Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 100 страниц)

Вскоре Анмай обнаружил, что его технические секреты никому тут не нужны. Актала далеко обогнала его Фамайа, – и была ещё безнадежно далека от воспроизводства технологий Файау. Но владыки Организации не умели командовать своей армией, и именно в этом он мог помочь им, – не ради их власти, а ради тех жизней, которые они хотели спасти.

Его советы чаще всего относились к стратегии и тактике, принимая всё более жестокие формы. Первоначально Нэйс хотел изгнать, а не истребить ару, но быстро понял, что люди не выиграют эту войну, не превратив её в борьбу двух разумных видов на уничтожение.

В рукопашных схватках с ару люди побеждали почти всегда. Если бы эта война велась лишь мечами и луками, у ару не осталось бы никаких шансов, – им просто не хватало сил, чтобы нанести серьезные раны. Но огнестрельное оружие уравнивало их силы с людьми, на их стороне оказалось численное превосходство, и они долго готовились к своему грядущему истреблению. А люди имели превосходство в воздухе, – и они разгромили бы ару, если бы те не разодрали их страну на множество нежизнеспособных в отдельности частей. И когда Анмай смог, наконец, точно сравнить возможности враждующих сторон, он понял, что война неизбежно окончится взаимным истреблением противников. А затем... Опустошители просто займут освободившуюся территорию!

Он видел единственный выход из этой западни, – любой ценой изгнать или уничтожить ару. Тогда Опустошителей встретит пусть малочисленная, но хорошо вооруженная и готовая на всё армия людей. И люди собирались победить, – даже зная, что, скорее всего, погибнут все до единого в безуспешных попытках.

* * *

Ару всё теснее блокировали столицу, всё больше их собиралось вокруг города. Они научились атаковать по ночам, когда авиация не могла действовать, и скоро вошли в столичные предместья.

Сама Тар-Актала была неприступна, – её защищали форты из вечного стекла, – но их построили вдоль внешнего периметра ускорительного кольца, и сейчас они оказались в глубине города. Окраины ничем не были прикрыты, и именно в них вторглись ару. Небо столицы потемнело от дыма пожаров и Вэру вовсе не нравилось смотреть на него. Он помнил, что некогда был город Товия, и была такая же осада. А потом город пал, и все его жители погибли, но никто не праздновал победу, – все осаждающие погибли тоже. Сейчас история повторялась.

Он совсем мало жил в Тар-Актале, но уже успел полюбить этот странный город, – наверное, потому, что представлял, каких трудов стоило его построить. А сейчас он разрушался и погибал на его глазах. Ару дошли уже почти до самого Контрольного Центра, и все работающие там слышали звуки беспрерывной стрельбы, а ночью видели зарево пожарищ, которое разрывали ослепительные вспышки взрывов. Защитники столицы держались отважно и стойко, вдобавок, у ару не было осадной артиллерии, и каждое здание из вечного стекла превращалось в неприступную крепость. Оружия и боеприпасов им хватало, как и воды в огромном искусственном озере, но запасы продовольствия таяли. Максимум через месяц последние защитники угаснут от голода и тогда... но ару не получат города. Накрытый вечным, бесполезным силовым щитом, он превратится в чудовищный склеп, и силуэты его высоких башен станут символом смерти. Ждать помощи было неоткуда, – повсюду происходило одно и то же.

Ару взрывали мосты, железные дороги, радиостанции, прежде всего стараясь разобщить людей. Теперь защитники города могли рассчитывать лишь на себя. Они сражались и работали, не покладая рук, и Анмай работал вместе с ними. Его лицо и руки почернели от пыли и копоти, но глаза всегда живо блестели, хотя теперь он не спал сутками. Он знал, что делает, и не хотел делать ничего иного.

* * *

Наконец, на пятнадцатый день в столице, – и сороковой в Линзе, – Анмай решил, что всё готово для контрнаступления. Это было, разумеется, не так, но ждать больше они не могли, – начался голод.

