Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 100 страниц)

   С каждым шагом ощущение разлитой вокруг тайной жизни возрастало, – в воздухе висела беззвучная вибрация, она ощущалась скорее сознанием, чем телом. Эхо их шагов причудливо дробилось во тьме. Иногда они попадали в крошечные залы, где в обсидиановых стенах скользили призрачные блестки цвета, не поддающегося описанию. Их обдавало странными токами густого теплого воздуха, они слышали мертвенные потрескивания, однажды – тихий свист. Пару раз Вэру казалось, что сам камень движется под ним, словно живой...

   Потом проход превратился просто в бесформенную бугристую нору, где пришлось ползти на животе. Камень, что самое странное, был не холодный и не грубый, а теплый и гладкий, словно кожа.

   Нора выводила в округлое, приплюснутое помещение, наполовину залитое теплой водой, – Анмай погрузился в неё по плечи, ощутив странный, смутно приятный зуд, – через неё шел электрический ток, но несильный. В воздухе тоже висело мягкое тепло, а вибрация обволакивала их со всех сторон. Пять плоских, полупрозрачных глыб, немного не доходивших до кровли, испускали мертвенно-белый свет, отблескивающий на множестве растущих внутрь громадных шипов, – из-за них стены и свод зала казались мохнатыми. Пол был покрыт кристаллическим инеем, он впивался в подошвы, словно мириады крохотных иголочек.

   – Что это за место? – удивленно спросила Хьютай. – Я никогда не слышала о таком.

   – Я тоже. Наверное, мы в ядре.

   – В ядре чего?

   – Некоторые строения здесь... живые. Так, по крайней мере, считается. Но никто и никогда не описывал ничего подобного.

   Они осторожно приблизились к центру помещения. В потолке зияла звездообразная, словно разодранная брешь, темная, но из второй такой бреши, в полу, пробивался голубоватый свет. Опустив лицо в воду, Анмай увидел такую же рваную, звездообразную шахту, из стен которой выступали светящиеся кристаллы. Она уходила вниз очень глубоко, – так глубоко, что он не видел дна, и от взгляда в этот немыслимый калейдоскоп начинала кружиться голова. Если бы не вода, он легко мог бы спуститься туда. Анмай смотрел вниз, наверное, минуту, пока не стало жечь в груди.

   Подняв голову, он увидел, что Хьютай приникла к одной из светящихся глыб. Поверхность её состояла из бритвенно-острых изгибов, но их очертания позволяли буквально прильнуть к ней. Анмай видел, что подруга прижалась к кристаллу обнаженной грудью и бедрами, и её нагое тело бьет тугая дрожь, – именно эти глыбы были источником пронизывающего воду электричества. Он невольно подумал, что она чувствует, – голова Хьютай была откинута, ресницы опущены, рот приоткрыт, – но в этот миг девушка вскрикнула, резко отпрыгнув назад.

   – Она движется!

   Не раздалось ни единого звука, но лес каменных шипов пришел в движение. Они двигались слепо, медленно, – собственно, едва заметно, – но неотвратимо тесня их к глыбам, бритвенное кружево которых переливалось с незаметной быстротой, – глаз не улавливал движения, но при каждом новом взгляде рисунок кружев был уже иным.

   Анмай обнял подругу, отчаянно прижав её к себе. Еще никогда он не испытывал такого страха. Выхода не было, – лес каменных клинков уже перекрыл его. Их смерть не будет мучительной, – скорее, наоборот, – но от этого не менее долгой...

   – Вверх! – крикнула Хьютай.

   Анмай опомнился. Подхватив подругу под бедра, он поднял её, – Хьютай встала ему на плечи, потом подтянулась, и исчезла в дыре. Тут же развернувшись, она едва ли не до пояса свесилась вниз, протянув ему руку. Анмай ухватился за её запястье... локоть... потом за плечо и, наконец, за край бреши. Лишь тогда он увидел, что она сама держалась только пальцами левой, неловко вывернутой руки.

