Текст книги ""Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ясный

Я не мог ориентироваться на выражение лица Джейн, но мне показалось, будто на слове «мёртвого» голос собеседницы едва уловимо поменял тональность.

– Мёртвого металла? – эхом повторил.

– А чего ещё? С ума сойти, Кай, я сейчас сижу на скамейке и общаюсь об искусстве с убийцей девушки, которую большую часть жизни называла своей сестрой!

На этот раз вздрогнул уже я.

– Как? Ты знаешь?!

Джейн невнятно повела плечами.

– Я же говорила, что написала в жандармерии заявление о пропавшем человеке. Комиссар Лейк был так любезен, что переслал магограмму с копией допроса на полиграфе того, кто применил смертельные чары к Милинде.

Смысл слов леди Оллроу доходил до меня с опозданием. Только сейчас я понял, что читала девушка перед моим приходом. О, проклятый Миродержец! Не так, совершенно не так я хотел, чтобы она об этом узнала! Мне показалось, что меня скинули с огромной высоты, и вот я лечу тяжёлым камнем вниз, ожидая смертельного удара. Воздух застрял где-то в районе горла, отказываясь выходить из лёгких. Если бы я не сидел на скамейке, то меня точно пошатнуло бы.

– Дженни… – Одно слово жгучей патокой обожгло нёбо, будто в наказание за то, что я осмелился к ней так обращаться.

Больше всего на свете хотелось обнять хрупкую девушку, которая до сих пор так храбро держалась в моём присутствии, прижать к груди, всё объяснить.

– Кай, не надо. – Она выставила ладонь между нами, словно уловив мои мысли. – Мне и так сейчас очень больно. Прошу, не делай мне больнее.

Промолчал, просто не зная, что сказать. Сердце билось, будто в него загнали шприц адреналина, а между нами образовалась вязкая, словно болотная трясина, тишина. Джейн наклонила голову вниз, и теперь траурное кружево скрывало её лицо полностью. Молчание затягивалось, и оно было ещё невыносимее, чем отвратительный скрежет мела по стеклу.

– Я видела отчёт. – Женский голос прозвучал глухо, но почти сразу же стал громче и звонче. – Ты превосходный лжец, Кай. Я тобой восхищена. Искренне, совершенно честно, восхищена! Ты так ловко обошёл на полиграфе все, что касалось «Старого лося», скрыл свою драку в таверне и наш побег из каменного мешка. Игра словами, недосказанность, фразы с двойным дном, едкая насмешка, за которой никто не подозревает истинное положение вещей... И за весь разговор полиграф не зафиксировал ничего, что можно было бы трактовать как неправду. Кай, ты просто виртуозный лжец! Гений. Перечитывая вопросы и ответы, мне почему-то вспоминался наш разговор в жандармерии. Помнишь? Конечно, я всегда знала, что тебя за глаза называют Королём Лжи, но чтобы так…

– Дженни, я действительно хотел как лучше…

– Молчи! И не смей меня так больше называть! – девушка вдруг резко зашипела на меня. – Я тебе больше не Дженни и даже не Джейн!

Просто кивнул.

Какое-то время мы сидели молча, а потом собеседница вновь заговорила.

– Когда мы проезжали в полночь под часами Лурье, я загадала желание, чтобы ты нашёл мою Милли. Ты заставил меня вырядиться в те дурацкие тряпки ночной феи, во мне кипела злость, и я от всей души пожелала, чтобы расследование закончилось как можно скорее. Чтобы Милинда нашлась, и мне больше не приходилось с тобой общаться.

Внезапно Джейн запрокинула голову и расхохоталась злым хриплым смехом. Шляпка с вуалью слетела с её головы, и моему взору предстало лицо девушки. Припухлые и красные веки, серые тени под глазами, ни грамма макияжа. Эта солнечная колайри долго плакала и пыталась скрыть следы своих слёз.

В первое мгновение Джейн резко дёрнулась, пытаясь поймать шляпку, а потом осознала, что это ей уже ни к чему, и бросила попытку.

