Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 100 страниц)

   Несколько минут они осматривались, не решаясь выйти наружу. Ангар поражал. Прежде всего, размерами, – восемьсот метров в длину, метров триста в ширину и в высоту. Неровные стены слабо тлели чистым серым светом, не дающим теней. Потолка не было, – над ними простерлось хмурое предгрозовое небо. Казалось, сейчас пойдет дождь. В задней стене ангара зияли огромные проемы, ведущие в непонятные помещения. На полу и на ажурных платформах, выраставших из стен, стояло множество плоских кораблей, – точно таких же, как тот, на котором они прилетели.

   Соотнеся размер зала с размерами пирамиды, а её размер, – с размерами искусственной луны, мальчишка поёжился. Такое было выше его понимания. Если это всё же построили файа... но здесь их не было. Огромный ангар был совершенно пуст, ничто не двигалось в нем.

   Ярослав приказал выходить. Он боялся, что они не смогут открыть люки, но те уже оказались открыты. Здешний воздух, – чистый и свежий, – медленно втекал в них. Их явно никто не ждал.

   Отряд рассыпался боевыми тройками, держа оружие наготове. Никто не знал, куда идти дальше. В ангаре висела тишина, – такая жуткая, что хотелось кричать.

   На сером упругом полу кое-где лежали пушистые белые шары, – одинаковые, не очень большие. Ярослав, Антон и Димка подошли к одному из них. В этот миг шар вспучился и развернулся. Ошеломленные, они увидели юношу-файа в снежно-белой пушистой одежде, бесформенной, как облако. Одновременно развернулись другие шары, превратившись в таких же парней. Люди удивленно смотрели на них, – смуглые симпатичные лица, обычные прически юношей-файа, то есть растрепанные гривы до плеч, – они ничем не походили на Воинов, но всё же...

   У каждого на боку висела плоская стальная коробка величиной в большую книгу, с блестящим кристаллическим глазом на торце. Под ним выступало короткое сопло.

   Ярослав никогда раньше не видел таких вещей, но сразу понял, что это оружие. Впрочем, его хозяева выглядели настроенными вполне дружелюбно... даже когда разом вскинули свои коробки.

   Рутенцы опередили их. Ярослав и его товарищи из трех автоматов ударили по одному файа. Тот невозмутимо поднял руку ладонью вперед, воздух замерцал, – и направленные в него пули с визгом разлетелись в стороны. Мальчишка сразу вспомнил, как стрелял в Воина-файа в шлюзе, – с тем же результатом. А в ответ...

   Все файа в один миг поднялись в воздух, зависнув над головами ошеломленных людей. Из их "коробок" вырвались ослепительно-синие лучи. Ярослав мгновенно прыгнул в сторону, – промахнувшийся луч с треском выжег глубокую дымящуюся борозду в полу, – и послал вслед врагу очередь. Не коснувшись файа, трассирующие пули молниями брызнули во все стороны...

   ........................................................................................

   Когда в человеческое тело входит луч лазера, самое страшное, – пар. В плоти семьдесят процентов воды. Вскипая в звездной температуры луче, она становится взрывчаткой, рвущей мясо в клочья.

   ........................................................................................

   Это был не бой, а побоище – файа, неуязвимые, носились в воздухе, их лазеры били без промаха, отсекая руки и ноги, снося головы, распарывая тела. Ярослав видел, как его бойцы просто взрывались в тучах пара и искр, дымящиеся клочья плоти летели во все стороны. Ливень пуль, бьющий в файа, был бесполезен. Но Димка смог попасть в летучую тварь из базуки. Кумулятивный снаряд, способный пробить полметра броневой стали, тучей искр и дыма разбился о воздух. Но врага с чудовищной силой швырнуло назад и ударило о стену, – тело на секунду распласталось по ней и бесформенной кучей упало вниз. Голова файа безжизненно свесилась на переломанной шее. Воины отпрянули, ошеломленные смертью собрата.

   – Все в корабль! – крикнул Антон. – Будем отбиваться там!