Он сам командовал армией прорыва. Нэйс выделил ему пятьдесят тысяч бойцов, – всех, кого удалось снять с рубежей обороны, не рискуя ослабить её. Им предстояло двинуться на север и, уничтожив основную группировку ару вокруг Ас-Акры, достичь побережья моря Птиц, – самой крупной из областей Акталы, ещё управляемых Организацией. Половину бойцов посадили на вертолеты, – для этой операции их собрали со всей страны больше трех тысяч, оснастив их все, по совету Вэру, тепловыми ловушками. Около тысячи машин были вооружены ракетами.

Ещё сто пятьдесят вертолетов превратили в бомбардировщики: из заполненных взрывчаткой бочек с приваренными стабилизаторами получались неплохие бомбы, – в полтонны каждая. Правда, они оказались эффективны лишь против самых крупных скоплений противника.

Но основной ударной силой стала наземная техника, – впервые за всё время войны. Триста наземных боевых платформ, изготовленных в Тар-Актале в забытой древности, раньше не находили применения именно из-за непомерных размеров, – каждая была настоящим сухопутным кораблем на шнековых движителях, по пятьдесят метров в длину и шириной в двадцать.

* * *

Когда забрезжил рассвет Синего Солнца, Анмай, зевая и ежась от холода, шел по обширному, как аэродром, изрытому пустырю на северной окраине Тар-Акталы. На нем неровными рядами стояли древние боевые платформы, – похожие на бронетранспортеры, только шире и гораздо больше. Они напоминали размерами трехэтажные дома. Осторожно ступая по рыхлой почве, Вэру подошел к штабной машине, с невольным почтением разглядывая эту самоходную громадину.

Её люк открылся и Анмай, миновав помещение для десанта, поднялся в низкую, отделанную белой пластмассой рубку. Половину высоты её стен занимали обзорные экраны, у пультов под ними стоял десяток кресел. Это напомнило ему машины Файау, но таких сложных приборов в них не было, все приказы отдавались с помощью весмов.

Как и везде в Организации, в рубке преобладала молодежь, – серьезного вида юноши, твердо решившие убивать ради общего блага. Анмай знал, что такие ситуации действительно встречались, – очень редко. Это была одна из них. Всем им, возможно, предстояло умереть, но он не испытывал страха.

Массивная дверь рубки закрылась. Приказ начать движение был отдан Нэйсом, – он, хотя бы формально, оставался главнокомандующим.

Платформа шла ровно. Откинувшись в центральном кресле и заложив руки за голову, Анмай лениво следил за показаниями энергометров, – питающий турбины реактор платформы использовал лишь малую часть своей мощности. Их предназначение заключалось отнюдь не в перевозке грузов.

Его платформа шла впереди всех. Остальные машины вышли из ангаров-хранилищ и, развернувшись широкой цепью, последовали за ней.

* * *

Айэт был очень доволен тем, что попал на неё, и сейчас стоял на её боевой галерее. Раньше он избегал участвовать в сражениях, но теперь, когда он узнал, что ару сделали с его родителями, он хотел мстить. Именно по этой причине он был не в рубке, а здесь, где мог стрелять.

Справа и слева, неторопливо колыхаясь, словно настоящие корабли, ползли другие платформы, покрытые толстой броней из плит вечного стекла. Их глухие вертикальные борта сверху и снизу были скошены, как и углы корпусов. На корме каждой платформы возвышалась плоская срезанная пирамида реакторного отсека, – мощность их термоядерных генераторов составляла гигаватты.

Эти машины обычно использовались как передвижные электростанции, но основное их предназначение было иным. Они были лишь самоходными платформами для электромагнитных орудий – мощных линейных ускорителей, выбрасывающих пучки разогнанных до релятивистских скоростей электронов. Они поражали как молния, которую можно направить в любую желаемую точку – молния, мощнее любой природной. Дальнобойность их была не очень большой, но вполне достаточной, – чуть больше полумили.

