Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 100 страниц)

Поняв, что их положение безнадежно, защитники Контрольного Центра прибегли к последнему средству, – они запустили главный ускоритель города. Защитные плиты надземных эмиттеров опустились, и из их крохотных жерл, незаметных на фоне стальных массивов магнитов, ударили тонкие, прозрачные лучи...

В один миг всё небо вспыхнуло ослепительно-белым, земля задрожала, когда силовое поле прорезало многомильную толщу камня. Потом небеса медленно угасли, но солнце стало странно бледным и размытым. Над всем городом простерся купол силового щита, – никто не помнил, чтобы он включался раньше. Купола поменьше окружили и все эмиттеры, – на это и надеялись защитники. Но штурмующих не остановило и это. Им удалось подорвать большинство решеток в защитных перекрытиях, и лишь две последние оказалось уже нечем взорвать.

* * *

– Кажется, мы попались, – заключил командир штурмовиков, высокий мрачный мужчина.

Недавно он уже взял Контрольный Центр, – для Нэйса, но такой оборот событий совсем ему не понравился. Он сам давал рекомендации, как сделать его неприступным, и тогда старался на совесть. Откуда он мог знать, что времена переменяться? Но приказы надлежит выполнять без размышления. Он осмотрел своих бойцов. У него остался едва десяток автоматчиков, у них есть одна базука, несколько гранат к ней – и все.

Вдруг он заметил, что, хотя оголовок вентиляционной шахты Центра разрушен, сами вентиляторы ещё работают, втягивая воздух, – из главной шахты вытянуло дым. По его приказу один из стрелков с базукой вновь спустился вниз. За миг, пока наводчик огнемета целился, он успел прицелиться и выстрелить сам. Попасть в узкую амбразуру в дальнем торце длинного темного зала было совсем непросто, но ему это удалось, – её выдал горевший за стеной свет.

Влетев в неё, граната разорвалась, разбив напалмовый бак огнемета. Для его расчета тоже пришел черед обугливаться и кричать. Но двери траверса устояли, а дым и жар горящего напалма превратили зал в смертельную западню. Теперь пожар в подземелье мог погаснуть лишь через несколько часов. Кроме огня, оставалась ещё и внутренняя подъемная плита толщиной в восемь дюймов.

– Что нам делать, Раэрс? – спросил один из бойцов.

Офицер промолчал. Здесь, на ровной выжженной земле, они беззащитны, – негде укрыться, некуда бежать. Впрочем, охрана уже не могла сделать вылазку. Да и вряд ли там, внизу, осталось много врагов...

За непробиваемым барьером силового поля садились вертолеты, подходили машины и люди. Скоро там собрались тысячи повстанцев, – большей частью, офицеров полиции, которых Нэйс не догадался заменить. Но они ничем не могли помочь им и сами тоже оказались в опасности.

Контрольный Центр уже начал собирать немногочисленные, но хорошо вооруженные силы, сохранившие верность Организации. Хотя его атака считалась лишь сигналом для всеобщего восстания, включение силового поля спутало все планы. Основные силы повстанцев составляло ополчение из разоренных войной районов. Скрытое в окрестностях города, оно теперь не могло войти в него. Те, кто выступили первыми, попали в западню, – силы Организации превосходили их в несколько раз. За считанные часы они подавят все сопротивление внутри города, а потом... Про-Эвергет уничтожит любых врагов снаружи. Единственным спасением для повстанцев был захват Центра, но у десятка людей просто не осталось сил, чтобы пробиться внутрь...

Если бы они смогли отключить поле... Но вот как? Вечное стекло эмиттера было практически неразрушимо, – даже залп электромагнитного орудия не оставил на нем заметных повреждений. Оно не защищало, правда, торцевой магнит ускорителя, но даже подступиться к нему было нельзя, – каньон эмиттера пылал, как врата ада. Оттуда тянуло непереносимым жаром. Если повстанцы не отключат поле, то скоро просто задохнутся в этой жаре.