– А знаешь, что самое смешное, Кай? – продолжила она, не обращая внимания на то, как налетевший ветер играет с её серебристыми волосами и уносит шляпку ещё дальше. – Желание-то сбылось! Ты действительно нашёл Милинду, и даже первым! Ни Берни, который тебе помогал, ни другие девушки из борделя, ни даже жандармы… Я сама попросила у Небесной Старицы, чтобы это был именно ты…

Грудь будто пронзили тупым ржавым кинжалом.

– Джейн, прости меня... – Вырвалось само собой, и я с отвратительной горечью во рту ощутил, как ужасно прозвучали эти слова. «Прости меня, что убил твою подругу. Прости, что не успел спасти её». Не помню, чтобы мне когда-либо приходилось извиняться, но вот сейчас, когда впервые в жизни действительно захотелось это сделать, я понял, что просто не знаю, что сказать и как поступить.

– Кай, не старайся извиняться, я всё равно тебе не поверю. Ты слишком искусен во лжи, и я просто уже не знаю, каким твоим словам можно верить, а каким нет. Вот, например, ты так легко и нагло заявил жандарму, что та женщина в моём платье – твоя любовница, что я, глупая, подумала, будто это какая-то уловка. Очередная сложная и многоэтажная игра Кая Ксавье в правду. Но… поразмыслив и перечитав магограмму, поняла, что ты не врал. Как и про Ришу. Ведь звуки вашей страстной любви я слышала ещё до того, как увидела тебя впервые. А знаешь, что во всей этой истории самое удивительное? Пока мы искали Милинду, ты стал мне ближе. Порой ты делал настолько меткие и точные замечания и так смотрел, что мне казалось, будто ты меня понимаешь. Будто видишь меня настоящую – ту самую Джейн Паркер, которая исчезла ещё девочкой. Будто ты со мной искренен. Представляешь? Глупая наивная Джейн Паркер, девочка из приюта, привыкшая лгать всю жизнь и изображать из себя умершую Джейн Оллроу, возомнила себе, что может быть интересна Каю Ксавье!

Последнее предложение девушка буквально выкрикнула мне в лицо, а затем резко отвернулась.

– Прошу, уходи. – Эти слова провернули кинжал в груди.

Сглотнул.

– Джейн…

– Ни слова больше, Кай. Я всё равно тебе не поверю, просто уйди.

Глава 17. Месяц туманов

За поисками Милинды Блэр я не заметил, как в Лорнак пришла зима. Тёплая, сырая, слякотная. Редкий колючий дождик сменялся овсяными хлопьями снега, которые, не долетая до земли, оборачивались в крупные холодные капли воды, дразня и обманывая жителей столицы. Из-за близости к морю зима в Лорнаке была всегда именно такая. Мокрая, странная, серовато-сизая.

Начало зимы – месяца туманов – полностью оправдало своё название. Тягучий густой дым днём и ночью клубился на улицах и площадях, толстым одеялом накрывая кирпичные здания, заснувшие деревья, древние статуи и фонтаны. Словно потерянный питомец он ластился к случайным прохожим и испуганно отступал на несколько футов назад, когда на него попадал карминово-охровый свет газовых фонарей или горчично-жёлтый – от окуляров автомёбиусов. Воздух пах бушующим океаном, буйно разрастающимся в это время года сфагнумом и, конечно же, самим Лорнаком.

Несколько дней подряд я пытался ещё раз поговорить с Джейн, но мне это не удавалось. Прислуга в поместье Оллроу растерянно сообщала, что леди нет дома.

Берни тоже некстати куда-то запропастился и с того самого дня, как инспектор Ботт сопроводил меня в жандармерию, я его больше не видел. Информация о том, что моё имущество находится под арестом, а лицензия на частный сыск временно приостановлена, каким-то образом очень быстро распространилась по всему городу. И хотя об этом не писали в новостных листках, гильдия сыщиков уже на следующее утро прислала полное лживого сочувствия письмо о том, что они, так и быть, готовы взять на себя мои обязанности и текущих клиентов. Кредитор, который несколько лет назад дал ссуду под родовой особняк, написал и вовсе гневную бумагу, вся суть которой сводилась к тому, что за эти годы здание потеряло в цене. Теперь ему придётся терпеть ещё и убытки, так как сейчас плохое время для продажи недвижимости и вообще «не мог ли я найти другое время, чтобы попадать в немилость жандармерии».

