Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 100 страниц)

   Найте с грустью взглянул на труп. Кем бы он ни был, – это последний человек, которого он видит. Внезапно его охватила безмерная тоска, – если бы он вновь мог стать тем наивным юношей, смотревшим с высоты на бескрайние поля поймы Товии! Выбрать другой путь...

   Ему отчаянно хотелось увидеть хотя бы свет, – свет, а не это мертвенное тление, которое лишь обнажает этот мрачный бесконечный туннель...

   И он увидел свет – ослепительное сияние, которое вмиг поглотило всё вокруг. Ему показалось, что его кожу обжигает нестерпимый жар, но боль тут же исчезла, и он стал стремительно подниматься, растворяться в свете, сливаться с ним... Но Найте не успел этому обрадоваться, – в этот миг его уже не было.

* * *

   Нэркис Уэрка и его офицеры стояли перед шестиугольными воротами, когда их настиг твердый, как сталь, свет. Увидеть его они не успели. Мир вокруг них просто исчез, – не осталось ни звука, ни света, ни верха, ни низа.

   А потом из тьмы пришел ужасающий холод.

* * *

   Хьютай на бегу нажала кнопки радиопульта и проскочила в открывшиеся двери шахты и корабля. Защищенная шестидюймовой вольфрамоникелевой броней кабина была не больше кабины автомобиля. Её окружали сверхпроводящие магниты, поле которых отклоняло космические лучи. Все индикаторы ярко горели, – ей оставалось лишь откинуться на подушки кресла и нажать кнопку старта. Всё остальное было подготовлено заранее. Эта ракета, слишком ценная, чтобы потерять её, должна была стартовать автоматически, до взрыва.

   Двойной люк кабины со стуком захлопнулся, на её вспыхнувших экранах сверкнуло пламя, высоко наверху разлетелись толстые сегменты взорванной крышки. Хьютай с огромной силой вдавило в кресло, – она разгонялась.

   Ракета вмиг пробила тучи и помчалась выше в чистых небесах, озаренных серебряным сиянием. Темное облачное море быстро уходило вниз. Вдруг его пронзила ослепительная вспышка, выжигая в стремительно тающих тучах огромную дыру. Из неё медленно поднялся колоссальный огненный шар, на сотни миль кругом залив яростным светом покатые гребни облаков.

* * *

   Уничтоживший Цитадель заряд был особой конструкции. Его термоядерную массу сформировали так, чтобы большая часть продуктов распада разлеталась горизонтально, образуя гигантский плазменный диск. Он вспыхнул под сферой, неудержимо разрастаясь и сжигая всё внизу. Шар всё рос и поднимался, – казалось, он уже никогда не погаснет. У Хьютай, смотревшей на неописуемо прекрасное сияние переливающихся красок, вырвался крик ярости и боли, – она ощутила, как в атомном пламени мгновенно обратились в прах миллионы живых существ, включая и Найте.

   Мощь взрыва была такова, что в радиусе десяти миль плато расплавилось, превратилось в стекло, лишенное даже малейших неровностей – всё было сметено. Надземная Цитадель испарилась, несколько верхних подземных ярусов полностью обрушились. Командный бункер бешено запрыгал на амортизаторах, несколько тросов оборвались. Потом он застыл, накренившись набок. Внутри всё осталось целым, – лишь пульт взрывателя разбился вдребезги. Сотни метров радиоактивной стеклянной скалы отделили уцелевшие ярусы от поверхности.

* * *

   Файа, вышедшие из второго форта, увидели, как во мраке вспыхнуло ослепительное солнце. Его свет был столь жарок, что даже за двадцать миль не успевшие укрыться сгорали. Заряд предназначался для создания электромагнитного импульса, и микроволновый поток был столь силен, что сварил заживо все не защищенные металлом организмы в радиусе ста двадцати миль.

   Но уцелевшие увидели, как испарился дымный полог и открылась бескрайняя ширь небес. В них поднимался гигантский огненный шар, переливаясь от синего к багровому, подобно чудовищной радуге. Затем видение погасло, раздался сокрушительный гром, полетели камни. Стало темно, – темнее, чем раньше, и с неба посыпался пепел.

