Текст книги ""Фантастика 2025-194". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Андрей Первухин

36 (ПОСЛЕ) Продукты Пайтона

Макс выбежал из задней двери склада «Продукты Пайтона» едва дыша. Он подпер дверь спиной, пытаясь выровнять дыхание. Это у него выходило неважно. Легкие горели, в горле появился привкус крови, как бывает при неправильном дыхании во время экстремальной пробежки. В глазах мелькали белые вспышки, картинка плыла. О грязно-красную дверь что-то стукнулось. Макс напрягся и постарался как можно тише втягивать воздух ноздрями, но это казалось почти невозможным. Ноздри его раздувались, со свистом втягивая теплый воздух. О дверь изнутри опять что-то ударилось. Он понимал, что вероятность, что про него «забудут», практически равна нулю, ведь «чудес не бывает!» Его друг Гертон часто говорил: «Рассчитывай только на свой кулак, если умом не блещешь». Тот всегда полагался только на себя. Хороший был парень, надежный. Макс потерял друга очень давно, вместе с ним, как ему казалось, он потерял и часть себя. После смерти Гертона веры в чудеса не добавилось. Макс всегда считал, что если они где-то и происходят, то с такими, как он, они знакомятся в последнюю очередь.

Макс зажмурился и сделал глубокий вдох. Еще удар, на этот раз более ощутимый. На выдох он открыл глаза. Белые вспышки почти исчезли, позволяя ему оглядеться. Макс был уверен в успешности своей вылазки, но иногда, каким бы верным ни был расчет, выскакивает неучтенная переменная, переворачивающая все уравнение с ног на голову. Кто бы мог подумать, что придя отомстить в ту ночь, он наживет себе врага, лица которого не будет помнить. Но то, что Макс не разглядел незнакомца в ту ночь, не значило что тот его не узнает и не приготовится для удара исподтишка.

Все также плотно прижимаясь спиной к двери, Макс осмотрел место, где когда-то была дверная ручка с замком. Сейчас там зияла искореженная дыра, из которой торчали чьи-то шевелящиеся полусгнившие пальцы. На одном не хватало ногтя. Это зрелище вызывало тошноту. Шевелящиеся пальцы были похожи на копошащихся жирных червей, которые пытаются вырваться наружу. Макс отвел взгляд.

Ясно было одно – зафиксировать дверь в данных условиях практически невозможно. Даже если бы он не потерял внутри склада мачете, использовать его вместо засова не получилось бы. Отбросив вариант с блокировкой двери, Макс начал осматривать двор, впиваясь глазами в детали. Перед ним на расстоянии тридцати метров было небольшое одноэтажное здание, участок огорожен забором из металлической сетки. Слева виднелась будка контроля и автоматические ворота, которые были закрыты. Стекло в двери будки было разбито, на двери виднелись темно-красные потеки.

«Кому-то в этой будке очень-то не повезло», – подумал Макс и отвернулся, чтобы рассмотреть правую часть двора. Хрипы за дверью становились все громче, а удары усиливались. Еще минуту-другую, и он не сможет их сдерживать. Дыхание почти восстановилось, уже можно бежать, вот только куда? Этот двор, вероятно, был местом выгрузки или загрузки товара, но, как назло, ни одной машины не наблюдалось. Справа Макс видел такой же сетчатый забор, хоть и имелось одно существенное отличие, которое замаячило перед Максом лучиком надежды. В конце концов, должно и ему когда-то везти.

Мусорные баки. Две больших грязно-зеленых железных коробки стояли возле забора. Сделав глубокий вдох, Макс рванул к ним что было мочи. Дверь позади с грохотом распахнулась. Он не оборачивался, но по звукам понял, что из двери выпало несколько тел. Это было той форой, которой должно было хватить. Подбежав к бакам, он с легкостью запрыгнул на один из них. Сзади в его сторону, не чувствуя ни боли, ни усталости, двигалась толпа, жаждущая разорвать его на куски. С бака перемахнуть через забор проще простого, и Макс, не задумываясь, прыгнул, о чем пожалел почти сразу. Приземлившись, он подвернул ногу. Безоружному стоить быть более осмотрительным. Он всегда корил себя за поспешно принятые решения, но когда ты человек действия, а не стратегии – хоть на столбе себя распни, но натуру свою не перекуешь.

