Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 100 страниц)

   Хьютай провела ладонью по бедру, ощутив упругую гладкость кожи. Что ж, – между тем и этим телом она не смогла найти ровно никакой разницы, тем более, что ей пришлось умереть и воскреснуть ещё раз. Анмай говорил, что они, – самые счастливые из живых, и это было правдой: вряд ли кто-то ещё смог увидеть столь далекое будущее. И вряд ли ещё кто-то смог пережить свой народ...

   Она знала, что здесь, – восемь триллионов Мэйат и её соплеменников, знала, что её народ владеет целой Вселенной... что есть ещё миллиарды живых файа, плывущих вне времени... но для неё Анмай остался единственной парой во всем мироздании, – они чужие для всех, обреченные на вечное одиночество, которое никто не сможет разделить. Её сильное тело, самой природой предназначенное для материнства, никогда не произведет на свет ребенка, – самая мысль о младенце в таком окружении была невозможна, а другого не будет...

   Наша судьба – жить, жить, и пережить их всех, – свой мир, свой народ, свою историю... свою Вселенную? – подумала она. – Жить, пока наш путь не уйдет в Бесконечность, как говорит Анмай... А что потом? Что толку, если вся история файа повторится вновь, и конец её будет таким же?

   Больше всего ей хотелось вернуться в те два самых счастливых месяца на Девяти Мирах Файау. Бесконечность приводила её в ужас... но это был путь её парня, а она не могла с ним расстаться, – единственным уже не только в любви. Она заплакала, – одинокая, испуганная, среди равнодушных машин погружавшегося в бездну звездолета. Она плакала о тех, кто ушел навсегда, и о тех, кому суждено никогда не появиться на свет, плакала, пока слезы её не иссякли. Осталась только мертвая тоска.

   Обратный путь показался Хьютай бесконечно длинным. Когда она вернулась в каюту, её встретило то же мерцание равнодушных ко всему звезд. Анмай так же спал. Она прижалась к нему, и её тоска медленно отступила. Но она никогда не сказала ему об этом её путешествии.

   ........................................................................................

   Шло время. C незаметной медлительностью миновало полгода. "Укавэйра" приближалась к нижней точке своей гиперболической орбиты. Всего сто восемнадцать дней жизни оставалось Эрайа, – а они ни на шаг не приблизились к решению проблемы. Симайа не отвечали на их призывы, – то ли не слышали, то ли не желали отвечать. Туманности, – все туманности, – остались позади, и их обитель стала отлично видна: гигантский сплюснутый шар плазмы диаметром в три с половиной миллиарда миль, светивший ярче, чем вся окружавшая его галактика.

   Масса Р`Лайх была равна одной сотой галактической, – три миллиарда солнечных масс. Точно определить её размеры не удалось, – к её экватору примыкал колоссальный плазменный диск, а к нему, в свою очередь, кольца из газа и пыли поперечником в световые годы. Ежедневно целые миры и звезды поглощались чудовищем, но его масса не росла, – столь велико было его излучение. Вырывавшиеся из его полюсов струи ускоренной почти до световой скорости материи простирались на сотни тысяч световых лет. Именно их энергия, а не излучение ядра составляла большую часть светимости Р`Лайх, – необъяснимое физически явление, подтверждающее, что здесь открыты Ворота Соизмеримости. Именно из них исходил этот колоссальный поток материи и света.

   Р`Лайх никак не изменяла окружавшей её физики, но гиперсканеры "Укавэйры" нашли внутри неё множество различных физик. Не-планета вращалась, и скорость вращения на экваторе доходила почти до световой, так что время внутри неё разрывалось. У экватора оно текло в двадцать тысяч раз медленнее, чем на полюсах.

   В оптическом диапазоне Р`Лайх смотрелась очень странно, – беспредельный огненный водоворот, всё больше накалявшийся, переходящий в призрачность и во тьму, – раскаленное до миллиона градусов ядро излучало лишь в рентгене. Этот переход неистового сияния во тьму, довольно жуткий, доказывал, что есть вещи, недоступные ничтожному восприятию живых существ.

