Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 100 страниц)

* * *

На закате они остановились, – машины могли идти и ночью, но их экипажи уже не выдерживали беспрерывного движения. Раздался скрежет, – броневые створки огромного десантного люка открывались, опускаясь вниз. Одна из них превратилась в пандус и по ней, настороженно оглядываясь, сошло два десятка солдат. Через минуту к ним присоединились остальные. Они падали на землю, словно подстреленные, раскинув руки и ноги, усталые до последнего предела. Другие, более стойкие, полезли наверх, отыскивая всевозможные повреждения. На Айэта, судорожно цеплявшегося за стенку галереи, наткнулся сам Анмай. Правду говоря, теперь он мало походил на великого воителя: всё его одеяние состояло из каких-то куцых драных шорт, но мрачное пламя, горевшее в глубине его больших глаз и многочисленные свежие рубцы не оставляли никаких сомнений на этот счет. Его сильное тело блестело от пота, словно лакированное. Айэт выглядел куда хуже, – тоже почти голый, весь в пыли и копоти, он еле мог стоять. На его босых ногах запеклась кровь убитых, а по телу вились струйки собственной, – несколько мелких осколков всё же задели его, но он даже не заметил этого.

– Айэт, какого дьявола ты... – Анмай смолк, взглянув в мучительно расширенные глаза юноши.

Оттолкнув его руку, Айэт с трудом выбрался наружу. Машины стояли на склоне холма, вытянувшись бесконечно длинной колонной, внизу бежала неширокая речка, зеленели луга, шелестели деревья, – всё исполнено жизни, но он помнил, как призывал смерть. Другие тоже это ощутили и выглядели растерянными.

Свежий воздух и тишина быстро привели юношу в себя. Айэт спустился к речке и вымылся, кривясь от боли в не перевязанных ранах. Затем он растянулся на прохладной траве, не обращая внимания на остальных, впрочем, таких же пришибленных и безмолвных. Где-то садились и взлетали вертолеты, забирая раненых, трещала сварка, сыпались искры, кричали, но здесь висела тишина.

Спускался вечер, стена зари удалялась и меркла, её прорезало сияние появившихся лун. Небо залило темной, бездонной синевой, только на юге громоздилась туча, похожая на гору, – черная, в свете заката она отливала розовым. Снизу её пронизывало ровное, мощное, жуткое зарево огненной бури, сверху рвали беспрерывные зигзаги молний, – словно выпущенный на свободу электрический огонь ещё жил.

На фоне неба выделялся черный массив машины. Луны давали достаточно света, чтобы рассмотреть её, – острия разрядников топорщились, словно шипы динозавра, броня выглядела так, словно прошла через метеоритный дождь, вечное стекло шнеков тускло блестело, – словно перед ним настоящее чудовище, мертвое, бессмертное, не знающее жалости. Конечно, настоящее, разве не так?

Айэт перевел взгляд. Анмай сидел на самом берегу, бездумно бросая камешки в воду, словно мальчишка. Его бесстрастное лицо не отражало никаких чувств. Вокруг него сидели, лежали, купались и говорили такие же спокойные, мирные файа. Сейчас они отдохнут среди этого покоя, а утром двинуться дальше, – убивать...

В эту секунду со всех сторон полыхнул огонь. Как ару подобрались так близко, – могли бы сказать лишь погибшие часовые. Нападавших было мало, но лишь немногие из вышедших наружу надели тяжелые панцири, – они падали, корчились в последней судороге и замирали навсегда. Некоторые бойцы пытались отстреливаться, но большинство бросилось к платформе, полезло внутрь, толкаясь и спеша, пока не закрыли вход. Гранаты базук ару бессильно бились о броню, но огнеметы доставали убегающих, – те истошно вопили, пытаясь избавиться от облепившей их вязкой огненной массы. С запозданием ударили легкие электромагнитные пушки. Айэт едва успел зажмуриться. Раздался дикий треск, крики, – и всё стихло.