В забор уперлось с десяток полусгнивших лиц, глядящих на него пустыми ничего не выражающими глазами. На подходе было еще не меньше десятка. Макс не собирался поверять прочность забора, поэтому окинул местность холодным расчетливым взглядом. Двое впереди, трое сзади, выбор невелик, поэтом он метнулся в узкий проулок. Не самый лучший вариант, но зато горизонт чист. Хромающий, он одолел его меньше чем за минуту и, выскочив на дорогу, взглядом вцепился в машину с приоткрытой дверцей. Сегодня судьба была к нему благосклонна, если не считать того, что миссию свою он отчасти провалил, а мачете потерял. Макс понимал, что он далеко не любимчик судьбы, но когда она подбрасывала ему хоть крошечные подачки, принимал их с благодарностью. Все также хромая, он, что было сил, бросился к машине. Макс понимал, что без оружия бродить по городу – форменное самоубийство, но если ты на колесах, у тебя есть все шансы сберечь свою задницу от укусов.

Распахнув дверцу машины, Макс плюхнулся на сидение и захлопнул за собой дверь. Из проулка уже показалась парочка его новых «друзей», которых он приметил раньше. Понимая, что сидеть и разглядывать их – верх глупости, он уже было потянулся к бардачку, чтобы найти ключи, но ту же в ужасе отпрянул. Его моментально бросило в жар. Испуг сменился осознанием того, что он идиот. В машине он был не один. Макс так обрадовался убежищу на колесах, что даже не удосужился осмотреть его на наличие хозяев. Подсознательно он был уверен, ни один мертвец не будет засиживаться в открытой машине, если только не скован ремнем безопасности, но даже будь это так, он бы уже на подходе заметил его. Мысленно обругав себя последними словами, Макс приготовился к тому, чтобы выбить пассажиру челюсть локтем при малейшем движении в свою сторону. Благо брезентовая куртка была достаточно прочной и оставляла надежду на то, что пассажир ее не прокусит. Все эти мысли заняли у него не больше секунды, но уже в следующее мгновение он признал то, что был полным олухом, правда, уже по совершенно иной причине.

Пассажир в машине определенно был жив.

37 (ПОСЛЕ) Голова в облаках

Она лежала на траве, трепля собачий бок ногами, такими длинными, что они напоминали паучьи лапы. Шерсть Губернатора была настолько мягкой и приятной, что Кристина впивалась пальцами ног прямо в подшерсток. Солнышко припекало, но нельзя было сказать, что стоит невыносимая жара. Стрекотали цикады, наполняя день приятным ненавязчивым фоном. Губернатор млел от незатейливого массажа и чихал от удовольствия, лизал ей пятки и крутился, подставляя то один бок, то другой, а иногда скручивался буквой «С», подставляя пузо. Для пса этот день был прекрасен, чего нельзя было сказать о Кристине.

– Когда я умру, я бы хотела взлететь к этим облакам и ухватиться рукой за край этой огромной сладкой ваты…

Губернатор посмотрел на нее, приподняв свою округлую собачью бровь, и снова чихнул. Кристина рассмеялась.

– Да, да, малыш. А еще я бы хотела стать ангелом…

Алекс ничего этого не слышал. Он лежал в охотничьем домике и храпел. Он был пьян. Пьян вусмерть. Таким она его еще не видела, но подозревала, что это ему не в первой. И Кристина была права.

