Текст книги ""Фантастика 2025-194". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Андрей Первухин

Близнецы играли под присмотром нянюшек во внутреннем дворике, укрытые от чужого взора бытовой магией, простенькой, но надежной, особенно потому, что ею удалось спрятать от сторонних взглядов даже Мина. Сам мальчик выглядел здоровым и счастливым, видимо, из-за недавнего выигрыша, отчего Кун, наоборот, дулся, а в глазах уже горел азарт и надежда на новую партию. Они не обратили на отца внимания, и он тоже не стал задерживать, кивнув на прощание нянькам, и шагнул в тишину коридора.

Сонг снова сидела у окна, только теперь уже их супружеской спальни. Черные волосы больше не собранные в классическую прическу волнами шелка спускались на плечи и прятали лицо. Она их остригла, пока Лина не было. Не посоветовалась… Знала, что он будет против, и решила своевольничать? Или просто последствия бессонницы, из-за которой часто путаются мысли и помыслы? Судя по взгляду, устремленному куда-то за пределы этого мира, все-таки второе.

– Все хорошо? – пойдя спросил он, но руку, как обычно, не стал опускать ей на плечо – тот, кто стоял за его новой силой не позволил, хотя сам довольно шустро скрылся в тень, ставший незаметным для любого наблюдателя.

– Лин! – на губах жены солнечным зайчиком по воде заиграла улыбка. – Где ты так долго пропадал?

– Дядя Вейж загрузил меня работой и своими светлыми планами на будущее творцов, – уклончиво ответил он, почему-то решив скрыть реальное положение вещей.

– О, жду не дождусь.

Она стала смелее в высказываниях и странно тянула слова, словно была пьяна или отравлена. Лин развернул ее к себе резче, чем собирался, но вместо испуга увидел в глазах жены ленивую заинтересованность.

– Ты хорошо спишь? – спросил совсем не то, что собирался.

– Да, – ее улыбка стала ярче. – А что не так, Лин? Почему ты такой встревоженный?

Сонг легко поднялась и, обвив его шею руками, приникла к губам, но на поцелуй это не было похоже – скорее на воровство. Сонг или тварь внутри нее воровали у Лина жизнь, и кто знает, чем бы это закончилось, не вмешайся стоящий за новообретенной силой. Но даже так, когда Сонг отстранилась сама, недовольно нахмурив изящные брови, похожие на крылья птицы, Лин не сразу пришел в себя, и владелец новой силы перехватил управление.

– Получается, одних браслетов мало, – услышал он свой голос и увидел собранную на пальцах ледяную синеву. – Не волнуйся, больно не будет.

Жена поздно дернулась в сторону. Незнакомая руна увеличилась в объеме и с ног до головы укутала Сонг силовыми линиями, впитываясь в одежду и кожу, проникая в самую суть. Вскоре послышался короткий вскрик, и тело Сонг, бьющееся в конвульсиях, медленно осело на пол. Лин не кинулся к ней, оставшись сторонним наблюдателем до тех пор, пока даритель силы не отпустил его волю, оставшись в голове шепотом на прощание:

«Это опаснее, чем он обещал. Придется тебя оставить, чтобы укрепить границы города».

И даже тогда он не сразу кинулся к жене, пытаясь принять случившееся.

Река…

Река приходила посмотреть на другую реку…

И сочла ту небезопасной.

– Во что мы ввязались? – вопрос прозвучал в пустоту, и вот тогда пришло осознание, что Сонг плохо, и Лин бросился к ней, коря себя за медлительность.

Четыре дня и четыре ночи он ухаживал за больной супругой, исцеляя ее тело, но не смея прикоснуться к душе. Река так и не вернулась, и Лин боялся разбудить своими неосторожными действиями богиню Сарасвати, отдав предпочтение бездействию. И корил себя, хоть и залечил многочисленные порезы на руках и бедрах, стараясь не задумываться о том, кто из них двоих калечил тело – Сонг или Сарасвати. Лин сделал все, что мог, но лучше себя от этого не почувствовал, и жена, кажется, тоже. Она много спала, а когда просыпалась, начинала с извинений и все корила себя, что не смогла приструнить богиню, когда та на него напала.

