Текст книги ""Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ясный

Соавторы: Виктор Моключенко,Селина Катрин,Константин Калбанов,Борис Сапожников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 128 (всего у книги 334 страниц)

Глава 17
Гуляй-город

Грохот колес, стук и треск дерева, разносящаяся окрест площадная брань, окрики десятников. Не сказать, что картина походит на происходившее еще месяц назад. Но на отточенную слаженность механизма, что они выказывали еще вчера, при устройстве ночного лагеря все же не походит.

Сказывается появление противника. Народ откровенно нервничает. Неизменно суетится и совершает ошибки. По большей части повозки сдвигаются достаточно споро и согласно отработанному порядку. Но все же совсем не так, как это было на тренировках.

Половцы уже неслись к русичам во весь опор. Еще немного, и они приблизятся на дистанцию полета стрелы. А тысячи стрел, прилетевшие одновременно, не могут не причинить вреда. Даже укрытие за щитами не может гарантировать полную безопасность.

– Тоха, подавай назад, – распорядился Андрей.

Товарищ, довольно ловко управляясь с четверкой лошадей, заставил их попятиться, вкатывая тачанку в промежуток между двумя повозками. Такой вариант их использования прежде не рассматривался. Только сегодня утром воевода распорядился выставить их в боевую линию. В принципе ничего страшного. По сути, тот же промежуток, что оставляется под пушки. А уж этот-то момент отрабатывался, причем с разными повозками, чтобы экипажи сумели довести до автоматизма этот момент.

Снаружи раздался гулкий рокот двадцати четырех пушек, выстроившихся в линию. И в сторону несущихся во весь опор половцев устремилась туча стрел. Все же почти полторы тысячи штук не могут остаться незамеченными.

– Хорош, – распорядился Андрей.

Антон застопорил рычаги тормозов, соскочил с передка и бросился к лошадям. Животных, тянущих боевые повозки, распрягают и уводят в центр лагеря. Не сказать, что это гарантирует им безопасность. Но для лука и арбалета лишние полсотни метров все же имеют значение. Тем более что специально в них никто целить не будет. Куда больше противника занимают пехотинцы в повозках.

К тому же лошади имели эдакие неполноценные попоны из стеганки, прикрывающие спины. До поры они были свернуты и прикреплены на крупе. Но в бою их следовало развернуть и закрепить на упряжи. Не сказать, что столь уж действенная защита. Но хоть что-то.

Пограничники не могли себе позволить такую роскошь, как потеря лошадей. Это у кочевников в походе может быть до пяти заводных, русичи такой возможности были лишены. Ну или пересаживаться на неприхотливых степных лошадок, не требующих запаса фуража и не приученных к зерну. Их кормежка кочевникам вообще ничего не стоит.

Вообще-то животных лучше бы увести в центр. А то мало ли как оно обернется. Лошади вообще существа пугливые. Если запаникуют, то вчетвером могут уволочь достаточно легкую повозку, наплевав на тормоза. А это может оказаться брешью в обороне. Впрочем, данный момент воевода предусмотрел.

Закончив с попонами, Антон начал стягивать ремешки шор, напрочь лишая лошадей зрения. Не сказать, что это полностью их успокоит, но, лишившись зрения, они все же будут не так сильно паниковать.

Тем временем Андрей устанавливал в пазы щиты. Два узких с щелью в ширину ложа стреломета – непосредственно на нем. Два других чуть позади на уровне вертлюга[78]78
  Вертлюг – соединительное шарнирное звено двух частей механизма, позволяющее одной из них вращаться независимо от другой.


[Закрыть] оружия. Это позволяло обеспечить более или менее приличную защиту стрелку и в то же время давало довольно широкий сектор обстрела. Правда, обзор в значительной мере уменьшался. Но такова цена безопасности.

Пока они готовились к бою, орудия, выстроившиеся в линию, продолжали грохотать. С каждым залпом они все ближе откатывались к укреплениям. Расстояние между ними и накатывающей на них лавой неизменно сокращалось. Наконец к пушкам подали передки, и упряжки увлекли их на позиции в просветах между повозками.