Он осторожно поднял голову. Чадили подожженные деревья, с треском разгорался небольшой дом, землю изрыли дымящиеся полосы, оставленные разрядами, и всюду лежали трупы, – черные, обуглившиеся, но это оказалось не самое страшное. Одна из этих фигур поднялась, – её одежда превратилась в обугленные лохмотья, лицо стало красно-черной пузырящейся массой без носа и глаз.

Оглушительно рявкнуло орудие, раздирая её жидким солнцем, и лишь тогда Айэт понял, что это был один из их бойцов. Но теперь это не имело уже никакого значения. Фигура упала, раскинув сожженные до костей руки.

Айэт поднялся. При первых же выстрелах он инстинктивно вжался в землю, распластавшись, словно дохлая лягушка, и только поэтому уцелел. Анмай поступил так же. Их взгляды встретились, – растерянные и испуганные.

Это нападение чудесным образом очистило мысли юноши от малейших симпатий к ару, – при всем своем беззлобном характере он ненавидел тех, кто пытался его убить. Больше всего Айэту хотелось сбежать в какое-нибудь тихое место, но он не мог бросить товарищей.

Он понял, наконец, суть этой войны – необходимость убивать, даже когда ты не можешь, даже когда тебя уже тошнит. Потому что иначе погибнет весь твой народ. Эта ситуация вовсе не нравилась ему, и остальным тоже, однако, у них не было выбора. Айэт знал, что ещё достаточно силен, чтобы пойти с ними. Его раны противно ныли, но он ощущал эту боль почти с радостью, – как плату за то, что ему довелось увидеть, – и уцелеть.

Глава 10.

Познание сущности

Пружины троек видел я и двоек

В железном чучеле миров,

Упругий говор чисел.

И стало ясно мне,

Что будет позже.

В. Хлебников.

Через пять дней, на 45-й день Звезды по новому календарю Нэйса, Анмай вернулся в столицу, – с победой. Операция по прорыву блокады удалась, и в Тар-Акталу уже пришло множество поездов с продовольствием. Правда, он потерял шесть тысяч солдат, – на некоторых платформах погибла половина экипажа, – но ни одной машины, и на каждого павшего приходилось по тысяче убитых ару. Платформы нагнали на них такого страха, что ару бежали при одном их приближении. Всего за несколько недель люди смогут очистить от них всю центральную часть страны, – Великие равнины. Тогда дальнейшее выдворение ару за пределы государства становилось всего лишь делом времени.

Анмай с удивлением обнаружил себя во главе многочисленной, и, вдобавок, преданной ему армии. Пожелай он теперь вновь стать Единым Правителем, – никто, даже Нэйс, не смог бы этому помешать. Но было просто смешно гнаться за властью в мире, который вот-вот мог исчезнуть. К тому же, он не хотел привлекать внимание Астрофайры, и пост правителя манил его не больше, чем место королевы муравейника. Ещё меньше Вэру хотел стать организатором чудовищной резни, какими оказались Нэйс Анкус и его товарищи.

Они надеялись спасти человечество от уничтожения, но на деле вели его к нему. Всего за месяц войны спокойная и мирная жизнь Акталы превратилась в сущий ад. Война, изгнанная из столицы и прилегающих к ней областей, продолжала разгораться в иных землях, принимая всё более жестокие формы. Применение мин, отравляющих газов, напалма, массовые расправы с пленными и мирными жителями с обеих сторон стали нормой. Огромное население страны было ввергнуто из мещанских забот в смертельную борьбу, полную лишений.

Актала распалась на части. В каждой из них власть захватили фанатики, принадлежащие к одной из рас. Промышленность, кроме военной, останавливалась, некому и небезопасно стало обрабатывать поля, угроза голода нависла надо всеми. И виновников этого видели уже не в ару, а в тех, кто начал войну и неустанно подстрекал к новым сражениям, – в Организации.

