Текст книги ""Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ясный

– Мэтью. Благодаря своим связям ей так же удалось оформить опекунство над Мэтом, – продолжил Берни, не заметив, как меня перекосило. – Она его усыновила. Так что совсем скоро у меня будет не только красивая молодая жена, но и сын!

– Ох, поздравляю ещё раз, – произнёс я, уже не стараясь овладеть своим голосом. Хлопнул Берни по плечу и развернулся прочь от Большой Аметистовой.

– Кай, а где мне тебя искать, чтобы направить приглашение на свадьбу? – донёсся голос бывшего помощника мне в спину.

– Я выбираю дом на отложенные средства. Как только найду подходящий и осяду, обязательно пришлю тебе весточку, – крикнул в ответ, не оборачиваясь.

Большая Аметистовая сменилась на Трясиновую, дальше я свернул на Старую Глиняную, потом ноги понесли на Малую Торговую. Похожие дома сменяли друг друга, автомёбиусы сигналили, люди толкались и громко возмущались, Лорнак продолжал жить своей собственной жизнью.

В какой-то момент мой взгляд задержался на цветочной лавке. Буйство роз от бледно-розовых до багрово-алых, ярко-оранжевых и насыщенно-желтых гербер, пышных пионов, сочных лилий и гвоздик… Эта лавка выделялась ярким пятном на фоне землисто-серого здания. Я уже хотел пройти мимо, но внезапно замер. В медном ведёрке в холодной воде стояли аккуратные серо-голубые цветы на нежных стеблях цвета молодой хвои.

– О, господин, вы выбираете цветы для своей дамы сердца? – обрадовался толстоватый продавец с поплывшим овалом лица. Он спешил ко мне, высоко задирая колени и переступая через множество горшков и тазиков. – Позвольте предложить вам вот эти розы, они свежи и прекрасны, как утро…

– Я хочу вот эти, – перебил торговца, указывая на ведёрко. Крошечные шарики, как изысканные жемчужинки, что так любит Джейн, укрывали стебли.

– Мускари? – Мужчина облизал губы. – Позвольте, но это же даже не благородные цветы! А какие капризные… Возьмите лучше хризантемы, смотрите, какие пышные!

– Нет, мне нужны именно эти.

Ведь именно такого оттенка глаза у Джейн, когда она взволнована. И почему-то я уверен, что мускари, в отличие от розовых роз, она не забыла бы в ресторации.

Продавец вздохнул, поняв по моему тону, что переубедить упрямого клиента не получится.

– Хорошо. Вам перевязать лентой или так возьмёте с собой?

– В коробку. Самую красивую коробку, которая только найдётся в вашей лачуге. И отправьте в галерею искусств на Старую Липовую.

– Но позвольте, у меня нет курьера, мы не предоставляем таких услуг! – возмутился мужчина, наклонившись было за ведёрком.

– Так найдите. – Я высыпал все свои деньги на прилавок.

Два десятка золотых фэрнов. Это была огромная сумма для букета цветов, просто-таки колоссальная. На эту сумму можно было бы скупить все цветы в лавке и ещё осталось бы или прожить несколько месяцев в гостинице.

Лишь когда я уже дошёл до конца улицы, меня настиг крик опомнившегося продавца:

– Господин, господин, а что написать в записке к цветам?

– Ничего. Пускай будет анонимная.

Селина Катрин
Король Лжи. Загадка верфей

Глава 1. История Гарри Хинчина

Одним невероятно ярким солнечным утром, совершенно непохожим на обычно хмурую погоду в портовой столице, ослепительно белый автомёбиус остановился напротив Центрального Банка Лорнака. Это была последняя, самая комфортабельная и быстрая модель от известного талантливого изобретателя Гарри Хинчина, которая могла развивать скорость до десяти узлов. Длинный отполированный капот стального монстра блестел, словно начищенный фэрн в утренних лучах солнца, безмолвно говоря всем вокруг: «Мой владелец непристойно богат».