Риша внезапно собрала все свои вещи и съехала, оставив на столе загадочную записку с множеством орфографических и пунктуационных ошибок, что дизайн интерьеров – это не её, однако она внезапно нашла себя в иной сфере. Почерк скакал, буквы наклонялись то вправо, то влево, а подпись украшали крайне фривольные завитушки и множество сердечек. Я усмехнулся, кидая записку в камин. Из всех девушек борделя мадам Жозефины я обычно просил прислать именно Ришу из-за её непосредственности и искренности. Рыжая ночная фея совершенно искренне занималась любовью, верила в то, что «шрамы украшают мужчин», а затем, получив оплату, легко и непринуждённо забывала о клиентах. Вот и сейчас, неожиданно получив выгодное предложение, она молниеносно собрала саквояж и даже расщедрилась на записку.

Грейс Проклятый Кинжал больше в моём доме не объявлялась, но и пистоль она возвращать не спешила, вновь пропав. Я подозревал, что информация о фотокарточке, созданной штатским художником жандармерии, не обошла её стороной, а, следовательно, в ближайшее время она не станет понапрасну рисковать собой. Более того, совершенно случайно я узнал, что Ласточка ушла в открытое море.

Мэт… Проклятье! При мыслях о веснушчатом мальчишке в груди начинало что-то дёргать. После признания Джейн я думал, что меня уже ничто не способно задеть, но воспоминания о щербатой улыбке наглого подростка приносили почти физическую боль. Особняк Ксавье всякий раз встречал гнетущей тишиной, но я упорно делал вид, что меня всё более чем устраивает. В конце концов, я же сам когда-то жаловался на то, что мой дом напоминает скорее проходной двор.

– За тебя, отец, за то, что ты сделал меня таким, какой я есть, и за то, что этот дом, который ты всегда ценил много больше, чем единственного сына, вот-вот отберут. Ах да, ещё за то, что я оказался тем самым ничтожеством! – Я поднял бутылку с виски и отпил прямо из горла, не сводя взгляда со старинного масляного портрета.

На журнальном столике с мозаичной столешницей, сделанной собственноручно моим пра-пра-пра-дедом, лежали надорванный конверт и официальная голубая бумага, сухо уведомлявшая, что с полуночи родовой особняк Ксавье переходит в собственность моего кредитора. Я достал из кармана рубашки часы-луковицу и посмотрел на циферблат. Без пятнадцати десять. У меня ещё два с четвертью часа на то, чтобы попрощаться со зданием, которое в разные периоды жизни было мне и темницей, и домом.

Виски закончилось подозрительно быстро. Не утруждая себя тем, чтобы отнести тару на кухню, я просто бросил бутылку в камин и, не оборачиваясь, вышел из дома.

Луна подсвечивала ватный туман, и от этого создавалось впечатление, будто идёшь по облаку. Всегда любил Лорнак ночью: старые здания, окутанные мрачной дымкой, будоражили и вызывали ощущение перманентного беспокойства, будто бы в любой момент многоэтажный дом может ожить и поглотить в своём бездонном нутре ничего не подозревающего одинокого прохожего. Прохладный воздух щекотал ноздри, пробирался глубже, острыми когтями царапая органы, что не позволяло даже самому отчаянному пьянице упасть в мягкие сновидения и оказаться на сырой обочине.

Отдалённые сигналы автомёбиусов, неразборчивые голоса, доносившиеся из окон ещё бодрствующих горожан, мелодичный перезвон охранных чар, гул холодного ветра по водосточным трубам – всё это создавало в сознании нечто подобное не очень слаженного, но до боли знакомого оркестра, исполняющего ночные рапсодии, без которых ни один житель Лорнака не сможет заснуть крепким сном. Слабое мерцание звёзд, затмевающееся вечными плотными облаками, манило вечерних странников, призывало их творить безрассудства и, исчезая из виду с первыми лучами солнца, стирало из памяти полуночные странствия. Ночной Лорнак готов встретить путников с распростертыми объятиями, но порой не всегда выпускает из своих цепких лап заблудшие души.