* * *

   В сгустившейся тьме светилось, тускнея и застывая, лишь огромное озеро лавы, оставшееся на месте Цитадели. Его отблеск озарял снизу клубы бешено вихрящихся туч. Медленно, медленно багровое сияние угасло, сменившись дымчатым блеском стекла, едва заметно тлеющего мертвенной, скорбной синевой.

* * *

   Анмай, наблюдавший за взрывом на экране монитора, пережил несколько страшных секунд, – ему показалось, что стартовавшая слишком поздно ракета исчезла в пламени. Но, когда свет термоядерной плазмы угас, показалась золотая искра, стремительно поднимавшаяся вверх. Он немедля поехал к посадочным шахтам. Уже подходя к ним, он услышал заглушенный рев двигателя и стук задвинувшейся крышки.

   Вэру с нетерпением ждал, пока выдвигавшиеся диафрагмы охватывали низ ракеты, отсекая излучение реактора, а вентиляторы вытягивали из шахты дым и жар. Едва проход раскрылся, он бросился навстречу Хьютай, – и застыл.

   – А где Найте? Он же отправился с тобой!

   – Его нет, – он остался там.

   Она бросилась в объятия Вэру и вдруг разрыдалась.

   ГЛАВА 18.

   РАЗОМКНУТЫЙ КРУГ

   Большинство людей никогда не достигает своей цели – того, о чем они мечтали. Но это значит лишь, что им не хватило решимости пройти свой путь до конца.

   А прошедшие узнают, какими чудовищами становятся их мечты, когда вырастают.

   Анмай Вэру, Единый Правитель Фамайа.

   – Ну, вот и всё. Теперь эта машина полностью готова к работе. Неприятных сюрпризов больше не будет... я надеюсь, – Анмай невольно стиснул перила галереи, окружающей про-Эвергет.

   – В наших руках абсолютное оружие, да? – Хьютай накрыла его сжатую ладонь своей.

   Он смутился.

   – Почему ты говоришь об оружии? Эта машина полезна и для познания, – сколько интересного мы сможем узнать уже сейчас!

   – Но она может убивать!

   – Может, только не тех. Все эти две недели я думаю о Найте. Если бы про-Эвергет тогда сработал, он был бы жив! И Олта тоже была бы жива! Но я...

   – Я тоже хотела спасти Найте, – и погубила. А остальные... сюда дошла лишь половина. В основном – дети.

   – Здесь двести тысяч людей и файа, – нам тесно и нам не хватает еды, но это поправимо. У нас уже сто двадцать квадратных вэйдов оранжерей, – этого хватит, чтобы не только прокормить население плато, но и обеспечить его кислородом... хотя я надеюсь, что дело не дойдет до такой крайности.

   – Оставь! Я все время думаю о Найте... и о его убийце. Я в первый раз убила человека! У этого парня были такие глаза...

   – Какие?

   – Такие же, как у тебя, когда ты впервые меня увидел, – на улице, в Товии! Надеюсь, помнишь?

   Анмай опустил голову.

   – Он не смог выстрелить в меня! А я в него смогла! Он был хорошим человеком, Анмай! Почему же именно хорошие должны стрелять друг в друга?

   – Такого больше никогда не будет. За пределами Хаоса уже не осталось никого. Эфир пуст, наши спутники ничего не замечают... хотя что можно заметить под этой проклятой пылью?

   – Неужели никто больше не выжил? И... здесь всё человечество? Все файа?

   – Да, – Вэру взглянул ей в глаза. – Но... остались ещё гексы. Последнее сообщение, которое мы получили... это был вопль отчаяния. Они ворвались в городской бункер Нианы, используя... что-то, что превращало бетон в пыль, а людей – в кровавую жижу. Что-то, для нас непонятное. Я решил использовать про-Эвергет, чтобы уничтожить их – повсюду! И мы совместим первые настоящие испытания с уничтожением тварей! Вот, послушай. Сейчас в эфире нет уже ничего... кроме вот этого.

   Он нажал несколько кнопок на телефоне. Из динамика донесся странный звук, – словно множество глубоких голосов тянули каждый свою низкую ноту, и на этом фоне слышались более высокие переливающиеся вскрики, какие могла бы издать огромная труба. Хьютай вся ощетинилась, – как волчица, защищающая детенышей.