Андрей закончил взводить стреломет. Вложил болт. Поднял и разложил прицельную планку. Удерживая оружие за рукоять, задрал его под довольно большим углом, изготовившись выстрелить.

Пропел сигнальный рог, и раздались десятки хлопков тетив стрелометов на повозках. Греков также нажал на спуск и сразу начал взводить оружие для следующего выстрела. Проследить полет своего болта и попытаться внести корректировку в стрельбу он даже не пытался. Бесполезно. Поди отличи свой среди многих. А вот скорострельность сейчас очень даже не помешает.

Щелчок ореха, захватившего тетиву. Ослабить натяжитель. Откинуть в сторону. Болт под зажим. Ухватиться за ручки. Лава уже близко. Еще немного, и половцы начнут метать стрелы. Выбрал на прицеле прорезь с нужной дистанцией. Угол возвышения уже значительно меньше. Хлопок!

Отжал храповик. Подал крюк на тетиву. Схватил вороты и, быстро вращая, взвел оружие. Сложил прицел. В нем больше нет нужды. На этот раз прицелился тщательно. Нарастающий свистящий шелест.

– Прикройся, – звучит команда командиров, которой вторят сигналы свистков.

Хлоп-п! Теперь он не удержался от того, чтобы посмотреть вслед болту. Тот вонзился всаднику в грудь, опрокидывая его на круп степной лошадки. Та, потеряв баланс, полетела кубарем, окончательно подминая седока. А там на нее наскочила еще одна лошадь. Но не полетела в траву, а поднялась на дыбы. За ней встала еще одна. Возникла незначительная сумятица. Впрочем, остальные всадники обошли эту группу и вскоре укрыли от взора Андрея.

Больше тянуться к стреломету парень не стал. Бесполезно. Вместо этого подхватил лук и наложил стрелу. Приподнялся над щитом и, привычно подтянув тетиву к уху, прицельно выстрелил в очередного всадника.

А вот насколько его выстрел оказался удачным, он уже не видел. В этот момент в шлем ударила половецкая стрела, и он поспешил укрыться за щитами. Над головой хлопнул арбалет Антона. После чего он тут же отвернулся, подставляя спину, прикрытую щитом, в которой уже торчала стрела.

И тут грохнули сразу несколько пушек, находившихся со стороны атакующих. Визг картечи. Вой, истошные крики людей и рев лошадей. Греков уже видел, на что способна картечь. Поэтому живо представил себе картину того, как рой гранитной щебенки продавливает сплошную стену атакующей конницы и разрывает живую плоть.

Пока товарищ возился с перезарядкой своего оружия, Андрей вновь поднялся с уже наложенной стрелой. Воображение его не обмануло. Перед стеной повозок была широкая полоса из убитых и умирающих. Которая тут же скрылась за следующей волной атакующих всадников.

Греков вновь пустил стрелу и поспешил укрыться. Нарастающий свистящий шорох и перестук впивающихся в дерево стрел звучали нескончаемо. Приблизившись на расстояние уверенного выстрела, половцы по обыкновению завертели свою карусель, стараясь попасть в довольно широкие бойницы. И ссадить обороняющихся.

Когда Андрей в очередной раз поднялся над щитами, обратил внимание, что обстрелом пробавляются далеко не все. Часть кочевников набросили на щиты повозок кошки и, вцепившись в веревки по несколько всадников, пытаются опрокинуть крепость на колесах.

Парень выбрал одного из таких всадников и всадил ему в спину стрелу. Наложил следующую и подстрелил второго. С третьим разобрались и без него. Сам же он непроизвольно рухнул на сиденье, когда по доспеху скользнула стрела, глухо тюкнув в стальную пластину. Сзади опять хлопнул арбалет Антона.

И тут к ним влетела кошка, которая только чудом не подцепила самого Грекова. Мгновение, и она проползла мимо грохочущей змеей, впившись в дерево щита на кузове тачанки. Конструкция там слабая, рассчитанная только на то, чтобы противостоять стрелам. Сорванный щит с треском улетел прочь.

