Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 100 страниц)

   Анмай скинул одежду и с удовольствием растянулся на упругом воздухе. Хьютай присоединилась к нему. Силовая подушка свернулась вокруг них, словно одеяло. Они ещё с минуту повозились, потом сонно затихли. Обняв подругу и сонно глядя на звёздную бездну в окне, Анмай почувствовал, как одиночество, эта тоскливая затерянность, от которой сжималась кожа на спине, отступила.

   Забавно, от каких пустяков зависят наши чувства, – подумал он. – Ведь мне не терпится выйти в Бесконечность, – и притом, я боюсь этого, боюсь своей мечты. Но стоит обнять столь же испуганную и растерянную любимую, – и всё кажется нам славным и интересным.

   С этой насмешливой мыслью Анмай и уснул.

   ........................................................................................

   Пока они спали, прижавшись друг к другу, одна из звёзд на экране медленно росла, превращаясь в угловатую глыбу. Громадный, больше звездолета, монолит закрыл небо и застыл, покачиваясь в тисках силового поля. Затем вспыхнул ослепительный свет. По стенам каюты прошла беззвучная дрожь. Тысячи кубических миль железа и камня испарялись в огне главной тяги, разлетаясь плазменными облаками. Плазма билась в магнитных ловушках, и, скручиваясь смерчами, исчезала в питательных дюзах корабля. В окне танцевал огонь, по стенам каюты и лицам спящих бродили причудливые тени. Наконец, пламя погасло, и раскаленные останки, угасая, поплыли во мрак...

   ...........................................................................................

   Через несколько минут пара уютно устроились в креслах, безмолвно рассматривая россыпи звездной пыли в окне. Скосив глаза на медленно растущую зелёную линию, – индикатор зарядки накопителей, – Анмай ощутил вдруг неожиданно сильное волнение. Всего через полчаса он увидит родину всего своего народа...

   Хьютай думала о другом.

   – Почему она нас послушалась? – спросила она. – Всезнающая общность с памятью миллиарда лет?

   Анмай пожал плечами.

   – Не знаю. Впрочем, если не хватает информации, нет лучшего решения, чем чисто случайное. И потом, там вряд ли найдется что-то, опасное для нас... – он замолчал, вспомнив о пережитом им всего девять часов назад.

   Тогда он мало что не умер, – такое нелегко забыть. А вновь испытать это по своей воле...

   Он усмехнулся.

   Я ещё никогда не ощущал такой боли, но перенес её. Перенесу и сейчас. Но Хьютай... – Вэру встряхнул головой. Страх за неё был мучительней любой боли.

   Перехватив его взгляд, она слабо улыбнулась.

   – Не бойся. В этот раз мы не будем входить в безвременье.

   Он улыбнулся в ответ, любуясь звездной пылью. Где-то там, за триста миллионов световых лет, затерялась система двух солнц. Вокруг меньшего плыли шесть планет, – родиной его расы была четвертая. Вторая звезда, впятеро массивней солнца Эрайа, была мертвой, черной дырой. Это сочетание солнц было уникальным, – нигде в космосе файа больше не встречали такого...

   Вэру многое знал об Эрайа, – просмотрев записи корабля предков, мертвого уже двенадцать тысячелетий. Но увидеть всё своими глазами...

   Он вспоминал увиденное вместе с Хьютай, пытаясь отвлечься, а зеленая полоса медленно росла, – энергия аннигиляции в ядре Эвергета, в сотни раз более мощного, чем солнце Эрайа, запасалась в накопительных кольцах, готовясь перенести корабль сквозь пустоту.

   – Пусковой механизм Эвергета готов к работе, – сообщила "Укавэйра", когда линия доползла до края и погасла. – Внимание! Пуск через пятнадцать секунд. Хьютай, Анмай, удачи.

   Анмай улыбнулся. Эта фраза была традиционной, неизменной в течение тысячелетий. Но последнее предложение...

   – Удачи, младший брат, – повторила машина, и смолкла.

