных кварталов, все еще относящихся к приличным. Где-то даже ожидаемый финал.

– Ты? – А вот такого оборота он никак не ожидал.

– А ты кого ожидал увидеть? Уж не Евгению ли? – проходя в комнату и закрывая за собой дверь, фыркнув, произнесла Ирина.

– Ну-у, вообще-то… Хм. Это ты вручила ей ключ?

– Нет. Ключ ее. Как и этот дом принадлежит ее отцу. Но передала она его тебе по моей просьбе, – развязывая тесьму простого темного плаща, ответила девушка.

– И чем вызвана такая забота? Не хотела, чтобы я ночевал в гостинице?

– Михаил, ты не производишь впечатления глупого человека.

– Конечно, не произвожу, потому что я не дурак крутить любовные истории с младшей сестрой своего патрона.

– Это единственная причина? – озорно стрельнув в него глазками, поинтересовалась Ирина.

– Разумеется, – пытаясь найти выход и не находя его, ответил он.

– И все-таки ты глупый. Ты такой глупый, что нравишься мне еще больше. Стой на месте. Не смей от меня отходить.

– Ирина, это плохая идея.

Да хуже не придумаешь! Обидеть ее – получить злейшего врага. Закрутить шашни – риск нарваться на гнев Алексея. Сестру-то он любит и ничего ей не сделает. А вот дворнягу, посмевшую вскочить на породистую болонку, может и порвать в клочья.

Из двух зол нужно выбирать… Да Ирину нужно выбирать. М-мать! Ох, чует его сердце, аукнется ему еще эта история. Ох, аукнется. А пока…

Михаил прекратил пятиться. Взял девушку за плечи, удерживая в отдалении, посмотрел на нее долгим страстным взглядом. Ну, он о-очень надеялся, что тот у него получился. Во всяком случае, об этом говорило увиденное им в ее глазах.

Наконец, словно кидаясь в омут с головой, он прижал ее к себе и впился в губы долгим страстным поцелуем. Ирина издала сладостный стон, ее глаза затянула поволока, а голова безвольно откинулась назад. Он подхватил ее на руки и понес к постели, мысленно все еще пытаясь просчитать последствия этого поступка. Зато его дружок подобными сомнениями не мучился.

Глава 25
Все по-взрослому

«Пилите, Шура, пилите, они золотые». Ну а что еще он должен был вспомнить, как не эту крылатую фразу из «Золотого теленка». Понятно, что есть и куда более эффективные способы получения железа и конкретно стали, на которую, собственно говоря, Михаил и делал ставку. Вот только он ни разу не металлург от слова совсем. Поэтому приходится использовать местные технологии, которые сводятся к многократной проковке. А оттого и стоит такой грохот, так что подворье с металлургическим комплексом пришлось выносить за пределы Пограничного.

Впрочем, справедливости ради, кое-что по теме производства металла он все же помнил. Совсем немного. Знал, что чем мощнее поддув в плавильне, тем лучше. А еще хорошо, если при этом использовать прогретый воздух и не одно сопло. Словом, указал направление своему металлургу, которого сманил из императорских плавилен.

Не лучшего, надо сказать, а так, возьми Боже, что нам негоже. Но сам Романов знал и понимал в этом деле и того меньше. В смысле, побродив вокруг металлургов и печей, он, конечно, все впитал в себя как губка. Это факт. Но между «знать» и «уметь» есть одна большая разница. А Исидор имел какой-никакой опыт.

И да, его пришлось выкупать у управляющего. Хотя в Восточной Римской империи рабства нет. Ага. Есть только одни сплошные должники.

Взялся Михаил за это из желания снизить себестоимость арбалетов. Так как основные траты шли как раз на дуги. Ну и вообще сталь – это уже совершенно другие горизонты. Она сама по себе дорогой товар. Кстати, запрещенный к экспорту. Его арбалеты постигла бы та же участь, если бы не пренебрежение, с каким ромеи относились к этому оружию.

Уголь они выжигали сами. Благо в этом нет ничего сложного. А вот руду приходилось закупать. Но и тут не все столь уж страшно. Разве только возам приходилось преодолевать долгий путь от побережья. Но ведь и объемы не столь уж велики.