Из корпуса идущей справа машины выступало огромное бронированное кольцо – тоже ускоритель электронов, правда, не линейный, а циклический. Четыре встроенных в него блока отклоняющих магнитов позволяли вести круговой обстрел. Такой ускоритель выбрасывал мощные и узкие пучки синхротронного излучения, почти не уступающего лазерному. Например, СВЧ-лучи, весьма опасные для машин и живых организмов, – у машин перегорали все электроцепи, а жизнь... достаточно поднять температуру тела всего на десять градусов, чтобы белок свернулся, и наступила смерть. Мощность каждой машины-ускорителя – линейного или циклического – составляла миллион киловатт. Бронированные гиганты были неповоротливы, линейники к тому же имели ограниченный сектор обстрела, но на этот случай на каждой машине имелась боевая галерея для стрелков и шесть башен с электромагнитными орудиями меньшей мощности.

С высоты третьего этажа Айэт видел, как из-под дюжины огромных шнеков соседней машины летит земля. За каждой платформой оставалась широкая полоса перемолотого в прах грунта. Они делали по двадцать миль в час и вскоре достигли линии фронта.

Прежде, чем они вошли в зону вражеского огня, из дюз синхротронов ударил ослепительный свет, – они могли изучать почти любую энергию электромагнитного спектра. Хотя глаза Айэта защищало поляризующее стекло заранее надетого защитного шлема, он прищурился. Фокус их лучей сиял ярче любого Солнца, и он не видел, что там творится. Всё впереди исчезло в страшном блеске, не дававшем противнику стрелять.

Когда они приблизились к вражеским позициям, свет погас. Его сменили убийственные микроволны, пущенные широким веером. Укрывшись за наклонным выступом брони Айэт видел, как фигурки ослепленных ару тотчас падали, попав в невидимый луч.

Прикрывавшая галерею защитная сетка из проволоки начала накаляться, – мощность даже рассеянного излучения была очень велика. Каждую такую машину с синхротроном сопровождало две с электромагнитными орудиями. Они были менее эффективны, но заводы Тар-Акталы не могли оснастить все машины синхротронами. Уже то, что они вообще смогли восстановить все платформы за эти две недели, было чудом сверхчеловеческого по интенсивности труда.

Айэт невольно обернулся, глядя на их орудие, – массивную конструкцию из восьми цилиндрических сегментов, покрытых броней и заключенных в мощную клетку из стальных балок, похожую на мостовую ферму. Орудие на две трети выступало над крышей платформы и весило больше тысячи тонн. Под ним размещались радиаторы и между орудием и боевой галереей зияли прикрытые жалюзи широкие щели воздуходувок, где бушевал настоящий ураган.

Айэт невольно вскрикнул, когда их машина тоже открыла огонь. Из крохотного дула орудия вырвалось фиолетовое электрическое пламя. Оно копьем рассекло воздух и ударило в вершину близлежащей возвышенности, которая взорвалась искристым огненным шаром. Из него во все стороны рванулись растекавшиеся по земле зигзаги молний. Волосы юноши поднялись дыбом под шлемом, тяжелая броня и одежда вздулись, всё тело закололи искры разрядов. Несмотря на защитные наушники шлема его оглушил страшный треск, – дуло орудия было всего на пару метров выше его головы. Миг спустя их машину тоже оплела сеть молний, исчезая в остриях разрядников, – выпущенный электрический заряд требовал компенсации. Любое живое существо, оказавшееся возле машины в миг выстрела, погибло бы на месте. Хотя на каждой платформе находилось по сотне стрелков, они оказались не столь и нужны. Всё вокруг заполнил резкий запах озона. От машины к высоте пролегла широкая полоса выжженной земли. Её вершина стала дымящимся кратером, над ним клубился пепел. Лишь через пару секунд до Айэта долетел громоподобный треск и раскаты взрыва.

