Текст книги ""Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ясный

Соавторы: Виктор Моключенко,Селина Катрин,Константин Калбанов,Борис Сапожников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 332 (всего у книги 334 страниц)

– Тут ты прав, – кивнул он. – Я хотел довести до конца ту дуэль, что мы начали до моего ухода, но мне не дают сделать этого. Нужно поискать местечко поспокойнее. Встретимся позже, Зиг. – И крикнул, обращаясь к рыцарю: – Уходим, Хайнц! Нам здесь не рады.

Уже через секунду их не стало, будто и не было никогда, только разгром в комнате, да серый клирик с Шейлой, валявшиеся на полу, напоминали о случившемся здесь небольшом бою.

Глава 7

Я подтянул к себе стул – мебель в схватке по большей части уцелела – и плюхнулся на него. Остальные участники сражения также располагались к пострадавшей комнате, по возможности приводя себя в порядок. Один только серый клирик так и остался стоять и не попытался даже поправить остатки разорванной одежды или остановить кровь, медленно сочащуюся из многочисленных рваных ран. Шейла рассталась с обрывками белого платья и чистила отвратительный кинжал от ошмётков плоти серого и Делакруа. Их, кстати, дворецкий аккуратно собирал в носовой платок, который после этого убрал в один из многочисленных карманов ливреи. И мне почему-то казалось, что для совершенно неблаговидных и отвратительных целей.

– Ну что, – нарушил я затянувшееся молчание, – убедились, господа клирики, что Делакруа вам не по зубам?

– Мы действовали по приказу свыше, – пожал плечами дворецкий (серый клирик при этом покосился на него, но комментировать его слова не стал, так я окончательно убедился в том, кто тут главный, не смотря на ливрею). – Прошедший через огонь на капище Килтии слишком силён для наших скромных усилий. Тут алхимия не поможет.

– Силой Господней и честной сталью можно покончить с тем злом, коим он является! – встрял-таки серый.

– С силой Килтии покончить не смог ни древний Конклав Магов, ни твои, отец Андерсен, собратья по вере. Тут одной веры и стали мало.

– И чего же тебе надо? – поинтересовался я, наполовину шутя, наполовину – серьёзно. Мне, скорее всего, придётся драться с Делакруа.

– Не знаю, – пожал плечами дворецкий. – Я слабо знаком с магией, практически все книги и прочие документы были уничтожены инквизицией во времена становления Веры. Зато могу много рассказать о твоём бывшем друге Викторе Делакруа, думаю, тебе это будет интересно.

– Послушай, – обратился я к дворецкому, – кто ты такой? Всё-то ты про всех знаешь, мне аж противно, что и имени твоего ни разу не слышал.

– Зовут меня Альфонсо, – пожал плечами дворецкий, – и ли тебе так интересна моя профессия и положение в этой команде, то я – алхимик и начальствую здесь. Так мне про Делакруа рассказывать?

– Расскажи, расскажи, – встряла вдруг Шейла, – мне будет интересно послушать, что сталось с Виком после того, как прикончил меня.

– Мне стоило сделать тебя не столь болтливой, – буркнул алхимик, назвавшийся Альфонсо, – и своенравной. Ну да, Господь с вами, делать нам нечего. Делакруа после твоей смерти, – он шутливо покосился на Шейлу, проверяя её реакцию на его слова, – подался через Ниины в Иберию, где сумел сделать отличную карьеру на службе у, как ни странно, Церкви под именем Ромео да Косты. Он был на хорошем счету у альдеккских клириков и со временем сумел добиться места командира личной гвардии кардинала Иберии – Рыцарей Креста иначе Кровавых кликов. Во время известных событий в Брессионе, который сейчас почему-то зовут «городом зла», пропал и объявился уже в Вилле, обладая громадной силой, какую даже представить тяжело. Превратить целый город в одно большое неспокойное кладбище – это, знаешь ли, требует сил. Да ещё его сопровождает Рыцарь Смерти, который ходит за ним, как собачонка. Так что всё связанное с ним окутано завесой какой-то мрачной тайны.

– Очень мило, что ты рассказал нам всю историю, – кивнул я, – но что это за Килтия, силой которой обладает Делакруа?