   – Звучит жутко. Но разве гексы опасны для нас?

   – Пока что – нет. Но, когда зима кончится, мы окажемся островком среди чужой цивилизации, – они развиваются очень быстро, знаешь ли! Дело в том, что они... меняются, Хьютай. В последних сообщениях говорилось, что появилась новая форма гекс, – они гораздо меньше обычных, но у них есть... щупальца, которые действуют, как руки. И эти твари... они не просто разумны, – они гораздо умнее людей. Они посылали им по радио ложные сообщения, обманывали их. И... не знаю, можно ли в это верить, но сообщалось, что их шкура не пробивается почти никаким оружием.

   – Мутация?

   – Нет. Изменения слишком сложные. Они начали проявлятся там, где прошел Йалис. Я думаю... Межрасовый Альянс оставил гекс как биологические мины, рассеял их во всех мирах, где только мог. Ты же знаешь, как трудно разобраться в молчащей ДНК. Мы считали её просто мусором, но это был камуфляж. Везде, где открывают Йалис, гексы мутируют и уничтожают преступную расу. А потом, наверняка, гибнут сами. Свет, как же мало мы знаем! Сколько опасностей, которых мы не можем даже представить! Но с этой мы справимся, – с помощью про-Эвергета. Едва ли тут помогут другие средства.

   – Но ведь тогда за пределами Хаоса вообще не останется никакой жизни!

   – За пять миллиардов лет истории Уарка ещё никогда температура всей его атмосферы не падала ниже нуля. А сейчас повсюду – радиация и мороз. Нигде не выживет ни растения, ни зверя. Но не бойся, – здесь, в наших вивариях, сохранены основные виды. Когда зима закончится, мы их выпустим.

   – А если ещё где-то остались файа? Например, в Старой Фамайа? Там же нет гекс!

   Анмай крепко взял её за плечи.

   – Послушай. Сейчас, когда океаны замерзли, гексы могут оказаться повсюду. Может, ещё кто-то и остался... но им не выжить. Их ждут годы безнадежной агонии, – разве ты не постаралась бы прекратить её, если бы могла? Я предпочел бы, чтобы их убили мы, а не они. Это единственное, что мы можем для них сделать.

   – Но неужели мы не сможем спасти их?

   Анмай отпустил её, смущенный своей вспышкой.

   – До Нианы, откуда пришел последний сигнал, три тысячи миль. Помочь? Как? Кому? Мы слышим только... вот это. Если мы не прикончим их быстро, они придут сюда. Выбора не бывает, ты же знаешь. Мы делаем то, что должны...

   – Мне не нравится это, Анмай, но я сама... хотела войны. Я согласна. Но, может, нам спросить ещё кого-нибудь?

   Анмай зло фыркнул.

   – Ты получишь согласие или отказ, но что это изменит? Мы должны это сделать или после зимы окажемся в безнадежной осаде – вот и всё. Мы уже спасли всех, кого могли. Теперь мы должны защитить их.

   Секунду они смотрели в глаза друг другу. Хьютай уже повернулась к лестнице, когда двое охранников ввели Философа. Рядом со здоровенными парнями он выглядел особенно маленьким и старым. Анмай удивленно замер.

   – Лайман, Керру, я просил вас привести его сюда?

   Старший из охранников смутился.

   – Он настаивает на встрече с вами, Правитель.

   Анмай повернулся к Философу.

   – По-моему, с тобой хорошо обращались. В чем дело? Боюсь, ты плохо выглядишь. Я вижу, мое решение пустить тебя в архивы было не очень удачным.

   Лицо Философа дрогнуло.

   – Я не могу больше смотреть передачи Альянса! Это... мерзость! Никогда бы не подумал, что можно додуматься до такой жестокости. А эти шагающие машины...

   – Надеюсь, теперь ты не станешь утверждать, что наш строй был самым худшим?

   – Это не оправдывает вас. Но почему такие богатые и почти всемогущие существа столь жестоки?

   – Потому, что это им выгодно. Самые эффективные решения, – самые жестокие решения. Плюс разница в уровне развития, – ты вот ешь мясо без всяких мук совести, а разница между тобой и твоим будущим обедом не то, чтобы очень большая.