   "Укавэйре" оставалось лишь несколько дней полета до этой испепеляющей тьмы. Затем она пробьет плоскость плазменного аккреционного диска, – нелегкая процедура на половине световой скорости, особенно если учесть, что плотность диска местами равнялась плотности обычных звезд, – и уйдет в космос. Сейчас этот диск простерся под ними, подобно огненному морю. Составляющие его отдельные кольца, струи, течения и уплотнения плазмы были отлично видны. Местами эти сгущения становились столь массивными, что в них начинался термоядерный синтез, – целые звезды возникали из огня, чтобы через несколько дней вновь исчезнуть. Всё вокруг пронизывало сверхмощное магнитное поле Р`Лайх. На него накладывалось не менее мощное поле самого диска, и плазма причудливыми реками текла вдоль силовых линий, которые сама же и формировала. Магнитные и электрические поля постоянно пульсировали, сталкивались и аннигилировали, вызывая колоссальные взрывы-вспышки, неизмеримо мощнее солнечных. Плазму пробивали исполинские молнии такой мощи, что в их каналах происходил термоядерный взрыв. В этой электромагнитной мельнице протоны ускорялись до релятивистских энергий и выбрасывались во Вселенную под именем космических лучей. Иногда их сопровождали осколки странной материи, выброшенной адской топкой Ворот.

   Над огненным кипением нависало ослепительно яркое небо, – туманности отбрасывали назад немалую часть излучения. Его мощность уже в тысячи раз превысила солнечную, внешняя температура поднялась до ста тысяч градусов. Только мощные силовые и магнитные поля, да действующее на полную мощность охлаждение спасали "Укавэйру" от немедленного разрушения.

   Всё вокруг казалось порождением первозданного хаоса, но правильность, чуждая природным формам, проступала даже сквозь огненный ад. Немыслимо было признать всё это искусственным сооружением, превзошедшим всё величие природы, но ничего иного не оставалось. Средняя плотность Р`Лайх была впятеро меньше плотности воды. И пусть снаружи бушевал световой ад, – но внутри была жизнь, и эту жизнь охраняли. Тысячи нейтронных звезд кружили вокруг Р`Лайх, иногда в самой глубине её плазменного диска. Иные прятались в ядрах окружающих звезд, отгородившись от страшного напора раскаленной материи чудовищной стеной магнитного поля. Не приходилось сомневаться, что это, – те самые звезды-крейсеры, разумные пульсары Тэйариин. А может, и наоборот, – сами Тэйариин служили разумным звездам. Кто знает? Даже "Укавэйра" не всегда могла разобраться в диком хаосе наружных сигналов. Мощные защитные поля искажали их до неузнаваемости, ещё больше затрудняя задачу, и к тому же, пожирали массу энергии. Впрочем, в такой среде с энергией сложностей не было. "Укавэйре" оставалось только поглощать её.

   Её пассажиры уже успели привыкнуть к своей странной жизни. Первое время, пока радиосигналы окружающего мира ещё не утонули в окружавшем их огненном хаосе, они пытались разобраться в сути обитающих здесь цивилизаций, – без особого успеха. А в ядре, в огненном, пожирающем ядре, их просто не было. Чья-то незримая, но могущественная рука позаботилась, чтобы разум не смог ни возникнуть, ни обосноваться здесь, на мирах, обреченных упасть в ненасытную бездну Р`Лайх.

   Потом, когда всё возраставшая мощность защитных полей скрыла от них детали галактического ядра, они попытались определиться с собственным будущим.

   Здесь всё оказалось очень просто. Р`Лайх была их единственной возможностью избежать бесконечных, бессмысленных скитаний в космосе, поисков, обреченных растянуться на тысячелетия. Анмай чувствовал, что здесь с ними должно произойти нечто, очень важное, – но этому не суждено сбыться. Мир золотых айа был столь велик и сложен, что они не нуждались во внешнем, – никаких входов в их твердыню не было.