Свежий ночной воздух содрогнулся от ударов медного колокола. Бам-бам-бам… Бам-бам-бам… Ровно двенадцать ударов. Полночь. Поздравляю, Кай, теперь тебе официально совершенно некуда идти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я стянул ворот пальто чуть сильнее и продолжил прогулку по любимому городу. Несмотря ни на что, я всегда любил Лорнак. Его невозможно не полюбить.

Ноги сами собой куда-то вели меня, а я лишь бесцельно шагал и шагал, разгоняя сгустки тумана и иногда поворачивая то вправо, то влево. Изредка приходилось останавливаться и отходить в сторону, чтобы уступить дорогу одиноким чистильщикам. Странно, уже третий раз за последние полчаса я встречаюсь с этим чудом маготехники. В какой же район я забрёл?

Не успел я додумать эту мысль, как впереди послышались звуки драки и женские крики. Я перешёл с шага на лёгкий бег, пытаясь понять, откуда идёт звук, и всматриваясь в пейзаж. Мне кажется, я уже бывал на этой улице…

– Нет, отстаньте, умоляю… нет!

Раздаётся мужской громкий гогот, который в тишине ночного Лорнака кажется оглушающим.

– Э-э-э, нет, краля, так не пойдёт. Знаешь, почему таких, как ты, называют ночными феями? Потому что вы исполняете желания именно ночью.

– Я не фея, я – леди, вы ошиблись! Уберите руки!

Смутное беспокойство охватывает меня, заставляя ускорить шаг.

– В такое время гуляют только те дамочки, которые ищут приключения на свою хорошенькую пятую точку…

Из-за плотного тумана дальше десяти-пятнадцати ярдов ровным счётом ничего не было видно, поэтому невероятно яркая вспышка боевого заклинания, от которой я чудом успел увернуться, застала меня врасплох. Но она же стала и источником информации. За долю секунды я успел рассмотреть три мужские фигуры и одну женскую приблизительно через три или четыре здания от меня. Неумело сплетённые чары пришлись вскользь по нападавшим и лишь раззадорили их ещё больше. Сердце пропустило удар. Я ещё не знал наверняка, но уже догадывался, кто это, и сорвался на стремительный бег, одновременно формируя в руке пульсар. Ударил бы издалека, но могу задеть Джейн. Слишком близко к ней находятся эти ублюдки. Но как бы быстро ни бежал, я не мог оказаться на месте моментально. За те секунды, что я приближался, двое мужчин грубо схватили девушку, а третий задрал ей подол, пристраиваясь сзади.

– Ух, а магэссы у меня ещё не было, – произнёс он почти радостно.

Девушка резко дёрнулась, выкидывая ещё одну мощную вспышку, но силуэт справа отскочил в сторону, и магия безрезультатно впиталась в землю.

– Ах ты дря-я-янь, – воскликнул он, размахнулся и ударил Джейн.

Именно в этот момент я со всей силы шарахнул пульсарами сразу по трём тёмным фигурам. Гнев и понимание, что Джейн кто-то обидел, застлал глаза. Не ожидавшие нападения мужчины взвыли, кто-то швырнул в меня охотничий нож, но я отбил оружие, не глядя. И так же почти не глядя послал ещё несколько фаеров вслед посмевшим напасть на одинокую девушку уродам. Где-то на периферии сознания я услышал жалобное завывание и угрозы в свой адрес, но всё моё внимание в этот момент было приковано к медленно оседающей на брусчатку Джейн.

Даже переходить на внутреннее зрение не пришлось, чтобы понять, что она вычерпала себя полностью. Частое поверхностное дыхание, испарина на лбу, дрожащие руки… Слабый салатовый кокон тускло светился вокруг её сердца, и при детальном рассмотрении видны многочисленные оборванные нити. Кажется, она успела сформировать ни один и ни два боевых заклинания или же с непривычки вложила весь скудный резерв.

– Какого дьявола, Джейн?! – заорал на девушку, что есть мочи, с ужасом осознавая, что она натворила.

«Какого дьявола ты решила от меня бегать и спряталась на Старой Липовой? Какого дьявола вышла из галереи искусств среди ночи?» За прошедшие дни я неоднократно бывал в поместье Оллроу, но забыл о том, что у девушки есть собственная галерея, а тело помнило, потому и привело меня на эту улицу. Вовремя. Или не очень.