Андрей вновь натянул лук и пустил стрелу, вгоняя ее в поясницу покусившегося на них. Но тут прилетела очередная кошка, сорвав щит с другой стороны. В качестве защиты остались только те, что были на стреломете. Но вдогонку этому всаднику Андрей стрелять не стал.

Вместо этого выронил лук и схватил копье. Он едва успел выставить оружие навстречу кинувшемуся на него кочевнику. Бросаться на высокие борта повозок, оно как бы не с руки, а тут образовалось нечто вроде бреши. В любом случае наметилась слабина в сплошной деревянной стене.

Половец прямо из седла прыгнул на Андрея, размахивая мечом и дико вереща. Но парень успел выставить копье, на которое нападающий с успехом и насадился. Оружие безнадежно завязло в теле, и Греков, выпустив древко, ухватился за рукоять меча. Никаким другим оружием ему воспользоваться не успеть.

Однако до этого и не дошло. Арбалетный болт вошел очередному степняку в грудь по самое оперение, без труда пробив кожаный доспех. Спасибо Антону. Третьего встретили уже с повозки справа. Ополченец ловко насадил кочевника на копье.

А там вперед подался Тоха, вооруженный бердышом и щитом. Вообще-то в этом оружии полтора кило веса. И особо им не помахать. Но ему этого и не требовалось. Главное, сдерживать атаку половцев. А уж там и Андрей поможет. Убрав в ножны меч, Греков вооружился коротким копьем, и вскоре ему представился случай использовать его, проткнув кочевника, насевшего на друга.

Так они и дрались, прикрывая и помогая друг другу. А где не успевали сами, там поспевала дружеская рука с повозок. И так уж вышло, что наметившаяся вроде как брешь оказалась кладбищем для нескольких десятков человек. Хотя справедливости ради перед позициями пушкарей тел навалено не в пример больше. Но там прорываться себе дороже. Потому как работали они через бойницу в большом дубовом щите.

Наконец половцы отхлынули от гуляй-города, и Андрей вновь схватился за лук. Из трех стрел, пущенных вдогонку, в цель попала только одна. Первая. Остальные две угодили в заброшенные за спину щиты.

– Живой? – поинтересовался подъехавший Романов.

– Живой, воевода, – устало выдохнул парень.

Антон, тот ни говорить, ни стоять не мог. Опустился на облучок, силясь сглотнуть, но во рту до того пересохло, что из этого ничего не получалось. Снял с пояса берестяную флягу, но та оказалась прорубленной. И когда успели? Воевода пришел ему на помощь, протянув свою флягу. Парень благодарно кивнул и, сковырнув пробку, жадно приник к отверстию.

– Твоя правда, Игорь, дурная была затея выставлять тачанки в линию, – произнес Михаил, обращаясь к полковнику Боброву, командовавшему ополчением.

– С другой стороны, не будь этой слабины, и половцы куда раньше отошли бы. А так, пока пробовали на зуб, эвон сколько их наваляли. Больше только перед пушками.

– И это верно. Но все одно более так поступать не будем. Толку от пяти стрелометов немного. Да и от дюжины не так чтобы заметно, – подразумевая то, что в случае успешного применения на каждую сотню планировалось по две таких вот тачанки.

– Михаил Федорович, так ведь можно пускать стрелы и из-за спин. Все одно стреломет приходится задирать высоко. А поганые атакуют лавой. Если знать расстояние хотя бы примерно, то можно отойти от повозок шагов на пятнадцать, – предложил Андрей, передавая воеводе флягу, так же успев к ней приложиться.

Не сказать, что это здесь какая-то невидаль. Подобный прием применяется сплошь и рядом. Но исключительно при большом числе лучников и противников.

– Толку от такого обстрела будет немного.

– А еще места на тачанке достанет, чтобы установить второй стреломет вот эдак, с краев. Тогда вдвое больше стрел метать можно.

– Лишнее это, Андрей. Не для того задумывались тачанки. И вот этот опыт показал, что лучше с ними лишний раз не рисковать.

– Зато против доспешных воев стрелометы себя показали на зависть, – выглядывая в просвет, произнес Бобров. – Эвон лежит щит, утыкан стрелами и болтами как еж, а ему все нипочем. А прилетело от стреломета и все, – выпятив нижнюю губу, потешно закончил он.

