Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 100 страниц)

– Это Последняя Форма, гхатра. Она возникла очень далеко отсюда, в одной из не-планет. Никто, правда, не знает, откуда она взялась на самом деле, – это было очень давно, ещё до Мэйат, во времена Первых, Тэйариин. Гхатра – не хищник. Она – абсолютный автотроф. Она аннигилирует материю, – в любом виде, – и так получает энергию для размножения. Побочный продукт её жизнедеятельности, – смертельное гамма-излучение.

– Но разве это возможно? – удивилась Хьютай. – Ведь для аннигиляции вещества нужна сингулярность или магнитные монополи. Или... Эвергет.

– Гхатра умеет управлять квантовыми процессами. Ты знаешь, что такое туннелирование? С помощью квантового туннелирования протон может превратиться в позитрон и два мезона, которые тут же распадутся. Достаточно составляющим его кваркам сблизиться на критическое расстояние... В естественных условиях такой процесс почти невероятен. Но гхатра подчинила себе вероятности. И это случилось давно... семь миллиардов лет назад. Чем она стала сейчас, – я не знаю. Файау уже сражалась с ней во время Дикой Охоты, но победу одержала не она.

– Скорость ядерных превращений настолько выше скорости биохимических реакций, – возразила Хьютай, – что эволюция гхатры должна быть молниеносной. Сейчас она должна обитать уже повсюду. А я, знаешь, не замечаю тут ничего особенно жуткого.

– Вселенная безжалостна к жизни. К любой жизни. Даже к такой. И у гхатры есть враги, способные остановить её. Но не уничтожить. Они приходят и уходят... а гхатра остается. Сейчас у неё почти не осталось противников. И даже это, – он показал на Сверх-Эвергет, – лишь пища для Последней Формы. Мы все – уже пройденный этап. По сравнению с её возможностями наши – практически ничто. И чем бы мы ни стали, чем бы ни стала Файау, – она будет лишь второй... в самом лучшем случае.

Стало очень тихо.

– Признаюсь, мне страшно, – сказал Айэт. – Так страшно мне было лишь раз, ещё в детстве, когда я впервые увидел Зеркало Тени.

– Неужели это правда? – спросила Ювана через минуту.

– Увы да.

– И Файау ничего не знает об гхатре?

– Файа – нет. А машины... Они заселили многие не-планеты, оставшиеся от Мэйат и иных, ещё более древних сверхрас. Сейчас они уже больше их наследники, чем наши. Произошел синтез... но мы не в силах такое представить. Мы пока – всего лишь живые, хрупкие существа, и должны думать лишь над тем, что нам по силам.

– А что нам по силам? – спокойно спросил Айэт.

– О, очень многое. Мы можем восстановить Линзу, сделать её даже лучше, чем при Мэйат. А вот что делать с её жителями? С файа? Их нужно исцелить, вернуть им знания, вновь сделать теми, кем они были когда-то. Это очень трудно, но... более возвышенно? Не знаю. После того, что я узнал о Последней Форме, я решил, что все мы должны... объединиться. Это – единственное, что нам остается.

– Не очень весело, – Хьютай задумалась. – Но тут есть корабль наших общих предков, – она покосилась на Айэта. – Мы сможем переписать матрицы и банки данных Увайа на Товию?

– Наверно. Но эта работа для машин, не для нас. Я тоже хотел бы узнать больше о наших предках. Мне кажется, что ключ ко всем нашим бедам таится там.

– Мы сможем посетить наш родной мир, родину всех файа, – Хьютай улыбнулась. – И мы сможем... у нас есть матрицы, и мы сможем... создать там...

– Ещё одну Файау, только нашу?

Вэру задумался.

– Не знаю. Наверно. Но этот день, – решающий день для всех нас, – этот день закончился.

Глава 16.

Поражение иллюзий

Вселенная оказалась неизмеримо разнообразнее моих представлений о ней. Наверно, поэтому она мне не нравится. Вообще-то это очень стыдно.

Аннит Охэйо. Одинокие размышления.