Светлые ресницы девушки дрогнули, но я физически ощутил, как с каждой секундой жизнь капля за каплей покидала её тело. Меня словно отбросило на месяц назад, когда точно так же передо мной лежала Милинда, и я ничего не мог сделать. Высушенная, умирающая, молящая о скорой смерти. Волна безумного страха и отчаяния окатила, заставляя забыть всё на свете.

– Джейн, умоляю, нет! Не смей умирать! Слышишь? Я тебе запрещаю!

Не помню, как мы оказались внутри галереи искусств. Время то ли остановилось, то ли наоборот ускорилось, а в памяти остались лишь какие-то вспышки. Отдельные картинки.

Вот я подхватил на руки почти невесомое тело и занёс в помещение. Кажется, выломал дверь с ноги. Не помню. А вот взвыла отвратительным визгом магическая сирена, предупреждая жандармов района о проникновении на территорию частной собственности, и почти сразу же захлебнулась в жалком «ву-у-у», не выдержав мощного заряда боевых чар.

Болезненная лихорадка накрыла меня с головой, я не мог ни о чём думать, кроме как о жизни Джейн. Следующая вспышка. Её грудная клетка опускается, а меня как будто насквозь прошибает молнией и скручивает внутренности одновременно, чтобы чуть отпустить, когда её грудь поднимется вновь. Дыши, Джейн, умоляю, только дыши! Ты же борец! Ты боролась всю жизнь за место под этой луной, ты боролась за то, чтобы сохранить себя, живя в чужой шкуре. В конце концов, ты боролась за свою подругу!

Секунды растягиваются в чёртовы минуты, нет, в часы. Кровь бьёт в виски, и сердце стучит ещё чаще. Джейн, я отдал бы тебе каждый второй удар собственного сердца, только умоляю, дыши… дыши!

Снова вспышка. Джейн лежит на спине, её светлые волосы разметались по плечам и паркету. Пальцы дрожат от волнения, как назло, не получается сформировать даже простенькой целительской нити. Да какое там! Даже если бы я был настоящим целителем, то не факт, что смог бы восстановить жизненный кокон.

Я дёргаю на себя ворот глухого ненавистного угольно-серого платья. Многочисленные пуговицы-жемчужинки с оглушающим стуком летят на пол, обнажая нежную молочную шею и грудь. В любой другой ситуации я бы наслаждался прикосновениями к бархатной коже, но не сейчас.

Правая рука Джейн судорожно дёрнулась, из последних сил она попыталась прикрыться.

– Не надо, Кай, прошу…

На длинных ресницах крупные и прозрачные, как горный хрусталь, слёзы.

– А что надо? Что?! – не сдерживаясь, кричу я ей прямо на ухо. – Дать тебе сдохнуть надо, да?!

– Кай, я не прощу себе этого…

– А жить ты, значит, не хочешь?!

– Хочу…

Девушка в моих руках начала метаться и бредить. Зелёное плетение тускло мерцающего кокона, словно тесаком перерезанные канаты, стало распадаться на тонкие ниточки. Джейн не просто вытянула одну или две нити, как это сделал я в жандармерии, нет. Она выплеснулась всей своей мощью на обидчиков, опустошила не только скромный магический резерв, но и вычерпала до дна жизненную энергию. Она ступила далеко за грань выгорания. Если сейчас же, сию минуту не наполнить её магией, она умрёт.

Маленькая рука случайно задела вырез моей сорочки, крохотные ноготки царапнули кожу над ключицей у самого основания шеи. Как раз там, где у меня находится самый застарелый шрам.

– Джейн, ты не понимаешь, нет времени объяснять… Так надо.

Дьявол, что я вообще делаю? Пытаюсь договориться с девушкой, находящейся в бреду от истощения резерва!

– Неправильно… неправильно… не прощу… – обкусанные губы прошептали что-то невнятное, некогда яркий салатовый кокон потускнел и окрасился мшисто-серым.

– Чёрт, Джейн, умоляю, дай мне разрешение! Я напитаю тебя своей магией!