Облака проплывали мимо, словно причудливые пушистые автобусы, бегущие по расписанию. Валяться в траве было прекрасно. Идти в домик не хотелось. Зловонье, которое источал Алекс, заполоняло все пространство. Даже открытые окна не могли исправить ситуацию. Но она знала, что в домик вернуться придется, ведь нужно покормить Губернатора.

– Господи, как же меня это все достало, – Кристина провела ладонью от носа ко лбу и дальше по волосам, – если твой хозяин еще раз нажрется, мы с тобой убежим. Согласен, Губи? И угоним его никчемную колымагу, которую он так трепетно бережет.

Губернатор опять удивленно уставился на нее, и она была готова поклясться, что прочла в его глазах упрек: «Что ты несешь, женщина, я все равно не понимаю ни единого твоего слова!»

Кристина приподнялась, опершись на локти, и огляделась. Метрах в тридцати она увидела мертвое тело, бредущее в поисках еды. Это была средних лет женщина, она подволакивала ногу и смотрела на охотничий домик.

«Этот придурок храпит так, что притягивает всю нечисть в округе», – недовольно подумалось ей, но она откровенно лукавила. За последние полтора часа это был лишь второй посетитель, да и первый прошел стороной далеко от них, не заметив ни Кристину, ни пса, ни охотничий домик.

– Как думаешь, я смогу подкрасться сзади? – Губернатор уже даже не пытался понять ее, наверное, он уже привык, что она разговаривает с ним просто так, в отличие от Алекса, который если что и говорит, то это почти всегда команда, которую нужно выполнить сию же секунду, если не хочешь получить ногой под хвост. – Как в компьютерных играх! – воодушевилась она. – Миссия «Невидимка»!

Кристина приняла положение бегуна на старте и нащупала в траве заранее заготовленную палку. Губернатор, так удобно устроивший свою мордочку на лапках, встрепенулся и едва слышно заскулил. Он явно не понимал, о чем она говорила, и что собиралась делать. Кристина поднесла палец к губам: «Тс, не шуми, малыш». Вот это он понял. После чего она дала ему первую настоящую команду за день: «Жди здесь». Хоть псу это совсем не понравилось, команду он решил выполнить, ведь он – послушный.

Кристина двигалась по дуге, стараясь обойти женщину сзади, и это ей прекрасно удавалось две трети пути. Но потом что-то пошло не так. Она не запнулась, не наступила на ветку. Не произошло ничего, что могло бы привлечь внимание женщины. Но та обернулась и посмотрела прямо на Кристину. Может быть, она просто почувствовала запах живого человека рядом, кто знает? А Кристине было плевать.

Адреналин очень привлекательная и опасная штука. Рожденный в надпочечниках, он вбрасывается в кровь, заставляя сердце биться быстрее, дыхание учащаться, а мышцы работать на всю катушку. Главное не подсесть на него, потому что если говорить честно, это очень даже мощный наркотик. Кристина кое-что не учла, когда задумала наступление. Она не подумала о том, что делать в случае, если организм мобилизован для активных действий, но страх перевешивает? Что делать, если при всей готовности и азарте, впадаешь от испуга в ступор, когда все начинает идти не по плану? Можно придумать тысячи ответов, но на самом деле спрогнозировать невозможно ничего, пока в действительности не окажешься в такой ситуации.

Кристина всегда считала себя дерзкой и смелой. Она такой и была, но иногда даже дерзкие и смелые могут растеряться. Губернатор опять заскулил, но с места не двинулся. Женщина приближалась, а Кристина пятилась назад и испускала запах сшибающего с ног страха, который пес отчетливо уловил. Ему захотелось броситься к ней на помощь, но ведь она сама дала команду ждать, а женщина с виду не выражала агрессии. Что бы в таком случае сделал любой послушный пес? Губернатор, оно и понятно, не задавался такими вопросами, он просто сидел и ждал новой команды.

