Текст книги ""Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ясный

Соавторы: Виктор Моключенко,Селина Катрин,Константин Калбанов,Борис Сапожников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 334 страниц)

Фурман последние полчаса вёл автомёбиус медленнее, чем тащится израненная морская черепаха по песчаному берегу, поминутно вздрагивая, когда слышал какой-то подозрительный скрип. Очевидно, ему не хотелось поцарапать бок лакированного монстра, но и отказать богато одетой паре он тоже не мог. Крупные капли пота поблёскивали на его красной от напряжения шее.

– Всё, дальше не поеду! – с вызовом заявил фурман, глуша двигатель машины.

Я рассеянно кивнул. Леди Шарлотта Тайлин уже пригласила меня к себе домой для обсуждения предстоящей работы, а, следовательно, острой необходимости производить на неё впечатление платёжеспособного респектабельного аристократа нет. Конечно, показать, что мы прибыли на автомёбиусе, было бы неплохо, но вовсе необязательно.

– Это весьма дорогой район, – удивлённо отметил Берни, оглядывая строение, адрес которого мне дала недавняя знакомая. Вдалеке одинокая мужская фигура в форме городского служащего прищелкнула пальцами, зажигая газ под магически закалённой колбой, и подошла к следующему фонарю. – А ты уверен, что берейтор проживает именно здесь? Как-то это не вяжется с тем, что у неё не хватает денег, и она вынуждена тайком от хозяина ипподрома подрабатывать преподавателем верховой езды.

– Это потому, что ты не знаешь цен на верхние этажи, – ответил приятелю. – Шарлотта сказала, что живёт под крышей. Здания строились ещё тогда, когда о подъёмных клетях никто не слышал. Какому аристократу или просто зажиточному гражданину захочется ежедневно подниматься наверх? Поверь мне, это то ещё удовольствие. Чтобы сбегать в любую лавку, на рынок или просто пройти прогуляться, необходимо преодолеть прорву ступеней. Жильё на пятом этаже не стоит и трети по сравнению с квартирами на первом, я уже молчу о перепланировках. Как правило, хозяева зданий, преследуемые алчным желанием максимально увеличить доход, разбивают верхние этажи на несколько тесных комнатушек и сдают их по цене апартаментов в средней гостинице. Что касается фонарщика, то, уверяю, его зарплата составляет меньше, чем еженедельное обслуживание чистильщиков, которые, кстати, убирают даже рыбацкий квартал.

Помощник изумлённо посмотрел на меня:

– Кай, но откуда ты всё это знаешь?

Я лишь криво усмехнулся на резонный вопрос Берни. Говорить о том, что большую часть своей жизни провёл на улице и вернулся в особняк Ксавье лишь со смертью отца, мне не хотелось. Терпеть не могу жалости и расспросов, а эта информация непременно вызовет и то, и другое.

Я ещё раз оглядел Берни, сидящего рядом со мной в просторном и довольно закрытом женском платье. Он явно чувствовал себя неуютно и, к сожалению, иллюзорные чары не влияли на походку и жесты моего помощника. С преобразованием черт лица худо-бедно Берни справился сам, а вот скрыть широкие плечи, чрезмерно крупные для женщины руки и мощную шею, ровно как и изменить голос на более высокий, помогал артефакт – небольшой медальон, что сейчас висел в ложбинке иллюзорных грудей моего помощника. К сожалению, найти за столь короткое время достаточно сильный артефакт у секретаря не получилось, и теперь он время от времени кидал взгляд в своё декольте, проверяя уровень магии. Вот и сейчас, когда Берни задал вопрос, он машинально посмотрел на медальон.

Я усмехнулся и прокомментировал, переводя разговор в более безопасное русло:

– Да шикарный у тебя бюст, моя дорогая Бернадет, не волнуйся. Как только останемся вдвоём, я тебя обязательно потискаю.

Как и следовало ожидать, возмущённый Берни вмиг залился краской, но громко возражать не посмел, потому что осознавал, что фурман прислушивается к нашему разговору.

 – Что ж, тогда подожди меня здесь, дорогая. Я постараюсь справиться с делами побыстрее, – сообщил я Берни.

