Текст книги ""Фантастика 2025-194". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Андрей Первухин

Соавторы: Робин Штенье,Михаил Баковец,Алекс Холоран,Игорь Феникс,Талани Кросс,Анастасия Королева,Дарья Верескова,Денис Тимофеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 177 (всего у книги 347 страниц)

Глава 26. Ночь Брамы

Густаф Маркони отчего-то вдруг преисполнился миролюбивым настроением и разрешил Миле позвонить родителям. Она так обрадовалась, что даже забыла привести себя в порядок, а когда обратила внимание на миниатюру своего изображения в интерфейсе видео-звонка, оказалось поздно – и мама, и папа заметили и взъерошенные волосы, и синяки под глазами, и как сильно она похудела за последние дни. Несмотря на то что Миле наконец стало лучше, убедить родителей в этом удалось с трудом. Пришлось приложить немало сил и природного артистизма, чтобы наконец успокоить их волнение. Она не до конца понимала, кого успокаивает больше: отца с матерью или себя. Но в итоге все-таки сумела их убедить, что ничего страшного с ней не случилось, а выглядит так, потому что как обычно рисовала ночь напролет. Последнее вполне было в духе Милы, и родители немного успокоились, попросив ее беречь себя и больше отдыхать.

А вот у Шанкьяхти-хи успокоить непосредственно Милу никак не получалось. Они сидели за столиком на веранде и обе пытались быть сдержанными в эмоциях, что после того, как Мигеля отправили на Внешний Рубеж, выходило с трудом. Шане казалось, что свежий воздух и щебет птиц поспособствуют атмосфере спокойствия и умиротворения, но Мила так не считала. Никакие пташки и шум листвы здесь не помогут, если ответы, которые давала Шанкьяхти, вызывали скорее беспокойство. Как бы та не пыталась подбирать слова, и как бы ни был затуманен рассудок Милы присутствием богини Воды, она все равно зрила в самую суть и начинала считать это не даром, а проклятьем.

Ритуал закрытия Врат и сопутствующий ему ритуал призыва векшами богини Воды обратно в Авекшу, описанный синекожей, заставляли Милу нервно сжимать руки в кулаки, из-за чего ногти впивались в кожу. Это нехитрое действие отрезвляло, позволяя вернуться в реальность и не рисовать в воображении жуткие картины конца всего сущего. Легкая боль помогала сконцентрироваться и не потерять контроль над собой.

Ритуал, который собирались провести векши, освободит Милу от богини Воды, избавит от ее власти. Звучало прекрасно, но здесь, как в любой заманчивой сделке, присутствовал пункт, который обычно прописывался мелким шрифтом. И Миле он совсем не нравился, настолько, что хотелось заткнуть уши и больше не слушать Шанкьяхти-хи.

– Значит, Лана погибнет?

Шана нехотя кивнула.

– Это все потому, что только она может закрыть Врата? Я помню, Густаф говорил, что кроме нее с этой задачей никто не справится. Но могу ли я ему верить? Может быть кто-то другой может заменить ее? – голос начал дрожать и Мила, сильнее сжав кулаки, подалась назад, касаясь лопатками спинки стула.

Нужно выдохнуть и постараться сохранить самообладание.

Шанкьяхти, судя по тону, выражению лица и позе, разговор тоже особой радости не доставлял. Она сидела с видом учительницы на продленке и пыталась выглядеть вежливой и профессиональной, но получалось у нее не очень.

– Мила, – начала она снова, – ты же понимаешь, что этот ритуал не только про тебя, Лану и богиню Воды? Это про весь мир… про два мира. Это про жизнь и смерть. Не только ваши, но и всех остальных. Нельзя смотреть на закрытие Врат с позиции обиженного ребенка. Но даже если ограничиться этим, то ты должна понимать, что даже твоя жизнь все еще под вопросом. В процессе проведения ритуала ты потеряешь все свои магические силы. И в живых останешься только в случае, если тебя успеют исцелить.