   – Но почему никто в бесконечном Космосе не...

   – Может быть, там уже не осталось никого, кроме Альянса. Или – что ещё хуже – это всем безразлично, потому что между Альянсом и его соседями нет никакой разницы. Но если там никто не осмелится прекратить злодеяния, это сделаем мы! – он показал на белую громаду про-Эвергета. – Правда, у него радиус действия всего тысяч тридцать миль, но теоретически никаких пределов нет. И когда мы построим Окончательную Модель, – сам Эвергет, мы сможем поразить их даже отсюда.

   – Чего вы сможете? Ваши опыты с этой дрянью погубили всех знающих ученых! Теперь некому даже...

   – Нажимать кнопки? Таких ученых нам хватает. И мы обучим новых, – если бы ты видел, с каким энтузиазмом учится прибывшая сюда молодежь! Особенно те, кого Найте прислал сюда из Товии – и те, кто дошли сами, тоже. Там столько талантов! Мы потеряем несколько лет, и это опасно, но, когда они займут места павших, работа пойдет даже быстрее.

   – Так значит, ты устроил эту катастрофу ради того, чтобы окружить себя верными слугами?

   – Послушай... – Анмай помолчал, подбирая слова. – Это уже не смешно. Там, над реактором, я весь был на твоей ладони, – а ты не захотел понять меня! Я хочу только, чтобы народы этого мира выжили. Ну, и ещё полететь к звездам. Неужели так трудно поверить в то, что видишь?

   – Я не верю, что ты способен заниматься делом, успеха которого никогда не увидишь.

   – Увижу. Нейрокибернетика позволяет продлять жизнь на любой срок. И я воспользуюсь этой возможностью, и ты, и все остальные – здесь больше не будет смертей!

   – Но и детей не будет, правда?

   – Пока – да. Но когда мы выберемся отсюда, их будет очень много.

   – Опять жертвы ради будущего... Ради своей мечты ты хочешь заставить всех сотни лет жить в этих подземельях, занимаясь бессмысленной работой!

   – Она имеет чисто практический смысл. Ты не знаешь, на что способен Йалис – давать безграничную энергию, возможность путешествовать по всей Вселенной. Эвергет может лишь менять соотношения взаимодействий, но в принципе можно построить машину, которая действительно сможет всё, – даже... даже нарушить принцип причинности и обратить время! Конечно, прошлого ей не вернуть, но можно будет обращать физические процессы вспять, – с приложением энергии, конечно. Представляешь – из праха живой человек... файа... а? И даже это, – всего лишь начало!

   – Это всё чистая фантастика. Если не твой бред!

   – Почему? Положим, доказательства этого занимают пачку бумаги толщиной в восемь дюймов, и даже я сам не вполне понимаю их, – но это можно сделать. Правда, можно. Я только не знаю, когда...

   – Изменение предначертанных свыше законов мироздания – это богохульство!

   – Если их создатель обратится ко мне с протестом, я обязательно учту его мнение, не волнуйся. Только... если бы он был... мог... говорить с нами, то того, что случилось здесь, в этом мире, не было бы, правда?

   – Но как же Вселенная, её законы, с такой точностью делающие возможной нашу жизнь?

   – Всего лишь случайное совпадение. Одно из.

   – Случайный мир лишен смысла. Он страшен!

   Анмай усмехнулся.

   – Да, но ведь нам не дано другого мира. Если мы отвернемся от него, он не исчезнет. Зато можем исчезнуть мы. Мы не нашли доказательств... плана. И Другие – тоже.

   – Неужели нигде, даже у высших цивилизаций, нет никаких доказательств существования Бога?

   – Откуда я могу знать? Нам понятен лишь язык Межрасового Альянса, а им не интересны такие вещи. В "Темной Сущности" есть доказательства, что Вселенная была создана, – но верны ли они, я не знаю. Скорее всего, это навсегда останется за пределами нашего понимания. Но даже если ОН есть... Вряд ли существо, способное создавать Вселенные, станет интересоваться нашей судьбой. Разве что в самом общем смысле. Но следить за нашими... душами – нет. Ну, так мне кажется. А тебе?

   Философ отвернулся и сплюнул.