При этом полковник указывал на тело воина, закованного в кольчугу, с пришпиленным к нему щитом. Судя по всему, наконечник вошел в тело всего-то на десяток сантиметров, но тому этого хватило.

– Согласен. Оружие мощное. Но это дело стрелометов на повозках. Основная задача тачанок в другом. Тревожить противника на дальних подступах и быстро уходить под защиту основных сил, вынуждая ворога отходить как можно дальше.

Пока велась эта беседа, а ополченцы приходили в себя после горячей схватки, пушки продолжали палить, раз за разом посылая вдогонку половцам тучи стрел. К орудиям с этой стороны периметра добавились остальные, которые как раз пускали стрелы над головами пограничников. Но вскоре их рявканье прекратилось.

С одной стороны, вроде как попусту стрелы мечут, запас которых небесконечен. С другой – какой-никакой урон противнику наносят, чем отгоняют его на большее расстояние.

Вот только дистанции этой явно недостаточно для того, чтобы продолжать движение. Половцам достаточно четырех-пяти минут, и они окажутся вблизи. Чего не хватит даже на то, чтобы возобновить движение.

Значит, нужно отогнать их еще дальше. Но это после. А пока поступила команда на сбор трофеев и стрел. Кстати, неплохо, что они пользуют турецкие и степные луки. И к тем и к другим идут длинные стрелы. А потому собранные можно использовать самим. Плохо то, что половцы так же могут использовать боеприпасы русичей.

– Ты чего лук прихватил? – удивился Андрей, наблюдая за Антоном.

Они вместе с командой трофейщиков вышли за пределы гуляй-города, чтобы восполнить растраченный запас стрел и болтов. И друг отчего-то нацелился на непривычное ему оружие.

– Хорош, а? – не без удовольствия вертя в руках трофей, произнес Антон.

– Да отличный лук. Только тебе-то он зачем нужен? Ты же дальше чем на три десятка шагов в коня с трудом попадешь. Да и то не в степную лошадку.

– Очень смешно. А еще друг называется.

– А кто тебе еще правду скажет, – пожал плечами Андрей.

– Забыл, что творилось только что? Да тут не тридцать шагов, на расстоянии вытянутой руки бились. Еще одна стрела, что полетит в лаву, лишней не будет. А уж в нужную сторону я ее пущу. И вообще. Не умею. Значит, буду учиться.

– Ладно. Только нас ведь в линию больше не выставят.

– Так и до этого вроде не собирались выставлять. – Теперь уже пожимать плечами пришла очередь Антона.

Стрелы на пару сотен метров от повозок собрали довольно быстро. За теми, что упали дальше, отправили уже верховых, благо в упряжь лошадей также входили и седла. Не менее четверти ополченцев составляли молодые парни, успевшие пройти срочную службу, они ведь входили в первую очередь призыва. А потому в случае крайней нужды вполне могли составить эдакий кавалерийский резерв.

Признаться, урожай не радовал. Больше половины собранных стрел были изломаны копытами. Так что с них, по сути, можно было взять только наконечники и иногда оперение. Но это уж когда выдастся свободное время.

Половцы тем временем маячили вдали, держась вне досягаемости пушек. Успели уж изучить, на какую дистанцию они мечут стрелы. Получалось изрядно. Пожелай они напасть на гуляй-город, и им придется добираться до него под обстрелом. И при скорострельности орудий пройтись по ним успеют далеко не парой-тройкой залпов.

В этот день продолжить путь не получилось. Кочевники пришли в себя, а потом вновь ринулись в атаку. На этот раз на штурм они не пошли. Всадники неслись вокруг укрепления на отдалении в пару сотен метров, обстреливая русичей на скаку. При этом пускали стрелы по крутой траектории, стараясь достать противника за деревянными щитами. Напрасный труд. Более трех десятков тысяч стрел, причем большинство в хорошем состоянии, достались ополченцам в качестве трофеев. Потерь среди них не было.

