Текст книги ""Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ясный

Брюнетка в какой-то момент надавила на рану очень сильно.

– Эй, а полегче нельзя?! – возмутился не по-детски и даже закашлялся. Когда у меня что-то болело, мой характер всегда стремительно портился. И этот случай не стал исключением.

– Слушай, не указывай мне! – огрызнулась королева воров. – Ты хочешь истечь кровью или чтобы я сделала свою работу?

Мы вывалились из портала в старом районе Лорнака и спрятались в ближайшей подворотне в тени высохшего фонтана. Где-то вдали шумели повозки и автомёбиусы, шныряли туда-сюда прохожие, но здесь было тихо и безлюдно. Грейс склонилась надо мной и деловито ощупывала рану. Её тёмные волосы беспорядочно рассыпались по плечам, на лбу красовалась ссадина, а от бессонной ночи под глазами залегли густые тени. Собственный островато-пряный аромат тела девушки смешивался с запахом сырой земли и мха и наполнял мои лёгкие. Почему-то это успокаивало. Не аромат Грейс, нет. Аромат самого Лорнака.

– Есть хорошие новости и плохие, – наконец выдала она, отстраняясь. – Хорошая – пуля прошла насквозь. Плохая – в отличие от моей царапины, твое ранение более серьёзное. Я не врачеватель, но мне кажется, что задета селезёнка. Конечно, могу попробовать вылечить с помощью целительской магии…

«…но целитель из тебя паршивый, и лучше всего будет вылечить тебя как в прошлый раз», – повисло в воздухе. Я поморщился. Не то, что мне не нравилась Грейс как женщина, но конкретно сейчас я не был расположен ни к физической близости, ни к тому, чтобы принимать и усваивать чужую магию. Опять же в мои планы не входило тратить время на реабилитацию. Имея при себе целое состояние, необходимо было как можно быстрее попасть в Малый дворец и выполнить так опрометчиво данное обещание.

– … тут недалеко есть гостиница. Можно снять номер.

– Дай кольцо.

– Что?

– Кольцо графа Рюкко. Оно зачаровано на долголетие и здоровье, а значит, хоть как-то должно помочь.

– Это всего лишь кольцо, не врачеватель. Да и ты теперь не маг…

– Неважно, накалы у меня развиты, а значит, кольцо подействует. Давай.

Девушка сокрушённо покачала головой, но полезла в сумочку, несколько секунд покопалась в ней, а затем протянула мне перстень насыщенно-синего цвета. Как только я надел его, то не удержался от шипения. Кожу на боку резко защипало, и рана начала стягиваться на глазах, а вот камень, наоборот, посветлел. Посмотрев на работу кольца, Грейс фыркнула и магически привела себя в порядок: залатала ссадины на лбу и ноге, почистила платье, поправила причёску и даже нанесла лёгкую иллюзию на лицо, скрывая серые тени под глазами. Затем наклонилась ко мне и прищурилась, явно переходя на внутреннее зрение.

– Ну, с вещицей тебе определённо повезло. От кровопотери не умрёшь, внешне она всё залечила, но внутренние травмы остались. Всё же отлежаться с несколько дней тебе точно стоит, а до тех пор не снимай перстень, – заключила девушка. – А теперь мы куда?

– В Малый дворец, это рядом. И приведи меня в порядок. Боюсь, с окровавленной сорочкой меня и близко к дворцу не подпустят.

Девушка фыркнула, сложив руки на груди.

– Я тебе что, водопряха? Я почищу твою одежду, но взамен ты подаришь мне это бриллиантовое колье. – Грейс демонстративно показала на свою шею, а я засмеялся.

Вот же шельма! С самого начала рассчитывала на долю от участия, несмотря на то, что влез я в эти долги, занимаясь делом о взрыве в верфях исключительно по её просьбе.

– Ты знаешь, это будет самая дорогая чистка одежды в моей жизни, – ответил, усмехнувшись. – Но, кажется, в кои-то веки я могу себе это позволить.

