Текст книги ""Фантастика 2025-194". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Андрей Первухин

Соавторы: Робин Штенье,Михаил Баковец,Алекс Холоран,Игорь Феникс,Талани Кросс,Анастасия Королева,Дарья Верескова,Денис Тимофеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 189 (всего у книги 347 страниц)

Зал зашелестел. Да и дядя Вейж не без удивления кивнул, хотя в глубине души мог опасаться, что Лин выскажется против ритуала призыва богини Воды.

– Значит, вы считаете, будто Агни испытывает нас таким образом? Оставляет место для дискуссии. И его совет насчет ритуала – всего лишь уловка? Что ж, если вы готовы поставить на это не только маску и жизнь, но весь клан, то и нам повод задуматься: должны ли мы призвать на Землю богиню Сарасвати?

Рюноскэ не был готов. И его старший сын Сиро, присутствующий здесь на Конклаве, тоже. Наверное, будь на их месте Джиро, без чьего влияния на отца обойтись не могло, он принялся бы спорить и, скорее всего, кого-нибудь сумел переубедить. Но лишенным магического дара вход на Конклав был заказан, а потому глава клана Абэ просто поклонился со словами «Ваша правда», хотя сам Лин не верил в свою правоту, ведь он только что предал себя вчерашнего, желающего отменить ритуал. Сегодня же других спорщиков не нашлось, а значит, он приблизил неминуемое, которое никак не могло обернуться для их семьи добром. Лин в это не верил, в отличие от Сонг, что вышла сейчас к Верховному Творцу, чтобы телепортировать всех присутствующих в зале на площадь перед водопадом.

Этот теплый, ласковый вечер потом будет преследовать Лина вплоть до момента, пока псы Калки вновь не заплачут. Не разрушенная Сонг Шамбала, не последний бой Агни с Сарасвати, даже не кровь невинных на собственных руках – нет, в кошмарах ему будет являться это размеренное спокойствие, с которым его жена вычерчивала руны собственной кровью, смешанной с кровью Мьялиг, предавшей свою богиню. Он будущий будет смотреть на все это, зная, что зря на лицах членов Конклава Огня проступает облегчение, и руки их перестают нервно теребить снятые маски. Зря радуется дядя Вейж, предвкушающий, как подчиняет себе весь мир, а то и Авекшу тоже. Зря выдыхает сам Лин, зря закрывает глаза, чтобы пропустить то мгновение, когда на тонкие пальцы Сонг, вытянутые в ожидании ритуальных браслетов, что ограничат силу богини Воды, садится чернокрылая бабочка, которая почти сразу вспорхнет обратно ввысь. Если бы только он ее заметил! Если бы умерил свою ревность и спросил Джиро, что это за бабочка!.. Джиро бы рассказал, что имя ей Куроагэха, и раз она появилась, то вскоре повсюду вырастут алые соцветия хиганбаны, и сам Лин напоит их смертью…

Глава 12
Хиганбана

Улыбка…

Мимолетная гримаса на лице Сонг скорее походила на хищный оскал, но мозг Лина почему-то определил ее как улыбку. Жена сидела у открытого окна, смотрела на звезды и думала о чем-то тяжелом, хмурила тонкие брови. Она не спала вот уже третьи сутки, и хотя с ритуала прошло уже пять дней, причина бессонницы наверняка крылась в нем. Мучили ли Сонг кошмары? Или просто не спалось? Лин спрашивал, но ему не ответили, а снова задавать вопросы, на которые не отреагируют, ему не хотелось. Но это не значило, что он не беспокоился, просто не знал, с какой стороны подступиться. Теперь вот еще эта улыбка…

Лин шагнул к ней и уже было протянул руку, чтобы поправить сползший по плечу жены ханьфу, когда из детской раздался плач.

– Мин? – быстро обернувшись спросила Сонг, никак не отреагировав на стоящего рядом супруга, словно не смотрела отрешенно в ночное небо, словно бы знала, что он уже добрых пятнадцать минут стоит рядом, не находя для нее слов, ни единого.

– Похоже на то, – Лин кивнул и тоже повернулся в ту сторону. – Кажется, снова дурной сон приснился.

