Текст книги ""Фантастика 2025-194". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Андрей Первухин

Соавторы: Робин Штенье,Михаил Баковец,Алекс Холоран,Игорь Феникс,Талани Кросс,Анастасия Королева,Дарья Верескова,Денис Тимофеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 195 (всего у книги 347 страниц)

Однако проклятие уже разобралось, чем пронять обнаглевшую вконец жертву, и следующая вероятность представляла из себя мир, почти полностью уничтоженный тенями. Илью выкинуло посреди разрушенного Нью-Йорка перед стаей голодных гончих смерти. Голова болела и отказывалась соображать, потому он стал бы легкой добычей для тварей, что, на радость проклятию, терзали бы его долго из-за особенностей внутреннего огня. Не сожрали – повезло попасться на глаза одной из химер Айзека Нилана, успевшего схватить Илью и с ним вместе телепортироваться в последний бастион творцов – Башню.

Там Илье выдали самый обычный аспирин от головной боли, а потом велели следовать за проводником. Проводник проигнорировал первый вопрос двойника про целителей, другие задавать не стал, справедливо предполагая, что ответ будет такой же. Шел, прислушиваясь к зудящему радостью проклятию, и заранее настраиваясь на ужасное – плохое ему уже показывали в предыдущих мирах. Угадал, потому что в кабинете, куда его привели, он встретился взглядом с сильно постаревшим отцом. Владимир Андреевич где-то успел лишиться обеих ног и правой руки, а инвалидным креслом ему служило обычное офисное. Илья ожидал, что двойник бросится к нему или упадет на колени от увиденного, но тот только опустил взгляд не потому, что испытывал муки совести – чтобы не смотреть.

– Денис? – коротко спросил отец. Двойник, не поднимая глаз, мотнул головой. – Проклятие? – И снова мотание головой. – Зачем? – в голосе отца отчетливо слышалась горечь и боль, но ощущалась двойником как гнев и ненависть со стороны родителя. – Зачем тогда ты уходил за ним? Зачем допустил, чтобы Денис туда ушел? Неужели так сильно ненавидел его за то, что много жизней тому назад его инкарнация тебя прокляла? Решил, что раз умираешь, то пусть и весь мир тоже? Ну вот, миру и впрямь конец. Легче тебе стало? – Двойник в очередной раз мотнул головой, отец заплакал.

Наверное, по задумке Илья тоже должен был заплакать, а не рваться изо всех сил из тела двойника, пока тот все также, не поднимая головы, идет к окну, собираясь сброситься вниз. Нет, его не то чтобы не тронуло происходящее – тронуло, так тронуло, что аж взбесило, и внутренний огонь потянулся к такой желаемой ярости, пробиваясь искрами сквозь проклятие. И оно испугалось быть разбитым изнутри, выкинуло Илью дальше, не дожидаясь, когда двойника расплющит об асфальт.

Удара о каменный пол Илья не почувствовал – и так болело все тело, чтобы заметить еще один небольшой всплеск. Наверное, он бы даже не заметил, как провалился в новый мир, продолжая стонать, катаясь по полу, если бы не склонившийся над ним местный обитатель.

– Э не, ученик Верховного, – прозвучал приятный женский голос, – вот так просто влететь в мою камеру и сбежать я тебе не дам.

Она с силой отдернула его руки от головы, мешающие ей начертить свои руны, но Илья ничего не увидел – мир мерцал, собираясь избавиться от залетного гостя. Впрочем, девушка его опередила, и сначала произошла фиксация объектов, потом и боль начала постепенно утихать.

– Ты не Давыдов, – удивилась девушка, симпатичная, хоть и синекожая.

– Он мой старший брат, – правильно понял ее Илья и осознал, что говорит именно он, а никакой не двойник, да и вообще не было здесь двойников – он вернулся домой. – Наконец-то…

– В смысле?

– Что «в смысле»? – в свою очередь, не понял Илья и, поднявшись, сел.

Комната, куда его выбросило, подозрительно напоминала тюремную камеру, причем древнюю, особенно если учесть самые натуральные кандалы на ногах девушки. Он даже потянулся к ближайшему, потрогать, но стоило пальцам коснуться металла, как послышался щелчок замка.