Наверное, с этим еще можно было бы примириться, но все эти дни к их дому приходил Джиро Абэ и искал взглядом несуществующие цветы, должные обозначить конец мира. Лин пытался его игнорировать, тем более тот просто стоял и ничего не делал, даже не пытался заговорить с детьми, что играли во дворе под присмотром нянюшек. Но на третий день он все равно не выдержал и после очередных извинений Сонг наложил на нее исцеляющий сон и вышел к Джиро.

– Я тебя убью, если ты немедленно не уберешься отсюда!

– Ты должен с этим что-нибудь сделать, – в голосе Абэ слышались умоляющие нотки, но выглядел он очень уставшим, потому тон не обязательно относился к просьбе.

– С чем сделать? С несуществующими цветами? С демонами у тебя в голове, уверяющими, что ты можешь видеть будущее? Есть такая болезнь, ее еще до войны описал Эйген Блейлер. Называется «шизофрения». Вот у тебя она! Магия психику исцелить не может, поэтому убирайся, пока я не исполнил свои угрозы!

Джиро снова не услышал, продолжая талдычить свое:

– Они вырастут! Цветы вырастут! Знаю, ты мне веришь моим пророчествам, но они всегда правдивы! Всегда сбываются! И ты должен!..

– Ничего я тебе не должен, – Лин шагнул ближе, сожалея, что целитель и не может использовать «Изгнание».

Лину хотелось его ударить, очень хотелось, и в то же время он пытался держать себя в руках, потому что надо было возвращаться к Сонг и врать, будто просто выходил подышать воздухом, что все в порядке. Ей и так плохо, а если он ударит Джиро! Того самого Джиро, к которому она побежала за помощью, когда поняла, что созданный Лином ритуал стал ослабевать, и Мину грозит большая опасность. Не к Лину, хотя он в прошлый раз совершил невозможное и старался быть для нее самой надежнейшей из опор. К Джиро Абэ, притворяющемуся пророком, и надо заметить, некоторые его предсказания и впрямь сбывались, потому что в сумме их собиралось превеликое множество.

– Уходи! Убирайся с глаз моих долой, чтобы больше я тебя не видел!

Но Джиро, не владеющий никакой магией и оттого избегающий любых конфликтов похлеще самого Лина, вдруг метнулся вперед и вцепился в его ханьфу.

– Да не будь же ты таким дураком! – заорал он. – Кроме тебя, некому ее спасти! Ты же ее муж! Муж и Хранитель!

Лин попытался скинуть его руки, но хватка оказалась крепкой и от этой попытки лишь усилилась. А Джиро продолжил орать:

– Ты должен! Понимаешь? Должен!

– Что⁈ – заорал на него в ответ Лин и тоже схватил Джиро за грудки.

Абэ неожиданно разжал пальцы и даже попытался отступить, только глаза продолжали буравить Лина требовательным и в то же время умоляющим взглядом.

– Отведи ее в Авекшу, – голос был тихим, и пришлось напрячься, чтобы расслышать, чего он там бормочет. – Ты должен отвести Сонг в Авекшу. Отведи ее туда. Отведи и убей…

Он очнулся, когда его окровавленный кулак, занесенный для очередного удара, сковала чужая руна. Стоящая рядом нянюшка близнецов не переставая причитала одно и то же:

– Пощадите его, Вэй сяньшэн. Ради деточек ваших пощадите!

