Текст книги ""Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ясный

Соавторы: Виктор Моключенко,Селина Катрин,Константин Калбанов,Борис Сапожников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 327 (всего у книги 334 страниц)

Ромео обернулся на звук и увидел самого обычного человека в кольчуге поверх потрёпанного приказчитского камзола и шлеме с лёгким забралом, закрывающим верхнюю часть лица и парой стальных перьев, украшавших небольшой купол. Спаситель да Косты опустил арбалет, вытащив из ножен саблю, но одновременно подняв забрало.

– А это ты, шпион, – усмехнулся Ромео, – кто бы ещё мог появиться здесь. Как тебе спасение от разоблачения, а? Может быть, уже мечтаешь оказаться в каземате ИРМ.

Я видел всё это через удивительное окно в доме Кайсигорра, оно являло моему взору отнюдь не улицу, как остальные, а тех людей, о которых думал. Поддавшись порыву, я выскочил в это окно (естественно, дочитав сначала гримуар), но приземлился на мостовую слишком поздно, – трое моих врагов уже покинули разлом, спустившись ниже.

Подобрав цагру, столь неразумно отброшенную Луисом, и сумку с болтами, оставленную им же, я уверенно зашагал за ними следом, на ходу перезаряжая тяжёлый арбалет. Троицу я настиг уже у самого входа в капище Килтии, они стояли у последнего поворота, где я уже всей кожей ощущал тёмную силу, практически пропитавшую затхлый воздух подземелья. Я также замер в некотором отдалении от них, целясь из цагры в основание шеи Луиса де Каэро – предателя и шпиона. Выбор мой был прост. Герр Хайнц не нападёт на меня – он связан столь вовремя взятой клятвой, а для Ромео у меня имеется Рукба. Однако стрелять я не спешил, прислушиваясь магически обострённым чутьём одновременно к разговорам Ромео сотоварищи и Лосстарота с Хардином.

– Почему этот Рыцарь Смерти присоединился к тебе? – спрашивал, похоже, чтобы убить время, Луис.

– Ему нужен паладин, – отмахнулся от него, как от назойливой мухи Ромео, – сам по себе он почти ничего не представляет, к тому же у нас сходные цели. Я получаю бессмертие и некую толику силы Килтии, а он – всю остальную силу. Она нужна ему, чтобы навести шороху в некромантском сообществе.

Рыцарь Смерти ничего не ответил на эти оскорбительные слова, Ромео, скорее всего, также привязал его к себе страшной клятвой Однако он не мог не почувствовать меня, хотя бы осквернённый меч подал ему знак, что истинный хозяин близко, но ничего не сказал да Косте. Я усмехнулся про себя, такова, значит, твоя месть, Рыцарь Смерти Хайнц.

А вот разговор лидеров Культа Кайсигорра был куда интереснее, хоть и не многим длиннее.

– Ты ведь уже знаешь, так? – спросил Лосстарот. – Знаешь, что я сейчас сделаю.

– Знаю, – ответил Хардин, и я словно наяву увидел как он кивает.

Также я увидел и всю остальную картинку. Небольшое помещение, явственно давящее на тех, кто в нём находится. Точно в центре – высокий, но грубо сработанный алтарь – он же капище; на котором словно распростёрся отлично знакомый мне человек. Кайсигорр. И только усилием воли я заставил себя увидеть его не живым, а – высеченным из камня, каким, на самом деле, он и являлся. Грудь гранитного Кайсигорра, изваянного, надо сказать, с куда большим мастерством чем сам алтарь, была вскрыта точно напротив сердца. И о назначении этого отверстия я, памятуя о словах Рыцаря Смерти насчёт кровавой жертвы, я нисколько не сомневался.

И Лосстарот подтвердил мои подозрения. Он подошёл вплотную к Хардину, так что я, даже своим магическим зрением, не сумел разглядеть кто из них кто. Шипящий звук, с которым клинок выходит из ножен, удар, на пол обильно проливается кровь – и следом Хардин оседает. Рывок – в стальной руке трепещет ещё живое сердце страндарца, оставшегося верным своему другу до конца. Лосстарот делает несколько шагов к алтарю и кладёт сердце в отверстие.