– Ничего себе! Я над этим заклятием билась больше месяца и все впустую! Давай второй! – она подставила ему другую ногу, Илья послушно коснулся кандалов на ней, и вновь услышал щелчок. – Офигеть… А ты мне нравишься, брат Давыдова! – мигом подобревшая девушка похлопала его по плечу.

– Илья, – и заметив непонимание в ее глазах, уточнил: – Зовут меня Илья, и вообще я Воронцов, а не Давыдов.

– Хорошо, – она кивнула и снова похлопала его по плечу: – А ты мне нравишься, Илья Воронцов! Если еще запрет на открытие разломов так же легко снимешь, я тебя расцелую.

– Лучше на Землю отправь, если разломы заработают.

– Без проблем, – девушка протянула ему руку и представилась: – Я Шанкьяхти-хи, дочь ведьмы Иллиа-хи и Агни-предателя, бывшего некогда Искрой Огня. Если мы отсюда выберемся, можешь звать меня Шаной.

Быстро сбежать у них не получилось. Они долго искали охранные метки, и Илью при этом дважды накрывало знакомым приступом с мерцающим миром. Шане удавалось их остановить, но после второго он слег с лихорадкой и неделю провалялся в постели. Девушке пришлось о нем заботиться: лечить, кормить, обтирать, чуть ли не таскать на себе до туалета и – самое важное – прятать от местной стражи, навещавшую ее раз в день. А когда Илье стало немного лучше, она заявила, что не может отпустить его на все четыре стороны в таком состоянии. И если изначально план состоял в том, чтобы отправить его через разлом на Землю, затем спрятать новый портал в тени первого и сбежать самой, то теперь Шана намеревалась вместе с Ильей отправиться к Мьялиг-хи, местной богине и по совместительству бабушке Шаны. Добрую седовласую женщину с молодым лицом он помнил хорошо, несмотря на то что с их последней встречи прошло много времени, особенно с учетом проведенного в вероятностях, потому охотно согласился с изменением планов.

Еще неделя ушла на восстановление сил, но магия Шанкьяхти действовала на него благоприятно, и кормили опальную принцессу хорошо – почти санаторно-курортные условия, если не считать кандалов на ногах, которые теперь девушка носила для отвода глаз. Они много разговаривали. Она рассказывала векшские предания и легенды, он вспоминал прочитанные книги и комиксы с мангой и иногда пел. И все это время проклятие настороженным зверем вслушивалось, надеясь, что он даст слабину, но магия Шаны держала крепко, жаль, руны приходилось часто обновлять.

Еще через неделю Шанкъяхти притянула все охранные заклинания камеры в одну точку, а Илья ступил на них босыми ногами, после чего плетения лопнули и испарились дымкой пара. Руны, запрещающие использовать телепорты, как и те, что использовались в кандалах, относились к боевой векшской магии, потому проклятие Ильи их раздражало и заставляло атаковать, а благословение – да, имелось у него и такое оказывается – блокировало их действие, отчего те разрушались. С похожими заклятиями творцов так легко не получилось бы, а здесь практически природный враг, особенно если учесть, с чего магия огня начиналась. В любом случае Шана с Ильей добились чего хотели, и после того как запреты исчезли, девушка открыла в центре разлом и кивнула в него.

– Заходи. Я следом.

Он послушался, но на той стороне оказался один – трещина слишком быстро затянулась, подсказывая, что принцессу можно не ждать. Илья не расстроился, он помнил изначальный план и догадывался, что Шана не до конца с ним честна. Но все это не имело значения, потому что в главном его не обманули, и он очутился возле Золотого Лотоса с восседающей на нем Мьялиг, звавшейся Странницей, а после провала с богиней Воды на Земле – Изгнанницей, вот только все равно остающейся богиней. Илья сделал к ней навстречу неуверенный шаг и склонился в неумелом поклоне.

– Не стоит, мальчик, – каким-то чудом она оказалась рядом с ним и, приподняв его голову за подбородок, заглянула в глаза. – Равные должны общаться на равных, к тому же ты теперь больше не дитя.

– Равные? – не понял он, но новых поклонов решил не отвешивать.

