Текст книги ""Фантастика 2025-194". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Андрей Первухин

Соавторы: Робин Штенье,Михаил Баковец,Алекс Холоран,Игорь Феникс,Талани Кросс,Анастасия Королева,Дарья Верескова,Денис Тимофеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 238 (всего у книги 347 страниц)

Глава 42 (ПОСЛЕ) Патруль

Солнце слепило Лиа глаза. Мерцающая гладь воды казалась серебряной чешуей дракона, залегшего на покрытую зеленью поляну. Лиа шла вдоль сетчатого забора, вцепляясь пальцами в отверстия. Пару раз она больно прищемила кожу возле мизинца, но это ее не волновало. Она привыкла не обращать внимания на мелкие неудобства, такие как ушибленное о край стола бедро, натертые мозоли или исколотые иголками пальцы.

Это был третий день ее патрулирования. Лиа вызвалась сама. Когда она в первый раз сказала об этом Орифе, та с недоумением посмотрела на нее, но Лиа тут же нашла аргументы: «Мне нужно разрабатывать руку, – потерла предплечье. – Она плохо работает. К тому же патрулирование внутри – это несложно и безопасно. Я просто буду ходить вдоль забора и вырубать всех прилипших. Должна же я вносить свой вклад».

Поначалу Лиа очень хотела сбежать, слишком уж напугало ее первое же собрание. Да и жители лагеря казались такими странными, даже немного дикими. Это было какое-то чудное мини-государство, управлял которым Кишан. Такой же странный, как и все остальные. Может, даже еще страннее.

Второе собрание было уже не таким пугающим. Его провели посреди дня. Без костров, барабанов и странных речевок. И проблемы обсуждались не такие серьезные. Никого не выгнали, никого не приговорили. Лиа слышала от Орифы, что для укушенных они «прерывают переход». Хотя сама Орифа упорно звала это казнью. И продолжала кормить кошек. И продолжала развешивать фотографии погибших на доске, хоть правилами лагеря это и было запрещено.

В лагере вообще было много правил и запретов, но Лиа пока знала не все. Орифа постепенно вводила ее в курс дела. Это должен был делать Макс, но тот постоянно отлынивал от своих обязанностей.

Лиа было все равно: не хочет – не нужно. Она и сама справится. Навязываться кому-то было не в ее стиле. А Орифе все это было не в тягость. Она сама предлагала помощь и никогда не отказывала, если Лиа ее о чем-то просила. Орифа была мягкой и доброй, хотя при всем при этом – той еще бунтаркой! Именно из-за нее Лиа и осталась.

За это утро Лиа убила уже четырех зомби. Не самый богатый улов, но хоть что-то. Она вела свою статистику и сделала вывод, что за дни патрулирования количество мертвых, подошедших к лагерю, не увеличилось. Если в крупных городах могли бродить миллионы зомби, то, вероятно, там они и оставались. Здесь, в бывшем детском лагере на берегу озера, было тихо, красиво и спокойно. Лиа хотелось верить, что так будет всегда, но внутри зрело сомнение.

Сейчас она проходила остаток маршрута вдоль сетчатого забора, конец которого уходил в воду. Это был ее любимый отрезок пути. Здесь никогда не было «гостей», и здесь никто не мог ее видеть, потому что обзор закрывали постройки. Ее можно было заметить разве что из окна больничной палаты. Но там сейчас было пусто.

Спуск к воде – крохотный песчаный пляжик – оканчивался небольшим деревянным причалом. Ей очень захотелось, чтобы к нему была пришвартована лодочка, в которую можно сесть и отплыть. Недалеко, хоть на несколько метров от берега. Это дало бы недолгое и иллюзорное, но ощущение свободы.

Лиа скинула кеды и пошла босыми ногами по теплому щекочущему песку до причала. Поднялась на него и остановилась только возле самого края.

Лиа глубоко вдохнула влажный речной воздух, раскинула руки и закрыла глаза. На мгновение ей показалось, что она влилась в мир, вросла в него. Влажное дерево под ногами стало ее корнем, руки – ветвями.

Как же было хорошо стоять здесь, наедине с целым миром. Молчать, слушать и наслаждаться.

Постояла так минуту-другую, развернулась и продолжила путь, попутно напяливая расшнурованные кеды.