– Да, но меня получается можно спасти, а Лану – нет. И это, скажем прямо, так себе расклад. – Мила сцепила руки на груди, понимая, что так еще больше стала похожа на обиженного ребенка, но не стала себя сдерживать.

– Если не закрыть врата – умрут все. Вот это ключевая мысль, которую ты должна зафиксировать. Жизнь Ланы против жизни всех остальных, если так тебе будет понятней.

– Хорошо… – мягко продолжила Мила, зацепившись за внезапно озарившую ее мысль, – а если я заменю Лану? Я же тоже Ключ! Я тоже смогу «запереть дверь». Разве нет?

Шана вымучено улыбнулась, пристально глядя в глаза. Некоторое время помолчала, изучая Милу, затем ответила:

– Да, ты тоже Ключ. И да, теоретически ты тоже можешь «запереть дверь». Но только нужно ли…

– Говори, как это сделать! – перебила Мила. – Я хочу знать все варианты в деталях!

– Существует заклинание – Ночь Брамы. С помощью такой руны ты можешь запечатать себя и богиню Воды непосредственно во Вратах, тем самым закрыв их. Но в этом случае у тебя не будет шанса на перерождение. Ты останешься томиться там навечно. Первый же, предложенный вариант, предполагает, что даже если вы с Ланой погибнете, то просто уйдете в круг. Вы обе переродитесь. А при хорошем раскладе – ты останешься жить, а Лана уйдет на новый виток. Если осуществить Ночь Брамы, Лана останется жива, а для тебя не останется вариантов.

Заметив задумчивость Милы, Шана продолжила:

– Ты не торопись с принятием решения. Время еще есть. Лану пока не нашли, да и удерживающие печати надо восстановить.

– Детали… Я просила детали! – резче, чем хотелось бы, произнесла Мила.

– Я пока не покажу тебе руну, ни к чему спешить. Просто ложись спать и не переживай так обо всем. Особенно – о других. Подумай немного о себе, отдохни. А то бледная, как поганка. Кожа да кости, а под глазами круги, словно тебя панды воспитывали, как сказал бы один мой знакомый…

Когда Шанкьяхти ушла, Мила еще долго сидела в плетеном кресле, не в силах подняться. Оба описанных варианта ей не нравились. И оба, если абстрагироваться от эмоций, казались приемлемыми. Жизнь одной или двух против жизни всех – это небольшая цена. Но в то же время – непомерно высокая!

И если за себя Мила могла все взвесить и принять решение, то за Лану – нет. Как можно согласиться на то, что ее лучшая подруга погибнет? Их многое связывало, их многое роднило.

Мила сама не заметила, как разжались кулаки, пальцы перестали впиваться в кожу, а ее унесло волной воспоминаний…

Прошло несколько недель, как Милу, наконец, решились привезти в гости к девочке, которую она видела, когда произошло то чудо, после которого сама Мила перестала болеть. И почему же мама с папой так долго тянули? Наверняка думали, что она забудет или откажется от этой идеи. Но Мила не так проста. Девочка понравилась ей, поэтому забывать про нее не хотелось. Ни через неделю, ни через две.

Женщина, открывшая им двери, выглядела слегка рассеянной, даже немного испуганной, несмотря на то, что ее явно предупредили о встрече. Отец Милы представился, после чего, женщина спешно распахнула дверь и предложила гостям войти. Отец войти отказался, ссылаясь на занятость. Так что Миле пришлось заходить в квартиру с папиным другом, который частенько приглядывал за ней. Хотя Мила очень сомневалась, что дядя Сережа был другом, скорее помощником. Тем человеком, которому отец мог доверить что-то дорогое. Саму Милу, например.

Квартира, в которую ее привели, была совсем не такой, в какой жила ее семья. Тут все было значительно скромнее, но светло и чисто, а с кухни тянулся будоражащий аппетит запах. Женщина что-то готовила перед их приходом.