   История Линзы повторилась, но здесь поле защиты оказалось столь мощным, что проникнуть в Р`Лайх сквозь не-пространство не могло ничто. Анмай знал, что никакая внешняя сила не способна помешать входу корабля в не-пространство, – а вот выход являлся столь тонким процессом, что даже самое малое сопротивление заставит их просто пролететь мимо цели... в самом лучшем случае.

   Они разработали множество вариантов действий, но все они оказались не нужны, – этим утром телескопы "Укавэйры" заметили на северной "полярной шапке" Р`Лайх темное отверстие ведущего внутрь туннеля.

   Их приглашали.

   ........................................................................................

   Анмай молча смотрел на экран. Казалось, что он смотрит в жерло печи, – в сияние, вокруг которого бурлит похожий на жидкое стекло воздух. Туннель был едва виден, – темная точка воронки, где бешеное вращение плазмы и магнитное поле удерживали многомильной ширины проход в глубь огневого моря.

   – Я не пойду туда, Анмай, – говорила "Укавэйра". – К одной цели ведет множество путей, а этот слишком опасен. Там мы будем в полной их власти.

   Он кивнул. Сейчас их флот насчитывал больше двух тысяч автоматических крейсеров, бывших транспортов, и пятьдесят Защитников – Ир-Ими, но здесь все они были бесполезны. Эти машины, сейчас затерянные где-то в безднах космоса, могли в любой миг прийти им на помощь, – но это ничего не изменило бы. Они, конечно, уже и так были в полной власти золотых айа. Но те ничем себя не проявляли.

   – Тогда мы полетим одни, на "Товии", – сказал он, ожидая, что машина начнет возражать, но она согласилась.

   – Хорошо. У каждого своя судьба. Мы изменим "Товию" так, чтобы сделать её неуязвимой для внешнего интеллектронного вторжения, и дать ей возможность сразу уйти в не-пространство в случае опасности.

   – Благодарю. Но остается ещё одно. С кем пойдешь ты? – он повернулся к стоявшей рядом Хьютай.

   Та пожала плечами.

   – С тобой, конечно.

   ........................................................................................

   Пятью часами позже, когда корпус "Товии" содрогнулся под напором излучения ядра, и "Укавэйра" мгновенно пропала в его огненном мареве, пару вдруг охватил страх. Она была последним, что связывало их с родиной, нет, больше, – последним, что осталось от неё. Пусть и чужая, она оставалась единственным близким им... местом? миром? – во всей Вселенной. А сейчас их пути расходятся, – и может статься, что навсегда.

   Пока они ещё поддерживали связь, – но будет ли это возможно в невероятном мире, в который они направлялись? Они не были уверены. Смогут ли они вообще вернуться, или беспредельное многообразие Р`Лайх станет их вечной судьбой?

   Анмай усмехнулся. В любом случае, смена обстановки после столь долгого пребывания в недрах "Укавэйры" ему не повредит.

   ........................................................................................

   "Товия" изменила орбиту, но даже на своей полусветовой скорости смогла достичь Р`Лайх лишь через семь дней. Всё это время Анмай, "Товия", и сама "Укавэйра" пытались связаться с золотыми айа. Те не отвечали. Спуск в их обитель оказался нелегким, – несмотря на двадцать миллионов тонн своей массы, "Товия" вздрагивала и качалась в яростных вихрях плазмы, пробивая навылет гигантские протуберанцы. Иногда они становились столь плотными, что "Товия" пускала в ход Йалис, начисто аннигилируя всю материю по курсу. Иначе её просто расплющило бы о монолитную стену спрессованного её скоростью газа.

   Когда силовое поле прижималось к броне, удивленная пара слышала гул, треск, многоголосый хор взрывов, вихрей, смерчей, – хромосфера Р`Лайх была уже достаточно плотной, чтобы проводить звук. Ниже, там, где плазма уплотнялась, звук мог разрушить целую планету, – столь велика была его мощность.