   Поднявшись, они замерли, тесно прижавшись друг к другу. Хьютай уткнулась лицом ему в шею, вздрагивая от пережитого напряжения. Анмай гладил её руки, плечи, чувствуя, как в груди горит сердце. Она спасла ему жизнь сейчас, и, может быть, раньше, во время битвы с лемурами. Ему было мучительно стыдно, и ещё, к стыду примешивался страх, – он знал, что Хьютай, единственная, постарается принять первой любой предназначенный ему удар...

   Ощутив движение воздуха, Анмай взглянул вверх. Лишь миг спустя он понял, что едва заметный бледный кружок, словно плавающий перед глазами, – это небо, видимое со дна шахты.

   – Я нашел выход, – сказал он Хьютай.

* * *

   К их счастью, шахта оказалась достаточно узкой, – в ней они могли подняться, упираясь руками и ногами в противоположные стены. Но времени на это ушло куда больше, чем они думали. Усталые мышцы Вэру плохо слушались и отчаянно болели, – а он понимал, что стоит ему хоть на секунду расслабиться, и он не только упадет вниз, но и сшибет следующую за ним любимую...

   Выбравшись, наконец, на гладкую базальтовую плоскость, они какое-то время лежали рядом на холодном камне, крепко сплетя руки и часто дыша. Глядя на бескрайнее небо над собой, – оно занимало весь обзор его глаз, – Анмай испытывал удивительно глубокое счастье. Чуть повернув голову, он встретил такой же косой взгляд Хьютай. Они тихо рассмеялись, потом вместе поднялись на ноги, чтобы обойти огромный прямоугольник. Тогда они поняли, что радоваться рано, – шахта выходила на верхнюю грань высоченного монолитного блока. Немудрено, что они так устали. Эта ловушка была безвыходной, – её называли убийцей последней надежды. Выбравшись под небо, пленник должен был возвратиться в гибельное подземелье – или умереть.

   На счастье пары, прошедшие тысячелетия разрушили западню, – ветер намел с севера бархан, поднявшийся до половины высоты блока. Анмай повис на руках и толкнулся изо всех сил, чтобы не зацепить стену. Он спрыгнул на склон. Текучая холодная масса взметнулась, словно разорвался снаряд, потом Анмай мягко и быстро заскользил вместе с ней вниз, и вдруг она накрыла его пугающей, душащей тяжестью.

   Отчаянно, напрягая все силы, задыхаясь, он смог выбраться, – освободив сначала только плечи и голову, ноги были ещё глубоко. Его бока ходили ходуном в судорожных попытках набрать побольше воздуха.

   Едва он выпрямился, непрерывно чихая от набившейся в нос пыли, новая лавина подсекла его ноги. Анмай начал разрывать ладонями толщу оползня, пока не показалась рука Хьютай. Едва освободившись от стекающего с её тела песка, девушка села, обхватив руками колени, и задумалась. Вэру сел почти в той же позе, любуясь подругой. Странно, но ещё никогда он не чувствовал себя таким живым, как сейчас. И не испытывал такой глубокой, уверенной радости...

   Не умея выразить свою благодарность иначе, он коснулся губами её пыльной ступни, – сразу над пальцами. Хьютай удивленно и чуть насмешливо взглянула на него.

   – Коварство создателей этого места беспощадно, но мы прошли сквозь него, – тихо сказал он. – Вместе, рука в руке. Это счастье – любить тебя.

   Лицо Хьютай стало хмурым.

   – Наш ультиматум может вызвать войну. Так или иначе, но прежний мир будет разрушен. В этом есть и моя доля. Я вела себя безрассудно, но считала, что если я невиновна, со мной ничего не случится, понимаешь? Теперь я знаю, что права. – Её взгляд был твердым.

   Анмай улыбнулся.

   – Думаю, я тоже. Пошли назад.

* * *

   Они возвращались к вертолету по сумрачному лабиринту дюн, вдали от берега, – там, где не могло быть лемуров, и тени сливались с их смуглой кожей. Гигантский каменный куб служил им ориентиром. Никто не помешал им.

   Когда они отлежались и поели, Вэру вывел из люка открытый вездеход. Одетые, но босиком, они уселись в него. Анмай поехал на восток, показывая особо примечательные постройки, всё более причудливые. Внезапно Хьютай увидела огромный стальной шпиль на основании из низких каменных платформ. Шпили поменьше окружали его по спирали, поднимаясь всё выше.