Раэрс вспомнил, что защитное поле самого эмиттера создают отклонители, – восемь гигантских, пятиметрового диаметра колонн, тоже почти неуязвимых, – никакое оружие не могло пробить метровую толщу вечного стекла. Однако, несокрушимые фундаменты колонн прорезали люки для осмотра внутренних механизмов, – тоже из вечного стекла, но их помещенные в углубления замки состояли из нескольких стальных колец с цифрами. Прицельный выстрел базуки разнес один из них, вместе с засовом, и толстая круглая крышка отскочила. Она оказалась очень тяжелой, – лишь вчетвером они смогли её откинуть.

Фундамент был двухэтажным, – отвесная стальная лестница вела в два забитых аппаратурой темных кольцевых туннеля. Броневая крышка в верхнем запирала вход в чрево колонны. Они уже не могли его взломать, – нельзя стрелять из базуки в упор, – и палили из автоматов в глубь жаркого, заставленного техникой помещения, разбивая всё, что видели, но без толку. Наконец, один из солдат спустился на нижний этаж, и, заметив большой трансформатор, дал по нему очередь. Пули изрешетили толстый, как труба, кабель. Он взорвался, выбросив ослепительную струю искр. В подземелье засияло синее пламя короткого замыкания, вновь грохнул взрыв. Из люка вырвался столб чадного огня, возвещая о гибели смельчака.

Силовое поле ещё действовало, но пламя короткого замыкания ползло по перебитому кабелю, как по бикфордову шнуру, и через минуту проникло внутрь колонны. Там раздался гулкий удар, от которого дрогнула земля, затем из её вершины, как из пушки, вырвался игловидный столб пламени. Разбившись о щит, он дождем осколков и искр опал вниз. Едва взорвался механизм отклонителя, чудовищный напор силового поля взметнул обломки, людей и пыль на несколько сотен метров в сторону. Оно, в основном, устояло, но его сфера теперь превратилась в незамкнутую спираль. Армия повстанцев хлынула по этой призрачной улитке внутрь.

* * *

Взорвав две последних решетки в вытяжной шахте, штурмовики проникли в туннель, и беспрепятственно добрались до внутренней стены бункера. Воздушные трубы в ней построили такими узкими, что в них не мог пролезть даже ребенок, однако толщина самой стены не превышала здесь полуметра. Саперы решили, что достаточно мощный кумулятивный фугас сможет пробить её. Правда, Раэрс не сомневался, что охрана хорошо слышала прежние взрывы, и подготовит им засаду.

Взрыв показался им не особенно сильным, – из воздушной шахты просто столбом вырвалась пыль и полетели обломки. Прежде, чем пыль осела, штурмовая группа в противогазах устремилась вниз.

Не без труда миновав зиявший в стене бункера рваный метровый пролом, из которого торчали искореженные прутья арматуры, штурмовики проникли в заваленный бетонным крошевом зал. Стоявшие в нем вентиляторы и фильтры превратились в груды искореженного железа, из порванных труб хлестала вода. Во внутренний коридор вела запертая стальная дверь, – её снесло после взрыва двух накладных зарядов. Первые ворвавшиеся в неё бойцы упали под пулями. Потом в пролом десятками полетели гранаты, и вскоре стрелять изнутри стало некому.

Бой внутри Центра превратился в ад. Машинные отсеки, склады и цистерны занимали нижний ярус его скрытого под землей четырехэтажного здания. Жилые и аппаратные помещения располагались выше. Их соединяли лишь отключенные сейчас лифты и узкие лестницы. Бронированная коробка зала управления примыкала к основному массиву на втором ярусе. Главный вход находился на четвертом. Это был настоящий лабиринт, разгороженный множеством дверей из стали и бронестекла.

Нападающие прокладывали себе путь взрывами. В тесных полутемных коридорах бойцы в одинаковой форме и броне расстреливали друг друга в упор, не зная, кто к какой стороне принадлежит. Положение охранников оказалось более выгодным, но к штурмующим непрерывно подходили подкрепления.