Нэйс мог закончить войну всего через несколько месяцев, – но Анмай видел, что волна всеобщего возмущения сметет Организацию гораздо раньше. На её руинах вряд ли возникнет новая власть, и вся Актала сорвется в пучину хаотичного взаимоистребления. Теперь лишь немногие фанатики хотели воевать за нее, – поскольку никакой видимой пользы это не приносило. Даже от смены власти не выиграл никто, кроме банд озверевших мародеров, которых боялись обе стороны. В итоге, Нэйс не смог достичь не одной из своих целей, кроме самой первой, – озлобить и сделать убийцами множество файа и людей.

А в Актале, уже сотни лет не знавшей войн, война оказалась вдвойне страшной. Не удивительно, что в стране возникло множество антивоенных движений, – как пацифистского, так и прямо противоположного толка. Множество совершенно мирных людей, доведенных до крайности, бралось за оружие, чтобы покончить с организаторами этой кровавой бойни. По сути, началась вторая, партизанская война, которую Нэйс немедленно назвал контрреволюцией. Но и контрреволюционеры смогли достичь немногого. Раздираемое противоположными стремлениями, общество всё быстрее дробилось на секты, стороны, группы и остановить этот распад оказалось уже невозможно, – во всяком случае, обычными средствами. Войну можно начать по желанию, но нельзя по желанию её закончить.

Анмай понял, что, по сути, он лишь продлил агонию, – уже через несколько месяцев этого взаимного истребления в стране просто не останется жителей. Но был выход и из этой ловушки. Люди и ару всё больше разделялись, – области, которые занимал лишь один вид, быстро росли. Раздел территории мог прекратить войну, но никто не хотел заключать мир с убивающими их сородичей.

С другой стороны, если у людей появится достаточно мощное оружие, они смогут просто уничтожить ару. Это было поистине чудовищно, но, по крайней мере, спасло бы страну, давая надежду на отпор Опустошителям.

Анмай сразу подумал о ядерном оружии, но где его тут взять? Энергетика Акталы использовала термоядерный синтез и к собственно атомной энергии не имела никакого отношения, здесь не было даже урановых руд. Да если бы и были, для создания ядерных бомб пришлось бы построить реакторы деления и обогатительные заводы, – на это ушли бы многие годы. Но Мэйат избавили свой мир от опасности ядерной войны.

Затем он подумал о биологическом оружии, избирательно поражающем ару, – но и это оказалось невозможно. Судя уже по самым первым сделанным в Актале анализам их ДНК, ару являлись генетически измененными людьми. Им улучшили бойцовские качества, но уменьшили рост и физическую силу, превратив в расу агрессивных и завистливых паразитов. Несомненно, всё это проделали Опустошители, – чтобы поймать Акталу в ту ловушку, в которой она и оказалась.

Забросив свои оружейные изыскания, Анмай обратил внимание на энергостанцию столицы. Она работала автоматически в течение тысячелетий, – это показалось ему чрезвычайно странным. Ведь, какие бы совершенные машины там ни стояли, – им за такой срок полагалось рассыпаться в прах. А какой источник энергии они использовали? Конечно, ядерную, но вот какую? Судя по низкому уровню тепловых выбросов, она почти полностью превращалась в электричество, как и в термоядерных реакторах Акталы. Но они требовали дейтерия и гелия-3. За тысячелетия непрерывной работы любые их запасы неизбежно истощились бы, и их нельзя было пополнить, – силовое поле не пропускало внутрь ничего материального. Вдобавок, Анмай уже знал, что любые типы термоядерных реакторов не слишком долговечны и надежны. А тут стояло нечто очень простое и эффективное.

Монопольные аннигиляторы, например. Но, чтобы создать их, нужен был Эвергет. Где он?

Анмай задумался, и вскоре его осенила ужасная догадка, – станция сидела на кольце окружающего город ускорителя, генератора его силового защитного поля. Это сооружение слишком походило на Великий Коллайдер, построенный вокруг уже исчезнувшего плато Хаос. По радиусу ускорителя он смог определить энергию разгоняемых в нем частиц, – совпадающую с необходимой для работы про-Эвергета. Анмай готов был поклясться, что строители станции не упустили такой возможности.

