Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 100 страниц)

   Он обернулся, чтобы сказать подруге... её не было. Ещё не успев испугаться, Анмай схватился за браслет. К его счастью, Хьютай отозвалась сразу.

   – Куда ты умчался? Я не смогу унести людей одна!

   Проклиная себя последними словами, Анмай выскочил наружу, – и тут же едва вновь не бросился назад.

   Из мглы в обезумевшем небе медленно выплыл массивный, перетекающий сгусток тьмы. Между его шевелящихся щупалец вспыхнула ядовитая, желто-синяя звезда, – и целый веер лучей упал вниз, туда, где панически бежали участники парада. Там вспыхнул ослепительный свет, – казалось, рой яростных солнц танцует на земле, оставляя за собой огненно-дымные пышные хвосты. Лишь секунд через пять сюда с величавой медлительностью докатился гром.

   Сердце Вэру мучительно сжалось. Игра Эрайа окончилась навечно, там, внизу, сейчас гибли его соплеменники, не знающие добра и зла, не понимающие, что творят, юноши, девушки, дети... жестокие, безумно жестокие, но всё же дети, – гибли потому, что мир оказался ещё более жесток. Мроо не трогали ни зданий, ни деревьев, – только файа, бегущих, прячущихся, пытавшихся сопротивляться... Веера пылающих мечей наносили неотвратимые, меткие удары, столбы огня обозначали попадания, – вспыхивающие факелами боевые шагатели, падающие аэротанки, и самих файа, в один миг превращавшихся в дым, в вспышки света, в ничто. Тени клубились вокруг, путая, пугая, хватая, – рой форм, один вид которых мог убивать.

   Мроо не давали файа ни малейшего шанса, – они их просто разили, быстро, без мучений, наверняка. Глядя на эту чудовищную жатву, Анмай вспомнил сати в Олаире, потные спины, страстные стоны под крики четвертованных... это – возмездие, пусть и совершенное ещё худшим злом.

   Яростно мотнув головой, Анмай опомнился и стремительно рванулся вверх. Но, когда он взлетел почти к окну, раздался странный шелест. Сгусток сине-желтого пламени мгновенно проскочил мимо него, нацелившись в корабль. Вэру обернулся. Когда пламя пронзило силовое поле, сверкнула ослепительная вспышка, мгновением позже – вторая, когда оно ударило в открытый люк корабля. Оттуда полыхнул огонь, брызнули искры, обломки, потом всё исчезло в густом облаке дыма, подсвеченном быстрыми сизыми сполохами. Почти тут же до него донёсся резкий удар и треск. Анмай, мгновенно ошалев, помчался обратно. Хьютай за его спиной что-то гневно закричала, но он и не подумал обернуться...

   Ворвавшись внутрь, он тут же споткнулся о раскаленные обломки, чуть не упал и закашлялся, ослепленный едким дымом. Вокруг что-то потрескивало, разгораясь, с потолка на его плечи лилась теплая слизь. Когда он протирал глаза, снаружи засверкали яростные вспышки, словно началась гроза, такие яркие, что он крепко зажмурился и прижал руки к лицу, – ослепительный свет пробивал даже закрытые веки. Через несколько секунд донёсся сокрушительный грохот, заставив всё его тело завибрировать и пронзив уши острой болью. Корабль опрокинулся и покатился, словно погремушка, через люк ворвался страшный порыв горячего ветра. Вэру потащило по кругу и швырнуло на пульт, он страшно ударился бедром и грудью, по спине замолотили поднятые вихрем обломки. Грохот раскалывал голову, он закричал, но не услышал крика...

   Столь же внезапно всё стихло. Анмай острожно выпрямился, растирая ногу. Ладонь моментально стала мокрой и липкой, но он боялся на неё смотреть. Он видел лишь квадрат люка, в котором клубилась пыль. Несколько секунд он, прищурившись, смотрел на неё, затем, спотыкаясь, зажимая бедро, заковылял наружу...

   Его встретил яростный горячий ураган, несущий, вместе с пылью, мелкие камешки. Анмай зажмурился. Когда ветер чуть стих, он протер глаза.

