Текст книги ""Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ясный

– Значит, не откажешься принять серебро? – предположил Данила.

– А можно сделать так, чтобы Ростислав обождал до осени и не отдавал ту заставу никому иному, кроме меня?

– Я на князя Всеволодова такого влияния не имею. Вот когда Архипка займет место подле него, тогда совсем иной расклад. Зато есть человек, который может замолвить за тебя словечко великому князю.

– Вот за это было бы тебе мое большое спасибо.

– Только тут есть одна закавыка.

– Какая?

– Лекари говорят, что Мстислав до лета не дотянет.

– Это хорошо, – с самым серьезным видом произнес Михаил.

– И чем же?

– Ему будет наследовать его сын Всеволод, что в корне попирает лествичное право и лишний раз укрепляет отченное. Уже почитай на всех княжеских столах сидят дети и внуки тех, кому те вотчины были определены на киевском съезде Мономаха. Чем чаще будет происходить смена поколений, тем сильнее будет укореняться новый порядок наследования. Опять же Ростислав поддержит своего внучатого племянника и поможет ему укорениться на великом княжении.

– Согласен с тобой, Михайло Романович. Ну а с заставой-то что делать станешь?

– А что тут делать. Придется одалживаться у тебя, коли такое удобное место может мимо пролететь.

– Почему одалживаться? – возмутился Данила. – Это я тебе должен до скончания своего века.

– Я так не считаю. Верну все, да еще и с ростом. Банк-то в Лукомле имеется?

– Стольный град, поди. Как не быть.

– Вот и ладно. А то возить с собой столько серебра, руки отвалятся. И да, позволишь воспользоваться твоей стекольной мастерской? Только так, чтобы никого рядом. Сам потрудиться хочу.

– Никак удумал чего, Михайло Романович.

– Есть одна задумка. Проверить нужно, что из этого выйдет.

– Уверен, что все получится. Не помню я, чтобы то, за что ты брался, не приносило успеха.

– Есть такое дело, – не стал возражать Михаил, но уточнил: – Только не всегда оно выходит сразу и гладко.

Часы – это, конечно, хорошо. Но, признаться, ставку на свое будущее благосостояние в этом мире он сделал на банальное зеркало. Ну как банальное. Здесь этот товар получится на вес золота, и тут никакой фигуры речи. А то, может, и куда дороже. Причем товар будет востребован далеко не только у ромеев, но и у арабов.

Сомнительно, что у Михаила получится добиться качества венецианских мастеров. Но даже если и нет, отличие от зеркал из полированного металла будет настолько разительным, что успех гарантирован. Первые образцы зеркал в истории его мира были кривыми. Их получали на вогнутых поверхностях разбитых стеклянных колб. Но даже в этом случае это был дорогой товар.

Михаил уже наладил производство прямых стекол. Причем у местных мастеров преобладали образцы без воздушных пузырьков. Если у него получится воссоздать процесс нанесения серебряной амальгамы, то на выходе выйдет прямое зеркало. А это баснословные богатства.

Н-да. И тут впору подумать о собственной безопасности. А значит, секретность, секретность и еще раз секретность. Ну или обзавестись собственной армией, как в бытность… Н-да. Как прежде, уже не получится. Да и не нужно, если честно.

Глава 24
Заданным курсом

– Оно тебе надо, Добролюб? – вскинул бровь Михаил.

– Люба она мне, – дернув щекой, произнес добродушный здоровяк.

– Н-да. Ну ты хотя бы понимаешь, что у нее за прошлое? Сознаешь, что никто ее к тому не принуждал, сама свой путь избрала, не желая горбатиться в поле?

– Тяжко ей было.

– Это она тебе пожалилась?

– Я спросил, она ответила. На судьбинушку не сетовала. Просто сказала как есть, и все. Но то осталось там, в прежней жизни. Теперь она станет жить по-иному.