– Древняя богиня смерти и всего, что с ней связано, – как общеизвестный факт сообщил нам небрежным тоном алхимик. – Капища её стоились на определённых места, обладающих собственной силой, которую и получил Делакруа. Одно из капищ располагалось как раз в Брессионе, – пояснил он.

– Спасибо за ценную информацию, – поблагодарил я его, поднимаясь. – Надеюсь, я вам больше не нужен.

– О следующей встрече с Делакруа сообщи нам, – бросил мне уже в спину серый клирик по имени Андерсен.

– Эта встреча станет последней для одного из нас, – усмехнулся я, – так что сообщать будет или не о ком или некому.

Я не ждал, что она придёт, хотя где-то в глубине души надеялся именно на это. И она пришла. Как ей удалось найти меня, – не представляю, Винтертур всё же не такой и маленький город, что бы ни говорили зазнавшиеся билефельцы или адрандцы. Однако когда среди ночи меня разбудило чьё-то присутствие в гостиничном номере, я сразу понял – ко мне пришла Шейла.

Я замер на кровати не в силах пошевелить и пальцем, а она прошла по всему номеру прямо ко мне и присела на краешек, растрепала мои и без того пребывавшие в художественном беспорядке волосы и тихо усмехнулась:

– Брось, Зиг, я знаю – ты не спишь.

– Не с кем, – буркнул я, садясь на постели и ничуть не заботясь о том чтобы прикрыть наготу – Шейла видела меня во всех позах и ракурсах при жизни и не думаю, что смерть сделала воплощённой скромностью.

– Если хочешь. – Она притворно закусила кончик пальчика. – Вот только не думаю, что тебе это понравится, я, знаешь ли, всё же мертва и некоторые физиологические особенности… Ну и всё в таком роде. Ты же некрофилией не страдаешь?

– Нет, – усмехнулся я, – но глядя на тебя начинаю подумывать. Для трупа ты удивительно хорошо выглядишь.

– Я ведь меня можно вернуть к жизни, – как бы невзначай уронила она.

Я отлично знал зачем она бросает подобные замечания, она очень хотела чего-то добиться от меня.

– Чего ты хочешь? – поинтересовался я. – Или вернее твой хозяин, этот Альфонсо или как его там?

– Тише, – не на шутку встревожилась Шейла, – я здесь в тайне от него.

– Не верю, – покачал я головой, – он же твой создатель и всегда знает, где ты и что делаешь, или я не прав?

– Ты путаешь алхимию с некромантией, – возразила мне Шейла, – как и многие. Я – не зомби, лишённый личности, в некотором отношении я почти не отличаюсь от обычных людей, таких как ты или кто другой. От этого, между прочим, мне очень больно, ощущать себя человеком, но не до конца, не хватает чего-то и это мне может дать только Килтия. Источник отравлен её силой, она может вернуть мне… Я даже не знаю, как сказать. Человечность, что ли?.. Снова стать женщиной, какой была до… раньше.

Как-то не очень верилось в эти её слова после событий в бывшем моём доме, в особенности, после того, как она этак небрежно бросила, что-де ей будет интересно узнать, что сталось с Виком после того, как он прикончил её. Нет, что-то тут определённо было не так, хотя, быть может, это у меня уже ум за разум зашёл от всех событий, произошёдших за последние недели, да и пребывание в Церковном Отстойнике никак не могло благотворно сказать на мне. Но всё же, всё же, всё же…

– А этот серый, Андерсен, так ведь? Он тоже хочет вновь стать человеком, так сказать до конца?

– Не говори о нём, Зиг. – Шейла содрогнулась в неподдельном ужасе. – Он – фанатик, помешанный на Вере. Он, между прочим, был ещё жив, когда Альфонсо творил над ним свои эксперименты. Кажется, он был охотником на ведьм и схватился, кажется, с вампирами и они оставили его подыхать, но раньше его подобрал Альфонсо.

– Меня это мало волнует, – отмахнулся я, – я с ним драться не собираюсь, особенно после того, что видел в особняке Мордовского бургомистра.

– Так ты поможешь мне? – напрямик спросила Шейла.

– Помочь тебе? – протянул я, как бы пробуя слова на вкус, и также напрямик бросил: – Я тебе не верю, Шейла.

– Твоё право, – кивнула она. – Но если ты любил меня, хоть когда-нибудь, помоги мне!