А вот сами пограничники, к слову, израсходовали значительно меньше. Потому как старались бить прицельно и только из стрелометов и пушек. То и дело один, а то и несколько половцев летели в траву. Правда, справедливости ради в основе своей страдали лошади, а не всадники.

Видя бесполезность этих действий, Шарукан вновь решил взять гуляй-город прямым штурмом. Эта попытка стоила ему большой крови. Но оказалась столь же безуспешной.

На этот раз тачанки отвели к центру лагеря, куда стрелы долетали крайне редко. И вот тут уж помянули добрым словом стеганые попоны, которые сберегли животных от серьезных ранений. А парочке и вовсе прилетело в седла.

– Ну что, Игорь, похоже, умылся Шарукан, – хмыкнув, заметил Михаил, провожая взглядом отходивших половцев.

– Он еще вернется. Причем я бы на его месте попробовал сделать это ночью.

– Согласен. Поэтому вооружай свое воинство лопатами, и пусть копают ров. Что-то мне не понравилось то, что некоторые особенно отчаянные прямо с седел запрыгивали на щиты.

– Слушаюсь, воевода.

Глава 18
В осаде

Дорого обошедшийся ночной штурм показал Шарукану всю бесперспективность лобовой атаки. Половцы попытались использовать зажигательные стрелы. Но пропитанная смолой пакля это не напалм. Пограничники с легкостью предотвращали малейшие признаки возгорания. Поэтому на следующий день хан решил перейти к осаде.

Русичи разбили лагерь в неудобном месте. В отсутствие источников воды им долго не выдержать. А с собой много увезти они не могли по определению. Одни только лошади требуют ее столько, что запасов может хватить не больше чем на сутки. Это если они ими озаботились.

Но даже если осада не даст быстрых результатов, вскоре подойдут метательные машины. С их помощью можно будет разнести несколько повозок, обеспечив серьезную брешь, в которую хлынут отважные воины степи. Да, точность у них низкая. Но ведь если долго мучиться, то что-нибудь получится. И Михаил знал точно, что онагры[79]79
  Онагр – метательная машина.


[Закрыть] уже направляются к лагерю.

Основные силы Шарукана расположились большим лагерем вне досягаемости пушек. Непосредственную блокаду вели разъезды численностью не больше сотни воинов. При этом они старались держаться подальше от стены повозок, чтобы до них не могли добить самострелы.

Пальба из орудий слишком расточительна по расходу стрел при довольно низкой эффективности. А вот самострелы совсем другое дело. У них с точностью тоже все не слава богу, но на нервы одиночные выстрелы действуют ничуть не хуже, чем полсотни стрел, рассеявшихся на большую площадь.

Тем более если за дело брался Михаил с его фантастической памятью и способностью управлять телом словно со стороны. Разумеется, использовал он при этом один и тот же самострел со специально выделанными стрелами. Но, подстрелив пяток кочевников, быстренько отогнал разъезды еще дальше от линии повозок.

– Ну что, готов? – полуобернувшись на козлах, поинтересовался Антон.

– Порядок. Трогай, – отозвался Андрей, проверяя, хорошо ли пристегнуты страховочные ремни.

Наконец заиграла труба, подавая сигнал. В пяти точках по периметру лагеря воины налегли на повозки, разводя их в стороны. Несколько секунд, и образовались проходы, в которые устремились пять тачанок. Отъехав от линии обороны метров на двести, они развернулись, изготавливаясь к обстрелу пяти разъездов, блокирующих лагерь.

Едва тачанка остановилась, как Греков припал к прицелу, наводясь на группу половцев. Те даже встали, силясь понять, что тут, собственно говоря, происходит. То ли какой-то псих-одиночка. То ли русичи опять что-то удумали. Вот поди разберись, что это.

Андрей не спешил пускать болт, пока тачанка, покачивающаяся на рессорах, окончательно не замерла. Разумеется, сомнительно, что у него получится повторить успехи воеводы, по праву считавшегося непревзойденным стрелком. Но нужно хотя бы попасть в группу всадников, а не пустить болт со значительным перелетом или недолетом. Ранит он кого или нет, это дело десятое. Главное, дать понять, что кочевники находятся под обстрелом.