Лиа шла, перебирая пальцами сетку забора, а в голове все это время пел белый лев[1]. Пел или плакал. Для нее, для Лини. Так же, как когда-то пел Норт. Но про него она больше не думала. Предпочла вычеркнуть из памяти и забыть. Песни Норта больше не воодушевляли, а льву это было еще под силу. Лев плакал, а она напевала мелодию, звучащую в голове:

«И мы никогда не сдадимся, борясь за нашу свободу… и мы сохраним эту мечту[2]».

За забором показался пятый за сегодня любопытный «гость». Лиа вытащила из-за пояса простой охотничий ножик, который подарила ей Орифа. Холод металла успокаивал, красивая рукоятка удобно ложилась в руку. Лиа давно мечтала о таком.

«Гостем» оказалась женщина. По легкой длинной юбке возраст было не определить, а вот коротенькая джинсовая курточка и куча стучащих друг о друга браслетов говорили в пользу молодости их обладательницы.

– Мне жаль, подружка, но я тебя вырублю. Наверное, ты бы даже сказала мне спасибо, если б могла.

Лиа подошла ближе к забору. Женщина прильнула к нему, негромко кряхтя. Ее челюсть ходила вверх-вниз, лоб уперся в сетку. Лиа сжала нож больной рукой, придержала ее за локоть здоровой и замахнулась. Было больно, но она нанесла короткий резкий удар в глазницу. Попала выше, чем нужно – нож соскользнул. Тогда она замахнулась еще раз и теперь попала в цель. Женщина повалилась на землю. Лиа протерла нож тряпкой и вернула ее за пояс.

Прогулка на свежем воздухе приносила умиротворение. Втыкание ножей в человеческое, пусть и мертвое, тело очень легко стало обычным делом, частью обычной работы – как прокалывать бумагу дыроколом или нанизывать шашлыки.

Лиа шла медленно, никуда не торопилась, рассматривала все вокруг. Неподалеку была площадка, на которой играли дети. Несколько мальчиков, несколько девочек. Когда Лиа смотрела на них, накатывало ощущение, что с миром ничего не случалось, что она просто приехала в летний лагерь вожатой. Когда смена закончится, все вернется на свои места. Сама она вернется в свою прежнюю жизнь: к Норту и пьяным концертам-вечеринкам. Вот только возвращаться не хотелось. Даже если бы это было возможно.

***

Со стороны ворот послышалась какая-то возня. Лиа прошла вдоль забора, чтобы посмотреть, что происходит. На территорию лагеря въезжала машина. Встречать прибывших вышло несколько человек. Среди них была и «хозяйка борделя».

«Надо прекращать ее так называть, даже мысленно, – подумала Лиа, – а то ляпну еще при Максе, он опять надуется. Того и гляди, в речушке этой утопит».

Лиа фыркнула и пнула ногой камешек.

«Нашел, в кого влюбиться, балбес».

Когда из машины вышел мужчина, Марин бросилась к нему на шею и стала горячо его целовать.

«Морду ему не сгрызи», – посмеялась про себя Лиа, и только собралась продолжить патруль, как обо что-то запнулась.

«Мобильник».

Лиа подняла его и нажала на кнопку. Экранчик засветился.

– Серьезно? Кто-то тут держит при себе мобилу?

Лиа нажала на кнопочку по центру, и на экранчике появились два окошка с последними запущенными приложениями. Одним из них была галерея. Взгляд Лиа упал на фотографию молодой симпатичной девушки.

«Возможно, она и есть владелица гаджета. Даже когда мир слетел с катушек, можно поселфиться на фоне зомби, – Лиа усмехнулась, – но лайков ты на этом уже не соберешь, подруга».

Лиа раскрыла фото. Девушка на нем либо спала, либо делала вид, что спит.

«Давай посмотрим, где тут у тебя селфи на фоне забора с парочкой зомбарей».

Лиа провела пальцем и увидела другое фото. Тоже девушка. Тоже спящая. Но не та, что была на первом фото.

Опять провела пальцем. Еще одно фото, еще одна девушка. Снята была издалека, словно кто-то фотографировал так, чтобы его не заметили.

«Похоже, это телефон какого-то ловеласа, который коллекционирует фотки своих подружек».