Юношу охватил дикий восторг разрушения. Вцепившись в борт, забыв обо всем на свете, он с нетерпением ожидал нового выстрела. Он словно стал частью этого пяти-тысячетонного чудовища, которое, плавно колыхаясь, ползло вперед, сокрушая всё на своем пути. Они пересекли линии окопов, смешав их с землей, и двинулись дальше. Словно туча чудовищных птиц, за ними следовали вертолеты, выжигая напалмом всё, что уцелело после прохода броненосных громадин. Они приземлялись, высаживая десант, и вновь взлетали, воздух рвал рев их двигателей. Вертолетов собралось так много, что они покрывали небо сплошь, как облака. Сердце Айэта радостно забилось, – разве что-то сможет противостоять этой неотвратимой волне? И ей командовал его друг, сейчас сидевший внутри этой неторопливо ползущей махины...

* * *

Они прорвали линию фронта, не потеряв ни одного солдата, даже не увидев ни одного ответного выстрела, – ошеломленный противник был уничтожен прежде, чем успел оказать сопротивление.

Платформы выстроились в линию, вломившись в лес. Толстые деревья падали под напором плоского лба идущей впереди машины, упавшие стволы оглушительно трещали под шнеками. За передовой платформой оставалась широкая полоса перемешанной с щепой, взрытой земли. Никакие леса, болота, или даже вода не могли остановить их, – они могли и плавать, даже пересечь море. Только высокий обрыв или скалы могли их задержать, – но здесь, на Великих Равнинах, на тысячи миль кругом не встречалось ничего похожего.

Впереди ползущих броненосцев порхали вертолеты-разведчики, высматривая скопления врага. Впрочем, им таких не попадалось. Не в силах сражаться, ару бежали с их пути.

Айэт скоро спустился внутрь машины. Здесь гулял жаркий ветер, – даже могучие турбины, прогонявшие целый океан воздуха через её внутренности, не могли вытянуть все тепло от работы сверхмощных механизмов. Полуголые бойцы, ошалев от жары и рева, безмолвно валялись на пластиковых подушках, – в таком шуме невозможно говорить. Айэт, скинув тяжелую броню и одежду, присоединился к ним.

В мучительном бездействии шел час за часом. Наконец все, кто мог покинуть посты, выбрались наверх, – там было прохладней и тише, но говорить всё равно оказалось нельзя. Им оставалось лишь смотреть на неторопливо проплывающий внизу пейзаж.

Они оживились, когда впереди показалась Котра – тот самый городок, где Анмай впервые познакомился с ару. Разведчики сообщили, что город пуст, – ару, заранее извещенные о их приближении, разбежались по окрестным лесам. Вертолетчики выслеживали и уничтожали скопления беглецов, но основная масса ару, несомненно, осталась в тылу их армии.

Айэт задумался. Он понял, что ведение войны даже превосходящими силами, – не очень простая задача. Но именно поэтому они решили нанести удар по цели, которую ару не могли не защищать.

Они обошли Котру, оставив в ней гарнизон, и двинулись дальше, – в Ас-Акру. Там скопилось огромное количество ару, – может быть, несколько миллионов, в большинстве, подростков, проходивших боевое обучение. Вертолеты, разбомбившие все мосты и дороги в округе, не давали им разбежаться, и уничтожение резерва их армии должно было сломить ару.

Наступавшие достигли города только к концу дня. Им предстояло страшное сражение, – Айэт понял это, когда впереди показались огромные здания Ас-Акры. Машины, выбравшись из леса на открытое пространство, начали маневрировать, разворачиваясь широким фронтом. Над ними кружили вертолеты, – каждые два часа они возвращались в столицу, заправляясь и меняя уставшие экипажи. А они уже десять часов сидели внутри ревущей раскаленной коробки и едва держались на ногах. Айэт подумал, что теперь толку от стрелков прикрытия, к которым он относил и себя, будет немного.

На минуту все машины остановились, повисла жуткая предбитвенная тишина. Затем они вновь двинулись вперед. Айэт удивленно смотрел на город, – всего месяц назад он проехал его, даже не заметив. А сейчас это вражеская цитадель, полная безжалостных убийц. Этих ли изменений хотел Нэйс Анкус?