Полной неподвижности добиться не получилось. Кони, они ведь живые и не могут замереть каменными изваяниями. Но сильная качка сошла на нет. Хлопок! И тут же взводить тетиву, наблюдая за полетом болта.

Кочевники, в свою очередь, быстро сообразили, что, собственно, тут происходит. После чего сорвались и с гиканьем понеслись на дерзнувших их обстреливать. Как результат, болт ушел с перелетом.

– Тоха, трогай! – еще не закончив взводить самострел, выкрикнул Андрей.

Тачанка тут же сорвалась с места, отчего Греков вынужден был прекратить вращать вороты, навалившись грудью на оружие. Но вскоре восстановил равновесие и возобновил работу. Гнавшиеся за ними уже извлекли луки и наложили стрелы. Но вскидывать оружие не спешили. Слишком далеко. И расстояние не сокращается, а даже, наоборот, увеличивается. Все же арабы куда быстрее степняков, а легкая тачанка для четверых животных ощущается как бы еще и не легче, чем всадник для одной.

Когда Андрей наконец закончил перезаряжаться, степняки оказались в зоне досягаемости самострелов с повозок. И пограничники не преминули пустить болты. Между прочим, вполне удачно. Один из всадников полетел в траву через голову споткнувшегося коня. Остальные поспешили осадить своих лошадей.

Приноровившись к довольно равномерной качке, Андрей пустил болт и вновь проследил за его полетом. Не попал. Но прошел в опасной близости от одного из воинов, который даже слегка отпрянул. Значит, заметил. Как говорил Романов, что вот такие промахи не менее действенны, чем попадания.

– Тоха, стой!

– Чего там? – натягивая вожжи и гася скорость, поинтересовался друг.

– Они отворачивают.

И действительно, оказавшись под обстрелом, сотня решила не испытывать судьбу и, осадив лошадей, спешно разворачивала их обратно. Четверо спешились и, прикрываясь щитами, подбирали подстреленного. Судя по тому, что его лошадь поднялась, досталось именно ему.

Греков спешно взводил самострел, наблюдая за тем, как в очередной раз отстрелялись с повозок. Он рассмотрел полет болтов. Попаданий не случилось. Но как выражался воевода и артиллеристы, сотню взяли под накрытие. Сам изготовился к выстрелу, когда спешившиеся кочевники уже садились в седла. Пустил болт. И вновь мимо. Но, судя по тому, как обернулся и погрозил один из всадников, напугал изрядно.

Вскоре сотня вышла из зоны обстрела, и Антон, развернувшись, двинулся ей вслед. А потом картина повторилась один в один. И в третий, и в четвертый раз. Только в пятый половцы решили не искушать судьбу и, вместо того чтобы гнаться за тачанкой, отошли дальше в степь.

Андрей с Антоном переглянулись и лишь пожали плечами. В полученном ими приказе ничего не говорилось о расстоянии, на которое они могут отдаляться от лагеря. Им было велено раз за разом приближаться на дистанцию выстрела и тревожить противника. Потому они без тени сомнения двинулись вслед за своей целью.

Половцы и не думали останавливаться. Несмотря на то, что в результате всех этих обстрелов они потеряли только одного воина. Да и то, судя по тому, что его увезли в основной лагерь, тот был только ранен. Половцы не стали подпускать к себе тачанку. Сотня степняков, не смущаясь, начала отходить перед парой нахальных пограничников, которые упорно перли на рожон.

– Тоха, стой.

– Чего это? Нормально же все, – возразил друг.

– Стой, тебе говорю.

– Ну? – остановив тачанку, обернулся тот.

– По-моему, нас заманивают.

– Ерунду не городи.

– Не видишь, они разделились на пять групп по паре десятков и отходят полукругом.

– Думаешь, отсекут? – вглядываясь в группы всадников и что-то там прикидывая, поинтересовался Антон.

– Напрямую им нас не догнать. Остается пойти наперерез.

– Да не. Ерунда. И наперерез не возьмут.

– Ой ли?

– Да точно тебе говорю. Лошадки наши заморятся еще не скоро.