Лиа пролистнула дальше и чуть не уронила телефон. Приблизила изображение, моргнула несколько раз, не понимая, видит ли это взаправду, или зрение подводит ее. В телефоне было фото, сделанное в «больничной палате». И на нем была она – Лиа! Лежала вся в бинтах, в отключке.

Телефон запищал, и она вздрогнула, чуть не выронила гаджет из рук. Сигнал сообщал об истощенной батарее. Лиа нажала на кнопочку сбоку – выключила его, чтобы не тратить заряд.

«Что за фигня вообще? Какой больной придурок это сделал?»

Убрала мобильник в карман и посмотрела в сторону ворот.

«Ладно, разберусь. Нужно все еще раз пересмотреть и обдумать. Но не здесь. Здесь меня могут увидеть».

С пикапа уже спрыгивали мужчины и женщины.

«Новеньких привезли, – подумала она, – обычное дело».

Лиа уже видела такое. Община росла, община крепла. Вот только в этот раз группа новичков не на шутку ее заинтересовала.

– Да что же за день-то такой?

Лиа тряхнула головой и спрятала лицо в ладони.

«Мои глаза меня дурачат. Может, у меня галлюцинации?»

Она опустила ладони и опять уставилась на прибывших.

Среди них был призрак.

Она и раньше видела его. В самый первый день в лагере, в Мише. Едва ли тот был похож на Норта при свете дня, но в бреду показался чуть ли не точной копией. Этот, длинноволосый, лохматый, был похож еще больше.

В груди защемило. Ноги сами понесли Лиа к воротам.

«Зачем? Ты же знаешь, что это не он».

Но тело не слушалось. Еще несколько секунд она шла, затем, сунув ножик за пояс, побежала.

[1] «Белый лев» (White Lion) американская хард-рок-группа, созданная в 1983 году в Нью-Йорке вокалистом Майком Трампом, прибывшим из Дании, и гитаристом Вито Братта, уроженцем Нью-Йорка.

[2] «Cry for Freedom» – песня американской хард-рок группы White Lion, из альбома «Big Game», выпущенного в августе 1989 года. Основные мотивы – призыв к вере в свободу и мечту; осуждение расизма, насилия и войн, ведущих к страданиям и смертям.

Глава 43 (ПОСЛЕ) По камешкам

Когда они нашли особняк, восторгу Милады не было предела. Теперь она будет дома! Это, конечно, не тот дом, где она родилась, но его строили по проекту отца, а значит – дом должен быть хоть немного родным. Возможно, здесь даже будут какие-то ее вещи, ведь со временем отец собирался перевезти всю семью сюда.

Милада нахмурилась. От мыслей о родителях и Арчи стало больно. А ведь только что она была почти счастлива. Счастье так легко спугнуть… Одна мысль – и ты уже потерялся в чувствах и эмоциях.

Они шли по дорожке из камней. Миладе такие нравились: камешки напоминали кусочки мозаики, составляли узор. Она наступала на них, не касаясь цементных стыков. Это было похоже на игру в классики.

– Малыш, что ты делаешь? – Джереми повернулся и озадаченно посмотрел на нее.

Она пожала плечами.

– Надо наступать на большие камни, тогда все будет хорошо. На края наступать нельзя, иначе…

Джереми улыбнулся и крепче сжал ее руку.

– Понял. Только не отставай. Мы почти пришли.

– Угу.

Милада ускорилась, чтобы не задерживать своего рыцаря, но чем ближе они подходили к дому, тем тревожней становилось у нее на душе.

«Детка, детка, не беги…»

– Ф-ф, – Милада потерла лоб.

«Ненавижу Страшилу… Вечно меня пугает, – подумала она, пытаясь отмахнуться от считалочки, но та назойливой мухой все налетала и налетала. – Ты за дяденькой иди…»

Ох, как же было тошно. Милада с такой радостью смотрела на дом, когда они только ступили на дорожку, но приближаться с каждым шагом становилось все труднее. Хотелось броситься наутек, спрятаться за одним из деревьев и больше никогда не возвращаться.

«Но ведь это папин дом… Наш дом. Папа строил его для нас с Арчи и для себя с мамой!»

Милада нахмурилась, начала напряженно сопеть и стала придумывать повод, чтобы отговорить Джереми заходить внутрь.