Глава 9. Малый дворец

Я прохаживался по гостиной, задумчиво рассматривая многочисленные статуэтки и вазоны. Под огромной хрустальной витриной чинно выстроились в ряд пузатые антикварные сосуды для духов и ароматических масел, а над выбеленным камином висела масляная картина в массивной золочёной раме. Судя по потемневшим цветам и небольшим трещинкам – подлинник времён Стихийных Магов. Роскошная обстановка и ни единой пылинки. Камердинер сообщил, что доложит о нас комиссару Лейку Маркусу, и тот спустится, как только освободится. Сколько именно нам придётся ждать шефа жандармерии – было непонятно.

Как только слуга в элегантной ливрее покинул нас, Грейс с размаха плюхнулась на мягкий диван с резной спинкой и от нечего делать стала подбрасывать свой кинжал. Какой-то частичкой я понимал её. Она – королева преступного мира – и вдруг оказалась в Малом дворце самого короля. Но всё же я бросил укоризненный взгляд на девушку и отрицательно покачал головой. Теперь, не имея магии, я даже не мог проверить, какие артефакты находятся внутри помещения. Оружием здесь лучше не светить. Девушка раздражённо закатила глаза, но кинжал убрала, а затем, видимо, от скуки толкнула журнальный столик, выполненный в форме слона, державшего на кончике хобота и крупной голове прозрачную столешницу. Произошло бы непоправимое, не успей я вовремя поймать антиквариат.

– Тьфу ты, кишки морского беса! – выругалась Грейс, не на шутку испугавшись, что чуть не разбила что-то действительно ценное. – Это же Малый дворец! Почему здесь такая хлипкая мебель?

– Потому что это не мебель, а искусство, – с лёгким смешком ответил я.

– Чего? – девушка нахмурилась.

– Вот этот столик выполнен мастером порядка пяти веков назад и, судя по текстуре дерева, привезён из Макеарелии. Такое светлое дерево с характерными белыми прожилками произрастает лишь близ пустынь. В Макеарелии совершенно другие, отличающиеся от наших, традиции. Слон1 – это священное животное, оно воплощает стабильность и незыблемость, а так же несокрушимую мощь богов, чьи души иногда занимают тела этих животных.

– И поэтому данный шедевр устойчив и надёжен как склизкие щупальца каракатицы?

– Нет, он неустойчив потому, что перед тобой подделка. – Улыбнулся уголком рта. Грубоватость и невежественность Грейс совершенно не сочетались с её текущим видом леди и бриллиантовым колье, однако они полностью отражали её характер. – Если бы подстолье было выполнено в форме жирафа, леопарда или бегемота, я бы поверил в его подлинность, но слон… – покачал головой. – Очевидно, качественная, хорошо выполненная подделка мастером, который плохо разбирался в религии макеарельцов.

Неожиданно позади меня раздались громкие частые хлопки. Я стремительно обернулся к входу, ожидая увидеть Маркуса, но вместо него на пороге стоял мужчина лет шестидесяти с сеточкой морщин вокруг глаз и длинными серебристыми нитями в тщательно сложенной косе. Нежно-розовый цвет лица и очаровательная припухлость, больше свойственная новорожденным малышам, никак не вязалась с возрастом мужчины и золотой вышивкой на его бесспорно дорогой одежде. Даже заинтересованный блеск в глазах больше походил на непосредственное детское любопытство, а не на проницательный взор, свойственный всем людям, прожившим не один десяток лет при дворе.

– Ваше Величество. – Я наклонил голову, показывая, что узнал монаршую особу.

Где-то позади раздалось шуршание платья. Похоже, после моих слов Грейс всё-таки поняла, кто пожаловал в гостиную, и спешно попыталась изобразить что-то вроде поклона.

– Мне понравились ваши рассуждения об этом столе, молодой человек, – весьма жизнерадостно воскликнул король и по-свойски хлопнул меня по плечу. – Мой личный искусствовед тоже твердит, что этот стол – фальшивка, но я всё никак не могу отказаться от этой замечательной вещи, ведь я её лично выкупил у жадного торгаша и нёс на своей спине до самой палубы! А что вы скажете насчёт этой картины?

Король жестом указал на полотно над камином. При этом от улыбки щеки короля стали настолько круглыми, что отказать Его Величеству в ответе на вопрос не было никакой возможности.

– Хм-м-м… На картине изображено три богини за столом, – начал я, разглядывая масляную живопись. – Сложно сказать что-то определённое. Богини улыбаются, но при этом выглядят скорее замышляющими что-то недоброе.