   – Это западня! – заорал Ярослав. – Надо прорываться внутрь!

   В неразберихе боя часть бойцов бросилась за ним, часть, – за Антоном. У огромных ворот во внутренней стене Ярослав остановился. Он не знал, как их открыть. Сбоку была массивная выгнутая дверь, – ни ручек, ни кнопок, только светящийся квадрат сбоку. Вспомнив файа в рубке, мальчишка со злостью ударил по нему ладонью. Квадрат мигнул и дверь, – она оказалась боком полого цилиндра, – сдвинулась.

   Вместе с ним в неё ворвался Димка. Все остальные в этот миг уже были мертвы, или загнаны внутрь корабля. Вслед за мальчишками влетел яростный луч, осыпая их обжигающими искрами. Через секунду цилиндр повернулся, открывая вход в просторную светлую комнату, – пустую, если не считать такого же цилиндра напротив. Миновав и его, они оказались по ту сторону колоссальных ворот, в светлом коридоре, таком огромном, что в нем без труда прошел бы их корабль. Рутенцы побежали вперед.

   Они не видели, как в безнадежном бою гибли последние бойцы, оборонявшие его, как взрывы одну за другой крушили бронированные двери машинного отсека. Последний заряд Антон поставил на белую плоскость аннигилятора, питавшего двигатели корабля. Не давая себе задуматься, он ткнул дуло пистолета во взрыватель, и нажал спуск.

   ........................................................................................

   Мальчишек оглушил раздавшийся сзади адский грохот, страшный удар сбил их с ног. Ошалев, они увидели, как сминается торец коридора, – стены, потолок, пол. Стальные панели обшивки рвались как бумажные, из разрывов бил пар, искры, циклопические створки ворот – слоеные короба из керамики и стальных плит толщиной в метр, – прогнулись и разошлись, из расщелины ударило ослепительное пламя, стеной рванулось к ним...

   Их, оглушенных страшным громом, подхватила и как пух понесла воздушная волна, свет погас, исчезла сила тяжести, – лишь поэтому, пролетев несколько десятков метров, они не разбились. Затем пламя погасло, и во мраке страшно заревел травящийся воздух. У Ярослава вмиг заложило уши. Их, совершенно беспомощных, стремительно понесло назад, в разлом, в котором сияли звёзды...

   Вернувшееся тяготение швырнуло их на пол, чуть не переломав кости. Поднявшись, не обращая внимания на боль, мальчишки молча бросились к боковой двери, – теперь они знали, как её открыть. Когда в повернувшийся цилиндр с воем ворвался воздух, они упали, оглушенные, зевая, как выброшенные на берег рыбы.

   Ярослав понял, что они чудом вырвались из пустоты.

   ........................................................................................

   Когда Антон взорвал аннигилятор челнока, его магнитные монополи слились и исчезли, превратились в чистую энергию, равную полусотне тонн тротила, – вполне достаточно, чтобы в клочья разнести и этот челнок, и соседние. В замкнутом пространстве ангара началась своеобразная цепная реакция, – за считанные секунды взорвались все шестьдесят десантных кораблей. Полная энергия взрыва составила около трех килотонн.

   Несмотря на это, звездолет "Эрия", предназначенный для Эвакуации Эрайа, уцелел, – корабли Первой Культуры отличались необыкновенной живучестью. Взрыв выбил крышки шлюзов и разрушил их силовые генераторы, – нейтридные сегменты внешней брони поплыли во мрак, из двух открывшихся проемов шириной в вэйд вырвались столбы ослепительной плазмы. Их отдача заставила восемь миллиардов тонн стали кувыркаться в космосе. Бронированные переборки ангара лопнули и смялись. Примыкавшая к его внутренней стене промышленная зона была почти полностью разрушена, её руины охватило мгновенно угасшее пламя, сплавлявшее металл. Подались, вмявшись, и многослойные перекрытия основных отсеков. Из лопнувших, раздавленных цистерн пятого, топливного, потекла питательная масса, – тягучие струи расплавленного камня, тут же застывавшие в вакууме фантастическими деревьями. Расположенный в третьем отсеке матричный центр потерял четыре миллиона ячеек, искрошенных и сожженых ворвавшейся плазмой, хотя сами матрицы уцелели, – их материя, сжатая до плотности звёздных ядер, была почти неразрушима.