«Ты за дяденькой иди. Первой быть тебе нельзя…»

Милада замедлила шаг, но теперь уже не потому, что играла в свою веселую игру. Она перестала следить за камешками и наступала куда попало, а ноги будто бы примагничивались.

«… или смерть возьмет тебя».

Она знала, что в доме смерть. Чувствовала ее кожей. Страшила не зря предупреждал. Но как избежать ее?

– Чего тормозим? – спросил Оскар. – Дуйте вперед.

Джереми поднялся на крыльцо и дернул за ручку входной двери.

– Заперто.

Беркут отодвинул его. Еще секунда – и дверь распахнулась, с грохотом ударившись обо что-то в доме.

Они просочились внутрь один за другим и замерли. Никто понятия не имел, куда теперь идти, и где вход в бункер.

– Сюда, – уверенно сказала Милада и указала на арку. – Нам в ту комнату.

– Точно? – Оскар смотрел изучающе.

Она кивнула.

– Тогда, проходи, – галантно повел рукой, пропуская ее, – леди вперед.

Милада шла. Происходящее казалось сном. Как будто все это уже было. Она знала, что сейчас пройдет в комнату, затем повернет направо. И там что-то будет.

Она повернула и увидела дверь. Невзрачную, коричневую.

Именно ее она и ожидала увидеть. Направилась к ней. Оскар с Беркутом перешептывались о чем-то за спиной, но ей было все равно, она даже не прислушивалась, она знала, что эта дверь – та самая.

– Малыш, нам сюда? – спросил Джереми.

Она кивнула, потянулась к ручке, чтобы открыть и войти, но как только пальцы коснулись металла, Миладу словно парализовало.

«Первой быть тебе нельзя, или смерть возьмет тебя…»

– Все хорошо? – Джереми наклонился к ней.

Она помотала головой и вцепилась в его руку, он склонился ближе. Милада растерянно прошептала:

– Я… боюсь…

– Ну что такое? – раздраженно спросил Оскар. – Не та дверь?

– Та, – повернувшись к нему, с обидой сказала Милада. – Та! – почти крикнула. – Я привела куда надо!

Оскар приподнял одну бровь. Милада боялась, что он разозлиться, но тот только усмехнулся.

Теперь она галантным жестом указала на дверь.

– Спасибо. – Оскар слегка склонился в учтивом поклоне. – Раз маленькая леди настаивает… – и потянул за ручку.

Глава 44 (ПОСЛЕ) Личный рекорд

Кристина стояла, прижимаясь голыми лопатками к стене. Плед, завязанный как тога, сполз, оголяя спину. Кристина попыталась его поправить.

«Нашла время!» – журил внутренний голос.

Но плед отвлекал. Она не хотела накинуться на сообщника Бабса и запутаться в ткани. То еще зрелище получится. А главное, все будет напрасно. Весь ее спектакль, все ее усилия.

Она подоткнула край пледа, чтобы тот не сваливался, и замерла. Шаги стали громче. Вероятно, мужчина шел на свет. Свеча в соседней комнате выдавала ее местоположение. Даже если сообщник никогда сюда не спускался, теперь он точно знает, куда идти.

Кристина попыталась затаить дыхание. Руки опять начали подрагивать.

«Ничего, ничего… самое страшное позади. У меня есть нож. Он спасет меня. С ним я вырвусь из клетки».

– Бабс? – неуверенно позвал голос. Лучик фонарика скользнул в проем, перебивая тусклый свет от свечи.

«Совсем близко, совсем рядом. Уже за стеной».

Кристина крепче сжала нож в руках.

– Бабс!

По взволнованным ноткам в голосе Кристина поняла, что мужчина увидел тело.

Он прошел в комнату, не посмотрев по сторонам, и сразу же наклонился к мертвому тюремщику. Что-то прошептал.

«Идиот, – холодно подумала Кристина, – если свеча еще горит, значит, это произошло недавно. Не быть тебе Шерлоком».

И кинулась на него. Не запнулась в пледе, не споткнулась, налетела так, словно всю жизнь была наемной убийцей. Два трупа за день. Личный рекорд.