   Это молчание тоже стало традиционным, – отсчет перед не-переходом был пыткой. Уже сейчас его мышцы невольно вздрагивали от ещё не пришедшей боли. Можно заставить сознание не чувствовать страха, но с рефлексами справиться куда труднее. А ведь это лишь четвертый его переход в не-пространстве! И ещё никогда он не ощущал так сильно напряжения Хьютай, её подавленного страха...

   Анмай встряхнул волосами. Сможет ли он сейчас увидеть то, что видел девять часов назад, но так и не сумел запомнить и понять? И что это было? Что могут зафиксировать чувства за время, недостаточное, чтобы свет успел пересечь поперечник протона?

   В этот миг "Укавэйра" бросилась в бездну света и тьмы.

   Глава 2.

   Первичный мир

   Воображение – презанятная штука. Иногда мне снится, как я возвращаюсь домой, в места, где был очень счастлив в три или четыре года. Они совершенно непохожи на те, где я в те годы был в реальности, но их реальность – куда плотнее и ярче настоящей. Я не могу представить себе большего удовольствия, чем попасть в такой сон – на самом деле.

   Аннит Охэйо. Одинокие размышления.

   Прыжок всё же застал Вэру врасплох, хотя он и ожидал его. Он словно взорвался изнутри, всё тело пронзила невыносимая боль... И Анмай понял, что прыжок окончен, – слишком быстрый, чтобы он успел что-то заметить. Он инстинктивно сжался в комок, ожидая, когда боль утихнет, и рассеется мятущийся перед глазами свет.

   Всё прошло неожиданно быстро, – "Укавэйра" уже приноровилась к здешней физике, и этот не-переход оказался куда более удачным.

   Анмай с трудом выпрямился. Мышцы подчинялись с трудом, перед глазами всё плыло, но по сравнению с пережитым недавно он дешево отделался. Традиционные слова "Укавэйры" показались неожиданно чёткими:

   – Поздравляем с прибытием. Всё прошло успешно, корабль не получил повреждений. Изучение системы Эрайа уже начато.

   Анмай взглянул на экран. Среди дивных россыпей звёзд сияла одна, очень яркая, – солнце Эрайа. Её свет заставил его сердце неожиданно сжаться.

   Пол задрожал, звёзды на экранах поплыли, – корабль вращался вокруг центра масс, чтобы осмотреться с помощью самых больших телескопов, установленных в лобовой части. За эти несколько минут Анмай окончательно пришёл в себя. Хьютай молчала, но улыбнулась ему более уверенно, чем в прошлый раз.

   – Мы в восьмидесяти миллиардах миль от Эрайа, – вновь заговорила "Укавэйра". – Совсем неплохой результат для прыжка в сотню миллионов парсек. При предварительном обзоре системы мы обнаружили... – в окне-экране поплыли изображения.

   ..........................................................................................

   Главный компонент системы был невидим в любой части спектра, – чёрная дыра возникла больше пяти миллиардов лет назад, и давно сожрала всё вещество, способное сделать её заметной. В двух миллиардах миль от неё, как мутно-багровый тревожный маяк, вращался коричневый карлик, нечто среднее между планетой и звездой, – стотысячемильный шар плотного, как свинец, раскаленного газа, в пять тысяч раз массивнее Эрайа. Он не имел ни колец, ни спутников, на него нельзя было сесть или ещё как-то использовать, – его поверхность клубилась сплошным туманным океаном плотной, как лава, плазменной массы. Четыре планеты внутри его орбиты, по массе почти равные Эрайа, были изрытыми метеоритными воронками шарами пережженного железа, застывшими при температуре почти абсолютного нуля, – ядра выгоревших при взрыве Сверхновой газовых гигантов, не примечательные ничем, кроме необыкновенно высокого магнитного поля.

   На них когда-то стояли научные станции, – именно изучение столь близкой чёрной дыры помогло файа создать технологию Йалис. Позднее они построили здесь рудники, снабжавшие их тяжелыми металлами. Сейчас сверхчувствительные приборы "Укавэйры" не заметили здесь никаких следов жизни, – многочисленные заводы и шахты были мертвы, уже двадцать две тысячи лет.