Автомёбиус остановился плавно, без скрипов рессор, не то, что популярные самоходные повозки, и лишь тихое жужжание топливных кристаллов заставило нищего в дырявом плаще поднять голову и присмотреться к пожаловавшим на Банковскую площадь гостям. А посмотреть действительно было на что.

С правой стороны магтехнического чуда, где обычно сидит фурман, стремительно выскочил худенький, как жердь, мужичок, проворно оббежал стального монстра и открыл дверцу мужчине в классическом костюме-тройке. Высокая фетровая шляпа-цилиндр с узкими полями, дубовая трость с серебряным набалдашником, пальто в крупную клетку – всё в облике незнакомца кричало о том, что он и есть тот самый владелец автомёбиуса. Пожалуй, лишь несколько разводов красновато-бурой грязи на лакированных ботинках богача делали его внешний облик хоть сколько-то более приземлённым и приближенным к гражданам Лорнака. Практически сразу же, не дожидаясь услуг фурмана, из другой двери вылезло ещё двое мужчин внушительного телосложения. И даже чёрный цвет, который обычно визуально скрадывает фигуру и делает стройнее, не мог скрыть обилие мышц телохранителей богача.

Владелец автомёбиуса благодарно кивнул своему фурману, а затем быстрым шагом пересёк мощёную площадь, уверенно двигаясь к солидной мраморной лестнице Центрального Банка. Горожане, завидев представителя высшей аристократии, спешно расступались, уступая дорогу, кто-то улыбался, кто-то приветствовал. Одна из вульгарно одетых дам устремилась наперерез богатому джентльмену, явно рассчитывая на выгодное знакомство, но последнюю успели вовремя перехватить те самые громилы, что бесшумно двигались вслед за своим шефом. Они вежливо объяснили женщине, что она неправа и, что самое удивительное, действительно сделали это культурно. Без криков, угроз и членовредительства. Именно потому, что телохранители отвлеклись на барышню, господин с тростью подошёл к ступеням, на которых сидел нищий, фактически в одиночку.

Длинные тёмные чуть вьющиеся волосы бездомного мужчины сальными прядями спадали на лицо и плечи. Брюнет вольготно и нагло даже для опустившегося гражданина Лорнака расположился на мраморной лестнице. В распахнутой сорочке на крепкой груди виднелись застарелые белёсые шрамы. Если бы не эти рубцы, сильный запах перегара, многодневная щетина, уже откровенно напоминающая бороду, да шальной взгляд, больше подходящий безумцу, чем вменяемому человеку, то мужчину можно было бы смело назвать красавцем. Широкие скулы, чётко очерченные губы, твёрдый подбородок, несколько горизонтальных морщин на высоком лбу, густые брови и тёмно-карие, почти чёрные глаза – идеальная внешность, чтобы кружить голову богатым дамам и вдовам. Даже скверный характер мужчины в своё время не отпугивал большинство свободных женщин, а наоборот, притягивал их внимание.

Вместо того чтобы скривиться и обойти попрошайку или вызывать охрану банка, как это сделал бы любой другой, джентльмен с тростью неожиданно бросил в потрёпанный котелок бродяги пятьдесят синнитов. Невероятно огромная сумма денег для обычного подаяния. Он лишь на несколько секунд задержался у котелка, убирая кошель в карман, и уже отвернулся, как в спину ему вместо привычного «спасибо» прилетело:

– Ваша жена вам изменяет, господин Гарри Хинчин.

***

Меня всегда забавляло, как люди реагируют на правду. На ложь все всегда улыбаются, делают вид, что поверили, кивают, радуются… «Вы замечательно сегодня выглядите, леди Луаритта» безбожно льстят грузной необразованной хозяйке таверны, чтобы она сделала скидку на обед, а в ответ получают: «Спасибо за комплимент». «Ваши акции пошли в гору, сэр, вы просто бесподобно играете на рынке» – говорят личному помощнику владельца монорельсовой системы от Лорнака до Гратдена, рассчитывая узнать, надо ли сбывать ценные бумаги на поезда в этом месяце или стоит их попридержать ещё какое-то время. «Этот салатовый галстук вам необычайно идёт, подчёркивая редкий цвет глаз и мужественный подбородок» – скажет богатая дамочка смазливому художнику, чтобы он взялся за её портрет вне очереди. Врут все, врут всем. И странное дело, люди считают, что ложь не оскорбляет. А вот правда почему-то глаза колет. С некоторых пор сказать человеку правду в лицо – значит нанести смертельное оскорбление.