– У вас здесь очень… – Мила хотела сказать «роскошно», но быстро сообразила, что прозвучит фальшиво и выпалила: – вкусно пахнет!

– Спасибо, – женщина улыбнулась, но улыбка вышла чуть более натянутой, чем хотелось. Мила поняла это по тому, как нервно женщина поправила волосы.

– Вау! – раздалось со стороны одной из комнат. – Ты только посмотри, Ян! У нас в гостях принцесса!

Светловолосая растрепанная девчонка в джинсовом комбинезоне бросилась к Миле и стала восхищенно ее разглядывать.

– Ян! – опять крикнула девочка. – Иди посмотри! Она настоящая! – Дотронулась до идеально завитых локонов: – И волосы настоящие! – Схватилась за рукав платья: – И платье как у настоящей принцессы! Посмотри, Ян!

– Лана, не докучай!

«Ага. Лана, вот как ее зовут!»

– Пойдемте все в кухню, – продолжила женщина, – я чайник поставила, – и настороженно покосилась на Сергея. Тот кивнул.

Но Лана, казалось, ничего не слышала, она разглядывала Милу, трогала волосы и восхищалась. Милу это смущало, но и забавляло тоже. Ею если и восхищались, то обычно лишь для того, чтобы порадовать отца. Сама Мила никогда не была источником восхищения, она была средством. И хоть была еще ребенком, поняла это довольно быстро.

Когда на пороге комнаты, из которой минутой ранее выскочила Лана, появился мальчик-подросток, улыбка сползла с лица Милы. На контрасте с восторженной Ланой, он выглядел до невозможности печальным и… подходящие слова никак не шли Миле на ум, пока что-то не щелкнуло где-то внутри.

«Недоверчивый или… затравленный».

– Ян, ты только посмотри на нее! Правда, красивая? И па-а-а-ахнет! – Лана уткнулась лицом в кудри Милы.

Мальчик не ответил. Еще немного постоял, посмотрел на гостей и скрылся в комнате.

«Я что-то не так сделала? – расстроилась Мила. – Может, мне все-таки не стоило приезжать?»

Но Лана, схватившая ее за руку и потянувшая на кухню, сразу же развеяла все сомнения.

В тот день у Милы появилась первая и самая лучшая подруга.

Эпилог

Врата открылись на мелководье Великого Потока, и слезы Сарасвати хлынули в Авекшу черными волнами, готовые смести все на своем пути. На пути встал Священный Лотос, своими стеблями и широкими листьями преграждая дорогу взбесившейся стихии. Силы цветка хватило, чтобы стражники подали сигнал в храмы и столицы кланов. Векши ждали этого дня, мечтали о нем и боялись, как все сбудется. Они были готовы пожертвовать собой ради спасения их богини и их мира. Жертва не понадобилась.

Чтобы усмирить тьму, порой достаточно обычного света. Золотое сияние Мьялиг Страницы очищало вернувшиеся воды, и с каждой чистой каплей в Авекшу возвращалась жизнь, и время более не стремилось остановить свой бег, обещая обитателям реки еще многие и многие мгновения впереди. Векши знали, что без самой Сарасвати эффект продержится недолго, а после вновь настанет пора медленного угасания. Но в этот раз они не пошли сквозь Врата, дабы вернуть своих богов. Три предыдущих войны принесли им лишь потери и горе, теперь они решили довериться Мьялиг, когда-то давно благословенную Брамой и Сарасвати.

Векши почитали Мьялиг Страницу за богиню, а ее младшего сына Агни, Искру Огня, за полубога. Райджигана же, как и их отца К’харога, просто уважали и признавали своими правителями. Отец был простым воином, он прожил хорошую долгую жизнь и вернулся в круг. Брат пожертвовал собой ради чужого мира, но Райджиган не держал на него зла – он всегда знал, что так случится, ведь душа Агни никогда не принадлежала Авекше: она помнила прежнее свое имя, она на него отзывалась.