В детскую они вошли вместе, но к кровати хнычущего сына Лин успел первым – Сонг осталась стоять в дверях. Наверное, можно было спросить, почему она остановилась, только он вдруг осознал, что невинный вопрос непременно перерастет в скандал. Поэтому он просто поднял на руки Мина и, прижав к себе, тихо спросил:

– Что случилось, сокровище мое?

– К-кун, – захлебываясь рыданиями выдал мальчик, – у-у-уме-ер!

Лин повернулся к кроватке второго сына, который мирно сопел во сне. Мину третий день снились кошмары, поэтому сегодня Куну поставили купол – успокаивать сразу двоих та еще морока. Впрочем, раньше у Сонг это получалось, теперь вот нет. Наверное, дело было в бессоннице, и напряженность матери передалась малышам, что у слишком чувствительного Мина не могло не вызвать кошмары.

– Он жив, – сказал Лин и, перехватив сына, повернул к брату: – Видишь? Просто спит.

– П-правда?

– Конечно. Тебе всего лишь приснился плохой сон. Ничего страшного. Все живы.

Мин в последний раз громко шмыгнул носом и кивнул.

– Хорошо. Ведь Куна нельзя убивать, а то некому будет кровь найти и вынести наружу.

– А Кун сможет? – ласково спросила от дверей Сонг, и Лин вздрогнул, почувствовав в ее словах угрозу.

– Да, – бесхитростный Мин не стал тянуть с ответом. – Кун – особенный! Ему синий дядя огонек волшебный дал, который в бабочку обернется и к крови выведет. Поэтому Куна никак нельзя убивать! – мальчик с самым серьезным выражением на заплаканном личике посмотрел матери в глаза, но та, вместо того чтобы улыбнуться ему и подбодрить, шагнула обратно в тень коридора.

– Хорошо, – сказала она. – Все будет хорошо. Его никто не тронет.

«Она сделала акцент на слове „его“, – машинально отметил Лин. – Почему?»

– Лин, – словно почувствовав замешательство мужа, позвала из темноты Сонг, – посидишь с Мином, пока он не уснет? У меня так болит голова…

– Конечно. Нужна помощь с исцелением?

– Нет, спасибо. Сама справлюсь.

– Ладно, – пробормотал он вслед удаляющимся шагам. – Ладно, давай-ка уложим тебя спать, – повторил Лин уже сынишке.

– Давай, – не стал канючить Мин.

Стоило уложить его в кровать, как мальчик сразу же закрыл глаза, когда обычно просил рассказать сказку или по сотне раз переспрашивал, сбудется кошмар или нет. Лин на всякий случай остался с ним и долго держал за руку, пока сын не уснул, и еще немного после, потому что не представлял, что сказать Сонг, о чем расспросить, предложить ли ей снова помощь. Жена вела себя странно, и вроде бы странность эта объяснялась внутренней борьбой с богиней Воды, которая по заверениям всех ученых и самой Сонг проходила успешно, только… Она оставила хнычущего ребенка Лину, и это было так непривычно, что выбивало из равновесия похлеще всяких там ритуалов.

И самое интересное, Лин не претендовал на звание образцового родителя. Может, он и вовсе не хотел заводить детей, просто лучшего способа привязать к себе Сонг не нашел. Когда дядя Вейж решил, что новым Хранителем Ключа Воды станет Лин, Сонг просто смирилась со своей участью, хотя Джиро вплоть до самого ритуала не оставлял попыток уговорить ее сбежать с ним. Сонг знала, что, даже если бы они смогли вырваться из-под тени Верховного Творца, спокойно жить не получилось бы, не говоря уже про счастливо. Отпусти их Верховный Творец, осталось бы алчное сообщество, осыпавшее беглецов проклятиями пострашнее ядовитых слов Ясу.

Была ли счастлива Сонг с Лином? Ему хотелось на это надеяться, но устремленный в прошлое взгляд упирался то в боль от потери очередного ребенка, то в непонимание, то еще во что-нибудь едкое. Только близнецы заставляли ее улыбаться, и ни единой тени не промелькнуло в той улыбке, пока они не узнали: один из мальчиков проклят, а второй одарен настолько, что тоже можно счесть за проклятие. Не ради детей, но ради жены Лин изобрел ритуал, связавший мальчиков и разбивший чужую злую волю надвое, и какое-то время гордился содеянным. Но вот время склеило терзавшую Мина тьму, и не ради сообщества, но ради сына Сонг приняла в себя богиню Воды. Чего же сейчас она сторонится детей? Неужели богиня оказалась сильнее?