Нож вошел в шею гладко. Она вложила в удар все оставшиеся силы. Кровь во второй раз за сегодня окрасила ее руки. Выглядел мужчина беспомощно: как таракан шевелящий усиками, он поднял руки. Хотел попытаться оттолкнуть, инстинктивно, на рефлексах. Но было уже слишком поздно. Кристина ударила во второй раз. Нож царапнул кость, вошел неглубоко. Ударила еще раз.

Мужчина начал заваливаться набок. Кристину повело вслед за ним – закружилась голова. Упершись коленом в пол, она сохранила равновесие. Плед сполз с груди, придавленный ногой к полу. Кристина зажмурилась, пытаясь восстановить контроль. Хотелось отстраниться, оказаться где-нибудь далеко.

Пошатываясь, она встала и посмотрела на тело. Плед остался на полу.

– Плевать… – прошептала она.

Два тюремщика, два мертвых человека. И она… Свободная. Вырвавшая свою жизнь из их лап.

Стало дурно.

Осознание того, что произошло, накатило волной. Она выронила нож. Руки потянулись к лицу. Ей захотелось спрятаться от того, что она сделала.

– Но я была обязана… иначе… – Пальцы коснулись щек, и она почувствовала чужую кровь на своей коже. Стала тереть лицо, пытаясь очиститься, но только еще больше все размазывала.

– Нет… нет… Я должна была… я должна… – шептала себе под нос.

Захотелось кричать, но сил не было. Руки плетьми упали вниз.

– Я… должна была… – продолжала шептать, успокаивая себя.

Захотелось укутаться, ощутить хотя бы иллюзию защищенности. Кристина наклонилась, чтобы поднять плед, но ткань уже пропиталась кровью. Кристина брезгливо отбросила ее и развернулась, чтобы уйти, чтобы не видеть больше ничего этого. Сбежать в безопасное место и больше никогда не вспоминать о том, что произошло в темной комнате, ставшей ее тюрьмой.

Но сбежать не получилось…

Развернувшись, она вздрогнула от испуга и лишь через мгновение поняла, что дернулась не только поэтому.

Глава 45 (ПОСЛЕ) Спящая красавица

Олли узнала Норта еще в самый первый раз, когда увидела его в окне. Они никогда не брали двоих для сделки. Двоих брать опасно. Можно не уследить, да и на базе не нужны семьи и парочки. Они пополняют группы исключительно одиночками, тогда не будет сообщников на начальном этапе, в период адаптации. А потом все втягиваются. Рано или поздно. А если нет – дверь всегда открыта и ведет вниз, к ядру земли.

Норт, молодой музыкантишка, пригодится там, на базе. Они любят коллекционировать необычные вещи. Девка, что шатается с ним – тоже была бы неплохим товаром, но улов молодых и смазливых и так выдался удачным. Пока хватит. А вот музыкантов еще не было. И за него они поторгуются. Хорошо поторгуются. Если б Олли не опознала музыканта, то жребий бы точно пал на деваху в майке, что возится сейчас на кухне с банкой консервов. Дэн снес бы парню башку, а конфетку упаковали бы и доставили заказчику.

Но Олли его опознала, так что экземпляр для коллекции был выбран безоговорочно.

***

У Лиа был плеер, о котором не знал Норт. Заряда аккумулятора почти не осталась, и она решила, что сегодня самая подходящая ночь для последней музыки. У них кончилась еда и завтра придется выйти. Возможно, это будет их последний день. Значит, последняя ночь должна быть уютной, и ничто, кроме музыки, больше не способно сделать ее такой.

Лиа знала, что Норт не поднимется к ней сейчас. Он будет пить в одиночестве. И ей не хотелось быть рядом с ним. Иногда с ним было хорошо. Раньше. Когда-то давно.

Но только не сейчас.

Когда мир изменился – изменилось все. Они прятались в этой клетке и должны были как-то выживать. Вместе. Потому что теперь, как и в самом начале их отношений, у них больше никого не было. Был только он, и была только она. Два человека вдвоем против целого мира.

Лиа не встречала других выживших. Когда все только началось, они видели лишь пару соседей, в спешке покидающих поселок на своих джипах. Потом попадались уже совсем другие соседи. Изменившиеся. Там, за забором, они ходили и искали себе пищу. А Лиа и Норт стали добровольными заложниками красивого двухэтажного дома.