Я даже не заметил, как Ромео молнией сорвался с места, со всех бросившись к капищу, из которого в ответ на кровь Хардина уже устремился в потолку и дальше, минуя его, – в небеса столб огня. Рука да Косты врезалась в спину Лосстарота, где горела огнём странная татуировка в виде стилизованного ключа, пальцы Рыцаря Креста сомкнулись на ней и он резко дёрнул на себя, вырывая ключ к силе Килтии из спины Лосстарота. Тот содрогнулся, оседая на пол неподалёку от Хардина и поливая всё вокруг кровью. Он более не был бессмертен и теперь медленно и мучительно отдавал концы, как говорят коибрские моряки.

А Ромео шагнул в столп огня, сжимая в руке ключ, раскинул руки, принимая её, поглощая телом и душой. Она не сжигала, но напитывала его, делая надчеловеком, чем-то куда более мощным нежели мог бы стать я, даже через множество лет.

Неожиданно что-то вернуло меня к реальности. На плечо мне тонкая легла ручка, принадлежащая Лучии Мерлозе. Это заставило меня рефлекторно надавить на скобу цагры – болт пронзил замершего, да так и не пришедшего в себя де Каэро. Предатель дёрнулся, врезавшись в стену, наконечник глухо звякнул о каменную стену. Герр Хайнц даже пальцем в латной перчатке не пошевелил, продолжая наблюдать за действом, развивающимся непосредственно около капища.

– Ступай отсюда, Лу, – не оборачиваясь бросил я за плечо, – тут не место простым смертным. Можно и с ума сойти, а он у тебя великолепно отточен, обидно будет, если Пресвятой престол потеряет такую голову.

И не обращая внимания на то, ушла она или нет, отбросил бесполезную цагру, вытащил Рукбу и двинулся мимо трупов – оживших и нет – к Ромео. Бывший Рыцарь Креста уже ничем не напоминал человека, сила, обретшая вид света, пронизала его, он же сам стал частью её, впитывая и впитывая мощь самого нашего мира, пускай и отравленную кровавыми жертвами Килтии. И лишь Родовой мститель со своей, непонятной нам магией, мог нанести ему вред.

Поток иссяк в одно мгновение и с капища сошёл Ромео да Коста, обнажённый как при появлении на этот свет Я шагнул к нему и без размаха ударил ножом снизу вверх в грудь. Он никак не прореагировал на это, лишь вскинул руки – и вот он уже облачён в великолепный доспех и плащ белоснежного цвета, лицо его также разительно изменилось – оно являло собой маску равнодушия и всепрощения, волосы также выцвели до платинового. Он грустновато улыбнулся мне и отбросил одним взглядом в дальний угол капища.

Не обращая более на меня никакого внимания, он двинулся к выходу, сделав короткий жест Рыцарю Смерти и тот поплёлся за ним, словно послушный хозяйской воле пёс. Проходя мимо распростёртого на земле, но всё ещё живого Лосстарота, он посмотрел на сына убитого им Бардорбы, а тот вдруг поднял на него взгляд и совершенно чистым и ровным голосом произнёс:

– Теперь ты проклят, Ромео. Ключ, дарованный мне сгорел в пламени Килтии, а где получить такой, ты не узнаешь если того не пожелает сам заклеймивший меня. Хардин мёртв, я – умираю и тебе нас не достать. Сам же ты обречён вечно мучатся в поисках новых источников силы, такова отныне твоя природа, но и найдя их ты не сумеешь воспользоваться не одним более, ибо без ключа сила уничтожит тебя, даже такого как сейчас… – Он закашлялся, кровь пошла горлом. – Прощай же, Ромео да Коста, не стану проклинать тебя, ты и так уже проклят.

И я буду не я, если он не улыбнулся, ускользая от Ромео в смерть.

Реакция на слова Лосстарота у да Косты была разительной. Его сияние в миг погасло, доспех и плащ развеялись лепестками света, единственным напоминанием о силе, полученной им силе был платиновый цвет его волос. Одежда же вновь стала такой же как прежде, только неповреждённой.

Он напоследок повернулся ко мне и бросил:

– Тебе никогда не выйти из этого города, рисколом. Мне свидетели не нужны.

И он швырнул в мою сторону заклятье, навечно запечатавшее вход в капище. Я никогда не сумел бы снять его при всей своей силе и всех знаниях, дарованных гримуарами Кайсигорра – уровень не тот.

