Текст книги ""Фантастика 2025-194". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Андрей Первухин

Соавторы: Робин Штенье,Михаил Баковец,Алекс Холоран,Игорь Феникс,Талани Кросс,Анастасия Королева,Дарья Верескова,Денис Тимофеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 209 (всего у книги 347 страниц)

Пришлось послушаться. К тому же сейчас, когда огня больше не было, усталость навалилась с новой силой.

Огненный пес оказался удивительно мягким и теплым. Бежал он быстро, но, чтобы удержаться на его спине, особенно стараться не пришлось. Так вверх по лестнице, затем мимо провала на месте бывшей печати Агни к частично разрушенному Храму Огня со снесенной по диагонали крышей, валяющейся поблизости. Дальше еще одна, уже знакомая лестница и главный зал, где мастифф остановился и снова лег на пол, в этот раз позволяя спуститься. Ян быстро погладил его по голове и побежал к ряду чугунных треногих чаш, рядом с которыми лежала Мила. Упал перед ней на колени, притянул к себе, но только когда девушка приоткрыла глаза, осознал, что она жива.

– Ян, – Мила несмело коснулась его щеки. – Без тени… – и вздрогнула, осознав сказанное.

– Все хорошо, – он попытался подбодрить ее улыбкой. – Теней больше нет. Нигде нет.

Она кивнула, прижалась к его плечу, но вскоре снова вздрогнула, и Ян, проследив за ее взглядом, увидел вошедшего в зал Дэна Давыдова. Руки его покрыли страшные черные разломы выгорания, и темнота поднималась выше к запрокинутой вверх голове. Ян тоже повернулся и тут же зажмурился, отказываясь верить в увиденное только что. Там из-под разрушенного купола медленно спускалось тело Ланы, чьи белые крылья обуглились и разлетались крупными хлопьями пепла, похожего на грязный снег. От крыльев почти ничего не осталось, но пепел продолжал падать, заметая следы Дэна, упрямо идущего к девушке.

«Она не может быть мертва! Просто не может!»

А руки лишь сильнее прижали к себе тело Милы, словно и ее тоже вдруг могло не стать.

– Ян! – позвал Арсений, забежавший в храм последним. – Идите-ка с Милой сюда. На всякий…

В его руках уже сверкали заготовки щита химеры, отчетливо говоря, что Сеня не шутит – он на полном серьезе уверен, будто Дэн, лишившись рассудка от потери, кинется на остальных.

«Она жива!» – поднимаясь, снова повторил себе Ян. Сейчас он отведет Милу под защиту Арсения и сходит проверит. Он с детства был таким отбитым, потому что уже тогда понимал, что если не мыслить рационально и немного отстраненно, огребешь куда больше, чем мог бы. Но сейчас сердце ныло, не давая как следует сосредоточиться на порядке верных действий. Вот он помог подняться Миле, вот дошел с ней до Сени, обернулся, чтобы пройти к Дэну, но застыл, увидев, как тот подхватывает на руки бледное тело, перепачканное сажей и пеплом. Наверное, так бы и застыл соляным столбом, если бы не услышал тихое:

– Не воют…

Кто это сказал? Сеня? Мила? Или, может, вновь объявился незримый Чешир?

– Не воют, – задумчиво повторил Ян и вдруг осознал значение этих простых слов.

А рядом, подтверждая догадку, залился звонким, радостным лаем привезший его сюда пес. Огонь сошел с шерсти, обнажая иную личину – золотистого ретривера, которому уже вторили собратья самых различных пород.

Глава 34
У бога за пазухой

Существовало ли время, когда все, что у них было, только сейчас?

Лана зависла над Храмом Огня, который, лишившись крыши, походил на пропасть. Несколькими минутами ранее пламя Лин Вея утянуло туда Милу – за подругу можно больше не переживать. Переживать приходилось за собственное тело, сброшенное, как сбрасывают одежду, чтобы не стеснять себя в битве, которая, несмотря на векшский ритуал, не собиралась стихать, скорее наоборот.