– Я не уверен, что буду помогать тебе, а не алхимику или кому ещё, вот в чём беда.

– Альфонсо? Зачем ему мощь Килтии? Он – алхимик, его сила – знание и использование законов природы.

– Тут ты сама себе противоречишь. Само, уж прости, твоё существование, Шейла, вызов всем законам природы.

– Не извиняйся, Зиг, я временами сама себе противна. Вот потому-то и прошу тебя о помощи.

– Ну хорошо, – вздохнул я, делая вид, что сдался ей, – но что я могу сделать для тебя. Про Килтию я ничего не знаю, за исключением того, что поведал алхимик.

– Её капище находится в руинах форта Острог, который вы с Виком, кажется, и развалили.

Да было дело…

– Альфонсо рассказывал, что окунувшись в огонь Килтии станет искать другие капища, чтобы пройти и через них, получив всю её силу. Поэтому-то рано или поздно Вик окажется в Остроге, его приведёт туда нечто вроде какого-то инстинкта. Альфонсо объяснял мне, но я так толком ничего не поняла.

– Вот сами им и занимайтесь, – отмахнулся я, сползая обратно на постель и демонстративно подтягивая одеяло, – я вам в качестве приманки больше не нужен, у вас, если верить тебе, есть кое-что получше.

– Альфонсо как-то обмолвился, что только ты и можешь убить Вика. Твой хаосит – Танатос – черпает свою силу в Смерти и Смерть – его сила, а с нею и Делакруа ничего поделать не сможет. Как говорят, она уравнивает всех.

– Да уж, я отлично помню как он развеял его в пыль, тогда в Вилле, пять лет назад.

– Он был тогда гораздо сильнее или, возможно, тратил свою силу гораздо щедрее чем теперь. Он ведь не стал превращать тот же Мордов в одно большое кладбище, как тот же Вилль.

– Это не о чём не говорит, – пожал я плечами, – как только он почувствует опасность для себя лично, тут же позабудет о гоноре и милосердии. И не забывай, Танатоса – больше нет.

– Это не так, – возразила Шейла. – У тебя же есть хаоситы, Альфонсо говорил, что они созданы с помощью алхимии, а на капище Килтии – тоже богини Смерти – можно восстановить Танатоса, вызвать его обратно в наш мир из Хаоса Изначального. Ты ведь сам упоминал как-то, что ни один хаосит не умирает – они лишь возвращаются в родную им стихию – Хаос.

– Говорил, – признал я, – но как мне вернуть его оттуда, без Сферы или тех же статуэток, какие делал для меня Эдвард. Эдвард – это алхимик, сопровождавший меня в Мордове.

– За статуэткой дело не станет, – отмахнулась Шейла, – у Альфонсо целая коллекция таких, изображающих и людей, и нелюдей, и даже хаоситов. Стащить одну фигурку не составит труда.

– А если он обнаружит пропажу? – задал я вполне обоснованный вопрос.

– И что? – усмехнулась Шейла. – К тому времени я получу то, чего хочу, а если дело не выгорит, какая разница – жить так, как живу сейчас, больше сил нет.

– А при чём тут я и Вик? Сама отправься в Острог и пройди через капище этой твоей Килтии.

– Только Вик может распечатать капище, – ни мне, ни Альфонсо это не под силу.

– Тогда, по-моему, у тебя ничего не выйдет. Вик расправится с нами обоими ещё до того, как ты или я подойдём к капищу.

– Но попробовать-то можно, – с отчаяньем в голосе произнесла Шейла. – Ты же сам сказал, что отправишься искать Вика, что же тебе мешает ещё и помочь мне?

«Недоверие», – подумалось мне, но вслух я ничего не сказал.

Решив, видимо, что моё молчание – знак согласия, Шейла поднялась на ноги и выскользнула в дверь, плотно притворив её за собой.

Одного Рыцаря Смерти отличить от другого практически невозможно. Все они носят зловещего вида доспехи – чаще всего, готические, – украшенные иногда довольно затейливой резьбой или филигранью. В частности, разница между теми двумя, что стояли в подвале давным-давно заброшенного дома заключалась лишь в одном – первый носил топхельм, второй же – «сахарную голову»[211]211
  «Сахарная голова» – sugarloaf helm, переходная форма шлема, нечто среднее между большим шлемом и бацинетом: закрытый шлем с заостренным, как у бацинета, куполом и закрытой, как у большого шлема, лицевой частью. В последней четверти XIV века были полностью вытеснены бацинетами с забралом.