   Неистовство излучения за бортом достигло предела. Со всех сторон был огонь, – призрачный огненный ураган над неподвижным морем расплавленной стали. Именно так выглядела на экранах "Товии" поверхность Р`Лайх. Там вздымались и опадали сияющие купола, крутились вихри, вздымались столбы огня. Туннель терялся в этом кипении, непонятно было, как он вообще может тут существовать, – но породившие его силы правили здесь всем.

   Глядя на приближавшуюся воронку, Анмай бессознательно обмахивался ладонью, – в каюте было градусов сорок. Впрочем, когда наружная температура перевалила за миллион градусов, это можно стерпеть, – лучистая энергия не задерживается силовым полем, а броня "Товии", хотя и подвергнутая субатомному сжатию, была ничтожно слабой по сравнению с броней "Укавэйры". И колоссальный поток исторгающейся из Ворот материи был уже слишком близко, – невидимый, но даже редкие его частицы, рассеиваясь в здешней разреженной среде, представляли опасность, – не все они задерживались силовым полем, – и немалый интерес, ибо говорили многое о природе своего источника. Но, попади "Товия" в их бешеный поток, – она бы вспыхнула как спичка, несмотря на всю свою защиту.

   Анмай прикинул, что произойдет, когда эта энергия пойдет на изменение физики, – и поежился. Симайа поднялись слишком высоко над тем уровнем, который он мог, – или хотел, – понять.

   – Входим в туннель, – сказала стоявшая рядом Хьютай, крепко взявшись за раму экрана, – несмотря на внутренние демпферы, пол под ними вздрагивал и качался в такт броскам огненного хаоса снаружи.

   – Всего через несколько часов мы встретимся с самой могущественной расой в нашей Вселенной. Тебе не страшно?

   Хьютай пожала плечами.

   – Они знают, что без нас не появились бы на свет. Не станут же они жарить нас на ужин?

   – Да? Разница между нами и ними примерно такая же, как между нами и панцирными рыбами, от которых мы произошли. Испытываешь ли ты хотя бы внешнюю благодарность к этим рыбам, не говоря уже о сострадании?

   Хьютай вновь пожала плечами.

   – Что толку умничать? Скоро мы сами всё узнаем. Ты сам всё время это мне говоришь!

   Анмай улыбнулся.

   – Да. Держись!

   Воронка входа выросла, заполняя полнеба. Издали она казалась темной, но вблизи её плазма расплывалась в ослепительном сиянии. "Товия" качнулась, когда её силовой щит задел край плазменного вала, спрессованного магнитным давлением в монолит. Анмай еле удержался на ногах, ударившись с Хьютай плечами.

   Индикаторы интенсивности излучения и температуры пошли вниз, магнитного поля – вверх. Сам туннель не впечатлил их, – вихрящаяся труба из полос светлого и темного пламени, расплывчатых и смутных. "Товия" летела в нем очень быстро, – сто тысяч миль в секунду, иначе её живой груз был бы раздавлен в попытке противостоять чудовищной гравитации Р`Лайх.

   У Вэру закружилась голова. Ему казалось, что они поднимаются вверх, хотя на самом деле они спускались по направлению искусственного поля тяжести "Товии", и падали вниз в гравитационном поле самой не-планеты. Он знал, что пока они не минуют обращающий слой, и не попадут в зону, где его масса компенсирует непомерную гравитацию, затормозить будет невозможно, даже перед неожиданным препятствием.

   Глядя на индикаторы, он начал представлять толщину и устройство наружной оболочки Р`Лайх. Сооружения такого размера не могли состоять из обычного твердого вещества, даже из нейтрида. Основным строительным материалом здесь служили магнитные поля, создаваемые плазмой. И сохранить гравитационное равновесие такой массы тоже было очень непросто, особенно если учесть, что даже свет пересекает её за добрую пару часов.