Сарасвати изо всех сил противилась призыву в Авекшу, мечтая отомстить пленившим ее творцам. Ждала, что сохранившиеся в подземельях Шамбалы тени вырвутся на свободу и дадут ей новую плоть, взамен отобранной Ланой? Зря надеялась, потому что даже так у нее не было шансов – сдерживаться больше никто не собирался. И Лана ударила с новой силой, оттолкнув богиню к самим Вратам, где ее сразу же обволокли зеленые и фиолетовые ленты, потянули внутрь.

«Сейчас!» – мысленно взмолилась Лана и бросила в атаку новую стайку бабочек, заставляя мольбу исполниться.

Упорства Сарасвати было не занимать, но внизу мелькнула вспышка разлома, привлекшая ее внимание, и новый удар вышвырнул богиню в раскрытые Врата.

«Сейчас» – подумала Лана и посмотрела на ладони, где светились выданная Ямой руна и круг, предназначенный для ее активации. И это единственное решение, раз и навсегда закрывающее проблему Врат, чтобы больше никому и никогда не приходилось думать над их существованием. Она сама на это решилась, иначе не стала бы обманывать Дэна, но почему-то медлила.

«Сейчас…»

Там внизу миллиарды людей не подозревали, что здесь и сейчас решается их дальнейшая судьба. Малая их толика знала Лану как смазливую блогершу, ставшую случайной жертвой объявленного маньяком Дерека Штаута. Они забудут о ней сразу же, как Врата будут закрыты, но так даже лучше. А то ведь еще станется, что нашлись бы тогда жрецы, торгующие ее смертью как искуплением. Все ведь совсем иначе. Она закроет Врата не ради искупления чужих грехов, прошлых и будущих, а ради жизней, быстротечных и долгих, праведных и не очень, счастливых и несчастных. Закроет, чтобы время-река продолжила свой бег сквозь вечность, и истинно бессмертные могли и дальше возвращаться в ее воды. Может, и душа, ставшая Лане союзником, что так и не появится на свет с ее кровью, сумеет однажды вернуться.

«Прости…» – подумала она и быстро прижала ладони к плоскому животу астрального тела, чтобы тут же отнять.

«Сейчас» – незамедлительно пришел ответ.

Ладони сомкнулись.

Раздался оглушительный грохот, и мир осыпался бескрайней пустыней, в которой больше ничего не было.

Лана осмотрелась. Если после смерти души утягивало в круг перерождений, то с ней случилось что-то совершенно иное. Тоже часть платы за руну, о которой синекожий великан умолчал? Жаль, спросить у него не получится!..

Но отчаяться она не успела, потому что по плечу легонько похлопали, привлекая внимание. Это был высокий рыжеволосый меднокожий мужчина, в котором легко угадывался…

– Агни!..

– Здравствуй, солнышко, – улыбнулся бывший демон и погладил ее по щеке. – Отлично справилась.

– Ты вернул тело!

– Стене больше нечего разделять, ведь реки более не пересекутся – вместе их удерживали Врата. Вот и решил проводить в своем прежнем обличие.

– Так и скажи, что захотел похвастаться, – усмехнулась Лана и снова завертела головой по сторонам. – Куда здесь, кстати, идти-то?

Он ухватил ее за плечи и развернул к сверкающей над песком астральной тропинке, той самой из далекого детства.

– Тебе туда.

– Но… Она же вернет меня обратно в тело, если я все правильно помню.

– Так и есть, – подтвердил бог.

– Но… Я же закрыла Врата… Закрывающий Врата должен умереть, так?

– Не так, – он вздохнул и позволил ей обернуться. – Все куда сложнее, чем представление древних творцов о механизме руны, использованной Ями. Она была единственной, кто их когда-либо закрывал, и посмотреть на другие варианты у творцов просто не имелось возможности. Впрочем, любой обычный человек и впрямь умер бы, используй он то же самое. А может, и не только обычный. К счастью, у Ямы нашлось достаточно времени, чтобы разработать плетение специально для тебя и той силы, который ты сейчас владеешь. Заемной силы, – он подмигнул, и она догадалась, что речь о нерожденном малыше. – Ну и, пожалуй, самое главное здесь – ты не закрывала Врата, Лана. Ты их разрушила, а вместе с ними и ту тьму, что они могли принести по обе свои стороны, обоим мирам.