   Среди сонма чудовищных фантазмов парила сама "Товия", – блестящая, восьмигранная, угрожающе реальная, – зеркально-черный монолит двух вэйдов в поперечнике, двадцать миллионов тонн несокрушимого металла и огня. Острогранная пирамида центрального массива, острые ребра вогнутых бортов, плоские башни лазерных орудий, чудовищный глаз над главными воротами, обрамленный изогнутыми выступами, – по ним вились змеи-ресницы, безглазые, раскрывшие жуткие пасти... В ступенчатой дюзе посреди плоского днища сияла мертвенная звёздная голубизна.

   Дыхание Вэру перехватило от нахлынувших чувств и несколько бесконечных мгновений он не мог двинуться. Потом, опомнившись, он пулей взлетел вверх. Хьютай ожидала его в разгромленной взрывами комнате, – лишь её силовой пояс спас всех троих. Она крепко обнимала Светлану, Андрей стоял рядом, держась за руку девушки.

   На сантименты времени не оставалось, – Вэру грубо оторвал парня от Светланы, и, крепко обхватив его сзади, вылетел в окно. Он мчался стремительно, его поле вибрировало, рассекая и отбрасывая воздух, – он очень спешил, изо всех сил стараясь не отставать от Хьютай. Краем глаза он заметил, что тени и призраки со всех сторон устремляются к ним. Его дыхание перехватил страх, но он продолжал мчаться к кораблю, – прямо к его чудовищному глазу.

   Мроо были совсем рядом, они уже отрезали им путь, – но "Товия" нанесла свой удар раньше. Одна из орудийных башен повернулась, её жерло засияло алмазным огнем, – и поток лазерных лучей буквально смел тварей. Вокруг вспыхнул ослепительный свет, Вэру ударило и обожгло, его оглушило почти беспрерывной серией взрывов, – но он не выпустил мальчишку, и продолжал мчаться вперед.

   Под прикрытием огня с "Товии" пара проскочила в приоткрывшиеся ворота ангара, в один миг пересекла его сумрачную ширь, вихрем пронеслась по коридорам и шахтам, – и спрыгнула на пол главной рубки.

   В огромном полутемном зале царило молчание. В глубине громадных экранов вся древняя, ожившая картина инопланетного вторжения казалась совершенно нереальной. "Товия" на вид медленно, – хотя её скорость равнялась тысяче миль в час, – плыла над огромным городом. За ней тянулись синеватые полотнища ударных волн, разбивая в пыль окна, опрокидывая машины и деревья. Восемь универсальных орудий гиганта бросали во все стороны конусы, веера танцующих лучей, в один миг поражая сотни, тысячи тварей, хотя "Товия" пустила в ход лишь малую долю своих разрушительных способностей. Вдруг весь город внизу покрыл ковер ярких, мгновенно погасших синеватых вспышек. Блеск лучей Мроо тоже угас, и всё исчезло в поднявшемся повсюду дыму.

   – Мы видели Эвакуацию Эрайа, – сообщила "Укавэйра". – Одновременные взрывы двухсот миллионов весмов и ста двадцати тысяч ретрансляторов вызовут радиоактивное заражение, равноценное ядерному взрыву в триста мегатонн. Вызванные ими разрушения велики, но не носят всеобщего характера.

   Анмай кивнул. Казалось, что Эвакуацию вызвало именно появление "Товии", – обезумевшие от страха файа внизу видели, как в кишащей мгле плывет черный колосс, сражаясь с сонмом чудовищных кошмаров. По крайней мере, тут они одержали победу, – было бы совсем неплохо, если бы после неё они ещё и остались в живых. Всё это время битва Йалис продолжалась, – но ни одна из сторон не могла одержать верх. Правду говоря, два Сверх-Эвергета над Эрайа могли только отражать атаки, – да и то, с превеликим трудом. Впрочем...

   – Мроо уже возле Эрайа, – сообщила "Укавэйра". – Выбора нет: мы применим против них Сверх-Эвергет Алейры, хотя это может разрушить её.