[Закрыть], видимо, в шутку над своим прозвищем, которое носил при жизни – «Сахар». Рыцари Смерти стояли друг напротив друга, сложив закованные в сталь руки на нагрудниках кирас, ни звука не было произнесено обоими, в словах они не нуждались, разговор их вёлся на совсем ином уровне, людям недоступном.

– Итак, – говорил один из них, Хайнц, – что решил Совет Праха и Пепла?

– Они слишком долго обсуждали, решали, обдумывали, – раздражённо бросил второй, Александр, когда звавшийся Сахар и бывший карайским бардом и шпионом по совместительству.

– Оставь, я лучше тебя знаю какое болото этот наш Совет, – отмахнулся Хайнц. – Что они, всё же, решили?

– Они признали действия да Косты противоречащими Кодексу Праха и Пепла[212]212
  Кодекс Праха и Пепла – основной закон сообщества некромантов.


[Закрыть], – кивнул «сахарной головой» Сахар, – и постановили удовлетворить твоё ходатайство и прислать помощь.

– И где она? – будь Хайнц живым человеком в его голосе сейчас прозвучало бы нетерпение, но он давно уже не был ни человеком, ни тем более живым.

– В развалинах форта Острог, – ответил Сахар, – где обнаружено ещё одно капище Килтии.

– Так вот зачем он отравился на запад, а меня оставил здесь, – качнул топхельмом Хайнц.

Видимо, слова Шейлы о таинственном капище в развалинах форта Острог пробудили воспоминания о событиях тех дней и мне приснился этот сон.

– Это и вся помощь, которую нам обещали? – недоверчиво покосился на нас комендант (если быть точным его и.о. – самого коменданта убили несколько дней назад при штурме внешней стены, в тот же день и павшей) – У нас в лазарете вон десятка два таких валяется. Все с истощением – не выдержали боёв, а вас всего-то двое. Надолго ли хватит-то?

– Вопрос в другом, – усмехнулся Делакруа, – надолго ли хватит их? – Он указал на салентинцев, готовившихся к штурму во внутреннем дворе.

– Вик, – я с сомнением покачал головой, – там пять с лишним полков, из них, как минимум два – феррарских; тут Танатоса и Анимы никак не хватит.

– Знаю, – кивнул Виктор, – но у меня есть кое-что, что уравняет наши шансы. – И он извлёк из-под плаща небольшую сферу, словно сработанную из абсолютного мрака. – Её дал мне Вельф, – объяснил он, – копия Сферы Хаоса, но, естественно, намного слабее. Здесь, в форте, есть источник могучей силы, с помощь этой сферы мы призовём из Хаоса не только твоего Танатоса и мою Аниму, но и уйму хаоситов послабее. Первый консул сам сказал, что нашей силы воли достаточно, чтобы удержать их и направить против салетинцев.

– И почему я узнал об этом только сейчас, а? – поинтересовался я.

– Некогда было всё рассказывать, – отмахнулся Делакруа, – Майлз гнал лошадей сам помнишь как. Комендант, проводите нас в подвал, а после будьте любезны оставить там одних. То, что мы станем делать, не предназначено для чужих глаз и ушей.

Комендант как-то странно покосился на нас, но без лишних слов проводил в подвал форта Острог.

(Следующая часть сна была достаточно странной, так как я не мог знать воочию того, что увидел в этом сне).

Капитан Гаэтани был воякой от Господа, он знал, что форт Острог не продержится и полусуток после начала интенсивного штурма, задуманного маршалом ди Малве. Его лишь немного настораживало прибытие в форт, который им так и не удалось обложить со всех сторон – мешал рельеф местности и стратегическая ситуация – двух человек совершенно невоенного вида. В лучшем случае – это дипломаты, приехавшие чтобы предложить перемирие и условия окончания боевых действий, в худшем же… О бойцах Легиона Хаоса, посильнее тех, что вырезали не меньше полка салентинцев, он предпочитал не думать.