   Это сооружение выделялось из всех своей формой и светлым блеском металла. Казалось, оно неистово устремляется к недостижимому небу, – и останавливается в безысходном отчаянии. Это впечатление усиливали черные бесформенные развалины, громоздившиеся у его основания. И, в отличие от остальных построек, отмеченных печатью тысячелетий, оно казалось совсем новым.

   – Что это? Оно словно противоположно остальным!

   – Это построили мы, – печально сказал Вэру, – работы закончены всего год назад. Я сам проектировал его, точнее, участвовал в проектировании...

   – Но зачем?

   – Ты уже сказала. Оно должно было быть здесь, – ты же подумала, что оно стояло здесь всегда! Здесь, – он показал на развалины, – был огромный лабиринт, построенный с учетом психологии файа. Вошедший внутрь не мог выйти, хотя выход был открыт. То, что казалось выходом, вело в хитроумные ловушки. Попавший в них умирал мучительной смертью от голода, холода, или много худших вещей. Я не знал этого, и сам пошел туда... долго пытался выбраться, потом упал вниз... Тут есть огромная система подводных туннелей и шахт. Наконец, я оказался в тупике... его пол уходил прямо в пруд с бактами. Вода была рядом, но я не мог пить... Я просидел там два дня, а потом меня нашли, чисто случайно. Тару был очень недоволен! Я решил, что на месте западни должно быть нечто, зовущее к звездам. Как бы я хотел увидеть их!

   Хьютай промолчала. Поднявшись по лестницам платформ, они безмолвно подошли к основанию иглы, и застыли у гладкой стальной стены, казалось, вздымавшейся до небес. Хьютай осторожно потрогала металл.

   – Очень странно... не могу поверить, что это вышло из твоего воображения. Неужели мы сможем всё, – если захочем, и сумеем сделать?

   Они долго стояли у зовущей в небо иглы и размышляли, – каждый о своем.

* * *

   Они провели здесь три дня, объехали и облетели всё северное побережье. Хьютай довелось увидеть намного более неприятные места, чем логово рхаррита, но она уже не рвалась туда спускаться, особенно теперь, – ведь Йалис прошел и здесь, и сильнее, чем в других местах. Бесконечные ряды чуждых построек, зловещие развалины Остсо, кости, лежавшие внутри живых конструкций, – все это веяло тоской истаявшей темной древности; каждый раз они возвращались к шпилю, и долго сидели рядом. Их уже ждали на Хаосе, но они не хотели улетать.

   – Здесь печально но, может быть, поэтому я хотела бы жить здесь... всё время, – тихо сказала Хьютай на исходе третьего дня.

   – И я тоже. Не знаю, доведется ли, но это решится скоро, – так или иначе!

   – Когда я летела сюда, я видела острова. Мне хотелось бы вновь увидеть их!

   – У нас нет времени, но я согласен. Быть может, у нас уже вообще его нет.

* * *

   Анмай направил вертолет на восток, к самой окраине Пустынного Моря. Они сели на вершину огромного черного монолита, на ровное плато, усыпанное камнями, где возвышались пологие холмы. Между ними блестели многочисленные озера.

   Когда они вышли, холодный воздух растрепал их волосы. По небу быстро мчались бледные клочковатые облака. Если прислушаться, можно было уловить слабый шум ветра. Он то стихал, то становился громче, но не прекращался никогда.

   Им пришлось долго идти, карабкаясь по камням, прежде чем они смогли сесть рядом, на самой кромке берега, свесив ноги в бездну. Чуть отблескивая на выступах, черный обрыв отвесно уходил вниз, на глубину полумили. Далекие призрачно-бледные волны плывущего тумана скрывали бесконечный морской простор. Над ним возвышались другие острова. Каждый был таинственен и недоступен, словно другой мир. Холодное голубоватое сияние туманности делало всё вокруг призрачным и нереальным. На его фоне ползли бесконечные тени облаков, другие облака быстро и бесшумно проносились прямо над их головами.