   Разрушения оказались огромны, – перебиты почти все коммуникации, соединявшие машинные и жилые отсеки, разорваны охладительные трубы, по внутренним цепям корабля пронесся вихрь замыканий, и контрольные системы, отвечавшие за его безопасность, вышли из строя. Но несущие балки устояли, и "Эрия" не разрушилась, хотя и не могла уже уйти в не-пространство. Уцелела и большая часть экипажа корабля, – впрочем, он был невелик: место для двухсот тысяч пассажиров заняли двести миллионов матриц. Для их обслуживания вполне хватало тысячи файа, – отборных Пилотов и Мечтателей. Воинов тут было всего двадцать, – и они почти все погибли в ангаре.

   ........................................................................................

   – Куда мы попали? – растерянно спросил Димка.

   – Не знаю, – Ярослав осмотрелся.

   Из шлюза они попали в полутемный коридор, освещенный мертвенными синеватыми лампами, пошли по нему, уперлись в перекрытый выдвижным щитом тупик, повернули обратно, свернули в другой коридор, – и, наконец, вышли к островку нормального освещения на перекрестке туннелей. Те впадали в кольцевой проход, окружавший толстенную белую колонну с дверями лифтов.

   – Попробуем выяснить.

   Димка кивнул. Он ощущал себя голым, – в любую секунду, из любой двери, из-за любого поворота мог ударить убийственный луч. Со всех сторон доносился шорох, пощелкивание, вздохи, – словно их окружала армия невидимых существ. Пахло озоном, гарью, где-то журчала вода, с потолка свисали обугленные провода, на полу валялись сорванные со стен панели...

   Мальчишки были прекрасно вооружены, – два трехлинейных автомата с десятком запасных рожков, шесть гранат, автоматический пистолет Ярослава, десантные ножи, – но они уже знали, что здесь всё это оружие почти бесполезно. Если бы у них была базука, или, хотя бы, кумулятивные подрывные заряды...

   – А если они узнают, где мы, едва мы сядем в лифт?

   – Это неважно.

   Димка смолк. Лифт оказался цилиндрической кабиной с матово-белыми светящимися стенами. Номера этажей надо было набирать на маленьком экранчике, но Ярослав хорошо знал файский язык, и справился с этим без труда.

   Они поднимались минуты две и вышли на самом верхнем ярусе, – тот же кольцевой коридор, те же четыре радиальных... Они осторожно пошли вперед. Здесь через каждые пять шагов стены прорезали толстые прозрачные двери. За ними тянулись бесконечно длинные коридоры со светящимися потолками и стенами из множества квадратных ячеек. На каждой было имя, номер и маленькое, но казавшееся живым изображение широкоглазого смуглого лица. На узких панелях под каждым экранчиком пульсировали, переливались цвета. В каждой ячейке они были своими, но пульс, – примерно всюду одинаковым.

   – Что это? – неожиданно тихо спросил Димка.

   – Матрицы, – так же тихо ответил Ярослав. – Анмай же рассказывал нам... – он смолк.

   Эта часть его рассказа оказалась правдой. Значит, и остальные... Это было совершенно немыслимо, но если это правда... Ярослав усмехнулся, – даже если файа действительно равны богам, они дали им изрядного пинка.

   – Это души наших врагов, – сказал он. – Если их разрушить, – они станут такими же смертными, как и мы. Игра закончится. Мы оказались в сердце нашего врага.

   Димка молча вынул из кармашка гранату.

   – Значит, если их взорвать...

   – Нет. Их здесь слишком много.

   Даже в одном коридоре от ячеек рябило в глазах, – и сколько таких коридоров на этом ярусе? А таких ярусов они, поднимаясь, миновали уже две с лишним сотни. Сколько здесь матриц? Анмай говорил, что двести миллионов, – весь проклятый народ. Похоже, он был прав.