Они ещё долго сидели на нижнем уступе пирамиды, любуясь величественным видом. За их спинами висело неизменное спокойствие вечного полудня, но Вэру казалось, что наступил вечер, хотя времени здесь не было, – того времени, которое отмечает бесконечная череда закатов и восходов. Здесь был лишь вечный свет и вечное движение. Но прошло уже много часов, они все устали. Тихий, спокойный разговор незаметно иссяк. Анмай бездумно подпер кулаками отяжелевшую голову.

– Пора спать, – вставая и потягиваясь, сказал он.

– Мы вернемся на Товию? – спросила Хьютай.

– Не сейчас. Это самое удобное место, я знаю, но... там умерли мои собратья... я не привык спать в таких местах. Можно вернуться на Увайа, или переночевать здесь, – он показал на круглый корабль. – Мне тут спокойнее. Знаете, после этого слияния вся Линза кажется мне домом...

– А мне не кажется, – Хьютай нахмурилась. – Эти летающие штуки... они били Товию так, что чуть души из нас не вытрясли.

Анмай улыбнулся, затем на миг прикрыл глаза. Через секунду воздух всколыхнулся и очертания далеких машин, плавающих в синеватом энергетическом мареве, размылись в пелене силового поля.

– Так лучше?

Хьютай кивнула, затем Анмай взял её за руку и как ребенка провел внутрь корабля. Они не стали закрывать его люк, и длинная полоса золотого света протянулась по тускло блестевшей древней стали.

* * *

Внутри корабль выглядел весьма уютно, но спать в нем было жутковато. После двенадцати тысяч лет в ангаре мертвого звездолета, он не внушал никакого доверия. Анмай поймал себя на том, что невольно оглядывается в поисках затаившихся врагов. Он усмехнулся, встряхнул волосами и поднялся в салон, – это просторное граненое помещение показалось ему самым удобным. Его серые светящиеся стены обрамляли зеркальную черноту погашенных экранов. Хьютай догадалась захватить запас давно забытого им молока, ветчины и хлеба, и нормальная еда сразу подняла настроение. Анмай подумал, что на Товии хорошие восстановители пищи, и вообще, там гораздо лучше...

Впрочем, едва он увидел, как Хьютай потягивается с особенной грацией, искоса глядя на него, в его голове не осталось больше никаких иных мыслей. Одежда соскользнула с его плеч. Их губы и тела соединились, развеяв окончательно тоску долгой разлуки.

* * *

Оставшейся в одиночестве паре тоже стало неуютно. Всё вокруг было холодным и чужим. Айэт пошел искать Вэру, но замер, едва приоткрыв дверь салона. Ювана хотела спросить его, но, заглянув в неё, замерла тоже. Они знали, что не должны на это смотреть, но не могли отвести глаз, – настолько красивы были Анмай и Хьютай, их нагие тела, слившиеся в чувственной ярости...

Ладонь Айэта легла на грудь Юваны, но девушка не шевелилась. Ей вдруг страстно захотелось так же стать с ним одним целым. Опомнившись, она потянула безмолвного юношу за руку в маленькую полутемную каюту, которую избрала своим домом. Там они слились в своё восхитительное единство, и вскоре погрузились в мирный, как у детей, сон, прижавшись, щека к щеке и беззвучно дыша.

Анмай и Хьютай тоже заснули, покоясь в объятиях.

* * *

Четыре мечтательных души отправились в странствия по таинственным волнам сна, пока их тела не ощущали времени. На корабле царила абсолютная тишина, мягко сияли серые стенные панели, золотая полоса всё так же отблескивала, словно свет огромной, неподвижной луны. Сверх-Эвергет всё так же мерно пульсировал, всё так же медленно кружились спускавшиеся в его пламя диски. Снаружи, в тишине, парила равнодушная ко всему Товия, а здесь, вокруг старого корабля, сплетался тихий, печальный гул, полный бесконечной силы...

* * *

Утром Анмай проснулся странно легким, – ещё никогда он не спал столь долго и спокойно. Его левой ладони было особенно уютно, – она устроилась на животе Хьютай. Он боялся поверить, что это не сон... погладил её... Хьютай лениво потянулась в его объятиях. Он ощущал себя обновленным, родившимся заново, и это было просто изумительно.