– Браво, мой мальчик, браво! – Король Бенедикт Третий аж подпрыгнул на месте и захлопал в ладоши. – Вы невероятно точно описали сюжет. Это полотно создал непревзойдённый художник Тюамор Тючелли почти полторы тысячи лет назад. Если присмотритесь, на середине стола лежит сочный спелый персик, и богини решают, кому именно он достанется. Каждая считает себя самой достойной этого фрукта. Пройдёт совсем немного времени, и из-за этого персика начнётся настоящая война, из-за которой брат поднимет меч на брата, и магия внутри людей расколется. Это время называют в истории периодом Стихийных Магов именно потому, что примерно полторы тысячи лет назад маги перестали быть универсальными и стали больше предрасположенными к одной из четырёх стихий или целительской магии. Скажите, вы ведь тоже тонкий ценитель искусства? Откуда вы так хорошо разбираетесь в живописи? Нет, вам непременно, просто обязательно надо познакомиться с моим личным искусствоведом!

Я усмехнулся:

– Ваше величество, я не очень хорошо разбираюсь в живописи, но умею читать по лицам людей. Возможно, до вас даже доходили слухи, что я продал свою душу Дьяволу, чтобы узнавать чужие мысли. Меня зовут Кай Ксавье.

– Ксавье? То-то ваша внешность мне показалась знакомой! Вы очень похожи на своего покойного отца. Что до слухов, то это всего лишь глупые сплетни, в которые верят необразованные крестьяне. – Король махнул рукой. – Кай, признайтесь, вы обучались определять ложь специально?

– О, нет, что вы, Ваше Величество, – я улыбнулся уголком рта. На этот вопрос у меня был заранее приготовленный ответ. – У меня просто было много женщин.

Какое-то мгновение Бенедикт Третий изумлённо смотрел на меня, а затем громко заливисто расхохотался. Его лицо не по-аристократически покраснело, налилось кровью словно свёкла, а из глаз брызнули слёзы. Он замахал руками, чтобы опереться на что-нибудь и, только дотянувшись до высокой спинки кресла, облокотился и стал смеяться уже не так громко.

– Ох, Кай, какой же вы шутник, какой шутник… – продолжал говорить король сквозь смех.

– О да, Кай Ксавье – первый шут Лорнака, – раздался ледяной голос комиссара, буквально пропитанный металлическими нотками. – Я давно ему предлагал сметить прозвище с Короля Лжи на Короля Шутов.

Я почувствовал, как где-то позади напряглась Грейс, и непроизвольно напрягся сам. Но Бенедикт Третий повёл себя так, будто вообще не заметил выходки комиссара.

– О, и тебе доброе утро, старина Маркус! А я всё думал, к кому из моих подданных в такую рань мог прийти джентльмен с потрясающим талантом видеть истину вещей и не менее очаровательная леди. – На этих словах взгляд комиссара метнулся к Грейс, стоявшей позади меня, но не найдя в ней ничего интересного, снова вернулся ко мне. – Я даже рад, что перед завтраком решил заглянуть в эту гостиную. Такой интересный молодой человек! Маркус, и почему ты меня не познакомил с ним раньше? Представляешь, он с ходу определил, что мой любимый столик – подделка!

– Не удивлён, – сухо произнёс комиссар Лейк, всё ещё хмурясь. – У нас с Каем Ксавье была определённая финансовая договорённость. Думаю, он пришёл взять взаймы или ходатайствовать об отсрочке выплаты. Сожалею, что мой гость отвлёк вас от утренней трапезы…

– Да что вы! Повторюсь, у меня давно не было столь интересного разговора об искусстве.

Жандарм слегка закатил глаза, а Грейс издала лёгкий смешок. Похоже, уже все в этой комнате поняли, что коллекционирование редких и древних вещей – страсть монаршей особы.

– Камердинер! Камердинер! А вот вы где… позовите, пожалуйста, моего искусствоведа, – король отдал приказ слуге в ливрее.

Когда посторонний человек вышел из комнаты, комиссар явно набрал полные лёгкие воздуха, чтобы заговорить, но его вновь, лучезарно улыбаясь, перебил Бенедикт Третий:

– А что до отсрочки выплаты… Я настаиваю, Маркус, слышите? Настаиваю, чтобы молодому человеку было дано на сбор средств времени столько, сколько потребуется.