   Хьютай замерла неподвижно, её широко открытые глаза впитывали свет, исходивший из бесконечных глубин, – он летел к ним больше года. Бездна была очень далеко, но расстояние до нее всё быстрей уменьшалось.

   – Как странно, – она говорила словно во сне, – самые страшные явления природы в то же время и наиболее прекрасны. Почему? Не знаю. Может быть, знаешь ты?

   Вэру широко открытыми неподвижными глазами тоже смотрел на немеркнущую полосу... заката? восхода?

   – Нет, но Бездна многому нас научила. Наблюдения за ней дали нам ключ к Эвергету. А через сколько столетий мы дошли бы до теории суперструн, не будь у нас наглядного примера? – он показал на мертвенное сияние Нити. – Будь наш мир вдали от неё, – мы тоже никогда не достигли бы этого... Ведь всего несколько лет назад наши ученые считали Нить непознаваемым явлением!

   – Странно... Лишь на краю смерти можно обрести всемогущество. Неужели никто больше не открыл этой тайны?

   – В бесконечной Вселенной? Вряд ли. Там есть расы, существующие миллиарды лет; они должны знать всё.

   Он помолчал.

   – Иногда нам удается перехватить сообщения, послания других цивилизаций. Большинство совершенно непонятно, но некоторые можно расшифровать. Мы знаем, что Альянс достиг большего, чем мы. Но они никогда не использовали Йалис. Сделанное изменение остается навсегда, и продолжает действовать даже когда надобность в нем отпадает. И никто не может предвидеть последствий.

   Хьютай не ответила. Она помолчала, потом предложила обойти остров. Путешествие затянулось, – он казался бесконечным, одинаковым, и в то же время, – разным. Немало времени прошло, прежде чем они достигли противоположного берега. Тут было темнее, обрыв уходил во тьму, из которой вдали едва выступал смутной полосой северный берег Моря. Над ним поднимались горы Акнака, окружавшие Внутреннюю Пустыню. Их бледные очертания были очень четкими и такими неподвижно-застывшими, что казались нарисованными и неправдоподобными, словно во сне. В призрачном полумраке нельзя было оценить расстояния. Казалось, они столь же далеки, как сияние туманности.

   Хьютай осторожно заглянула за край обрыва.

   – Здесь можно спуститься вниз?

   – Снова захотелось пообщаться с бактами? В детстве я неплохо лазил по скалам, но давай лучше найдем самое высокое место. Кажется, это тот холм.

   Идти до холма пришлось долго, а потом ещё дольше взбираться наверх по крутому каменистому склону. Наконец, утомленная Хьютай уселась на самой вершине.

   – Не устала?

   – Немного. А ты?

   – Тоже.

   Они замолчали, оглядываясь вокруг. Весь остров был как на ладони, – каменистое бесплодное плато, обрывавшееся в туманную пустоту. Хьютай откинулась на выступ скалы, – самую вершину острова, глядя в сумрачное, беззвездное небо. Ползущие со всех сторон облака казались неподвижными, словно острова сами плыли куда-то в воздушном океане...

   – Как я завидую файа, жившим до нас! Они видели солнце. Звезд было так много, что никогда не бывало темноты. А теперь мы видим это лишь на картинках!

   – Это и впрямь сильно затруднило исследования. Мы знаем, как устроен центр галактики, но о её окраинах не знаем вообще ничего! И о том, как устроена Вселенная – тоже! А чужие, странные, знания не заменят наших...

   Она ткнула его локтем в бок.

   – Опять ты о своем! Я думаю... здесь очень спокойное место. Даже если будет война, здесь всё останется так же. И нас никто не найдет...

   – Если мы захотим этого... И... древние говорили, что острова Пустынного Моря подобны крепостям с воздвигнутыми богами стенами. Считается, что причалить, а тем более взобраться наверх их невозможно, но иногда это удавалось. Обитатели Остсо плавали по всему Морю, они знали его, как никто другой... Говорят, здесь укрывались последние члены Общины. А на этом острове никто никогда не бывал. Его обрывы неприступны.

   Она усмехнулась.