– Ну, не знаю. Не нравится мне это, и весь сказ.

– Как по мне, то нужно двигать дальше.

– Хм, – помяв подбородок, задумчиво выдал Андрей.

– Слушай, я тебе точно говорю, ерунда это все.

– Ладно. Двинули.

– Н-но-о! Пошли, родимые!

Несмотря на залихватский крик, с места в карьер лошадей Антон не погнал. А лишь вывел на ровную рысь. Андрей все время вглядывался то в отряды, разошедшиеся полукругом, но все еще продолжающие откатываться. Прикинул, какую скорость может развить тачанка, и на что способны степные кони. По всему получалось, что Антон прав. Но что-то тут не так. Вертел головой и не видел ничего, что могло бы возбудить опасения.

– Твою в перехлест, через колено! Разворачивайся вправо! – закричал Андрей, хватаясь за стреломет.

На этот раз Антон не стал переспрашивать, что там случилось. Уж больно ему не понравился тон друга. Поэтому приказ он выполнил без промедлений. И, не увидев справа никого, бросил взгляд через плечо. А вот это уже худо.

Другая сотня половцев, воспользовавшись складкой местности, сумела подобраться к тачанке достаточно близко. В смысле, до них было метров четыреста. Вот только они были позади и сбоку, имея все шансы отрезать их от лагеря.

Еще в развороте Андрей пустил болт скорее наудачу, чем рассчитывая на попадание. Но Авось в этот раз оказался на его стороне. Один из всадников нелепо взмахнул руками и повалился вбок, заваливая еще и лошадь. Из-за чего вышла заминка сразу у нескольких воинов. Только не важно это. Потому что всего лишь мелкая победа в полностью проигрышной ситуации.

– Уже не зря! – нашел в этом положительный момент Антон. – А там еще кого достанем.

– Уж не сомневайся, – на всякий случай взводя арбалет, произнес Андрей.

Сомнительно, что получится пустить его в дело. После разворота идущие наперерез теперь спереди и справа. Тем, что сзади, за ними не угнаться. Но если есть оружие, то оно должно быть готово к бою.

– Тоха, твой арбалет взведен? – наложив болт, поинтересовался Греков.

– Да.

– Добро.

Провернувшись в страховочном поясе, Андрей развернулся лицом по ходу движения. Сунул руку в петлю кавалерийского щита, протолкнув его дальше, чтобы не мешал стрелять. Извлек лук. Наложил стрелу. Антон сместил свой щит на правую сторону. Драться так, конечно, неудобно. Он правша. Но именно с этой стороны в них полетят стрелы.

Ждать недолго. Горшков нахлестывает лошадей, подгоняя их криком и просьбами, мол, выносите, родимые. Мелкие кони кочевников буквально стелятся по земле, словно волки. Скачка на пределе возможностей и даже за ним. Коренные под седлами, но запрыгивать в них не имеет смысла. Четверке легче тащить тачанку, чем одинокой лошади всадника.

– Может, влево и в отрыв? – предположил Антон.

– Уйдем от лагеря, загоняют и все одно возьмут. Так хоть шанс есть.

– Может, особисты подсобят.

– Может, и может, а может, и не может. Гони!

– Да гоню я. Н-но-о! Пошли-и, залетные-э!

Погоня вошла в зону поражения стрелометов лагеря. Но залп ушел в пустоту, не попав ни в одного из половцев. И хотя цель была взята под накрытие, степняков это не больно-то и впечатлило. Они уже практически настигли свою добычу и не собирались ее выпускать.

Андрей бросил взгляд за спину. Сплошной шлейф пыли, сквозь который едва угадывается отставшая и рассредоточившаяся сотня. Вперед и вправо. Пора. Вскинул лук и пустил стрелу. Успел наложить еще одну, когда в них полетело сразу несколько десятков.

– Тоха, вправо!

Тот спрашивать не стал и повел тачанку в пологий поворот.

– А теперь влево, – пуская стрелу, скомандовал Андрей.