Помощник кивнул, так как обо всём мы успели условиться с ним заранее. Сразу же брать с собой секретаря я не хотел по двум причинам. Во-первых, из-за активного использования медальона, артефакт быстрее разряжался. А восхождение по ступенькам на пятый этаж в женской личине и поддержание вежливого светского разговора как раз относятся к активному использованию. Ну, и во-вторых, где-то в подсознании у меня всё-таки оставалось сомнение, что Шарлотта ждёт меня именно с молодой женой. Мы договорились, если присутствие Бернадет потребуется, то я дам знак снопом искр через распахнутое окно.

Закрывал дверцу автомёбиуса под возмущённо-шипящую речь фурмана.

– Неужели столь благовоспитанная леди позволит своему супругу вот так на ночь глядя отлучаться по делам в частные квартиры…

Усмехнулся. Если Берни не желает высаживать медальон на споры с фурманом, то ему придётся долго краснеть и выслушивать догадки фурмана о цели моего визита. Тряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли, и ускорил шаг по направлению к дому Шарлотты Тайлин.

– Господин Кай? – На лице открывшей входную дверь девушки была написана смесь искреннего удивления, неверия, затаённой радости и одновременно печали. – Вы всё-таки пришли?

Я огляделся. Как и предполагал: крошечная мансардная квартира с неровным потолком, из холла видны две приоткрытые двери – в небольшую спальню и на кухню. Потёртый пол, кособокий стул, несколько крючков для верхней одежды. Всё предельно скромно, даже скромнее, чем пристройка, где живёт Мэтью.

– А вы не ожидали, что я приду? Зовите меня просто Кай, – отозвался машинально, осматривая Шарлотту.

С нашей прошлой встречи она неуловимо изменилась. Вместо обтягивающего жокейского костюма и сапог с высокими голенищами – симпатичное зелёное платье и туфли на небольшом каблуке; вместо туго закрученного пучка – распущенные волосы; вместо лёгкого запаха пота, который присутствовал тогда в конюшне, – сильный ванильно-апельсиновый аромат. Я бы даже сказал чрезмерно сильный, что выдало не естественное происхождение запаха и даже не магическое, – это самые обыкновенные искусственные отдушки, с которыми Шарлотта явно переборщила.

Занятно.

– Я просто подумала, что не понравилась вам, и вы не согласитесь на мои услуги, – произнесла девушка растерянно, принимая моё пальто и цилиндр. – Да, действительно, как-то странно вас называть «господином». Ко мне можно обращаться просто Шарль или Лотта, как вам будет удобнее.

Я кивнул. Шарлотта не заметила и даже не стала спрашивать, где же моя молодая жена, а значит, я поступил правильно, не взяв Берни с собой. Вот только что теперь делать?

Кажется, и девушка задалась этим вопросом, потому что она неожиданно застыла, не сводя с меня кофейных глаз. Пыталась улыбнуться, но явно слишком сильно переживала.

– Простите, у меня такое впервые, я не знаю, с чего начинать, – произнесла девушка смущённо.

Интуиция кричала во всю, что речь идёт далеко не о занятиях верховой ездой. Вот только о чём? Как заставить говорить девушку? Судя по побелевшим пальцам и бешено бьющейся жилке на шее, леди Тайлин безумно взволнованна. Надо каким-то образом её успокоить, иначе она может пойти на попятный.

– Предлагаю начать с договора, – произнёс я наобум, больше наблюдая за изменениями на лице девушки.

Я не ошибся. Шарлотта мгновенно стала более собранной и серьёзной, решительно кивнула.

– Да, вы, безусловно, правы, что же это я! Прежде всего надо договориться о деталях и потом давать магическую клятву. Предлагаю заключить договор на год.

Ещё в холле у меня мелькнула мысль о том, что речь идёт о предоставлении услуг интимного характера. Я слышал, что многие приезжие девушки, отчаянно нуждающиеся в деньгах, но при этом не желающие идти в бордель, ищут себе состоятельного покровителя среди аристократов. Но о том, чтобы девушка вот так в лоб сообщила, что будет любовницей какой-то определённый промежуток времени – как-то странно. Да и слишком уж по-деловому Шарлотта подошла к вопросу. Обычно девушки ведут себе в этом вопросе ласковее, что ли? Взять ту же Ришу…

– На год? – переспросил я, всё ещё ни черта не понимая, что происходит.