– Вчера ты совсем замучил меня, – сонно сказала она, – я была вся мокрая, как мышь, и до сих пор чувствую огонь вот здесь, – она погладила свой живот ниже пупка, и улыбнулась, невинно закидывая бедро на его ноги. – Но теперь я знаю, как легко можно умереть в твоих объятиях... и как спокойно в них можно спать. Поднимаемся?..

Они отправились осматривать корабль и вскоре нашли спящую пару. Айэт так прижался к Юване, словно хотел защитить. Его рука тоже, как драгоценность, накрыла живот девушки. Их нагие тела во сне выглядели беспомощно. Хьютай подтолкнула Вэру.

– Они красивые, но может не стоит на них сейчас смотреть, а?

Анмай смутился. Не сказав ни слова, он вышел наружу, – под невообразимое небо Сверх-Эвергета.

* * *

Их дни здесь проходили странно. Они работали, отдыхали – и ждали. Анмай понимал, что Файау не забудет про исчезновение Астрофайры, но не знал, сколько у них осталось времени. Восстановление Линзы шло медленно. Каждое соединение с её управляющей сутью заставляло его до боли вспоминать об утраченных возможностях, и он невольно пытался избегать их. Чтобы не думать об этом, он занялся переводом информации с Увайа на Товию. Это сложное занятие поглощало много времени, но он спешил, и Хьютай во всем помогала ему. Лишь по вечерам они могли вновь стать беззаботными влюбленными, встретившимися в первый раз.

Айэт и Ювана пытались помогать им, но чаще безмолвно бродили по коридорам Товии или залу Сверх-Эвергета. Юноша часто останавливался у пирамиды и смотрел вверх. В такие моменты его лицо становилось задумчивым и странно напряженным. В руке он сжимал маленький камень с последнего берега своей земли. Анмай не знал, о чем он думал.

Ювана тоже стала неразговорчивой и грустной. Лишь наедине с Айэтом, когда они, обнаженные, предавались любви, она вновь становилась прежней. В их страсти было нечто исступленное, словно это было последнее, что им осталось.

– Они словно прощаются со всем этим, – Хьютай показала на ряды оплетенных каркасной нитью громадин, потом на пламенеющее солнце и на портал Сверх-Эвергета. Пара стояла на верхней палубе Товии и резкий сухой ветер трепал их волосы. – Словно им осталось жить всего несколько дней. А у тебя нет такого чувства?

– Нет. Но мне кажется, что у нас тоже нет времени. Нас ждет иная судьба, и она придет скоро. Очень скоро!

– Может, нам сбежать отсюда? – босая нога Хьютай неслышно ударила в металл. – Товия уже полностью исправлена и заправлена. Зарядить её накопители можно за полчаса, а потом... свобода.

– Свобода, западня – какая разница? – Анмай опустил голову. – Если мы сбежим, то будем потеряны для всех, и для себя тоже. Вне Файау нам просто некуда будет идти. А моя мечта должна осуществиться до конца, хотя я сам этого уже не хочу. Наверно, я просто устал и мне лень, – он улыбнулся. – Но здесь, в наш первый день, я снова видел тот сон – равнину, что лежит у порога Бесконечности, и серые звезды над ней. Мне кажется, что именно туда я и попаду когда-то... – он замолчал.

– Куда бы ты ни попал, я всегда буду рядом, – сказала Хьютай.

Анмай безмолвно сжал её руку.

* * *

Это случилось на исходе восьмого дня. Вэру уже покончил с делами и вслед за Хьютай пошел спать.

Свет в спальне Товии он погасил, мерцало лишь окно-экран напротив двери. Анмай включил в нём мирный зеленый пейзаж, который увидел в час возрождения, всего три года назад. Ему казалось, что с тех пор прошла уже целая вечность. И тогда было начало, а сейчас наступил конец... Он помотал головой, прогоняя эти мрачные мысли, и опустил взгляд. Слабый мягкий свет вырывал из мрака массивный металлический блок, – пеллоидную постель. Странно, но на Астрофайре не было такой роскоши.

Они разделись, не глядя друг на друга. Анмай аккуратно сложил вещи, выпрямился, искоса переглянувшись с Хьютай, затем пошёл вперед...