   В миг выстрела Анмай ощутил лишь содрогание пола, да резкий холод вдоль позвоночника, – призрачную тень выпущенной на волю разрушительной энергии. Но этим выстрелом Алейра разрядила свои накопительные кольца и должно было пройти ещё, минимум, несколько минут, чтобы восполнить потери, – а на её фоне дрожала яростная звездочка. Она тоже выросла, превратившись в раскаленный добела матоид, – получив сокрушительный удар от Алейры, он заряжал накопители, пытаясь уйти в не-пространство. И не ушел. Анмай увидел, как вакуум внутри твари взорвался струями релятивистских частиц, – враг не ждал нового удара, и не смог его отразить. Очертания огненной амебы сразу смялись, оплыли, стянулись в ослепительный шар. Он стал медленно сжиматься, – и вдруг лопнул, словно мыльный пузырь, взорвавшись адским солнцем невиданной ярости. Из него во все стороны, словно кометы, брызнули искры горящей материи Мроо, – утратив стабильность в чужой физике, она распадалась, превращаясь в обычный водород. Этот, завершающий удар нанесла сама "Укавэйра".

   Через секунду Анмай увидел её. Солнце на одном из экранов выросло, заполняя полнеба. В его огненном море возник призрачный вихрь, – плазма взметнулась колонной высотой в тысячу миль, бешено вращаясь, разрываясь и тая клочьями. От вершины ослепительного столба оторвалась звезда, сиявшая ярче солнечного пламени. Она тоже выросла, превратилась в пирамиду корабля, набиравшего скорость по миле в секунду. За ним из вихрящегося пламени поднялись три десятимильных, нестерпимо блестевших диска с выпуклыми сердцевинами, прорезанными сквозными шахтами. Анмай узнал массопередатчики, – даже сидя в солнце, "Укавэйра" не тратила время даром.

   Диски поднялись на высоту шести тысяч миль над фотосферой, – и вдруг, ярко засияв, исчезли. Солнечное море отозвалось чудовищной огневой вспышкой, и Анмай невольно прикрыл глаза. Ещё до этого, ощутив волну знакомой боли, он понял, что они вошли в не-пространство. Он видел, как мигнул огонь в жерле Защитника, и очертания солнца на секунду размазались, – до Эрайа дошла лишь тень разрушительной волны не-перехода.

   Анмай уже знал, куда они прыгнули, и не удивился, когда диски одновременно вышли над самой поверхностью Нуиты, – коричневого карлика, пятой, внешней планеты Эрайа А, превратив её в море огня. Но там, в радиусе семи миллиардов миль, не было никаких сложных структур, которые могла бы разрушить отдача не-перехода...

   – Мы будем у Эрайа через четыре часа, – сообщила "Укавэйра". – Но Мроо, используя запасенную для не-перехода энергию, успели нанести ответный удар по Алейре. Мы ничего не смогли сделать.

   Анмай вновь увидел золотисто-коричневую, с серебряными прожилками и ядром розу, – каменный цветок поперечником в шесть тысяч миль. На одном из его лепестков тлел угасающий рубин взрыва. Вдруг на других, ещё целых, беззвучно вспыхнул десяток злых солнц не-пространственных взрывов, они начали разламываться и оседать, – медленно, незаметно для глаз. Потом по ним разбежалась паутина синего пламени, – бета-распад охватил нейтридные несущие балки. Тысячемильное зеркальное ядро розы засияло чистым голубоватым светом, по яркости равным солнечному, его окружил рой маленьких, косматых, золотисто-рыжих солнц, – это было поразительно, невероятно красиво.

   Алейра парила в экранах "Товии", заслоняя полнеба, – и по ней расходилось широкое кольцо солнц взрывавшихся звездолетов. Затем ядро выбросило протуберанцы бледного пламени, огненная паутина погасла, и колоссальная роза рассыпалась, превратилась в тучу каменного крошева, медленно оседающего в золотисто-белый костер.

   У Вэру сжало сердце. Алейра была величайшим достижением Первой Культуры анмайа, их мечтой, открывшей им путь к звёздам. На её Верфи была построена "Увайа", – корабль, спасший весь их народ. Алейра тысячи лет была средоточием жизни его расы, её мозгом и сердцем. И вот теперь... История её мечты закончилась, и ей предстояло исчезнуть, – нанеся смертельный удар злу.

   Глядя, как каменная роза превращается в тучу пыли с ядром пламени, Анмай ощутил жжение в глазах, – жалеть мертвое сооружение было глупо, но оно значило для его народа слишком много. Краем глаза он заметил, что рутенцы тоже смотрят на эту прекрасную розу, с величавой медлительностью складывающую свои лепестки.