Джиро? Ради деточек⁈ Лин дернулся, чтобы снова ударить, но рука осталась на месте, а взгляд столкнулся с детским мячиком, валяющимся неподалеку. Можно было не оборачиваться, чтобы понять, что там за спиной стоит замерший от ужаса Мин. И теперь оставалось лишь дожидаться нового приступа, который, скорее всего, станет самым сильным из всех случившихся.

– Уведи ребенка, – тихо, но отчетливо приказал он няньке, а сам поднялся, вытирая руку о безнадежно испорченное ханьфу.

Женщина не сразу подчинилась, только когда сам Лин поднялся и развернулся к сыну, быстро подхватила мальчика на руки и побежала к дому. Стоило последовать ее примеру, но оставлять возле дома полуживого Джиро было нельзя. Может, сейчас никто ничего не заметил – заметит позже, если оставить все как есть. Поэтому Лин создал несколько заживляющих рун, после чего склонился над Абэ и телепортировал его к водопаду, бывшему еще и исцеляющим источником. Очухается, либо сам, либо кто из клана подберет. А нет – не его проблема, дядя Вейж постарается сделать так, чтобы не стала его.

Мин разбудил истошными криками весь дом на пятую ночь. Лин не хотел к нему подходить, потому что это в первую очередь означало покинуть Сонг, да и после той драки с Джиро мальчик сам его избегал – боялся. Но ни нянюшки, ни проснувшийся вместе с братом Кун никак не могли успокоить Мина, а тут еще жена сама поднялась и, отвергнув его помощь, кое-как добралась до детской. Раньше у нее всегда получалось если не успокоить, то хоть немного унять детский плач, но в этот раз Мин еще сильнее разревелся, стоило ей показаться в дверном проеме. И Лину ничего не оставалось, как под растерянным взглядом Сонг пройти к мальчишкам и затем вместе с ними телепортироваться в свой рабочий кабинет.

Смена обстановки подействовала благоприятно, и крики сменили настороженные всхлипы, а после укола сомы Мин полностью успокоился. Кун, обрадованный, что с братом все хорошо, придвинулся к тому поближе и крепко обнял. Лин сел на стул напротив них и строго спросил:

– Чего плакал?

Мальчик отреагировал не сразу, а когда понял, о чем его спрашивают, снова насупился, в глазах заблестели слезы. Лин постарался спрятать раздражение как можно глубже и погладил сынишку по волосам.

– Эй, дружок, я же не ругать тебя собрался. Просто хочу знать, чего опасаться. Вдруг у меня получится это предотвратить.

И все равно Мин долго не решался, а когда заговорил, пришлось напрячь слух, чтобы услышать его бормотания.

– Она их убила… убьет… убьет нянюшек, и из их крови вырастет хиганбана.

Рука дрогнула, просто дрогнула, а мальчик резко дернулся в сторону, как у удара, и если бы Кун его не удерживал, опрокинулся бы навзничь. Тянуться к нему и успокаивать – лишь усугублять, потому Лин убрал руку и спросил:

– Кто «она»? – хотя сам уже знал ответ, который пришлось ждать нестерпимо долго.

– Мама…

– Ты от Джиро наслушался этой чуши⁈

Не стоило кричать, потому что Мин снова заплакал, и его пришлось успокаивать, приговаривая, что он совсем не злится, что просто спрашивает и все в таком же духе. Затем задать вопрос по новой, только в этот раз спокойным тоном, и получить тихое:

– Нет, этого я ему не рассказывал…

– Ты?

– Дядя Джиро часто к нам приходил, – видя, что брат снова может разреветься, в разговор решил встрять Кун. – Еще до ритуала. Обещал маме вылечить Мина, но на самом деле расспрашивал его все время о разном. Но вчера он с нами не разговаривал, просто смотрел издалека на дом.