Гладкая поверхность пеллоида была прохладной, но не твердой. Нанометалл мягко подавался под их весом, повторяя все изгибы их тел, и снова твердел. Здесь они могли уютно лежать в любой мыслимой позе, – пеллоид тянулся за телом, и тотчас мягко подхватывал его, едва оно расслаблялось. Даже просто лежать было очень удобно, – он словно парил в свежем воздухе, в объятиях Хьютай... Они неторопливо, лениво любили друг друга, потом, как всегда незаметно, соскользнули в темную глубину сна.

* * *

Тревогу подняла Тайат, – теперь Анмай не снимал её, даже занимаясь любовью. Он вздрогнул, проснувшись, потом сосредоточился и закрыл глаза. Даже в этом бледном подобии слияния его сознание раскрылось, словно поднимаясь вверх.

...Вокруг, со всех сторон, зияла полная миллионами звезд пустота, – древнее небо ядра галактики А-1443. Глаза не могли этого увидеть, но иные чувства уловили сверкнувшие одновременно со всех сторон вспышки. Анмай ощутил поток Йалис, затем Линзу окружило сияние аннигиляции, – Сверх-Эвергет легко отразил этот первый, бесцельный удар.

Из пламени вспышек вырвались звезды – корабли, разумные части Файау, подобные Астрофайре, много – его глаза не могли их сосчитать, но вторая его сущность уже знала, что их восемьсот. Они появились все в один миг, далеко от Линзы и друг от друга, чтобы их не повредили разрушительные волны. Им нужны были недели, чтобы приблизиться к ней, но вот зачем? Они пришли, чтобы захватить Линзу, или уничтожить, если не выйдет иначе.

У Вэру невольно перехватило дыхание, – и с одной Астрофайрой он едва справился, а силе восьмисот таких кораблей он просто боялся противостоять. Впрочем, Анмай не стал выяснять соотношение сил. Он вновь закрыл глаза... пеллоид так толкнул их в спины, что они мигом оказались на ногах. Анмай, наспех одевшись, бросился в рубку, одновременно вызывая Айэта и Ювану. Не дожидаясь их, он включил накопители Товии. Накопители Сверх-Эвергета уже были заряжены, – к счастью, он заранее подумал о возможном вторжении.

Анмай замер на секунду, поджидая поправлявшую волосы любимую, потом, пробежав длинный, едва освещенный коридор, они вместе нырнули в шахту лифта. Силовые поля мягко подхватили их, спустив на четыре яруса. Миновав второй коридор, они вышли прямо к массивным дверям главной рубки.

Через минуту в неё вбежали и Айэт с Юваной. Тяжелая броневая плита бесшумно поднялась и мягко вошла в нижний паз, пропустив их. В огромном восьмиугольном зале с наклонными квадратными экранами, бледно освещавшими его простор, они терялись, казались себе крохотными и бессильными.

– Что случилось? – спросила Ювана, глубоко дышавшая после быстрого бега.

– Пришел решающий час, – Вэру показал на экраны.

Там, теряясь среди множества звезд, сияли другие звезды, – чистые, серебряно-белые, но странный оттенок их сияния выдавал их.

– Похоже, вся Файау собралась здесь, – девушка выглядела совершенно спокойной.

– Лишь ничтожная часть. Но ещё никогда столько её кораблей не собиралось в одном месте из-за одного файа.

– Они нападут на нас? – Айэт пытался подавить страх.

– Да. Но не сразу. Они не любят разрушать зря, и попробуют принудить нас к капитуляции. А вот если мы не сдадимся, – атакуют.

– А мы можем сдаться? – очень тихо спросил Айэт.

– Разумеется. Но вы помните, что хотела сделать с нами Астрофайра. Вы хотите потерять себя?

Юноша вскинул голову.

– Нет!

– Тогда нам остается только драться. Наша установка классом выше, но у них преимущество в мощности. Если они атакуют все сразу, – мы погибнем. Если первыми ударим мы... Сверх-Эвергет очень могущественен, даже я не до конца знаю, на что он способен.

Глаза Вэру заблестели светло и страшно.

– Мы можем уничтожить их?

Анмай задумался.