–Да, обычно такие договоры заключают на год. Сами понимаете, меньший срок – бессмысленно, а больший – ну, в общем-то, можно, но мужчины обычно не любят связывать себя долгими обязательствами.

– Значит, на год… – Сделал вид, что задумался. – И что будет входить в мои обязательства?

– Ну, всё как обычно. Предоставление жилья, определённой суммы фэрнов в месяц. Не беспокойтесь, я не возьму больше, чем господин Биддер. Если ваша жена против того, чтобы я жила в вашем особняке, – девушка замялась, – то могу остаться здесь. Мне, в общем-то, в моей квартире будет и привычнее. Я всё понимаю, жёны по-разному относятся к таким вещам. Кто-то наоборот хочет, чтобы девушка жила рядом, а кто-то не желает видеть её и вовсе. Мне… рассказывали. Судя по тому, что ваша жена решила остаться дома, она не очень-то будет мне рада.

Голова шла кругом от предположений и догадок.

– Она ждёт внизу, в автомёбиусе, – произнёс, не задумываясь.

Шарлотта всплеснула руками.

– Ох! Так она всё-таки приехала? Что же тогда осталась?Надо предложить ей подняться.

– Не думаю, – хмуро оборвал девушку. Догадка о том, какие именно услуги предлагает Шарлотта, у меня уже появилась и, к сожалению, я был этому совершенно не рад. – А Итан Редли точно не будет против? Мне показалось, он испытывает к вам определённые чувства.

Девушка повела плечом, отбрасывая волосы за спину.

– Итан Редли здесь вообще не причём. Прошу, не думайте о нём. Я всего лишь попросила его как коллегу найти кого-то из состоятельных джентльменов, кто бы ставил на меня несколько раз подряд, вот и всё. Забудьте о нём.

Шатенка врала, определённо врала. Итан ей явно был ближе, чем просто коллега, да и не стала бы она доверяться в явно щекотливом вопросе обычному берейтору. Но некому загадочному господину Каю Шарлотта хотела продемонстрировать, что Итан Редли для неё ничего не значит. Защищала.

– Что касается моей карьеры, то где-то три или четыре месяца я ещё буду выступать жокеем, а затем внезапно… Ну, например, неудачно сломаю ногу. Эти вопросы решаемы.

Девушка смотрела на меня выжидающе, невольно прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. Я усмехнулся. Высоко задранные плечи, напряжённый подбородок, нахмуренные брови. Даже сейчас, когда она, по сути, пыталась договориться с возможным работодателем, её тело воспринимало меня крайне враждебно. Из этого странного разговора я узнал уже действительно многое.

– Насчёт господина Биддера. Почему я не должен идти к нему?

Девушка заметно вздрогнула, но умело скрыла реакцию за взмахом руки.

– Конечно, вы можете обратиться к хозяину ипподрома, – произнесла она нарочито небрежно. – Но, во-первых, он берёт слишком высокие проценты за посредничество, а во-вторых, поверьте, я лучшая! Да вы и сами всё видели в конюшне.

Несколько секунд мы молча стояли друг напротив друга. Шарлотта пыталась скрыть волнение, и я ощутил, что вот он, момент, когда надо спросить про Милинду. Более удачного момента уже не представится.

– Лотта, возможно, вы и лучшая, но я слышал также ещё об одной девушке. Хорошо держится в седле, тоже берейтор, похожа на вас внешне и цветом глаз, вот только волосы более светлые. Не знаю точно, под каким псевдонимом она выступала на скачках, но мне рекомендовали её как Милинду Блэр.

Зрачки Шарлотты резко сузились, изо рта вырвался судорожный вздох.

– Понятия не имею, о ком вы говорите.

Соврала. Снова соврала. Боится конкурентки? Или не хочет, чтобы я нашёл Милинду?