   В семи миллиардах миль от них сияла вторая, живая звезда, окруженная шестью планетами, – солнце Эрайа, относившееся к спектральному классу G0V. Три внутренних планеты, сожженных яростным излучением слишком близкого светила, были маленькими, изрытыми кратерами, без атмосфер и спутников. Здесь тоже были рудники, заброшенные ещё до Катастрофы, – файа успели найти более удобный источник сырья...

   А четвертая... Эрайа, Дивный Мир, зеленый и синий, в венце серебряных звёзд, – давно забытая родина создателей Файау...

   Прекрасная и тёплая планета с двумя большими лунами имела ещё дюжину искусственных лун на стационарной орбите, – зеркальных нейтридных крепостей в сотню миль диаметром. Вэру видел Линзу и Девять Миров Файау, и они его не впечатлили, но сама Эрайа очень понравилась ему. Наклон оси вращения планеты составлял всего пять градусов, поэтому её климат был неизменным, без обычной смены зимы и лета. Светимость её солнца составляла 1,68 стандартной. Эрайа отстояла от него всего на сто десять миллионов миль, и средняя температура на поверхности была больше двадцати градусов тепла. Большую часть её суши покрывали пышные леса. Там были также высокие снежные горы и бескрайние степи у их подножий, были болота, но не было пустынь. Впрочем, страшные грозы, штормы и тайфуны на морях делали Эрайа отнюдь не тихим миром...

   Пятая планета системы, Уртара, на пятую часть массивнее Эрайа, была дальше от солнца всего на сорок миллионов миль. Файа заселили и её, насытив кислородом атмосферу и изменив слишком холодный климат с помощью подвешенных на стационарной орбите гигантских зеркал. Те пережили своих создателей, и на Уртаре, в сиянии вечного дня, по-прежнему текли реки и зеленели леса. Даже могучие приливы огромной, радиусом в тысячу миль, луны, не разрушили зеркальной нейтридной розы, чьи изогнутые лепестки сплетались в единую сеть.

   Последняя, шестая планета, Юэра, всегда была незаселенной, – в шесть раз массивнее Эрайа, она получала в пять раз меньше тепла. Но, благодаря мощной атмосфере, состоявшей, в основном, из углекислого газа, океан, покрывавший её почти полностью, был, большей частью, свободен ото льда. На Юэре была жизнь, но из-за нехватки суши, – здесь встречались лишь редкие цепи гористых островов, – растения не смогли превратить углекислоту в уголь и насытить атмосферу кислородом. Это сохранило жизнь, но не дало ей достичь вершин развития. А мощная гравитация, превосходящая стандартную почти вдвое, не дала файа заселить и этот мир, чьи сутки составляли всего лишь шесть часов. Из пяти спутников планеты лишь один был достаточно крупным. Файа построили на нём научную станцию, – ныне столь же заброшенную, как и всё остальные...

   Окончив предварительный обзор, "Укавэйра" вернулась к Эрайа. Анмай с интересом рассматривал уже хорошо знакомое ему живое, объемное изображение планеты, плавающее посреди комнаты. Медлительные сутки Эрайа составляли тридцать часов. Единственный океан разделял два огромных, по тридцать миллионов квадратных миль, континента, располагавшихся на полюсах. Собственно полярные области были бескрайними степями, вечнозеленые леса покрывали побережья океана. Вдоль них тянулись длинные цепи островов.

   На экваторе, на равных расстояниях друг от друга, было ещё двенадцать искусственных островов, – в них упирались основания Небесных Башен, соединяющих планету с гигантскими спутниками-крепостями на стационарной орбите. Их, в свою очередь, соединяло тонкое кольцо, усыпанное бусинами утолщений. Всё вместе казалось тонкой серебряной паутиной вокруг сине-белого пятнистого шара диаметром в 8011 миль. Орбитальные конструкции отлично сохранились. А города файа за двести двадцать веков, прошедших после Катастрофы, должны были рассыпаться в прах... но они остались целы!