Они с Нортом больше не разговаривали. Говорили о каких-то мелочах, о бытовой ерунде или погоде. Но не разговаривали.

Иногда по привычке они вместе ели, иногда вместе спали, но больше не были «вместе».

Они раскололись.

У нее даже появился свой маленький секрет – плеер. Лиа всегда считала, что любовь – это делиться всем: и плохим, и хорошим. Но теперь не хотела разделить с ним даже музыку.

***

Дэн и Олли всегда были весельчаками. Еще будучи подростками, угнали машину в пьяном угаре и сбили человека на шоссе. Непреднамеренно, конечно, но это никогда не было оправданием для тех, кто садится за руль пьяным. Тело мужчины нашли через два месяца, Олли и Дэна – не нашли.

Несколько месяцев они жили как на иголках, а потом поняли, что не так: не страх быть раскрытыми держал в напряжении – им хотелось добавки.

С того момента в их городе произошло немало темных историй с ограблениями домов и исчезновениями людей. Это было весело и приносило доход. Иногда Олли ради забавы оставляла себе какой-нибудь сувенирчик на память. Остальное приличное барахло сплавляли через малыша Джонни. Он умел спрятать концы в воду.

А теперь, когда с миром случилась вся эта фигня, можно было брать все, что захочется. Улики никто не обнаружит. Полиция не сядет на хвост – ее больше нет – и никто не будет задавать вопросы.

Даже жаль… Олли так хотела побыть свидетелем в деле. Может, ее бы даже показали по телевизору. Личико-то у нее премиленькое. Но теперь ни телевидения, ни журналов. Зато талант не пропал.

Теперь вместо того, чтобы грабить и мучить, они мучили и похищали.

***

Они сидели в кустах перед домом, в одной из комнат которого горела керосиновая лампа. Силуэт в окне время от времени мелькал туда-сюда.

Они нашли этот дом еще неделю назад и, когда поняли, на кого наткнулись, решили не вламываться сразу – сначала поиграть.

И вот – час игры настал. Приоткрытое окно дало им возможность сделать все по-тихому. Они не до конца еще продумали план, решили импровизировать, когда встретятся с музыкантишкой лицом к лицу. Подруга его уже спит, а он, как всегда, бродит по дому со стаканом в руке.

Олли пошла первая.

Он сидел в кресле спиной к ней и цедил содержимое бокала. Она на цыпочках приблизилась к креслу, перекинулась через его спинку и протянула руки к музыкантишке. Он слегка вздрогнул, но не произнес ни слова. От него пахло алкоголем, и она чувствовала, что все делает правильно.

Одной рукой обняла его за шею, вторую положила ему на грудь, залезла пальцами под рубашку. Он прикрыл глаза и прислонился головой к ее руке. Норт был уже изрядно пьян, Олли видела, как он млеет под нежными прикосновениями.

Прядь волос упала вниз, он улыбнулся и потерся щетиной об ее щеку. Пьяным чуть хриплым голосом произнес:

– Надо было делать так каждую ночь...

Олли хмыкнула, но ничего не сказала.

– Почему не спишь, Лини-бикини? – Он поднял руки к ее шее, чтобы притянуть к себе.

«Даже не понял, что я – не она».

Олли улыбнулась. Ей понравилось дурачить глупого пьяного музыкантишку. Она наклонилась ниже, поддаваясь его рукам, почти коснулась своими губами его губ, но в последний момент увернулась и тихонько рассмеялась ему в ухо, затем прошептала:

– Потому что я не Лини-бикини.

Она отстранилась и встретила его затуманенный взгляд, еще шире улыбнулась и ласково прошептала:

– Я – твоя беда.

***

Секунду-другую он не понимал, что происходит. Он не раз просыпался пьяным в объятиях чужих ему женщин, но, трезвея, всегда предпочитал видеть рядом свою. Когда Норт осознал, что происходит нечто странное и пугающее, было уже поздно. Женщина зажала ему рот и обхватила за шею.

«Удушающие стальные объятья».

Она, конечно, не была морским пехотинцем, который мог бы свернуть ему шею на раз, но явно знала, что делает. Какое-то время Норт дергался, пытался вырваться, но когда перед ним показался мужчина с пистолетом, сразу обмяк.

– Правильно, молодец, – послышался тихий ровный голос. – Крикнешь, и твоя спящая подружка станет мертвой подружкой. Ты меня понял?