– Что ж, в таком случае я съезжу к господину Биддеру лично и уточню у него. Вы не возражаете?

Шатенка нервно повела плечом, поправила волосы, затем улыбнулась мне.

– Нет, Кай, конечно же, вы в своём праве. Поезжайте, посмотрите на других девушек, только, пожалуйста, ничего не говорите хозяину ипподрома обо мне. Хорошо? Я не хочу потерять последнюю работу. Надеюсь, ваше слово в силе?

– Да, конечно, я всё помню. Даже более того, чтобы не «баламутить воду», может быть, вы подскажите, где можно познакомиться с девушками?

Шарлотта бросила на меня взгляд исподлобья, но всё-таки ответила:

– Какая разница, всё равно ведь узнаете. Те, кто не переехал жить к своим опекунам, живут в борделе. Разумеется, это прикрытие, господин Биддер его недавно купил, чтобы не привлекать внимание общественности. Бордель находится на Трясиновой улице, это…

– … соседняя с Большой Аметистовой, я знаю.

– Ну и сам господин Хэнг Биддер временно перебрался туда же. Сезон скачек на ипподроме закрыт, он затеял ремонт в своём особняке, а потому временно переехал.

– Спасибо, Шарлотта, – произнёс, хватая пальто.

Я бежал к автомёбиусу, а в голове крутились слова Риши: «Мадам Жозефина сказала, что продаёт бизнес, её прижали какие-то крупные шишки и стребовали отдать всех девочек, кто посвежее…». А ведь ночная фея раньше работала именно на Трясиновой улице. Выходит, Хэнг Биддер и есть та самая «шишка».

– Кай, что случилось? – воскликнул изменённым женским голосом Берни.

Судя по его красным щекам и шее, за моё отсутствие он успел наслушаться много лестного от фурмана о своём «супруге». Но помощник слишком хорошо меня знал и вместо того, чтобы предъявлять претензии, сразу же почуял неладное.

– Куда теперь направляются господа? – по-деловому уточнил фурман.

– В бордель на Трясиновой, – ответил, просчитывая про себя варианты.

За то время, что я был у Шарлотты, фурман так и не успел развернуть автомёбиус. Вперёд он точно не проедет, а значит, будет сдавать назад и ещё медленнее, чем ехал сюда. Напрямую через рыбацкий квартал прокладывать путь не рискнёт, так как «у него чистая машина, и он не хочет пачкать отполированный корпус об эти сточные помои». А это ещё небольшой крюк и упущенное время. Конечно, можно было бы попробовать поймать повозку, но в такое время большинство возниц уже награждают себя кружкой эля в шумных тавернах Лорнака…

– В борде-е-ель?! Леди, нет, вы это только слышали?! Ваш супруг открыто заявляет, что он направляется в бордель! И вы это спустите ему с рук? – почти взвизгнул фурман, а я вдруг обратил внимание, как он косится на пышную иллюзорную грудь моего помощника.

При весьма закрытом платье Берни пришлось оставить глубокое декольте, чтобы проверять заряд артефакта.

– Ого-го, да я, кажется, упустил что-то интересное! – воскликнул, откровенно смеясь над своим секретарём.

Тот, к слову, хотя уже и вскипал от ярости, энергию медальона явно экономил, и всё то время, что сидел в автомёбиусе, старался молчать.

– Кай, ты об этом пожалеешь, – единственное, что сказал мне приятель, гневно сверкнув синими очами. Они, кстати, вкупе с короткими золотыми кудряшками делали образ Бернадет особенно милым, но я решил об этом ему сказать позднее, без свидетелей. А то и вправду ещё задумает отомстить мне.

Фурман принял высказывание Берни за робкий протест юной неопытной барышни, а потому продолжил «кудахтать», пытаясь меня пристыдить:

– Во-о-от! А я о чём говорю! Господин, вы просто унижаете свою прелестную супругу тем, что вот так открыто вначале шляетесь по любовницам, а затем требуете ехать в бордель. Да где это видно, чтобы…

– Значит так, – резко перебил мужчину, явно испытывающего симпатию к Бернадет, – вы везёте мою супругу в бордель на Трясиновой улице, останавливаетесь напротив входа и ждёте моих дальнейших распоряжений. А если начнёте докучать моей любимой супруге, то за работу получите лишь половину оговоренных фэрнов. Всё понятно?