Ромео ушёл, а я остался лежать у стены запечатанного капища и не было ни сил ни желания шевелить и пальцем. Этот баалов город доконал-таки мня, как говориться не мытьём так катаньем. От этой мысли я рассмеялся, вот уж точно как безумец.

Эпилог

Ромео не заметил её, притаившуюся за обломком стены одного из домов. Рыцарь Смерти может и видел, но виду не подал. Когда они скрылись из виду она рискнула подойти к развороченному капищу. Однако сделать этого не удалось. У самого входа, словно невидимая стена отрезала капище от остального мира.

– Её не преодолеть, Лу, – раздался с той её стороны голос Эшли. – Уходи из города. Ромео просчитался, остался свидетель его деяний в Брессионе. Найди отца Сель… Симоэнша и передай ему всё, что видела и знаешь. Теперь действие этой баалова спектакля выходит за пределы Брессионе и ты и Куница Симоэнш становитесь его главными действующими лицами.

И сеньора аналитик Лучия Мерлозе – шпионка Пресвятого престола – направилась прочь от опустошённого капища к реке Хуаре, где у неё была припрятана лодка. Её ждала долгая дорога вниз по течению к салентинской границе, ведь в первую очередь она должна была доложиться Отцу Церкви, слишком уж велики и страшны могли оказаться круги, разбегающиеся по и так не слишком-то спокойной воде этого мира.

А за ней следили незримые глаза рисколома, навечно запечатанного в проклятом городе Брессионе, который вскоре начнут звать городом зла.

Борис Сапожников
Легион Хаоса

Nomen illis legio.[197]197
  Имя им легион.


[Закрыть]

Новый Завет. Марк. 5.9

Пролог

Дождь стекает по камням собора. Я сижу прямо на мостовой, глядя удивительно чистые сапоги Делакруа. И это зрелище отчего-то поглощает меня всего. Танатос мёртв, разбит невероятной силой моего бывшего друга – и мной овладела апатия, как и всегда когда гибнет Легионер, а уж если это Легат, с которым успел практически сродниться и который был едва ли не единственным верным товарищем после смерти Шейлы…

Шейла лежит на руках Делакруа, чудовищный разрез пятнает алым её белое платье. Виктор поднимает глаза, они так и горят ненавистью ко мне. Но слова Шейлы развеивают её, по крайней мере, мне тогда так показалось.

– Спасибо тебе, Зиг. – Голос у неё тонкий, словно лучший цинохайский шёлк. – Я пришла чтобы спасти тебя, но это ты спас меня… – И она умерла.

Делакруа опускает её остывающее тело на пол и встаёт. Во взгляде его больше нет ни злобы, ни ненависти – он пуст. Адрандец так ничего и не сказал мне перед тем как уйти. Мне тогда казалось, что навсегда.

– Мечтаешь о прощении Шейлы, – сказал Делакруа, клинок его меча на два пальца вошёл в стену за моей спиной. – Так тебе его не видать! Я мог бы прикончить тебя прямо сейчас, без своего Танатоса ты, Зиг, – ничто. Именно поэтому я не стану делать этого, ибо смерть стала бы для тебя милосердием, а его тебе даровать не собираюсь. Мы ещё встретимся, Зиг, и я отберу у тебя самое дорогое, как ты когда-то отобрал у меня.

А дождь всё лил и лил…

Глава 1

Вииста небольшое королевство между трёх великих государств – Салентины, Билефельце и Иберии, и выжить оно могло лишь обзаведшись какой-нибудь могучей силой, что хранила бы его от вторжения врагов, желавших использовать его как плацдарм во всех войнах друг с другом. И такая сила существует – она зовётся Легион Хаоса. Согласно легенде – власть над тварями Хаоса Изначального даровал избранным некий маг по имени Ворон, эти люди вели в бой воистину легионы жутких монстров, по образу энеанских войск именующихся легионерами, центурионами, трибунами и легатами – в зависимости от силы. Разные люди могли подчинить себе определённое число воинов Легиона различной силы, иные же – не могли никого. Во времена становления Церкви инквизиция пыталась бороться с Легионом, но из этого ничего не вышло – король не отдал единственную защиту своей страны на растерзание фанатикам от Веры, эдиктом изгнав самых рьяных баалоборцев за границы, половина из оставшихся были казнены, вторая – погибла при невыясненных обстоятельствах. С тех пор нападки прекратились и Пресвятой престол признал, что Легион от Господа.