Вдруг пальчики Мина крепко вцепились в ладонь Лина, заставляя вздрогнуть от неожиданности. Но Лин быстро пришел в себя, решив, что сыну просто приснился очередной кошмар. Однако, когда он развернулся к ребенку, собираясь успокоить если не словом, то руной, увидел, что Мин спит спокойным сном.

– Иди, – не открывая глаз приказал мальчик. – Он ждет тебя у водопада. И не бойся за детей – Сарасвати не может пока свыкнуться с быстрым моим течением, она не сунется в детскую и больше не побеспокоит их сны.

Лин не сразу подчинился приказу, пока что-то внутри не толкнуло его к выходу. Но он все равно задержался еще на немного: поправил одеяло Мину, убедился, что с Куном тоже все в порядке, и только после покинул дом.

Маскировка векша сработала превосходно, и поначалу Лин подумал, что это кто-то из представителей европейских кланов, даже успел разозлиться на них. Шок от осознания, что перед ним сам Агни, Ключ Огня, оказался настолько силен, отчего Лин надолго замер в нерешительности и очнулся лишь тогда, когда векш сунул ему в руки коробку с крепко закрытыми колбами с изумрудной жидкостью внутри.

– Сома. Для вашего больного сынишки, – пояснил Агни. – Ее надо впрыскивать в кровь. Вы на Земле вроде бы умеете это делать.

– Она снимет проклятие?

– Она уберет последствия. Одной колбы хватит на месяц, а то и дольше – ориентируйтесь по приступам. Только увезите детей подальше из Шамбалы.

– Куда? – не понял Лин, для него разговор все еще оставался из области невероятного и серьезно не воспринимался.

– Без разницы. Сарасвати приняла в себя Сонг? – Агни вперился в него огненным взглядом, вырывая тем самым правдивый ответ. – Ну да, в кого же еще… Ее лучше оставить в Шамбале – здесь течения прочнее, должны выдержать. А вам с детьми лучше покинуть это место.

– Да о чем вы вообще⁈ – разозлился Лин. – Куда я, по-вашему, должен сбежать, когда кругом война?

– Вы говорили о Европе, – смутился векш.

– Европейцы ее начали, а потом она как чума распространилась по всему миру. Люди сошли с ума! Если мы их не остановим, они угробят Землю, а то и реку вместе с ней. Некуда бежать, понимаете⁈

Агни нахмурился. Ему хотелось верить, что он прекрасно разбирается в местной обстановке и вправе укорять творцов за содеянное, потому как те слепцы, раз не заметили лучшего решения. Вот только и он был слеп, а потому железные аргументы против случившегося ритуала призыва крошились и таяли, что снег по весне.

– Допустим… Но это не отменяет того факта, что совершенное вами не просто глупо – опасно! Сарасвати не поможет вам, лишь усугубит имеющиеся проблемы.

Признать, что векш прав, оказалось слишком тяжело, и Лин, не веря самому себе, сказал:

– Сонг справится, – прозвучало фальшиво, и он упрямо повторил: – Сонг справится. Ваша мать лично разработала ритуал призыва, а Верховный Творец вместе с богом Огня создали запирающие браслеты. У нее получится, – Лин слишком увлекся речью и не сразу заметил, как побледнел Агни при упоминании его матери. – У Сонг… Что с вами?

– Вы сказали, в этом безумии принимала участие моя мать?

– Да, – Лин пожал плечами, гадая, почему сразу не выдал этот аргумент. – Мьялиг-хи главный инициатор.

Векш замер, задумавшись, только губы его беззвучно двигались, то ли выдавал витиеватую брань, то ли перебирал события, предшествующие ошеломившему его. И Лин, словно желая добить, добавил:

– Ключи не идентичны. Вода может Врата запечатать, но открыть их под силу лишь Огню. Сарасвати просчиталась, когда отдала Искру Огня под покровительство Мьялиг, ведь вы не поддались уговорам богини и не стали их открывать, чтобы начать четвертую войну. Почему, кстати, не согласились?