Вот и сейчас я с усмешкой наблюдал за тем, как спина джентльмена дрогнула, и вместо того, чтобы продолжить свой путь, он обернулся ко мне с перекошенным от ярости лицом.

– Что? Повтори, что ты сказал?!

Во фразе не было уничижительных слов, таких как «урод», «оборванец» или «выгоревший», за что я мысленно накинул господину Хинчину ещё несколько баллов. Я неоднократно слышал, что создатель автомёбиусов не просто гений в своей области и богатый аристократ, но ещё и толерантный человек. На немолодом лице изобретателя не было ни капли презрения. Возмущение, гнев, изумление, доля раскаяния… но никак не презрение.

– Повтори ещё раз, что ты сказал! – потребовал он.

– Уверен, вы и так всё прекрасно слышали, – я усмехнулся и откинулся на ступени позади. – Вы хотели знать ответ на этот вопрос. Я сэкономил ваше время и деньги. Теперь вам не придётся обращаться в гильдию сыщиков и объяснять свою щекотливую ситуацию.

– То есть ты оказал мне услугу за пятьдесят синнитов?

Мужчина, очевидно, думал, что бездомный нищий в моём лице разыгрывает перед ним комедию.

– Да, за пятьдесят синнитов. Нынче я готов работать и за такие деньги. Не благодарите.

– Шеф, шеф! – Два телохранителя подбежали сзади. – Мы сейчас его прогоним или вызовем жандармов. Кошмар, Банковская площадь, а такие индивиды прямо посередине ступеней лежат!

Один из мужчин схватил моё предплечье и крепко вздёрнул, заставляя подняться. Меня слегка повело в сторону из-за выпитого накануне дешёвого пойла в каком-то притоне, и я практически уткнулся носом в потную шею громилы. На ней, к слову, красовался характерный тёмно-красный кровоподтёк с аккуратными отпечатками зубов и несколько воспалившихся царапин, явно принадлежавших острым женским ноготкам.

– Индивиды? А ты, я погляжу, привык с ними общаться. Или правильнее сказать с «индивидуалками»?

– Ты-ы-ы!

Морда телохранителя стремительно покраснела. Он схватил меня за лацканы старого плаща с такой силой, что они затрещали по швам.

– Стой-стой, Карл, не торопитесь, – внезапно вмешался Гарри Хинчин и разразился громким хохотом. – Мне нравится этот выгоревший малый, к тому же он сказал правду. Я давно тебе говорил, что пора завязывать с ночными феями.

Карл опустил глаза вниз и, покраснев ещё сильнее, отошёл в сторону.

– Ну, что ж, – отсмеявшись, произнёс Гарри. – Как тебя там?

– Кай, можете называть меня просто Кай.

– Итак, Кай. Я не спрашиваю, как ты узнал, что я – Гарри Хинчер… Всё-таки в Лорнаке не так много людей, кто может позволить себе автомёбиус, а уж в белом цвете есть и вовсе у ограниченного числа подданных Его Величества. Но как ты понял про мою жену? Или всё-таки это была неудачная шутка? И почему решил, что это мне интересно настолько, что я планирую обратиться к помощи сыщиков?

На лице мужчины с густыми бакенбардами отобразилось неподдельное любопытство. Я честно признался:

– Многолетний опыт и ваша реакция.

– Прости, мне показалось, или ты сказал «многолетний опыт»?

– Вам не показалось. Аристократы с внушительным финансовым состоянием нередко обращались ко мне по столь щекотливым вопросам. Большинство предполагало, что их благоверные остаются с ними исключительно из-за материальной составляющей брака. Многие даже требовали найти доказательства измены, так как чувствовали, что жёны им давно не верны.

– И что же ты? Находил доказательства? – со смешком переспросил собеседник.

Я пожал плечами.