   – Мы не сможем уничтожить их. Нужно уничтожить сам... сам корабль, целиком, весь, – тогда они все сгорят. Здесь должен быть двигатель, реактор, что-то, что питает всё это энергией. Если его взорвать... – Ярослав задумался. – Пока они не знают о нас, считают, что все люди погибли, но если узнают... А мы не знаем даже устройства корабля! Наши шансы равны нулю, если только... – он смолк.

   – Что? – не выдержал Димка.

   – Мы должны... – Ярослав смолк, ему перехватило горло. – Мы должны... разделиться. Если файа сейчас нас заметят, мы погибнем оба. А так... умрет только один. Тогда второй наверняка успеет... а впрочем, какая разница? Если получится, – нам всё равно не жить. Если не получится, – тоже. Мы даже ничем не рискуем...

   – Хорошо, – спокойно сказал Димка. – Надеюсь, у меня получится, – он смолк, вспомнив Воинов в ангаре. Он знал, что едва они его заметят, – он проживет, максимум, несколько секунд.

   – Я пойду наверх, – продолжил он. – У каждого корабля есть рубка. Если я попаду туда, твоя помощь мне не понадобится. Если нет, – у тебя ещё будет шанс... – он смолк и махнул рукой.

   Ярослав кивнул. Он знал, что этот план, – единственный, дающий им хотя бы призрачную надежду. Но расставаться навсегда, обрекая друг друга на пожизненное одиночество в этом враждебном лабиринте, зная, что даже перед смертью не увидишь ни одного человеческого лица... Он вспомнил брата, – его лицо, прищур его глаз, смех... Они должны закончить Игру, – просто потому, что никто другой этого сделать не сможет. Вот и всё.

   Но им пришлось искать другой лифт, – этот, судя по схеме на стене, шел лишь через третий и четвертый отсеки. Им повезло, – первая же шахта, на которую они наткнулись, была явно центральной, – просторный коридор обегал чугунно-серый цилиндр диаметром в дюжину метров. Стальные панели входов не желали открываться. Ярослав без всяких колебаний всадил очередь в сенсорный квадрат. Полетели осколки, искры, одна из панелей немного отошла. Навалившись вдвоем, они смогли её сдвинуть, проскользнув в огромную полутемную шахту, освещенную концентрическими венцами мертвенно-синих огней. Она тянулась вверх и вниз, насколько хватал глаз...

   Проем выходил на узкую галерею. В её вырезе стояла прозрачная кабина лифта, – одна. Без долгих разговоров Димка вошел в неё, и кабина плавно пошла вверх.

   Проводив её взглядом, Ярослав осмотрелся, и нырнул в узкую квадратную дыру в перекрытии галереи, выбравшись на аварийную лестницу. Бесшумный, как тень, он стал спускаться вниз.

   ........................................................................................

   Первого файа Димка встретил уже в кольцевом коридоре самого верхнего яруса, на котором остановился лифт. Это была девушка, обнаженная, если не считать тяжелого пояса из стали, низко охватившего широкие бедра. Непомерно широкая грудь, мощные мышцы, пятнистая, в странных разводах кожа, одновременно бледная и смуглая, большие глаза с вертикальными зрачками были до ужаса чужими. Их внимательный взгляд был неприятно пристальным и жестоким: словно обретший вдруг разум тигр глядел этими беспощадными зеницами, не круглыми, но длинными, как у человека, с металлически-серой радужкой и узкой полоской черного блестящего зрачка. Свет в коридоре мерцал, и казалось, что в глубине этих жутких глаз, – сразу и человеческих, и звериных, – подрагивало мертвенное голубоватое пламя. В этих глазах не было ни удивления, ни жалости. Димка без колебаний прошил файа очередью, – на сей раз пули исправно пробили тело. Тотчас взвыла сирена, – весм автоматически послал тревожный сигнал о насильственной смерти хозяйки.