– Да, – женщина улыбнулась и махнула рукой в сторону Лотоса: – Идем, успокоим присосавшегося к тебе паразита.

Ее плетения были теплыми и золотистыми, совсем не похожими на те, что он разрушил в камере Шаны, и на плетения самой принцессы тоже. Зато и эффект от них получился куда ощутимей: ушла тяжесть с сердца, пропала привычная пульсирующая боль в висках и уголках глаз, испарился страх, что мир сейчас замерцает, и его вновь утянет в череду вероятностей. Но вместе со всем этим нестерпимо захотелось спать, хотя они с Шаной встали максимум час назад. Мьялиг же, словно того и добивалась, помогла Илье улечься внутри Лотоса и пообещала скоро вернуться.

Его разбудили, когда местное небо потемнело, и появились первые звезды. Рядом парил огромный поднос с едой, от вида которой в животе заурчало.

– Угощайся, – Мьялиг повела рукой, и поднос приблизился к Илье, превратившись в столик на низких ножках.

Отказаться было просто невозможно, но пока он ел, женщина вытащила из широкого рукава амулет, напоминающий инь-ян, только из алой и синей половинок.

– Я нашла его, когда путешествовала по Земле в поисках своего отца и его побратима Брамы. В нем заключена огромная сила, должная держать твоего паразита на привязи и в наморднике. Еще когда ты попал сюда ребенком, я думала отдать его тебе, но шансы, что потеряешь, были слишком велики, потому решила попридержать. Сейчас ты прекрасно понимаешь его цену и станешь беречь, потому он твой, – и она протянула амулет Илье.

Сердце забилось чаще – он узнал эту вещь, ведь череда вероятностей столько раз показывала ему, что могло бы случиться, не оставь его Калки в той дикой погоне, да даже догони Ратан. Спасенный ими Киран, благодаря амулету, успевал вырасти, и его знаний и усердия хватало, чтобы либо растрогать престарелого Калки, либо самому разрушить проклятие.

– Вы уверены? – шепотом спросил он.

– Конечно, мальчик, – она сама надела гайтан ему на шею, поправила камень и улыбнулась, улыбка в этот раз вышла грустной. – Только есть с ним одна проблема: амулет древний, к нему давно никто не обращался, потому и магия его уснула. Нужен тот, кто активирует камень и настроит его под тебя. Знаешь кого-нибудь достойного и сильного?

Первым на ум пришел Денис, но тут же пришли видения о последнем мире из череды вероятностей, и Илья отчаянно затряс головой, отказывая себе произнести имя брата. Мьялиг поняла его по-своему и решительно кивнула.

– Тогда самое время навестить твоего отца.

Пощечина, наложившаяся на воспоминания из всех миров, словно бы вновь припечатала Илью по щеке, из-за чего он отпрянул от тянущейся к нему руки Мьялиг. Но та все равно дотронулась до его лба, опрокидывая в черноту.

Падал долго, и определить размеры бездны не представлялось возможным из-за цвета. Поначалу даже показалось, что он ослеп, но вскоре различил плавающие в темноте экраны и, привыкнув к их свету, начал различать происходящее на них и уровни. Приземлился внезапно, но довольно мягко, как будто полет изначально был контролируемым.

– Ой, вы только посмотрите, кто это к нам пожаловал! – лавовый безглазый монстр появился из ниоткуда и, перетекая по воздуху, принялся кружить вокруг гостя. – Мы-то не ждали, не чаяли. Сказал бы, что рушник вышивал, дабы хлеб-соль, все дела, так нет, не вышивал ведь. А знаешь почему? – его зубастая морда оказалась в опасной близости от лица Ильи, и он попытался отстраниться, но расстояние между ним и монстром все равно не изменилось. – Потому что у меня лапки! – заорало чудовище и вытянуло в сторону Ильи множество когтистых отростков.

От ужаса перехватило дыхание, с лица сошла последняя краска, сердце принялось громко биться, словно пыталось разбудить проклятие, чтобы стравить чудовищ друг с другом. Заметив, что эффект слишком уж удался, монстр с виноватым «Оу» отодвинулся немного назад и убрал почти все «лапки», кроме одной, которой осторожно коснулся щеки Ильи. На мгновение сквозь бурлящую лаву проступил рыжеволосый темнокожий мужчина с темными глазами, чей образ вызвал на уровне подсознания узнавание чего-то родного и очень надежного.