   – Это было необходимо, – сказала Хьютай, поняв его смятение. – Иначе мы увидели бы сотни и тысячи таких костров. Нельзя было позволить Мроо уйти.

   – Я знаю. У нас не было выбора. Не надо меня утешать.

   ........................................................................................

   Поняв, наконец, что битва закончилась, Анмай провел ладонями по лицу и глубоко вздохнул, успокаиваясь. В тот же миг, когда Алейра ударила по Мроо, погасли тени, в один миг смолк грохот, и вновь засияла небесная голубизна. Всё стихло, лишь внизу клубился дым множества разгоравшихся пожарищ, да свет казался слишком ярким. Сейчас уже и без увеличения был виден огромный протуберанец на краю притемненного фильтрами диска солнца, – страшное изогнутое огненное дерево. Впрочем, температура на поверхности Эрайа поднимется всего на несколько градусов, – да и то, лишь на два-три часа. Это не окажет никакого влияния на климат.

   – И что дальше? – спросила Хьютай.

   – Возле космопорта были загоны для рабов, – вдруг сказала Светлана. – Мы должны посмотреть, что с ними.

   Андрей горячо поддержал подругу, и Анмай изменил курс корабля. Через считанные минуты "Товия" парила уже над космопортом столицы. Во время атаки Мроо он был начисто уничтожен, – их лучи развалили полсотни астроматов, сожгли аэробусы и служебные машины. Но вот загоны для рабов почти не пострадали, – не обладая наносетью, люди не привлекли внимания врага. Большую часть их охраны истребили Мроо, остальные сгорели в миг Эвакуации. Несколькими точными выстрелами "Товия" разрушила стены, открывая рабам путь к свободе.

   – Теперь будет интересно, – усмехнулась Хьютай. – Судя по данным наших пеленгаторов, в Тайлане осталось одиннадцать тысяч файа, избежавших Эвакуации.

   – Вы их уничтожите? – спросил Андрей.

   – Нет, – ответила "Товия". – Было бы глупо продолжать дело Мроо, к тому же, они уже не опасны. В любом случае, это теперь внутреннее дело Эрайа, – ваше и их.

   – А вы... вы ничего не знаете о моем брате? – с отчаянной надеждой спросил Андрей.

   – Ярослав Бутов сейчас находится на "Эрии", – эвакуационном корабле Эрайа. Он жив и вполне цел.

   – Мы... мы можем забрать его оттуда? – спросил Андрей, уже заметно волнуясь.

   – Разумеется, – решил Анмай, и "Укавэйра" согласилась с его решением. Всех четверых подхватили силовые поля, и через секунду ускорение вдавило их в невидимые подушки. "Товия" плавно пошла вверх, и через минуту огромный город внизу растворился в дымке атмосферы.

   – Мы достигнем "Эрии" через час, – сообщила машина. – Можно и быстрее, но тогда ускорение будет для вас неприятно.

   – Хорошо, – сказал Анмай.

   – А что произошло? Кто напал на файа? Почему они все вдруг исчезли? – такой пустяк, как стартовая перегрузка, явно не мог повлиять на любопытство Андрея.

   – Это были Призраки, – боевые фантомы Мроо, – ответила "Товия". – К нашему счастью, Мроо не смогли пройти сквозь защитные поля Эрайа, – но они могут создавать свои копии, проекции, даже на очень большом расстоянии. Это сгустки силовых полей, – они почти не имеют массы, но так же опасны, как сами Мроо, и их очень трудно уничтожить. Каждый отдельный Призрак вполне уязвим, – но заменяются они почти мгновенно, и борьба с ними, – бесполезна, если нельзя уничтожить самого Мроо.

   – И эти Призраки... появились везде? – спросил Андрей. Мальчишка старался быть невозмутимым, но его голос дрогнул.

   – Нет. Лишь в Тайлане им удалось прорваться к поверхности, – и, к счастью, в этом единственном месте нашлась сила, способная их задержать, – ответила "Товия", явно имея в виду себя.

   – Но если Мроо напали на файа, – зачем мы сражались с ними? – вновь спросил Андрей.