Что до дальнейшей судьбы Искры Огня, до смертей несостоявшихся носителей, то здесь виновны все: и главы кланов, поддавшихся отчаянью из-за потери богини Сарасвати, и Райджиган, не посмевший их остановить, даже когда они пришли и за его сыновьями тоже. Предавшая их всех ведьма Иллеа-хи единственная оказалась права, когда отдала Искру самонадеянному юнцу. Химера вырос в достойного мужа, пусть и не все у него получилось, так и ошибки случаются у всех. Но если с выбором отца для Искры Огня Иллеа-хи не прогадала, у Райджигана по сей день не нашлись ответы на все вопросы к ней. И сейчас, когда оба мира на грани, самое время задать их.

У дверей Зала Мертвых в Храме Ямы его уже ждал Аджит Дайджеру, на чьем правом плече красовался широкий браслет с выгравированным на нем символом наследника клана охотников. При виде Райджигана юноша дернулся закрыть украшение ладонью, но сдержался и слегка склонил голову в знаке приветствия.

«Славный мальчик, – подумал Райджиган. – Хотя в моем возрасте все вздорные юнцы воспринимаются только как славные мальчики. Впрочем, других наследников у меня все равно нет и не будет».

– Рад, что ты принял мое предложение, как и приглашение.

– Был ли у меня выбор? – Аджит посмотрел ему в глаза и тут же отвернулся, заметив в них усмешку.

– Выбор есть даже в безвыходной ситуации, мой мальчик, – ответил Райджиган. – Душа, что ждет нас за этими дверьми лучшее тому доказательство. Я даже рад, что твое обучение в качестве наследника Авекши начнется с ее рассказа, ведь сделанное Иллеа-хи превзошло ожидания всех ученых, жрецов и глав кланов.

Он сделал знак храмовым служкам, но пока те отворяли тяжелые ставни, Аджит успел задать новый вопрос:

– Вы ведь всегда знали, что она не сбежала тогда не просто так, хотя могла сохранить не только жизнь дочери? Поэтому не отпустили ее душу раньше?

Ответом ему была слабая улыбка и едва заметный кивок.

Они ступили в зал, в центре которой в сияющим узоре оберегов и рун стояла женская голова с коротко отстриженными темно-зелеными волосами. Удержать душу может только плоть, потому у приговоренных к вечности оставляли какую-либо часть тела. Если планировались новые допросы в необозримом будущем, то сохраняли голову. Но не все «узники плоти» после казни шли на контакт, вот и Иллеа-хи на протяжении стольких лет предпочитала молчать. Райджиган и сегодня не ожидал, что она заговорит. Однако, стоило ему войти во внешний круг, как жрица открыла глаза и широко улыбнулась, приветствуя гостей.

– Врата открылись, – сказал Райджиган, решив сразу выдать все свои козыри. – Шанкьяхти-хи вместе вот с этим юношей, – кивок в сторону Аджита, – приложили к этому все силы, но кровь Искры Огня пролили сами творцы. Руками Калки.

Глаза Иллеа-хи закрылись, подбородок потянулся к полу, пытаясь изобразить кивок. Получилось не очень: кожа на мертвом лице в мгновение пошла трещинами, и в самых глубоких из них проступили капли гноя. Тюремщики-жрецы поспешили усилить руну на полу, и вскоре Иллеа-хи вновь показалась красивой женщиной, которая никогда не умирала. Райджиган знал, что их усилий для предстоящего разговора недостаточно, потому прошел в малый круг и, призвав в правую руку силу стихии, чиркнул себя по левому запястью.

Закапавшая на пол кровь нарушила некоторые из узоров, а иные руны, наоборот, засияли ярче. Мгновение, и от головы поднялся призрак Иллеа-хи, налился красками, став похожим на живую векшу.

– Я освобожу тебя, если ты расскажешь, почему тогда поступила именно так, – пообещал Райджиган.