   "Укавэйра" подтвердила его догадку.

   – По нашим данным, Эрайа и Уртара обитаемы. В этом нет никаких сомнений. Сразу после не-перехода мы перехватили радиопередачи оттуда. Эрайа, – уже не наша родина.

   ........................................................................................

   Анмай неподвижно стоял в центре комнаты. Хьютай с интересом смотрела на него. Он в задумчивости поднес руку ко рту, затем, смутившись, опустил её.

   Ситуация была и лучше, и хуже той, что ему представилась в начале. Хуже потому, что на Эрайа жили файа, – они остались после Перехода Файау или, как и они сами, бежали в будущее на одном из её кораблей. Лучше, – потому, что у них не было интеллектронных систем, по крайней мере здесь, в этой системе. А справиться с разрозненными, ослепленными тягой ко злу существами куда легче, чем со сверхразумными машинами...

   Он подумал об этом, когда "Укавэйра" обнаружила на Эрайа вторую разумную расу, – людей, таких же, как в Линзе, и на его родном Уарке. Судя по всему, их привезли сюда файа, – с целью Игры...

   Подумав об этом, Анмай вздрогнул. Он слишком хорошо помнил, как файа развлекались с "низшими" расами, – или разжигали кровавые междуусобные побоища, или сами выступали в роли агрессоров, играя с аборигенами так же, как кот играет с мышью. Так было на Ирии, на Дейте, на Сурнее, то же происходило и здесь.

   – Но как они посмели! – наконец, не выдержал он. – Превратить свой Первичный Мир в... – Анмай смолк. Ему нечасто приходилось испытывать такую ярость. Он зажмурился, продолжив уже ровно. – Ладно. Давайте разбираться методично. Они знают о нашем появлении?

   – Разумеется. У них есть межзвездные корабли, значит, есть и Йалис, и гиперсканеры, пеленгующие его применение. Хотя гамма-импульс от нашего не-перехода дойдет до Эрайа лишь через сто восемнадцать часов, возмущения скалярного поля можно зафиксировать сразу. Удар отдачи был так силен, что ощущался и непосредственно, – по крайней мере, людьми. Файа, – измененные для не-переходов, как вы, – вообще ничего не почувствовали.

   – Они нападут на нас? – спросил Анмай.

   – Пока мы их к этому не принудим – нет. Нападать на неизвестный корабль длиной в двадцать миль и массой в восемь триллионов тонн по меньшей мере неразумно. К тому же, побывав на территории других участников Кунха, мы можем в точности имитировать признаки их физики. Такие вторжения иногда случаются, – правда, нечасто.

   Сейчас наш Йалис-щит и проекционные поля имитируют корабль сверхрасы Тхаа`Нор, – те могут истребить файа в один миг, а установить контакт с Тхаа`Нор невозможно, – нельзя понять тех, чья жизнь строится на иных физических принципах. Такой камуфляж заставит файа трижды подумать, прежде чем проявлять излишнее любопытство. Притом, здесь их мало, и они плохо оснащены, – отдаленная колония любителей кровавых зрелищ.

   – Сколько их? Откуда они пришли? Что они могут нам противопоставить? И что собой представляет их Игра? – спросила Хьютай.

   – Это нелегко узнать... сразу.

   Анмай кивнул. Диаметр зеркал восьми телескопов "Укавэйры", разнесенных по углам её плоского носа, достигал вэйда, – одной десятой мили или ста шестидесяти метров, а вместе они были равны зеркалу диаметром в милю, и улавливали все волны электромагнитного спектра. Но с такого расстояния даже эта взаимосвязанная система могла разглядеть лишь самые крупные здания.