   – В детстве я мечтала остаться с любимым на необитаемом острове, – мечта сбылась!

   Прямо на них плыло облако, похожее на гигантскую птицу. У Хьютай внезапно захватило дух, но ничего не произошло, облако исчезло, лишь ненадолго погрузив их в холодный туман. Поежившись, Вэру спросил:

   – Ты не замерзла?

   – Нет, если ты хочешь... согреть меня. Я хочу просто подумать. Мне еще никогда не было так спокойно...

   Высоко над ними вспыхнул болид. Он стремительно пересек небо, залив всё вокруг трепещущим светом, и исчез за линией горизонта. Через несколько минут до них донеслись глухие раскаты грома.

   – Они стали падать слишком часто. А может, это пришельцы?

   – Нет. Это не похоже на космический корабль... я надеюсь.

   – Почему? И ты никогда не рассказывал мне о Других!

   Вэру задумался.

   – Большинству файа лучше вовсе не знать об этом. Но тебе я скажу. Здесь, в центре галактики, где все звезды невелики и стары, обитает множество цивилизаций. Мы считаем, что они все гуманны, мудры, и так далее, но это неправда!

   Он повернулся к ней.

   – Недавно во Внутренней Пустыне упали обломки того, что было космическим кораблем. К счастью, все... существа на его борту были мертвы, но они погибли в момент удара! Они были разумны... и чудовищны, не имели ничего общего с нами. Нет, это не самое страшное. Их обиталище не имело никакой движущей сути. И это не часть разбитого корабля, – они двигали его... сами. Там были книги... записи... непонятные, но изображения...

   Большинство звезд здесь вдвое старше нашего солнца, и их планеты, – тоже. Жизнь там существует много миллиардов лет, но далеко не всегда она порождает разум. Чаще всего эволюция не достигает того, что мы считаем её естественной целью. Она идет в стороны, вспять, останавливается, движется снова... Млекопитающие, – не последнее звено на эволюционной лестнице. Существуют миры, полные жизни, но эта жизнь столь многообразная, старая, перешедшая все пределы, что нам она бы показалась чудовищной. И что мы знаем об истории нашего мира? О том, какова наша истинная родина? И кто мы сами? Потомки хищных прайдов, – или лишь выведенное искусственно подобие человека? Теперь ты понимаешь, почему я не могу говорить об этом?

   – Да. Но когда-нибудь ты скажешь.

   Анмай молча склонил голову.

* * *

   Они провели здесь два дня, – обошли остров вдоль и поперек, взбирались на холмы, спускались в расщелины, купались в маленьких холодных озерах, а потом любили друг друга на их безмолвных берегах, под безграничным небом. Оно всё отражалось в громадных глазах Хьютай, и она сама казалась Вэру целой Вселенной, – таинственной и непознаваемой. На исходе пятого дня их уединения он печально сказал:

   – Мы должны возвращаться, нас ждут. Пока не истечет срок, мы сможем побродить в окрестностях Хаоса. Там не так романтично, зато намного безопаснее. И я буду всю жизнь помнить эти дни...

   Хьютай задумалась.

   – Жаль, но я чувствую, что сюда мы никогда не вернемся... или вернемся в другой жизни, в другом мире, в другой вечности.

* * *

   Обоал Ааксо, председатель Совета Глав Свободных Государств, устало откинулся в кресле. Шел уже восьмой день из отпущенных им десяти, а они так и не знали, что ответить. Ааксо помнил, что в такой же ситуации оказались его предшественники, семьдесят пять лет назад. Им тоже был предложен этот выбор, и они отказались. Результат – гибель 310 миллионов человек, четверти человечества, уничтожение сотен городов, потеря огромной территории, исчезновение многих стран... И чудесное спасение, когда победивший враг прекратил неудержимое наступление, и не возобновлял его, пока у ССГ не появилось оружие, гарантирующее мир. Тогда казалось, что это навсегда.

   Он устало обхватил руками голову. Из-за окна едва доносился шум девятимиллионного Енора – столицы Суфейна.