От собственного крика заложило барабанные перепонки, но девушка меня не услышала. Её тело начало сотрясаться в предсмертной конвульсии. Я разбил кулак в кровь, ударив об пол рядом со светловолосой головкой, а затем с резким выдохом стал делать то, до чего ещё не опускался никогда в жизни.

С громким треском порвал юбку по швам, кипеннобелые панталоны, одновременно накрывая рот Джейн своим и мысленно прося прощения. Да, милая, будет больно, но зато ты будешь жить. Жить выгоревшим магом лучше, чем быть мертвецом. У Джейн и до этой ночи собственной магии было не так много, а после уничтожения резерва вряд ли останутся даже крохи… конечно, если она выживет.

Не было ни ласк, ни прелюдии, ни признаний в любви. Лишь когда я вошёл в тугое лоно, глаза девушки широко распахнулись, и в них отразилось так много всего, что мне захотелось умереть. На миг показалось, что её боль хлынула по моим венам, так отвратительно я почувствовал себя, взглянув в серо-голубые радужки. Если бы я мог хоть что-то изменить… если бы... Глухо сглотнул и прикрыл веки, сосредотачиваясь на плавных движениях и медленном оттоке магии. Чем медленнее, тем менее болезненно, уж мне ли не знать. Толчок за толчком, ручеёк за ручейком, ниточка за ниточкой. Я сдерживал себя и отдавал постепенно, чтобы Джейн могла успеть «усвоить» магию. Тусклый кокон начал светиться чуть ярче. Неужели я всё-таки успел?

Девушка лежала подо мной, не отталкивая, но и не откликаясь на мои действия. Она с силой стиснула кулаки и закусила губу, а я чувствовал себя последней скотиной, потому что мне нравилось. Пускай после такого моя душа сгорит в огненной геенне, но мне безумно это нравилось. Дьявол, как восхитительно она пахнет кошачьей мятой с масляными нотками сандала. Я конченный извращенец, но стоит лишь прикрыть глаза и увидеть, что жизненные нити Джейн набирают свечение и утолщаются, я продолжаю свои действия, изо всех сил стараясь сдерживаться.

Джейн… как же я был не прав тогда, когда сказал Берни, что она в постели будет холодной рыбиной. Даже при смерти её прерывистое дыхание обжигало мою шею, а тугое лоно оказалось горячим и нежным. Моя Джейн… Моя ли? Боюсь, после этой ночи она даже не посмотрит в мою сторону и будет права.

– Кай…

 Полувздох-полустон, от которого меня тряхнуло сильнее, чем от заряда фаера.

– Кай! – В тёмно-бирюзовых глазах отразился морской шторм.

Она наконец-то открыла глаза!

Рука с острыми коготками царапнула мою грудь, задев выпуклые шрамы, но я чуть не засмеялся от счастья. Джейн будет жить! Сердцевина кокона наконец-то вспыхнула насыщенным зелёным светом. Я замер, пульсируя в ней. Так замирают канатоходцы, перед тем как ступить на верёвку, натянутую над пропастью.

– Это всё равно ничего не изменит. – Она облизала потрескавшиеся губы.

Поймал её руку и приложил тыльной стороной к щеке.

– Ещё как изменит. Дженни, ты будешь жить.

– Но теперь я буду тебя ненавидеть.

– Ненавидь.

И это короткое слово стало спусковым механизмом, сигнальным гонгом на ипподроме, что возвещает о старте заезда. Всё изменилось в одно мгновение. Джейн закинула на мою талию свои длинные ноги, я вошёл глубже, она издала протяжный низкий стон. И был готов поспорить на всё что угодно, что это был звук удовольствия. Мы оба сорвались в эту пропасть, даже не попытавшись вступить на канат. Понимая, что захлёбываюсь в упоительных ощущениях, я против воли ускорился, уже входя часто и жёстко. Джейн же с лихвой, словно в отместку, забирала мою магию и латала свой кокон. Она больше не пыталась сказать «нет», не стремилась отдалиться, а наоборот подавала свои бёдра вперёд. С каждый мгновением, с каждым толчком, с каждым стоном он разгорался всё ярче и ярче и уже полыхал, ослепляя. Глаза Джейн горели синим огнём, на щеках разливался румянец, из приоткрытых губ вырывалось прерывистое, но такое горячее дыхание. Я же с трудом удерживался на вытянутых дрожащих руках. Лишь перед самым финалом я сделал несколько длинных толчков и стремительно вышел, изливаясь на её платье.