   – По пути сюда я видел, что коллайдер облеплен инженерами. Что вы собираетесь делать с этой машиной?

   – Уничтожить всех гекс, – пока они не сделали то же с нами.

   – Вы хотите... обработать весь мир?

   – Да.

   – Но это... ведь ещё остались люди...

   – Может, ты скажешь мне – где?

   – Не знаю... а если бы и знал, – не сказал бы! Ты хочешь перебить всех уцелевших, чтобы владеть миром, – ты маньяк! Воздействие Йалис лишило тебя разума. А я... мне каждую ночь снится тьма, – она и меня доведет до безумия! И всех остальных тоже! И всё это сделал ты!

   – Никто из умеющих сдерживать свои чувства ещё не спятил. И я не хочу владеть миром. Мир для меня, – это, прежде всего она, – он коснулся руки Хьютай, – а уж потом всё остальное. Вот этим миром я действительно владею... иногда. Когда мы покончим с гексами, мы построим новое государство – без войн, без оружия, без проклятой тайной полиции. Короче, такое, какое тебе нравится.

   – Этого не будет!

   – Почему же?

   – Пока жив хоть один нормальный человек, мир никогда не будет вашим! Вы помешались на своих идеях, уничтожили всё и теперь хотите добить тех, кто ещё жив, потому что вы их боитесь! Боитесь, что они придут сюда и швырнут вам в лицо доказательства ваших преступлений!..

   – Я боюсь, что сюда придут десять миллионов гекс. И, кстати, что делал бы ты, оказавшись на моем месте? По-моему, то же самое. Причем, с удовольствием.

   – Нет! Вы сильны... вы сумели победить всех... но я не позволю – я убью тебя!

   Он кинулся к Вэру. Охранники тут же схватили его за руки. Философ рванулся.

   – Уберите ваших громил! Отпустите меня! Как вы смеете!

   – Уберите его!

   Охранники потащили Окруса прочь. Он извернулся, вцепившись в рукоять автомата Лаймана. Затрещала очередь. Испуганно шарахнувшись, охранники отпустили Философа. Он развернул оружие, уперев его ствол в грудь Лаймана, и нажал спуск. Файа беззвучно упал. Философ рванул автомат так, что лопнул ремень, и ударил им второго охранника, Керру, уже успевшего прицелиться, в лицо. Керру вскрикнул и пошатнулся, закрыв лицо руками и выронив оружие. Между его пальцами потекла кровь. Окрус прошил его очередью снизу вверх, – файа упал, откатившись на несколько шагов, и застыл. Философ поднял другой автомат, бросив разряженное оружие.

   – Ну и что ты теперь скажешь, Правитель?

   – Ты, дурак! Сейчас здесь появятся остальные, и я не дам и гроша за твою жизнь!

   – А я – за ваши!

   Окрус пинком сбросил вниз второй автомат, – тот полетел вниз с двадцатиметровой высоты и, ударившись о стальной пол, разлетелся на части. Затем он расстегнул на упавшем Лаймане пояс и надел его на себя, не обращая внимания на покрывающую его кровь.

   – Как тебе нравится роль раба, Единый Правитель?

   Он расстегнул свисавшие с пояса подсумки и стал лихорадочно-быстро опустошать подсумки Керру, рассовывая обоймы по карманам.

   – Чего ты хочешь добиться?

   – Сначала я убью вас, а потом уничтожу вот это! – Окрус показал на про-Эвергет.

   – И как же ты... – Анмай замолчал, заметив, что в зал через южные ворота вбежало пять автоматчиков в черной форме ЧК, и с ними – его молодой помощник, прибывший на плато Хаос всего два месяца назад и назначенный на эту должность совсем недавно.

   Они стали быстро подниматься по лестнице, ведущей на галерею. Окрус встал на верхней ступеньке и, опустив автомат, стрелял вниз до тех пор, пока в обойме не кончились патроны. До Вэру донеслись крики, стук падающих тел, – и всё стихло. Перезарядив оружие, Окрус повернулся к ним.

   – Все твои подручные мертвы. Если вы не будете делать то, что я скажу, – я убью вас обеих!