– Я покажу, даже если ты меня не отпустишь.

Ее ладонь погладила его по щеке, и от прикосновения в кожу впились маленькие ледяные иглы, заставляя зажмуриться в приступе внезапной боли. Когда же Райджиган открыл глаза, понял, что и сам теперь призрак – сторонний наблюдатель.

Перед ним развернулся мир творцов с их быстрым течением, столь жаркий, что даже без вмешательства их огненного божества разжигал среди своих обитателей нешуточный страсти. Во и сейчас перед Райджиганом спорили двое: мужчина, в котором он узнал Армандо Фернандеса, и женщина, его жена Милагрос. Армандо кричал, активно жестикулируя руками, Милагрос всхлипывала, прижимая к вискам дрожащие пальцы. В ее черных волосах пульсировали изумрудные нити Ловца Иллюзий, и там, где нити вспыхивали особенно ярко, они тут же рвались, заставляя женщину вскрикивать от боли.

– Армандо, пожалуйста! – она схватила его за руку, когда он проходил мимо, но мужчина легко вырвался из ее слабой хватки.

– Ну уж нет! Ты столько лет скрывала от меня этот позор! Да ладно бы просто скрывала! Сама потащила мальчишку к Лин Вею, требуя, чтобы он прошел испытания Дваждырожденного! Ты понимаешь, что произойдет, если мальчик спустится в подземелье?!

– Армандо! Но он ведь твой! Твой…

Пощечина заставила ее замолчать. Мужчина бил не сильно – он пока еще контролировал кипящий в нем гнев.

– Я любил тебя. Действительно, любил, хотя знал – ты бесплодна. Знал, что весь твой целительский дар не поможет с рождением моего наследника. И к черту! Я был готов к последствиям! Род Фернандесов угаснет? Так тому и быть! Зачем? Зачем ты пошла к рогатому дьяволу?! Что пообещала ему за сделку?!

Женщина сглотнула и замотала головой.

– Ничего! Клянусь тебе, он ничего не просил взамен!

– Чушь. Яма всегда берет сполна за свои услуги.

– Но он… он правда ничего не взял у меня! О-ой! – она сжала руками голову и истошно заорала.

Армандо не поспешил ей на помощь. Стоял, скрипел зубами, чтобы не сорваться на новые ругательство, сверлил взглядом мерцающую сеть Ловца Иллюзий.

– Сними его, Милагрос, – приказал он, как только она перестала орать.

Женщина вздрогнула, отшатнулась назад, но мужчина поймал ее за локоть, потом перехватил и второй тоже, встряхнул.

– Сними, – процедил он сквозь зубы. – Иначе я позову сюда нашего слишком талантливого мальчика и заставлю его это сделать.

– Не-ет, – ужаснулась женщина и затрясла головой. – Не-ет. Пожалуйста, Армандо… Умоляю тебя!..

Она знала, что он останется непреклонен. Знала, но не спешила исполнять приказ. И тогда он отпустил ее и обернувшись к дверям кабинета крикнул:

– Мигель! Мигель, спустись к нам!

– Не-е-ет! – завизжала женщина, упала перед ним на колени, попыталась уткнуться в ноги, но была безжалостно отброшена в сторону.

– Просто скажи, почему Яма тебе помог. На что ты обрекла нашего ребенка?! Ты ведь его обрекла, раз с тебя ничего не взяли за сделку.

Милагрос всхлипнула, обхватила себя руками, мелко затряслась в беззвучном плаче. Кажется, до нее только что дошла справедливость обвинений мужа. Яма на протяжении многих столетий заключал сделки с творцами, всегда оборачивающихся против них же. В сказаниях это объяснялось алчностью последних, в реальности синий дьявол бывало навязывал свои весьма полезные услуги. Услуги, за которые непременно придется расплатиться, чаще всего – жизнью.

– Мам? Что случилось?