Только сейчас я обратил внимание на бурые разводы на панталонах. Моё сердце вновь пропустило удар. Ох, Джейн…

– Что, девственниц у тебя ещё не было? Неужели я в чём-то оказалась первой для Кая Ксавье? – язвительно произнесла она, откидывая изорванное платье. – Хотя, впрочем, не отвечай, это всё равно неважно.

– Джейн, я не знал…

У меня не было слов. Да, не знал, но должен был подумать об этом. Леди Оллроу аристократка с безупречными манерами и высшим образованием, единственная дочь Вилмара и Валетты Оллроу. Да, двадцать семь лет, но всё же. Я должен был догадаться.

Девушка понимающе хмыкнула, поднимаясь на подрагивающих ногах. Я хотел было ей помочь, но когда протянул руку, она дёрнулась, словно обожглась.

– Знаешь, не так себе леди представляют свой первый раз. Не на полу с разодранным платьем и мужчиной, что по привычке даже не удосужился полностью стянуть с себя штаны. Так готовы отдаваться лишь ночные феи.

Неожиданно Джейн резко выдернула руку из моего захвата, её губы задрожали, а глаза увлажнились.

– «Если бы ты…», «если бы ты…», Кай, да знаю я, что ты спас мне жизнь! Знаю! И оттого лишь  горше на душе! Да не было мне больно ни капли! По крайне мере физически… Ты прекрасно смог оттянуть и забрать всю боль на себя. Поздравляю! Ни один целитель не сделал для меня то, что сделал ты. Я никогда не испытывала ничего подобного, и не уверена, что испытаю. Браво, Кай! Ты замечательно смог показать, каково это быть с тобой… Вот только ты даже не удосужился снять брюки! Для тебя я стала одной из толпы твоих клиенток-поклонниц!

Эпилог

Я подошёл к кованой решётке забора особняка, что когда-то принадлежал мне. Сегодня его должны были продать на закрытом аукционе среди богачей Лорнака. Разумеется, позволить себе его купить я не мог, в моём кармане оставалось всего лишь двадцать фэрнов, однако что-то заставило меня прийти в этот пасмурный день, чтобы посмотреть на дом.

– Кай? Это ты?

Даже не оборачиваясь, я узнал голос Берни. С тех пор, как у меня отобрали лицензию сыщика, секретарь мне больше не требовался, и я был удивлён увидеть его здесь.

– Да, – ответил коротко, наблюдая за тем, как один из участников аукциона придирчиво осматривает стрельчатые окна и жасминовые кусты.

– Кай, как же я рад тебя видеть! – Берни неожиданно нарисовался прямо передо мной. – Жаль, конечно, что при таких обстоятельствах… Я искал тебя.

– Меня? Зачем?

– Ну как… все привыкли, что я твой секретарь. – Он даже растерялся от такого вопроса. – Я добился снятия ареста на твой дом. Суд признал, что в деле о Милинде Блэр ты невиновен. Господин Биддер с помощью тёмного ритуала вытянул из неё всю магию и жизненные силы. Патологоанатом признал, что даже доставь ты быстро Милинду к королевским целителям, она всё равно бы не выжила.

– Вот как? – невесело хмыкнул. – Впрочем, это неважно, ведь денег, чтобы выплатить ссуду за особняк, у меня всё равно нет. Или лицензию мне тоже восстановили?

– С этим сложнее. – Берни отвёл глаза в сторону. – Слишком многим в своё время ты перешёл дорогу. И в жандармерии, и в других официальных структурах. Дело официально не будет завершено, пока не найдут отцов всех пятнадцати беременных девушек и не разберутся, что к чему. А так как ты общался с ними и мог, цитирую, «повлиять на их решение скрыть информацию от жандармов», а также почему-то смог выяснить местоположение Милинды, хотя девушки находятся под клятвой Мерлина, то тебя всё ещё держат в качестве подозреваемого. Условно, конечно, жандармы тоже не дураки, но и не горят желаниям тебе помогать.