Вот оно как! Джиро и Сонг не в первый раз за столько лет встретились тогда у водопада, и жена это отлично скрывала. Верила, что у этого шарлатана действительно получится помочь Мину? Или просто прикрывалась этим от собственной совести? Или?.. Что если Джиро и Сонг начали встречаться еще до рождения близнецов? Из-за проклятия старухи Ясу она не могла родить ребенка от Лина – всегда происходило что-нибудь, из-за чего случался выкидыш. Что если проклятие вовсе не выдохлось, как думал Лин? Что если Сонг вопреки слухам не заключала сделку с Ямой, подсунувшим ей больного ребенка? Что если это дети Джиро? Вот и проклятый дар ясновидения у Мина проявился. Это, кстати, отлично объясняло, почему при всей любви к жене Лин не чувствовал привязанности к близнецам, лишь стремился исполнить свой долг, в том числе перед сообществом.

– Не волнуйтесь, мальчики, – мягко сказал Лин, отчего даже Мин поднял на него удивленный взгляд. – Джиро Абэ вы больше не увидите.

«Потому что я его убью» – добавил он мысленно.

Ночевать остались в лазарете не потому, что близнецы боялись возвращаться домой – сам Лин не мог позволить себе туда вернуться. Он знал, что непременно сорвется и примется допрашивать Сонг о настоящем отце детей, а она слишком слаба, еще признается. Догадки догадками, но признания Лин не выдержит…

Правда, даже без признания он больше не хотел заботиться о детях, только еще не решил, как с ними поступить. Оставлять с матерью, пусть и под присмотром нянюшек, было слишком опасно, да и он не желал им смерти. Наверное, стоит навестить с утра дядю Вейжа и попросить его подобрать мальчикам другое убежище, наплести что-нибудь про того же Джиро Абэ или про то, что они могут стать идеальными заложниками. Да что угодно, лишь бы их убрали с глаз долой из Шамбалы хотя бы на время. Потому что при одном только взгляде на них, внутри все сжималось от ненависти, в том числе к самому себе, к тому, каким наивным он оказался, раз поверил, что Сонг смогла полюбить навязанного ей мужа.

Мальчикам на кушетке вдвоем было тесно. Кун вальяжно развалился, заняв собой почти все место. Мину вновь снилось что-то плохое, он дрожал и вертелся, бормоча что-то тихое себе под нос. Очередное пророчество, сколько бы правдивым оно ни вышло, слушать не хотелось, поэтому Лин поднялся и начертил Мину на лбу несколько рун. Малыш не сразу успокоился, но стоило тому повернуться к брату и мирно засопеть, как Лин щелкнул телепортом.

Зря, потому что дяди Вейжа он нигде не нашел – слуги лишь разводили руками. Вскоре на горизонте заалел рассвет, подсказывая, что пора бы вернуться к детям. И Лин решил: сначала отправится домой, отдаст детей нянькам и велит, чтобы отправлялись в поместье дяди, находящееся в северной Индии. Они должны будут подчиниться, особенно если он надавит с помощью новообретенной силы. Река как ушла в прошлый раз, так и не вернулась, но сила-то никуда не девалась, значит, он сможет ею воспользоваться.

Когда он вернулся в лазарет, мальчики еще спали, и пришлось их будить, чтобы не терять зря времени. Как ни странно, они не капризничали, лишь Мин поджал губы, когда Лин сказал, что они возвращаются домой. Пришлось пообещать, что долго там не задержатся, только возьмут вещи и все. Кажется, это его успокоило, а когда с помощью телепорта оказались в родном коридоре, Мин вместе с Куном пошли к себе в комнату, собрать игрушки – вещами займутся няньки.

Последних почему-то нигде не было, как и Сонг. Лин прошел в их супружескую спальню и осмотрелся в поисках подсказки, что же могло случиться за время его отсутствия. Но все казалось таким же, каким всегда. Окно, выходящее во внутренний дворик с цветником, за которым Сонг ухаживала сама. Трюмо со щетками для волос и многообразием заколок – раньше жена их любила, после ритуала не обратила внимания на последний подарок Лина, а затем и вовсе подстригла волосы. Взгляд зацепился за знакомую заколку с навершием-бабочкой, и Лин поспешно сунул ее в рукав, решив вернуть обратно дяде в сокровищницу.