– Крайне редко. Как правило, мне хватало одного разговора, чтобы понять, любят ли люди друг друга или нет.

– И тебе верили просто на слово? Ты хочешь сказать, что люди вот так меняли всю свою жизнь, подавали прошение о разводе в королевскую канцелярию просто потому, что ты с ними поговорил? Ты же понимаешь, что любой развод для публичной личности в наше время – это как минимум скандал и пятно на репутации, – изумился изобретатель, безотчётно всё крепче сжимая трость левой рукой.

– Да, скандал. Но разве это высокая плата за счастье?

– Счастье… – мужчина фыркнул. – О чём ты, Кай? Развод, дети, делёж имущества, общение через поверенных, осуждение в глазах общества…

Я перебил:

– Но вы же любите ту женщину, к которой ездили накануне ночью.

– Что? – Господин Хинчин осёкся на полуслове и остался стоять практически с открытым ртом.

Доля секунды, какое-то мгновение, но я увидел, как у него расширились зрачки и еле заметно дрогнули губы в улыбке.

– Любите, ещё как. Она вас делает счастливым и уже давно. Не удивлюсь, если узнаю, что именно она вдохновила вас на двигатели для автомёбиусов последней модели. Но вы женаты, у вас есть дети, и вы ничего не можете с этим поделать, – заключил я, убеждаясь всё больше и больше в своих догадках.

Гарри тяжело выдохнул, а его плечи еле заметно поникли.

– Всё так, Кай, всё именно так. И я, хоть примени ко мне смертельные чары, не знаю, что делать с этой ситуацией. Но поясни, откуда ты всё это узнал? Ты что, следил за мной?!

– Нет, что вы, господин Хинчин. – Несмотря на то, что собеседник изначально принял меня за бродягу и обращался на «ты», я намеренно вёл разговор, используя уважительное «вы». – Я просто заметил на ваших ботинках грязь. Последнюю неделю в Лорнаке стоит необычайно редкая погода для портового города. Ни единого дня с осадками. Не зря этот месяц так и называют – сухим. С учётом вашего финансового положения рискну предположить, что у вас дома есть дворецкий или как минимум камердинер. Так или иначе, ваша обувь регулярно чистится, что подтверждает мою догадку, что дома вы не ночевали. Более того, отправились куда-то ночью пешком инкогнито, раз запачкали свои ботинки и даже этого не заметили. Скорее всего, на одну из улиц, что граничит с рыбацким кварталом. Там достаточно часто убираются чистильщики, но из-за близости с эпицентром дешёвых питейных заведений для матросов, всегда грязно.

Мужчина переменился в лице и так же перешёл на «вы».

– Почему вы считаете, что улица обязательно граничит с рыбацким кварталом, а не сам квартал?

– Потому что у вас грязь лишь на обуви, а не на штанинах. Поверьте, я хорошо знаю Лорнак.

– А почему вы решили, что я… Скажем, не являюсь завсегдатаем какого-нибудь борделя?

– Потому что вы негативно отнеслись к слабости своего телохранителя. Я не думаю, что вы когда-либо в жизни вообще пробовали пользоваться услугами ночных фей. Это вновь подтверждает то, что если у вас есть любовница, то отношения с ней завязались уже давно, и вы не воспринимаете её как разовое развлечение на стороне.

– Хм-м-м… – В глазах Гарри Хинчина мелькнула растерянность. – А что касается моей жены… Вы, ещё не поговорив со мной, вот так сразу заявили, что у неё есть любовник. Это всё-таки была шутка или нет?

Я поморщился, не желая отвечать совсем уж правдиво. Это не было шуткой, скорее проверкой. Мне не хотелось говорить господину Хинчину, что если бы он действительно любил свою жену, то прошёл бы мимо спятившего магически выгоревшего нищего, утверждающего, будто у той есть любовник. Ему бы было до газового фонаря мнение какого-то постороннего человека, но вместо этого он напрягся, резко обернулся и потребовал повторить услышанное.