   – Тебе не следовало убивать Налау, – тихо сказал Вэру, его глаза сузились, – ему было двадцать лет, и он никогда не держал в руках оружия. Он приехал из Товии, потерял родителей, дом, а ты... ты за это умрешь.

   – Молчать! Вы заложники, и теперь все тут будут делать то, что мне нужно, – мне невыносимо делать это, но вы не оставили мне другого выбора!

   – Тебя застрелят прежде, чем ты успеешь открыть рот, чтобы произнести свои условия!

   – Тогда ты сам разрушишь про-Эвергет. А если ты откажешься, я сделаю это и без тебя!

   Вэру промолчал, незаметно нажав кнопку тревоги на телефоне. Ответа не было. "Ещё бы! – зло подумал Анмай, глядя на стальные стены. – Ретранслятор был у Налау, а он... здесь. Но почему сюда больше никто не заходит? – Он ощутил вдруг беспомощность и страх. Всесильная машина насмешливо поблескивала своей броней. – И зачем всё это, если я не могу..."

   – Так ты скажешь, как уничтожить машину?

   Анмай вскинул голову.

   – Нет!

   – Тогда я убью её! – Окрус навел автомат на Хьютай.

   Вэру молча заслонил собой девушку.

   – Я не могу стрелять в безоружных... – лицо Философа пошло красными пятнами, – но ради всех выживших я убью вас!

   Он поднял автомат к плечу и прицелился.

   – И вам уже никто не поможет!

* * *

   Керт Рисси стоял у низкого наблюдательного окна в бункере дворца Соарской крепости. За окном висела непроницаемая тьма, а холод проникал даже сквозь толстое бронестекло. Он обернулся. Зале был пуст, – все находились на рабочих местах. Здесь не осталось никаких следов побоища. Он вздрогнул, вспомнив рев нападающих гекс и смерть товарищей. Но они всё же вернулись... когда твари ушли. А потом им предстоял скорбный труд по очистке убежищ дворца от тел убитых. Однако, от тех, кто погиб на поверхности, снаружи, не осталось и следа, – твари сожрали их, точно так же, как и Маонея Талу.

   Теперь бывшая крепость Фамайа стала оплотом выживших солдат ССГ и повстанцев. Здесь жило триста человек – все, кто решил остаться. Хотя еды у них было ещё на много месяцев, топлива не хватало, и Керт не знал, смогут ли они выжить, – тьма рассеется лишь через несколько лет... а что потом?

   Он посмотрел на ветки мертвых деревьев за окном, – вся природа погибла, а они... они ещё живы! И должны жить дальше, – чтобы покарать тех, кто сделал это! Их силы были слишком малы, но ведь есть ещё и другие! Разбросанные среди мертвой пустыни, лишенные возможности передвигаться из-за радиации, они могли общаться по радио. Хотя после войны прошло уже четыре месяца, их оставалось ещё много – миллионы укрывшихся в противоатомных бункерах ССГ, повстанцев в таких же бункерах на территории Фамайа. И они не просто прятались, – они продолжали бороться. Теперь файа уцелели лишь на неприступном плато Хаос. Поразить их там могло лишь ядерное оружие, – однако до ядерных арсеналов Фамайа повстанцы так и не добрались. У ССГ ещё осталось немало бомб, – однако его самолеты из-за пыли не могли подняться в воздух. Тут требовались ракеты, – и они были! Хотя все военно-морские базы ССГ файа уничтожили, единственный построенный в Суфейне атомный подводный ракетоносец уцелел. Его ракеты имели тысячемильный радиус действия, – не слишком много, но если подойти вплотную к берегу Арка с севера...

   Прежде флот Фамайа не позволил бы этого, – но теперь он сгинул вместе с построившей его страной. Ракетоносец вышел в море сразу после получения ультиматума, и долгое время бесцельно скитался, потеряв связь. Но теперь он зашел в один из уцелевших портов ССГ, пополнил запасы, и главное – получил боевое задание. Сейчас он должен быть уже у самого побережья Арка.