   – Им нет разницы, кого убивать, – на сей раз мальчишке ответила Хьютай. – Они начали с файа лишь потому, что те более опасны для них. А потом они бы добрались и до вас, – до каждого, если бы не смогли убить всех сразу.

   Андрей промолчал. Он слышал уже много рассказов про Мроо, – но страшная сказка вдруг стала реальностью.

   – Их... можно победить? – очень тихо спросил он.

   – У Мроо много врагов, таких сильных, как мы, и намного более могучих, – наконец, осторожно ответила Хьютай. – Но хватит ли у них сил, – я не знаю.

   ...........................................................................................

   Остаток полета прошел в хмуром молчании. Анмай понимал, что их положение очень шатко: если Мроо пришлют сюда всего пару матоидов, то прикончат их всех, – а такого рода знание не добавляло радости. Наконец, "Товия" завибрировала, потом застыла. Их ненадолго прижало к полу во время торможения.

   – Мы достигли "Эрии", – сообщила машина.

   – Мы можем как-то попасть туда? – спросил Анмай.

   – Можно полететь на скиммере. Он герметичен и оснащен небольшими ионными двигателями для маневров в пустоте, – ответила "Товия".

   – Я полечу с вами, – сказал Андрей, и это был уже не вопрос.

   Вэру кивнул.

   ..........................................................................................

   – Пошли, Ярослав, – тихо сказал Анмай.

   Ярослав удивленно смотрел на файа. Теперь он знал, кто стоит перед ним, – Дайталайа, Дивная Пара, которой (по их собственным словам) его народ, в числе прочих, обязан жизнью, – правда, поверить в это он не мог. Серый, с накладными карманами комбинезон Анмая, – одежда Воинов, – вызывал слишком знакомые, и совсем не приятные ассоциации. Несмотря на серьезное и хмурое лицо Анмай казался почти мальчишкой. Голова его была непокрыта, густая грива черных волос скрывала уши, падала на шею, – это тоже не добавляло ему серьезности. И внезапный насмешливый блеск в больших, широко расставленных серых глазах... А Хьютай...

   Ярослав смутился, поняв, что смотрит на её ноги, – длинные, стройные, сильные, прикрытые лишь короткими серыми шортами, обтянувшими широкие бедра. Массивный стальной пояс плотно облегал тонкую талию Хьютай. Самое узкое место её стана приходилось на уровень пупка, как у всех файа. Нечто белое, пушистое, свободное скрывало остальное, – кроме высокой стройной шеи и сильных рук. Густейшая черная грива плащом покрывала её спину, шевелясь при каждом движении, как живая, обрамляя страстное, целеустремленное лицо. Чистые, большие и длинные, немного раскосые глаза, широко открытые, внимательно смотрели из-под густых черных бровей. Тонкий прямой нос, полные, плотно сжатые губы твердого рта... Было что-то жгучее и суровое, и, в то же время, вдохновенное в её красоте. Гибкая сильная Хьютай была лишь на полголовы ниже Анмая, и они были похожи, – словно брат и сестра. Всякий, увидевший их вместе, сказал бы, что они хорошо подходят друг другу.

   – Пойдем, – повторил Анмай. Ярослав был похож на образ с какой-то рутенской картины, – рослый, сильный мальчишка в потрепанной военной форме, с оружием в руках, с суровым и твердым лицом, стоявший над окровавленным телом Мечтателя-Владыки, файа высшего ранга. Айту напряженно смотрел на пару, но молчал.

   – А если нет? – вдруг спросил Ярослав.

   Белые зубы Вэру блеснули в улыбке, – совсем не дружелюбной.

   – Я уйду и... – кто-то совсем невежливо отпихнул его, оборвав речь на полуслове.

   – Ярослав! – на грудь к совершенно ошалевшему мальчишке бросился его вроде бы погибший брат. Ярослав вяло отбивался от этого урагана, краем глаза заметив стоявшую рядом с Хьютай Светлану. Не так давно он бросил брата именно из-за любви к этой рабыне. Бросил почти на верную смерть, – и за это решение ему пришлось заплатить сполна. Но брат всё равно пришел к нему, – затем, чтобы вытащить его отсюда, – и теперь мальчишке было стыдно. Он поклялся себе, что никогда больше не бросит брата, а Светлана... что ж, она стала рабыней не по своей воле, – зато по своей воле перестала ей быть. Так что...