– Капитан, – оторвал его от мрачных размышлений лейтенант Каприо, – мои люди докладывают о какой-то странной активности на стене форта. Там больше солдат, чем должно бы оставаться…

И он потрясённо замолчал, как и многие уставившись на зубцы высокой стены форта Острог. С неё прямо на голову осаждающим пролился целый поток самых разнообразных серых и чёрных фигур, сжимавших в лапах клинковое, древковое и стрелковое оружие.

– ЛЕГИОН!!! – разнёсся над рядами салентинцев горестный вой.

Подтвердились самые чёрные из предположений капитана Гаэтани. Последним, что он видел в своей жизни были две громадных жутких фигуры на фоне луча света, вырывавшегося из земли на месте донжона форта Острог.

Ну почему, меня преследуют одни и те же люди!!! Как они все мне надоели!!!

На выходе из гостиницы меня ждал брат Карвер, естественно, в сопровождении алхимика Эдварда Фьестро. И естественно, у них было дело срочное и до чрезвычайности важное, конечно же, касающееся Делакруа.

Отбиваться от них не было никаких сил, поэтому я сразу капитулировал и дал проводить себя в отдельный кабинет, там-то разговор и начался.

– Делакруа сейчас… – начал говорить брат Карвер.

– Направляется в форт Острог, точнее то, что мы от него оставили в своё время, потому что там находится капище древней богини Килтии, – перебил его я, – продолжайте отсюда, брат Карвер.

– Это облегчает дело, – кивнул он, – но ты не понимаешь для чего ему сила Килтии.

– Ну и? – не слишком-то считаясь с приличиями подбодрил я его.

– Он хочет убить Делакруа, – встрял Эдвард.

– А я думал, что «он» – это сам Делакруа, – удивился я, впрочем, не слишком-то убедительно.

– Мы знаем о твоей встрече с алхимиком Альфонсо, – пояснил брат Карвер, – и его компанией. Этой ночью к тебе, скорее всего, приходила Шейла, уговаривала отправится в Острог и с помощью силы Килтии убить Делакруа.

– Не совсем так, – вынужден был согласиться я, – но в общем, верно.

– Его действия не так сложно просчитать, – усмехнулся брат Карвер.

– Кто он, вообще, такой, а? – не выдержал я.

– Церковный алхимик («А то я не знаю!»), желающий восстановления алхимии в её прежнем значении. Ведь поначалу, после разгрома Легиона, она занимала достаточно высокое положение в Церковной иерархии, пока не вскрылось дело Ренегатов. Ты не знаешь нём, ты тогда в Отстойнике сидел, но дело было нашумевшее. Группа Церковных алхимиков занималась отвратительными опытами над людьми и животными, официально запрещёнными всеми законами. К ним очень долго не могли подобраться, они прикрывались своим статусом и положением в клириканском обществе. Когда же один мой брат по ордену разворошил это осиное гнездо, скандал был грандиозный. С тех пор к алхимикам в Ферраре относятся если не с подозрением, то с недоверием, как минимум.

– Ну ладно, – кивнул я, – а Альфонсо что же? Он тут каким боком.

– Ему совсем не по душе сложившееся положение дел. Он желает возрождения былого могущества алхимиков, а тут такой шикарный шанс – прикончить Делакруа при помощи алхимии. Не кого-нибудь, а самого Делакруа, иначе да Косту, – церковного преступника, прошедшего «город зла» Брессионе, причастившегося там, как считают многие священнослужители, Баалова искушения и получившего, без сомнения, великую силу. Это вернёт Церковной алхимии былую славу.

– Похвальное желание, – не найдя ничего лучше, ляпнул я.

– Это неизбежно приведёт к новым ренегатам и трагедии, которая превзойдёт по размаху предыдущую, как ты не можешь этого понять, – с жаром произнёс брат Карвер. – Алхимия, как джинн из халинской сказки, её надо держать в хорошо запечатанной бутылке.

– Ты тоже думаешь так, Эдвард? – Меня неудержимо потянуло на провокации.

Юный алхимик как-то сразу поник, ссутулился и мне даже стало несколько стыдно за сказанное, но слово не воробей, как говаривал карайский бард и шпион по совместительству.

– Помнишь, тогда в Мордове, Делакруа сказал мне, что об отце мне лучше не вызнавать, – глухим голосом произнёс Эдвард Фьестро, – так вот, я рылся в Церковных архивах, не смотря на это предупреждение, и узнал, что предводителем ренегатов-алхимиков был именно он – мой отец.