Когда Раэрс вошел внутрь Центра, бой уже закончился. Из-за заполнившего все помещения дыма и гари он даже не мог снять противогаз. На полу всюду лежали тела, – атакующие не считались с потерями, которые, только убитыми, превысили двести человек. Весь персонал Центра, – около сотни человек, из них не более сорока солдат, – тоже погиб, включая операторов. Их приказали взять живьем, но атакующие озверели от потерь. При этом, огнем оказалась разбита половина компьютерных терминалов. Но, так как все они были равноценны, это не имело особого значения.

Уже спускаясь в шахту, Раэрс видел, как к Центру приближается огромная туча автовертолетов – наверное, все, какие были в Тар-Актале. Повстанцы хотели обратить эти машины против хозяев, но операторы Центра успели отключить их двигатели. Раэрс видел, как автовертолеты, кувыркаясь, сыплются вниз, пробивая крыши домов и разлетаясь вдребезги. Через минуту пять тысяч летающих убийц стали россыпью бесполезного горящего хлама.

Даже падая, они несли смерть. Обыватели успели попрятаться, но повстанцам изрядно досталось. Поле, некогда бывшее базой охраны, сплошь дымилось мелкими воронками. Кучи изломанного железа в них корчились в лужах горящего топлива. Вокруг силового поля станции, горящие обломки громоздились грудами.

Повстанцы подготовили своих операторов, но воспользоваться Центром они не смогли, – на экранах всех его терминалов вдруг появилось знакомое лицо Нэйса. Правитель выглядел жутко, – лицо и волосы обгорели, лохмотья радужной куртки едва скрывали тело, но глаза блестели так, что штурмовики отступили.

– И не старайтесь. Я переключил всё на настоящий Контрольный Центр, – он показал на кольцо пультов. – Мне одному трудно управлять всем этим, но я постараюсь. А вы все должны убраться отсюда и сдаться.

– С какой стати? – рявкнул Раэрс.

– Разве не ясно? Если я не отключу поле, – вы все задохнетесь максимум через неделю. Ну, и весь город, – тоже. И я могу уничтожить всю жизнь на сто тысяч миль кругом. До этого, надеюсь, не дойдет, – все хотят жить и поэтому станут выполнять мои приказы. Например, приказ об уничтожении мятежников. Хотя многие переметнулись к вам, – многие ещё и со мной. Если вы хотите сохранить свои шкуры, – сдавайтесь немедленно, сейчас! А если нет, – про-Эвергет и порожденный им страх поглотят всё...

Раэрс вскинул автомат и вдребезги разнес оба экрана. Брызнуло стекло, посыпались искры, – и всё стихло. Контрольный Центр окончательно вышел из строя, но это значило, что мятеж обречен.

Офицер задумался. Наверху уже шел яростный бой между повстанцами и войсками Организации. Силы с обеих сторон прибывали, но врагов оказалось больше. В небе сражались вертолеты, внизу – люди и машины. Повстанцев уже окружили и теснили на открытое пепелище базы. Вспышки выстрелов и сполохи огнеметов стягивались со всех сторон. Небо исчертили дымные трассы, – вертолетчики избивали друг друга, но их ракеты, рассчитанные на поражение наземных целей, чаще всего шли мимо цели. А когда все же попадали, – вертолеты кувыркаясь в облаках огня и падали вниз. Тогда поле побоища окаймляли столбы черного дыма. Единственная оставшаяся у повстанцев боевая платформа вышла из строя, – кто-то из верных Организации техников испортил вакуумный насос реактора. Его починили, но откачка воздуха из термоядерной камеры требовала времени. К счастью, других платформ в городе не было, – все они уничтожали ару на окраинах страны.

Нэйс был прав, – страх заставлял людей менять сторону. Всё больше повстанцев бежало, бросая оружие, другие обращали его против товарищей, – скоро мятеж будет подавлен. Затем он сможет вновь объединить страну, вообще все земли, лежащие в зоне действия про-Эвергета. Но это будет диктатура, более жестокая и свирепая, чем в несчастной Уртаме. Вместо полусумасшедшего фанатика ими станет править играющий в полубога мальчишка.