   Он прикинул, как в таких условиях можно обеспечить приемлемый уровень гравитации. Конечно, в полом шаре любой массы гравитационное поле равно нулю, но здесь есть огромная центральная масса, – Ворота, – да и сам шар Р`Лайх не полый, и он вращается, – так быстро, что время на периферии отстает от наружного в двадцать тысяч раз. Управлять здесь распределением масс так, чтобы их гравитационные поля гасили друг друга, наверняка дьявольски сложно. Малейшая ошибка могла привести к катастрофическому гравитационному коллапсу. Окончательно запутавшись, он задал вопрос "Товии".

   – С точки зрения небесной механики Р`Лайх, – сверхплотное скопление тел, а не единое тело, – ответила та. – По данным гравиметров, она состоит из массивной внешней оболочки, массивного ядра, и бесчисленного множества малых ядер, находящихся с ними в гравитационном равновесии, – попросту, на стабильных орбитах. Между ними движутся струи, кольца релятивистских частиц, которые сами же порождают управляющие ими магнитные и силовые поля. Через секунду мы достигнем собственно внутренней структуры.

   На экранах вспыхнул ослепительный свет – "Товия" вошла в открывшееся перед ней отверстие, заполненное силовым полем. Её силовое поле, аннигилируя, пробивало в нем проход. Индикаторы излучения и перегрева вновь прыгнули вверх, к опасной зоне. Скорость "Товии" всё ещё составляла четверть световой, и торможение оказалось столь сильно, что пару бросило на пол, и со страшной силой вдавило в него. Дыхание прервалось, перед глазами поплыли серые пятна. Анмай понял, что ускорение перевалило за десятикратное. Долго его он бы не выдержал, но постепенно оно ослабло, вернулось к нормальному.

   Он поднял голову. На экране мелькали неразличимые цветные струи. Он вскочил, кинулся к нему, согнулся от неожиданной боли в груди, схватившись за раму, – и застыл. Через секунду к нему присоединилась Хьютай.

   Они падали, мчались в беспредельном море света, среди странных, ни на что не похожих, но знакомых форм. Он уже видел это раньше! Видел так же ярко, как сейчас! В Линзе, во сне, десять тысяч лет назад!

   Он попытался вспомнить, что было дальше, вздрогнул, и решил оставить эту затею. Ощущение уже пережитого раньше было не слишком приятным, да и рассмотреть проносившийся мимо на четверти световой скорости пейзаж всё же нельзя. Потом он вспомнил, что системы обработки изображений "Товии" способны и на это, – и отдал мысленный приказ. Изображение изменилось, замедлившись в десять тысяч раз.

   Они падали в пустоте, попав в мир света и сверкающих немыслимых переплетений. Сама пустота радужно переливалась, образуя очень красивые, но совершенно непонятные формы. Здесь совершалось движение, нечто столь сложное, что их сознания отказывались это понимать...

   Ощущение уже пережитого усилилось, сделалось невыносимым. Именно этот неистовый полет среди сияющих радужных сплетений сильнее всего врезался в память Вэру в его видении. Ещё в ядре Цитадели, восемнадцатилетним юношей, он видел это, – но не понял тогда, что он видит. Не понимал и сейчас. Приборы уверяли, что светится нанометровая пыль, конденсат из экзотических элементарных частиц, – магнитных монополей, тяжелых кварков, аксионов. Эта пыль постоянно двигалась, излучая свет и все иные возможные волны, сплеталась в невообразимо сложные структуры. Через секунду они исчезали и возникали вновь, к тому же, ещё и расступались перед "Товией" так, что та летела в абсолютной, без единого атома пустоте.

   Вдруг он заметил, что окружение изменилось. Пустоту пронзила светящаяся кристаллическая решетка, твердая на вид, и они летели в её ячейках, – от этого просто захватывало дух. Правда, не только от этого, – перегрузка вновь росла, подбираясь к двойной.