– А ну как встретится кто из ее прежних ухажеров, тогда как? Потащишь на поединок?

– Если не поймет добром, потащу, – буркнул Добролюб.

– Слушай, ну любишь ты ее. Так живите невенчанными. Поди, не вы первые, не вы последние. Сколько таких знаю, и уж тем паче среди вдовых, – попробовал Романов зайти с другой стороны.

– Не хочу по-воровски. И ублюдков плодить не желаю. Дети должны расти при отце.

Не сказать, что Михаил был реально против этого брака. Ксению, как помощника в специфических делах, он потерял еще до того, как рядом с ней оказался Добролюб. Выполняя свое обещание, он решил начать устраивать ее жизнь.

Но одно дело, когда речь идет о том, кто не знавал ее прежде и почитает за честную вдову. И совсем другое, когда свататься решил тот, кто не просто знает об этом, но еще и дружен с прежними ее полюбовниками. Поэтому этот богатырь должен точно сознавать всю значимость своего шага. Между прочим, они Романову оба небезразличны.

– Ну что я могу сказать. Коли все понимаешь, так и поступай как решил. Я-то тут при чем? – пожал плечами Михаил.

– При том что она почитает тебя за названого старшего брата, – угрюмо произнес Добролюб, играя желваками, отчего окладистая борода пришла в движение.

– Ты злость свою попридержи, друже. Сестра она моя. С той поры, как от неминуемой смерти спасла и выходила. И это не простые слова. Я за ней большое приданое дам. Полученную тобой плату за год вперед с тебя не стребую. Захотите устроиться наособицу, так тому и быть.

– Не желает она от тебя уходить. Да и я не особо, – вздохнул здоровяк.

– Ну а коли так, то шел бы ты заниматься со своими новиками. Пока дружину не соберем, ни о какой свадьбе и думать не смей. Понял ли?

– Понял, – уже спокойно, с улыбкой ответил новоявленный десятник и вышел из палатки, около которой звучали крики, брань, болезненные возгласы да вздохи. И все это под нескончаемый перестук учебного деревянного оружия.

Десятники и не думали делать новикам какие-либо поблажки. Им с ними в степи стоять против ватаг кочевников злых в драке и охочих до добычи.

Горазд, Зван, Добролюб и Ждан нашли Михаила в Пограничном. Причем особо искать им не пришлось, да и не таился Романов. Вот как вернулся в начале марта из Озерска, так на следующий день подле ограды и увидел эту четверку.

Признаться, поначалу он подумал, что разборок не избежать. Но, как выяснилось, бывшие соратники прибыли, чтобы окончательно примириться. Не иначе как на них произвело впечатление то, как он с ними поступил на дороге. И появились они как нельзя кстати.

На обратном пути Романов завернул в Переяславль, чтобы продемонстрировать свою состоятельность и готовность вступить во владение заставой с прилагавшейся к ней вотчиной. Ростислав остался верен своему слову. Пришлось обождать малость, пока получили подтверждение из Лукомля о наличии средств на банковском счете. Но это была единственная загвоздка.

Князь Всеволодов с пониманием отнесся к просьбе Михаила об отсрочке вступления во владение, пока не наберет потребное количество воев и холопов. Ведь земля только тогда чего-то стоит, когда на ней живут люди. Правда, при условии, что Романов сам станет содержать гарнизон, что сейчас нес службу на заставе. Тот согласился.

Однако вместо набора воев и выкупа холопов Романов сразу же засобирался в Царьград. Так-то он однозначно не решился бы на одиночное путешествие, но отчего бы и нет, коли в попутчиках у него пятеро опытных воев.

Никакой ошибки, именно пятеро. Пятым, или все же первым, оказался Еремей, которого порекомендовал Данила. Парень был сыном одного из его ближников, прошел отличную выучку по методике особой сотни. Ну и кроме того, имел подготовку по линии тайных дел.