Жандарм криво усмехнулся, видимо, в уме прикидывая, за сколько лет мужчина без образования, магии и работы может собрать пять тысяч фэрнов. На его лице буквально был написан скепсис вперемешку с осуждением. Разумеется, осуждение относилось к королю, который, во-первых, вмешивался не в своё дело, и, во-вторых, которому комиссар не мог перечить. Одной лишь фразой, одним порывом Бенедикт Третий смешал шефу жандармерии все карты.

«Вот так твои планы и рушатся, комиссар Лейк», – с каким-то злорадным восторгом подумал я, но всё же откашлялся, привлекая к себе внимание, и произнёс:

– Спасибо, Ваше Величество, за отсрочку. Но вообще-то я забежал в Малый дворец на встречу с комиссаром как раз за тем, чтобы отдать долг. – На моих словах Грейс протянула кошель с заранее отложенной суммой денег. – Здесь ровно четыре тысячи восемьсот фэрнов для Гарета Флетчера.

Несколько секунд комиссар Лейк изумлённо смотрел на протянутый кошель и никак не мог поверить в услышанное. Король, видимо, более привыкший к внушительным тратам, первым нарушил внезапную тишину:

– Ох, как благородно с вашей стороны, Кай! Вы не только талантливый молодой человек, но ещё и очень щедрый! Скорее бы уже городские верфи починили, так хочется увидеть внуков!

– Простите, что? – я первым среагировал на фразу Бенедикта Третьего.

Хотя от политики я и был далёк, но, как и любой житель Лорнака прекрасно знал, что Небесная Старица благословила брак короля очень поздно. Наследник у Бенедикта имелся, но, насколько я помнил, принцу было всего семнадцать. О каких, разрази меня морские демоны, внуках идёт речь?

– Ваше Величество, вы не должны… – начал было комиссар, но был перебит королём.

– Маркус, дружище, ты порой такой зануда, у меня просто слов нет! – Бенедикт Третий картинно взмахнул руками. – Иногда мне кажется, что это ты мне в отцы годишься, а не наоборот. – Затем монарх повернулся от краснеющего от негодования жандарма и сказал громким шёпотом, слегка округлив глаза. – Представляешь, Кай, уже никуда не могу деться от Маркуса! Ему постоянно и всюду видятся заговоры против королевской семьи!

– Да? – поддержал разговор, с удовольствием наблюдая, как злится шеф жандармерии. – Неужели Маркус в последнее время совсем плох?

– Да, – с патетичным вздохом подтвердил Его Величество. – Мне вроде уже шестьдесят три стукнуло в этом году, а Маркус стал хуже няньки. Сюда не ходи, там не появляйся, порталом не пользуйся…

– Но порталы действительно крайне нестабильны, и вас может выбросить куда угодно, не говоря о том, что охрана будет вынуждена перемещаться отдельно, – неожиданно к разговору присоединилась Грейс.

Кажется, это фраза была шпилькой в мой адрес и тонким намёком на то, что она всё ещё злится за моё решение втолкнуть в телепортационную кабину нас обоих.

– Вот и я о том же говорю, – недовольно буркнул Маркус.

– А автомёбиусы чем тебе не угодили?! – возмутился король, словно ребёнок, который просит матушку отпустить его одного на ярмарку сладостей.

– Тем, что даже в последней модели Гарри Хинчина найден существенный недостаток! Повезло, что при перегреве топливных кристаллов никто не пострадал!

– Ну не пострадал же!

«Зато страдают от пьяных фурманов», – со злостью подумал я, вспомнив краснолицего мужчину с золотой лентой на шляпе, который чуть не задавил ребёнка.

– Так вот, я говорил о моём сыне – принце Эндрю, – продолжил монарх, вновь обращаясь ко мне. – У вас есть дети?

Почему-то на этом вопросе мне вспомнилась наглая щербатая улыбка Мэта и его солнечные рыжие кудряшки.

– Нет, Ваше Величество, у меня нет детей. Я даже не женат.