   Мальчишка метнулся по коридору. Попавшийся ему выход наверх преграждала несокрушимая круглая дверь. Впрочем, через минуту она распахнулась, – пропуская вооруженного Воина. Димка, стоявший в стороне от неё, дал очередь. Его пули с визгом отскакивали от скрытой белым пухом спины, но последняя ударила в черноволосый затылок. Мускулистый босой юноша рухнул, не успев понять, что мертв, и не успев включить поле.

   Димка бросился к нему, но склонившись отшатнулся, – файа вырвало всю середину лица. Он подхватил лазер, обернулся... В проеме открытой двери никого не было. Он ворвался в неё, тут же наткнувшись на второго Воина. Незнакомое оружие само легло в руки, луч полоснул белую фигуру... тщетно, оставив лишь дымящийся шрам на пухе, – но вспыхнувшее поле его не остановило.

   Воин тут же свернулся в шар, отлетел в сторону, прикрываясь переборкой выстрелил в ответ. Димка чудом успел укрыться за углом, и через секунду выстрелил вновь. На сей раз его луч прошил вражеский лазер, – брызнула искристая расплавленная сталь, затем полыхнул взрыв. Мальчишку ударило о стену, обожгло и оглушило, с потолка посыпались обломки и искры, свет погас.

   Димка смаху проскочил развороченный, дымящийся участок коридора, нырнул в лифт. Он был уверен, что его остановят, но без помех достиг самого верхнего яруса.

   Стремительным перекатом выпрыгнув из лифта, он налетел прямо на белую дверь с файской надписью "Главная рубка". Невероятно, но она раздвинулась, едва грязная ладонь мальчишки легла на сенсорный квадрат.

   Едва бронированные панели разошлись в стороны, Димка бросил в щель все три гранаты, и, едва смолк грохот взрывов, бросился вперед. В дыму и полумраке он не мог понять, куда стрелять, – но это уже и не требовалось...

   Спотыкаясь о вывороченные лохмотья пола, Димка наткнулся на труп файа, потом на второй. Рубка была вдребезги разгромлена взрывами, – пол разворочен, стены изрешечены осколками, пульты зияли дырами выбитых экранов, в них повсюду трещало и искрило. На полу валялось пять убитых файа, – трое в серых комбинезонах Пилотов и двое Воинов, – странная волокнистая броня не спасла их от осколков и ударной волны. Разрушение рубки не было опасно для "Эрии", – управляющие кораблем компьютеры стояли ниже, под броневым перекрытием, – но сами файа полностью утратили над ним контроль. Антон понял, что сделал свое дело. В этот миг из дыма со свистом вырвался рой маленьких, как игрушки, истребителей.

   ........................................................................................

   Восстановление разрушенного тела требует минимум шести месяцев. Всё это время сознание бездействует, спит в матрице. Но к ней можно подключить искусственный интеллект и искусственные сенсоры, – воспринимающее устройство. Оно движется с помощью собственного генератора силового поля, обладает интеллектом живого файа, и притом очень мало, – раза в полтора больше человеческой головы. Воспринимающее устройство неразрывно связано с матрицей и может нести различные инструменты или оружие, – силовой дисраптор или лазер.

   Когда Воины погибли в ангаре, их матрицы, – их сознания, – немедленно подключили к воспринимающим устройствам. Лишившись тел, они вернулись мстительными душами. Файа были воистину предусмотрительной расой, умеющей учиться на своих ошибках.

   ........................................................................................

   Димка мгновенно прижался к полу, но его успели заметить. Он непрерывно бил лучом, но не мог поразить быстрых, как пули, противников. Они подбирались всё ближе, их лучи с шипением полосовали пульты. Наконец, он сумел зацепить одного, – он лопнул искристой вспышкой. Остальные отпрянули... и перестроившись, возобновили атаку, уже со всех сторон одновременно.

   Теперь мальчишка ничего не успел сделать, – десяток лучей враз прошил его тело. Уже умирая, он всё же смог вскинуть лазер. Враги подобрались слишком близко, и его луч прошил сразу три многокрылых машинки. Они взорвались, словно бомбы, корежа стены рубки и расшвыривая остальные. Димку со страшной силой швырнуло назад... и, уже во тьме, он подумал, что Ярославу обязательно должно повезти.