   Готова ли ПРО Хаоса к отражению удара? После окончания войны – вряд ли. Да и что она сможет сделать? Ведь ракеты будут лететь до цели всего пять минут, а их мегатонные боеголовки невидимы для радаров. Их взрывы будут крошить плато, словно молот самого Господа. Более того – боеголовки были снабжены кумулятивными "прожекторами", способными пробить шахты даже в самой твердой породе. Перед взрывом ядерные заряды углубятся в скалу на десятки метров, – это минимум втрое усилит сейсмическую волну, поражающую подземные сооружения. Удар силой в двадцать мегатонн вызовет настоящее землетрясение, многие туннели и, особенно, залы с большим пролетом просто рухнут, погребая заживо всех, кто в них находится. Через расколовшиеся скалы в уцелевшие туннели хлынет холод и радиоактивная пыль. От сотрясения при взрыве выйдут из строя электростанции, хрупкое оборудование, – и уж конечно этого не переживет Великий Коллайдер. Его кольцо диаметром в 25 миль, отюстированное с микронной точностью, будет смято и разорвано. Восстановить его файа не смогут, – у них не останется возможностей и сил. Фамайа лишится своего главного оружия.

   Керт понимал, что удар не сможет уничтожить всё плато Хаос с его глубоко врытыми и послойно укрепленными уровнями. Но, по крайней мере, они смогут сражаться на равных. Он не знал, сколько продлится эта отчаянная борьба на мертвой, опустевшей земле, но верил, что разум и свобода на этот раз победят.

   Он снова подошел к окну. Через считанные часы субмарина выйдет к точке пуска. Они смогут узнать о результатах удара по данным размещенных в подвале сейсмографов. Керт прижался к дышащей холодом плите бронестекла, напряженно вглядываясь в темноту на севере. Теперь ждать уже недолго...

* * *

   Вэру молча ждал смерти. Взгляд его широко открытых глаз был спокоен. Когда автомат Философа замер, целясь в них, Хьютай оттолкнула любимого, и вышла вперед.

   – Сначала тебе придеться убить меня!

   Она встала перед ним. Когда Вэру попытался отшвырнуть её назад, она наотмашь ударила его локтем в солнечное сплетение и пяткой в голень, – он упал, скорчившись от боли, тут же попытался подняться, но лишь беззвучно хватал ртом воздух. Полными отчаяния глазами он смотрел, как Хьютай небрежно сбросила футболку и, нагая до пояса, медленной, плывущей походкой хищника пошла к Философу. Глаза Окруса побелели, руки судорожно подергивались от страшного напряжения. Анмай понял, что он убьет её. Его сердце пропустило удар, замерев на секунду. Но, когда до Философа осталось всего три шага, Хьютай вдруг прыгнула, подкатившись ему под ноги. В тот же миг Окрус нажал на спуск, и из ствола рванулось дрожащее пламя. Анмай не знал, что можно двигаться так быстро, но всё равно, движения Хьютай показались ему странно медленными, – и так же медленно руки Окруса опускали автомат, борясь с силой отдачи. Пули веером ударили в пол, пробивая стальной настил. Через миг под галереей полыхнуло лиловое пламя короткого замыкания, потом гулко хлопнуло и половина ламп в зале погасла, родив тревожный полумрак. Снизу поползли густые клубы сизого дыма.

   Хьютай сшибла Окруса с ног и навалилась сверху, пытаясь вырвать оружие. Он судорожно давил на спуск, пока не кончились патроны, потом одним внезапным бешеным рывком сбросил девушку, не ожидавшую подобного от пожилого изнуренного пленника.

   Они вскочили вместе, одним рывком. Хьютай бросилась на него сзади. Окрус схватил её за руки и отшвырнул с неожиданно свирепой силой. Она ударилась спиной об ограждение галереи, он налетел на неё с яростным воплем, схватил за плечо и шорты, стараясь приподнять и швырнуть через парапет вниз. Хьютай вцепилась ему ногтями в глаза и Окрус вдруг пронзительно, страшно закричал...

   Освободившись, Хьютай схватила его за одежду, и сама рванула вбок, в пустоту. Окрус, пошатнувшись и ударившись боком об ограждение, лягнул её коленом в пах. Он забыл, что имеет дело с девушкой, но Хьютай вскрикнула, и отпустила его. Он взмахнул автоматом как дубиной, собираясь разбить ей голову. На миг раньше она наотмашь пнула его в голень... ударила кулаком в горло... ещё раз... и ещё...