– Потому что любой самый худой мир лучше и продуктивнее доброй драки. Надеюсь, эту простую истину однажды поймут все.

– Когда? – не сдержал усмешки Лин.

– Хорошо бы до того, как они высушат своими войнами оба русла, – не разделил его веселья Агни. – Я поговорю с матерью о том, что она сделала, а потом вернусь и попробую исправить… если успею, конечно же. А вы, если вам дороги дети, увезите их как можно дальше от Сонг, найдите место, где хотя бы не идут бои. И не забудьте про сому. Лучше всего вводить ее в кровь, в крайнем случае пусть пьет. Потом подумаем, что еще можно сделать.

Он щелкнул пальцами, почти как обычный творец, только вместо телепорта открылся разлом, в котором векш и скрылся. Все-таки он был странным, даже для внука легендарного Ямы, что ныне навязывал свои договоры творцам. Хотя, может, тот при жизни таким же был? Или еще хуже? Кто знает…

Лин покрепче перехватил коробку, сожалея, что так и не спросил Агни, какое ему дело до близнецов. Побоялся услышать в ответ: «Самое непосредственное!» Нет, лучше уж остаться в неведении, чем потом успокаивать подозрения, будто векш имел в виду тягу Искры Огня к душе Калки или еще какую метафизику. Лучше без объяснений в таком случае, а вот за сому – спасибо. Ее он проверит завтра.

Если вам кажется, что вы ненавидите свою работу, возьмите туда детей, и на следующий день она покажется куда терпимей. Если перед экспериментом с детьми вы еще и не выспитесь, эффект окажется намного сильнее!

Конечно, Лин вовсе не ненавидел работу в лазарете, скорее его раздражали многоуважаемые члены Конклава Огня, уже столько времени требующие от него либо невозможного, либо энергозатратного. Отстали незадолго перед проведением ритуала призыва богини Сарасвати, и он успел понадеяться, что отстали навсегда, но нет. Именно сегодня, когда Лин притащил с собой близнецов, дабы испробовать сому и дать отдохнуть Сонг, которая после стольких дней наконец-то уснула, у его кабинета собралась толпа многоуважаемых стариков из влиятельных кланов. Они все как один встали, будто по команде, когда заметили его с детьми, даже заговорили одновременно, отчего лингво-сферу закоротило, и прочие слова, кроме обращения, превратились в неудобоваримую тарабарщину.

– Вэй сяньшэн!

– Так обычно обращаются к моему дяде – Верховному Творцу. Он принимает в своем дворце.

– Да при чем тут ваш дядя? – сфера наконец совладала с множеством языков и наречий и зазвучала возмущенным многоголосьем.

– Верховный – не целитель! Нам нужны вы!

– А вы мне – нет, – вздохнул Лин и запоздало сообразил, что произнес это вслух.

– Да как вы смеете!

– Никакого уважения к членам Конклава Огня!

– Мы будем жаловаться Верховному Творцу!

Их возмущение вновь слилось в единый вопль, из которого кусочками выпадали обрывки фраз: «эти кошмары», «прекратить», «подумаешь – Хранитель» и многие другие, должные призвать зарвавшегося целителя к порядку. Но Лин подавил новый вздох, открыл дверь в свой кабинет и толкнул в него близнецов. Кун прошел внутрь сразу, а Мин остался стоять на месте. Его рука уцепилась за ладонь отца и потянула, привлекая внимание. И когда Лин обернулся, мальчик доверительно прошептал:

– Не переживай, папа. Все они скоро умрут – их поглотит тьма.

Дядя Вейж пришел под вечер, когда все тесты были завершены, шприц с иголкой, пусть ни разу до того не использованные, прокипячены, заветный укол поставлен. Конечно, больше всего времени ушло на уговоры Мина, а потом еще столько же, чтобы его успокоить. Оставалось проследить, случатся ли у мальчика припадки или носовые кровотечения, и как только это произойдет, поставить вторую дозу. Соме Лин доверял, потому что в воспоминаниях Пуниты Блаженной о ней говорилось. Лекарство, выданное самим Ямой, принимал старший сын Пуниты, у которого случались такие же приступы, как у Мина. А еще Лин доверял Агни, хоть и не до конца понимал, почему векш ему помогает.