Его размышления прервала ослепительная вспышка. Зажмурившись, он пригнулся, на ощупь отыскивая шлем. Надев его, он осторожно выглянул за борт.

Как и раньше, платформы шли в атаку, прикрываясь световой завесой, но здесь их встретило отчаянное сопротивление. Неожиданно вокруг засвистели и стали рваться снаряды, вздымая фонтаны земли. Иногда они со вспышками пламени рвались на броне машин, один ударил в лоб броненосца Айэта, заставив его содрогнуться. Но сам Айэт был неподвижен, – ему казалось, что всё это не имеет к нему никакого отношения.

Он продолжал стоять, и когда под днищем машины начали рваться мины, сотрясая корпус и обдавая его тучами едкого дыма. Но массивные, трехметрового диаметра шнеки и восьмидюймовая броня днища были несокрушимы, машина продолжала равнодушно ползти вперед. Вскоре ослепительное сияние погасло, сменившись убийственным потоком микроволн. Затем открыли огонь электромагнитные орудия.

После каждого выстрела гибкое тело Айэта вибрировало от грохота, все волосы на нем вставали дыбом, а ток нещадно щипал мокрую от пота кожу. Прямо перед его глазами плясали зигзаги молний, в пастях воздуходувок бушевал жаркий, как огонь, смерч раскаленного воздуха, легкие раздирал едкий озон.

Юношу вновь охватил дикий азарт разрушения. От ударов огненного копья многоэтажные здания взрывались, разлетаясь тучами обломков и пыли, прошитых молниями. В белой мозаике города открывались громадные бреши, над которыми клубились грибовидные столбы черного дыма. Масса зданий, взрывающихся и рушащихся в сверкании молний, быстро приближалась.

Сердце Айэта сжималось от страха и предвкушения, он кричал что-то, неразборчивое в адском шуме, сжимая толстый край броневой плиты и приплясывая на месте, – раскалившийся броневой пол обжигал его босые ноги. Заглушая все звуки, над ним проносились эскадрильи вертолетов, летевших так низко, что им приходилось лавировать между платформами. Навстречу им взвивались сотни ракет, выпущенных так густо, что их разрывы напоминали фейерверк. К сверканию молний добавился алмазный блеск взрывов.

Большинство ракет взрывалось в воздухе, врезавшись в огненные шары тепловых ловушек, но иные достигали цели. Юноша видел, как подбитый вертолет опрокинулся и рухнул вниз. Он ударился о землю, подскочил, запрыгал по ней, вздымая тучи пыли, и вдруг беззвучно взорвался, – Айэт действительно не слышал ничего, хотя обломки брони и корпуса полетели во все стороны, словно осколки бомбы. Ещё один вертолет взорвался на высоте, разлетевшись тучей огня, он заметил третий, быстро идущий вниз, – на месте одной из турбин зияла рваная дыра.

Вертолеты стали отворачивать назад. Ракеты летели им вслед, рассекая чистые предзакатные небеса пучками белых линий, и машины продолжали вспыхивать и падать. Но даже взрывы тяжелых бомб внутри разбивавшихся вертолетов в этом адском хаосе оказались почти не слышны.

Платформы смяли окопы и орудия вместе с артиллеристами, и с грохотом вломились в городское предместье. Белые двухэтажные дома, деревья, столбы, заборы, машины, – всё сминалось, рушилось и исчезало под ползущим чудовищем. Воздух наполнился адским визгом перемалывающих камень шнеков. Внизу метались фигурки обезумевших ару. Они спотыкались, падали, сотнями исчезая под днищем. На галерею высыпали все стрелки и часть экипажа, не выдержав адской жары в машинных отсеках. Бойцы азартно расстреливали всех ару, что попадались им на глаза.

Айэт тоже поддался общему возбуждению. Он вскинул к плечу автомат, вжался в броню так, словно его оружие и тело стали частью машины, и стрелял, не обращая внимания на возраст своих мишеней. Он нигде не видел здесь файа или людей и сомневался, что сможет найти жителей города на этом свете – разве что в рабочих лагерях.