– Понятно, – хмуро отозвался фурман.

– Кай, а ты? – вновь подал голос Берни.

– Дворами. – Мотнул головой в сторону зигзагообразных переулков. – Так будет быстрее. Нутром чую, у нас мало времени.

К тому же есть ещё кое-что, что я должен успеть сделать.

Глава 15. Бордель на Трясиновой

– Кай, прошу, не надо! Кай, мне страшно! – захныкала Риша, упираясь и пытаясь вырвать свой локоть из моего цепкого захвата.

Я остановился и посмотрел в карие с рыжими крапинками глаза ночной феи. Умные глаза. Риша всегда была хитрой лисицей, и я это прекрасно знал. Отчего же не почувствовал странности в её поведении раньше?

– Ты ведь знала, да?

– О чём ты?! – Девушка попыталась изобразить искреннее изумление, но я уже догадался, что она знала.

– О перестановках в борделе, смене владельца…

– Так я сама тебе об этом сказала. – Риша захлопала длинными каштаново-золотыми ресничками.

– … о беременных женщинах, – закончил перечисление, с удовольствием наблюдая за сменой эмоций на лице ночной феи.

Риша, наконец, выдернула руку из моего захвата, невозмутимо поправила волосы и пошла рядом.

– Кай, ну, а что я должна была сказать тебе? – сдалась она под моим взглядом. – Владельцы заведений меняются, это не редкость, а тем более у борделей. Ты сам знаешь, как азартные люди любят ставить на кон в карточные игры такие вещи, как таверны, поместья, лавки, публичные дома. Мадам Жозефине уже много лет, она вполне могла устать от дел. А что касается беременных, так это вообще частое явление. Нет-нет, но выйдет срок противозачаточного артефакта, попадётся бракованный или его чары срезанируют с какой-нибудь побрякушкой клиента. Да сколько лет работаю в борделе, всегда кто-нибудь из девочек ходил тяжёлой. Это нормально!

– И всё-таки ты предпочла сделать ноги.

– Да, предпочла. И что? Ругать меня будешь? – заявила девушка, гордо вскинув голову.

В этот момент мы как раз свернули с Большой Аметистовой на Трясиновую.

– Не буду. – Отрицательно качнул головой. – Но буду благодарен, если ты мне объяснишь свои мотивы. Почему ты ушла из борделя?

Девушка поёжилась под моим внимательным взглядом.

– Да как-то… беременные и раньше были, – призналась Риша, – но свои девчонки, которых я знала много лет. Все они разные. Разумеется, поначалу никто не доволен тем, что артефакт осечку дал. Костерят мадам Жозефину за скупость, клиентов за прыткость, ругаются много, иногда плачут… Детей, как правило, после родов пристраивают в детские дома, потом навещают, иногда и вовсе с родственниками договариваются. Бывает, совсем редко, конечно, что работу в борделе бросают, и уходят работать в другие места. По-всякому, в общем, бывает. У кого-то жизнь складывается лучше, у кого-то хуже.

– А что не так с теми беременными, что недавно появились в борделе? – подтолкнул Ришу к интересующей меня теме.

– Не знаю, – Риша передёрнула плечами. – Странные они какие-то. Пытаются изображать радость, а в глазах тоска и печаль. Улыбаются, но так бледно и фальшиво, что просто жутко становится. Как будто куклы какие-то… Неправильные они. Раньше их совсем немного было, одна-две, редко три. А недавно почти полтора десятка появилось, как раз тогда, когда мадам Жозефине пришлось продать бордель какому-то…Ха Бриддеру…

– Хэнгу Биддеру?

– Да, точно, ему. Я сама, правда, нового хозяина не видела, он не появлялся, лишь своего управляющего в бордель послал, но и его хватило, чтобы понять, что пора искать новую работу.

– Как же ты имя нового владельца узнала? – спросил не без иронии.