Но вот как попасть в неё? Ведь силовое поле непроницаемо для любых частиц, имеющих массу покоя, и его можно пробить лишь другим силовым полем, – а где взять столь мощный ускоритель? Так что Анмай мог только бродить вокруг энергостанции. Сама она никем не охранялась. На широком бульваре вокруг неё всегда толкались любопытные, желающие своими руками убедиться в существовании её силового поля – идеальной полусферы радиусом в полмили. Анмай знал, что поле уходит и под землю, образуя полный шар. В его центре высился пятисотметровый сверкающий монолит с совершенно гладкими стенами.

Сразу за границей силового поля начинался широкий канал, окаймлявший всё сооружение и, очевидно, служивший бассейном для охлаждения механизмов, – в холодные ночи весь купол поля заполнял молочный туман. Когда же его не было, каждый мог увидеть поднимавшийся из воды плоский цоколь куба, отлитый из вечного стекла.

В кубе энергостанции был единственный проем, перекрытый грандиозными воротами. Начинавшаяся от него дорога пересекала канал по мосту и шла до самой границы поля, упираясь в странный портал, – он состоял из пяти стальных гигантских колец, соединенных торцами. Анмай понял, что эти отклоняющие кольца могли создать проход в силовом поле. Но вот что служило ключом?

Девятиметровые катушки не имели никаких знакомых ему кодовых устройств, но на уровне глаз, по обе стороны прохода, в их монолитную броню были врезаны искрящиеся многоугольники из трех– и пятигранных полупрозрачных фацет, соединенных с поразительной точностью. Бесчисленные отражения граней уводили взгляд в бесконечную глубину, и при первом же взгляде на них у Вэру закружилась голова. Он попытался отвести глаза, но не смог, – он словно тонул. У него возникло ощущение, что все его воспоминания потоком устремляются наружу, накладываясь на некие, давно ждущие, формы. Он испуганно отпрянул, – и, споткнувшись, упал.

Поднявшись и отряхнув пыль, Анмай заметил Айэта, безмолвно наблюдавшего за ним. Сегодня тот был в короткой белой тунике и сандалиях на босу ногу, – наряде, который и в вольнолюбивой столице считался неблагонамеренным. Впрочем, в свете дикой сегодняшней жары, он выглядел очень даже разумно.

– Интересно, чего ты испугался? – спросил Айэт, когда Вэру привел себя в порядок. – Неужели для тебя так страшно просто смотреть на замок? Я вот смотрел много раз – и ничего.

– Так ты ничего не ощущал?

– Нет. Откуда?

– Это устройство может как-то проникать в мысли, – я помню, что не мог отвести взгляд. Я думаю, только файа, обладающий наносетью, и только с определенным складом ума, может открыть вход...

– Обладающий чем? – Айэт весь вытянулся, как легавая, почуявшая добычу, и Анмай ещё раз проклял свой длинный язык, – по способности вымучивать тайны Айэт вполне сравнился бы с хорошим палачом. – У вас, в вашем мире, тоже есть такие замки?

Анмай задумался. Если бы эту энергостанцию построила Файау, запор открывался бы с помощью весма. Идея, понятно, глупая, но почему бы ни попробовать?

Он надел браслет и нажал кнопку. Тут, определенно, было какое-то молчаливое, ждущее присутствие, но он нк смог добиться ответа, – если станцию и контролировал какой-то искусственный интеллект, то он молчал.

Вэру сходил в штаб Контрольного Центра, где он сейчас жил, и надел Тайат. Он надеялся, что эта штуковина может, помимо всего прочего, взламывать радиозамки, – и не ошибся, хотя ему пришлось изрядно поломать голову, прежде чем Тайат установила связь с запорным устройством. К счастью, силовой портал выходил на охраняемую территорию Центра, и он мог экспериментировать так часами, не привлекая ничьего внимания.

Ощутив-таки отзыв, он приказал открыть вход, отойдя, предварительно, в сторону. Поле в портале ослепительно засветилось, затем свечение разошлось кольцом и пригасло. Анмай почувствовал, как дрогнула земля. Когда он пошел вперед, его ничто не задержало, и он осторожно ступил на древний металлический настил внутри кольца.