Удивительно, но так часто делают люди, которые испытывают надежду. Они действительно хотят услышать нечто конкретное. Так некоторые толстушки в погоне за стройной фигурой готовы ежедневно слушать один и тот же комплимент о сброшенной паре-другой фунтов. И им это совершенно не надоедает. Выгоревшие маги ежемесячно приходят на осмотры к врачевателям и раз за разом переспрашивают: «Моя аура не поменялась? Может, кокон стал чуть ярче?» А заступающие на утренний пост жандармы уточняют у предыдущей смены: «Есть новости?» – и получают стандартный ответ: «Новостей нет. Ночь прошла спокойно». В те редкие случаи, когда всё-таки на улицах Лорнака случается что-то из ряда вон выходящее, этот вопрос обычно не требуется.

– Какая разница, было это шуткой или нет? На вашем лице среди изумления и гнева отчётливо проступило раскаяние. Морщины вот здесь и здесь. – Указал пальцем на лоб мужчины. – Это значит, что вы давно подозреваете, что у жены есть любовник, и считаете, что сами толкнули её на измену. Ваша холодность, отсутствие внимания…

– Да, действительно, всё именно так, – собеседник вздохнул. – И я совершенно не представляю, что мне теперь делать. Аннэт много лет была хорошей женой. Доброй, любящей, заботливой. Она родилась в обычной крестьянской семье, окончила первые восемь классов в приходской школе, её отец – священник в местной церкви. В день нашего знакомства я тестировал разрабатываемое покрытие для колёс, которое позволяло бы повозкам быть более устойчивым на мокрой дороге. Я настолько увлёкся экспериментом, что не заметил, как отдалился от Лорнака и заехал в небольшую деревню. Уже смеркалось, и сил возвращаться домой не было совершенно, к тому же запряжённая в повозку лошадь подвернула ногу. В тот вечер Аннэт шла пешком по той же дороге и, увидев меня, предложила переночевать в доме её родителей. Возможно, это покажется вам странным, Кай, но в сёлах люди живут проще, чем в столице, и такое предложение не считается чем-то из ряда вон. Помочь путнику, накормить, приютить на ночь – почему бы и нет? Тем более у меня при себе была пара десятков синнитов, которыми я отблагодарил семью Аннэт. Как-то так получилось, что мы влюбились друг в друга без памяти. Как я уже говорил, отец моей супруги оказался священником, а потому даже обычный поцелуй между неженатыми людьми воспринимался ею как тяжкий грех. У меня вообще сложилось ощущение, что она искренне верила, будто от поцелуя могут получиться дети.

Гарри Хинчин издал тихий смешок и замолк, явно вспоминая прошлое. Я не торопил его, мне вообще некуда было торопиться. Разве могут быть какие-то дела у бездомного и безработного бывшего сыщика, чей резерв уже много месяцев остаётся пустым?

– Поженились мы уже на следующей неделе, – Гарри встрепенулся, – свадьба была скромная, тихая, в том самом селе. Я на тот момент был всего лишь студентом и не мог себе позволить арендовать ресторацию, а родные Аннэт, поняв, что я заберу её жить в город, наоборот настояли на том, чтобы отмечать праздник в деревне. А месяц спустя после свадьбы неожиданно выяснилось, что Аннэт забеременела. Как оказалось позднее – близнецами. К своему стыду признаюсь, что я на тот момент совершенно не думал о детях. Городские девушки до определённого момента покупают специальные магические артефакты от нежелательных последствий. Все мои знакомые по институту на тот момент хотели вначале получить образование, открыть свою таверну или лавку, или стать брокером на рынке акций, и лишь потом заводить детей. В общем, для меня это стало как снег на голову с учётом того, что в Лорнаке он выпадает даже не каждую зиму.

На благородном лице изобретателя застыло выражение муки. Он посмотрел на свои ботинки, как раз туда, где было несколько пятен от грязи, и горько усмехнулся.

– Вы жалеете о том, что по молодости женились на Аннэт? – тихо спросил.