– Какой же ты у меня… человечный, – ласково пробормотал незнакомец и вновь обратился в лавового монстра, прикосновения которого, впрочем, не обжигали.

– Ты кто? – до конца испуг так и не прошел, а лучший способ с ним справиться – получить ответы, чтобы сон разума не добавлял чудовищ к уже имеющимся.

– Как кто? – удивился монстр и, заметив искреннее непонимание на лице Ильи, задумчиво пробормотал: – Допустим, – и пузырьки лавы лопнули с протяжным вздохом. – Допустим, я – демон Максвелла.

– Это был мысленный эксперимент.

– У Джеймса – да. У нас – вполне реальные Врата, а их сколько ни закрывай, вы все равно туда-сюда шлындаете, никаких сил уже нет привратника косплеить!.. Ох… Мальчик, прекращай бояться уже. Я свой до последней молекулы, ты же смотришь не просто как не родной, а вообще, как на монстра.

– Но ты монстр, – резонно возразил Илья, и в ответ снова полопались вздыхающие пузыри. – Ну, – смягчился он, – или притворяешься им.

– Не притворяюсь – форму поддерживать энергозатратно, вот и приходится оставлять лишь суть. Тело-то все – тю-тю. Слышал, может, про Стену Изначального Пламени, что Землю с Авекшей разделяет? – Покачивание головой монстра явно расстроило, и теперь вместо пузырей вздохнула морда. – Сложно-то как с тобой. С Дениской и то веселее было.

– Ты знаешь моего брата? Ну, Дениса, то есть.

– Еще б мне его не знать, – скривился монстр, а потом его озарила какая-то мысль, и наспех отращенные лапки стукнули кулачками по подставленным снизу ладоням. – Точно же! Надо бы заставить Дениску проклятие с тебя снять, пока он не до конца испортился.

– Не надо! – воскликнул Илья, и пришла уже очередь монстра вздрагивать. – Не надо заставлять, – поспешил он объясниться. – Если заставить – ничего не получится, Денис из-за этого расстроится и уйдет в Лабиринт Смерти.

– Ну, допустим, ему так и так туда смотаться надо…

– Так он не вернется!

– Хм, – засомневался монстр. – Откуда дровишки?

– Видел.

– Глазастый ты мой мальчик, видел, значит. Где? Не отвечай, глупость сморозил – где ж ты еще мог увидеть, как не в череде вероятностей. Она ж и появилась, только когда тебя прокляли. Только ты смотреть в нее нормально и можешь, остальных разве что сюда тянуть и заставлять, и то не все видят. Значит, говоришь, нельзя Дениса заставлять?

– Нельзя.

– А с тобой чего тогда делать, радость моя? Опять ведь вылетишь…

Илья после небольших раздумий решился-таки достать из-под футболки гайтан с амулетом, полученным у Мьялиг, и с глупым «Вот» помахал им перед мордой демона.

– Ага, – морда расплылась в довольной улыбке. – Отдала, значит. Это она молодец. Хочешь, чтобы я его активировал?

«Торговаться будет» – догадался Илья, а пузырьки лавы уже взрывались с хитрющим «хи-хи».

– Не станешь? – хмуро уточнил он.

– Я-то? – ангельским голосочком протянул демон. – Конечно, стану! Для своей-то кровиночки. Только…

– Только?

– Надо будет потом глянуть чего-как в череде вероятностей с этим самым походом Дениски в Лабиринт Смерти. А то ведь позарез как надо, ты даж не представляешь.

– Нет, – Илья в одно движение сунул амулет обратно под футболку.

– Ты, пока сюда летел, головушкой где-то приложился, да? – ласково поинтересовался монстр, но не заметив нужной реакции на свои слова вдруг стал серьезным, даже голос изменился, жаль, что не форма: – Илья, ты вообще понимаешь, что речь идет о твоей жизни?

– Понимаю, – кивнул он, а перед глазами стоял образ отца, лишившегося ног и руки. – Но Дениса по твоей прихоти подставлять не стану!