Норт покивал.

Женщина ослабила хватку. Мужчина вышел вперед и встал напротив Норта.

***

– Если будешь вести себя тихо, твоя подружка не пострадает. Если дернешься или заорешь, я вышибу тебе мозги.

Норт опять покивал. Олли выпустила его из своих объятий и насупилась. Она вдруг поняла, что еще не наигралась и теперь хочет настоящий спектакль, один из тех, что они уже разыгрывали перед ошалевшим товаром.

– Что-то не так? – спросил Дэн.

Олли скривилась.

– Да, – отрывисто сказала она, – я хочу «Спящую красавицу».

Дэн удивленно приподнял бровь.

– Тебе же обычно нравится «Гензель и Гретель», разве нет?

– Не сегодня. Я хочу «Спящую красавицу», а потом уже… – она замолчала, – потом я решу, что делать дальше.

– Ладно, – Дэн пожал плечами.

Он достал что-то из кармана и кинул ей. Норт смотрел на все это остекленевшими глазами, не понимая вообще ничего. Олли опять нависла над ним, прижалась губами к его уху и прошептала:

– Не бойся, это не больно, – стала отстраняться, поглаживая Норта по щеке. – Я тебя не съем! По крайней мере, пока.

Она запустила пальцы в его длинные волосы и ногтями царапнула кожу. Ей нравилось играть с ним! Он податливый, как плюшевая игрушка. А еще пьяный и напуганный.

***

Норт понимал, если бы они встретились при других обстоятельствах, он наверняка проснулся бы с ней утром, горько жалея о содеянном, но понимая, что таким, как она, сопротивляться сложно. Они словно яд, от них дуреешь до тех пор, пока они окончательно тебя не отравят. Норт любил ядовитых женщин. Он любил все, что разрушает его жизнь, ведь только тогда чувствовал, что живет.

«Мы все хотим жить вечно. Почти так же сильно, как хотим умереть», – так он должен был петь в своем новом, так и не вышедшем альбоме. И женщин он хотел таких, от которых много проблем. С Лиа тоже бывали проблемы, но она никогда не сочилась ядом. Она тянула его к свету, а ему было уютней во тьме. Ему было нужно, чтобы что-то постоянно травило его. И когда он приближался к самому краю – хватался за Лиа, и та вытягивала его. Раз за разом. До того как все станет совсем плохо.

Сейчас он тоже увидел край, но пока еще к нему не приблизился. Пока еще очень хотелось, чтобы ядовитая незнакомка продолжала шептать ему угрозы на ухо, чтобы нависала над ним и улыбалась, замышляя недоброе.

И недоброе случилось. В шею вонзилась игла. Незнакомка ввела ему что-то из шприца, что-то кроме своего собственного яда.

Мир, и без того расплывчатый, стал гаснуть. Свет керосиновой лампы стал еще тусклее.

«Что будем делать в четверг, если умрем в среду? – спросил он себя и ответил первое, что пришло на ум: – Может быть, пить виски на облаках…»

***

Норт заснул быстро. Олли даже испугалась, что из-за алкоголя введенный препарат может убить его. Они лишатся дорогого товара и испортят игру. Но Дэн быстро ее успокоил:

– Ты его песни слышала? Алкоголь составная часть его крови. Ничего с ним не случится, кроме головной боли.

Они скинули Норта на пол, и Дэн поспешил открыть окно. Из-за музыкантишки в комнате нечем было дышать: все провоняло алкоголем.

– Веревка у тебя? – Олли была в нетерпении.

– Да, но ты давай потише. Ты же не хочешь разбудить нашу принцессу наверху раньше времени?

– Нет. Но мне уже не терпится начать.

– Уверена, что хочешь «Спящую красавицу»?

Олли сделала вид, что хлопает в ладоши.

– Ситуация идеальная!

Дэн кивнул и стал пропускать веревку под рубашкой Норта.

– А ты уверена, что удержишь тушку, пока я буду протягивать веревку через перила?

– Да он же тощий, ты на него только глянь.

– Хорошо, – кивнул Дэн. – Давай только потушим фонарь, чтоб выглядело естественней.

– Потушим, – сказала Олли и радостно добавила. – Чур, табуретку роняю я!