Он не считал убитых, отрываясь лишь для перезарядки оружия. В один из таких моментов он взглянул на своих товарищей. Приникшие к броне стрелки выглядели довольно странно, – из военного снаряжения на них остались лишь шлемы и пояса с обоймами. Их худые мускулистые тела блестели от пота и быстро темнели в тучах пепла и копоти, затянувших уже всё вокруг. Вокруг все горело, здания, и машины под ударами огненно-синих жгутов вспыхивали, словно облитые горючим. Иногда вся машина содрогалась от залпов главного орудия, – тогда за её бортами вспыхивала сеть молний, а Айэта от волос до пальцев босых ног пронизывал электрический разряд.

Ару сопротивлялись отчаянно, – внизу всюду метались крошечные фигурки и сверкали вспышки выстрелов, пули свистели над головой юноши, с визгом отскакивая от брони. Его сосед дернулся и беззвучно опрокинулся назад, хватаясь за пробитое горло, но Айэт лишь мельком взглянул на него, продолжая стрелять. Он видел, как его очередь отбросила назад ару, целившегося из базуки, – умирая он нажал на спуск и огненный шар гранаты отвесно ушел в небо.

Впереди из дыма выросло нечто темное, – многоэтажные здания центральной части города. Они были в несколько раз выше наземных броненосцев, и платформе пришлось ползти по улице, – таранить такие громадины означало самоубийство даже для их машины. Все здания пылали сверху донизу, все их окна светились огнем, дым нависал так густо, что скрывал всё небо и повис ночной мрак, раздираемый лишь вспышками пламени. Казалось, здесь не могло остаться ничего живого, – но именно здесь сопротивление оказалось особенно сильным. Огненные шары гранат роями летели, казалось, прямо на него. Айэт не понимал, откуда они берутся, – падают с дымного неба или вылетают из-под земли. Одни с адским треском разбивались о борта, другие проносились над головой и рвались на броне орудия. Осколки осыпали палубу, стрелки один за другим падали, обливаясь кровью, или скрывались во внутренних помещениях. Одному из них граната попала в живот, разорвав тело пополам, – его верхняя часть отлетела на десяток метров вдоль галереи. К ужасу юноши, она приподнялась на руках, – боец удивленно взглянул на свисающие ниже пояса сизые внутренности, и опрокинулся назад, замерев навсегда.

Айэт понимал, что в любую секунду может оказаться на его месте, но уйти с галереи не мог, – после всего увиденного это казалось ему предательством. Он знал, что не проживет здесь и минуты, но улица вдруг кончилась. Машина, походя, раздавила запиравшую её баррикаду вместе с защитниками и выползла на просторную площадь, на которую ещё пробивался солнечный свет. Гранаты по-прежнему летели со всех сторон, но вечное стекло отражало удары, и платформа упорно шла вперед. Впереди, в пыли, вырос большой двухэтажный дом, – из всех его окон сверкали вспышки выстрелов, пули свистели так густо, что Айэту пришлось укрыться за выступом брони.

Машина, не сбавляя хода, таранила дом, – выглянувшего наружу Айэта швырнуло вперед, чуть не выбросив за борт, край броневой плиты больно врезался ему в живот. На расстоянии протянутой руки он увидел зеленое пыльное железо крыши, покрытое ржавыми пятнами. Но толстые каменные стены не выдержали удара, здание рухнуло и за секунду исчезло под шнеками. Айэта ослепила туча едкой белой пыли. Платформа прошла сквозь неё и устремилась дальше.

Впереди вновь показалось страшное ущелье, – улица, стиснутая пылающими массивами многоэтажных зданий. Ару буквально кишели внизу. Айэт подобрал оружие и продолжал стрелять в них, пока не кончились патроны. Вдруг ощутив себя беспомощным, он огляделся.