   Его бедра заныли, но он продолжал смотреть. Их скорость стремительно падала, – тяготение внешней сферы уже не разгоняло, а тормозило их, причем очень эффективно и неощутимо. Тем не менее, он спросил.

   – Наша траектория проложена так, что тяготение всех встречных масс будет нас тормозить, – подтвердила "Товия". – Мы остановимся на глубине половины полярного радиуса Р`Лайх через восемь часов.

   Анмай кивнул. Это казалось ему совершенно естественным. Знакомым. И это ощущение узнавания порождало в нем глубочайший страх. Он чувствовал, что всё виденное им не имеет к золотым айа никакого отношения, – всё это было здесь раньше, источник его страха и его надежды. Он встряхнул волосами и криво усмехнулся, – даже столь привычное движение при такой гравитации отозвалось болью в шее.

   – У меня пятки болят, – сказала Хьютай. – Почему бы нам не плюхнуться в силовую подушку, а?

   ........................................................................................

   Совет оказался кстати. "Товию" затрясло, ощущение спуска стало физически ощутимым. Окружающая среда заполнилась силовыми полями.

   Анмай покосился на индикаторы. Температура снаружи мало подходила к ослепительной яркости сияния, – всего тысяча градусов. Светилась кибернетическая пыль, состоящая из тяжелых элементов и частиц. Решетка была из тончайших нитей нейтрида, – если бы они на неё налетели, она бы разрезала "Товию" пополам, вместе с силовым полем. Анмай ощутил озноб... страх! Несмотря на всё, он боялся окружившей его чужеродности. Но стоило его руке найти руку Хьютай, страх ослабел. Он криво улыбнулся, – это прикосновение успокаивало и её тоже.

   – Приближаемся к окну в твердой поверхности, – сообщила "Товия". – Внимание!

   Из квантовой дымки всплыл грозящий черный силуэт. В нем зияло ещё более темное отверстие прохода, – тень в тени. "Товия" погрузилась в неё, в ослепительной вспышке прорвав пленку силового поля.

   Через секунду глаза Вэру удивленно расширились, – переход оказался слишком резким. Они вырвались из сияющей бездны, попав в синий полумрак, пронизанный вращавшимися темными колоннами бесконечной высоты. Он вздрогнул, – эти плавно извивавшиеся стальные смерчи тоже были в его видении.

   Здесь тоже был вакуум, наполненный той же кибернетической пылью, но температура совершенно нормальная – двадцать четыре градуса тепла... Он вдруг понял, что все эти бездны и есть разумная Р`Лайх, – всё, созданное Тэйариин семь миллиардов лет назад, ещё жило здесь.

   Скорость "Товии" всё уменьшалась, её сенсоры могли всё лучше изучать окружающее. Стальные колонны диаметром в полмили содержали ядра из вырожденной материи. "Товия" даже приблизительно не могла определить их назначение, и даже просто размер этого пространства. В стороны оно простиралось, минимум, на несколько тысяч миль. А в глубину...

   Здесь царил ровный синий свет, исходивший неизвестно откуда. Они уже знали, что всё здесь, – не просто живое, но разумное, способное к любым изменениям. Но сейчас всё здесь охватывал сонный, ленивый покой...

   На миг Вэру представилось, что безмерной силе довольно одного осознания своих возможностей. Осуществление их уже просто неинтересно. Потом он понял, что это не так, и испугался. Была ли это его мысль, или же она пришла снаружи? Как? Неужели непредставимо краткое мгновение он был здесь и там, – внутри и извне? Но даже если так, это была единственная робкая попытка, тут же отброшенная. А может, его мысли вновь начали жить сами по себе, – с ним бывало такое. На пике нервного напряжения он иногда воспринимал их, как исходящие со стороны, отстраненные... или это ему представилось сейчас?

   Анмай закрыл глаза, приоткрывая их время от времени. Аюттхайа не раз выручала его, но он боялся пользоваться ей, опасаясь потерять богатство своих переживаний. Мерцали индикаторы, отмечая минуты, часы и скорость. Она постепенно уменьшалась, – тысяча миль в секунду, пятьсот, пятьдесят...