Михаил не отказался бы еще и от Ильи, внука Бориса, прежнего главы безопасности Пограничного и соратника самого Романова. Но Строев отказал, нельзя его забирать у Архипа. Тот у него за правую руку. Опора и надежа. Федор же все ближе и ближе к краю.

Впрочем, в путь они все одно отправились впятером. Еремея Михаил оставил в Пограничном заниматься набором в дружину и выкупом семей холопов. Как ни крути, а к концу весны – началу лета нужно занимать вотчину. Вечно там княжьи вои сидеть не будут. Опять же кому доверить это дело, как не разбирающемуся в людях безопаснику.

Работа в мастерской Данилы увенчалась успехом. Первый блин не вышел комом. Как и последующие пять. Стандарт на полотна стекол, введенный еще Михаилом, был полметра на метр. Таковых придерживались на Руси до сих пор. К слову, товар возили даже в Византию. Правда, из-за плохой прозрачности он не шел ни в какое сравнение с венецианским стеклом.

Есть такое дело. Сумели эти проныры выведать технологию изготовления стекол, используемую на Руси. А с качественным песком у них дела обстоят куда лучше. Вот и варят прозрачное золото на радость ромейской знати, не жалеющей денег на свои прихоти.

Но уж секретом зеркал Михаил не собирался делиться ни с кем. Два полотна он разрезал на пятьдесят кусков десять на двадцать сантиметров. Еще пару на восемь частей, двадцать пять на пятьдесят. Оставшиеся два трогать не стал, решил продать целыми и даже предварительно наметил кому. С ценами особо не мудрил. Взял одно целое полотно по цене в три тысячи номисм, ну или тринадцать с половиной тысяч рублей. Остальные зеркала подогнал по цене так, чтобы в итоге все части выходили на эту сумму.

Оно конечно, целое дробят на мелкие части, чтобы получить большую выгоду. Опять же шансы довезти большое полотно в целости куда меньше. Но он понятия не имел, какую цену можно запросить за подобный товар. Поэтому решил не мудрствовать лукаво и попробовать реализовать для начала эту партию. А там уже можно будет сориентироваться и подрегулировать цены.

Первой его покупательницей, как он и планировал, оказалась сестра покойного и тетушка ныне здравствующего императора, Ирина. Для своих пятидесяти девяти лет она выглядела просто на зависть модницам двадцать первого века. Даже морщин практически не было. И качественное зеркало ей точно не повредит.

Разумеется, нечего было и думать о возобновлении знакомства. И со смертью брата и мужа ее вес в империи сильно уменьшился. Но это и не главное. Такая женщина не могла окончательно сойти с политической сцены, а потому сохранила влияние в царьградском свете. Появление у нее зеркала было отличным рекламным ходом. Она купила оба больших полотна, намереваясь сделать подарок императрице, ну и несколько экземпляров поменьше. После чего оставшиеся разлетелись как горячие пирожки. Даже при том, что Михаил увеличил цену, товар разобрали уже на следующий день.

Он не ожидал, что несколько дней работы в мастерской и двухмесячное путешествие за вычетом накладных расходов, пошлины, премиальных соратникам, налогов и банковской комиссии принесут ему восемьдесят тысяч рублей. Хорошо хоть эту тяжесть не придется тащить на себе. На секундочку, тонна в серебре. А так все уместилось в одну грамоту с восковой печатью.

Не обошлось без встречи с ушлыми венецианцами. К слову, они опять постепенно набирали вес в Царьграде. Мощь ромейского флота более не ставилась под сомнение. Пушки делали свое дело. И их тайну ромеи хранили как зеницу ока. Но византийская знать прогнила настолько, что военная сила не имела решительного значения. Да, дать по мордасам они все еще могли. Однако купцы пошли иным путем, сделав ставку не на силу, а на деньги, которых императору вечно не хватало. И весьма преуспели.