– Я-то думала, она моя, – раздался от дверей раздосадованный голос, и он одновременно походил и не походил на голос Сонг.

«Богиня?» – мысленно спросил Лин, надеясь, что река вернется и ответит, но надежды были тщетны.

– Мне показалось, что она тебе не понравилась.

– Ну что ты, – жена приторно улыбнулась, – очень понравилась. Хочешь, надену ее прямо сейчас.

Она прошла к трюмо, усмехнувшись уголками губ, когда он отстранился. Взяла первую попавшуюся щетку и стала медленно расчесывать волосы, прядка за прядкой. Лина это нехитрое действо странным образом загипнотизировало, потому, когда Сонг поманила пальцем, не задумываясь, шагнул ближе.

– Давай ее сюда, – приказала жена, и он послушно достал заколку из рукава, но протянуть не успел.

В комнату с чем-то ярким в руках вбежал Мин, выхватил взглядом Лина и быстро затараторил:

– Это они! Это хиганбана! Они расцвели! Они повсюду! – в этот момент он увидел мать или богиню внутри матери, испуганно замер, переводя взгляд с одного родителя на другого.

Лин не смог себе объяснить, зачем схватил его, когда мальчик решил дать деру. Потом он будет оправдываться, что хотел защитить, может даже телепортировать куда-нибудь в безопасное место. Но правда пролилась кровью и застыла на его руках, как в тот момент застыли оба они, и если бы Сонг не заговорила, не факт, что отмерли бы.

– Ты никогда не задумывался над тем, как сильно они на тебя не похожи? – голос ее был мягким, почти извиняющимся, мол, прости, что приходится открывать тебе глаза вот так.

– Что?

– Дети. У них не только сила иного рода, но и глаза, и нос, и рот… У них все другое.

Чтобы не начать вглядываться в лицо Мину, Лин прижал его спиной к себе, а сам перевел настороженный взгляд на Сонг. Браслеты были на месте, и это немного успокоило, хотя не так давно они не помешали ей попытаться выпить из него жизнь. Это не забылось, но отошло в сторону, потому что он искал в ее лице черты, что повторялись бы у детей.

– Будешь и дальше обманываться?

Да, он это и собирался делать, только не мог так ответить Сонг. А вот что и как отвечать, решить не успел, когда в коридоре показался Кун. И Мин не придумал ничего лучше, чем дернуться к нему навстречу с криками:

– Кун, беги!

Почему-то его крик захлебнулся странным бульканьем. Догадка пришла мгновением позже, когда и Кун упал на пол. Лин разжал пальцы, удерживающие Мина и… заколку, что теперь торчала у мальчика из шеи. Этого просто не могло быть, потому что было слишком чудовищно и нелепо одновременно. Наверное, Сонг… богиня внутри нее навели на него наваждение, чтобы попытаться завладеть разумом. Потому что истекающий кровью мальчик не может мерцать, а потом и вовсе исчезнуть бесследно, оставив на месте, где только что лежал, окровавленную заколку с навершием-бабочкой!

О том, что это не греза, а чудовищная реальность, его известил испуганный вопль Сонг. Она в мгновение ока очутилась рядом с ним, пытаясь ухватить призрак Мина, потом посмотрела в коридор, где на полу корчился в предсмертных муках Кун, благодаря ритуалу, проведенному Лином, разделивший смерть с братом. Увидев его, Сонг испустила новый отчаянный вопль и посмотрела Лину в глаза. В ее стояли слезы, готовые вот-вот обрушиться по щекам водопадом.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Пожалуйста, сними браслеты. С помощью богини Воды я спасу хотя бы его… Пожалуйста… – и протянула к нему запястья с болтающимися на них «Пальцами Смерти».