   Капитуляция была невозможна. То немногое, что они знали о Фамайа, не позволяло им передать судьбу 1300 миллионов человек под власть кучки тиранов. Обрывочные сведения, – их приносили данные радиоперехвата, донесения агентов-одиночек, и, изредка, отчаянные беглецы, рисовали поистине чудовищный образ противника. Выведение и расселение кошмарных, доселе не известных на Уарке тварей, применение их для охраны заключенных, превращение самих заключенных в страшных рабов, управляемых чужой волей, – всё это казалось дурным сном. Он помнил, сколько хлопот им доставляли пробиравшиеся через границу гексы. А ученые могли сказать лишь, что это существа с совершенно чуждой ДНК, и не знали, что явилось исходным материалом. Столь глубокое вмешательство в структуру жизни считалось невозможным... но их враг создал армию из миллионов "принципиально невыводимых" монстров.

   Неужели возможно и то, что сообщили новые беглецы? Неужели файа удалось создать машину, меняющую законы природы так, чтобы они становились убийственными? Это казалось бредом, но всё же... что они могли создать, что выловить из чудовищного шепота межзвездного пространства?

   Физики долго совещались. Они признавали, что создание про-Эвергета возможно, – в принципе, но оно требовало таких ресурсов, что практически было неосуществимо. А тот, кто рассказывал о нем этому Талу, весьма благоразумно избегал технических деталей. Либо файа смогли создать совершенно новый тип ускорителя, либо они, не жалея денег и труда, построили обычный колоссальных размеров.

   И что с того, что он обошелся бы минимум в сто миллиардов суфэйнских марок? Им же не пришлось выбивать их по грошу в парламенте! Но такое всё же было слишком неправдоподобным... А если нет? Что им делать? В ультиматуме лишь сообщалось, что, когда истечет срок, Фамайа станет "воздействовать" на территорию ССГ со все возрастающей силой, – пока не произойдет капитуляция или на ней не возникнут "условия необитаемой среды". В случае же ядерного нападения последует адекватный ответ. Было трудно поверить, что Фамайа пойдет на такое безумие. Они явно задумали что-то другое. Но что?

   Узнать не было никакой возможности. При отсутствии официальных отношений оставалось уповать лишь на технические средства, но... Радиоперехват был неэффективен. Все важные передачи Фамайа были зашифрованы кодами, не поддающимися взлому. Самолеты-разведчики сбивались, едва перелетев границу. Шестьдесят лет назад Фамайа первой вышла в космос и установила над ним контроль, наводнив его своими спутниками и безжалостно сбивая спутники ССГ. Никто не знал эффективности их орбитальных разведчиков, но ведь враг разместил там и ядерное оружие! Его было немного, но оно всё же представляло смертельную угрозу.

   А ведь ССГ достиг уже столь многого! Построена первая термоядерная электростанция, первая космическая ракета взлетела ещё пятьдесят лет назад, – хотя её тут же сбили перехватчики Фамайа, стерегущие космос. Впрочем, это было к лучшему. Они смогли сосредоточить все усилия на благополучии и безопасности ССГ. Файа вряд ли знали, что в Суфейне уже вошла в строй подводная лодка, вооруженная ядерными ракетами, – пока всего одна, но через два года их будет уже двадцать! Обнаружить и уничтожить их файа не смогут, – их флот был чисто вспомогательным. Обезоруживающий удар Фамайа тогда станет невозможным. И вот теперь, когда атомные ракетоносцы уже сходят со стапелей, и до завершения Проекта Защиты остаются считанные годы, им угрожает кучка мерзавцев, желающих власти над миром! Как жаль, что файа успели спохватиться, – ещё пара лет, и они не осмелилсь бы им угрожать!

   Ааксо почувствовал возрастающий гнев. Он, наконец, принял решение... но не то, что ему было предложено.

   Эксперты и советники предлагали ему тянуть время, не давая ответа, потом требовать начала переговоров, обсуждать условия капитуляции, – время работало на них. Если всё же дойдет до вторжения, – вести оборонительные бои, избегая применения ядерного оружия и надеясь на то, что война ускорит разложение противника. Они знали о плачевном состояние фамайской Внутренней Армии. А если файа пригрозят ядерным ударом, – они могут принять условия капитуляции, и взорвать врага изнутри, с помощью множества групп, засланных на территорию Фамайа, и своего образа жизни. На их стороне был огромный численный перевес практически в любой области. И правда – тоже. Если 1300 миллионов свободных людей поднимутся...