– Вокруг Линзы нет никакой массы, которую они могли бы использовать, поэтому, с учетом обратного не-перехода, для нападения у них остается совсем небольшой резерв. Его хватит только на одну атаку, и мы можем отбить её... если нам повезет. Но тогда они просто вернутся в большем количестве... и ещё в большем, пока не одолеют нас. Файау давно не воюет со своими противниками, – просто бросается на него всей мощью и уничтожает. Я бы хотел, чтобы они ушли с миром, но разве они захотят?

– Мы можем говорить с ними? – спросила Хьютай.

– Конечно. Именно этого они и ждут. Но нам это не даст ничего, – бесполезная потеря времени.

– И что нам делать? – спросил Айэт.

Его глаза влажно блестели, но губы плотно сжались. Ювана стояла рядом с ним, держась за его напряженную руку.

– Ждать.

Вэру перевел взгляд на медленно растущую зеленую полоску, – она показывала уровень заряда и через несколько минут дошла до края. Теперь они могли не только сражаться, но и бежать. Анмай облегченно вздохнул.

– Я думаю, нам пора покинуть это место, – тихо сказал он. – Я не хочу воевать со своими собратьями. Это безнадежная затея. Я не верил, что они придут так... впрочем, это уже неважно. Если я отдам приказ, – он прикоснулся к Тайат, – в тот же миг мы окажемся возле Эрайа, нашей истинной родины. Невозможно узнать, куда ушел корабль в не-пространстве... по крайней мере, так мне говорили. Но если они придут нам вслед, мы вновь успеем исчезнуть. Вселенная необъятна, планеты и звезды в ней несчетны. Нас никто и никогда не найдет. И когда-нибудь мы вернемся... когда узнаем больше. Итак?

Хьютай кивнула. Айэт промолчал. Ювана тоже ничего не сказала, лишь крепче сжав плечо юноши.

– Ты забыл, что такие дикие и слабые создания, как мы, не переживем перехода через не-пространство, – вдруг тихо сказал он.

– Не забыл. Вы умрете при не-переходе, но Товия восстановит ваши тела. Это долго, но неощутимо. Вы останетесь такими же, как сейчас. Только ваша биохимическая структура изменится. Это незаметно.

Айэт и Ювана в одинаковом жесте показали свои обнаженные запястья.

– У вас нет весмов, но это неважно. Здесь есть машины для мгновенного снятия матриц. Мозг при этом разрушается, и это неприятная процедура... но не более того.

По лицу юноши скользнула радостная улыбка, – и тут же погасла, словно солнечный луч.

– А что будет с остальными обитателями Линзы? – спросил он. – Мы уйдем отсюда навечно, а они?

– Если мы уйдем в не-пространство здесь, Сверх-Эвергет взорвется и Линза превратится в пыль. Нам нужно подняться на безопасное расстояние... если честно, я не знаю, успеем ли мы это сделать. Если да, то без нас Файау вскоре овладеет Линзой. И начнет тут Игру... игру в завоевание.

– Мы обретем вечную свободу, а обитатели Линзы потеряют её, тоже навечно, – тихо сказала Ювана.

– По-твоему, это хуже смерти в битве?

Анмай взглянул на неё. Его лицо скривилось в мучительном раздумье. Он посмотрел на кнопки, активирующие Эвергет, затем на девушку, потом опять на кнопки.

– Вряд ли это так, – печально сказал он. – Сражаться мы не можем. Шансов на победу нет, а поражение... смерть триллионов невинных. Нам лучше всего уйти.

– Но мы можем хотя бы поговорить прежде с Файау, – предложила Хьютай.

Анмай слабо улыбнулся.

– Это неприятно и скорее всего через несколько минут нам всё равно придется бежать. Ну, я могу попробовать...

Он уютно устроился в кресле и закрыл глаза. Помедлив секунду, Анмай подключился к управляющей сути, ощутив уже знакомый взлет сознания. Он сосредоточился, и очень быстро установил связь с окружившими Линзу звездолетами. Но переговоры продлились не более минуты.

– Наши дела выглядят неважно, – ответил он на безмолвный вопрос Хьютай. – Астрофайра погибла или оказалась вне зоны связи. В любом случае, для Файау она потеряна. Такое не может остаться безнаказанным.