Сделав еще шаг назад, Кристина поняла, что все закончится плохо. Ей нужно было развернуться и бежать к Алексу, но она смотрела на женщину как загипнотизированная. Гниющая плоть выглядела омерзительно. А из носа… «Господи, что там шевелится у нее в носу?» – похолодев от ужаса и омерзения, спросила она. Червяк, извиваясь, выполз еще дальше и тут же выпал из ноздри. Кристина на секунду зажмурилась. А может, и не было никакого червяка? Что, если все это порождение ее больной фантазии? Может, это галлюцинации, вызванные отравлением? Или она давно лежит в коме, и все это будет ей сниться до тех, пока врач не вколет ей какой-нибудь волшебный укол, и она не очнется?

Под ногой хрустнула ветка.

«Соберись, тряпка! Прекрати думать о ерунде!» – грозно приказала она себе, но тут же вспомнила свой грим на костюмированной вечеринке. Зомби-невеста. А что, вполне популярный образ. Вот только он ни на грамм не был похож на то, что она сейчас видела перед собой. Кристина никак не могла отвести от женщины взгляд. Вечно можно смотреть на огонь и воду, на нечто прекрасное или невыразимо уродливое. «А ведь о чем-то таком говорил Диккенс», – вспомнилось ей, ведь в прошлом году она читала его на летних каникулах. Не взахлеб, но чтобы ответить на «отлично» вполне хватило.

– «Притягательность отвратительного» или что-то вроде, – прошептала она. – Видел бы он то, что вижу сейчас я…

Разрыв составил уже меньше двух метров. У Кристины заложило уши. Ее словно контузило. Женщина протягивала к ней руку и, казалось, глядела прямо в глаза. Может ли существо, не имеющее сознания, поддерживать зрительный контакт?

«Хорошая была бы тема для курсовой», – подумала Кристина и услышала собственное нервное хихиканье. Ее опущенная словно плеть рука все еще держала палку. Отступив еще на шаг назад, Кристина подняла деревяшку вверх и выставила вперед, словно штык.

– Ну, иди сюда, – с вызовом сказала она, и женщина пошла. Собственно, она и не переставала идти, но приказав ей это, Кристина почувствовала над ней хоть и иллюзорную, но власть. Правильно говорят, хочешь почувствовать себя уверенным, притворись таковым. И это сработало, страх слегка ослабил хватку. Командовать Кристине понравилось.

Но вдруг, что-то произошло. На уши ей обрушился оглушительный рев. Секунда, и все изменилось. Режущие слух всполохи звука заставили сердце Кристины съежиться в малюсенький комочек, но когда она поняла, что произошло, на нее накатила смешанная волна облегчения и тревоги.

Губернатор набросился на женщину в одно мгновение. Первой пострадала тянущаяся к Кристине рука. Пес сжал челюсти и лишь пару раз мотнул головой, как это свойственно собакам, треплющим свою жертву, и кисть руки осталась у него в пасти. Вторая атака пришлась на ноги. Он повалил женщину на землю, придавил ее лапами к земле и оскалился, выжидая команды. Все это не заняло и полминуты. Опешившая Кристина стояла и таращилась на пса, прижимая к себе палку, словно маленькая перепуганная девочка, увидевшая взрослую драку.

– Фас, – едва слышным, неизвестно куда пропавшим голосом произнесла она и зажмурилась.

Знал ли он эту команду раньше, Кристина понятия не имела, но по звукам поняла – Губернатор решил проблему, которую сама она решить не смогла. Все было кончено. Все было хорошо. Но только маленький червячок страха, как тот, что выпал у женщины из носа, спрятался у Кристины в мозгу.

«Заразится ли теперь Губернатор? Заразится ли он по моей вине?»

38 (ПОСЛЕ) Хризантема

Кулькену в очередной раз повезло. На пожарной лестнице, как и раньше, никого не оказалось. Ему даже удалось прорваться в свое убежище без проблем. По какой-то абсурдной причине, мертвого ожившего Клареста он боялся ничуть не больше, чем живого.