На галерее кроме него и нескольких убитых уже никого не осталось. Только электромагнитные орудия мерно вращались в своих башнях, с треском извергая струи трепещущего синего пламени. Они рассыпали искрами всё, к чему прикасались. Ару отчаянно пытались уничтожить машину, но та даже не замедляла хода. Айэт видел, как один ару, обвязавшись взрывчаткой, кинулся под днище, – от взрыва платформа содрогнулась, но не остановилась ни на миг. Со всех сторон били огнеметы ару, – жидкий огонь стекал по раскаленной броне, разливался лужами по настилу галереи, шипел на трупах.

Айэт задыхался в отравном дыму, боясь представить, что сейчас творится внутри машины. Он не думал о том, что в любую секунду сам может превратиться в вопящий огненный комок. Едва дым чуть рассеялся, он выглянул за борт.

Они ползли по улице, столь узкой, что платформа чуть не задевала стены домов, уходящие наверху в дымный мрак. А навстречу им мчалось что-то длинное, темное, – большая цистерна с топливом. Огненно-сизые разряды рвали асфальт вокруг неё, но так и не успели поразить цель. Машины столкнулись лоб в лоб.

Цистерна лопнула, взорвавшись тучей слепяще-белого огня. Айэта обожгли полыхнувшие языки пламени, но секунду спустя и огонь и металлический остов исчезли под шнеками. Впереди показался просвет, – новая площадь.

Дым немного рассеялся и до Айэта донесся знакомый рев, – вокруг роем вились вертолеты, сверкание их прожекторов резало глаза, от их пулеметов вокруг всё трещало и сыпало искрами. Айэт смотрел на их работу, судорожно вцепившись в борт.

Машина на минуту замедлила ход – впереди, на том конце площади, стояло гигантское высотное здание, – в нем раньше размещалось областное правительство. Угловатый массив, словно составленный из нескольких сросшихся башен, насчитывал не меньше двадцати этажей. Ещё выше в небо вонзался острый стальной шпиль.

Вдруг стало неожиданно тихо. Платформа застыла между двумя темными зданиями, почти целыми. Их стены почти касались её бортов, окна четвертого этажа оказались чуть выше защитной сетки. Айэт ничуть не удивился, когда из одного такого окна на неё спрыгнул ару. Он проворно побежал по сетке, скользнул в проем и оказался на галерее. Он не заметил Айэта, что, впрочем, было и неудивительно, – кожа юноши сплошь покрылась копотью, как и всё вокруг. Лишь когда он преградил ару дорогу, тот отшатнулся и вскинул автомат.

Айэт равнодушно отбил оружие. Он схватил врага, наотмашь ударил его о край броневой плиты, и швырнул вниз уже мертвое тело с переломанными костями. Ему следовало радоваться, – но Айэт вдруг с ужасом понял, что не чувствует вообще ничего.

Показавшийся из окна второй ару стал целиться в него, но Айэт уже не обращал на это внимания, – настолько ему опротивело происходящее. Он сбросил тяжелый, душащий его шлем и поднял глаза. Ару смотрел на него, опустив автомат, и в его глазах юноша увидел то же страшное равнодушие.

В этот миг с чудовищным грохотом выстрелило главное орудие. Айэту показалось, что его ударили по голове. Сверкание молний ослепило его, но он успел заметить, как в их сети вспыхнула фигурка ару. Юноша упал, тут же вскочил, – его обожгла раскаленная сталь.

Лишь когда машина вновь двинулась вперед, он оглянулся. Здание оседало грудой огнедышащих развалин, огромных, как гора. С неё ещё сыпались лавины обломков и искр, но Айэт не слышал ничего, кроме тихого пения в ушах. Платформа врезалась в эти развалины и стала медленно взбираться на них, всё выше задирая нос, пока руины не рассыпались под её весом. Айэту показалось, что он, с диким грохотом, в тучах едкого дыма и пыли, проваливается в самый ад. Над бортом поднялась груда балок и битого кирпича и стала странно лениво обрушиваться на него, сминая защитную сетку.