– Да кто тебя!.. – монстр осекся, резко выбросил в сторону Ильи когтистую «лапку» и притянул к себе.

Пахнуло жаром, обозначая, как сильно демон разозлился. Но сдаваться Илья не собирался, как не собирался становиться тем, кто разрушит мир. Он слишком любил этот мир, чтобы сотворить такое. Да и нельзя винить Дениса за совершенное тысячелетия тому назад другим человеком. Денис не такой! Он ни за что бы не проклял Илью. Так что лучше уже пусть тащит обратно в череду вероятностей, чем он предаст брата.

– Как интересно, – пробормотал монстр. – Юношеский максимализм, помноженный на привязанность. Допустим… Допустим… Да не трясись ты так – отпущу я тебя, причем с неоткушенной головушкой отпущу. Надо только кого-нибудь для защиты найти, а то благословение Виджая вещь, конечно, хорошая, но не со всем срабатывает – лучше подстраховать. Химеру бы какую… О! Есть у меня одна неучтенная, тебе прям как то, что доктор прописал. К нему и выкинем. А насчет амулета подумай хорошенько. И не забудь позвать, как решишься, – и расцепил когти.

Нового падения не случилось. Илья обнаружил себя на городской улице, залитой лучами заходящего солнца. Никто из прохожих не обратил внимания на его внезапное появление, и он, чтобы и дальше оставаться незаметным, просто пошел вперед, пытаясь собраться с мыслями. Мир вроде бы мерцать и исчезать не собирался, но зато местами на дороге, на крышах, окнах и стенах домов, на указателях и вывесках, на тротуарной плитке проявлялись силовые линии спящих или отработавших свое рун. Наверное, пересмотрел вероятностей, раз начал видеть подобное – раньше такого никогда не случалось. Но почему бы не воспользоваться этим и не найти какого-нибудь творца, что вернет его домой? Конечно, возвращение сулит мучительный разговор с отцом, только других вариантов все равно нет.

И Илья принялся рассматривать руны, пытаясь найти среди них относительно свежую, которая могла бы привести его к своему создателю. Увлекся, и столкнувшаяся с ним женщина раздраженно произнесла на немецком:

– Осторожнее!

Он что – в Германии? Не факт. В Австрии? И тоже не факт. Где там еще на нем говорят? Вот так вот учить языки без оглядки, где и сколько народу его используют! Только они ему легко давались, потому и учил. Легче только музыка.

Илья отошел в сторону, чтобы не мешать прохожим, и замер. В находящемся рядом отеле на первом этаже пульсировал сине-красный сгусток силы, отчетливо видимый сквозь стеклянную дверь. Химера! Что в его случае могло быть лучше химеры? В современном сообществе творцов все они, кроме Макса, подчинялись деду Айзеку, а значит, обязательно помогут!

Ведомый смутной надеждой он на негнущихся ногах вошел в фойе отеля и зажмурился, не смея верить глазам. Там у стойки портье собрались его друзья из череды вероятностей: Ромка Марков, Алекс Кузнецов, Наташа – чью фамилию она сейчас носит? Ромкину или все еще девичью? – его стая. Как так получилось, что они собрались все вместе? Ромка с Кузнецовыми познакомился благодаря Илье и его новой музыкальной школе – ну, в первых трех вероятностях, в мире зомби так и не пересеклись, потому что Илья слишком рано заболел онкологией. Тут его в их жизнях в принципе не случилось, а они все в сборе и явно знакомы друг с другом не один год – незнакомцев игнорируют не с таким напускным безразличием и стрельбой глазами, когда остальные отворачиваются.

Может, это судьба? Подобные встречи просто так не случаются! Даже мир от волнения пошел рябью – проклятие тоже хотело воспользоваться ситуацией и пробить благословение Мьялиг. Следовало поторопиться, но Илья успел лишь сделать шаг вперед, как к нему поспешил охранник, и пришлось отступить обратно к двери. За нее выходить не стал, только вытянул перед собой руку и заявил по-английски:

– Держите дистанцию!