– Так в кабинет управляющего влезла, пока все спали, и в документах посмотрела, – совершенно честно призналась рыжая.

О-о-ох, Риша-Риша… не обмануло тебя твоё чутьё, вот только если бы ты мне раньше всё рассказала…

– Подыграешь? – спросил у девушки, когда мы ступили на полукруглую каменную лестницу.

– Ты ж от меня не отстанешь? – вопросом на вопрос протянула Риша, кривя губы.

– Не отстану, – честно признался.

– Ладно, – она тряхнула головой, – говори, что от меня требуется.

– Ничего особенного. Убеди управляющего, что ты по старой памяти привела очень пьяного и богатого клиента, который готов заплатить какие угодно деньги за…. Хм-м-м… определённого рода причуды. Мол, мне нравятся беременные женщины. Справишься?

Девушка в ответ красноречиво фыркнула, резво застучала каблучками по ступенькам, а ещё через несколько секунд огненная грива скрылась за входной дверью. Я достал из кармана часы-луковицу, прикидывая, сколько времени ночной фее понадобится, чтобы охмурить жирного толстяка, которого наверняка в качестве управляющего поставил Хэнг Биддер.

Начал накрапывать мелкий колючий дождик. Вороны сбились в огромную стаю и чёрными кляксами расселись на ближайшей статуе, возведённой в честь справедливого правления Лайонела Третьего. Правда о том, было ли его правление действительно достойным, король предпочёл никого не спрашивать, а просто при жизни воздвигнуть себе памятник на деньги крестьян. Крупный крылатый лев, коим всегда себя мнил Лайонел Третий, олицетворял королевскую власть и силу, в мощном прыжке вонзал острые когти в испуганную газель.

Когда-то эта улица называлась Кузнечной в честь кузнечных цехов, что здесь располагались в большом количестве. То ли мастерам, изготовляющим памятник, заплатили недостаточно, то ли кузнецов обобрали чрезмерно, то ли в отместку за то, что деньги жителей тратятся на тщеславие короля, но уже буквально через месяц приличный кусок от газели исчез. Отвалился или его отбили специально – неизвестно. И словно в насмешку над королём получилось, что лев не ловит газель, а держит лишь филейную часть дичи. Когда проезжавший мимо в карете Лайонел Третий увидел, что случилось с его статуей, он разгневался и распорядился «привести памятник в порядок». Но денег у мастеров на отлитие новой газели не было, а потому они просто отбили лишние куски бронзы, оставив лишь крылатого льва, пронзающего когтями воздух.

Честолюбивый король остался недовольным, но против такого ремонта памятника возразить ему было нечего. Из-за случая со львом он счёл себя униженным, а потому и вовсе перестал ездить по этой улице. Поняв, что Лаойнел Третий остыл ко льву, изготовленному по его собственным эскизам, за статуей перестали следить, и чистили через раз, как придётся. Бронзовый лев быстро позеленел, а каждое пёрышко на размашистых крыльях приобрело оттенок от яркого-изумрудного до густого тёмно-нефритового. Уже после смерти короля один бард воспел забытую статую и сравнил удивительные крылья бронзового хищника с игрой солнечных лучей на крошечных листках ряски. Так и повелось, что со временем улицу всё чаще и чаще стали называть Трясиновой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Где-то вдалеке мелькнул бледно-жёлтый свет окуляров автомёбиуса. Самый крупный ворон, что оседлал спину льва, сердито каркнул. Почему же Риша так долго?

Я потерял терпение и шагнул внутрь публичного дома. Первой моей мыслью было, что ночная фея явно что-то перепутала. Вместо провокационно раздетых и ластящихся девиц меня встретили вполне приличные девушки в одинаковых невзрачных платьях на запах. О том, что передо мной действительно ночные феи, говорил лишь яркий макияж да наглые взгляды, которые буквально облапали меня со всех сторон и взвесили, насколько клиент платёжеспособен. Натолкнувшись взглядом на высокую худую мадам в возрасте со строгим пучком и очками в металлической оправе и повисшую у неё на руке Ришу, я сразу понял, что наспех составленный план катится в бездну. Слишком проницательны и холодны были серые глаза, что смотрели на меня.