А не дурак ли я? – подумал он, – самая очевидная вещь попросту не пришла мне в голову! И если бы не... – Он взглянул на удивленно застывшего юношу.

– Иди сюда! Вход открыт, только пока я думаю об этом!

Едва Айэт проскочил внутрь, пленка поля мгновенно затянула проход.

* * *

Воздух в поле оказался теплым и неожиданно свежим. Пахло водой. Анмай подошел к началу огражденного парапетом моста. Внизу блестела спокойная вода канала, за ним высились две отвесных стены, – черная и над ней, – серебристая. Сзади подошел Айэт, глядя на всё это удивленно расширенными глазами. Он явно что-то хотел сказать ему, но не решался.

– Хочешь что-то спросить, – спрашивай, – предложил Анмай. – Не мнись, как девица.

Айэт помолчал, потом вдруг улыбнулся.

– Ну хорошо, только не обижайся. В общем... Ты никогда не интересовался Звездой Айэта, – как будто уже всё знаешь о ней. Это правда?

Анмай улыбнулся в ответ. Айэт мог выглядеть как угодно наивно, – но он вовсе не был глуп. И лгать ему почему-то совершенно не хотелось, – юноша просто не заслуживал этого.

– Да. Правда. Но ты не сможешь говорить об этом никому, пока я не разрешу.

Айэт немедленно кивнул. Будь его уши подлиннее, они бы радостно встопорщились.

– Звезда Айэта – это космический корабль, звездолет.

– Но ведь звезды, – это просто маленькие плоские кружки на...

– Нет. Он прибыл из-за пределов Линзы, – оттуда, где настоящие звезды. Это совершенно точно.

– Но ведь Линза – это Вселенная! Кроме неё не может существовать ничего! Откуда ты это узнал?

Внезапно Айэт прищурился.

– Ты сам с этого корабля?

Анмай смутился.

– Ну, в общем... да.

Глаза юноши засветились любопытством.

– А... как там?

– Знаешь, это длинный рассказ. Мир совсем не такой, как вы думаете.

– Значит, мы, файа, пришли оттуда? Снаружи? И мы построили эту энергостанцию?

– Возможно.

– А кто тогда ты? На самом деле?

Анмай слабо улыбнулся.

– Я просто файа, как и ты. Ты можешь стать точно таким же.

– Вряд ли, – Айэт смутился.

– Это почему же?

– Когда я стану таким же, как ты сейчас, ты уйдешь много дальше меня!

Анмай удивленно застыл.

– Тебе стоило бы родиться в Файау. В Фамайа, моей родине – нет.

– Возможно, – юноша замолчал.

Анмай ступил на мост и обернулся. Айэт стоял на месте. Ему пришлось возвращаться и тянуть его за руку. Только тогда юноша опомнился.

* * *

Мост из вечного стекла оказался очень скользким, – Айэт первым догадался сбросить обувь. Миновав его, они замерли перед порталом в отвесной стене, казалось, вздымавшейся до небес. Сигнал Тайат произвел на ворота должное впечатление, и вся плита начала подниматься. Для изделия из монолитного металла она была на удивление тонкой. Едва они прошли внутрь колоссального помещения энергостанции, плита опустилась.

Вся коробка огромного здания оказалась пуста.

* * *

Кроме массивных и сложных несущих ферм внутри нержавеющей скорлупы не было ничего. Закрепленные на стенах плиты матового стекла ярко освещали пустоту колоссального зала. Его пол лежал много ниже входа, и тоже был совершенно пуст. В основания стен с каждой стороны углублялось по восемь закрытых ворот, а под внешними выступал огромный балкон, от которого вниз вела длинная ажурная лестница. Всё сияло новизной, словно постройка только что закончена.

– Это очень похоже на взлетную площадку, – задумчиво сказал Анмай, когда они спустились. – А всё остальное, – он обвел рукой зал, – просто чтобы произвести впечатление.

– А где же энергостанция?

– Внизу.