– Что они предлагают нам? – спросила Хьютай.

– Безоговорочную капитуляцию. Поскольку мы уже отвергли этот вариант, выбора у нас не остается.

– Бежать?

– Уже поздно. Они заряжают накопители. Энергии для атаки в них хватит уже сейчас, но я не думаю, что они решатся на неё, пока не будут готовы к не-переходу, чтобы сбежать в случае неудачи. Им нужно около десяти минут. Нам, чтобы уйти на безопасное расстояние от Сверх-Эвергета, – около шести часов. Так что в любом случае придется драться.

– Ударим первыми?

– Это сторонники Астрофайры, будущие участники Игры. Они не пользуются поддержкой всей Файау, но какова будет её реакция на их гибель, – я сказать не могу.

– Но она не обязательно обрушится на нас всей массой?

– Возможно, – нет.

– Тогда чего же мы ждем? Они хотят захватить этот мир, чтобы подвергнуть его жителей мучениям. Я уже не говорю о том, что первый удар даст нам тактическое преимущество, вероятно, решающее.

Анмай кивнул. Выбора не осталось, но предстоящая атака отнюдь не вызывала у него радости.

Он опустил ресницы, беззвучно отдавая приказ. Никакого опыта в космических боях у него не было, – то есть в реальных. Но память Сверх-Эвергета хранила всё необходимое. Машина сама составила план атаки, – она делала это далеко не в первый раз.

Видеть Йалис непосредственно Анмай не мог. Синтезированное же изображение имело весьма мало общего с реальным, – Линза и корабли Файау казались в нем золотистыми конусами, уходящими в глубину темно-синего моря. Основание Линзы уходило много глубже: Сверх-Эвергет мог совершать более глубокие изменения. Но образ конуса был совершенно точным, – на уровне атаки, которую корабли Файау не смогли бы парировать, его мощность сильно уступала им.

Вэру ударил. Атака выглядела как бритвенно-острый сине-белый диск, стремящийся подрезать основания конусов. Шесть кораблей были отсечены и тут же вспыхнули в глазах внешних камер ослепительными солнцами. Но остальные... уцелели.

Анмай понял, что недооценил противника: корабли Файау имели единую сеть боевого управления и сражались, как единое целое. Это давало много больше, чем просто координацию сил: производимые ими изменения физики, складываясь, вызывали возмущения на более глубоких её уровнях, и лишь потому, что сеть была разорвана, он смог отвести их ответную атаку, и ударил вновь, – но смог поразить всего два корабля. Теперь накопители Линзы были разряжены, и он мог лишь защищаться, – имея преимуществом неограниченный запас питающей массы. На стороне же кораблей Файау оказалось преимущество в мощности, более важное. Анмай понял, что сможет сопротивляться ещё несколько секунд, самое большее, – если он хочет успеть сбежать. Вообще-то битва Йалис была зрелищем довольно безвидным, – глаза вообще не могли её видеть, а на экранах гиперсканеров она казалась просто цветными волнами, налетавшими друг на друга и рассыпавшимися облаком тусклого, смертельно-белого сияния.

Вдруг в стороне из не-пространства вышло ещё восемь звездолетов. Через секунду в гуще строя атакующих кораблей вспыхнул ослепительный свет не-перехода. Из пламени вынырнула чудовищная конструкция, – то ли звезда, то ли цветок, в сотню миль в диаметре, с десятью лучами, или лепестками. У Вэру не осталось никаких сомнений, – он видел Сверх-Эвергет Файау. Другая конструкция таких размеров разрушилась бы при переходе. Он видел, как в центральной шахте чудовища мерцает пламя, и ощущал, что вся его сущность мерцает вместе с ним.

Оно уже было готово к атаке, и удар последовал без малейшего промедления: более тридцати атакующих кораблей вспыхнули, остальные мгновенно скрылись в не-пространстве. Анмай удивленно замер... потом потянулся к неожиданным союзникам. В его мозгу раздался тихий, спокойный голос, почти такой же, как у Астрофайры. Но в нем была мудрость, спокойствие, и что-то ещё, что заставило его сердце мучительно сжаться.