Он послушался, потому что поверил, будто вред от его действий можно было уменьшить вполовину. Схватил дрожащими пальцами валяющуюся на полу заколку и по очереди разрезал каждый браслет, неожиданно легко поддавшиеся лезвию из упавшей звезды, закаленному в детской крови. Невинной крови…

Но стоило Сонг освободиться, как вместо того, чтобы броситься к сыну, она весело рассмеялась.

– Ну наконец-то! Малюсенькая тень, подсаженная на бесполезный дар, сработала лучше всех остальных ловушек, что я всю ночь расставляла, дожидаясь вас! А ты стал таким беспомощным, когда ваша река тебя покинула. Позорище! Даже не заметил, как я направила твою руку. Давно хотела избавиться от этого глазастого пацана. Хотела убить и съесть, и сожрала бы, если б не исчез. Впрочем, – она поднялась и лениво потянулась, как после долгого сна, – есть же его менее глазастый, но такой же вкусный братец.

Лин не мог пошевелиться. Тело отказалось ему подчиняться, иначе бы он дотянулся до треклятой заколки и убил сначала ее, потом себя. Он словно бился головой в невидимый барьер, подгоняя себя: «Двигайся! Шевелись!» Кажется, у него начало получаться, потому что пальцы вновь задрожали. Сонг, почувствовав это, бросила на него презрительный взгляд, потом сделала неопределенный жест, усиливая путы. И Лин вновь вцепился в ненавистную заколку.

– Сиди смирно, и тогда, быть может, я дарую тебе легкую смерть. Сейчас же время трапезы.

Ногти на ее руке почернели и вытянулись острыми серпами, которыми она отсекла руку Куна и, притянув ту ко рту, впилась заострившимися зубами. Почти минуту слышались ее причмокивания, а потом она вдруг резко остановилась и отбросила в сторону загоревшуюся руку. Тело мальчика на полу тоже пылало, причем только оно – пол и одежду огонь не трогал. Глядя на это, Сонг испуганной кошкой попятилась назад в комнату, но резко остановилась и, согнувшись пополам, выблевала из себя поток пламени – мертвый мальчик мстил за себя и брата.

Губы Сонг обуглились, щека выгорела так, что в прорехе показались острые нечеловеческие зубы. На шее и, должно быть, ниже зияли горелые проплешины. Она что-то настойчиво повторяла, Лин сначала подумал, что ругательство, но потом разобрал по губам невероятное:

– Сонг! – звала богиня. – Сонг! Явись и исцели меня!

Но бывшая изгнанницей в собственном теле не спешила подчиняться чужой злой воле, и была права. Пусть в ее теле, но эта тварь должна страдать! А еще лучше – умереть! Только может или нет богиня умереть в чужом теле, Лину не суждено было узнать. Она перевела на него полный неистовой злобы взгляд и оскалилась, отчего кровь из ран заструилась сильнее.

– Исцели меня, или я примусь за него.

Что-то в ней изменилось в одно мгновение. Взгляд увлажнился, в руках появилось знакомое голубое сияние, из которого вверх по коже потянулись исцеляющие руны. Кровь остановилась, раны поблекли и принялись очищаться, чтобы вскоре затянуться. Лин смотрел на это и мысленно проклинал малодушную Сонг, сдавшуюся чужой воле. Злость на нее пересилила отвращение и ненависть к себе, и ему удалось разорвать держащие его тени. Он перехватил поудобнее заколку, думая, что раз та сумела тварь освободить, то и убить тоже сумеет, и кинулся к Сонг.

Он не метил в сердце. Он вообще никуда не метил и едва не разжал пальцы, когда она вздрогнула и отшатнулась к стене. Только ее пальцы, окутанные синим сиянием, скользнули к его щеке, стирая одну-единственную слезу.

– Живи, Лин, – прошептала она и с силой оттолкнула его от себя прямо в открывшийся позади разлом.