Дальше ничего дельного на ум не пришло, но хватило, чтобы мужчина не стал выгонять его сразу, а только спросил, как Илья себя чувствует. Чувствовал он себя неважно, но отвлекаться на это не собирался. Ведь вызови охранник скорою или просто выстави за дверь, друзья так и останутся людьми из череды вероятностей, а ему сейчас так нужно было что-нибудь настоящее.

А мир все продолжал рябить и, казалось, вот-вот захрустит на деснах стеклом, которое вот-вот пойдет трещинами и осыплется в пустоту, возвратив Илью обратно к кострам междумирья – проклятому паноптикуму. И ничего лучше, чем треснуть по двери со всей дури, чтобы прийти в себя, он не придумал. Зато полегчало, и можно было снова посмотреть в зал, попытаться поймать взгляд кого-нибудь из друзей… А дальше что? Ну вон, они все повернулись, смотрит кто с любопытством, кто с ехидством, кто с явным неодобрением, как вон тот парень у стойки. Отбросом, должно быть, считает. Или того хуже – обдолбавшимся мажором, сбежавшим из частной школы где-нибудь в Великобритании. И ведь не особо далек от правды – штормит, хоть прям здесь ложись и жди полиции со скорой или вылета к паноптикуму – тут уж как повезет.

«Ну чего ты так на меня смотришь, а?» – подумал Илья, но и сам уже не мог оторвать взгляда, разглядев, наконец, тот самый сгусток силы, на который сюда зашел.

– Химера? – спросил он, не надеясь на ответ.

Но слово оказалось волшебным, и вскоре Илью освободили от злющего охранника и довели до лифта, затем до номера. Обработали руку, дали воды, уложили спать, а он все никак не мог успокоиться и просил, чтобы ему не дали свалиться к кострам междумирья. И химера не отпускал его руку и терпеливо отвечал: «Не дам» или «Никаких костров в мою смену», и благодаря этому Илья сумел-таки расслабиться и уснул.

Утром все волшебным образом наладилось: мир мерцать перестал, проклятие затаилось. Новообретенные друзья попытались для приличия выяснить, кто он и где его родители, чтобы с ними связаться. Но у Ильи в карманах нашлись документы, которые он успел спереть у барыги перед тем, как туда телепортировался Николас Тернер, и согласно им Илья был совершеннолетним, потому что пока его носило по вероятностям и Авекше, здесь прошло целых два года. Конечно, ему не до конца поверили, особенно химера Арсений, однако прогонять не стали и даже организовали билет вместе со всеми на рок-фест.

Он довольно легко влился в их компанию, потому что Наташа, Ромка и Алекс мало отличались от своих двойников в череде вероятностей. С химерой Арсением оказалось куда сложнее – этот был куда умнее и осторожнее остальных, даже пытался гуглить Илью среди пропавших детей, не собираясь так быстро сдаваться. Конечно, через обычные службы родители искать Илью не стали бы, но он на всякий случай, чтобы отвлечь Арсения и порадовать остальных, разыскал не успевшую здесь подсесть на наркотики Леру, подключив ее к продвижению группы за информацию, почерпнутую им в других мирах.

И все равно опасался, что счастливые дни скоро закончатся. Во все глаза следил за химерой, мечтая влезть тому в голову, но сильно ошибся в своих подозрениях. Следить следовало за Алексом, потому что это он влез в неприятности по самые уши, утащив вслед за собой и группу, и Леру, и, конечно же, Илью. И ведь стоило догадаться! Ну кто в других вероятностях обычно вляпывался в неприятности, не считая самого Ильи – его, пожалуй, в этом деле фиг переплюнешь. Правильно, Алекс. Впрочем, Алекса могли убить одного, не трогая остальных, но Арсений начал догадываться о проблемах друга, и Илья, чтобы заслужить благосклонность химеры, принялся тому помогать и допомогался.

Словить пулю, предназначенную химере, – ничего не сделать, потому в тот день Илья окровавленными пальцами достал гайтан с амулетом и произнес заветное:

– Я согласен… Только вытащи нас отсюда…

Он успел заметить, как в центре комнаты, где их схватили при неудачном побеге, из ниоткуда появился Макс Нилан, и отрубился, уже не надеясь очнуться в этом мире, а не в череде вероятностей.