Но даже прижавшись ухом к гладкому белому полу, Айэт не услышал ничего. В безмерном зале висела мертвая, гнетущая тишина. Любой громкий звук раскатывался пугающим шепотом, не смолкавшим несколько секунд.

Они остановились у нижних ворот. Открыть их оказалось нетрудно, – Анмай подошел к стене и прикоснулся ладонью к светящемуся квадрату. Совершенно бесшумно огромные массивные створки ушли в стороны.

После пугающей пустоты главного зала огромный ангар показался им крошечным. В нем стояла темная округлая конструкция, похожая на десантные корабли Файау, – только меньше и без ионных двигателей. Айэт было полез на неё, но Анмай остановил его.

– Мы осмотрим это... потом. Сначала нужно найти вход вниз.

Обходя главный зал, они поняли, что ангары занимают весь цоколь куба. В каждом стояла такая же странная летающая машина.

В дальнем конце каждого углового ангара была выгнутая дверь. Анмай открыл одну. Когда толстая плита ушла вбок, они увидели цилиндрическую кабину лифта.

Спуск был стремительным и длился недолго. Через минуту они вышли в слабо изгибавшийся, очень просторный туннель высотой метров в пять. Его стены блестели черным стеклом, словно он был вырублен в обсидиане. Кристаллические пластины над головой горели синевато-белым, безжизненным светом.

Анмай прикинул, что лифт унес их вниз метров на сто, а может, и больше. Свет здесь был чистым и ярким, воздух – свежим, без малейших признаков подземной затхлости, но теплым, неподвижным, и на удивление сухим. Оттенок света и наклоненные внутрь темные стены вдруг напомнили ему давно сгинувшую Цитадель Хаоса.

– Это вечное стекло, – сказал Айэт. – Так умели строить десять тысяч лет назад... – он замолчал.

Его взгляд скользнул по монолитным, но полупрозрачным стенам, – в их глубине что-то просвечивало... что-то, похожее на человеческие тела...

Подойдя ближе, он понял, что это лишь барельефы, залитые стекловидной массой. Раскрашенные и отделанные с поразительной тщательностью изображения казались совершенно живыми, – то было, несомненно, дело рук великих мастеров. Но вот их сюжеты...

Сюжеты были посвящены красоте обнаженных тел и любви. В темной глубине стен замерло множество нагих юношей и девушек, – в натуральную величину и натуральной окраски, коричнево-смуглые, темно-золотистые, белокожие, покрытые загаром, – но все красивые и хорошо сложенные. Их лица были поразительно разными, – веселые, серьезные, чувственные, задумчивые, – но они, вне всяких сомнений, некогда принадлежали реальным, живым людям или файа. Они стояли, сидели и лежали в свободных, гибких позах, глядя друг на друга. Некоторые пары спали, некоторые боролись, некоторые занимались любовью, – но всякий раз их интимные места скрывали то естественные изгибы гибких тел, то переплетенные бедра...

Айэт не сразу осознал, что медленно идет вдоль стены, рассматривая барельефы. Их создателям ни разу не изменил хороший вкус, – нигде не было некрасивого тела или позы. Пары спорили, мечтали, сплетались в нежных ласках или в чувственной ярости, – тут было на что посмотреть. Щеки Айэта пылали, глаза выхватывали лишь отдельные обрывки...

Вдруг он увидел ещё одну сидящую пару, изображенную по отдельности, – смуглая, похожая на дикую кошку девушка извлекала занозу из ноги, а юноша, повернувшись к ней, похоже, что-то спрашивал. Гибкий поворот сильного тела был резок и, в то же время, сдержан, в нем не было ни томной стыдливости, не неистовой страсти, как у остальных фигур. Лицо было лицом Анмая.

– Это ты? – удивленно спросил Айэт. – Но как? – от его слов, сказанных слишком громко, по коридору разнеслось эхо.

– Я не знаю... – Анмай удивленно застыл. – Но однажды я уже видел подобное... в моем родном мире...

– Но как ты попал сюда? Этому зданию много тысяч лет...

Анмай пожал плечами.

– Мне тоже. Наверно, это мой предок... очень дальний... или брат из другой ветви файа...