Нэйса надлежало уничтожить, но вот как? Их оружие не могло пробить силовое поле энергостанции. К тому же, у них уже не осталось времени. Бой наверху всё сильнее напоминал избиение. Атакующие сжимали армию повстанцев, грозя смять её в небоеспособную кучу. Прикрывающих её с воздуха вертолетов тоже уцелело немного.

Внезапно Раэрса осенило. Вся кабельная сеть управления городом ведет к энергостанции и где-то, за пределами её поля, есть разводка к Центру. Если они до неё доберутся, то смогут перехватить управление всем, кроме про-Эвергета и силового щита. Оставалось понять, как попасть к этой разводке. Во всех помещениях Центра больше не было выходов.

Подумав, он велел снять массивный кожух первого терминала. Под ним открылась сложнейшая путаница блоков и проводов компьютера, но его интересовали лишь кабели. Они собирались в пучок и уходили вниз через трубу в монолитном полу бака-камеры Центра. Раэрс не раздумывал ни мгновения. По его приказу между тумбами терминала заложили фугас. Затем все люди покинули зал, и в миг взрыва сверкнула ослепительная вспышка, – кабели ещё находились под напряжением.

Когда повстанцы вошли внутрь, они сначала ничего не могли разглядеть, – лучи фонариков с трудом пробивались сквозь тучи дыма. От терминала не осталось ничего. Взрыв разбил и остальные терминалы, – они превратились в разбросанные по всему залу обломки. В полу зияла рваная дыра, окаймленная острыми, загнутые внутрь клочьями двухдюймовой брони.

Путаясь в сорванных со стен, тлеющих, обгоревших кабелях, бойцы осторожно двинулись вперед внутри большой трубы, проходившей под всем залом. Дальше она изгибалась, под прямым углом уходя вниз. В ней не нашлось лестницы, но можно было спускаться, держась за кабели.

Шахта оказалась очень глубокой. Первым спрыгнув на пол, Раэрс вздохнул с облегчением. Он оказался в начале темного, просторного туннеля. Судя по толще покрывающей всё пыли, здесь никто не бывал уже несчетные века. Вдоль стен, на стальных полках, шло множество кабелей. Труба, по которой они спустились, торчала из пролома на потолке, – эту шахту явно пробили много позже.

Торцевая стена туннеля блестела черным стеклом, жутко мерцая во мраке странными синими проблесками, и Раэрс подошел к ней. В узком проеме пряталась монолитная дверь без ручек и замка. Кабели исчезали в ряде массивных стеклянных муфт, запиравших круглые дыры в стене над дверью. Но кабели, свисающие из трубы, проходили через дыру без муфты.

– Бейте кабели в ней! – приказал он солдатам.

На пробитых пулями кабелях вспыхнули шары синего пламени, раздался страшный треск. Перебитые и перегоревшие кабели падали на пол, свиваясь кольцами, как издыхающие змеи. Не обращая внимания на разгоравшийся огонь, бойцы стволами автоматов вытолкнули тлеющие обрубки из дыры над дверью. Затем в гладкое цилиндрическое отверстие протолкнули подрывной патрон.

Дверь открывалась наружу. Её запоры не выдержали взрыва, и плиту вечного стекла просто снесло с петель. Из пролома выползло облако густого дыма.

За дверью туннель сворачивал под прямым углом и обрывался. В его правой стене светился широкий проем. С трудом пробираясь к нему через порванные взрывом, перепутанные и оплавленные кабели, Раэрс заметил, что ни один из них не загорелся. Они мало походили на современные.

Проем вел в ярко освещенный туннель, квадратный, высотой метров в десять. Все его плоскости блестели вечным стеклом. В нем тоже было великое множество кабелей, – они ярусами галерей шли по стенам, свисали с потолка, соединяя огромные светящиеся плиты. А по полу туннеля тянулся бесконечный ряд белых восьмигранных блоков, вдвое выше человеческого роста. Они покоились в мощных креплениях из стальных балок, – те составляли мощную ферму, плотно вставленную в туннель.

– Ускоритель! – крикнул Раэрс.

Он показал на толстые кабели у основания блоков, – от них отходили скрывавшиеся внутри отростки.

– Бейте сюда!