Я был одним из самых удачливых воинов Легиона, пускай и сумел заполучить в подчинение лишь одного хаосита, зато это был подлинный Легат великой силы по имени Танатос. Он обладал мощью Смерти, уничтожая всё живое по моему приказу. Так было до тех пор, пока я не был вызван Первым консулом Легиона – Майлзом Вельфом. Он сидел в своём мягком кресле с высокой спинкой, поглаживая венчавшие подлокотники длинными пальцами, украшенными несколькими массивными перстнями, не смотря на эту, вроде бы, расслабленную позу, я сразу понял – он на последней стадии закипания.

– Этим утром, – начал он, – из нашей штаб-квартиры в Вилле была похищена Сфера Хаоса[198]198
  Сфера Хаоса – артефакт, позволяющий вызывать новых легионеров из недр Хаоса Изначального.


[Закрыть]. О её местонахождении знал весьма ограниченный круг людей, но дело не в этом. Консул Хранитель из Вилля убит, в штаб-квартире кто-то устроил форменную резню, но выжившие, а таковых, к слову, немного, в один голос утверждают, что это был никто иной, как твой друг Делакруа.

– Он мне не друг, – ляпнул первое пришедшее в голову я.

– Не важно, – отмахнулся Майлз, – ты лучше всех знаешь Делакруа. И поэтому ты прямо сейчас отправишься в Вилль. Надеюсь, ты, Вархайт, понимаешь чем может обернуться похищение Сферы Хаоса. После смерти Шейлы Делакруа несколько не в себе. Он надолго покинул пределы Виисты, а когда вернулся – первым делом утащил Сферу. Настораживает, не находишь?

– Но Танатос ничего не сообщал мне об этом, – пожал я плечами.

– Для легионеров нет особой разницы в чьих руках Сфера, – ответил Майлз. – Но времени у нас нет. Ступай. У тебя полсуток на сборы. И чтобы завтра же был в Вилле.

– Будь сделано, – без былого задора и бесшабашного веселья, которым отличался некий Зиг Весельчак, бросил я, – господин начальник.

Ну, был у меня некий горький опыт общения с криминальным элементом в местах не столь отдалённых. Вииста страна небольшая и колониями не обладающая, так что тюрьмы и каторги у нас расположены всего в каких-то десятках от силы сотнях миль от Винтертура, там-то и открылась моя способность к контакту с хаоситами и так весёлый воришка Зиг Весельчак стал полноправным служащим виистской короны.

Сборы были недолгими, как и дорога до Вилля, расположенного всего в каких-то пятнадцати милях от столицы, то есть от силы в получасе конной езды. И первым, кто встретил меня у ворот был карайский бард Александр по прозвищу Сахар или Сахарок. Он утверждал, что по-карайски его имя звучит созвучно с этим словом. Я же карайского не знал и не возразить не подтвердить его слов не мог.

Сейчас Сахар о чём-то весьма ожесточённо препирался со стражей, ни за что не желавшей пускать его в город. Это не удивительно, после таких-то дел. Остановив коня прямо перед воротами, я спрыгнул с седла и подошёл к стражам и Сахару.

– Приветствую вас, господа, – фальшиво улыбнулся я им, отвесив короткий поклон. – Разрешите пройти в город.

– Пропуск, – равнодушно и устало буркнул страж с нашивкой сержанта – здешний начальник; выглядевший воплощением мировой скуки, – и подорожную.

Я вытащил из поясного кошеля пару внушительного вида бумаг и протянул ему.

– Зачем они тебе? – усмехнулся Сахар. – Ты ведь читать всё равно не умеешь.

Сержант бросил на него злобный взгляд, но препираться не стал, видимо, уже на личном опыте убедился – бард сумеет переболтать его, при этом ещё и выставив круглым идиотом.

– Не обижай стражу, Сахар, – бросил я ему. – Они ведь и обидеться могут.

– Чтоб меня! Зиг! – вскричал он. – Зиг Весельчак!

– Это, между прочим, не какой-то там Зиг Весельчак, – поспешил поддеть его сержант, возвращая мне бумаги (он и не заметил, что они поддельные, хотя и настоящие у меня, конечно, имелись, но лезть за ними в седельную сумку было лень), – а полномочный представитель Легиона Хаоса, Зигфрид Вархайт.