– Вот как…

– Вот так, – Агни снова развернул ее к тропе и легонько подтолкнул в их сторону. – Иди.

– А я точно?..

– Точно, радость моя, точно. А если без сакральной жертвы никак не обойтись, прими за нее Лин Вея, отдавшего весь свой накопленный за столетие огонь, чтобы спасти ваши с Милой жизни, им же связанные воедино для удобства, – и новый толчок в спину. – Теперь иди. Не заставляй ждать пришедших тебя спасти, а то не ровен час их самих спасать придется.

Ей хватило одного шага, чтобы почувствовать тяжесть тела и зажмуриться от непривычно яркого света. А когда открыла глаза, поняла, что перепачканный пеплом и сажей Дэн крепко прижимает ее к своей груди, и по его щекам стекают алые слезы, похожие на разломы выгорания. Не удержалась и стерла ручейки, растаявшие золотом под ее ладонью, и от нее дальше по коже прошла искрящаяся волна, очищая от всего лишнего, даже усталости.

– Но хорошенько отмыть все равно не помешает, – тихо пробормотала она и рассмеялась, поймав его непонимающий взгляд.

– Лана…

– Я имя придумала. Сначала хотела из той книжки, что ты в кабинете оставил, но это куда лучше написанных там. Виктором будет, потому что победитель! – и обернулась на звук приближающихся шагов.

К ним спешил не на шутку взволнованный Ян, а чуть дальше за его спиной живая и чумазая Мила опиралась на плечо порядком потрепанного Арсения и с тревогой смотрела на Дэна. Впрочем, заметив, что Лана очнулась, подруга заметно расслабилась и заулыбалась, и по ее щекам весенними ручьями потекли слезы. Окружающая их стая псов зашлась довольным лаем.

– Надеюсь, – пробормотала Лана, обращаясь ни к никому конкретно, – у нас найдется достаточно хороших рук, чтобы всех их пристроить.

– Я тоже, – раздался над головами голос Кота, а следом громко щелкнула руна телепорта, переместив всех в такую знакомую гостиную загородного дома Федоровых.

И сразу в глаза бросилось количество родных лиц, кинувшихся их обнимать. Живой вопреки злым словам Сарасвати отец. Постаревшая, но все такая же красивая мама. Тамара Александровна, обнимающая Милу и что-то бормочущая ей сквозь слезы. Матерящийся от счастья Петр Евгеньевич. Черноволосая девушка, вцепившаяся в Арсения и что-то ему высказывающая…

Через объятия и уверения о том, что все хорошо, она, наконец, встретилась взглядом со стоящим немного в стороне ото всех Котом и улыбнулась.

– Все? – спросил он ее одними губами. Лана кивнула. – Отлично, – и крикнул кому-то вверх, перекрывая стоящий в гостиной гомон: – Убирай! И спасибо!

В ответ ничего не последовало, но она поняла, прочувствовала каждой клеточкой тела – магии больше нет. Весь мир, вся планета превратилась в одну сплошную слепую зону. И осознание этого лишь усилило ее счастье, потому что теперь все по-настоящему закончилось. Навсегда.

Глава 35
Бывший бог и Заклинательница зеркал

Шана знала, что использование огня в таких количествах обязательно на ней скажется, но после тех слов Давыдова что-то в ней перемкнуло, не давая поступить иначе. В конце концов, люди, которых он хотел защитить, в какой-то степени были и ее народом тоже, не так, как векши, но все-таки. И ведь получилось все довольно неплохо. Чешир вовремя переместил их к лестнице, где она смогла подхватить Мигеля и прыгнуть с ним в открывшийся разлом, надеясь поскорее очутится дома.