– Вы похожи... – рассеянно ответил юноша, потом вдруг вспыхнул, отвернулся и отошел.

Барельефы тянулись вдоль внешней стены галереи бесконечной полосой. Её разделяли лишь уходившие во мрак туннели, полные кабелей. Вдоль внутренней стены шел угловатый стальной вал – ускоритель станции. Он создавал едва заметное, но непроходимое силовое поле, запирающее эти туннели, а также служил бустером главному ускорителю.

Они долго бродили по концентрической сети радиальных и кольцевых коридоров. Красивый рот Айэта то и дело приоткрывался от удивления. Арки в толстых стенах вели в огромные залы, полные механизмов, – все они работали. Здесь стояло вспомогательное оборудование энергостанции, – трансформаторы, распределители, охладители и насосы. Машины, правда, выглядели странно, – не собранные из отдельных частей, а цельные, словно бы выросшие. Нигде – никаких повреждений, даже пыли.

В Фамайа Вэру не смог бы объяснить это, но в Файау он кое-что узнал. Наверняка, всю станцию пронизывали незримые протоки, где, подобно крови, текла пеллоидная масса, состоявшая из мириад невидимых глазу механизмов, исполнявших самые разнообразные функции, – она могла не только ремонтировать основное оборудование и само здание станции, но и полностью поддерживать себя. Здесь действовал бесконечный цикл воспроизводства. Ни одна кроха материала не пропадала. Строители станции оказались великими мастерами, – настолько же великими, как современные, достигшие зенита могущества файа.

Постепенно приближаясь к центру здания, они увидели за очередной боковой аркой странный коридор со стенами из бесконечных рядов квадратных металлических блоков. Его пол и потолок были монолитными, из того же шершавого темного металла. В центре каждого блока светилось круглое оконце диаметром в ладонь. За ним, в короткой зеркальной трубке, мерцало мертвенно-бледное синеватое пламя.

Несмотря на множество отблесков как бы газовых огней, мерцавших в странном и тревожном ритме, коридор был погружен в полумрак. Слабая вибрация, пение висели в воздухе. Айэту, попавшему в самое сердце этой скрытой, непонятной машинной жизни, вдруг стало жутко.

– Что это? – испуганно спросил он.

Анмай застыл.

– Не знаю. Странно... – он заглянул внутрь одной из трубок. Мерцание синего огня завораживало...

...Это было похоже на миг наступления сна, – незаметный, когда сознание покидает реальность в сплетении волн синего, струящегося света. Потом Анмай увидел девушку, – одну из тех, что были нарисованы на стенах внешнего туннеля, но живую, обнаженную и удивительно красивую, – любое изображение рядом с ней казалось мертвым куском материи. Она уселась, скрестив ноги, потом задала ему какой-то вопрос...

Анмай не понял слов, но сам голос завораживал. За спиной девушки проступили подвижные, как вода, образы, – пейзажи или небо, не понять, но столь красивые, что сжимало сердце...

Кто-то взял его за плечо и потряс, – сначала осторожно, потом довольно грубо. Голова Вэру мотнулась, дивные видения зарябили, и его охватил вдруг приступ дикого головокружения. Анмай ощутил, что его вновь затягивает туда, что он теряет последнюю связь с реальностью, – и инстинктивно рванулся назад.

Его отрезвил сокрушительный удар затылком о сталь противоположной стены. Голову пронзила дикая боль. Лишь через минуту он поднялся, стараясь не смотреть на синее колдовское мерцание. Айэт испуганно схватил его за руки. Повадки ребенка сочетались в нем с сильным телом юного мужчины.

– Что с тобой? – спросил он.

Анмай задумался, потирая затылок.

– Они хотели затащить меня... мое сознание к себе... а один из них вышел бы наружу... чтобы владеть... – на его лице отразилось вдруг сильнейшее волнение. – А я не хочу делать этого... хотя и знаю, что у меня нет выбора. Почему прошлое всегда возвращается? – он взглянул на Айэта с внезапной растерянностью и страхом, но это длилось не более секунды.