Верховному Творцу Лин тоже верил, но порадовался, что успел спрятать сому к его приходу, тем более Вейж вошел без стука, причем не через дверь, а сквозь нее. Незадолго до ритуала призыва Сарасвати бог Огня наделил Верховного большей силой и полномочиями, что дядя не без удовольствия демонстрировал по поводу и без.

«Мог бы и постучать» – раздраженно отметил Лин, но полагающийся поклон отвесил и заставил мальчишек сделать то же самое.

– Оставим церемонии дуракам из Конклава, – добродушно замахал на них Вейж, давая понять, что пришел не ругать за утреннее своеволие, а совсем по другой причине. – Пора бы им понять, что Хранитель Ключа находится куда выше в иерархии, нежели они. Видите ли, им снятся кошмары, а клановые целители с ними не справляются! А вот нечего было смешивать кровь с простолюдинами, и силенок хватило бы!

То ли он забыл, то ли намеренно опустил тот момент, что Лин и сам сын простолюдинки, из-за связи с которой его отца и изгнали в Гуанчжоу. Гуанчжоу, который по прихоти похожих на Конклав Огня старых белокожих толстосумов превратился в огромный притон… Он не сдержал чувств, и злость явственно проступила на лице, заскрипела зубами, сжалась в кулаки. Дядя Вейж подошел ближе и положил руку ему на плечо.

– Ну-ну, мальчик мой. Наберись терпения, тем более осталось совсем немного, и мы поставим их всех на место: и Конклав Огня вместе с их кланами, и обычных людей. Я виделся сегодня с Сонг, и она сообщила, что почти подчинила себе богиню. Но пока мы ждем этот прекрасный миг, я хочу сделать еще кое-что, и мне понадобится твоя помощь.

– Помощь? В чем?

– Конклав ведет себя крайне подозрительно. Это помимо постоянного нахальства, – Вейж махнул рукой, мол, достали в край. – Начали подбивать клинья к Фенгу, конечно же, через жену. Мало им собственных званий и привилегий, хотят еще ручного Верховного Творца на трон Шамбалы усадить. Фенг, естественно, их игры не принял, но пока все не прояснится, столицу Земли лучше бы обезопасить, привязав потоки к кому-нибудь достойному и верному… Не дошло?

Лин нахмурился:

– Вы хотите передать Шамбалу мне? Но ведь этот самый Конклав Огня меня ни в грош не ставит!

– Именно! – радостно подтвердил дядя и снова похлопал Лина по плечу. – Так и есть, мальчик мой! Они-то, идиоты, думают, что я тебя распекать сюда пришел. И когда ты ночью придешь для ритуала привязки, никто не смекнет, решат, будто я продолжаю свирепствовать и усмирять. И когда попробуют устроить-таки переворот, никто не подумает брать тебя или Сонг в заложники, и уж тем более нападать! И Шамбала останется в сохранности!

Звучало настолько бредово, что Лин собрался отказаться, но вспомнил обозленных стариков перед кабинетом утром и кивнул.

– Отлично, мой мальчик! Просто превосходно! Уводи детей домой и потом сразу в мой дворец. Нужно будет все подготовить как следует. Кстати, почему ты притащил сюда близнецов?

– После ритуала призыва Сонг долго мучала бессонница, а сегодня под утро она наконец-то заснула. Решил дать ей отдохнуть и заодно проверить здоровье мальчиков. Кажется, им передалась тревожность, заполонившая Шамбалу.

– Это ты хорошо придумал. Да и у Сонг вскоре будет много других забот… Давай-ка я пришлю тебе пару нянюшек Чжана. Он давно вырос из всего этого сюсюкания, но жена никого не хотела увольнять. А тут и им работа, и вам свобода. В общем, я их сейчас же отправлю, а тебя жду как можно скорее. Договорились?

– Хорошо, – кивнул Лин и зачем-то обернулся к Мину, словно ожидал новое страшное пророчество, но мальчик играл с братом в стеклянные шарики и не обращал на взрослых никакого внимания.