   Но лежавшее на его столе сообщение изменило всё. Хотя у них было очень мало агентов в Фамайа, файа среди них встречались не реже других рас. После же предъявления ультиматума их стало гораздо больше, – даже среди руководства Фамайа кое-кто считал, что Анмай Вэру просто сошел с ума. А это, последнее донесение...

   Совсем недавно к ним обратился командир одного из истребительных отрядов и предложил сотрудничество, – это было совершенно неслыханно и удивительно. И среди его друзей явно был файа из очень высоких кругов – он, похоже, лично знал Анмая Вэру. Во всяком случае, подробности о нем, которые он сообщал, в ССГ знали всего пять или шесть наиболее информированных людей, а было много также совершенно новых. Он сообщал также, что Фамайа готовит "упреждающий" ядерный удар по самым густонаселенным областям ССГ. Он даже прислал план этого удара, – изучив его, военные эксперты пришли в ужас. Такие подробности мог знать только непосредственно причастный к стратегическому планированию. Эта информация была чудовищной, – но в ней содержалась надежда. Их неведомый друг уверял, что руководство Фамайа в большинстве не поддерживает план Вэру, и готово заключить перемирие с ССГ, – если оно избавит их от спятившей верхушки. Сообщение походило на крик отчаяния и содержало так много жизненно важной стратегической информации, что было бы безумием считать его фальшивкой. И всё, что они смогли узнать, подтверждало его правоту.

   Значит, нужно ударить первыми и использовать все преимущества внезапности. Им не придется даже атаковать саму Фамайа. В распоряжении ССГ были ракеты, невидимые для радаров, неуязвимые для ПРО. Даже если такие же ракеты есть у врага, это ничего не изменит. Достаточно уничтожить плато Хаос, – логово тиранов, оплот тоталитаризма и войны, чтобы обезглавленная, погрязшая в угнетении империя файа рухнула. Он знал, что его поддержат многие, знал, что нельзя дожидаться нападения.

   Ааксо вызвал своих помощников.

   Примечания:

   Вооруженные силы Фамайа.

   Состоят из Внутренней (сухопутные войска) и Внешей Армий (ВВС, ВМС, ракетные войска и истребительные отряды). Вся страна разделена на две зоны ответственности (внешнюю западную и внутреннюю восточную), по двадцать военных округов в каждой.

   Внутренняя Армия, – собственно сухопутные силы. Комплектуется по призыву. В её составе 200 дивизий, – 265 тысяч офицеров и почти три миллиона солдат. Войска внутренней безопасности (конвойная стража и пр.) – до 1 миллиона солдат.

   Вооружение:

   – 11 тысяч танков;

   – 20 тысяч БМП и БТР;

   – 15 тысяч тяжелых орудий (калибром больше 100 мм).

   Внешняя Армия – истребительные отряды и войска, укомлектованные исключительно файа. В её составе 120 дивизий – 27048 офицеров и 774 576 солдат. Плюс 25 тысяч в войсках специального назначения. Пограничная стража Фамайа насчитывает 84 полка по 1428 файа в каждом – всего 120 тыс.

   Вооружение:

   – 1400 танков;

   – 1400 самоходных орудий;

   – 178 ПУ ТР;

   – 4843 тяжелых колесных БТР;

   – 13 тысяч легких БТР;

   – 5 тысяч СУ ПТРК;

   – 5 тысяч тяжелых орудий;

   – 2500 РСЗО;

   – 2500 СУ ЗРК;

   – 50 тяжелых самоходных ракетных платформ ПРО.

   – 1600 единиц тактического ядерного оружия.

   ВВС Фамайа – это 378 676 файа личного состава, 355 стратегических бомбардировщиков (каждый несет 16 крылатых ракет с дальностью полета 1900 км), 7200 боевых и 1860 транспортных самолетов, 3600 боевых вертолетов. Спутниковая группировка насчитывает 300 аппаратов военного назначения, в том числе 50 спутников-истребителей и 20 сверхтяжелых спутников-бомб.