Укрывшись за поворотом туннеля, солдаты открыли огонь. Взрыв синего пламени ослепил их, но дальнейшее оказалось ещё хуже. Когда целая секция магнитов отключилась, мощный пучок частиц коснулся стенки вакуумной камеры и в один миг прожег её. Магниты вокруг неё расплавились, и в туннеле полыхнуло адское атомное пламя. Кроме протонов тут разгонялись дельта-уэмон, и взрыв оказался страшен. В вихре радиоактивных превращений вспыхнули все остальные кабели. Вдоль туннеля хлынул поток ослепительной плазмы, и его не остановило даже силовое поле энергостанции, – чтобы частицы в ускорителе могли беспрепятственно пересекать его, здесь в него встроили массивную муфту отклонителя. Хотя дыра в поле была шириной лишь в пару дюймов, ворвавшийся в неё огненный поток сокрушил, и расплавил и ускоритель станции. Её силовое поле мгновенно исчезло. С другой стороны он остановился лишь через несколько сот метров, забив весь проем туннеля массой искореженных, оплавленных магнитов и несущих стальных ферм.

За защитной стеной эмиттера в небо ударила стена ослепительно-белого пламени. Затем из его жерла вырвался огненный шар. Он развернулся фантастическим облаком горящей железной пыли, из которого пошел искристый дождь. Через минуту над неразрушимым массивом лишь лениво клубился густой белый дым.

Раэрс и его люди сгорели заживо, даже не успев это осознать.

* * *

Когда ускоритель отключился, силовое поле над городом мгновенно погасло, словно сдутое ветром. Сама энергостанция не пострадала, но без ускорителя про-Эвергет не мог работать. Его аннигилятор действовал, но силовой щит станции отключился, – на время, что требовалось её машинам для ремонта.

* * *

Повстанцы встретили его уничтожение ликующими воплями. Как раз к этому времени захваченная ими боевая платформа была исправлена. Остановившись у ограждавшего энергостанцию канала, она открыла огонь. Огненное копье легко вспороло считавшуюся несокрушимой зеркальную броню, оставляя на ней чудовищный шрам. Колоссальное здание начало сминаться и оседать, словно сделанное из фольги. Верхняя его часть отделилась от фундамента и с величавой медлительностью обрушилась в канал, исчезая, как призрак. Через минуту от вечного монолита остались лишь гигантские измятые полотнища серебристого металла и торчавшие обрубки стальных ферм.

Внутри Нэйс Анкус с проклятиями метался от пульта к пульту. Поняв, что его главное оружие отказало, он сел, уткнувшись лицом в руки, и застыл, решив, что всё кончено. В его угрозы применить про-Эвергет уже никто не верил. Конечно, ощути город даже ничтожную тень его разрушительной силы, он сам раздавил бы бунт, – но Нэйс не мог ее показать. Оставалось лишь надеяться, что верные Организации силы справятся сами, но уничтожение неуязвимой энергостанции полностью деморализовало их.

Они могли в считанные минуты перебить оставшихся повстанцев и занять оборону. Но это уже не имело никакого смысла. В город входили войска мятежников, – их было в несколько раз больше. Они не встречали даже символического сопротивления, – солдаты Организации, сами, боясь оказаться в окружении, побежали, бросая оружие и не слушая своих командиров, – происшедшее оказалось выше их понимания. В считанные минуты поле боя опустело. Атакующие вертолеты отворачивали и исчезали, чтобы приземлиться как можно дальше. Командование последовало за ними, и гарнизон столицы перестал существовать, превратившись в россыпь ищущих спасения трусов.

Нэйс исходил бессильной злостью, – он ничем не мог помочь своим. Понемногу он опомнился. У него ещё оставалась армия Организации, намного более мощная, чем все силы повстанцев, – но она была рассеяна по окраинам страны, добивая оставшихся ару. Сколько времени нужно, чтобы объединить эти разрозненные силы и подвести их к городу? Неизвестно. Народ в большинстве ненавидел его как узурпатора и виновника войны. Отчаяние парализовало и его.