   Ярослав засмеялся, – невольно и зная, что его смех звучит сейчас дико, – но испуг, а потом облегчение были слишком сильны. Он и не представлял, что будет так тосковать по Андрею.

   – Где Димка? – спросил он, наконец, вывернувшись из объятий брата.

   – Дмитрий Хазин мертв, и его смерть была достойной, – церемонно ответила Хьютай.

   Ярослав вздрогнул. Он знал, что всё так кончиться, но слышать это было... тяжело.

   – Анмай вытащил тебя из Аромары? – это был не вопрос.

   Андрей кивнул. А ведь хрен я бы тебя бросил, – с внезапной злостью на себя подумал мальчишка, – если бы не знал, что эта парочка вытащит тебя оттуда.

   – Его мы тоже заберем? – Хьютай показала на Мечтателя.

   Анмай посмотрел на Айту.

   – Он – это я, но таким я себе не нравлюсь. Но...

   – Нет, – сказал Ярослав. – Он умрет. Сейчас.

   – Зачем? Для нас он – уже не враг.

   Ярослав повернулся к нему, и Анмай вдруг подумал, что убить его, наверное, можно, но вот остановить, – никогда.

   – Хочешь сказку? Жила-была на свете добрая королева, и все подданные искренне и неустанно хвалили её за её бесконечную доброту... потому что если доброй королеве казалось, что кто-то из её подданых фальшивит, она очень огорчалась, и беднягу тут же сажали на кол. Как-то раз лакей споткнулся и облил вином её платье. Добрая королева очень ценила руки своих прачек, а потому позвала палача. Она велела ему взять самую тупую и ржавую пилу во всем королевстве и отпилить злосчастному лакею сначала руки, потом ноги, а после и голову. "Помилуйте, ваше величество! – воскликнул он. – Я служил вам двадцать лет!" "Прости, я погорячилась, – ответила добрая королева, – и конечно же, я тебя помилую. Эй, палач! Голову оставь!"

   Анмай удивленно смотрел на него.

   – И что это значит?

   – Это значит, мать твою, что чертов Мечтатель следил за тем, чтобы нас убивали не сразу, а понемногу, такой вот он добрый. А по делам и плата, – Ярослав достал из кобуры табельный "Витязь" и выстрелил Айту в голову.

   ...........................................................................................

   Примерно минуту в зале висела тишина. Андрей и Светлана были не слишком-то довольны, а Хьютай злилась уже откровенно, – она тоже была не из тех, кто понимает слово "нет".

   – Не думаю, что нужно было... – начала она, но Ярослав довольно грубо оборвал её:

   – Хватит болтовни, пошли!

   К его удивлению, возражений не последовало.

   – Анмай Айту просил передать тебе... – вспомнил мальчишка.

   – Я знаю. Я слушал ваш разговор, – Вэру прикоснулся к весму, – когда шел сюда.

   Когда они поднимались на лифте, а потом шли по бесконечным коридорам к шлюзу, все молчали. Никто не попадался им по пути. Вэру поражало беспредельное презрение Ярослава к Мечтателю, – он вел себя так, словно его вообще никогда не было. Для него он уже не существовал, но Анмай запомнил долгий прощальный взгляд Айту, – в нем был только бесконечный стыд.

   ........................................................................................

   Ярослав подошел к шлюзу, – как ни странно, тому самому, через который он и Димка попали внутрь "Эрии". За ним, во взорванном коридоре, начинался вакуум, но Вэру это не интересовало, и мальчишке оставалось лишь идти за ним. В огромном туннеле царил мрак, лишь в далеком разломе ворот яростно горели звёзды, – но в нем легко можно было дышать. Прямо перед ними стояла небольшая овальная машина с поднятым прозрачным куполом, незнакомая Ярославу. Едва они сели в неё, купол захлопнулся, что-то вздохнуло, на мгновение их окружил туман, затем машина поднялась, и стремительно помчалась к сияющим звездам.