   – За нами движется масса, – сообщила "Товия", – очень большая. Её гравитационное поле тормозит нас.

   Анмай приоткрыл один глаз.

   – Насколько большая?

   – Неизвестно. Возможно, это искусственное поле тяжести.

   – Гравитатор?

   – Неизвестно. Возможно – да. Масса отстает, – добавила "Товия". – Перемещения других масс не фиксируется. При неизменном ускорении нам осталось примерно пять минут до полной остановки.

   И тут же, без паузы:

   – Впереди плоскость.

   Анмай сразу увидел её, – колонны упирались в сплошную темную равнину. Над ней сгущался слой светящегося тумана. Она стремительно приближалась.

   У него перехватило дух, но тут же внизу, прямо под ними, открылось отверстие, – кратер диаметром в милю, светящийся, словно луна. "Товия" сообщила, что вещество поверхности растекалось со скоростью звука, открывая его. Падая, она вошла в туннель, освещенный яркими отблесками света.

   – Ух ты! – воскликнула Хьютай.

   Их окружили рои звезд и их отблесков, – ажурные сплетения чудовищных тяжей из жидкого металла длиной в сотни миль, паутинные сети, плывущие, как облака, – внутренность одной безмерно огромной молекулы с узлами чудовищных механизмов. У Вэру вновь перехватило дыхание, – теперь он мог воочию оценить их скорость. И...

   – Если вся Р`Лайх выглядит так, то где же мы остановимся? – спросил он.

   – Мы должны прибыть в заранее указанную точку, в которой есть подходящие вам условия, – ответила "Товия".

   – Вы установили с симайа контакт?

   – Лишь получили навигационные указания.

   – Но зачем погружаться в Р`Лайх на половину её радиуса? Разве нельзя создать подходящие условия ближе?

   – Нет. Основная масса Р`Лайх сосредоточена в экваториальном диске эллиптического сечения. Полярные области практически пусты и заняты энергоплазменными разумными структурами, созданными ещё Тэйариин.

   – А что ждет нас в указанной точке?

   Секунда молчания.

   – Они не отвечают.

   ........................................................................................

   Нейтринный двигатель "Товии" продолжал работать, и скорость спуска быстро падала, – десять миль в секунду, пять, одна...

   – Восемьдесят секунд до полной остановки, – сообщила она. – Впереди твердая поверхность. На ней – место нашего назначения.

   Анмай сжался. Вспышка, от рывка потемнело в глазах, – и в один миг всё изменилось. Они попали в пространство, границы которого он не мог определить. Вверху черное небо, усыпанное миллионами ярких звезд, внизу – неровная белесая равнина. Секундой позже он понял, что звезды не имеют никакого отношения к сиявшим снаружи Р`Лайх, а равнина – просто сплошные слоистые облака.

   – Снаружи воздух стандартного состава, – сообщила "Товия". – Давление – одна десятая нормального, температура – сорок ниже нуля. По данным радара, до твердой поверхности пятнадцать миль. Скорость спуска – сто метров в секунду.

   Анмай кивнул. При первом же взгляде на сияющее звездное небо его страх таинственным образом исчез.

   Через минуту "Товия" пронзила тонкие облака. Внизу открылась бугристая равнина, – он не сразу понял, что это второй, более толстый облачный слой. Звёзды скрылись, сквозь тучи внизу пробивалось желтоватое сияние, – они опускались в призрачный световой круг. В его центре залегла темнота.

   – Высота три мили, – вновь сообщила "Товия". – Начинаю торможение. Окончательная остановка на высоте пяти вэйдов.

   Она вошла в облака. Сразу стало темно. Спуск в темноте длился лишь минуту, но Вэру охватило тревожное нетерпение, хотя он уже знал, что увидит.

   И не ошибся.

   ........................................................................................