Но именно в этот момент Лана вышвырнула богиню Воды во Врата, которые затем разрушила. Нет, Шанкьяхти настигла не волна разрушения – ее настигла разъяренная проигрышем Сарасвати, вцепилась в душу, желая растерзать, и чтобы отбиться от фурии, пришлось выпустить Мигеля, понадеявшись на ритуал, должный довести его до дома. Только переживать стоило за себя, потому что успокаиваться богиня не собиралась. Тут-то и пригодился все еще пылающий в груди огонь – огонь, доставшийся ей от отца, умеющий лишь разрушать, потому и не используемый до той самой битвы в подземельях Шамбалы.

Шана так яростно отбивалась, что сумела разрезать саму суть вцепившейся в нее ведьмы. Силы были неравны, но предрешенный финал не наступил, потому что от Авекши к ним устремилось золотое сияние, принятое сначала за Священный Лотос. Только им оказалась бабушка Мьялиг, бросившая всю себя на очищение богини. Бесполезное, казалось бы, занятие дало совершенно неожиданные результаты – Сарасвати очнулась от потери, которую оплакивала все эти тысячелетия. Это стоило Мьялиг жизни, но спасло Шанкьяхти.

Богиня Воды подхватила падающее тело, исцелила нанесенные ею же раны, очистила от яда. И когда девушка уснула под ее мерный напев, оглядела покинутый мир и осознала, чего ему стоило создание аватара. Вот только просто взять и избавиться от него Сарасвати уже не могла, и потому вложила эту часть себя в Шанкьяхти, опустила ее на пороге одного из своих храмов и растворилась в водах реки, вернув той привычную скорость течения.

Спасенный мир зализывал раны и пытался привыкнуть к новому ритму жизни. Из-за потери Золотого Лотоса магии стало меньше, зато стали процветать науки, и ученые в кои-то веки встали наравне со жрецами. Авекша, осознав, что ей под силу не просто жить без божественного правителя, но и самой помочь божествам, менялась, и изменения эти были несомненно к лучшему.

Вот и Шану в итоге опустили жрицы и жрецы, а после и судьи, посчитав, что последние ее действия пусть не оправдывают побега из темницы и прочие преступления, но нивелируют вред. Потому и приговорили в этот раз всего лишь на общественные работы под надсмотром самого Аджита Дайджеру.

Дяда Райджиган был слишком занят в последнее время, хоть и навещал ее и в храме, и после в тюрьме, и рассказывал про своего приемника, но Шана не ожидала, что Аджит и впрямь изменился, а не играет роль послушного дурочка, чтобы потом захватить побольше власти. Вот только с первого взгляда Шанкьяхти заметила, что он и впрямь стал совсем другим, хотя внешний вид остался прежним, не считая худобы и темных кругов под глазами.

– Работа не волк? – насмешливо спросила она и, заметив непонимание в его глазах, рассмеялась. – Как жизнь, бывший любовничек?

– Бывший?

– Не переживай, – Шана похлопала его по плечу – этому жесту ее когда-то научили парни из DrugMetal. – Одного тебя Авекша примет куда лучше, чем в придачу с моей сомнительной репутацией. К тому же ты сам разорвал помолвку. Помнишь?

Он кивнул и, отвернувшись, махнул рукой на тропинку, ведущей к внутреннему саду с небольшим искусственным прудом, если, конечно, ничего не поменялось с тех пор, когда она в последний раз была в родном доме.

– С Авекшей я как-нибудь справляюсь, – признался Аджит. – А вот с Брамой никак не выходит, причем у всех, хотя меня он почему-то все еще терпит.

– Мигель, – поправила его Шана.

– Что?

– Он не Брама. Он – Мигель. Начнешь звать по имени и, глядишь, дело лучше пойдет.

– Нет уж. Он теперь твоя забота. Да и с именем у тебя проблем не будет.

– О, так это Мигель теперь моя общественная работа? – Аджит кивнул, Шана расплылась в хищной улыбке. – Как хорошо, однако, вернуться домой! Он у пруда зависает?