– Это для тебя чрезвычайно-полномочный Вархайт, – отмахнулся Сахарок, – а для умных и образованных людей он просто Зиг Весельчак.

Сержант заскрипел зубами и мне показалось, что у него из-под мориона сейчас дым пойдёт, поэтому поспешил разрядить обстановку с присущей мне когда-то бесшабашностью.

– Мы с тобой Сахар в разных университетах образование получали. И вообще, кончай стражей мытарить, пошли. – Я взял коня под уздцы и зашагал к воротам.

– Никак невозможно. – Перед Сахаром скрестились широкие лезвия алебард. – Без пропуска ни одна живая душа в город не войдёт.

– Судя по формулировке, – многозначительно изрёк Сахар, – тут не обошлось без святых отцов.

– Истинно так, – кивнул сержант.

– Он со мной, – небрежно бросил я стражу, – или в пропуске не ясно написано, что я имею право провести с собой любое число людей, которых сочту достойными доверия. – Ещё одно преимущество поддельного пропуска, в настоящем такого не было.

Страж злобно покосился на меня с явным неодобрением, но возражать не стал. Мы же миновали кордон и копыта моего коня наконец зацокали по мостовой Вилля. Болтать мне совершенно не хотелось, однако Сахар не мог молчать сколь-нибудь долгое время и уже через пять минут завёл со мной разговор.

– Как ты думаешь, кто тут от клириков? – спросил он.

– Скорее всего, Предатели[199]199
  Предатели – орден Преступающих законы мирские и Господни. Монашеский орден, не так давно выделившийся из состава Изгоняющих Искушение. Занимаются не совсем законными и совсем незаконными делами во славу Церкви по образу иберийских рисколомов, ранее считались рядовыми охотниками на ведьм и не получали за свои операции званий и Крестов.


[Закрыть], – равнодушно пожал я плечами.

– Сейчас уже ничего понять нельзя, – раздумчиво произнёс Сахар. – Церковь лихорадит после того, как епископ Альдекки загнал на костёр кардинала Иберии. Это аукнулось в Ферраре, в рядах клириков началась основательная чистка, волны аж до самого Отца дошли.

– Мне наплевать на феррарские дела, – отмахнулся я, – у меня дело в Вилле. И вообще, ты же знаешь у Легиона с Церковью свои отношения.

– Далеко не радужные, – усмехнулся Александр. – А что у тебя за дела здесь?

– Я тебе не придурковатый страж у ворот, – теперь уже я усмехался я, – я и отлично знаю на кого ты работаешь, карайский бард.

– Ну и что с того? – ничуть не смутился он. – Должен же мой царь знать что в мире твориться.

– Но не то, что ему знать не надо. – Я вскочил в седло. – Ну всё, бывай, Сахарок. Даст Господь, увидимся ещё.

– Увидимся, – кивнул он. – Если что, я в «Буром медведе» у Михаила.

Где бы ещё ему быть. Гостиницу «Бурый медведь» держал здоровенный караец по имени Михаил за что-то высланный из царства, хотя многие – каюсь, я в том числе – считали его шпионом, обосновавшимся поближе к Сфере Хаоса. Но никаких проверенных данных на сей счёт ни у кого не было.

Дом, снимаемый Легионом для Консула Хранителя Сферы Хаоса, был едва ли не самым большим во всём Вилле и уж точно самым шикарным. Однако сейчас этого понять это было невозможно. От роскошного особняка мало чего осталось – барельефы, украшавшие стены, разбиты, оконные стёкла отсутствуют, ставни превращены в щепки, дверь гостеприимно валяется на мостовой. В проёме стоял человек в чёрном костюме с белым воротничком клирика и небольшим крестиком на серебряной цепочке, на груди, напротив сердца, белый контур звезды – знак ордена Преступающих законы мирские и Господни; длинные рыжие вьющиеся волосы падают на плечи, полувоенного покроя френч подпоясан широким ремнём, на котором висит странного вида вытянутый футляр из плотной кожи.

– Это кобура, – произнёс священник, бескровные губы растянулись в улыбку. – В ней храниться мой пистоль. Вы, думаю, знаете, что это такое?

– Знаю, – кивнул я, спрыгивая с коня, – новомодная гномья игрушка. Я предпочитаю меч, от пороха слишком много шума и дыма.