   – Судя по анализу их радиопередач, люди объединены в единое государство – Рутению. Она занимает весь северный континент, Ламайа, и примерно треть южного, Куайа. Файа населяют лишь его оставшуюся часть. В основном, они живут в южных, прибрежных широтах, малопригодных для людей из-за жары, и на архипелагах островов, включая экваториальные, где расположены основания Небесных Башен. Их общины тоже составляют единое государство, Шарну, естественно, ведущую вечную войну с людьми. Она представляет собой излюбленные файа постоянные набеги, атаки и интриги, а не планомерные боевые действия. В ней не применяются, конечно, самые разрушительные средства, – ядерное оружие и Йалис. Люди вообще не владеют ни тем, ни другим. Файа, в пределах планеты, – тоже, поэтому силы сторон и их технологический потенциал практически равны. Но файа бессмертны, – как биологически, поскольку их тела изменены, так и информационно, – их память непрерывно копируется на матрицы, находящиеся вне планеты, и они возвращаются после смерти. Люди же умирают навсегда. Тем не менее, их там примерно в шесть раз больше, чем файа. Но Уртара, пятая планета системы, населена файа довольно плотно.

   – Они знают о Стене Света? – спросила Хьютай.

   – Да. Здесь уже повышен фон реликтового излучения. Файа отлично знают, что это означает. Никто, никакая раса не заселяла планет, которые в обозримом будущем сгорят в Стене Света. Это бессмысленно. Наверное, именно поэтому файа отдали свой Первичный Мир для Игры. Они избрали эту планету так же, как Альянс избрал Уарк, – чтобы и следы, и жертвы преступления бесследно исчезли в огне. А они сами спасутся. Смотрите.

   В воздухе повисло изображение одной из стационарных станций Эрайа, парящих над её экватором на высоте тридцати тысяч миль. На обращенной к планете "нижней" стороне десятилучевой звезды, в её центре, в одной из шахт порта, предназначенных для тяжелых межзвездных кораблей, высилась одинокая пирамида из восьми уступов. Судя по стомильному поперечнику спутника, корабль был не более двух миль в длину, – во всем подобный "Укавэйре", только раз в десять меньше.

   – Это же корабль Первой Культуры файа! – воскликнул Вэру. – "Увайа" была точно такой же!

   – Да. Они используют уцелевшие корабли Эрайа. Их здесь сотни...

   В воздухе повисла Алейра, – внешний, меньший спутник Эрайа, отдаленный от планеты на двести десять тысяч миль. Древние файа переплавили изрытый кратерами тысячемильный каменный шар в гигантскую розу из стали и базальта вшестеро большего диаметра. В сотовых ячейках её золотисто-коричневых лепестков блестели зеркальные пирамиды.

   – Верфи Эрайа, – сказал Анмай. Он смотрел на тысячемильное стальное ядро плоской розы. – И завод по выпуску установок Эвергет для звездолетов. Сколько их там?

   – Порт Алейры был рассчитан на восемь тысяч кораблей. Неизвестно, сколько их было там до Катастрофы, но сейчас их осталось всего 1327. Все они разрушены квантовым вырождением, но обратимо. Мы заметили активность на Верфи, – файа восстанавливают старые корабли. Минимум несколько сот уже ушли. Восстановить сами Верфи им не удалось, – этот труд выше их знаний и сил. Сейчас в системе лишь дюжина исправных звездолетов, – один возле Первичного Мира, два возле Верфи, остальные, – в орбитальном порту Уртары.

   Перед ними возникло изображение планеты, – сине-белый перистый шар в венце колоссальных зеркал, соединенных с ним восемью тонкими нитями Небесных Башен. Сливаясь с зеркальным кольцом, нити утолщались в узлы. А между планетой и её единственным мёртвым, безжизненным спутником, в точке либрации, висел город, – сплетенный из труб ажурный диск поперечником в сотню миль охватывал шары заводов и вращавшиеся цилиндры жилых секций. В ячейках центральной сетчатой конструкции Анмай заметил десяток пирамидальных кораблей.

   – Кроме того, между Эрайа и Уртарой есть постоянное сообщение с помощью легких астроматов. Для нас они опасности не представляют.

   – Оборонительный пояс тоже не восстановлен? – Анмай указал на звёздный венец Эрайа.