Они не слышали, как открылась дверь, но Армандо спохватился и вовремя перехватил мальчишку лет двенадцати, не давая ему опуститься к Милагрос. Та в свою очередь отшатнулась от сына, как от прокаженного, и разрыдалась еще сильнее.

– Ма-ам? – в его голосе обида смешалась с искренним беспокойством.

– Не надо, сынок, – Армандо потянул его обратно к двери, – не трогай ее. Сейчас она успокоится, и все будет хорошо.

Но мальчик его не слушал и все смотрел на плачущую мать, в волосах которой сверкали изумрудные нити полуразрушенного плетения. Понимая, что просто так увести сына не получится, Армандо остановился и, проследив за взглядом, сказал:

– Милая, ну хватит уже.

Прозвучало мягко, почти что нежно, но Милагрос вздрогнула, а потом поднялась на колени и принялась с остервенением выдирать из волос нитки Ловца Иллюзий. Чтобы не орать, она закусила губу, а когда прокусила ту до крови, сунула в зубы запястье левой руки. Мужчине ничего не оставалось, как схватить в охапку бросившегося к матери ребенка и не отпускать его, пока все не закончится.

Когда в руках женщины погасла последняя вспышка блокирующего память заклинания, она все еще оставалась в сознании. А вот мальчик, выбившегося из сил, пока пытался вырваться из хватки отца, наоборот, лишился чувств. Армандо подхватил его на руки и осторожно уложил в одно из кресел, обернулся к жене.

– Я… я сейчас наберу кого-нибудь из…

– Не надо, – голос был хриплым от недавних слез, но твердым. – Я вспомнила. Вспомнила, что пообещала Яме. Вернее, условия нашей сделки. Можешь не волноваться – Мигелю ничего не грозит. Его рождение и было платой за нашу сделку.

Армандо нахмурился, обернулся к начавшему приходить в себя сыну, еще больше нахмурился.

– Нет, – он покачал головой и, слово пытаясь убедить самого себя, добавил: – Нет, Яма не стал бы помогать родиться Калки. Не стал бы.

– Это не Калки, – подтвердила Милагрос и, встретившись с мужем взглядом, пояснила шепотом: – Это..

– Мам? – заглушая ее голос, позвал очнувшийся Мигель.

Но и Армандо, и Райджиган, наблюдавший за ними со стороны, услышали, что хотели.

Видение рассеялось. Душа Иллеа-хи убрала свою руку от лица Райджигана, он благодарно кинул ей в ответ. С его окровавленной левой ладони сорвалось заранее заготовленное плетение, разбилось об основную руну, меняя содержимое той на противоположное. Через мгновение зал озарила бирюзовая вспышка, после чего призрак исчез, а мертвую голову охватило синее пламя.

– Вы ее отпустили? – не то удивился, не то возмутился старший из прислуживающих здесь жрецов.

– Отпустил, – все еще хмурый Райджиган даже не обернулся, оставаясь стоять на месте – увиденное шокировало его больше, чем он ожидал.

– Но!..

– Вместо того, чтобы препираться с нашим правителем, лучше прикажите прибраться здесь для начала, – перебил поток чужих возмущений Аджит.

– Храмы не подчиняются светской власти! – отчеканил жрец.

Наверное, стоило вклиниться и разнять этих двоих, однако Райджиган решил предоставить приемнику возможность действовать на свое усмотрение.

– С открытием Врат Авекша находится на военном положении, а значит, все кланы, храмы и исследовательские центры обязаны подчиняться вождю клана охотников и мне, как его будущему приемнику. Потому повторяю еще раз: приберите здесь все, а потом созовите Совет Верховных Жрецов к Великому Потоку.

– Зачем?

– Когда все начнется, нам понадобится провести сразу два ритуала: призыв богини Сарасвати, чтобы вырвать ее из чуждого течения иной реки, и приветствие Браме, чтобы он не заблудился в междомирье по возвращении домой.