– Жаль, тогда, возможно, вы меня не поймёте. Эндрю уже завтра исполняется восемнадцать. С пяти лет он помолвлен с младшей принцессой Франконии. Наши государства дружат уже много веков, а этот политический союз и общий ребёнок лишь укрепит и без того дружественные отношения. Эндрю должен был ещё весной отправиться к принцессе Мари в гости, и по достижении совершеннолетия пройти свадебную церемонию. Но из-за этой дурацкой истории с настойкой трилистника верфи сгорели, а с ними пострадал и королевский корабль…

Как собака, натасканная выявлять запрещённые к перевозке водоросли, я сделал стойку, услышав словосочетание «королевский корабль». Вот оно!

– Ваше Величество, это не дурацкая история. У меня есть все основания полагать, что верфи подожгли специально… – сказал начальник жандармерии.

– Специально? При том, что «Жемчужина» стояла там уже больше полугода?! Маркус, не смеши меня! Ты за четыре месяца нашёл хотя бы одно доказательство того, что верфи подожгли специально?

Комиссар Лейк с неудовольствием пожевал нижнюю губу.

– Нет, – выдал он нехотя. – Более того, эксперты по огненной магии и артефакторы подтверждают, что огонь стремительно распространился по корабельной мастерской сам собой без чьей-либо помощи.

– Ну вот, о чём и речь! – просиял король. – Но раз уж тебе неймётся, и ты во всём видишь заговоры, то почему бы тебе не взять в личные помощники вот этого замечательного юношу?

– Что?! – мы с Маркусом воскликнули практически одновременно.

Только я подумал, что выпутался из этой истории со связью с жандармерией, отдал долг, как красотка Удача вновь качнула бёдрами, показывая, что я слишком рано расслабился.

– Но, Ваше Величество, это невозможно, – первым откликнулся я. – У меня нет… эм-м-м-м…. лицензии. Гильдия Сыщиков отозвала её некоторое время назад, – произнёс я обтекаемо, стараясь как можно мягче отобразить действительность. – Да и приблизительно полгода назад со мной случилось несчастье. Возможно, Вы не обратили внимания, но я выгоревший маг. Боюсь, мои услуги для жандармерии будут бесполезны.

– В жандармерии дел очень много, меня устроят даже магические пустышки. Я хотел бы, чтобы господин Ксавье принёс присягу и полностью перешёл в моё ведомство, – пошёл ва-банк комиссар Лейк, буравя меня тёмными глазами.

«А иначе говоря, стал твоей служебной собакой до конца своих дней, выполняя любые приказы за жалкие гроши».

Я напрягся, ожидая ответа короля, но в этот момент дверь в гостиную открылась, и послышался нежный и до боли знакомый женский голос:

– Ваше Величество, камердинер сообщил, что Вы меня искали? Если это по поводу тех голлорийских ковров, то ни одному из них нет и полувека, боюсь Вас огорчить, но это фальсификация…

Джейн осеклась.

Я смотрел в мятежные серо-голубые глаза девушки и понимал, что тону. Меня захлестнуло штормовой волной, закрутило в урагане, сердце перестало биться, а лёгкие – вбирать воздух. Мощная волна, подобная цунами, пошатнула мою уверенность в том, что всё это не сон. С природной жестокостью и безразличием разорвала на части одинокую шлюпку, что по незнанию решила зайти на глубины океана. Сломала мачты. Скрутила канаты. Сорвала паруса. Ещё никто и никогда на меня не смотрел так. Надменно. Насмешливо. Печально. Ни единый мускул не пошевелился на лице Джейн. Я бы поклялся, что она не узнала меня, если бы не этот выворачивающий наизнанку душу взгляд влажных глаз цвета грозового неба.

Секунда растянулась в вечность. Я смотрел на Джейн, а она на меня. Как у утопающего, лёгкие жгло огнём. Никогда бы не поверил, что вода может обжигать, но она обжигала. Мне всегда проще всего давались заклинания огня и воздуха, в этом была моя предрасположенность. Джейн же была водой. Сейчас, не имея даже таннита магии, я готов был поспорить на всё что угодно, что Джейн – водный маг.