   ........................................................................................

   Ярослав почти час спускался по затхлой, полутемной лестнице, – тихо и осторожно, но, судя по пыли, ей уже многие годы никто не пользовался. Добравшись до дна шахты, он попал в лабиринт таких же мертвых, полутемных коридоров. Свет здесь едва мерцал, из порванных труб стекали струи леденящего пара, царила жуткая тишина. Он тыкался то туда, то сюда, упирался в запертые двери, непонятные люки, тупики, ниши, заглядывал в просторные помещения с безмолвными, странными машинами – но нигде не находил хода вниз. Темные стальные стены, пучки кабелей и труб под потолками коридоров, – мальчишке казалось, что он не на борту космического корабля, а где-то глубоко в подземелье. Скоро он заблудился и потерял представление о времени. Казалось, прошло уже много часов.

   Наконец, он выбрался в просторный, почти неповрежденный туннель. В глубине его блестевших темным стеклом стен проступали обнаженные тела, лица, руки – всё смутное, нереальное... словно на него смотрели призраки.

   Вдруг стены пронзила стремительная дрожь. Сразу отовсюду донесся скорбный стон, словно вся огромная масса металла стонала в тоске утраты. Этот стон был наполнен такой безысходной печалью, что мальчишка застыл, чувствуя, как волосы поднимаются на голове. Эхо раскатилось по бесконечным темным коридорам, – казалось, где-то, очень далеко, одновременно кричит множество людей. И он ощутил, что мир плывет перед глазами, – стены колебались... по ним шли волны...

   Стон сменился скрипом, скрежетом, пол ушел у него из-под ног, его потащило в сторону. Он судорожно схватился за переборку. Со всех сторон донесся шорох, треск, – словно повсюду рыскала внезапно пробудившаяся армия маленьких когтистых животных. У мальчишки появилось очень странное ощущение, – казалось, что невидимая сила тянет его в темную глубину коридора. Оно понемногу исчезло, и вновь воцарилась мертвая тишина.

   Он вновь пошел вперед, но теперь очень медленно. Его невыносимо давило ощущение неясности происходящего, – словно все вокруг погибли в страшной катастрофе, а он, последний выживший, даже не знает об этом. Он никого не встречал. Лишь однажды ему послышался голос, похожий на женский, – он говорил на файском языке, размеренно роняя слова. Ярослав встрепенулся, но не смог ничего разобрать, – бесчисленные отзвуки искажали их до неузнаваемости. Он побежал на звук, но голос вдруг оборвался. Мальчишка застыл. В этом обрыве было нечто невыразимо жуткое, обещавшее неотвратимую смерть.

   Он не знал, сколько прошло времени, но вдруг услышал безошибочно узнаваемый звук шагов, – похоже, кто-то медленно и задумчиво шел по соседнему коридору. Ярослав выглянул за угол, – очень осторожно, но, несмотря на это, идущий его заметил. Несколько секунд они удивленно смотрели друг на друга.

   Насколько мальчишка мог судить, перед ним в полумраке стоял файа из высшей касты, – Мечтатель, тот, кто выше правителей и Ведущих. Он был выше, гибче и массивнее Вэру. Его лицо, обрамленное лохматой черной гривой, было словно отлито из коричневой поблескивающей стали, – серьезное, и, в то же время, мальчишеское, суровое и умное. Большие серые глаза смотрели на врага без тени страха или растерянности. Больше всего Ярослава поразила его одежда, – обычная куцая туника с короткими рукавами, перехваченная массивным стальным поясом, но тоже вся металлическая, составленная из множества трех– и пятигранных фацет, блестевших черным зеркалом. Пластинчатый воротник окружал шею. Сандалии тоже были из металла, с плоскими квадратными цепочками вместо ремешков. Голову Мечтателя венчала диадема, – ещё две массивных цепочки, сходившиеся под острым углом на лбу. Там, на серебряном десятиграннике, сиял бриллиантовый глаз. С диадемы на уши файа свисали непонятные квадратные значки, тоже подвешенные на цепочках. Всё вместе выглядело смешно, но в самом облике Мечтателя не было ничего забавного.