– А что Маркус говорит?

– О, а комиссар Лейк был рад меня видеть и даже предлагал место в жандармерии, но я отказался. Я приходил попросить у него за тебя, но он сказал, что перестать заниматься расследованиями – полностью твоё решение. Я ничего не понял, если честно…

– Понятно. – Кивнул. – Маркус прав, не лезь в это, пожалуйста.

– Да, конечно. – Берни растерянно моргнул. – А, возможно, тебе будет интересно, но мадам Роуз, та сухая женщина, что господин Биддер назначил управляющей борделя, оказывается, любовница Хэнга Биддера.

– Да, как интересно… – произнёс машинально, рассматривая, как ещё один участник аукциона простукивает мраморные колонны.

– Да, она сообщила под детектором лжи, что понятия не имела о махинациях супруга и том, что эти беременные женщины дали клятвы Мерлина. Она думала, что это обыкновенные понёсшие ночные феи и одна из них – мать будущего наследника господина Биддера. Именно поэтому она относилась к девушкам чрезмерно строго и крайне сильно ревновала их к любовнику. Ведь в её-то возрасте она уже не могла забеременеть.

– Ясно, – произнёс всё так же скучающим тоном, осматривая некогда принадлежащее мне здание.

– Гх-м-м-м … ну… и ещё кое-что есть…

Я обернулся на Берни, с удивлением отметив, что он как будто смущён.

– Кай, ты не думай… В общем, я безумно тебе благодарен за Джейн… Я давно хотел тебе сказать, но было всё некогда. Тогда, когда я нашёл её платье в твоей спальне, я подумал о тебе и ней плохое, и лишь потом, размышляя, понял, что именно вы с ней бежали из здания жандармерии. То есть предварительно вас арестовали в таверне. А ещё тот срочный вызов и допрос типа по прозвищу Плешь. В общем, я всё понял, и мне безумно стыдно, что я подумал о тебе так низко.

Ох, Берни, ты даже не представляешь, как низко о себе думаю я сам. До недавнего времени я презирал насильников и убийц. Сейчас же выходит, что меня можно отнести к обеим категориям. Никогда не думал, что возьму девушку без её на то разрешения…

У меня не было моральных сил продолжать смотреть в глаза своему помощнику, и я отвернулся. Берни понял это по-своему.

– В общем, я хотел сообщить тебе первому как лучшему другу, что я сделал предложение Джейн, и она согласилась выйти за меня замуж.

В голове зашумело, картинка перед глазами стала мутной, как слюдяной рисунок. Опёрся на забор, сделав вид, что мне интересен аукцион, который только-только начался на газоне перед домом. Хорошо, что я отвернулся. Удержать нейтральное выражение лица у меня вряд ли бы получилось.

– Вот как? Что ж, поздравляю, – произнёс, как только справился с минутным помутнением.

– Спасибо, – совершенно искренне ответил Берни, а потом добавил с лёгкой долей волнения: – Я предположил, что больше тебе не понадоблюсь в качестве секретаря… Ведь это так?

– Так. Ты нашёл себе другое место работы?

– Да не совсем… Джейн уговорила меня получить высшее образование. Я как-то обмолвился, что очень жалею, что в своё время не доучился. Она попросила своих приёмных родителей замолвить за меня словечко, и меня взяли. Представляешь?

– Представляю, – эхом отозвался. – Джейн умная девушка. Пользуйся её советами.

– Да, но и это ещё не всё. Полагаю, что не имею права говорить, но я так рад, так рад…

– Что ещё? – спросил со вздохом. Миродержец, дай мне сил выдержать разговор с этим человеком.

– У меня скоро будет сын. Быстрее, чем я думал.

– ЧТО?! – Я стремительно обернулся на Берни, пытаясь найти на его лице признаки лжи или… хоть какие-нибудь признаки. Да, произнести заклинание в тот момент я не успел, да и сомнительно, чтобы в галерее искусств находились противозачаточные артефакты, но я совершенно точно помню финал нашей интимной связи. Джейн совершенно точно не могла забеременеть… или могла?!