– Не то чтобы жалею… – Теперь господин Хинчин говорил нехотя, словно заставляя себя. – Так нельзя говорить. Если бы не Аннэт, то у меня никогда бы не было Пэрри и Патрика. Моим оболтусам в этом году уже исполняется по двадцать лет, и они порой такое творят в мастерской, что у меня встают волосы дыбом. На днях они решили собрать собственные световые окуляры, но при этом забыли выключить подачу энергии от топливных кристаллов.

Собеседник мягко улыбнулся и посмотрел на небо. Однако улыбка долго не продержалась на его лице.

– Кай, понимаете, когда родились близнецы, я изо всех сил старался нас обеспечить, работал как проклятый. Днём – учёба, вечерами – подработки, по ночам – собственные изобретения. Если появлялся дома, то в основном только чтобы поспать или поесть, при этом, даже вынося мусор или моя за собой посуду, я мыслями был далеко от семьи. Как сделать паровой двигатель максимально эффективным? Можно ли нейтрализовать выхлопы от горения кристаллов? Реально ли в будущем вообще обходиться без возничего или фурмана? У меня всегда была масса идей, и мне постоянно хотелось их с кем-нибудь обсудить! Разумеется, Аннэт взяла на себя хозяйство, готовку, – тогда мы не могли позволить себе повара или слуг, – и воспитание Перри и Патрика. Я пытался, насколько мог, участвовать в семейной жизни, но мне всегда было слишком скучно. Аннэт же даже не делала попыток разобраться в моих чертежах или поучаствовать в беседе, а когда кто-то из моих приятелей изредка приходил к нам в гости, уходила в соседнюю комнату. Как я тогда думал – потому что стеснялась. Уже позднее, несколько лет спустя, когда я окончил университет и собрал свою первую улучшенную самоходную повозку, у нас появились свободные фэрны. Первым же делом, памятуя о приходской школе, я предложил Аннэт оплатить учёбу в любом заведении Лорнака. Но она как бывшая сельская девушка сказала, что ей это ни к чему. Читать и писать умеет, а всё остальное ей не нужно. Первые годы, когда меня стали приглашать на светские мероприятия, супруга сопровождала меня, но через какое-то время перестала это делать. Если честно, я только обрадовался этому заявлению. В мужском обществе Аннэт явно было некомфортно, так как она не разбиралась ни в механике, ни в политике, а в женском… Однажды на чаепитии во дворце она сказала, что фарфоровая посуда крайне неудобна, так как легко бьётся. В её селе кузнец ковал кружки из железа, благодаря чему даже если какой-то гвоздь в хозяйстве «отошёл», можно всегда его прибить дном чашки, а не искать молоток. Главное схватиться удобнее, не за ручку, а за стенки.

Я хмыкнул, представляя, как могли отреагировать изнеженные городские дамочки на фразу Аннэт. М-да, в Лорнаке среди женщин не принято забивать гвозди самостоятельно. Обычно, если требуется что-либо сделать по квартире, то они вызывают разнорабочего, а аристократы, проживающие в особняках, так и просто содержат кого-то из прислуги, кто способен починить стул или стол.

– На тот момент чувства между нами уже давно сгладились, первая юношеская любовь исчезла, растворившись в рутинных делах и работе, – продолжил Гарри. – Годы шли, я основал своё собственное дело, а Аннэт от меня отдалилась как будто ещё больше. В какой-то момент наш брак превратился в обыкновенное сожительство. Близнецы потихоньку взрослели, а супруга какое-то время делала вид, что я ей интересен, но потом и вовсе перестала. В один прекрасный день я вернулся домой пораньше в обед, Аннэт тут же накрыла стол и села напротив. Я долгих полчаса пытался придумать, на какую тему с ней поговорить, но всё никак не мог сообразить. Так мы и пообедали в полном молчании. Затем она взяла свою вышивку и ушла в другую комнату.

Господин Хинчин вздохнул. Судя по эмоциям, отражающимся на его лице, он очень сильно переживал и чувствовал себя виноватым.

– Вы не виноваты в том, что разлюбили свою жену. Мы не несём ответственность за свои чувства. Сердце само выбирает, кого любить, – произнёс я, а затем тихо добавил: – и ненавидеть.