Да уж, в таком сознаваться ой как не просто!

– Не верится что-то, – усомнился я, – основатель Церковной алхимии – и вдруг ренегат?

– Он не был доволен ограничениями, наложенными Советом кардиналов на алхимию, – пояснил брат Карвер, – в особенности на опыты над людьми, как живыми так и мёртвыми. Вот и занялся этими опытами подпольно.

– Ясно, – кивнул я, – с алхимиками, но вот, что до Делакруа и меня… – Я замолчал, предоставляя клирику с алхимиком говорить дальше.

– Мы не собираемся спасать Делакруа, но и ренегату убить его не позволим, – произнёс брат Карвер. – Мы должны остановить ренегата и не дать Делакруа пройти через пламя Килтии.

– Лихо, – не удержался и присвистнул я.

– Да, это будет совсем не просто, – невозмутимо кивнул клирик, – но когда было иначе, а? Вилль, Мордов, Ниины.

– Хорошо, – кивнул я, – ты прав, по-другому у нас не было. Пора разрубить этот Кринов узел[213]213
  Кринов узел – аналог Гордиева узла.


[Закрыть], не то вы так и будете доставать меня до конца жизни.

Сборы были недолгими и дорога до руин форта Острог много времени не заняла.

Глава 8

На развалинах форта нас уже ждали. На камнях, заросших мхом расположили алхимик Апьфонсо и его творения – отец Андерсен и Шейла, перед ними на платке была разложена нехитрая еда, однако ел из них троих только алхимик. И при взгляде на это у меня в голове зародилась некая мысль, точнее подозрение, основанное на ночном разговоре с Шейлой, что-то насчёт отца Андерсена и того, что с ним сделал Апьфонсо, но развиться ему в нечто более-менее приемлемое мне попросту не дали. Стоило только сидящим на камнях заметить нас, как все трое разом взлетели на ноги, алхимик, сменивший лакейскую ливрею на обычную дорожною одежду, схватился за рукоятки пистолей, висевших в кобурах на его поясе, остальные не отстали от него ни на секунду. Мы тоже в долгу не остались. Так и замерли друг против друга, ожидая кто сделает первых ход.

– Итак, твое против троих, – произнёс не без иронии Альфонсо, – и силы почти равны, так что без жертв не обойтись, а ведь в бою с Делакруа каждый человек и не совсем человек будет на счету.

– Знаю, к чему ты клонишь, алхимик, – кивнул брат Карвер, – но объединять усилия с тобой мы не станем.

– Тогда иного выхода нет, – покачал головой Альфонсо.

И следом несколько событий произошли одновременно. Отбросив полы одежды, алхимик с клириком выхватили пистоли, но нажать на курок успел только брат Карвер – грянул выстрел и Альфонсо согнулся, прижимая левую руку в солнечному сплетению, между пальцев заструилась кровь. Мигом раньше я рванулся к отцу Андерсену, попытавшемуся закрыться кинжалами, сложив их крестом. Изменив траекторию полёта клинка, я ударил его по рукам, обрубив обе в предплечьях, а вторым ударом – рассёк его надвое, вспоминая Делакруа в особняке Мордовского бургомистра, так что серый клирик рухнул на камни парой кусков в потоках белёсого ихора[214]214
  Ихор – таинственная субстанция, заменяющая магическим и иным существам кровь, либо текущая в их жилах вместе с кровью.


[Закрыть], заменявшего ему кровь. Краем уха я услышал какой-то странный не то скрип не то звон. Обернувшись на него, я увидел Шейлу, опутанную беловатой паутиной, петли которой обхватывали её запястья, щиколотки и горло. С другого конца их сжимали тонкие пальцы юного Эдварда Фьестро.

– Не убивай её, – вырвалось у меня прежде чем я успел даже подумать стоит ли за неё вступаться.

Эдвард обменялся коротким, как выстрел взглядом с братом Карвером, тот кивнул и алхимик встряхнул руками. Нити пришли в движение, опутав Шейлу ещё плотнее, так что она стала похожа на гротескную бабочку, запутавшуюся в паутине.

– А что-то говорил о потерях, алхимик, – бросил брат Карвер, проходя мимо тела Альфонсо.

Тем временем я подошёл к Шейле и, забросив её на плечо, двинулся следом за клириком и алхимиком.