   Анмай сидел на месте пилота, но даже и не думал прикасаться к приборам. Тем не менее, машина легла набок, ловко проскользнув между погнутыми створами ворот. Вокруг мелькнули сумрачные, неузнаваемо искореженные развалины ангара, – его стены раздались, превратились в нагромождения фантастических стальных торосов, в нем вырос невероятный каменный лес. Среди руин суетились ещё какие-то машины. Ярослав не успел их разглядеть, – скиммер вырвался наружу, и его ослепил яростный солнечный свет. Едва его глаза сузились, он осмотрелся.

   Наверху чернело угольное, плоское, пустое небо с огненной дырой солнца, внизу блестела зеркальная равнина звезды, – но не обращенная к Эрайа, а другая, – с живыми парусами и бездонным огненным зевом. Она изменилась, – Ярослав не успел понять, как, ибо увидел цель их полета, – чёрно-зеркальную конструкцию, удивительно зловещую на вид.

   – Это... это "Укавэйра"? – осторожно спросил он.

   – Нет. "Товия" – корабль-разведчик "Укавэйры", – не оборачиваясь, ответил Анмай.

   У мальчишки захватило дух, когда машина заложила лихой вираж, устремившись к боку восьмигранной громады, – и он так и не смог вздохнуть, глядя, как стремительно вырастает чудовищный глаз. Лишь когда они нырнули под него во внезапной вспышке пламени, Ярослав смог перевести дыхание. Они оказались в полумраке, – он не сразу понял, что это огромный ангар с рядами галерей и толстых стальных колонн, освещенный облаком холодного голубого пламени у дальней стены. Лишь когда колпак машины отскочил и файа, ловко перемахнув борт, выбрались наружу, он поверил в реальность увиденного.

   От дальнейшего пути в его памяти остались лишь смутные обрывки, – Хьютай, совершенно бесшумно идущая впереди, словно плывущая в полумраке... раскрывшаяся перед ними глухая на вид черно-зеркальная стена... расчерченная кольцами голубого сияния шахта, воздух в которой вдруг подхватил его и стремительно понес вверх... он невольно вскрикнул от испуга и вдруг приземлился на четвереньки под веселый смех файа... потом просторный коридор с мягким белым полом и отклоненными наружу стенами из хромированной стали, уходящими в сияющую бездну... массивные створы бронированных ворот, беззвучно разошедшиеся перед ними...

   Ярослав пришел в себя в полутемном двенадцатигранном зале поперечником метров в тридцать. Покрытый пушистой белой массой пол явно подразумевал, что по нему будут ходить босиком. В центре он горбился чем-то вроде огромной линзы высотой по пояс. Вдоль стен, между высокими воротами, шло сплошное кольцо сложных пультов. Выше – огромные квадратные окна-экраны, разделенные выгнутыми наружу стальными колоннами. Над ними, – сплошной узкий кольцевой экран, и ещё один пояс квадратных, поменьше, тоже наклоненных внутрь, темных, прошитых странными отблесками. Изгибы колонн упирались в зеркально-черный круг потолка, паривший на высоте метров пятнадцати. В его глубине застыла серебряно-белая десятилучевая звезда, не дающая света. Он не сразу заметил две затерявшихся в огромном зале пары.

   Против своей воли Ярослав перевел взгляд на "Эрию", – сверкающую, маленькую над чудовищной пастью Защитника, набитую проклятыми душами...

   – Мы должны уничтожить её, – сказал он.

   – Вы уже победили, – удивилась Хьютай. – Это будет не война, а убийство.

   – Да. Но ради этого дня умерли два моих друга, – и миллиарды других людей. Так будет справедливо. И, если мы оставим этих файа жить, они будут убивать, – снова, и снова, и снова... У нас нет выбора. Если можно спасти две жизни ценой одной, я не стану раздумывать. Смерть не есть грех: смерть просто есть. Одни должны умирать, чтобы жили другие. Поверь мне, не я это придумал. Если бы я мог это изменить, я сделал бы это с радостью. Но я не Бог. И я не трус. Я делаю то, что нужно сделать.