– Угу. Молчит постоянно и в воду смотрит, как будто прежнюю жизнь высмотреть пытается… Ты?.. Ты же сможешь, да? Твоя мать, помнится, умела…

– Маму в свое время Заклинательницей зеркал звали, – Шана улыбнулась, вспоминая, как Иллеа-хи показывала ей далекие миры череды вероятностей. Впервые это видение не вызвало в ней горечи утраты, только благодарность. – Но кое-чего и я умею. Попробую для начала свое, а ты добудь мне ее записи. Раз она больше не предательница народа, должны вернуть, тем более великому тебе.

На эпитете Аджит поморщился, но кивнул.

– Верну. Главное, сделай с ним что-нибудь. Пожалуйста.

У него чуть-чуть отрасли волосы, загар изменил цвет на светло-медный, кажущийся совсем бледным на фоне темно-зеленых одежд, в которые его нарядили. И Шана сразу поставила себе мысленно галочку позаботиться в первую очередь о вещах, но так и не вспомнила, есть ли на Авекше нужный краситель. Ладно, наколдует в случае чего. Натянула на лицо самую располагающую из своих мин и, пройдя к Мигелю, присела рядом.

– Ты сам согласился с пророком, – сказала она вместо приветствия.

– Я хотел спасти свой мир, – не поворачивая головы, ответил он.

– Ты его спас. И я сейчас не про Авекшу. Вернее, не только про нее.

– Знаю… Знать бы еще тогда, что будет так тошно из-за необходимости оставаться здесь, хотя неудобств, как иные творцы, не испытываю.

– Есть у меня одно средство от твоего недуга, – заговорщически протянула Шана и улыбнулась, когда Мигель с надеждой во взгляде обернулся к ней. – Могу показать, как они там. Получится что-то вроде ваших соцсетей, только без возможностей лайкать, но можешь мне прокомментировать, я обязательно выслушаю. Хочешь?

– Спрашиваешь! Конечно, хочу!

Она сплела простенький завиток, на который приманила воду. Следующая руна получилась куда сложнее, но сработала как надо, и поверхность пруда засветилось нежным сиянием.

– Смотри сюда, – позвала Шана и указала на появившегося на импровизированном экране Чешира.

Интерлюдия

Отец в шахматы играл плохо, в этот раз и вовсе отказался. Мама в библиотеке щебетала по телефону со своей коллегой Делайлой Фокс, улетевшей куда-то в Европу за очередной «проклятой» картиной. Пришлось предложить партию скучающему дяде Александру Петровичу, прилетевшему погостить и застрявшему в Нью Йорке из-за ковидных ограничений. Играл он, кстати, неплохо – куда лучше Ильи, а значит, после можно и нужно будет расспросить про выбранную тактику, и взять потом на вооружение.

Шахматистом Илья становиться не собирался, но новое хобби должно было помочь с задуманным, как и учеба в Гарварде, которую он сумел оплатить из собственных сбережений ко всеобщему удивлению. Дэн тогда почти обиделся, и только Лана сумела его убедить посмотреть на это с другой стороны. Вертела им как хотела, но усмирить одна она и умела. Но вот застряла в Японии у родителей, и приходилось терпеть раздраженного брата, который и сейчас мерил шагами гостиную, мешая сосредоточиться на игре.

– Чего это с ним? – спросил Александр Петрович, убирая слоном туру Ильи.

– Да из-за Ланки переживает, не обращайте внимания.

– А чего с ней?

– Да все с ней нормально. Сидит у отца в Японии. Я вроде в прошлый раз рассказывал.

– Угу. Кстати, шах и мат в три хода.

Илья уставился на доску, пытаясь разглядеть эти самые ходы. У Дэна зазвонил мобильник, отвлекая от игры.

– Ну, раз не видишь, значит, самое время признать поражение, – Александр Петрович обернулся к Дэну и спросил: – Денис, что случилось?

– Лана сказала, что вылетела частным рейсом…

– Так это же хорошо!