А тут еще и оплошность Мономаха. Со смертью Михаила позиции купцов из Пограничного сильно пошатнулись. Вслед за ними начали теснить и остальных русичей, в чем активно участвовали не только венецианцы, но и генуэзцы. Это потом уж, задвинув общего противника, они начали грызться между собой.

Владимир был занят объединением и реформированием Руси и слишком нуждался в деньгах. Поэтому решил исправить ситуацию, поддержав самозванца Льва Диогена. Его восшествие на престол дало бы серьезные преференции для купцов русичей. И у союзников имелись все шансы добиться успеха, но убийцы, отправленные Алексеем Комнином, поставили точку в этом предприятии, добравшись до самозванца.

Мономах попытался поддержать сына Диогена. Конфликт затянулся на несколько лет. На царьградский престол успел взойти Иоанн Третий Комнин. И все это время купцам с Руси не было ходу в Константинополь. Только девять лет назад был наконец заключен мир. Младший сын императора женился на внучке Мономаха. Но осадочек остался.

Ни о каких привилегиях русичам не могло быть и речи. Наоборот, чиновники их всячески третировали, при этом не больно-то опасаясь ответственности. И вот тут не обошлось без генуэзцев и венецианцев. Они, конечно, точили зубы друг на друга, но хорошо помнили, как могут быть опасны выходцы с севера. А потому кусали их хотя и по отдельности, но весьма болезненно.

Так вот, венецианцы начали закидывать удочки на предмет происхождения зеркал. Не то чтобы прямо, а исподволь. Пытались даже завлечь на общее застолье. Но Михаил скорее себе руку отрежет, чем доверится этим змеям. Поэтому он не задержался в Царьграде ни на один лишний день. Едва утряс все дела, тут же подался прочь. Причем на ночь глядя. Очень уж ему не понравился ажиотаж вокруг новинки.

Вот так и вышло, что, вернувшись в Пограничный в начале мая, Романов сумел полностью закрыть вопрос с долгом Даниле и обзавестись серьезными оборотными средствами. С этим уже можно было не только начинать обустраиваться на новом месте, но и подойти к данному вопросу обстоятельно и с размахом.

Пока они отсутствовали, оставленный на хозяйстве Еремей отобрал семь десятков кандидатов в дружинники, возрастом от восемнадцати до двадцати лет. Устроил это воинство за городом, взяв на полный кошт. Брал не всех подряд, а придерживаясь строгих критериев отбора. А то ведь желающих оказаться в числе дружинников много, и уж тем более из числа молодежи.

Оно ведь как. Одно дело землю пахать. И совсем иное – вой. Высокое жалованье. Героический ореол. Девки глаз не сводят и сами в объятия бросаются. А главное, романтика сражения! Когда сталь звенит, кровь льется рекой, а ворог верещит, моля о пощаде! Красота!..

Михаил окинул взглядом бумаги на походном столе. Удовлетворенно кивнул своим мыслям и спрятал документы в обитый железом сундук, эдакий аналог сейфа. К слову, с весьма хитрым замком штучной работы. Потеряешь ключик, и абзац. Проблема даже для слесарей двадцать первого века. Романову-то воссоздать его не составит труда. Но это уже частности.

Кстати, стоит подумать о сейфе. Причем лучше несгораемом. Сегодня это уже не лишнее. Бумага, в смысле различные документы, все прочнее входит в обиход. Да взять те же векселя как именные, так и на предъявителя, которые получили достаточно широкое распространение. Подделать водяные знаки местным умельцам не удается. Технология их нанесения, также привнесенная Михаилом, одна из самых охраняемых государственных тайн. Так что надежность у этих ценных бумаг пока абсолютная.

Решено. Предложит задумку с сейфом Матвею. Уж кому-кому, а пограничным мастерам это точно по силам. Причем они могут поставить это дело на поток. Сварки, правда, нет, придется клепать. Но это не такая уж и большая проблема.