– А ты славный юноша, – сказал Анмай, помолчав, уже со слабой улыбкой, – ты думал обо мне, а не о том, что я увидел. Если бы ты заглянул в окно... то уже не смог бы... не смотреть. Они овладели бы и тобой тоже. Впрочем, чтобы произвести обмен, нужно много времени, возможно, даже несколько дней. Ты не отрываясь смотрел бы в это окно, пока не упал бы от жажды и напряжения полубезумным гибридом, или не оказался бы там... как и я... – он замолчал.

Липкая паутина отсветов всё ещё пыталась поглотить его, сам воздух, казалось, заполнился вязкой паутиной, – чтобы двинуть рукой или ногой, надо было пробить дыру в ней...

Вэру яростно потряс головой.

– Но что это было? – спросил Айэт, обхватив руками бока, словно от сильного холода. Он был испуган.

Анмай размышлял лишь мгновение.

– Тут, – он показал на стены, – строители станции, – такие, какими они себе нравились. Но тут не только тени их страсти, отраженные в камне. Тут их души.

– Души?

– Скорее, сознания, – так будет точнее. Люди верят, что у нас, файа, вообще нет души... В каждой такой ячейке скрыт искусственный мозг, и он мыслит так же, как настоящий. Все они включены в одну сеть, и файа там живут в мире, в общем, похожем на наш, но только... лишенном смерти.

– А как они попали туда? – с интересом спросил юноша. Айэта можно было испугать... но ненадолго.

Анмай молча показал свой браслет.

– С помощью этой штуки. На Файау, моей новой родине, каждый файа ещё при рождении получает три таких ячейки. Пока он жив – этот весм... браслет передает его мысли... воспоминания, в них. Я, правда, никогда не видел таких матриц... настолько... хищных. Теперь понятно, почему сюда нет входа никому. У Древних был свой мир, не похожий на наш... Теперь он здесь, – иллюзорный, разумеется, но единый, и он куда лучше нашего, реального мира. Это мир мечты... великого множества мечтаний. Но живым лучше вовсе не заглядывать туда, – потому, что они вряд ли захотят вернуться обратно. Вот так души оказались здесь, в этом подземелье. Но их мир меняется... со временем. Мы уже не сможем их понять... да и никто не сможет. Мне говорили, что такое бывает... а я не верил. В них сейчас больше от сил мертвой природы, благодаря которым они существуют, чем от тех, кем они были при жизни. В их языке жизнь и смерть, – одно слово... – вдруг он замолчал и вышел в туннель. Айэт последовал за ним.

Теперь Анмай двигался уверенно: он уже знал путь. Выбравшись в центральный кольцевой коридор, где сходились все восемь радиальных, они пошли вдоль его внутренней стены, и вскоре увидели громадный, похожий на трапецию портал, перекрытый монолитной плитой. Здесь не было никаких видимых запоров, – Анмай просто коснулся Тайат и закрыл глаза, словно задумавшись. Затем блок вечного стекла толщиной в полтора его роста плавно заскользил, открывая проход в огромное помещение. Он ушел в потолок, слился с ним и остановился. За ним был второй короткий туннель в обсидиановом монолите, а дальше – нечто вроде балкона.

Анмай поднял голову, словно очнувшись, и пошел вперед. Айэт, бессознательно прижав к груди руки, – он словно старался удержать готовое вот-вот выпрыгнуть сердце, – последовал за ним. За его спиной раздалось призрачное шипение, потом глухой, почти беззвучный удар, от которого содрогнулся пол, – но юноша этого не заметил...

Круглый колоссальный зал был больше ста метров в диаметре и метров сорок высотой. По чуть выгнутому его своду разбегалось восемь белых колец. Их неяркое свечение казалось сонным. Гладкая цилиндрическая стена была темно-серой, в текучих призрачных разводах. При взгляде на них начинала кружиться голова, – казалось, перед ними бездна, полная странного, ожившего тумана. А пол почти целиком заполнял отлично знакомый Вэру белый массив про-Эвергета.