Хм. Вообще-то он и не подозревал, что указанное направление и внедрение нового подхода даст столь ощутимый толчок. Конечно, им с Исидором пришлось помозговать над тем, как увеличить поток воздуха. Меха с этой задачей справлялись откровенно плохо, да и сил подмастерья для мощного поддува было уже явно недостаточно.

Проблему решили с помощью трех деревянных коробов, обеспечивающих более или менее ровный приток воздуха с помощью приводного колеса, вращаемого парой мулов. Подавался он на четыре фурмы[35]35
  Фурма – трубка для подачи воздуха в домну.


[Закрыть], закольцованные в теле печи.

Со всеми муками творчества, пробами, ошибками и отвлечениями Михаила на службу управились за пару месяцев. Зато результат оказался просто ошеломительным. После первой удачной плавки выяснилось сразу же несколько моментов. Первый – при том же расходе руды крицы[36]36
  Крица – железная масса, из которой посредством разных обработок получается железо или сталь.


[Закрыть] получалось раза в полтора больше. А угля тратилось чуть не втрое меньше. Процесс плавки занимал теперь не сутки, а всего-то часа четыре.

Романов боялся, что это может оказаться случайностью. Металлург был убежден в том, что они просто ошиблись. Но последующие опыты раз за разом показывали достаточно стабильные результаты с незначительными отклонениями.

Однако из печи выходила всего лишь крица. Чтобы получить железо, нужно было проковать ее не менее шести раз, а порой и куда больше. Процесс получения стали был почти такой же, только молотом нужно махать не в пример дольше, посыпая раскаленную болванку добавками. Словом – ковать, ковать и еще раз ковать.

Михаил имел в наличии команду из инвалидов и мальчишек и не имел привычки квадратное катать, а круглое носить. Поэтому он пошел по пути механизации производственного процесса. В это дело он вкладывался, не скупясь. Одного только металла на неприличную сумму. А если еще учесть, что он был в изделиях, так и вовсе хоть за голову хватайся. О затраченном времени и силах он даже не поминал.

Зато на выходе получил четыре механических молота различного усилия и с приводом от единого колеса. В отсутствие сколь-нибудь серьезного речного потока его вращала четверка мулов. Чего оказалось вполне достаточно, чтобы пользовать механизацию как для отдельных агрегатов, так и для всех сразу. Даже с учетом того, что поддув плавильной печи также был завязан на тот же вал.

Всего лишь усовершенствованный подход к традиционным методам металлургии дал поистине колоссальный эффект. Производство стали при схожих условиях увеличилось впятеро! Затраты же даже сократились.

Ч-черт! А чего бы он смог достичь, если бы хоть немного разбирался в вопросе? Ведь наверняка они все делают через задницу, и даже с этими технологиями результат должен быть гораздо ощутимей. Впрочем, и полученной стали для организованного им производства оказалось с излишком. Тут уж впору думать, куда ее девать.

Вообще-то вопрос риторический. Он мог использовать ее либо в собственном производстве, либо продать в казну. Хм. А то как бы еще и его не обязали поступать именно так, а потом выкупать для собственных нужд. У ромеев это запросто. Что-то Михаил не припомнит, чтобы те же кузнецы сами себя снабжали сырьем. Раньше он полагал это простым разделением труда. И только наладив собственное производство сырого железа и стали, начал чесать репу: а что, собственно говоря, он сделал?

У отдельного подворья за высокой оградой есть еще одно неоспоримое преимущество. На него можно было без труда ограничить доступ посторонним. Вот нечего тут делать Зосиме и кому-либо другому, не имеющему отношения к производству. И это давало некоторую надежду на то, что получится какое-то время сохранять все в секрете.

Ну, грохот молотов и гарь от печи не больно-то скроешь. Хотя, справедливости ради, она, конечно, в разы производительней существующих, но все же одна. И при всей длительности процесса получения стали не способна загрузить весь комплекс. Нужна еще одна. И тогда уж либо дополнительное приводное колесо, либо увеличивать упряжку до шести мулов. Пожалуй, второе проще. Но вот стоит ли с этим связываться? Вопрос.