О том, что дядя вел себя странно, Лин подумал, лишь подходя к дому. Но развиться до выводов мысль не успела – в метре от дверей стоял Джиро Абэ и о чем-то говорил с Сонг. Жена первой поняла, что их поймали, и поспешила скрыться, Джиро нахмурившись смотрел ей вслед, как будто Лина для него не существовало, как и правил приличия. И захотелось тоже их нарушить, подойти к наглецу, схватить за края кимоно…

Злость вкупе с тяжелым днем и бессонной ночью затуманила разум, и Лин не заметил, как Мин вырвал ручонку и со всех ног побежал к ненавистному Абэ.

– Дядя Джиро! Дядя Джиро! Я ее видел! Она прилетала!

– Кто? – в его удивлении была хорошая доля страха, даже показалось, что Джиро собирался отступить от несущегося к нему ребенка, но в последний миг сдержался.

– Куроагэха, – останавливаясь пробормотал мальчик. На его лице читалось горькое разочарование. – Вы говорили, что как увижу, сказать вам.

Джиро нахмурился. Подоспевший Лин покровительственно положил ладонь на плечо сына, словно его кто-то собирался обидеть. Ничего не понимающий Кун сильнее сжал его руку, другой уцепился за брата.

– Что за ерунду про бабочек ты внушаешь моему ребенку? – гневно спросил Лин, но его проигнорировали.

Опустившись перед Мином на корточки, Джиро мягко, словно мальчика надо было уговаривать, спросил:

– Где ты видел куроагэха?

– Дома… Они к маме прилетали, когда ей не спалось… Много…

Джиро поднялся в одно мгновение, словно пружина, и еще больше нахмурившись посмотрел туда, где совсем недавно скрылась Сонг.

– Не смей, – прошипел сквозь зубы Лин, не надеясь быть услышанным, но Абэ вдруг опомнился и смутился.

– О нет, – он закачал головой, усиливая отрицание, как нашкодивший подросток. – Это не то… Помните, в тот день Сонг рунами вызвала у мальчиков приступ? Она хотела, чтобы я своим внутренним взором просчитал того, кто проклял Мина.

– Ну и как? – желая пристыдить, спросил Лин. – Просчитали?

– Да… Не уверен, что…

– И кто?

– Кто? – Джиро бросил странный взгляд на мальчиков, напуганных разговором взрослых и оттого жавшихся друг к другу. – Один другого.

Вскоре все так быстро закрутилось, наматывая на ось мироздания такие события, что слова Джиро были просто обречены раствориться в забытьи. А Лин, сам в это забытье окунувшийся и едва в нем не оставшийся, еще в тот вечер не хотел помнить их, как и разговаривать с Сонг, что о чернокрылых бабочках с непроизносимым японским названием, что о спровоцированном приступе, который наверняка повлек за собой все остальные. Конечно, он понимал необходимость во всем разобраться, но в рабочем кабинете стояла коробка с чудотворной сомой, защищенная рунами, а дядя Вейж прислал сообщением, что неплохо бы поторопиться.

Сожаление пришло много позже, можно сказать, пару жизней спустя, когда он вновь увидел мальчишек. Младшего, чьими устами говорила сама река, и старшего, призвавшего Изначальное Пламя, чтобы защитить брата от Гармо Дайджеру, того самого Гармо Дайджеру, которого сам Лин немного побаивался, даже став Верховным Творцом. Векш сгорел без остатка, и спаливший его огонь поселился в голове Лина, пульсируя ненавистной обрывочной фразой, ставшей вдруг до жути понятной.

Один другого.

Один проклял другого. И проклятие связало их жизни крепче родственных уз и вопреки карме швыряло друг к другу, обрекая всякий раз на несчастливый финал.

Если бы Лин тогда запомнил слова Джиро! Если бы придал им значение! У него за столько лет нашелся бы ответ, как разомкнуть эти цепи. Но тогда он поспешил исполнить волю Верховного Творца, а потом соловел от обретенной мощи, купался в подозрениях и ненависти, чтобы в итоге пролить невинную кровь и кормить ею чудовище, которое в ином мире почему-то величали богиней.

Ритуал привязки творца к месту силы использовался лишь в Шамбале, потому как другие территории обладали одинаковым магическим потенциалом. Тот, кого «привязывали» к месту силы, получал себе ее огромный резерв, который не мог использовать полностью, зато малой части из дозволенного хватало с лихвой. Дядя Вейж ни за что бы не расстался с ней добровольно, видимо, и впрямь опасался провокаций со стороны Конклава Огня и других кланов, а на Лина, никогда бы его не предавшего, никто бы не подумал как о преемнике. И потом, он без раздумий вернет нежданный дар обратно, стоит лишь попросить об этом.