Дэн крепче сжал телефон, но быстро взял себя в руки и выдавил:

– Да. Хорошо, – и пошел к лестнице.

– Могу поспорить, что он собрался ехать в аэропорт, – не отрывая взгляда от доски, хмыкнул Илья. – Но не переживайте, сейчас в комнате, пока переодевается, опомнится и спустится обратно, чтобы время побыстрее убить.

– С ним кто-нибудь говорил про гиперопеку?

– Вы не поверите!.. Хотя можете тоже попробовать – вдруг получится.

Но даже через пятнадцать минут Дэн так и не вернулся, а Илья так и не придумал, как закрыться от предстоящего поражения.

– И зачем тебе шахматы? – заскучав, спросил Александр Петрович.

– Чтобы уметь просчитывать противника на несколько шагов вперед, для начала в такой вот модели.

– По прошлым способностям соскучился?

– Да там сплошное читерство было. Вот без магии бы научиться!

Дядя снисходительно усмехнулся и обернулся к подошедшей к ним Лизе. Она кивнула ему и уставилась на доску, а через минуту подсказала:

– Конем закройся.

– Эй, молодежь! Двое на одного нечестно!

– Да какое тут честно, когда он вторую неделю всего играет?

Александр Петрович уже с уважением посмотрел на Илью и сам переставил коня на нужную клетку.

Обещание Майки отдать архив отца радовало Яна вплоть до того момента, когда грузовик этот самый архив привез к дому Генри Миллера, и рабочие принялись разгружать тяжелые коробки. С такими запасами они теперь с Милой не только ковид здесь просидят – на всю жизнь останутся! Потому что денег у него после продажи дома, конечно, хватит, но даже в питерскую квартиру Милы это добро не уместится. Хотя чего скромничать, денег и без продажи теперь наберется, потому что покойный Дерек Штаут своей попыткой увеличить их с Ланой инфошум заодно неплохо так прорекламировал творчество Яна, ведь последний ролик на канале сестры был как раз про его книгу «След солнца». Еще и с иллюстрациями Милы, которые сам Ян увидел уже здесь в Лондоне, потому что сначала возился с Рубежами и спасением мира, а потом узнал о смерти деда и внезапном завещании, хотя ничего вроде бы не предвещало. Ну, если не считать все эти выходки Генри до этого, потому что их при всем желании было сложно принять за чистую монету.

И вот коробки заполнили гостиную. Машина уехала. А Ян стоял и думал, куда дальше тащить это добро и никак не мог придумать. Спустившаяся из мастерской Мила охнула при их виде и покачала головой.

– В библиотеке столько места нет.

– Угу, – Ян вздохнул.

– В подвале уже документы, оставшиеся от Генри, но часть можно туда убрать.

– Угу…

– Хорошо, что карантин, да? – она улыбнулась и пояснила: – Раз гостей не предвидится, оставляй пока все здесь. А потом постепенно расставишь по полкам и шкафам. Мы ведь остаемся, я правильно поняла?

– Только если ты не против, – поспешно заверил он.

Мила прошла к нему и, поднявшись на цыпочках, поцеловала в небритую щеку, позволяя себя обнять.

– С любимым рай и в шикарном лондонском особняке, – доверительно сообщила она и, не выдержав, рассмеялась.

– Я серьезно, – нахмурился Ян. Ему не хотелось причинять ей неудобств, не после всего, что она пережила.

– И я серьезно. Честно. Здесь все не так, как в поместье или в Питере, и это даже помогает – проще отвлечься. Поэтому копайся в своих секретных документах, сколько душа пожелает.

– Спасибо, – он склонился к ней и, прижавшись лбом ко лбу, поцеловал. – Я это очень ценю. Но если вдруг что…

– Я скажу, – пообещала Мила.

– Хорошо. Просто… Там столько всего открылось, что быстро при всем желании не переварить… Про это книжку бы написать. Серьезную такую, тяжелую, только, боюсь, как ни пиши, все равно фэнтези получится.