– Спасибо, но нет. Хозяин чётко сказал, что их нельзя тревожить. Ты зря обнадёжила клиента. Можешь передать ему, что они не работают, – сухо произнесла женщина и с ощутимой брезгливостью отцепила пальцы Риши от своего запястья. При этом от меня она взгляда не отвела.

– Вы совершенно правы, мадам, – без приглашения вступил в диалог. Надо было срочно спасать ситуацию. – Я поверенный по делам Хэнга Биддера и пришёл проверить, как обстоят дела.

– Поверенный? – Женщина посмотрела на меня с определённой долей презрительности. – Чем докажете?

– Ничем, – я повёл плечами, делая вид, что не замечаю, как поджались тонкие губы, – сами знаете, в таких делах не может быть доказательств. Риша, оставь нас…

– Да, конечно. – Ночной фее потребовался миг, чтобы понять мой намёк и сообщить, как зовут управляющую. – До свидания, мадам Роуз.

С трудом выдержал, чтобы не выдать себя. Вот эта старая чопорная грымза в коричневой юбке до пят носит мягкое цветочное имя Роуз? Случается же нелепица в жизни…

– Итак, мадам Роуз, я хотел бы видеть девушек, что временно проживают в этом месте.

– И зачем же это вам? – с вызовом спросила женщина, сложив на груди некрасивые худые руки.

Несколько секунд я смотрел на мадам Роуз, впитывая её настроение, мимику, жесты. Она явно была недовольна интересом, проявленным со стороны какого-то богатого и подвыпившего джентльмена, но как только этот интерес стал исходить от поверенного её начальника, женщина и вовсе закрылась. Если первоначально я мог ещё списать её отказ клиенту на элементарную зависть – наверняка у этой карги нет детей, или же она завидует тому, сколько зарабатывают девушки, предоставляя особые услуги аристократам, – то теперь выходит, что ей действительно не нравится сам Биддер.

– Вы знаете, – я снял цилиндр с головы и постарался сделать голос как можно ниже, – у меня на днях случилась серьёзная размолвка с господином Биддером. Я очень хочу уволиться, но согласно нашему договору я должен явиться сюда и убедиться, что с беременными девушками всё в порядке. Это простая формальность, ничего особенного, но я связан магической клятвой. Чтобы освободиться от договора, мне только и нужно, что поговорить с каждой из девушек, услышать из их уст, что им живётся здесь хорошо, и всё. Я свободен. Пожалуйста, мадам Роуз, помогите мне. Уверяю, я не хочу никаких скандалов и выяснений отношений. Если вы не дадите мне возможность переговорить с девушками, я буду вынужден вновь общаться с Биддером…

Сухощавая женщина подозрительно прищурилась и окинула меня ещё одним, теперь уже более долгим и внимательным взглядом. Вокруг рта и на лбу образовались глубокие складки.

– Вы говорите о магической клятве. Странно, но я не вижу на вашей ауре соответствующего оттиска.

А управляющая борделем, оказывается, ещё и магэсса! Однако, мадам Роуз, вы полны сюрпризов… Когда эта женщина открыла дверь, я даже не подумал проверить её уровень. Сейчас же, перейдя на магическое зрение, чуть ли не присвистнул. И зачем такой сильной магэссе оставаться в публичном доме, пускай и на должности управляющей?

– Всё верно. Это же клятва Мерлина. Сами понимаете, такой человек, как господин Биддер, не стал бы лишний раз рисковать.

Я блефовал, откровенно блефовал. Широко известно, что клятвы всегда оставляют хоть какой-то мало-мальски значимый отпечаток на аурах того, кто даёт обещание, и того, кто его принимает. К тому же по цвету и форме вкрапления на ауре можно сделать резонное предположение о том, что значит эта клятва для человека. Обычные деловые контракты и обязательства чаще всего окрашивались в бледно-голубые или сиреневые квадратные заплатки; неразглашение информации о чужом секрете становились жёлтыми пятнышками; а вот что-то, имеющее непосредственное отношение к данному человеку и серьёзно затрагивающее его здоровье или эмоции, – розовыми или даже огненно-красными всполохами. Разумеется, в последнем случае, если обладатель метки подозревается жандармами в чём-то незаконном, он получает дополнительное пристальное внимание со стороны государственных служб.