* * *

Армия повстанцев ещё несколько минут преследовала отступающего противника, пока он не рассеялся. Сражение прекратилось. Для окончательной победы им оставалось лишь пленить вождя Организации.

Вся масса собравшихся вокруг Контрольного Центра войск обрушилась на лишенную силового щита энергостанцию. Рои атакующих вертолетов ракетами и бомбами крушили ворота внутренних ангаров. Потом по уцелевшему мосту устремился сплошной поток солдат. Какое-то время они безуспешно искали ход вниз, затем двери лифтов были обнаружены и подорваны. По их шахтам на веревках заскользили штурмовики. Скоро были подорваны и нижние двери. Повстанцы ворвались в энергостанцию.

Им удалось дойти до ворот, ведущих в зал про-Эвергета, но было ясно, что этой преграды им не одолеть. К тому же, многие солдаты начали расстреливать и подрывать машины самой энергостанции.

Её ответ выходил за пределы человеческого опыта. Из брешей, из остовов взорванных механизмов вытекало прозрачное сияние. Металл и пластик текли в нем, словно жидкость, стремительно восстанавливая прежние формы. Пули и взрывы вновь разбрызгивали их, и тогда сияние набросилось на людей. Оно толстыми слоями текло по полам, по стенам, по потолкам, стремительное и неуязвимое. Попадавшие в него люди погибали мгновенно, – они превращались в бурлящее кровавое месиво, и тут же растворялись, поглощенные стенами. Вся энергостанция оказалась единым квазиживым организмом, – и к тому же, очень голодным. Двенадцать тысяч лет пластическое поле, – величайшее из усвоенных файа изобретений Мэйат, – сохраняло её, и бороться с этим странным гибридом материи и сил оказалось уже невозможно.

Очень скоро немногие уцелевшие повстанцы обратились в бегство. Все, кто не сумел пробиться к лифтам, погибли – кроме тех, кто забрел в галереи матриц и остался стоять там, вперившись в их колдовское мерцание остановившимися взглядами...

* * *

Нэйс наблюдал за штурмом на экранах Контрольного Центра, – сначала в панике, а потом со всё возрастающим злорадством. Когда мятежники, наконец, отступили, он успокоился. Здесь он был в безопасности, – на те несколько дней, которые мог прожить без пищи и воды. Оставалось надеяться, что войска Организации подавят мятеж раньше...

Он включил связь с дворцом, где засел Совет Организации. Худой длинный мужчина с высоким лбом, первый его заместитель, начал доклад:

– Мы находимся под огнем из всех видов оружия. Их вертолеты атакуют непрерывно и пытаются высадить десант. Наши бойцы гибнут. Через пару часов здесь некому будет защищаться. Восстания начались одновременно по всей стране, – наши войска не пробьются к столице. Безумием будет проливать кровь, сражаясь против всего народа...

– Сдаться мы не можем, – перебил Нэйс. – Энергостанция скоро восстановит себя, а тогда мы победим.

– Это бесполезно, – сказал заместитель, – теперь нас все ненавидят. Энергостанция уничтожена. Во всем городе нет ни света, ни воды. Даже если ты не ошибся, неизвестно, сколько дней займет восстановление. Скорее всего, тогда в городе не останется наших сторонников, – сейчас их режут прямо на улицах. Теперь нас все знают, нам негде укрыться, некуда бежать. Судя по всему, с нами покончено. Новая власть придет очень надолго и порядки при ней будут покруче, чем при старой. Теперь они знают свои ошибки, и не попадутся так глупо.

Нэйс задумался.

– Нам придется брать столицу штурмом. Но война ослабит Акталу, а этого мы не можем допустить. Нам остается лишь одно. Пусть все, кто ещё верен Организации, – а я вижу, что таких немного, – покинут страну. Насколько я знаю, окраинные области ещё в наших руках. Боевые платформы могут уйти далеко... К северу отсюда, – правда, в годах пути, – лежат бескрайние земли, не занятые войсками и странами. Пусть наша молодежь построит там лучшую жизнь. Я знаю, это нелегко, но если свобода погибнет здесь... – он смолк, взглянув на наружные экраны. Повстанцы расстреливали пленных.