   – Я согласна, – ответила "Укавэйра". – Мэйат называют историю разума во Вселенной словом Ирринай, – Бесконечная История. Все разумные существа должны стремиться к тому, чтобы она продолжалась вечно, – любой ценой. Поэтому, если у нас есть совершенная форма, несовершенная и опасная должна быть уничтожена. Симайа совершенны, – а Игроки Сети – нет, и никогда совершенными не будут. Но окончательно должны решить вы, Вэру.

   Услышав глубокий, идущий со всех сторон голос, Ярослав невольно вздрогнул.

   Анмай промолчал. Он, наконец, понял, в какую чудовищную бездну ведет иногда справедливость, но он уже выбрал свой путь.

   Те, на "Эрии", – тоже.

   – Я согласен, – наконец, сказал он. – И, когда всё кончится, я уже не буду файа. Я стану укавэйа, как и вы.

   ..........................................................................................

   Хьютай промолчала, но на экране ожил обрывок передачи с "Эрии", – связь уже молчала, но трансляторы ещё работали. Анмай увидел зал с танцующими юными парами, – ничего недостойного или некрасивого, строгая плавность движений, чистые, одухотворенные лица, глаза, никогда не отражавшие злых мыслей... Разумеется, на самом деле "Укавэйра" вовсе не собиралась убивать их, – но и оставлять файа здесь она тоже отнюдь не собиралась. В сущности, она решила сделать с "Эрией" то, что сам Анмай когда-то сделал с "Астрофайрой", – используя Сверх-Эвергет, выбросить её в не-пространство. Но совсем не навсегда, а к Тийат, где всем файа и впрямь придется физически умереть, – а их матрицы исчезнут в интеллектронной бездне древней не-планеты, так что для внешнего мира они действительно умрут, исчезнув из него. Та же судьба ждала всех обитателей Сети, – изменить их сознания "Укавэйра" не могла, но вот изгнать их из Реальности, – вполне.

   Даже если бы он очень захотел этому помешать, – он бы уже ничего не добился. И потом... Он уже сказал свое последнее слово, и не мог отказаться от него, – пусть даже расе файа придется исчезнуть из этого мироздания. И пусть он знал, что нельзя судить одну расу по законам другой, совершенно чуждой, что возведенная в абсолют этика равносильна культу всеобщего разрушения, – что с того? Кому это было интересно? Мэйат считали, что лучше не жить вовсе, чем жить, творя зло. Но разве возможно великое многообразие жизни без её крайних, темных сторон? Мэйат обходились без них. Пусть они были совершенно чужими, пусть им пришлось пройти для этого бесконечно длинный и мучительный путь, – но в конце своей истории они жили, не причиняя зла никому. Файа так жить не могли.

   Пожалуй, впервые проблема принципиальной несовместимости чуждых разумов встала перед ним во всей своей абсолютной неразрешимости. Можно научиться общаться с иным разумом, вступить с ним в симбиоз, прожить вместе тысячу лет, – а потом понять, что их исходные побуждения совершенно различны. Разум не всегда управляется рациональными побуждениями. Бывает, – почти никогда.

   Он ещё никогда не принимал этого всерьез, не понимал, что все попытки объединить разумы иных миров изначально напрасны и тщетны. И различия, начинаясь с ничтожных разностей в обмене веществ, лишь возрастали вместе с развитием рас, пока не разводили их в различные Вселенные, – навеки. А тех, кто не хотел разойтись, неизменно ждала одна судьба.

   Огонь.

   ...........................................................................................

   Ярослав по-детски прикусил пальцы от волнения, потом, смутившись, опустил руку. "Эрия" дрогнула, с жуткой медлительностью поползла вниз...

   Когда она погрузилась в жерло, сияние сердца Защитника взметнулось и обдало её, окружив сизым ореолом. Затем "Товию" потрясла беззвучная, затмившая зрение вспышка, – но адское пламя не смогло вырваться из жерла, мерцание силовых полей гасило его, затягивало вглубь, игловидные башни изогнулись над огненной бездной, прикрывая её. По зеркальной равнине прошла дрожь, – стомильная звезда в один миг стала гигантским хищным чудовищем. Мальчишку охватил страх, – но пламя погасло, башни выпрямились, жерло выдохнуло столб холодного водородного пара, – всё, что осталось от двухсот миллионов душ, и звездолета весом в восемь миллиардов тонн. Всё вместе не заняло и тридцати секунд.