Девушка мазнула взглядом по Грейс, а затем вновь посмотрела на меня, и я почувствовал себя ничтожеством. В этом нелепом костюме, выходном цилиндре, шейном платке и булавке с вычурно огромным фальшивым бриллиантом. Сама же Джейн выглядела как всегда безупречно. Нежно-бирюзовое платье обхватывало её тонкий хрупкий стан и оттеняло глаза, кремовые кружевные перчатки идеально подходили под наряд. Волосы ниспадали аккуратными локонами, струясь на свету, словно жидкое золото. Она отказалась от пышных турнюров, и теперь выглядела ещё более миниатюрной, хотя казалось: куда уже более? Из украшений на Джейн было надето лишь помолвочное кольцо с крупным драгоценным камнем прямо поверх перчатки, да поблёскивала тонкая цепочка из-под овального выреза платья.

– Ерунда всё это про выгоревшие способности. Раз так, то пускай Кай поможет тебе, Маркус, в этом деле с верфями, а там дальше и посмотрим, что можно будет сделать с лицензией молодого человека. Не дело, что такой талант пропадает, – хлопнул в ладоши король, ничего не заметив. – А вот, кстати, и мой личный искусствовед. Познакомьтесь, это господин Кай Ксавье, а это замечательная девушка леди Джейн…

– Мы знакомы, спасибо, – хриплым голосом перебил Бенедикта Третьего и добавил, сам ненавидя себя. – Джейн, мы могли бы поговорить наедине?

Это было неуважением по отношению к комиссару Лейку и Грейс. Это было откровенным хамством по отношению к королю. Лукавый Дьявол! Это было даже неправильно по отношению к самому себе! Ведь я обещал себе не соваться в жизнь Дженни и Мэта, но искушение оказалось слишком велико, я просто ничего не мог с собой поделать. Слова вылетели из горла быстрее, чем я осознал их значение.

Серо-голубые, полные стужи глаза могли бы меня заморозить на месте. Я видел, как презрительно поплыли к низу уголки губ светловласки, но быстрее, чем она придумала ответ, чтобы отказаться от моего общества, король внезапно поддержал мой порыв.

– Конечно, Кай! Раз уж вы знакомы, пройдитесь, пожалуйста, до гостиной в левом крыле. Там вазон династии Кшень, его недавно нашли к северу от пустынь Макеарелии…

Я не слышал, что дальше говорил король. Просто молча вышел из помещения и дождался, когда его покинет Джейн. Прозвучал короткий хлопок двери, и наступила тишина. Лишь где-то вдали слышались шаги слуг, отдельные неразборчивые возгласы и бормотание, невнятные звуки.

– Джейн…

– Кай…

Сухой комок встал в горле. Я смотрел на девушку и узнавал, и не узнавал её одновременно. Внешне за прошедшие полгода Дженни не изменилась совершенно. Та же нежная кожа, тот же вздёрнутый аккуратный носик и аккуратные брови вразлёт. Те же пухлые губы, которые она отчаянно кусает, пытаясь скрыть волнение, и в которые так и хочется впиться поцелуем. Но осанка стала как будто бы ещё более ровной, жесты – вывереннее и точнее, а на дне глаз поселилась тоска. Видимо, смерть Милинды действительно сильно подкосила Джейн. С чего бы ей грустить ещё?

– Мне жаль, что ты выгорел. Я не знала, – наконец произнесла светловласка.

Я кивнул. Молчание затягивалось, а я стоял как дурак, просто не зная, что сказать.

– Ты получила мой букет? – спросил первое, что пришло в голову.

– Букет? – Девушка очаровательно нахмурила носик, делая вид, что вспоминает. – Так он от тебя был? А я не поняла.

По-доброму усмехнулся.

– Дженни, не пытайся меня обмануть. Я же вижу, что ты врёшь. Ты прекрасно поняла, о каком букете идёт речь, и да, ты его получила.

Совершенно внезапно оказалось, что моё невинное замечание сорвало маску равнодушного спокойствия с Джейн. Красивое лицо перекосила кривая гримаса, правый угол рта поплыл наверх, а левый наоборот опустился книзу, огромные глаза сузились до тонких щёлочек.

– Это я-то вру? Я вру?! Кай, а ты всем своим ночным феям и клиенткам рассылаешь цветы после интима? Это у тебя, видимо, такой способ сказать: «было ничего, можно будет повторить ещё разок»? Или пытаешься быть похожим на джентльмена? Зачем ты вообще это сделал, если потом исчез на полгода?! И ладно бы из моей жизни, но чем провинился Мэтью?!