Несколько секунд Нэйс смотрел на них, потом заговорил вновь, – сухо и торопливо.

– Анмай Вэру... – он запнулся, пытаясь понять свои чувства к бросившему его пришельцу, и поспешно закончил. – Он покинул Акталу и скоро должен вернуться. Сообщите ему, чтобы он не делал этого ни в коем случае! Никогда! Пусть летит на север... Пусть он останется жить. А я постараюсь... – он сбился, осознав, что все люди и файа во дворце уже ни на что не могут повлиять. Они сами понимали, что мертвы, и смотрели на него, как из могилы. Нэйс отвернулся и отключил связь.

* * *

Потом он задумался. Все повреждения в энергостанции уже были исправлены, но он не знал, сколько времени займет восстановление ускорителя и кабелей.

Взглянув на экраны внутренних камер, Нэйс замер, увидев в глубине матричной галереи неподвижные фигуры. Одна, две... он насчитал не менее семи только здесь. Он переключился на другую галерею, на третью... людей в них были сотни. Они стояли, уставившись в мертвенное сияние матриц, но оно уже не мерцало, – оно выхлестывалось наружу, обтекало, изменяло их. Это было до неправдоподобия страшно. Но мазер, – подарок Вэру, – ещё был при нем, и Нэйс решил немедленно убить их, хотя и понимал, что ему придется обойти всё подземелье.

Он осторожно вышел из зала про-Эвергета в туннели. Здесь царила тишина. От погибших и их оружия не осталось никакого следа, – пластическое поле растворило их, металл и плоть, без различий.

Нэйс пошел к матричным галереям, и вновь замер, – его отвлек тихий шорох. Шаги. Потом смех. Обернувшись, он успел увидеть мелькнувшую за углом фигуру, – и не сразу понял, что это обнаженная девушка, такая же, как изображенные на стенах. Она двигалась с пугающей грацией. Он не ожидал, что трансформа произойдет так быстро. Сколько их тут? Отсидеться в зале про-Эвергета не удастся: строители станции знали её куда лучше его. Убить их? Если они умеют управлять пластическим полем, то что им стоит создать оружие?

Нэйс вовсе не хотел попасть в призрачный мир Древних. Охваченный паникой, он побежал, влетев в кабельную галерею, но тут же наткнулся на силовое поле, отбросившее его назад. Он не ожидал, что восстановление пойдет так быстро. Но, раз так...

Нэйс бросился к лифту. Он сиял новизной, словно только что был поставлен и работал, разумеется. Наверху Нэйс вспомнил о летающих платформах, – но он не умел ими управлять, к тому же, все они были разбиты и расстреляны повстанцами. Устранив все повреждения внизу, пластическое поле, несомненно, восстановит и их, но Нэйс знал, что Древние появятся здесь гораздо раньше.

Он метался от одной платформы к другой, стараясь найти целую, – пока не наткнулся на трех Древних. Они попытались схватить его. Быстрота и точность их движений напугали Нэйса. Он справился с ними лишь с помощью мазера, пристрелив всех троих. Теперь оставаться в станции было безумием.

К счастью, ведущая наверх лестница уцелела, и мост тоже. Нэйс побежал по нему. Там, снаружи, его ждала почти неизбежная смерть, но все опасности там были знакомыми. Происходящего же в станции он не понимал и смертельно боялся.

Вдоль силового поля станции громоздились горы обломков, похожих на штормовые наносы. Нэйс не видел, что за ними скрывается, но возле портала никого не было. Он открыл его, швырнул ключ в канал и бросился вперед, надеясь захватить какую-нибудь машину. Несколько стоявших в стороне повстанцев удивленно уставились на него. Он выхватил мазер и нажал спуск. Солдаты попытались вскинуть оружие, – и тут же упали замертво. Однако со всех сторон уже бежали другие, – десятки, сотни. Инстинктивно Нэйс бросился назад, – но в этот миг ключ плюхнулся в воду, и поле сомкнулось прямо перед ним.