Клятва Мерлина – единственное исключение из этого правила, которым, к недовольству многих, могут воспользоваться лишь избранные. Ну, или точнее те, кто обладает действительно хорошим магическим резервом. Для большинства же граждан Лорнака – немагов или магов средней руки – такого рода клятва недоступна.

Хозяина ипподрома я ни разу не видел и более того, до сего дня ничего не слышал об уровне его способностей, но сейчас очень надеялся, что он высокоуровневый маг.

Несколько секунд в воздухе стояла оглушительная тишина, а затем она лопнула как мыльный пузырь. Сухая женщина изменилась в лице и медленно кивнула.

– Хорошо, пойдёмте, я вас провожу.

В просторном светлом помещении находилось ровно пятнадцать беременных женщин. Кто-то из них вышивал крестиком, кто-то читал книгу, две девушки шили одежду, но делали это как-то механически. Швы получались вроде бы ровные, но цвету ниток, абсолютно не сочетающемуся с тканью. Я сделал вывод, что занятье их совершенно не радует. Все женщины были на разных сроках, разных типажей и внешности, но кое-что общее было абсолютно у всех – печально опущенные уголки губ и глаз и тщательно скрываемый страх. Что удивительно, на меня девушки не обратили никакого внимания, даже не поздоровались.

Я внимательно осмотрел лица незнакомок и даже проверил их магическим зрением – Милинды Блэр среди них не было, собственно, как и иллюзий. Гнилая требуха морских ежей! По реакции Шарлотты я был готов поставить всё что угодно на то, что Милинду скрывают именно здесь!

– Девушки, пожалуйста, подтвердите, что с вами хорошо обращаются. – Холодный голос мадам Роуз раздался где-то позади.

Ближайшая ко мне девушка лет двадцати с еле намечающимся круглым животиком, соответствующим третьему или четвертому месяцу, вздрогнула и послушно произнесла:

– У меня всё замечательно, с нами хорошо обращаются. – При этом она вцепилась пальцами в книгу до побелевших костяшек.

Эту незамысловатую фразу нестройным хором подхватили остальные четырнадцать невольниц.

– Вот, видите, с ними всё чудесно, – чуть ли не пропела всё та же мадам неопределенного возраста, поправляя на переносице очки. – Теперь вы можете смело подписывать документы об увольнении.

– Нет, не могу, – возразил, лихорадочно придумывая причину, по которой мне требуется задержаться в этой комнате. – Я связан клятвой Мерлина, а не каким-нибудь дешёвым ширпотребом. Она до сих пор висит на мне. Древняя магия считает, что я ещё не выполнил задание. Полагаю, мне необходимо услышать эти слова от каждой девушки лично, а ваше присутствие воспринимается ею как давление со стороны. Не могли бы вы ненадолго покинуть помещение?

Мадам Роуз недовольно вздёрнула кончик подбородка, поджав тонкие светлые губы. Разумеется, она не хотела оставлять незнакомца, пускай и поверенного господина Биддера, наедине с беременными девушками. С другой стороны, она уже впустила меня, и отступление с её стороны выглядело бы глупо.

– Даю вам десять минут, – наконец произнесла она и, подхватив старомодную юбку в пол, вышла из комнаты.

Разумеется, памятуя о том, что мадам является достаточно сильной магэссой, я первым делом наложил на дверь шумоизоляционые чары. Криво, косо, неаккуратно. В общем, как всегда.

– Фух, ну, что ж, у нас с вами крайне мало времени, чтобы всё выяснить. – Я обернулся к девушкам, но на их лицах не отразилось ни грамма радости. Лишь невысказанное изумление при виде наспех состряпанных энергетических нитей.

 – Как тебя зовут? – обратился к ближайшей девушке, что читала книгу.

Ответом было мне молчание. Хм-м-м, оригинально.