Он вскочил и кинулся в открытую дверь, распластался на полу тамбура, задыхаясь от жары, зажимая уши, а машина всё двигалась, крутилась на месте, останавливалась, двигалась снова. Вокруг рушились здания, внизу скрипел дробимый камень, но он уже плохо сознавал это. При каждом выстреле главного орудия Айэта сводила судорога, в уши словно впивались гвозди. Внезапно оглушительные раскаты грома прекратились, движение платформы стало незаметным, – нет, она стояла!

Как ни был измотан Айэт, но любопытство всё же взяло верх. Он вновь приник к борту. Вокруг оказались редко разбросанные маленькие дома предместья, редкие низкие сады, дорожки, – всё чистое, пустое, безлюдное...

Они прошли Ас-Акру насквозь. Город остался позади, – низко нависшая туча кромешного дыма. Медленно расползаясь в небесах, она вздымалась на огромную высоту, и изгибалась чудовищным мостом над головой юноши, занимая полнеба, такая тяжелая, что Айэт невольно сжался, – ему показалось, что эта твердая на вид, маслянисто-черная рельефная масса сейчас упадет на него.

Туча восходила стеной, – огромные её клубы поднимались с пугающей быстротой. Туда дул сильный ветер, он гнал облака пыли, скрывающей бледным пологом солнце, – весь город превратился в один огромный костер, хотя лишь через несколько часов огонь достигнет максимальной силы.

Вокруг всё выглядело тихим, других машин он не видел, – они остались одни. Айэт не знал, что с ними, – отстали они, или погибли.

Со всех сторон с криками сбегались ару, вооруженные, чем попало, они облепили платформу, словно решившие сдвинуть камень муравьи. Смотревшего на них с высоты третьего этажа Айэта они не замечали.

В голове юноши всё смешалось и, наверно, он бы спрыгнул туда, к ним, если бы раньше не выстрелило электромагнитное орудие, – просто так, в никуда, лишь бы сжечь эту облепившую борта мелюзгу. Оглушенный Айэт опрокинулся назад и даже не заметил, что платформа вновь движется.

Опомнившись, и выглянув наружу, он понял, что кошмар лишь начался. Впереди вновь простерлись поля, а на них он увидел странную подвижную массу, – беженцы ару пытались уйти из города. Айэт не мог представить, сколько их здесь, – наверное, миллионы. Машина врезалась в самую их гущу. Ару пытались разбежаться, но их оказалось слишком много, и они лишь давили друг друга.

Айэт уже не понимал, что с ним происходит, – его охватил страшный, ни с чем не сравнимый восторг избиения, но, в то же время, ему хотелось бежать вниз, голыми руками разбить броню реактора, погибнуть в огне, – лишь бы прекратить это. Его словно разрывали на части, он не мог ни двигаться, ни кричать, – только смотреть.

Платформа двигалась в сплошном море живых тел, оставляя за собой широкую полосу мокрого, красно-черного, совершенно мертвого грунта. Справа и слева показались другие платформы, спеша принять участие в побоище, вспышки выстрелов беспрерывно освещали их борта. Но на этой машине никто не стрелял, даже пушки молчали, – впрочем, если бы хоть один стрелок показался сейчас на галерее, Айэт не думая, швырнул бы его вниз, под шнеки. Он видел, как светятся дюзы синхротрона на бортах машины-ускорителя, и массы ару ложились, словно трава под ветром.

Что-то черное коснулось разума Айэта, его тело свела судорога предсмертного страха, но он продолжал смотреть. Вторая платформа, с электромагнитным орудием, тоже открыла огонь. Ослепительный огненный поток всё не угасал, машина медленно вращалась на месте, сжигая всё вокруг, оставляя за собой ровное дымящееся поле, над которым клубился пар.

Дикий ужас погасил свет перед глазами Айэта. Он вдруг понял, что чувствует то же, что тысячи умирающих, и что они зовут его к себе. Он совершенно не пытался сопротивляться, впитывал эту тьму, тянулся к ней, – но всё же, не мог перейти барьер жизни.

Через несколько минут он опомнился. Вокруг не осталось ни одного живого существа, – лишь равнодушные черные громады, невозмутимо ползущие на север...