Спрятав документы, вышел из палатки и глянул окрест. Территория неподалеку от ряда парусиновых палаток была разделена на пять учебных площадок, где сейчас тренировались соискатели. Все семьдесят кандидатов стараются вовсю. За прошедшую неделю пока никто не отсеялся. Но продлится это недолго. Десятники постепенно затягивают гайки.

Привычно пробежался пальцами по доспехам, прикидывая, все ли ладно подогнано. Опасность может подстерегать в любом месте. Особисты, конечно, делают все возможное, дабы отвадить лихой народец от земель княжества, и дружина постоянно высылает патрули по дорогам, только тати считают, что риск того стоит, уж больно зажиточно тут живут.

– Горазд! – позвал он своего бывшего командира.

– Слушаю, Михайло Романович, – отвлекаясь от подопечных, отозвался тот.

– Я в город. Ты за старшего. Вернусь только к вечеру.

– Слушаюсь.

Михаил подошел к коню, проверил, ладно ли сидит седло. Быт лагеря обеспечивали четыре выкупленные семьи холопов. Стараются не за страх, а за совесть, потому как по трудам им обещана свобода и свой надел земли. Если же будут лодыря гонять, то Романов сбудет их с рук без лишних разговоров. Вот уж чего он не собирался делать, так это тащить, тянуть и толкать к счастливому будущему. Он готов предоставить возможность, а там уж каждый сам решает, воспользоваться ею или нет.

Вскочил в седло, ударил пятками в бока и с места пошел рысью. До Пограничного пять километров. Ближе никак нельзя. Наличие чужой дружины у городских стен нервирует горожан. Тут всегда относились к подобному соседству с настороженностью. Еще самим Михаилом было заведено. А уж после событий одиннадцатого года, так и подавно.

До города добрался быстро и без приключений. У ворот снял с головы шлем, явив из-под полумаски свое лицо. Предъявил бляху, разрешающую ему беспошлинный проезд в город верхом, доспешным и оружным. Старший стражник для порядка скользнул взглядом по медному овалу и кивнул, мол, проезжай. Романов успел тут примелькаться.

Первым делом направился в ремесленную слободу, к снимаемому им дому. Одно дело – находиться в железе вне городских стен. И совсем иное – в городе. Приятного в этом, между прочим, мало. Это молодые обломы расхаживают гоголем, ловя на себе восхищенные взгляды девиц. Он же как-нибудь обойдется без этого.

Впрочем, меч на пояс все же подвесит. Чтобы ни у кого не возникло сомнений, кто он есть таков. И вообще, мало ли как оно обернется. Под это дело у него на поясе еще и метательные ножи, а также духовые трубки, на которых яд обновляется каждые три дня.

– Ну чего ты глядишь на меня испуганной мышью? – надев рубаху, достающую до середины бедра, хмыкнул Михаил.

– Добролюб подходил? – поинтересовалась Ксения, нервно теребя тряпицу.

В ее облике и взгляде присутствовала явственная надежда. Но так сразу и не поймешь, Ксения то ли боится, что Михаил дал свое согласие, то ли, наоборот, надеется на него.

– Подходил.

– И? – нервно сглотнув, коротко поинтересовалась она.

– Совет вам да любовь.

– Ох! – Вздохнув, женщина опустилась на лавку.

– Я не пойму, Ксения, ты вообще сама-то чего хочешь? – нацепив пояс, поинтересовался Михаил.

– Не знаю. Но надеялась, что ты ему откажешь, – шмыгнула носом она.

– Так коли не люб он тебе…

– Люб, – перебила она его.

– А коли люб, так он муж взрослый, поди, и сам ведает, что творит. А потому выбрось дурь из головы и иди под венец. Но только тогда уж… – многозначительно осекся он.

– Ведаю, – с очередным вздохом, зардевшись, произнесла она.

– Вот и ладно. Пойду.