– А давай нарисуем? – предложила вдруг она. – Я как раз видела в документах, присланных Чеширом, зарисовки. Графические романы сейчас хорошо идут, и об истории может узнать больше людей, которым потом можно и текст продать в нагрузку.

Ян задумался. Желание написать Magnum opus всегда боролось в нем с желанием стать известным, причем не только для русскоязычного читателя. Мила же предлагала убить всех зайцев одним выстрелом, и ей было сложно отказать не только из-за красивых глаз.

– Надеюсь, – задумчиво пробормотал он, – Нетфликс не сделает потом из меня гея-афроамериканца с одной ногой.

– Ой, – Мила испуганно прикрыла рот ладошкой. – И из меня чур тоже!

Макс оказался не единственным выжившим из чистильщиков, но чувствовал ответственность за семьи погибших, ведь это он отправлял их в рейды на Внешнем Рубеже и потом поставил охраной в поместье Густафа Маркони. За последнее особенно винил себя, хоть и сам чуть не погиб. Ну а кто тогда, если не он? Не мальчишку же, который и предупредить пытался с этим его амулетом, и жизнь потом спас! Еще и с возвращением дочери от Врат помог и, кажется, обрубил по всей Земле магию, за что его хотелось и похвалить, и прибить одновременно. Но бить детей Макс завязал еще в прошлой жизни, в самом ее начале, а новую – уже третью – начинать стоило с чего-то хорошего, и он даже знал с чего именно. Оставалось уговорить Александру, найти бы только подходящие слова.

Время шло, слова не находились, насущные дела, связанные с помощью семьям погибших на Внешнем Рубеже, закончились, ведь ему с этим помогали другие выжившие, в том числе Денис и Николас. Оставалось одно – самое важное и самое сложное, и пришлось идти к Саше прямо так, без слов, с тянущими смыслами «ну» или «это», бьющими по уверенности и самооценке. Старый совсем стал. Евгенич сказал бы, что давно пора, но для него самого это оказалось неприятной неожиданностью.

– Витечка, – отрываясь от новой книги Яна, сказала Александра, – давай без подводки. Ты же знаешь, чистосердечное признание будет учтено как смягчающее обстоятельство. Чего натворил?

– Да еще не успел, – он вздохнул и присел рядом с ней на диван.

– А чего хочешь натворить?

– Помнишь Криса?

Саша мотнула головой и отложила книгу на журнальный столик.

– Ну такой…

– Без разницы какой. Не помню. Но судя по всему, он один из погибших в поместье Маркони?

– Угу…

– И?

– У него мальчишка остался, совсем один. Я своего брата – ну, Максима, отца Леры – попросил, чтобы пока приютил, но там надо бы официально усыновить…

– И?

– И ты не хочешь, случайно, побыть мамой еще для одного пацана-сироты?

Александра вздохнула. На ее лице отчетливо проступило сомнение, собралось сеткой мелких морщин в уголках глаз и отчетливыми линиями на лбу. История с Вратами тяжело ей далась, хоть и не так тяжело, как самому Максу, впрочем, оба были близки к смерти, и еще непонятно, кто ближе. И словно бы прочитав в его глазах эти размышления, она снова вздохнула и спросила:

– Сколько ему?

– Девять. Андреем зовут. Сообразительный, но такой потерянный…

– Слезы из меня давить не надо.

– Да я не… Ну, самую малость.

– И малость не надо. А с мальчиком – ладно, давай попробуем. – Заметив, как он облегченно выдохнул, Саша хитро улыбнулась: – Но детям о новом члене семьи сообщаешь сам, хорошо?

Он поцеловал ей руку и посмотрел в глаза.

– Знаешь, что я в тебе больше всего люблю?

– Сказала бы «сиськи», да возраст не тот, так что нет, не знаю.

– Твое умение опускать меня с небес на землю. Да-да, в курсе, и обязательно обращусь еще, но спасибо. Что бы я без тебя делал?