Он повернулся к врагам и вскинул мазер. На сей раз, он уложил пятерых, но один из повстанцев спрыгнул с завала и ударил его в спину, – так сильно, что Нэйс растянулся на земле, выронив оружие. Едва он поднялся, удар прикладом в живот согнул его пополам. В тот же миг его схватили и скрутили руки.

* * *

Глядя на лица солдат и на десяток трупов, Нэйс решил, что его тут же убьют. Но его даже не стали бить, – только связали руки и повели куда-то. Никто не обращал внимания на кучку солдат, конвоирующих пленника, – узнать правителя в грязном, оборванном парне с бешено блестевшими глазами было сложно. Сам Нэйс, украдкой оглядываясь, видел массу машин, расчищавших развалины. Все вокруг казались такими веселыми, что он не мог поверить, – ведь только что погибли тысячи людей. Но огромный город просто не заметил битвы.

Наконец, его втолкнули в кабинет руководителя повстанцев. Нэйс оторопело разглядывал его. Это был высокий, атлетически сложенный файа лет сорока пяти, в строгой черной одежде, со стриженными ежиком густыми волосами и массивным одутловатым лицом, – прежний правитель Акталы и его отец Ратрин Дэйн Анкус, отправленный им после Революции в ссылку.

– Ты снова будешь правителем? – наконец выдавил Нэйс. – А кем буду я? Ты ведь не убьешь своего сына?

– Я тебя не знаю... Нэйс, – ответил Дэйн.

Нэйс опустил голову.

– Ты, как всегда, глуп, – продолжил Дэйн. – Зачем ты вышел наружу? Не мог подождать пару дней, пока не улягутся страсти? Про-Эвергет превратил две трети моей страны в пустыню смерти, – сейчас там всё гниет. Здесь, на Великих Равнинах, это не заметно, но вот дальше... Тысячи вымерших городов, – это чересчур даже для победы. И всё это сделал ты!

– Ты не думал об этом, когда я сидел на твоих коленях, верно?

– Увы, нет. Но ты очень поможешь нам и себе тоже, если откроешь нам доступ в энергостанцию. Иначе...

Нэйс промолчал.

– Итак, как попасть в станцию?

Нэйс широко улыбнулся.

– Я думаю, скоро Древние выйдут наружу. Спроси у них.

– Боюсь, тебе трудно будет убедить в этом палачей. Они, знаешь, не верят в сказки.

Нэйс вздрогнул. Оставшись на станции, он потерял бы весь реальный мир, но стал бы бессмертным, а теперь... Теперь он жалел о том, что жив.

– Видишь ли, – безжалостно продолжил Дэйн, – без про-Эвергета мы беззащитны перед Опустошителями. Благодаря тебе Акталу окружил тысячемильный отравленный пояс, – в ближайшие несколько лет нам не грозят никакие вторжения, но вот потом...

– Ты говоришь так, словно уже правишь, – Нэйс показал зубы в недоброй усмешке, – хотя победил лишь меня, а не Организацию!

– О, Организации больше нет. Она капитулировала, само распустилась – только что. Все хотят жить, и нам необходимо единство перед лицом врага, – ты сам это говорил. Так что сейчас все твои друзья спешат сдаться, – они даже думают, что это их спасет. Те, кто отказался, – окружены и перебиты. Вскоре я отправлюсь во дворец. Там меня ожидает много работы, но весьма приятной.

– Ещё бы! Мы же всё сделали за вас! Перебили ару, создали оружие, армию, а вы!.. ударили нам в спину.

– А кто разрушал нашу страну? Разве не ты?

– А кто позволял ару отнимать наши земли? Не ты?

– Нэйс, таковы были условия Сделки. Ару – такие же враги Опустошителей, как и мы. Вместе мы смогли бы отбиться. Единая страна и единый народ. Где всё это сейчас? Наш мир лежит в развалинах. Кстати, ты предал и свою расу. Теперь народ решил, что мы, файа, – тоже чужаки, и нас нужно перебить, как и ару. Во многих городах уже идет резня. Так что выбора у нас не было, – или ты, или мы. Если у нас будет про-Эвергет, мы сможем это прекратить. Если нет...