   Анмай слышал глухие, страшные звуки ударов, хрип Философа и отчаянно пытался подняться... прекратить это дикое избиение... Собрав все силы, он подтянул ноги и, опираясь на руки, сумел сесть на пятки, – встать он ещё был не в силах.

   Он не успел. Окрус выронил оружие и повис на перилах, словно тряпка. Хьютай схватила его за штаны и изо всей силы рванула вверх. Философ нелепо взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие. Но его подошвы скользнули по настилу, ноги мелькнули в воздухе, и он упал с отчаянным криком. До Вэру донесся глухой удар плоти о сталь.

* * *

   Жуткая тишина поглотила последнее эхо удара. Потом донеслось шипение горящих кабелей. Из-под настила клубами поднимался черный дым и плыл к далекому потолку. Вэру наконец встал. Он тупо смотрел на лежащий возле ограждения автомат, затем перевел взгляд на пустоту за перилами. Хьютай спасла ему жизнь, – но такой цены он не хотел...

   Она смотрела на него, часто дыша, ещё не опомнившись от горячки боя. Она была очень красива в этот момент, но Анмай ощущал к ней почти ненависть.

   Испуганный этим, не понимая своих чувств, он не мог двинуться с места, его невидящий взгляд тонул в мертвенной белизне брони тускло блестевшего про-Эвергета, пока та не сверкнула вдруг яростной синевой. Снизу снова донесся треск, – и свет погас окончательно. Тьму рассеивали лишь пляшущие на броне машины отблески уже выбивавшегося из-под настила пламени, да сиявший далеко внизу трапециевидный портал туннеля.

   Хьютай, словно очнувшись, быстро натянула футболку, потом подошла к нему.

   – Ты ранен, – сказала она. – У тебя кровь.

   Вэру увидел на бедре темное пятно. Наверно, осколок пули...

   – Мне не больно, – успел сказать он, потом Хьютай прижалась к нему. Анмай вздрогнул... его ладони бездумно скользнули вниз. Поясница Хьютай тоже оказалась в крови, – удар об ограждение рассадил её кожу в нескольких местах, оставив длинные кровоточащие борозды.

   – Больно?

   – Я даже не заметила, – Хьютай закашлялась, вдохнув расползающийся дым. – Давай уйдем отсюда.

   Они побежали по лестнице вниз. К радости Вэру двое охранников были ещё живы, хотя и ранены. Но его помощник был мертв. Его худые руки в последнем усилии вцепились в ступеньку. Анмай на минуту застыл над телом юноши, потом отвернулся. Налау шел впереди всех.

   Огонь разгорался, струи горящей изоляции со странным свистом срывались вниз, разбиваясь искрами об пол. Причудливые отблески пламени играли на белой стене машины, – казалось, та шевелится, как живая. У её подножия, на квадратной плите люка, ведущего на нижний ярус, лежало тело Философа. Из его разбитой головы текла кровь, расползаясь причудливой лужей.

   – Зачем ты это сделала? – Вэру до боли сжал руки Хьютай. – Если бы ты... – он на секунду замолк, пытаясь набрать воздуха. – Если бы ты погибла, я бы тоже... не смог жить, ты же знаешь...

   – Я очень испугалась... за тебя. Я должна была что-то сделать... должна! Иначе бы он тебя убил. И я... тоже не смогла бы...

   Анмай вдруг рассмеялся.

   – Какие мы благородные... жизни друг за друга отдать готовы... – Хьютай рванулась, но он удержал её. – А ведь я тоже обещал ему жизнь. Обещал! Ты хоть понимаешь, что это значит? Он всё равно не смог бы... я видел это по его глазам. Он скорее пустил бы себе пулю в лоб. Я же знал его!

   Хьютай хмуро смотрела на него.

   – Может да, а может, и нет. В меня он выстрелил... когда я на него бросилась. А в тебя... не знаю! Этого уже достаточно, верно? Я понимаю, – в том, что сильная молодая женщина справилась со стариком, нет ровно никакой чести... и вообще, всё это мерзко. Я могла сбросить вниз лишь его автомат. Могла! Но когда он пнул меня в... если я о чем-то и думала, то лишь о том, как убить. И... неужели ты скажешь, что я была не права?