– Каждому своё. – И всё же на бледном лице с глубоко посаженными, да ещё и обведёнными чёрными кругами глазами, улыбка смотрелась неуместно. – Хотя я ожидал от вас какой-нибудь проповеди о честном и бесчестном оружии.

– Я – не упёртый фанатик, – мрачно бросил я, – к тому же, я – из Легиона Хаоса.

– Так я почему-то сразу и подумал, – словно сам себе кивнул клирик. – С другой стороны, кому бы ещё появиться здесь почти сразу после трагедии с Консулом Хранителем Сферы Хаоса? Вы Зигфрид Вархайт, если я не ошибаюсь.

– С кем имею честь? – Я коротко поклонился ему.

– Брат Карвер, – ответил он поклоном на поклон. – Я здесь выясняю обстоятельства появления здесь, в Вилле, церковного преступника Ромео да Косты, выполнявшего еретические приказы кардинала Иберии, проникнув в город зла Брессионе и там предаваясь богомерзким обрядам.

– Это тот самый Ромео Вешатель. Я считал, что сгинул с Брессионе.

– Многие считают так, но они заблуждаются. В проклятом городе он продал бессмертную душу тому, чьё имя не стоит произносить.

Что же, примем к сведению. Но пора бы и дом осмотреть. Я шагнул к клирику с явным намерением войти, он препятствовать не стал. Изнутри особняк являл ещё большую картину разрухи. Однако тут ко всему всё вокруг было ещё и залито кровью и завалено трупами, которые уже начали основательно пованивать. Не слишком-то уважительное отношение к покойным, но им всё равно, не правда ли?

– Я прибыл сюда несколько раньше вас, – пояснил брат Карвер, – и распорядился ничего не трогать до вашего появления, чтобы вы могли своими глазами оценить случившееся.

– Весьма мило с вашей стороны, – поблагодарил его я. – Но не могу понять, какое отношение к этому происшествию имеет Ромео да Коста.

– Его видели в городе незадолго до этой трагедии и у меня есть сильные подозрения, что именно он учинил здесь резню.

– Весьма странно. По нашим данным в ней повинен Виктор Делакруа – ренегат Легиона Хаоса. – Я решил быть честным с клириком, слишком уж осведомлённым он мог оказаться и если уличит меня в прямой лжи, за его реакцию я не поручусь. – А теперь я прошу вас, брат, оставить меня одного. Я буду работать со своим хаоситом, а это требует предельной концентрации…

– Не стоит, – вновь усмехнулся клирик, – я знаю, что вы попросту не желаете выдавать секретов Легиона церковнику, ведь мы столь долго преследовали вас. – Ну вот, что я говорил.

Брат Карвер пружинисто шагая покинул разорённый особняк, я же, как только он ушёл, присел на чудом уцелевший и особенно залитый кровью стул и воззвал к Танатосу. Легат Смерти откликнулся почти сразу, явившись на наш план бытия из Хаоса Изначального. Громадная тварь стального цвета пяти с лишним ярдов в длину и двух шириной плеч, могучие руки, так и бугрящиеся мышцами, свисают почти до пола, что однако отнюдь не выглядит уродством, на запястьях кандалы с обрывками цепи, клиновидная голова напоминает акулью только поменьше и глазки не тупые, а полные чуждого разума. А вокруг пляшут молнии, правда не причиняющие ни малейшего вреда, ибо молнии эти совершенно нематериальны как и сам Танатос, но это до поры.

– Да, – изрёк он, озираясь, – всё помещение пропитано смертью и болью. Даже не знаю, кто бы почувствовал здесь себя лучше, я или Анима.

Анима – это Легат Делакруа, он черпал силу в боли. Мой же Танатос черпает её в смерти.

– Можешь определить кто сделал это? – Я обвёл рукой вокруг.

– Я – боевой легионер, а не ищейка, – немного обижено произнёс Танатос, однако принюхался, оценивая обстановку, и вдруг сморщился, словно у него разом разболелись все его две с лишним сотни зубищ. – Не нравится мне та сила, что сотворила это.

– Ответь это – Делакруа?

– Тут есть и толика его присутствия, но не только его. Сила, присутствующая здесь, сродни той, что питает меня.

– Смерть, – задумчиво протянул я. – Ну её-то здесь хватает.