– Да, но я всё время думаю о том, что если бы не я, то Аннэт могла бы выйти замуж за кого-то, кто действительно её любил бы до конца жизни. А я… вижу её тусклый взгляд и понимаю, что поступил подло – украл у неё счастливую жизнь.

– Вы бы поступили подло, если бы развратили дочку священника той ночью, сделав ей двоих близнецов, а затем пропали бы, не оставив даже почтового адреса. Нет, Гарри, вы поступили достойно: женились, обеспечивали, заботились. Ну, а чувства – так бывает. А что насчёт второй женщины? Давно ли она вошла в вашу жизнь?

– О, Иви вошла в мою жизнь как сияющее солнце двенадцать лет назад. – Искренняя улыбка озарила лицо собеседника, его глаза засияли, и даже осанка сама собою стала ровнее. – Она конструктор-технолог в моей фирме и первая, кто оценил задумку с охлаждением двигателя через трубчатую систему вентиляции встречным потоком воздуха, благодаря чему мои автомёбиусы стали самыми быстрыми в Лорнаке. Ивонна потрясающая, жизнерадостная, умная, активная и азартная, когда дело доходит до техники. Она может сутками напролёт пропадать в мастерской и в итоге сотворит шедевр, на который способен не каждый мужчина! Мне невероятно, просто безумно повезло, что когда-то она согласилась работать на меня!

– И эта девушка всё время была вашей любовницей?

– Нет, что вы! – Неожиданно Гарри смутился. – Она настолько потрясающая, что я бы не осмелился сделать ей столь низкое предложение… Да, мы все эти годы много времени проводили вместе, и я, так уж сложилось, что я почти всё знаю о ней, о её семье, интересах, любимых блюдах, хобби… И вот полгода назад, – мужчина вздохнул, – это было поздним вечером. В мастерской на фирме остались лишь она и я. Иви потянулась за отвёрткой, а я в этот момент за гаечным ключом, что лежал позади неё… Мы поцеловались… А потом всё случилось как-то само собой.

– И что вы планируете с этим делать?

– Да не знаю я! – Господин Хинчин буквально выкрикнул эту фразу мне в лицо. – Кай, вы первый человек, которому я сознаюсь в измене жене. Даже мои охранники не знают об этом, а уж кто-кто, а они думают, что в курсе всех моих перемещений. Понимаю, что я как мужчина должен всё это закончить. Поставить точку в наших отношениях с Иви. В конце концов, это подло не только по отношению к Аннэт, но и к Ивонне тоже. Что я могу ей дать? Ничего. А её родители подыскали ей подходящую партию, симпатичного холостого молодого человека, подходящего по возрасту и социальному положению. Она должна выйти за него замуж. Но всякий раз, когда думаю об этом, у меня душа буквально рвётся на части. Кай, вы можете меня понять?

– Понять, что женщина, к которой вы испытывается глубокие чувства, выходит замуж за другого, более подходящего ей мужчину?

Я бы рассмеялся, если бы у меня ещё остались на это силы, но я обещал себе больше даже мысленно не произносить её имя. И всё-таки, когда Гарри заговорил об Иви, перед глазами сам собой возник образ девушки в графитово-сером платье с пуговицами-жемчужинками на глухом вороте с аккуратным чуть вздёрнутым носиком, длинными волосами цвета белого золота и влажными серо-голубыми глазами, в которых всегда клубится туман. Джейн Оллроу, или, точнее, Джейн Паркет… Дженни.

К счастью господин Хинчин не заметил того, что я настолько погрузился в воспоминания, что на какое-то время перестал его слушать.

– … в наше время, если женщина в тридцать лет всё ещё ни разу не была замужем, это считается практически позором, – говорил он. – До сих пор родственники Иви терпели то, что она сутками пропадает в моей мастерской, потому что она зарабатывала больше, чем они все вместе взятые. Но сейчас нашим отношениям должен прийти конец. А ещё, представляете, я был у неё первым! Это так необычно и странно для городских девушек хранить себя до брака… я даже не представляю, что она скажет своему жениху после первой брачной ночи. Каким презрением он её обольёт и сколько гадостей наверняка наговорит…

Перед глазами мгновенно встала картина с разбросанными пуговицами на гладком паркетном полу, порванным платьем и кипенно-белыми панталонами с ярко алыми пятнами крови. Я резко мотнул головой и вжал отросшие ногти в ладони, чтобы заставить себя не думать о Джейн.