   – По крайней мере, одна из станций действует, возможно, и больше. Это установки Сверх-Эвергет, способные изменять физику до рождения частиц, не существующих в природе. Они классом выше и на три порядка мощнее нашей. Резерв массы на них не ограничен, в отличии от нас. Файа частично восстановили и внешний оборонительный пояс Эрайа, – шесть станций из восемнадцати, они образуют сферу диаметром в двадцать миллиардов миль.

   Анмай поёжился. Их все же могли уничтожить, – в любой миг.

   – Зачем предки построили столько защитных баз? – удивилась Хьютай. – Они же не имели врагов и не вели войн!

   – Установки Сверх-Эвергет могут защищать не только от врагов, но и от изменений физики, предпринятых другими сверхрасами.

   – Так они знали о Кунха и о том, что доступ к Йалис закроется? И хотели помешать этому, – хотя бы в пределах своей системы?

   – Возможно. Скорей всего, именно это сопротивление и привело их к Катастрофе.

   – Сколько там файа и людей? – спросила Хьютай.

   – Людей около миллиарда, файа, – восемьсот миллионов, из них три четверти на Уртаре.

   – Так много? Но почему?

   – Судя по всему, Эрайа была вторично открыта и заселена две-три тысячи лет назад, возможно, и больше.

   – И как все они могут эвакуироваться отсюда на дюжине кораблей?

   – Эвакуируются не сами файа, а их матрицы, – они все поместятся и на одном корабле. А люди погибнут.

   Анмай взглянул на браслет-весм на своей левой руке. Это устройство тоже соединяло его сознание с матрицей. В крайней ситуации он мог взорвать себя или настроить весм на автоматический взрыв при первых признаках потери связи. Тогда его сознание всего через шесть месяцев получит новое тело, – возможно, ещё до того, как это обратится в прах. Естественно, файа там, внизу, собирались поступить так же. А люди...

   ........................................................................................

   Стена Света была потоком трехмиллиметровых радиоволн, – даже сверхжесткое гамма-излучение стареет, пройдя пятнадцать миллиардов световых лет. Но его энергия не уменьшалась, только падала частота и растягивался волновой фронт, – несколько часов пройдет прежде, чем поток достигнет полной мощности. Анмай слишком хорошо мог представить, как это будет, – удивление, растерянность, ужас, отчаяние, боль...

   Вслед за Стеной Света придет поток ультрарелятивистских частиц, – остатки ускоренного излучением вещества, – и гравитационная волна рождавшегося Листа, замедляющая, помимо прочего, время.

   Но всё это уже не будет иметь никакого значения.

   ........................................................................................

   – Что же мы будем делать? – растерянно спросил он.

   – Прежде всего, мы пополним запас массы, – ответила "Укавэйра". – Мы прыгнем к солнцу Эрайа и займем позицию в его фотосфере. Если у нас будет постоянный источник массы, наш Эвергет сможет развить мощность, в сотни раз большую мощности излучения солнца, в течение неограниченного времени.

   – Но все преимущества в битве будут на их стороне, – сказала Хьютай.

   – Их интеллектроника гораздо слабее нашей, а установки Эвергет служат также для сверхсветовой связи. Мы сможем внедриться в их сети и перехватить управление, – как мы проделали это с Линзой. Попутно мы сможем выяснить, откуда они пришли. Так как они не умеют строить звездолеты, но могут нарушать запрет участников Кунха на Йалис, они наверняка, как и мы, беглецы из прошлого, причем, более раннего, чем наше, – лет на четыреста, когда эта технология стала общедоступна. Координаты Эрайа они могли найти на оставленных Файау планетах. Иное маловероятно. Но Файау ушла пять тысяч лет назад, а этой цивилизации явно не меньше трех тысячелетий. Они наверняка населили оставленные Файау не-планеты, и известные ей не-планеты прежних сверхрас. Мы знаем о них очень мало, но их поведение на Эрайа иррационально, мотивы непредсказуемы. Поэтому нам нужно быть предельно осторожными. Вся их раса уже знает о нашем появлении. Что они решат? Мы не обнаружили здесь подобных нам интеллектронных кораблей, но это ещё ничего не значит. Когда мы ушли, их было шестнадцать тысяч...