В тот злополучный день Кулькен понял, что пропустил конец света. Вот оказывается, как оно бывает! Живешь себе в своей зоне комфорта, в своей маленькой удобной раковинке, и случайно в какой-то момент понимаешь: мир умер, а я играл в компьютер и этого не заметил. Странная штука жизнь!

Конечно, Кулькен мог бы догадаться, что что-то случилось, когда упал и не поднялся сервер его любимой он-лайн игры. Но ему подумалось совсем о другом: «Эльфы и орки требуют обновлений». Он расценил это как знак свыше и вышел из виртуального мира. Наверное, в этот момент ему стоило подумать о том, что пора бы изменить свою жизнь, пора заняться спортом, ну или на худой конец своими прямыми обязанностями, он все-таки глава весьма крупной компании. На окраинах его сознания такая мысль даже успела засветиться, и Кулькен внес изменения в свой распорядок дня – вписал пункт о подписывании документов. Этого вполне хватило, чтобы ненадолго заткнуть совесть. Но что делать дальше? Кулькен сильный, Кулькен не стал психовать из-за потерянного соединения с сервером, он просто вычеркнул название игры и вписал новое, затем перевел мышку в верхний правый угол экрана и открыл третьих «Героев».

Но разве можно его за это винить? Каждый из нас немножечко Кулькен. У всех есть свои слабости. С другой стороны, ну а что бы изменилось, узнай он о конце света?

«Что бы я сделал, если бы узнал сразу? – спрашивал он себя. – Побежал к доктору Браламонтсу? Позвонил бы в полицию? Смешно! – и найдя в себе мужество, честно себе признался. – Я бы остался здесь несмотря ни на что. И я никого не пустил бы в свое убежище, даже если бы они попросили».

Кулькен слишком хорошо знал, что бывает с теми, кого укусили. Он слишком сильно любил фильмы про зомби и слишком часто смотрел их, чтобы не знать, что обычно бывает в таких ситуациях. По его расчетам, власти уже давно дали свои команды зачистки зараженных. Элита, скорее всего, спасена, а на остальных всем всегда было плевать.

«Не играй я тогда в «Героев» ровным счетом не изменилось бы ничего».

«А знаешь почему? Потому что нужно было раньше менять свою жизнь, как я тебе говорил, – это был укоряющий голос доктора Браламонтса. – Но ведь ты не хотел меня слушать. Ты все ныл о своих страхах и проблемах. О том, какие все кругом злые и непредсказуемые, о том, как они вгоняют тебя в ступор своими вопросами, о том…»

– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – Кулькен лежал на диване, обнимая подушку. – Доктор бы ни за что так не сказал. Он никогда меня не обвинял!

«Это потому, что я сосал из тебя деньги, дружок, а ты охотно мне их платил».

– Я схожу с ума…

«Да, так и есть», – Кулькен всей кожей почувствовал улыбку доктора в стиле Чеширского кота. Он зарылся лицом в подушку и тихонечко застонал.

Запасы еды почти закончились. Ресурсы генератора, которые Кулькен перераспределил по зданию, почти истощились. Сколько прошло времени с тех пор, как подушка, оставленная между дверью и дверным косяком, подстраховала его путь к отступлению? Кулькен точно не мог сказать, да и не хотел. Время и потеряло для него ценность, и стало единственно важным. Он понимал, что нужно встать и начать спасать себя. Но с другой стороны, чтобы это сделать, нужно было ответить на один фундаментальный вопрос.

Зачем?

Раньше его не очень интересовала собственная жизнь. Мир фантазий был куда интересней. И что же изменилось теперь? Его фантазии стали реальностью. Не все, конечно, да и далеко не самые лучшие. Но разве он этого не хотел? Разве мертвый мир не привлекал его больше, чем живой? Ответить даже самому себе было страшно.