   Ярослав вскинул оружие, чтобы уложить его на месте. Мечтатель с немыслимой быстротой схватился за кобуру, – слева, на поясе туники. Его правая рука взметнулась, в ней блеснул пистолет, – и немыслимая по интенсивности вспышка света ослепила мальчишку. Он спустил курок, уже зная, что попадет, но услышал лишь визг рикошетирующих пуль. Затем всё стихло.

   Когда к Ярославу вновь вернулось зрение, коридор был совершенно пуст... только на полу, почему-то, лежало оружие Мечтателя. Мальчишка поднял его, – просто массивный треугольный слиток стали с вырезами для пальцев и ярким зеленым глазком. Едва он коснулся спусковой кнопки, оружие в его руках злобно пискнуло, глазок погас, – оно стало бесполезным куском железа. Ярослав ещё несколько секунд крутил его в руках, потом со злостью швырнул лазер в глубину коридора, – и вздрогнул, увидев в его стене окаймленное остывающей сталью отверстие. Отвернувшись, он увидел на полу темные пятна и бросился по кровавому следу, поняв, что всё же ранил врага.

   Он настиг Мечтателя за первым же поворотом, всего через два десятка шагов, – тот сидел у стены, и под ним расползалась лужа крови. Наискось по его животу шла цепочка вмятин, мускулистая правая рука была перебита выше локтя. Ярослав с первого же взгляда понял, что рана скверная, – пуля раздробила кость, и рука свисала плетью. Левой рукой Мечтатель пытался пережать артерию, но кровь всё равно шла, – было видно, как по смуглой коже разливается пепельная бледность. Ярослав вскинул автомат... и тут же опустил его, – файа и так истечет кровью насмерть, максимум через минуту...

   – Ты мне ещё пригодишься, – вполголоса сказал он.

   Мечтатель промолчал. Ярослав вытащил индпакет, перетянул и перевязал рану. Файа не издал ни звука, хотя боль была сумасшедшая, – его зрачки мучительно расширились, кожа стала мокрой от холодного пота. Лишь убедившись, что кровь из-под повязки не сочится, мальчишка обыскал врага. Оружия больше не нашлось, но металл туники был подбит толстой упругой пластмассой, – это действительно оказалась броня. Когда Ярослав хотел снять весм, Мечтатель заговорил на приличном рутенском:

   – Оставь. Там... мертвая цепь... если... снимешь... взрыв... убьешь и меня, и себя...

   Мальчишка растерялся. Он видел, что Мечтатель даже не мог нажать кнопку связи, значит...

   – Тебе-то что? Меньше мучиться...

   Файа криво, едва заметно улыбнулся.

   – Я терпеливый. И сейчас... уже неважно... всё... скоро закончится... а я... ещё не видел... ни одного живого человека...

   – Что тут случилось?

   Мечтатель молчал. Его глаза светились упрямством. Ярослав занес кулак... и понял, что файа будет молчать, – раз уж молчал, когда он старался вправить обломки кости... Уже не надеясь на ответ, он спросил:

   – Ты знаешь, как попасть в реакторный отсек?

   К его удивлению, Мечтатель кивнул.

   – Сможешь провести меня туда?

   – Да... если не свалюсь по дороге. Это... уже неважно.

   Странные глаза файа метнулись к фляге на поясе мальчишки, запекшиеся губы дрогнули. Он ничего не сказал, но Ярослав дал ему пить, – он и в самом деле не хотел, чтобы пленник свалился по дороге. Файа пил жадно и осушил всю фляжку. Потом с трудом поднялся на ноги.

   Мальчишка хотел связать его, но файа уже не мог ни бежать, ни сражаться. Они медленно побрели по коридорам, – Ярослав позади. С пояса Мечтателя сзади до колен на наборных хромированных лентах свисали два таких же квадратных значка, образуя подобие хвоста. Мальчишка молча смотрел на них и думал, почему враг помогает ему, – не из страха же! Хочет завести в ловушку?