Укавэйра приветствует нашего уважаемого основателя, хотя обстоятельства нашей встречи печальны.

Та самая Укавэйра, единственная, достигшая пределов мироздания?

Да.

Анмай растерялся. В занявшей полминуты битве пало три миллиарда файа – большей частью, не от его руки, но этот визит вовсе не казался ему честной помощью.

Я рад встрече. Но что вам здесь нужно?

Странный вопрос. Если бы не мы – вы, или, по крайней мере, Линза погибла бы. Мы не хотели вмешиваться, но вы просто не оставили нам выбора. Мэйат ещё существуют, и гибель их творения не оставила бы их безучастными. Убийство триллионов безвинных стало бы для Файау несмываемым позором. Возможно, понятие чести покажется вам архаичным, но, хотя именно она не позволила нам остаться в стороне, вы выступили первым, и ваша смелость заслуживает уважения. И награды. Мы будем счастливы принять вас на свой борт.

Почему это должно привлечь меня?

У нас одна мечта – дойти до края сущего, Вэру. Мы должны объединиться, чтобы исполнить её, ибо, в отличии от нас, вы знаете путь, – какие-то его части. Мы слишком поздно узнали о вашем возрождении, а узнав, не обратили внимания. Это наша вина. Астрофайра скрывала от вас информацию, унижала вас, пыталась заставить служить ей. Но мы с вами будем равны, – насколько это возможно.

Что будет с обитателями Линзы, если я соглашусь?

Ничего. Но в ней должна быть управляющая суть. Иначе она просто разрушится. Мы сможем создать её. Вот и всё.

Мне жаль, но я не могу согласиться.

Нам тоже. Вы просто ничего не знаете, – даже того, что вам следует знать.

Да. А с какой стати я должен вам верить? Ах да, – всесильные владыки не унижаются до лжи перед рабами!

Не унижаются до лжи перед равными. Слушайте, Вэру. Файау очень велика, даже больше, чем вы представляете. Поддерживать единство её многоразличных миров нелегко. Даже мгновенная связь тут бессильна. Единство означает единство стремлений, а его никогда нельзя достичь. Нам остается только избегать войны. Но раз она всё же началась, то должна быть закончена немедленно. Мы клянемся, что не изменим вашей сущности, если вы снимите защитное поле и впустите нас сюда.

А если нет?

Вэру, мы на одной стороне, если вы ещё не поняли. Мы хотим от вас доверия. Элементарного доверия, свободного от страха.

Если медведь прогоняет волка, стадо будет в большей опасности, – процитировал Вэру. – Всё меняется. Нигде нет последней реальности. Нигде нет правды. Я не знаю, кому верить, и потому буду верить лишь себе. Уходите.

Чтобы здесь появились тысячи кораблей, желающих сокрушить вас? Вэру, у нас нет времени на пустые дискуссии. Война – чаще всего противоборство не сил, но мыслей. Отказавшись от слияния с управляющей сутью, вы поступили неумно. Если бы ваше сознание осталось там, мы бы поняли друг друга сразу. А сейчас мы просто подчиним себе машину. Вы не сможете нам помешать.

Вэру попытался нанести уничтожающий удар, но, едва настроившись на управляющую суть Сверх-Эвергета, услышал тот же голос.

Есть вещи, которыми вы не вправе обладать, и это, – одна из них. Нам очень жаль.

Анмай вздрогнул. Теперь им оставалось только бегство. Он мгновенно протянул руку к активатору Эвергета, включил его... ничего не произошло. Из скрытых динамиков рубки потекла чистая, холодная речь.

– Мы перехватили управление Товией в целях безопасности. Не пытайтесь мешать нам.

С лязгом все двери рубки захлопнулись. Они оказались в западне.

– Мы были вынуждены так поступить, чтобы не допустить роковой ошибки, Вэру, – Укавэйра говорила печально. – Только что вы чуть было не лишили жизни семь триллионов разумных существ, – включая и файа, – всего лишь потому, что вами на миг овладел слепой страх.

Анмай с испугом взглянул вверх, – на синие глаза наблюдательных камер, сверкавших, как бриллианты, под потолком зала. Верил ли он, что у него получится?..

– Но как? Я же сам разрушил телеинтерфейс!