– Они оказали нам неплохую услугу, – произнёс брат Карвер, подходя к люку, прорубленному в полу, закрытому деревянной крышкой со здоровенным железным кольцом, судя по всему его совсем недавно разрыли, освободив от слоя земли и каменных осколков.

Я уложил Шейлу со всеми возможными удобствами и вместе с клириком взялся за кольцо. Со второй попытки мы сумели открыть люк и взглядам нашим предстала уже знакомая мне по первому посещению форта широкая лестница, ведущая в подвал, собственно к капищу Килтии, о котором во время достопамятного сражения я не ведал ни сном ни духом.

Подвал, похоже, был единственным помещением Острога, сохранившимся после штурма. Сам форт с тех решили не отстраивать заново, так как во-первых: через его руины не прошла бы ни одна серьёзная армия с кавалерией, осадными орудиями и пушками; а во-вторых: за этим местом прочно закрепилась слава «нехорошего» и ни один военный в здравом (тем более, салентинский) уме не повёл бы через него войска. В центре подвала, нисколько не изменившегося с моего первого и последнего визита, так и стоял грубо сработанный алтарь, на котором распростёрлась статуя человека, вырезанная из того же гранита, но уже куда лучше с отверстием на груди, точно напротив сердца, куда в прошлый раз Делакруа положил сферу. А что прикажете теперь туда ложить?

– Вот без чего Делакруа не обойтись, – словно в ответ на мои мысли произнёс брат Карвер, – так это без кровавой жертвы Килтии. В это отверстие надо положить ещё бьющееся сердце только что убитого человека, иначе капище не распечатать или активировать, как любят выражаться алхимики. – И он покосился на Эдварда.

– И что, – мрачно бросил я, – будем жребий метать?

– Зачем? – удивился брат Карвер. – Нам сила Килтии ни к чему, так что распечатывать капище необходимости нет.

– Эй, там, Зиг! – раздался сверху голос Шейлы. – У меня с собой фигурка Танатоса, если она тебе ещё нужна.

– А что с ней делать? – спросил Эдвард, вспомнив о Шейле. – Для чего мы оставили её нетронутой?

– Так захотел Зигфрид, – пожал плечами брат Карвер, – вот пусть он с ней и разбирается.

Я поднялся по лестнице обратно и втащил на плече Шейлу в подвал.

– Что она там говорила о Танатосе? – спросил Эдвард.

– Здесь его можно вновь призвать из Хаоса, – объяснила Шейла, не обратив внимания на нарочито пренебрежительный тон юного алхимика, – с помощью силы Килтии.

– Теоретически, – кивнул Эдвард, словно самому себе. – Килтия и Танатос черпают свою силу в Смерти, но каким образом пробудить эту силу конкретно здесь. Не резать же кого-нибудь из нас.

– Это просто, – бросил брат Карвер. – Сердце высвободит всю силу, но для возвращения Танатоса вся она не нужна, лишь небольшая её часть. Достаточно пролить на алтарь немного крови, чтобы вызвать его из Хаоса, остальное в руках Зигфрида, точнее зависит от силы его воли. Вот только придётся отказаться от Арбалетчиков. Легат, сам знаешь, Зиг, такого соседства не потерпит.

Вот так просто, взять прямо сейчас и вернуть своего хаосита, потерянного, казалось, несколько лет назад навсегда. А ведь Танатос, действительно, не потерпит соседства с кем-либо, такого уж норова все Легаты.

А между тем, я уже подошёл к Шейле и склонился над ней, спросив:

– Где фигурка?

– В кошельке на поясе, – ответила она.

Распустив завязки, я вынул небольшую, но исполненную во всех подробностях фигурку Танатоса, вроде тех, что подарил мне Эдвард.

– Я помогу тебе, – воспользовавшись моментом шепнул я ей.