Первым делом он навестил механическую мастерскую, где ладили станки для будущей часовой мастерской. Ее он решил ставить здесь. Хотя и была мысль устроить у себя в вотчине, сманив нужных мастеров. Оскол, Северский Донец, Дон, Азовское море и Тмутаракань – динамично развивающийся центр торговли.

Но это только кажется, что вот он, прямой выход в море, да еще и без волоков. На деле же все куда сложнее. Торговый маршрут по Славутичу не просто устоялся веками, но сегодня уже плотно охраняется как русичами, так и половцами. А потому путь практически безопасен и пользуется популярностью. Чего не сказать о Северском Донце.

Мысль о производстве в своей вотчине мелькнула да и улетела прочь. Даже отдавая треть князю Матвею, Михаил получал куда большую прибыль. И вообще, шансы на то, что от брошенного им прогрессорского камня пойдут круги, в Пограничном куда выше.

– Здрав будь, боярин, – приветствовал его Феодосий, присматривавший за изготовлением заказа.

Кто бы сомневался, что и сыновья и внуки Леонида, механика, которого некогда сманил Романов из Царьграда, и сами пойдут по этой стезе. Иное дело, что похвастать особыми успехами на ниве новаторства они не могли. Не было рядом с ними выходца из двадцать первого века. А у самих талантов не хватало. Зато механики из них получились добрые.

Феодосий, старший внук Леонида, уже взрослый муж, двадцати восьми лет от роду. С одной стороны, вроде как особо не преуспел. Но, с другой, у него не было и столь благоприятных условий для старта. В предложенном Михаилом варианте главное разбираться в механике и умело руководить производством. С этим он справится с легкостью. Часы и сами себя продадут. И если не ломить за них неподъемную цену, то они будут нарасхват.

Не имея возможности самостоятельно наладить производство и руководить им впоследствии, Михаил решил нанять управляющего. И сын его давнего соратника в прогрессорских делах вполне подходил на эту роль.

– И тебе поздорову, Феодосий. Как дела с нашими станками?

– Все ладком, Михайло Романович. К назначенному сроку поспеют, – ответил грек.

– А цех?

– И там все добро. Бригада строителей проверенная, все сделают как надо. Но я приглядываю. И учеников уж набрали, начали обучать. Первые часы начнем ладить уже к концу лета.

Учитывая объемы задач, дело продвигается быстро. Причем даже по меркам двадцать первого века, со всей большой и малой механизацией строительного процесса. Окажись здесь современники Романова, и долгострой обеспечен. А все потому, что они крепко забыли, что значит наматывать на кулак жилы. Как не помнят и старую поговорку: тот, кто не хочет, думает почему, тот, кто хочет, думает как. Местные вкалывают крепко.

– Здрав будь, боярин, – подошел другой молодой человек, лет двадцати четырех, похожий на стоящего перед Михаилом Феодосия. Что в общем-то и неудивительно, так как это его младший брат.

– И тебе здравия, Нестор. Надумал?

– Надумал, боярин. Коли все будет так, как ты говоришь, то я согласен, – решительно произнес парень.

– Именно так все и будет, – заверил Михаил. – Держи список всего потребного. Чего не найдется, закажи, чтобы изготовили. Мне нужна настоящая мастерская. Чтобы если не все, то многое можно было ладить на месте. А то за четыре сотни километров не набегаешься. К вечеру пойдем в приказную избу и чин чином составим ряд.

– Хорошо, – воодушевленно произнес Никифор, тряхнул зажатой в руке бумагой и умчался выполнять поручение.

– Михайло Романович… – начал было Феодосий.

– Он взрослый муж. И пора бы ему выходить из-под опеки родителей и старшего брата, – подняв руку, оборвал его боярин. – У тебя вопросы еще есть, Феодосий?

– Нет.

– Вот и ладно.