И вообще он как-то тут на отшибе да под крылышком Комнина себя слишком вольготно чувствует. А надо бы быть поосмотрительней. Для начала просчитывать последствия и только потом влезать в авантюры, сомнительность которых начинает ощущаться, когда уж все сделано.

– Михаил, там, у ворот посыльный от Арсения. Сказывает, гости к тебе прибыли из Царьграда, – подошел к нему один из инвалидов, лишившийся руки почти по локоть.

Шестерых увечных Романов привлек в свои мастерские. Конечно, из них так себе помощники. Двое потеряли по одной руке. У двоих перебиты сухожилия, из-за чего не владеют руками в полной мере. Один хромает на деревяшке. Последний поймал спиной добрый удар, да так, что повредило позвоночник. Вроде и выходили, только полностью оправиться он не смог. Так и ходит перекошенный.

Остальные решили тянуть свою лямку сами. И ничего, вполне получается, как говорится, не хуже других. Упертые. К тому же сыновья уж полноценные помощники. Так что в порядке у них все. Жены так и вовсе довольны, мол, и хозяин в доме, и рубиться с басурманами уж больше не нужно. Правда, с тревогой посматривают на сыновей, которых определили в новики и учат воинскому делу без скидок и жалости.

Понятное дело, из увечных помощники так себе. И даже в Пограничном многие смотрят на это как на глупость. Но в голове держат, что случись вот такая беда, то недоросль этот их не бросит. А от того и веры ему больше, и авторитет выше. Впрочем, с использованием внедряемой Михаилом механизации толк от них был. Так что не больно-то он посадил их себе на шею. Свое жалованье они отрабатывали полностью.

Мужчины на металлургическом подворье по очереди несли службу на сторожевой вышке, осматривая подступы. Мальчишкам тут доверия все же немного. Молодо-зелено и непоседливо. Так-то до ворот поселка не больше пары сотен метров. Но все одно, стоят на отшибе, мало ли. Тут ведь и в поле выезжают работать под охраной. Одни работают, другие в секретах сидят. Потом меняются. Да и пахари все при оружии. Скотину выпасают строго в пределах видимости Пограничного.

Поставили себя пограничники. Очень уж хотят турки с ними посчитаться. Но вот уже два месяца, как вообще ни единой попытки прорыва. Даже мелких групп. Романов наладил контакты на сопредельной территории и получает информацию из первых рук. Развивает понемногу сеть осведомителей, причем не только среди ромеев, но и турок. Деньги ведь все любят. А иначе никак. В секретах не насидишься, а в разъездах не наездишься. Информация, она всегда и во все времена едва ли не самая важная составляющая успеха…

– Кто прибыл-то? – поинтересовался Михаил у Василия.

– Да вроде бы бабы какие-то с охраной.

– Эт-того еще не хватало, – словно съев лимон, в сердцах произнес он.

– Не к добру? – посочувствовал Василий.

– Хорошего мало. Ладно, я в поселок. Давай за старшего тут.

– А как же Исидор?

– Поумничай мне еще. Его дело плавить да ковать железо.

Расстояние, конечно, так себе. Но изволь соответствовать. По поселку пешком ноги бить – это одно. А как за ворота, так, будь любезен, садись в седло. Нечего расхаживать как мужичье и народ позорить. Люди, поди, этого не заслужили.

И чтобы сбруя да оружие непременно с серебряной насечкой, и никак иначе. Уже косятся в сторону шлема, мол, отчего на нем нет серебра. Оно вообще на Руси больше злата ценится. В смысле не дороже конечно же. Но куда предпочтительней. Заикнулся было, если шлем стальной носить станет, так, может, и ну их, эти украшения. Не согласны. Сталь, спору нет, дело верное и нужное. Только со стороны-то не видно, что шлем по цене дороже иного меча будет. Так что нечего баловаться.

Не успел выехать с подворья, как уже был у ворот поселка. На посту стоят четверо. Один дозорный в надвратной башне. Второй над воротами в противоположной стороне. Они, почитай, все время закрыты. Вот так у них. Минимум шестеро на постах. Да не меньше двух десятков обязательно должны находиться в поселке. Так что все хозяйственные работы непременно согласовываются с дежурным офицером. В поселке их трое. Собственно кентарх, Михаил, и два аллагатора.