– Не только та, что появилась после гибели этих людей, но Смерть сама убивала.

– Смерть – убивала. Тавтология какая-то получается.

– Иначе я выразиться не могу, – пожал могучими плечами Танатос.

– Но Делакруа здесь был – и он убивал? – уточнил я.

– Да, – кивнул Танатос, которого явно тяготило долгое присутствие на нашем плане бытия, – и сила Смерти принадлежала ему.

Я отпустил хаосита и остался сидеть, переваривая полученную – весьма скудную – информацию. Мыслительный процесс был прерван появлением брата Карвера, выбравшего ещё один более менее приемлемого вида стул.

– Итак, что же поведал вам хаосит? – поинтересовался он.

– Слушай, давай на «ты», – предложил я и когда он утвердительно кивнул, продолжил: – Здесь точно был Делакруа и это он перебил всех этих людей, больше никого. Однако он обладал некоей загадочной силой Смерти.

– Именно Смерти? – теперь уже уточнял брат Карвер. – А ведь Ромео да Коста получил силу Смерти в Брессионе.

– Забавное совпадение, если это, конечно, совпадение. Делакруа и твой да Коста – одно лицо? А ведь исключать этого нельзя. Никто же не знает, где пропадал Виктор после смерти Шейлы.

– Смерти кого?

– Не важно. Этот дом уже больше ничего не скажет мне и я намерен покинуть его как можно скорее. – И я встал.

– А я ещё поработаю обычными способами, каким обучен. Один вопрос перед тем, как ты уйдёшь: дальше станем работать вмести?

– Не имею ничего против.

Я вышел из разорённого особняка, на улице как-то инстинктивно вдохнув свежий воздух полной грудью. Как же всё-таки давит атмосфера, царящая в доме, на нервную систему. Естественно, первым делом я направился в «Бурого медведя», чтобы узнать выяснил ли Сахар что-нибудь интересное. Александр сидел за угловым столом, перед ним стояла внушительная кружка светлого пива, сваренного по-карайски. Гитару он так и не расчехлил, из чего я сделал вывод – он пока только слушал, а сам ничего не предпринимал. Подсев к нему, я щелчком подозвал разносчицу и заказал ещё одну кружку, а также жаркого.

– Чего слышно? – спросил я барда.

– Ничего интересного, – пожал он плечами, прикладываясь к своей кружке. – Только вот про особнячок один болтают всякое. Ночью в нём творилось Баал знает что, а на утро мои приятели из городской стражи обнаружили только трупы. Этим инцидентом весьма заинтересовался некий клирик из Предателей – это он закрыл город.

– Очень жаль, что ты не слышал ничего интересного, – вздохнул я, опорожняя свою кружку наполовину, – я знаю всё, что ты мне только что рассказал.

– А что поделать, – он горестно вздохнул, – всё, связанное с резнёй в особняке, окутано туманом страшной тайны. Простой люд ничего не знает, не оповещают его почему-то. А ты можешь мне что-нибудь поведать?

– Увы, – я довольно удачно спародировал его вздох, может быть, из-за того, что сам был не меньше его разочарован, – я знаю не больше твоего.

И я принялся за жаркое.

В голове маршировал полк Полосатой гвардии[200]200
  Полосатая гвардия – ироническое название Лейб-гвардии копейных полков, личной охраны короля. Называются так из-за расцветки формы в чёрно-белую полоску. Другое именование – Шершни.


[Закрыть] в полном составе, гремя по брусчатке окованными сталью «пятками[201]201
  «Пятка» – обратная часть древкового оружия.


[Закрыть]» алебард. Костяшки пальцев горели огнём, кажется вчера мы с Сахаром пытались проломить голыми руками деревянную стену «Бурого медведя», покуда не явился Михаил и не отправил нас наверх, дабы не маялись больше дурью, предварительно проломив-таки злосчастную стену. А уж сколько мы выпили – лучше и не вспоминать…

Нет, Михаил всё-таки умница, понимает что нужно человеку после этакой весёлой ночки. На столе рядом с кроватью стояла здоровенная кружка рассола. Приложившись, я высхлестал всю без остатка, более-менее уняв головную боль и приглушив рефлексы. За кружкой обнаружился стограммовый стаканчик, который карайцы именуют странным словом «стопка», с прозрачной жидкостью: не то водка, не то – и вовсе чистый спирт. Я так и не понял, слишком уж быстро опрокинул его в себя.