   – Предашь – умрешь тут же, – сказал он.

   – Чтобы тут же воскреснуть, – немедленно ответил Мечтатель. – Вы, люди... всё же глупые.

   Дальше они шли молча. Ярослав угрюмо смотрел в спину Мечтателя. Смог бы он идти так же, – потеряв столько крови, что всё плывет перед глазами, а дикая боль затуманивает сознание? Возможно. Но ему вовсе не хотелось это выяснять.

   Они пробрались через последний, заваленный обрушившимся со стен трубами коридор, и остановились перед огромной круглой дверью. Мечтатель левой рукой положил окровавленную правую ладонь на её вырезанный в несокрушимом металле отпечаток, – они идеально совпали. Ярослав понял, что этот запор вряд ли сможет открыть кто-то ещё, кроме этого файа. Они миновали пустой шлюз, вошли в светящуюся кабину лифта...

   Она плавно пошла вниз, – но не прямо, а под углом. Лифт остановился, они миновали второй шлюз, вновь поехали вниз... Ярослав ощутил, что сила тяжести постепенно, но явственно возрастает. Когда они вышли в светлый трубчатый коридор, он едва мог переставлять ноги. Было неясно, как Мечтатель ещё мог идти... в своей тяжеленной броне. Он сам уже не мог и толком смотреть по сторонам.

   Мальчишка поднял глаза лишь когда они остановились перед последней дверью, – огромной круглой плитой, вдвое выше человеческого роста. В её центре отблескивала знакомая мозаика трех– и пятигранных фацет из черного стекла, – всё вместе было похоже на глаз мухи.

   – Тут... наносетевой нейронный запор, – едва слышно пояснил Мечтатель.

   Он постоял, уткнувшись лбом в металл, потом бесконечно долго ощупывал фацеты, пристально глядя на них. Единственной левой руки ему явно не хватало.

   Ярослав осмотрелся. Льющийся из закрытых матовым стеклом углублений бледный свет бессчетное число раз отражался в голых металлических стенах, от них шло мертвенное, нездоровое тепло. Почти беззвучная пульсация висела в воздухе, из-за двери доносилось слабое гудение, пение...

   Наконец, она медленно отошла, – монолит в полметра толщиной. За ней открылся пустой кубический зал с узорчатыми стальными стенами и единственным огромным окном напротив входа. А за окном...

   Ярослав приник к толстенному стеклу. Огромный круглый зал, не меньше мили в диаметре, – и там, в пустоте, парил призрачный бледно-радужный шар. На стенах зала кругами горели тысячи яростных фиолетовых звёзд. От них к шару тянулись пульсирующие синие лучи. Эта пульсация пронизывала стены, воздух, – всё.

   – Что это? – наконец, спросил мальчишка. Ничего подобного ему видеть ещё не доводилось.

   – Эвергет "Эрии", её сердце, – ответил Мечтатель.

   Он осел на пол, его лицо посерело, глаза на этом лице казались огромными.

   – Его можно взорвать? – спросил Ярослав. Он уже заметил возле окна длинную панель с приборами.

   – Нет. Никто не сможет... не мог... только... извне.

   – Как!? – закричал Ярослав, встав над Мечтателем.

   Тот молчал. Мальчишка пнул его в раненую руку, услышав тошнотворный костяной хруст. Мечтатель задохнулся от боли... но молчал, хотя должен был потерять сознание. Он только скорчился в судороге, и смотрел. Его взгляд отбросил Ярослава назад, как удар, – он не знал, что ему будет так невыносимо стыдно. Он застыл, потом опустился на колени возле Мечтателя, поправил набухшую кровью повязку, бережно приподнял отяжелевшую голову. Нелепое украшение свалилось с неё, – на него смотрел просто смертельно измученный мальчишка. Мечтатель, наконец, отдышался, приоткрыл мокрые от слез глаза, и заговорил. С прокушенной губы сбежала струйка крови.