Сам Лин считал так же, пока не окунулся в потоки Шамбалы и не растворился в их мощи, наполняющей душу неописуемым восторгом. Исчезли тревога за близнецов и боль, пульсирующая в висках от недосыпа. Пропала бесследно тень отца, стоявшая за каждым его действием. Яркой вспышкой истлела злость на мать, которую Лин в глубине души винил за все свои беды и неприятности. Выцвело в ноль раздражение из-за присутствия в Шамбале Конклава Огня. Рассыпалось речным илом преклонение перед дядей и его семьей. Ничего не осталось.

Он не знал, сколько плавал в этих умиротворяющих водах, но когда открыл глаза, над Шамбалой в синем небе без единого облака висел желтый круг солнца. Его блики нещадно слепили глаза, и сам того не осознавая, Лин призвал грозовые тучи, чтобы они скрыли светило до поры до времени, позволив вернуться в сон. Короткий стук в двери и веселый голос дяди Вейжа оборвал все надежды на корню, хотя было сиюминутное желание и его, как и солнце, убрать с глаз долой. Но нечто внутри Лина подсказало, что с этим представителем бога Огня также легко не получится, а потому лучше не испытывать удачу.

Лин сел на кровати и хмуро оглядел роскошную комнату – во дворце Верховного других не водилось, ну, разве что у прислуги, куда Хранителя Ключа Воды и теперь еще Владельца Шамбалы даже в худые годы не определили бы. Впрочем, здесь и прислуга жила куда лучше обычных людей, по крайней мере, большинства из них. Они никогда и никому так тепло не улыбались, как только что вошедшая за дядей девушка с подносом полным яств. От этой улыбки по сердцу хлестнуло вдруг застарелой ненавистью, гниющей там еще со времен босоного детства в Гуанчжоу, отчего захотелось уничтожить всех прежних обидчиков, их потомков и весь остальной люд. Сейчас он мог это сделать!

Но новообретенная сила хлыстнула изнутри по всем чувствам сразу, и Лин согнулся пополам, изрыгая из себя темный сгусток. Как будто некто, стоящий за нынешним могуществом, решил указать ему место. Или проучить. Или?.. Он присмотрелся к пятну на одеяле. Не кровь, потому что черное маслянистое пятно при всем желании не могло быть кровью, и пахло иначе, как будто горьким и кислым одновременно. Но что тогда, если не она? Воспаления и некрозы выглядят иначе, и запах у них скорее приторный и тошнотворный. Его, конечно, стошнило, только…

– Эй, позови-ка целителей, – приказал обеспокоенный дядя Вейж служанке, и Лин поспешил его остановить:

– Не нужно. Все в порядке.

– Как же в порядке? – не поверил Вейж, но вернул девушку дальше накрывать на стол.

– Поверьте, я ведь все-таки лекарь. Это просто… от переизбытка сил.

Дядя не ответил, лишь задумчиво кивнул, мол, помню-помню, бывает и так.

– Оставь нас! А ты, если и впрямь хорошо себя чувствуешь, вставай поешь – третьи сутки пошли. Может, и тошнит оттого, что голодный.

– Третьи? – вскинулся Лин. – Ма…

– С близнецами и Сонг все просто отлично, – не дав договорить, быстро сказал Вейж. – Я к ним охрану приставил. Ну, нянюшки, помнишь? Они ж не просто нянюшки, – он криво усмехнулся.

– Да, конечно… Но я… Мне… Мне надо к ним.

– Слова подбирал. Хороший знак. Нет, правда, хороший – сила не опьянила, а то ведь бывает. Огонь вот тоже пьянит. Хотя я это уже рассказывал. Вставай-вставай, поесть тебе прямо жизненно необходимо, а потом я кое-чего подарю в честь успешного завершения нашего дела, раз уж ты так сильно о детях с женой беспокоишься.