Разрыв с половцами сократился, зато их залп ушел в пустоту. Греков же ссадил еще одного. Непонятно, в кого попал, во всадника или в лошадь. Но это и не важно. При таком падении они оба должны были пострадать. Наверное. Лучше бы это было так. Вот не хочется помирать зазря.

– Держи под углом вон к тому краю лагеря, – распорядился Андрей, прикрываясь щитом от стрел, летевших в них уже вразнобой.

– Понял тебя, – отозвался Антон.

Так они, конечно, сблизятся со своими преследователями. Но если сильно повезет, выведут их под стрелы товарищей. Прикрываясь от обстрела, Андрей вновь натянул тетиву и выстрелил. Кочевник принял смертельный гостинец на щит. Греков потянул из колчана следующий.

И в этот момент одна из пристяжных лошадей вдруг запнулась, получив стрелу в бок, и полетела в траву. Тачанку развернуло и едва не опрокинуло. Если бы постромки лопнули, то они еще могли попробовать сбежать, но теперь их нужно рубить. На что попросту нет времени.

– Тоха, в седла!

– Понял!

Андрей потянул завязку, распуская узел страховочного пояса, после чего рванулся через облучок вслед за товарищем, уже режущим постромки…

– Не уйдут, – авторитетно произнес Бобров.

– Вижу, Игорь, – спокойно ответил полковнику Михаил и глянул себе за плечо.

Полторы сотни всадников замерли в ожидании приказа. Три десятка гвардейцев, занявших место подле воеводы. И сто двадцать молодых ополченцев, прошедших полноценную службу по призыву и уволенные в запас. От каждого десятка по два бойца. Под это дело по паре лошадей в упряжке боевых повозок были под седлами.

Романов приказал сбивать сборный отряд еще до того, как обнаружилась засада. Вот как только половцы начали подманивать за собой тачанку, так и понял, что дело пахнет керосином. Иное дело, что не мог предугадать, как именно станут действовать кочевники.

– Может, все же я? – поведя плечами, в который уже раз предложил Бобров.

– Решено уже. Командуй полком, – мотнул головой Михаил, всматриваясь в происходящее.

Вообще-то в словах полковника есть резон. Не дело воеводе самолично участвовать в атаке. И даже полковнику там не место. Их задача – командовать. Но времена нынче такие. Его люди готовы за ним в огонь и в воду. И они понимают прекрасно, что сила лидера не в том, чтобы он знатно рубился, а в умении принимать верные и взвешенные решения, быть умнее и изворотливей своих противников, неизменно выходя победителем.

Однако одного ума недостаточно. Порой люди хотят видеть, что над ними находится не просто разумный, но и смелый лидер. Готовый не только отправлять на смерть других, но и поставить ради них на кон свою. Вот и приходится время от времени бросаться в сечу. А порой и в откровенную авантюру. Эффектную, но весьма рискованную.

Хм. С другой стороны, Михаил и не против. Вот нравилась ему ярость сражения. Когда кровь по жилам растекается огнем, сознание ясное и чистое, во всем теле невероятная легкость, словно ему по плечу горы свернуть. Отсутствие страха и только жажда схватки.

Но это все потом. Сейчас же в груди поселился пульсирующий холодок волнения. А еще нешуточно переживает за Андрея, к которому уже успел прикипеть и держал если не как за младшего брата, то за воспитанника уж точно. Хотя тот и младше всего-то на три года. В биологическом плане, конечно.

– Допрыгались, – в сердцах произнес полковник.

В этот момент одна из лошадей упряжки полетела наземь, а тачанка едва не опрокинулась, замерев в клубах пыли.

– Все, Игорь, в сторону. Со-отня-а! Мечи на темля-ак! Арбалеты к бою-у! – начал выкрикивать приказы Михаил.

Затем сунул в рот свисток. Один длинный. Внимание! Два коротких, один длинный. Вперед! Романов ударил пятками в бока жеребца, срываясь с места и увлекая за собой в брешь между повозками сборную сотню. Едва только оказались снаружи, как снова сигнал. Сотня начала разворачиваться в две шеренги. Противник приближался стремительно. Половцы слишком уж увлеклись погоней и пока не замечали новую опасность.