Ничего не болело, и это было настолько подозрительно, что Илья подорвался на кровати и заметался взглядом по палате, пытаясь понять, где он. Дремавший в кресле отец тоже проснулся и, подойдя к кровати, осторожно взял Илью за плечи, развернул к себе.

– Все хорошо, – тихо и настойчиво сказал он, а потом повторил еще несколько раз, пока Илья не прекратил попыток вырваться. – Ты дома, – подтвердил он очевидное. – То есть, конечно, в госпитале Николаса, но, главное, что теперь в безопасности. Макс сказал, что амулет работает, и тебя больше не… Ты не исчезнешь.

Не врал – проклятие совсем не чувствовалось, но расслабляться из-за этого не стоило.

– Где химера?

– Химера? – переспросил отец и обернулся к дверям, как будто там могла обнаружиться выдуманная зверушка вместо представителя самой сильной разновидности творцов.

– Там… Когда меня ранили, со мной были еще люди. Что с ними?

– А, твои друзья. Они все здесь, в полном порядке – Макс притащил, потому что Валерия оказалась его племянницей, и он решил лично заняться тем конфликтом с бандитами. Думаю, им пока что лучше побыть вне России.

Это была действительно хорошая новость, и если амулет правда работает, можно расслабиться. Руки нашарили на груди гайтан, сжали камень, который как будто пульсировал в такт его сердцу. Работает… Его словно ледяной водой окатило: конечно, работает! Ведь Илья заключил сделку с демоном! С демоном, желающим отправить Дэна в Лабиринт Смерти!

– Илюш? – заметив, как он жмурится, позвал отец. – Что-нибудь болит?

«Совесть… Вроде бы это чувство так называется…»

– Пап, я…

– Не стоит, – он смахнул со лба Ильи влажную от проступившего пота прядку, похлопал по плечу, никак не решаясь продолжить говорить, и все-таки выдавил из себя: – Это моя вина. Все, что произошло в тот день – моя вина. Мне не следовало распускать руки… Никогда себя за это не прощу.

«Тебе тогда убить меня следовало, знай ты, что я потом сделаю» – обреченно подумал Илья, но идей, как объясниться, не было. После признания отца свое собственное делать не хотелось – хотелось остаться ребенком, которого любят и ждут дома, как бы паршиво он себя не вел.

– Еще и заперли тебя в четырех стенах, со всех сторон обложив соглядатаями, – продолжал отец, словно и впрямь хотел добить своим расположением. – Ни друзей, ни подружки, ничего так необходимого подросткам. Ты потому к этим ребятам прибился, да?

К счастью, дверь открылась, и можно было не отвечать, ведь пришлось бы затронуть тему вероятностей, включая последнюю. К несчастью, в палату вошла мама и, заметив, что Илья не спит, бросилась к нему. Оттолкнула отца, принялась обнимать, целовать, гладить, причитать, все это время не переставая плакать. Последний раз он видел ее слезы, когда им с отцом сообщили, что Денис умер. И от этого воспоминания стало тошно – не от мамы, от самого себя и необходимости рассказывать, что теперь-то Денис точно умрет. И Илья тоже умрет, потому что прокаженный, потому что проклятие амулетом надолго не удержишь, потому что заслужил в конце-то концов!

– Все, Свет, – вмешался отец. – Хватит. Ему и так плохо, еще ты решила в слезах утопить.

– Прости, Илюшенька, – мама нехотя отстранилась и принялась вытирать продолжающие литься слезы. – Просто… Я думала, что уже никогда тебя не увижу…

Он не ответил. Поднялся с кровати, воспользовавшись тем, что отец с приходом Светланы Анатольевны предпочел отойти к креслу, будто они давно и серьезно поссорились и мириться не собирались. Поспешил скрыться в туалете, не в силах больше смотреть им в глаза. Прошел к раковине, набрал полные пригоршни холодной воды, плеснул в лицо – не полегчало. Еще и отражение в зеркале выглядело так, будто только что выиграло приз в конкурсе тех, кого надо срочно пожалеть.

– Сука! – процедил сквозь зубы Илья и замахнулся, чтобы ударить, но выросшая из зеркала лавовая лапа перехватила за запястье.

– Ты чего эт рабочий инструмент портить удумал? – пожурил его демон, заняв место отражения.