Дженни была так близко, что меня коснулся еле ощутимый аромат кошачьей мяты с нотками сандалового дерева. Непроизвольно я судорожно вдохнул его, а перед глазами встала сцена в галерее искусств, которую я всеми силами эти месяцы пытался задвинуть на задворки памяти. Когда Джейн обхватила своими ногами мои бёдра, как приоткрылись её розовые губы, как хороша она была даже тогда, на границе смерти и жизни.

– Что?.. – растерялся, не зная, как реагировать на внезапный взрыв Джейн.

– Кай, мне ещё никто и никогда не делал так больно, – прерывисто выдохнула девушка, обхватив себя руками, точно пытаясь согреться.

Я машинально поднял ладонь, чтобы притянуть Джейн к себе, но замер под пламенным взглядом.

– Я не знаю, как извиняются за то, что убивают близкого человека, – произнёс, сглатывая ком в горле. – И за то, что произошло в галерее, но пойми, я просто не мог допустить, чтобы ты умерла на моих глазах. И да, извинился за свои действия, послав тебе букет мускари. Догадываюсь, что тебе очень важно было выйти замуж как истинной леди, но, по-моему, это не такая уж и большая цена за спасение жизни.

Джейн запрокинула голову и издала низкий горловой звук, больше похожий на булькающий смех.

– Кай! Тебя считают самым проницательным человеком в Лорнаке, а ты не увидел главного! Помнишь, ты спрашивал меня, почему в каменном мешке жандармерии я вложила в тебя всё, что было в моём резерве? Рисковала выгореть дотла? Да потому что я уже тогда поняла, что влюбилась. Влюбилась в остроумного, яркого, не скованного общественным мнением мужчину. Я испугалась собственных чувств и попыталась их запрятать как можно глубже, но время шло, и чем больше я тебя узнавала, тем больше понимала, что ты совсем не такой, каким хочешь казаться. – Признание Джейн огорошило. Я открыл рот, но девушка тряхнула головой, показывая, чтобы я её не перебивал. – К тому моменту, когда всё случилось… Да, я была подавлена смертью Милинды. Но я не винила тебя в этом. Только себя за то, что полюбила того, кто не отвечает на мои чувства. Кто даже поцеловал меня всего лишь раз и то, чтобы заставить заткнуться. Ты ничего мне не обещал, скорее, наоборот, с самой первой встречи продемонстрировал, что с удовольствием переспишь с любой женщиной, которая предложит своё тело. Я ненавидела себя за то, что не смогла тебя разлюбить ни после твоих унижений, ни после того, как узнала, что ты отнял жизнь у Милинды. И я решила прекратить многолетнее враньё. Ведь, если бы не оно, то всего бы этого не случилось. Ты знаешь, почему я оказалась в ту ночь у галереи искусств?

– Нет, – произнёс я заторможено. До сих пор я наивно полагал, что Джейн в те дни избегала моего общества, а слуги в поместье Оллроу лукавили, будто младшей хозяйки нет дома.

– Я сказала моим приёмным родителям, что больше не могу так жить. Отказываюсь строить из себя леди Джейн Оллроу, хочу, не скрываясь, похоронить Милинду и оплакать своё горе. А ещё хочу съездить в Глокшир и повидаться с теми воспитателями, которые пока живы. Я сказала, что люблю их, и они сделали мою жизнь во много раз лучше, но отныне я хочу быть собой и делать то, что нравится мне, а не то, что нравилось их покойной дочери. Леди Валетта хотя и расстроилась, но поняла меня, а вот Вилмар разозлился. Сказал, что я неблагодарная, а моё прилюдное заявление подорвёт авторитет и бизнес рода Оллроу… В общем, я в тот же вечер съехала из поместья и стала жить в галерее искусств.

– В галерее искусств? – хрипло переспросил.