– А тебе Илья не рассказывал? – удивилась Александра и рассмеялась, когда он насторожился. – Да расслабься, там всего одна история была из вероятностей, где меня не было, а ты разбился на мотоцикле, оставив после себя одного-единственного сына, и вовсе не Яна.

Не врала – пророк и впрямь в день закрытия Врат рассказывал всем желающим про миры, в которых побывал, когда выпал в череду вероятностей. Макс тогда был еще слаб после ранения и почти все время проспал, а Саша, оказывается, послушала.

– Ну чего задумался? – она шутливо толкнула его в плечо, приводя в себя. – Иди звони Максиму Валерьевичу, скажи, приедем за мальчиком. Раз уж решилась, надо сразу брать. Иди, Витечка, иди. А то еще передумаю.

Макс снова поцеловал ее руку, которую продолжал все это время удерживать.

– Люблю тебя.

– Знаю. Я тебя тоже.

Дождавшись этих поистине волшебных слов, он поднялся и пошел искать телефон.

В самом начале Лане нравилось выводить из себя Эндрю Баркера, пытавшегося помешать каждому ее благотворительному проекту, но затем он, вынужденный из-за Дэна ей помогать, постепенно втянулся и стал отличным помощником, а где-то и ведущим. Ну а чего жалеть денег, которые Эндрю с Дэном умели отлично зарабатывать? Жалеть стоило мир, подбрасывающий столько проблем, что затыкать удавалось лишь малые дыры, и все казалось, что корабль идет ко дну. В такие моменты, чтобы не сойти с ума от безысходности, Лана цеплялась за семью, сильно так разросшуюся в последнее время, ведь включала в себя теперь не только брата и родителей, но еще Тернеров, Ниланов, Абэ и даже жутко серьезного Майки Феллоуза, создающего вместе с Дэном очередную популярную нейросетку.

Благодаря близким Лана продержалась все эти пять лет, хотя порой в особенно плохие дни приходили сомнения о том, стоило ли спасать мир. А потом видела лица родных и друзей и понимала – еще как стоило! Потому не опускала руки и пыталась помочь тем, кому ее помощь действительно требовалась, и оттого счастливые дни, такой как сегодня, обязательно случались. А что может быть счастливее дня рождения сына?

В их Нью-Йоркский дом набилось столько народу – у Федоровых в день закрытия Врат и то меньше было. Но так приятно было всех видеть!

Брат с Милой приехали первыми, и Лана, наконец, смогла познакомиться с новорожденной племяшкой Софией. Теперь главное удержать Чешира-Баюна от шуток про садовника, когда Петр Евгеньевич приедет, а то ведь вроде снова вырос и в разных политических проектах участвует, но среди своих ведет себя – мальчишка мальчишкой!

Следом родители, причем сразу и ее, и Дэна, заодно захватившие с собой Тернеров и Ниланов. А там за ними Баркеры и пока еще не Феллоузы, хотя за глаза пару Майки и Чихеру называли именно так.

Сеня с ребятами из группы, сохраненную несмотря на все тяготы, уже бренчали что-то во дворе. Захотелось завернуть к ним и попросить сыграть ее любимую «Все псы попадают в рай», но по дороге Лану перехватили Дэн с Елизаветой Аркадьевной.

– А где именинник-то? – спросила старушка.

– Вот буквально минут пять назад видела, как они с Чеширом подарки открывали, – Лана повернулась в сторону гостиной: – Идемте, проверим.

Витя и Илья и впрямь нашлись там. Илья непривычно взлохмаченный и в смешном колпаке сидел в обрывках оберточной бумаги и бантов, а Витя выбирал в куче подарков тот, что хотел открыть прямо сейчас.

– Видите, – кивнула Лана и скосила взгляд на оставшегося невозмутимым мужа.

– Ох, – умилилась Елизавета Аркадьевна, – два хулигана.

– О! – заметил их Илья. – Виджай, смотри, кто к нам пришел!

Малыш замер, как будто к чему-то прислушивался, потом кивнул и, сложив ладони лодочкой, повернулся, заметил родителей и прабабушку, заулыбался и побежал к ним, не разжимая рук.