– Системы квантовой связи вмонтированы в управляющую суть Товии, являясь её неотъемлемой частью. Нам оставалось лишь разбудить её. Мы никогда не оставляем свои корабли на волю случая.

– Я понимаю, – Анмай опустил голову. – Что с нами будет?

– Теперь вы не представляете опасности. Поэтому мы не причиним вам ни малейшего вреда.

– Я надеюсь...

Анмай взглянул на юную пару, – они застыли, обнявшись, в центре зала, испуганные, но не сломленные, – потом отвернулся. Как ни забавно, но страшно ему не было, – зато его вновь терзал палящий, мучительный стыд. Только что он едва не уничтожил всё, ради чего сражался, – из-за собственной позорной трусости. Лишь сейчас он понял, на грани чего стоял, – после такого свершения возврата уже не было бы и он, рано или поздно, стал бы жертвой собственного зла.

Но ещё больнее угрызений совести его терзала беспомощность: он совершенно ничего не мог сделать, и был полностью в чужой воле... как и его любимая... его друзья... Вот это оказалось поистине невыносимо – знать, что самые близкие тебе из-за твоей же глупости тоже лишились свободы. В самом деле, зачем он торчал здесь, как дурак, зная, что Файау неизбежно придет сюда? Чего он ждал? Ответов не было. Но, раз он один виновен, то один и будет отвечать за всё...

Послушайте, – обратился он к Укавэйре. – В случившемся виноват только я. Мои друзья тут ни при чем. Со мной вы можете делать всё, что хотите, но они... я прошу отпустить их.

Единственной победой файа в Последней Войне, – насмешливо ответила Укавэйра, – было то, что они не считали себя невинными жертвами. Не бойтесь. Вы делали то, что должны... не так, как следовало, но вы не знали лучшего способа. Кризис назревал уже очень давно. Уже тысячу семьсот лет в Файау нет никакой идеологии, отдельной от естественного стремления любой жизни жить дольше и лучше, осваивать новые ниши и формы. Файау следует этому стремлению, просто потому, что иной достойной цели нет. Но по пять процентов файа хотят изменить мир, в котором живут, – в лучшую сторону... или в худшую. Это типичное для всех рас статистическое распределение. Проблема в том, что поборники агрессии и мучительства слабых представляют собой организованную силу, владеющую всеми нашими достижениями. Создателям Файау удалось направить их желания вовне... так появилась Игра в завоевание. Это было страшное решение, но без него Файау разодрала бы себя в клочья.

– А как же ваши виртуальные миры? – Вэру решил говорить вслух. – Разве они не могут воплотить любые, даже самые сумасшедшие желания?

– Могут. Но мы научились не подменять реальную жизнь иллюзией. Две тысячи пятьсот лет назад Файау едва не свернулась в своем виртуальном мире. Множество рас погибло в этой ловушке, и мы с трудом смогли избежать её. И потом, ведь виртуальные миры развиваются тоже. Однажды они переходят предел, за которым страдания жертв становятся такими же, как в реальности. Уже очень давно мы поняли это, и с тех пор эта дорога закрыта. Игра в завоевание была, – в свое время, – гениальным ходом. Всего две гражданских войны за три тысячи лет, – очень неплохой результат. Но всему приходит конец. Они хотят получить Линзу для Игры, и вас, – для мести. Мы против, и она стала краем, за который нам нельзя отступать. Мы должны выбрать путь. Или мы уничтожим зло в себе, – или оно исподволь уничтожит нас. Терпеть это мучительство дальше нельзя. Мы должны решить. Файау очень обширна, и, хотя наша связь действует мгновенно на любом расстоянии, сравнение мнения всех её частей займет немало времени. Кто победит, мы не знаем, но это решится самое большее за сутки. На этот срок мы должны оставить вас, Вэру, и наш вам совет: если здесь появятся сторонники Астрофайры, – бегите немедленно, прежде чем они успеют овладеть Сверх-Эвергетом. Даже если это уничтожит Линзу. Это будет значить, что мы проиграли, и уничтожить невинных, – при всей чудовищности этого, – будет всё же менее жестоко, чем отдать их навечно в руки изуверов.