   Файский флот – это 400 тысяч личного состава, 36810 морских пехотинцев, 30 эсминцев, 4 артиллерийских линкора, 5 линейных крейсеров, всего 275 боевых кораблей, в основном патрульных фрегатов и ракетных катеров.

   Для сравнения: РВСН Суфейна имеют 1200 ядерных ракет на 60 базах (10 тыс. ядерных зарядов), 123 ПУ ПРО, 768 ПУ ТР.

   Флот Суфейна:

   – 12 ударных носителей (900 крылатых ракет, 2 х 12 х 155-мм орудийных установок, 24 ЗРК ближней зоны, 12 ЗРК дальней зоны, 16 вертолетов);

   – 10 ударных авианосцев (на каждом – 72 бомбардировщика), экипаж 1300 человек + 500 морских пехотинцев);

   – 15 эскортных авианосцев (250 человек экипажа, 48 истребителей, 3 самолета ДРЛО, 4 вертолета);

   – 20 тяжелых крейсеров (6 х 2 х 130-мм орудийных установок (боезапас 6 х 750 снарядов), 6 вертолетов, 12 х 10 КР. Экипаж (штатный) – 60 офицеров, 500 матросов + 300 морских пехотинцев);

   – 60 универсальных АПЛ.

   ГЛАВА 12. УНИЧТОЖЕНИЕ МИРА

   И скучно, и грустно в молчанье толпой разъезжать

   На лоне столичной природы.

   Нагайка? Что пользы нещадно и вечно хлестать

   Безумцев, что жаждут свободы?

   Убить? Но кого же? Студента – не стоит труда,

   А смуту убить невозможно.

   В себя ли заглянешь – там совести нет и следа.

   И буйство, и смелость, и все так ничтожно.

   Что шашки? От мерного звяканья их полудуг

   Порой мне становится жутко...

   Казачий патруль, как посмотришь

   с холодным вниманьем вокруг, –

   Такая пустая и глупая шутка!

   «Паяцы», 1906, N1.

   Вэру разбудил пронзительный вой ядерной тревоги. Он вскочил мгновенно, как и спавшая рядом Хьютай. Сердце у него вдруг забилось так сильно, что он задохнулся и несколько секунд не мог двинуться. Столь же быстро его отпустило. Анмай яростно помотал головой, торопливо натянул одежду и выскочил из комнаты. Вокруг по-прежнему выли сирены, бежали файа и люди: при ядерной тревоге все должны были спуститься сюда, на глубину мили, и наглухо перекрыть все входы, ведущие к поверхности. Ощущения реальности не было. Казалось, всё происходит в каком-то диком сне.

   Обернувшись в ведущем в Центральную коридоре, Вэру заметил Хьютай. Наспех одевшись, она побежала за ним.

   – Прости, но тебе вовсе не стоит на это смотреть, – он протянул руку к щитку на стене.

   Круглая стальная дверь неторопливо закрылась и разделила их. Такие же двери наглухо перекрыли все ведущие к Центральной коридоры. Взбираясь по растянутой на тросах лестнице, ведущей к её подвешенному среди ребер тюбингов эллипсоиду, Анмай вспомнил подругу, – босую, с дико встрепанными волосами и сонным, растерянным лицом. Он надеялся, что выглядит лучше.

   Собравшиеся в Центральной молча заняли свои места и пристегнулись, – несмотря на пружинные демпферы, рисковать не стоило. Олта Лайту показала на экран стационарного спутника-наблюдателя, – его ИК-телескоп и засек рой атакующих ракет. "Двадцать штук, все направлены на плато Хаос, контакт через десять минут. И это всё, что они смогли придумать? – Вэру вдруг заметил, что экраны дальних радаров остались чистыми. – Боеголовки, как и наши, сделаны из неметаллических материалов. Наши ракеты ПРО с их радарным наведением, не смогут их перехватить. Только Стражи, с их прицельными ИК-телескопами, смогут это сделать", – он повернулся к Олте.