Вероятно, полдень уже миновал. Солнце бросило свой лучик в окно его «Крепости» и попало в стеклянный шар, стоявший на столе. Этот шар подарила ему Барбара на их первом свидании. Ах, Барбара. Эти длинные ноги, шелковая кожа, ложный румянец. Все это так часто снилось ему по ночам.

«Лживая гадюка», – с горечью и злостью подумал Кулькен, но она запала ему в сердце, и выгнать ее не выходило до сих пор.

Солнечный лучик продвинулся правее и распустился хризантемой бликов, отраженных от стекла.

– Боже мой, как же красиво…

Лжец тот, кто скажет, что в душе технаря не может жить художник. Лучик сдвинулся еще дальше, и хризантема бликов зацвела полным цветом. Он лежал и рассматривал ее, стараясь ухватить момент за хвост, и даже подумал: «Будь это последний мой день, я бы хотел умереть сразу же, как только она отцветет». Это был бы вполне подходящий момент. Кулькен ушел бы даже в каком-то роде счастливым. И возможно, это случилось бы, ведь когда человек жаждет смерти, у него есть все шансы ее найти. Но видимо у мироздания на него были совсем другие планы.

Как только хризантема схлопнулась, а лучик заскользил дальше, Кулькен встал. Наверное, он даже сам не понял зачем, потому что в нерешительности стоял еще секунд десять, после чего прошелся по комнате вдоль окна, затем обратно. Выйдя на второй круг, Кулькен, сцепил руки в замок и прислонил их ко лбу. Когда он размышлял в такой позе, то всегда думал о чем-то значимом. Все основные его грандиозные идеи приходили к нему именно в таких состояниях. Полубормотание, полупрогулка, полутранс. И каждый, кому доводилось видеть его таким, знал: только помешай этому скромному добряку, как он испепелит тебя взглядом. Утрата ценной идеи для Кулькена была подобна выкидышу. Он не всегда мог восстановить ход своих мыслей с того момента, на котором его перебили. Иногда, в первые минуты после сбоя, вообще не мог вспомнить, о чем думал. Доктор Браламонтс всегда шутил на этот счет: «Уж не знаю, как устроена твоя умная голова, но какие-то шестеренки явно не на своем месте».

Но шестеренки крутились. Ровно до тех пор, пока, наконец, не зажглась лампочка. В тот же момент на лице Кулькена засветилась улыбка.

Слишком быстрыми для такого увальня шагами он проследовал до своего «волшебного» шкафа. Для него это была почти Нарния. Там хранилась большая часть его сокровищ. Но ему нужны были только два, да и то, второе сокровищем он не считал, но, слава логике, не выкинул. Вытащив из шкафа искомое, Кулькен бросился в туалет. Достав из шкафчика над унитазом баллоны с освежителем, метнулся к буфету с едой. Распахнув его, оценил запасы, которые практически иссякли, и принялся их делить. Первая кучка еды – на сейчас, вторая – перед выходом, а третья – на случай, если удастся выжить. Вторая и третья кучка были самыми аппетитными. Второй паек, возможно предсмертный, должен быть питательным, чтобы этой самой смерти попытаться избежать, а третий – как «денрожденный» пирог – должен быть очень вкусным, если все-таки доведется им насладиться.

– Спорю на двести баксов, – с улыбкой сказал толстячок, – если мой план меня спасет, у мироздания определенно есть чувство юмора.

И в чем-то Кулькен был прав. Иногда, чем абсурдней исполнение, тем выше шансы. Абсурдность, нелепость или постыдность плана может служить инвестицией в успех. Ведь если ты не разбился, падая со скалы, благодаря трусам, которые зацепились за колючий кустарник, ты уже платишь унижением за свою жизнь. А когда тебя спросят: «Расскажите, как вам удалось выжить, ведь шансов на спасение не было?» – ты либо умолчишь о деталях своего чудесного спасения, чем явно разочаруешь толпу, либо расскажешь и будешь осмеян. Инвестиции, дружище, такие вот инвестиции. И мироздание частенько их принимает.