   ...Внизу простерлось скалистое плато, изрезанное, неровное, залитое ровным желтым светом пылающих на горизонте облаков, – скорее туманности, чем заря, волокнистые и перистые. Их свет отражался на нижних клубах неподвижно застывших тяжелых туч.

   – Высота восемьсот метров, – ровно сказала "Товия". – Скорость ноль. Давление нормальное, температура +180. Тяготение стандартное. Никаких излучений, воздух чистый, силовое поле отключено. Всё.

   – Внизу... есть кто-нибудь? – спросил Анмай.

   Несмотря на все усилия, его голос дрогнул.

   – Нет. Только камень.

   Он взглянул вниз, и вдруг понял, что ему вообще не хочется спускаться туда. Он знал, что это бессмысленно и глупо, но ничего не мог с собой поделать. Впрочем, бездельничать ему хотелось ещё меньше. Они собрались, поели... Оставалось лишь спуститься в ангар, но Анмай медлил. Так, в полной тишине, прошло несколько минут. Наконец он поднялся, встряхнул волосами, и, не оглядываясь на Хьютай, вышел.

   – И ты даже не берешь оружия? – удивилась она.

   – Зачем? С ним или без него, – всё равно, мы в полной их власти.

   ........................................................................................

   Они спустились в синевато-мертвенный простор ангара. Хьютай привычно устремилась к знакомому скиммеру, но Анмай жестом остановил её. Он взглянул на купол тяжелого посадочного устройства, и вспомнил... Массивная куполовидная конструкция, стоявшая в отдалении, черная на фоне желтых светящихся облаков...

   Его с новой силой захлестнуло ощущение нереальности, вторичности происходящего.

   Что ж, – подумал он. – Каждый сон должен сбыться до конца. Этот приснился мне уже очень давно – десять... нет, тринадцать тысяч лет назад, – и я всего лишь досмотрю его.

   Он подошел к машине, прикоснулся к массивной раме двери. Квадратная плита высотой в его рост и толщиной в восемь дюймов медленно сдвинулась, внутри вспыхнул свет. Он подтянулся и вошел. Хьютай вошла за ним. Она села, люк захлопнулся. Под полом раздалось гудение, галереи ангара на экранах поплыли вниз, затем назад.

   Когда перед ними начала подниматься плита главного шлюзового створа, сердце Вэру вдруг бешено забилось, его сдавило недоброе предчувствие. Он делал что-то непоправимо неправильное... но что? Он вздохнул. Что бы тут не случилось, – ему останется только принять это.

   ........................................................................................

   Сам полет был очень простым для такого устройства. За минуту оно отошло на расстояние мили от "Товии", остановилось, двинулось вниз...

   Глядя на приближавшуюся каменистую равнину, Анмай думал о симайа. Почему они выбрали столь странный способ встречи? Что они хотели этим сказать?

   Внизу от поднятого двигателями урагана полетели камни. Корабль отключил их, выбросил пучок силовых линий, и, опираясь на них, плавно заскользил вниз. Ещё через минуту мягкий толчок возвестил о посадке. Индикаторы мигнули, воцарилась абсолютная тишина. На экранах застыла та же каменистая равнина, уходящая к круговой стене золотых туч на горизонте. Справа, под низко нависшими облаками, парила неподвижная "Товия". Жерло её реактора тлело синеватым огнем. Минут через десять Анмай понял, что сидеть в машине бессмысленно. Надо выходить.

   Из любопытства он включил анализатор грунта. Тот мгновенно выплюнул ответ, – базальт, уходящий на глубину не меньше десяти миль. Никаких полостей, металла, источников энергии, – ничего.

   Он оглянулся. Вдоль пультов стоял десяток кресел, но лишь в одном сидела Хьютай, остальные пустовали, – они остались здесь ещё с тех времен, когда на "Укавэйре" был постоянный живой экипаж. Само посадочное устройство тоже было очень старым. Даже если не принимать во внимание временные скачки, ему была не одна тысяча лет. Эта машина побывала на множестве планет, и, наконец, оказалась здесь. Навсегда.