– Явился требовать исполнения моей части сделки, да? Не терпится весь мир угробить?

– Откуда дро?..

– Издеваешься? Может, сразу в череду вероятностей закинешь, где Дэн в Лабиринт Смерти уходит? Совместишь приятное с полезным.

Рука запястье отпустила и дернулась вверх, словно замахнулась для удара, и Илья инстинктивно вжал голову в плечи, но закрыться не успел, когда демоническая ладонь, вновь превратившись в человеческую, взъерошила ему волосы.

– Прости, – с той же интонацией, что и отец недавно, произнес из зеркала бог Огня, скользнул ладонью по щеке Ильи, приподнял пальцами подбородок, чтобы заглянуть в глаза, и повторил: – Прости. Я не подумал, когда предлагал тебе ту сделку. Я ее разрываю.

– Заберешь амулет? – он не хотел, но в голосе отчетливо слышался страх.

– Нет, что ты? Камень будет служить тебе, сколько сможет. И ты всегда безо всяких соглашений можешь рассчитывать на мою защиту, по крайней мере на ту, какую я еще способен тебе дать.

Демон-бог исчез так же внезапно, как и появился. Илье оставалось лишь ошарашенно смотреть в свое перепуганное отражение и думать бесконечное: «А я?»

«А ты живи, – ответил ему кто-то в голове. – Просто живи. Тебе же именно этого никогда не позволяли, так почему не сейчас?»

К родителям он вышел, потому что отец принялся колотить в дверь, спрашивая: «Все в порядке?» Все и впрямь было в порядке, но Илья это осознал, лишь когда к нему в палату впустили Арсения, и тот с ходу ощутимо треснул Илью по голове. Вот так и началась их дружба, уникальная на все известные ему вероятности.

Он попытался. Помирил родителей, подружил их со своей новой компанией. Уговорил отца отпустить его играть в группе, уговорил Сеню в эту саму группу взять. Сдал выпускные экзамены, наврал, что непременно поступит в университет, когда сам заработает на обучение. Родители сделали вид, что поверили. Кажется, Ник рассказал им, что амулет не вечный, и времени как такового у Ильи не так много, как им хотелось бы. Восстановил по памяти песни двойника из мира супер-брата Олега, их оказалось на удивление больше, чем ожидалось. Упросил маму по описанию нарисовать для него портрет Лизы, которую потом пытался найти. Угрохал много сил и денег, но поиски так и не увенчались успехом. Не лез к Денису. Изо всех своих сил игнорировал все, что было связано со старшим братом. И у него получалось.

Через год начались кошмары и случайные видение-предсказания. Еще через один начало давить предчувствие смерти, которое Илья пытался топить как мог, но пришел к выводу, что хоть сколько-нибудь помогают лишь сигареты и секс. Когда спустя еще год у него начались первые приступы, за ним уже накрепко закрепилась слава «настоящего рок-н-рольщика». Никто не догадывался, что амулет доживает последние дни, а с ним и сам Илья, постепенно забывающий все свои обещания и принципы, кроме одного – не лезть к Денису.

Денис сам полез.

Попросил Мигеля организовать встречу, и Илья согласился. Надежду на спасение уничтожили вместе с амулетом, а потом еще и избили, чтобы во второй раз неповадно было. Ну да, конечно, Денис не подозревал, что этот второй раз теперь-то уж точно не мог состояться, но впервые за все время в голову забралась гаденькая мысль: может, демон был прав, и Дэна стоило отправить в Лабиринт Смерти? И чем дольше его лихорадило, тем больше он об этом думал.

К презентации альбома Николасу удалось хоть немного его стабилизировать, и Илья, понимая, что его действия сродни самоубийству, пошел играть свой последний концерт. Играл хреново, лажал, не попадая в ноты, к середине даже спеть не смог, и потому выкинув маску, пошел в гримерку. Уселся на манер одного из своих двойников спиной к холодной стене, закрыл глаза. Долго ждать не пришлось. Проклятие раскрыло свои перепончатые огненные крылья, чтобы унести его сначала к паноптикуму, откуда потом пнуло в ближайшую вероятность, дабы начать игру на умирание.