Покинув подворье мастерской, Михаил направился в сторону интерната. Обещал навестить Первушу и Анюту, благо у них занятия уже закончились и посещения в эти часы разрешены. А по дорогое завернул на торжище купить гостинцев. Они с Ксенией не баловали их своим вниманием, чтобы дети не привыкали к постоянной опеке, ведь впереди долгая разлука. Но иногда можно.

Подойдя к лавке, где торговали разной выпечкой, Романов сразу же сделал хозяйке кассу, скупив весь ее товар, который она сложила в предоставленный мешок. Угощать только своих он посчитал неправильным. Пусть порадуют и друзей с подружками. В принципе в интернате кормили хорошо. В выходные и праздничные дни воспитанникам перепадало и по пирогу с разной начинкой. Но как ни крути, а это казенщина. Так-то, когда со стороны, оно всегда вкуснее.

– Слушай, люд пограничный! – раздался зычный голос на лобном месте.

Новшество Михаила, получившее распространение и в других городах. Здесь озвучивали все важные новости, а потом еще и на высоком парапете прикрепляли соответствующие бумаги. Неграмотных в Пограничном практически не было. Если только из пришлых, что уже были взрослыми. Дети все в обязательном порядке получали как минимум начальное образование.

Глашатай прокричал призыв на четыре стороны, используя рупор. Благодаря этому нехитрому приспособлению его было слышно в самых отдаленных уголках большой площади. Заслышав призыв, многие потянулись за новостями. Кто-то остался с товаром, делегировав соседей, пообещав присмотреть и за их добром.

Подошел к глашатаю и Михаил. Нужно же быть в курсе новостей. Лучше самому услышать, чем потом пользоваться услугами испорченного телефона.

– Сего дня, пятнадцатого травеня[90]90
  Травень – май (ст. – слав.).


[Закрыть], в Софийском соборе стольного града Киева был венчан на великое княжение помазанник Божий великий князь всея Руси Рюрикович Всеволод Мстиславич…

О как! Заданным курсом идете, товарищи! Все согласно заветам Мономаха и их совместным с Михаилом задумкам. Титул сына Владимира должен был звучать как «великий князь всея Руси». И за годы правления Мстислава народ привык к такой формулировке. Внуку же предстояло стать еще и помазанником Божьим. Теперь в процесс укоренения великокняжеского рода активно включится церковь.

Даром, что ли, столько трудились, подминая святых отцов под себя. Это в Европе да в Царьграде они имеют серьезный вес как во внутренней, так и во внешней политике. На Руси им развернуться не дают. Во всяком случае, пока получается держать их в узде. Так что будут трудиться пропагандистской машиной на благо великокняжеской власти.

Вообще-то положено называть его крестильным именем, Гавриилом Феодоровичем. Но сейчас это только внесет сумятицу. Христианство уже достаточно окрепло в русичах, но и старые традиции в них сидят слишком крепко. Князья неизменно используют славянские имена, что людьми воспринимается как должное. Ничего, не все сразу. Заглоти пирог целиком, так и подавиться можно. А потому есть его следует по кусочкам.

Весть эта сейчас или в самое ближайшее время будет озвучена по всем стольным городам. Все же великое дело – семафорные линии, соединившие их в одну сеть. О смерти Мстислава и восшествии на престол Всеволода также стало известно в тот же день, пятнадцатого апреля, ну или цветеня. Сейчас же объявили о коронации.

Далее глашатай возвестил о том, что в честь этого великого события вечером на торжище будут поставлены пиршественные столы. Все угощение, пиво и мед за счет казны. Неплохая ассоциация, чтобы событие непременно запомнилось в народе. Хорошее, оно помнится долго. Тем более если праздник этот объявить ежегодным. Дельный подход, что тут еще сказать.

Удовлетворенно улыбнувшись, Михаил забросил за спину мешок с гостинцами и направился в сторону интерната. Мальцам сегодня, конечно, перепадет и без него, все же праздничный день. Но кто сказал, что ребятня откажется от дополнительного угощения? Да ни в жизнь!