Отпустить Арбалетчиков не составило труда. Процедура обычная и отработанная поколениями бойцов Легиона. Тренировались управлять хаоситами всегда, естественно, на Легионерах и слабеньких Центурионах, которых, когда подходила пора вызывать кого-то посильнее и уже навсегда, отпускали, чтобы ими могла воспользоваться подрастающая смена, начинавшая обучение. Вот и сейчас всё за меня сделали рефлексы и навыки. Я вызвал Арбалетчиков, тут же заметавшихся по подвалу, ища цель, – и разорвал связующую нас нить. Хаосит исчез в то же мгновение. Я же вытащил из-за пояса короткий кинжал, поставил в выемку на груди статуи фигурку Танатоса и полоснул себя по запястью. Кровь из вскрытой вены обильно пролилась на алтарь, заставив его вспыхнуть. А следом из выемки появился, вырастая из фигурки, Танатос, окутанный проблесками молний. Наши глаза встретились и в жутких зенках могучего Легата появилось узнавание. Я протянул ему руку, точно как тогда, на плацу школы, где обучались бойцы Легиона, и Танатос принял её в свою лапищу, предельно аккуратно пожимая…

Мы снова были вместе, пустоты в моей душе, которую не могли заполнить ни Тройной мечник, ни Арбалетчики, больше не существовало. От наплыва радостных чувств и опустошённости физических сил, вызванной привязкой к себе легата такой силы, я отключился, попросту плюхнувшись на пол.

Открыл глаза я спустя несколько часов, никак не меньше. Потому что в так и оставленный открытым вход в подвал больше не светило солнце, а где-то неподалёку сверкали молнии и бил гром. Потянувшись всем затёкшим телом – виданное ли дело, спать на камнях, – я поднялся на ноги.

– Здоров ты спать, – усмехнулся брат Карвер, – почти полсуток прямо на полу, в пыли…

– Делакруа, – перебила его Шейла.

– А то так не понятно, что он не пришёл, – ехидно бросил ей Эдвард, отчего-то невзлюбивший её.

– Она о том, что я уже здесь, Эдвард, – раздался знакомый голос из угла, куда смотрела Шейла, и на свет выступил Делакруа.

Мы среагировали мгновенно и предсказуемо. Сверкнул в отблеске молнии клинок меча, щёлкнул затвор пистоля, алхимик звякнул реактивами в сумке. Делакруа лишь рассмеялся и не подумав что-либо предпринимать, просто стоял, сложив руки на груди.

– И что дальше? – издевательским тоном поинтересовался он. – Кого в жертву приносить станем?

– Он уже там, – произнёс лич, следивший за происходящим в подвале. – Можно начинать.

– Рано, – покачал «сахарной головой» Рыцарь Смерти. – Пусть сцепятся и откроют для нас капище.

– Когда они сцепятся, может быть слишком поздно, – возразила ему баньши, начальствующая над небольшим отрядом скелетов и зомби, которые, как известно, по своей природе твари безмозглые и нуждаются в водителе, направляющем все их действия. – Сила Килтии пройдёт мимо нас.

– Наша цель не сила Килтии, а Делакруа, – напомнил ей Рыцарь Смерти, – с мощью богини Смерти нам не совладать. Ждём.

Баньши была недовольна, но спорить с Рыцарем Смерти, которого Совет Праха и Пепла назначил главным, не стала. Ждать, так ждать.

– Мы пришли сюда не за силой Килтии, – гордо ответил брат Карвер. – Мы здесь, чтобы уничтожить тебя.

– Красивые слова, – усмехнулся Делакруа, но делать ничего и не подумал. – А то если я по примеру Зига, просто возьму и уйду, плюнув на вас на всех. Капище для меня ценности не представляет, у меня не хватает кое-чего важного.

– Вот этого у тебя не выйдет, – раздался голос алхимика Альфонсо с лестницы, едущей в подвал, на звук которого среагировал, похоже, один лишь я.

Обернувшись, я увидел его самого, спускающегося по ступенькам, а следом за ним шагал долговязый отец Андерсен, вполне живой и целый, не смотря на мои недавние старания.

– Итак, занавес, – усмехнулся Делакруа, – маски сброшены.

– Что всё это значит? – Я чувствовал себя идиотом и похоже не без оснований.

– С самого начала они действовали заодно, – бросил Делакруа, – каждый преследовал свои цели, но центром всех их крайне честолюбивых помыслов так или иначе был я. Поэтому-то тебя и вытащили из Отстойника, дав в провожатые Эдварда Фьестро, а после неудачи в особняке Мордовского бургомистра, следили, ожидая, покуда я вновь и вновь не выйду на тебя. По сути, они играли нами обоими и у них это, согласись, довольно неплохо вышло.