   Чтобы проникнуть в их компьютерные сети, нам нужно время, – пока нельзя сказать точно, какое, но полет к солнцу в обычном пространстве займет минимум сорок дней. Причем, потратив на это массу, мы уже не сможем войти в не-пространство, если это потребуется. Поэтому мы войдем в него сейчас, выйдем непосредственно возле солнца, и нырнем в его конвективную зону. Файа заметят наш прыжок, но не смогут нас найти, а значит, и уничтожить, – просто не будут знать, где сконцентрировать Йалис без риска взорвать своё солнце. Впрочем, разрушительный импульс от нашего не-перехода их машины погасят даже на столь близком расстоянии. Вреда он никому не принесет. Потом, с помощью мгновенной связи, мы проникнем в их компьютеры, и тогда поймем, что делать дальше...

   Это был рискованный, но реальный план, – магнитное поле "Укавэйры", очень мощное, – триллионы гаусс, – могло защитить её от давления плазмы: старый принцип магнитной ловушки, только вывернутой наизнанку. Сверхпроводящая броня из нейтрида отразит всю лучистую энергию. Внутреннее тепло корабля можно отвести и против градиента температуры, – была бы энергия. И температура в конвективной зоне немногим больше, чем в фотосфере, – десять, двенадцать тысяч градусов.

   Только он и Хьютай не могли остаться в "Укавэйре". Гравитация в конвективной зоне была в двадцать пять раз сильнее стандартной, – а она, как известно, не экранируется. Если нырнуть в ядро солнца, она станет равной нулю, но при температуре в пятнадцать миллионов градусов очень сложно обеспечить охлаждение. Кроме того, если им придется уйти из ядра в не-пространство, первичный взрыв не-перехода вызовет термоядерную детонацию всей массы солнца... хотя корабль при этом и не пострадает.

   – Нам придется временно разделиться, – сказала "Укавэйра". – Вы перейдете на свой звездолет-разведчик, "Товию", – с расстояния в восемьдесят миллиардов миль она совершенно незаметна. Мы не знаем, сколько вам придется ждать, но...

   – Я не хочу ждать, – сказал Анмай. – Я хочу попасть на Эрайа, и всё узнать сам. Это возможно, "Укавэйра"?

   – Да. Мы будем поддерживать непрерывную связь через Эвергет "Товии". Но его мощность относительно ничтожна, и, если вас обнаружат, мы просто не успеем помочь вам, – разве что снабдить его массой для мгновенного входа в не-пространство. – Эвергет мог наносить мгновенные удары через не-пространство, выбрасывая протоны и иные частицы в любую заданную точку, или мог отклонить такой удар. Или, сделав его более точным, направить протоны прямо в своё ядро. Но риск был очень велик. "Укавэйра" могла просто убить их.

   К счастью, риск обнаружения был не очень велик. Хотя пучок гамма-лучей, характерный для фотонной тяги, очень легко засечь, "Товия" имела нейтринный двигатель, – в сверхплотной и сверхгорячей плазме Йалис-ядра, где даже протоны распадаются в кварк-глюонную смесь, большая часть её энергии излучалась в виде нейтрино. В магнитном поле мощностью в десять триллионов гаусс это излучение становилось направленным, – возникало нечто вроде нейтринного лазера. Этот эффект был открыт ещё в начале космической эры, при изучении аномального ускорения нейтронных звёзд. Так как нейтрино почти не взаимодействуют с веществом, такой двигатель практически невозможно засечь, – даже в атмосфере планет.

   Спрятать саму "Товию", – громадину поперечником в два вэйда и массой в двадцать миллионов тонн, – было несколько труднее. Но мимикрические изображения на обшивке сделают корабль прозрачным в оптическом диапазоне, а излучение радаров файа и его собственное тепловое излучение поглотят поля отрицательной энергии, – усвоенная "Товией" древняя технология Мэйат. Оставалось лишь надеяться, что её компьютеры сохранят баланс, и корабль не превратится в зияющую абсолютным холодом дыру в пустоте. На помощь "Укавэйры" рассчитывать не приходилось, – по крайней мере, в ближайшее время.