На еду ушло больше часа, хотя Лин честно торопился покончить с этим как можно скорее. Только дарующий силу оказался таким голодным, как будто дядя призвал из прошлого того мелкого пацана, подобранного им на грязной улице портового города, когда тот убегал с ворованной булкой. Тогда Лин также давился дармовым угощением, словно не верил, что все это изобилие на столе для него, никто не придет и не отнимет, а завтра дадут столько же.

Вейж, видимо, тоже вспомнил то время и сидел с умильной улыбкой на постаревшем лице. Сам он ничего не ел, лишь пригубливал время от времени чай, сохраняющий свою температуру благодаря активной руне на дне чашки. Дядя любил комфорт, возможно, даже слишком, отчего часто избегал открытых конфликтов, предпочитая договариваться. Не верилось, что этот человек решил подчинить всю Землю власти творцов и встать в их главе. Хотя могло статься и так, что он просто подчинился тому, кто стоял над ним с момента восшествия на престол Шамбалы.

А ведь получение титула Верховного Творца состояло из двух этапов. Сначала наследнику передавалось место Силы и потом уже сам трон, причем при жизни предыдущего правителя – они не были обязаны доживать свои дни отшельниками и чаще всего оставались при дворе советниками. Последний, отец нынешнего Верховного, скончался не так давно – каких-то десять лет назад, а прожил почти век!

В то, что дядя Вейж вдруг выбрал его своим приемником, Лин не поверил ни на секунду. Да он и не хотел власти, а самое заманчивое предложение сделал Агни, Ключ Огня, когда велел взять близнецов и бежать подальше от Шамбалы. Если бы векш включил сюда Сонг, Лин не задумываясь так и поступил бы, потому что любил супругу всем своим сердцем, и оно, казалось, никого больше в себя не вместит. Он и о близнецах-то по большей части заботился только ради нее. Вот и теперь, когда дядя после пиршества привел его в сокровищницу, дабы подобрать детям защитные амулеты, зацепился взглядом за заколку с навершием в виде переливающейся синим бабочки.

– Из камня, что упал с неба, – пояснил дядя, заметив его заинтересованный взгляд. – Оттого и здесь, а так на него ни одна руна не легла, да и камень приладить не удалось, а бабочка как амулет силу копить отказалась. То есть вещь красивая, но бесполезная.

– Хочу ее, – голосом капризного ребенка произнес Лин, а потом спохватился: – Сонг любит бабочек.

– Так бери, – Вейж пожал плечами. – Только не забудь, что надо выбрать что-нибудь близнецам.

– Да, конечно, – улыбнулся Лин, пряча заколку в рукав.

В этот раз прогулка по улицам Шамбалы от дворца до дома получилась особенно замечательной. Творцы попрятались от вызванной Лином грозы и пока не торопились высовывать нос на улицу, хоть дождь давно закончился, а воздух стал свежим и чистым. Все это пьянило не хуже новообретенной силы, и казалось, ничто не омрачит его настроения, пока навстречу не вышел промокший до нитки Джиро Абэ. Несложно было догадаться откуда он. Вопрос только зачем этой дорогой? И ведь шел прямо на Лина, а когда он остановился, Джиро приблизился вплотную и, подняв на него расширившиеся от ужаса глаза, едва различимо пробормотал:

– Под твоими окнами распустилась хиганбана.

Лин ожидал услышать что угодно, но не бессвязный бред, потому решил просто обойти ненавистного Абэ, которому такой маневр крайне не понравился. Джиро вдруг взбесился, схватил Лина за грудки и принялся орать:

– Ты что не понимаешь⁈ Они там! Хиганбана под твоими окнами! Мы все обречены, понимаешь⁈

Лин не понимал и не хотел понимать, потому попытался оттолкнуть Джиро в сторону, а когда тот начал сопротивляться, ударил «Ошеломлением». Только удовлетворения это не принесло, и пришлось приложить немало усилий, чтобы оставить лжепророка с остекленевшим взглядом там на дороге, а не отволочь к Лабиринтам, где и скинуть, или еще чего сотворить. Вот надо было ему испортить такой прекрасный день! Конечно, он же Абэ! Они всегда все портили! Что этот, что старуха Ясу! В голове уже сформировались слова проклятия, но перед глазами всплыло черное пятно на одеяле, и пришло спокойствие. Вскоре показался и дом, и ничего зловещего Лин в нем не увидел.