Первым аллагионом командовал Арсений. Прежний контуберний Михаила уже давно вернулся служить в крепостной гарнизон. А вот этот грек решил остаться в Пограничном. Отправил снарядившим его семьям золото, на которое они выставили нового рекрута. Устал мужик жить без кола, без двора. А тут вдовушка нарисовалась, с которой у них возникла взаимная симпатия. Вот и решил уйти со службы. Причины воспрепятствовать ему в этом у командования не было. Возмутилась было родня. Ведь взамен нужно кровиночку отправлять. Но потом смирились. Сколько уж солдатскую лямку тянет.

Второй полусотней, в смысле аллагионом, командовал Гаврила. Тот самый воин, с которым Михаил беседовал при выкупе. Тертый калач. Но правильный. Ни капли сомнений, будь жив князь Роман, даже плененный, и ни Михаилу, никому другому его не заполучить. Правда, к своему новому командиру он все еще присматривается. Норов не выказывает, но видно, что и до конца еще не принял.

При въезде послышался перестук. Тут у них расположилась кузня. Кузнеца выкупить так и не получилось. Редкая птица на невольничьем рынке, которого официально в Восточной Римской империи не существовало. Ага. Зато получилось сманить одного подмастерья.

Дмитрию уж в мастера давно пора, под тридцатник мужику. Серьезный возраст для этого времени. Но ты поди еще начни свое дело. Оборудовать даже плохонькую кузницу недешевое удовольствие. Вот на этом Михаил и сыграл. Мол, получаешь все потребное и работаешь на поселок. Берешь учеников, но все, что заработаешь, твое. Налоги в казну не платишь. Ну и обязательная боевая подготовка, хотя в походы и не ходит. Но чтобы на стенах лишним не оказался.

Ничего, вроде доволен. Как, впрочем, и Михаил. Дмитрий оказался хорошим мастером, которому нужен был толчок. Постепенно к нему начинают со всей округи ездить железо править. А то и заказать что новое. Он все косится в сторону Романова, словно ждет подвоха, когда же с него потребуют плату. А ничего подобного не происходит. Ну разве только взнос в поселковую казну на общие нужды. Но тут на сходе кентарх за каждый потраченный медяк отчитывается.

Далее общественная керамическая печь, возле которой крутится Игнат. Тот самый, которому досталось от турка в первый поход. Мужик сделал правильные выводы. И хотя затаил обиду на Михаила, к воинской науке теперь со всей серьезностью. В числе первых будет. Хотя и серьезно уступит выкупленным воям. Ну да оно и понятно.

Печь эта появилась давно, еще на стадии возведения стен. Саман, из которого тут, собственно говоря, все и строится, требует ухода. А потому лучше бы его прикрыть от непогоды. Ну и домам нужна кровля, причем не камышовая или соломенная, которые поджечь, как два пальца об асфальт.

Поэтому, покумекав так да эдак, Михаил сделал черепичный пресс, ну и печь вот эту устроили. Сегодня, по мере надобности, ею может пользоваться любой. Похоже, Игнат затеял какое-то строительство. На своем подворье не возбраняется. Если только не лезет на улицу. У Романова бзик по поводу внешнего вида улиц. Вот никакого желания наблюдать всевозможные катухи[37]37
  Катух – покосившийся, вросший в землю, покрытый соломой или камышом домик.


[Закрыть], лезущие в глаза.

Во дворе своего дома приметил дюжину верховых, четыре вьючные лошади да десяток воинов. В последних Михаил без труда опознал личных гвардейцев Комнина. Налегке прибыли гостьи. Ну да. Ждали вас тут, аж спасу нет.

Когда вошел в дом, его встретила Марфа. Экономка, которую он выкупил из неволи. Оборотистая девушка, оставшаяся сиротой. Он ее потому и выкупил. Не хотелось, чтобы в доме были посторонние. Но и без помощницы оно как-то не то. Привык, что о нем всегда заботилась жена. Вот и здесь решил обзавестись хозяйкой.