   ........................................................................................

   – Почему нам никогда не сидится спокойно? – спросила Хьютай. – Когда-нибудь любопытство убьет нас!

   Анмай рассеянно кивнул, глядя на уплывающую пирамиду "Укавэйры". Та казалась призраком, сотканным из чистого света. Упругая тяжесть прижала их к полу, – двигатели "Товии" работали на полную мощность. "Укавэйра" становилась всё меньше, – игрушкой, плывущей звездой, точкой, – и исчезла, затерявшись среди других звёзд. В рубке "Товии", – просторном многоугольном зале, залитом бледным светом экранов, – повисла тревожная тишина. Её нарушил чистый голос "Укавэйры":

   – Через пятнадцать секунд я вхожу в не-пространство. На расстоянии миллиона миль это не повредит вам. Удачи!

   Вновь стало тихо. Хьютай подумала, что безличный голос "Укавэйры" становится всё более похожим на её собственный. Анмай же всматривался в бездну наклонных квадратных экранов, пытаясь угадать, какая из бесчисленных звёзд сейчас взорвется мучительным светом. Хотя ему оставались уже считанные секунды, он всё же нашел её. В это мгновение она вспыхнула.

   ........................................................................................

   Опомнившись, Анмай ощутил, что весь взмок от боли. Самым обидным было то, что они при этом не сдвинулись и на миллиметр. "Товия" легко отразила удар гамма-лучей, способный обратить в пар старинный броненосец, но это служило слабым утешением.

   – Вот мы и остались одни, – сказала Хьютай, отбрасывая назад свои влажные волосы.

   – Одни? – Анмай усмехнулся. – В управляющей сути "Товии" сейчас живет десять или одиннадцать лучших разумов "Укавэйры", переселившихся в её интеллектронную сеть. Так что мы по-прежнему внутри живого существа, и притом того же!

   Она улыбнулась. Анмай невольно взмахнул руками и едва не упал, когда пол вдруг ушел у него из-под ног, – заработали маневровые двигатели. "Товия" плавно развернулась, направляясь к ярчайшей звезде неба, – солнцу их родины.

   ...........................................................................................

   Уже привычные дни космического полета не казались им скучными. Они часами любовались звёздным небом или же говорили с "Товией", которая регулярно снабжала их свежими новостями. Библиотеки корабля представляли собой неисчерпаемое поле для познания, – как и его виртуальные миры. За ними можно было наблюдать, или же самим строить их, чем увлеченно занималась Хьютай, – без особого, правда, успеха, так как ей хотелось, чтобы всё, без исключения, выглядело красиво.

   Когда им надоедало думать, они до изнеможения бегали, плавали, лазили в тренировочных залах корабля, неотличимых от островков дикой природы, или сходились в рукопашных, яростных на вид схватках. Исход их каждый раз был неясен, – почему-то их поединки всегда незаметно переходили в нечто иное, и боевая ярость сменялась яростью чувственной с поразительной легкостью. И та, и другая оставляла на их телах равное количество ссадин, а то и синяков, но это ничуть им не мешало. Усталые, они мирно засыпали и видели причудливые, запутано-многоцветные сны.

   ........................................................................................

   Солнце Эрайа сначала, казалось, не менялось. Лишь в пятистах миллионах миль оно превратилось в крохотный ярчайший диск, окруженный жемчужной короной. Рядом с ним, теряясь в сиянии, виднелись планеты, – белые и голубые искры, неотличимые от бесчисленных звёзд. Теперь солнце сперва медленно, затем всё быстрее росло, пока не стало гигантским шаром в широко раскинувшейся светящейся мантии. "Товия" облетела его по гигантской пологой дуге, пронесшись над самыми лучами короны. Эрайа становилась всё ярче в черноте космоса, а за ней разгорались желтоватые звездочки двух её лун.