– Гарри, поговорите с женой, – резко прервал собеседника.

– Что? – Густые серебристо-коричневые брови мужчины удивлённо поползли на лоб. – Кай, признаться жене, что я уже как полгода ей изменяю? Вы в своём уме?! Судя по тому, в каком бедственном положении вы сейчас находитесь, вас исключили из гильдии сыщиков именно из-за потери всякого здравого смысла.

Я усмехнулся. Известный сыщик с родовым поместьем и весом в обществе или бездомный попрошайка без гроша за душой – мне всё равно говорят, что я потерял рассудок.

– Нет, Гарри, я не сошёл с ума. Я редко что-то советую своим клиентам, но вам действительно рекомендую поговорить с женой. Весьма вероятно, что она мучается в браке не меньше, чем вы и не просит развода лишь потому, что не хочет доставлять вам неудобств. Всё-таки вы публичная личность.

Господин Хинчин задумчиво достал из кармана несколько золотых и кинул их туда же, куда до этого положил пятьдесят синнитов.

– Спасибо вам, Кай. Надеюсь, эти деньги помогут вам найти работу.

С этими словами мой новый знакомый развернулся и продолжил путь по ступенькам в отделение Центрального Банка.

– Гарри, – окликнул мужчину.

– Да?

Он обернулся.

– Грязь. – Взглядом указал на его ботинки. – Догадался я, найдутся и другие.

– Ах да… – Мужчина рассеянно кивнул, переложил трость из правой руки в левую, после чего щёлкнул пальцами. Следы красноватой глины сами собой исчезли с ботинок. – Спасибо.

Я смотрел вслед изобретателю и двум его охранникам, которые на время разговора отошли в сторону, но сейчас бесшумными тенями двинусь за шефом.

«Надеюсь, эти деньги помогут вам найти работу». Невесело усмехнулся. Пожалуй, господин Хинчин даже представить себе не может, что работа меня сейчас интересует меньше всего. Я с двенадцати лет жил на улицах Лорнака. Если уж тощий подросток с только что проснувшейся магией смог выжить в столице, то какие проблемы могут быть у бывшего сыщика? Да, пускай и у выгоревшего мага.

На мощёном брусчаткой участке перед городским зданием постепенно становилось всё больше и больше прохожих. Рабочий класс спешил к началу смены на фабрики и заводы, их жёны на рынок за продуктами или в лавки за товарами. Мальчик с косой чёлкой и ямочками на щеках встал прямо перед выходом из кафетерия и громко закричал:

– Новостные листки всего за два синнита! Узнайте последние новости столицы! Два синнита!

Немолодая женщина в тёмно-фиолетовом плаще, подбитом чернобуркой, кинула в ладошку мальчишки пару медяков и взяла тонкий желтоватый листок. Буквально за пару минут пробежалась взглядом с обеих сторон и разочарованно смяла бумагу, не найдя нужной информации. Неожиданно она резко вскинула голову, почувствовав мой взгляд на себе и презрительно скривилась, поняв, кто на неё смотрит. «Фу, что за отребье прямо посередине Банковской площади. Вроде до рыбацкого квартала ещё далеко, а эти везде шляются», – прочёл я по её губам. Незнакомка бросила смятый новостной листок прямо на брусчатку и, высоко вздёрнув подборок, поспешила по своим делам.

Несколько бесконечно долгих секунд я гипнотизировал смятый клочок бумаги. Время как будто остановилось, а сердце замерло где-то в районе горла, мешая лёгким набрать воздух. Последние новости столицы. О таких вещах, как свадьба единственной дочери семьи Оллроу и отпрыска аристократического рода Лэнгфорд, должны написать даже в самой вшивой газетёнке…

Мальчишка, что продал листок женщине, боязливо оглянулся по сторонам, резко нагнулся и поднял новостной листок. Тщательно расправил его.