Только после этого начало работать сознание. Я понял, что за окном нет ни малейших признаков рассвета, ни даже луны или звёзд, при условии, что сейчас ночь. Танатос, оказывается, вот уже несколько часов пытается дозваться меня через те слои бытия, что разделяли нас.

– Смерть вернулась в город! – кричал он, да так что голос его отдавался в моём мозгу громом господним. – Скорее поднимайся!

– И давно вернулась? – поинтересовался я, пока ещё не слишком-то хорошо соображая, что твориться.

– Для меня НЕТ вашего времени, – раздражённо рявкнул хаосит, – но люди умирают во множестве.

Я потёр лицо, чтобы окончательно прийти в себя, но тут распахнулась дверь, с громким треском врезавшись в стену. Следом в мою комнату влетел Сахар в обнимку с любимой гитарой и длинным ножом в правой руке.

– Что, Баал побери, твориться в этом городе?! – проорал он, будто нас разделяли не от силы пять футов, а, по крайней мере, несколько миль. – Люди умирают, а после поднимаются и бродят и пытаются разорвать тебя на части. И Михаил тоже. И оружие их не берёт!

Хорошо, что я завалился спать не раздеваясь, мне оставалось лишь снять со спинки стула перевязь с мечом, сразу же выхватив его из ножен. Вместе с Сахаром мы спустились в общую залу, причём это стоило карайцу определённых душевных усилий. А там творилось Баал знает что! По гостинице бродили люди, совершенно потерявшие человеческий облик, посеревшие лица залиты слюной и кровью, глаза – сплошные белые бельма, одежда – лохмотья, длинные пальцы крючены подобно птичьим когтям, постоянно ищут во что бы вцепиться. Один такой полз к нам с Сахаром по лестнице, даже и не помышляя том, чтобы подняться на ноги. Ударом ноги я отправил тварь (не человека же!) вниз и воззвал к Танатосу.

Легат возник через мгновение, рёв его сотряс «Бурого медведя» от фундамента до конька крыши, он хлопнул в ладоши – и все монстры в зале забились в конвульсиях, словно припадочные. Танатос же завис над моим плечом.

– Так вот какой он, твой Легат, – пробурчал себе под нос Сахар, – впечатляет.

– Кто это? – спросил Танатос, даже не повернув сторону карайца головы.

– Приятель мой. Карайский шпион.

– Мне прикончить его? – мгновенно среагировал хаосит.

– Не стоит, – отмахнулся я, – тут есть дела поинтереснее, чем он. Кто были эти твари, которых ты прикончил?

– Я выпил из них Смерть и в них больше ничего не осталось, – уточнил любящий точность Танатос. – А вообще это были люди, в которых Жизнь заменили на Смерть. Вы зовёте их зомби.

– Никогда не слушал таких слов, – встрял Сахарок, которому, похоже, надоело молчать и он вполне освоился в обществе здоровенного Легата, – в наших сказках и былинах таких зовут упырями.

– Упыри – это умершие не до конца люди, – поправил его Танатос, – они, как и вампиры, восполняют недостаток Жизни за счёт крови убиваемых ими людей. А в зомби Жизни нет – только Смерть. Они идеальная пища для меня.

Закончив научную дискуссию о природе различных монстров резкой отмашкой, я зашагал к выходу из «Бурого медведя». Что-то говорило мне – нужно идти к особняку Консула Хранителя, всё началось оттуда.

А город был наводнён этими, как сообщил Танатос, зомби, похоже, все жители славного Вилля обратились в отвратных тварей. Мы шагали по улицам его, хаосит поглощал Смерть из их тел, оставляя на мостовой медленно разлагающиеся трупы, так что проблем у нас с Сахаром не было, по крайней мере, покуда мы не добрались до особняка. Там мы повстречались с братом Карвером.

Клирик был свидетелем всего, что произошло с городом. Он сидел в особняке Консула Легиона, обдумывая полученную информацию. Последней, к слову, был не многим больше, чем сообщил Вархайт – только то, что все люди были убиты мечом, характерным как раз для воинов Легиона Хаоса, они делались по специальному заказу в Генаре и оставляли специфические раны. Это подтверждало слова билефельца о том, что это дело рук некого ренегата из Легиона. Виктора Делакруа, кажется.