У меня в голове не укладывалось, что Джейн отказалась от защиты рода, от фамилии богатейшего и известнейшего рода Лорнака, от наследства и крыши над головой…

– Да, – глухо подтвердила Джейн, кивнув. Её расфокусированный взор скользил по белой лепнине, мраморному полу, шёлковым обоям. – У меня на втором этаже было арендовано подсобное помещение, где я время от времени занималась восстановлением шедевров. Я разделила помещение перегородкой и сделала себе спальню.

Это сообщение ошарашило. Леди ютится в уголке мастерской без слуг? Джейн, конечно, не дочь четы Оллроу, но она всё равно леди по рождению и по воспитанию… То есть после ухода из поместья она теперь сама мыла полы, сама покупала и готовила еду, сама зарабатывала себе на жизнь как минимум до того момента, пока Берни не сделал ей предложение. В душе медленно разворачивался ураган противоречивых чувств.

– Почему ты ото всего отказалась?

Джейн криво усмехнулась.

– Ты разве не помнишь, как в ресторации поддевал меня, что я лгу всю жизнь? По-настоящему свободен лишь тот, кто может позволить себе не врать, – процитировала низким голосом она мне мои же слова. – Я вернула себе фамилию Паркер ещё и потому, что наивно полагала, что могу понравиться тебе. Настоящей, а не той, чью роль я играла годами. Я же видела, что на самом деле ты всегда пытался отталкивать людей, но при этом делал для них всё, что только мог. Лина благодаря тебе уже заняла место главной помощницы швеи. Риша рассказала, что жила в особняке Ксавье, потому что ей элементарно некуда было пойти. Мэтью… тебя очень любит.

Сердце пропустило удар. Я схватил Джейн за руку и развернул к себе, заглядывая в её серо-голубые омуты и пытаясь понять, что всё-таки она ко мне испытывает сейчас. Если все мои предыдущие поступки не вызвали у неё отторжения, если ей не противно моё изуродованное шрамами тело, то откуда тогда это презрение и стужа во взгляде?

– Я не понимаю,– выдохнул ей практически в лицо. – Ты всё ещё злишься за то, что мне пришлось сделать в галерее искусств? Тебе было так больно? Прости, я совершенно не силён в целительской магии, если бы я…

Неожиданно Джейн резко выдернула руку из моего захвата, её губы задрожали, а глаза увлажнились.

– «Если бы ты…», «если бы ты…», Кай, да знаю я, что ты спас мне жизнь! Знаю! И оттого лишь горше на душе! Да не было мне больно ни капли! По крайне мере физически… Ты прекрасно смог оттянуть и забрать всю боль на себя. Поздравляю! Ни один целитель не сделал бы для меня то, что сделал ты. Я никогда не испытывала ничего подобного, и не уверена, что испытаю. Браво, Кай! Ты замечательно смог показать, каково это быть с тобой… Вот только ты даже не удосужился снять брюки! Для тебя я стала одной из толпы твоих клиенток-поклонниц! – Джейн сжала пальцы в кулаки до побелевших костяшек, а я невольно покачнулся от её признания.

– Так ты меня не ненавидишь? – заплетающимся языком пробормотал, чувствуя, как голова закружилась от водоворота нахлынувших, словно штормовой вал, эмоций. В висках загромыхало, а в горле образовался огромный ком, который невозможно было сглотнуть.

– Ненавижу?! Ох, Кай… разве можно ненавидеть солнце за то, что оно светит? Разве можно ненавидеть туманы за то, что они опускаются над Лорнаком? Кай, ты – это просто ты!

Она не злилась на навязанную близость, а злилась на то, что думала, будто для меня это ничего не значит! Какое-то странное головокружение, пьянящий восторг охватил меня с головой. Сердце бешено застучало, а кровь устремилась по венам как полноводные ручьи после ночного ливня.

– … я понимаю, что ожидать от Кая Ксавье большего предложения, нежели одноразовую связь, было наивно, но грязный пол и не снятая одежда… даже с ночными феями клиенты и то более внимательны. А этот букет… это было как издевательство. Ты прислал мускари. – Она вновь закусила губу. – Это мои любимые цветы, не знаю, как ты угадал. Хотя чему я удивляюсь? Эти цветы лишний раз мне напомнили о человеке, который может быть внимательным и довести до вершины блаженства, но при этом не поставить и в грош мои чувства. Очень больно осознавать, что ты никто для мужчины, который подарил тебе первую и лучшую ночь.