Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 100 страниц)

Они надели снежно-белые туники, одежду всех файа, не выбирающих свой путь между миров, – хотя сейчас этот обычай уже не имел для них никакого значения. Потом прошли в рубку Товии. Она была пуста. Айэт и Ювана всё ещё спали в своей каюте. Анмай не решился их разбудить.

* * *

Он и Хьютай провели в безмолвном ожидании два часа. Когда Айэт, наконец, вошел в рубку, Анмай невольно поднялся. Они смотрели друг другу в глаза.

– Всё готово, пора, – через минуту сказал Вэру.

Айэт не ответил. Он с тоской смотрел на экраны, и лицо у него было печальное и усталое. У стоявшей в нескольких шагах за ним Юваны было такое же лицо.

– Странно, – тихо сказал Айэт. – Сегодня день моего совершеннолетия. Ещё мальчишкой я много думал о том, каким он будет. Но я даже представить не мог, что это будет... так.

Он смолк. Стало очень тихо. Никто не осмелился нарушить эту тишину.

– Я знаю, кем должен стать, – вновь заговорил он, – но не чувствую радости. Мне бы хотелось просто вернуться домой, но я знаю, что это невозможно.

Ещё несколько минут Айэт стоял молча, затем повернулся к остальным.

– Пойдемте, – тихо сказал он. – Всё.

* * *

Путь от рубки до ангара показался Вэру бесконечным. Они шли молча, бесшумно, в тишине и полумраке длинных коридоров с черными блестящими стенами и туманными белыми потолками. Одинаково одетые, босые, они невольно прижимались друг к другу. Тишина и одиночество словно сжимали их.

Ожидавший их скиммер в огромном ангаре казался очень маленьким. Анмай сел за управление. Легкая машина бесшумно поднялась в воздух и поплыла вперед. Столь же бесшумно раскрылись огромные створы шлюза, выпустив её наружу. Оглянувшись на удалявшийся массив Товии, Ювана всхлипнула. Пусть эта зловещая конструкция и не стала ей домом, она чувствовала себя так, словно навсегда покидает свою родину... хотя уже давно покинула её. Это было уже год назад, но сейчас она ощутила боль утраты, которую не ощутила тогда.

А впереди уже расходилась зыбкая завеса силового поля, открывая сияющую шахту Сверх-Эвергета. Эта странная, пугающая красота сжала сердце Вэру, – машина, превзошедшая величие подвластной ей природы.

* * *

Они приземлились возле пирамиды. Круглый корабль с Увайа уже убрали, и колоссальная платформа зияла пустотой. Когда они вышли, она показалась Вэру ещё более бескрайней. Его взгляд невольно остановился на сверкающем блоке сопрягающей сути. Айэт и Ювана сделали несколько шагов к ней, потом обернулись и застыли.

– Что нужно сделать? – сдавленным от волнения голосом спросил юноша.

– Просто встаньте перед блоком и положите на него ладони. Это всё, – так же тихо ответил Анмай.

Айэт кивнул. Взгляд его печальных, но по-прежнему бесстрашных глаз не отрывался от тревожно расширенных глаз Вэру.

– Мы расстаемся навеки, – сказал юноша. – Вместе с тобой... с вами, – он взглянул на Хьютай, – я был самым счастливым из файа. А теперь я стану самой счастливой из машин, – он слабо улыбнулся. – Если бы не ты, я стал бы помощником правителя Акталы. Сейчас такая судьба кажется мне самой худшей.

– Нэйс Анкус пал. Власть Организации рухнула сразу после нашего отлета. И ты был бы уже мертв.

– Откуда ты знаешь?

Вэру молча показал на блок. Его лицо стало странно напряженным.

– А Нэйс ещё жив?

– Да. Но...

Анмай помолчал.

– Когда ты... окажешься там... вытащи его оттуда, ладно? Такие мучения не должно терпеть ни одно живое существо. И он очень изменился... понял... стал... ты сам поймешь, когда увидишь. Он понял, в чем ошибался. Но я не решился... не смог поверить. А ты... ладно?

Айэт кивнул. Анмай с облегчением вздохнул.

– Хочешь увидеть, чем ты хочешь стать? – он прикоснулся к Тайат.

Айэт вновь кивнул. Невидимый выступ перед пирамидой вдруг померк. Блестящий металлический блок пошёл вниз, открывая огромное окно. Сквозь колоссальную восьмигранную плиту из метастекла толщиной в два метра ворвался ослепляющий жар. Прикрыв глаза, они увидели истинный облик Сверх-Эвергета, – неистовый свет.

Свет устрашал – чудовищное дрожащее сверкание, готовое в любой миг вырваться и поглотить весь мир. Айэта ужаснула ещё одна деталь, – диски и другие обитатели Линзы вовсе не спускались чинно в пламя. Их разрывал невидимый вихрь магнитного поля, и они разлетались брызгами, вспыхивали, испарялись. Бледно-радужный ослепительный смерч их останков окружал огненно-жаркую колонну питающей плазмы, исчезая в неистовом сиянии ядра. И тут всё исчезло, – плита вновь встала на место.

– Не передумаешь? – спросил Вэру.

– Нет, – улыбнувшись, ответил юноша.

Потом он вновь нахмурился, и, подойдя к Вэру, взял его за руки.

– Я уже достиг цели, прошёл свой путь. Я не знаю, каким будет твой... но он будет много длиннее... и печальнее. Больше всего мне бы хотелось пройти его с тобой... но наши дороги расходятся навечно. И мне нечего дать тебе, кроме памяти, и вот этого, – он протянул ему маленький камень с последнего берега своей земли. – Ты... ты будешь помнить меня, Анмай?

Анмай не смог ему ответить. У него вдруг перехватило дыхание. Айэт, смутившись, опустил голову. Его глаза влажно блестели. Он с трудом выдавил прощай, в последний раз прижал свои ладони к ладоням Вэру и отошёл. Когда с ним прощалась Хьютай, по щекам юноши потекли слезы.

– Хотя я знаю тебя совсем немного, ты стал мне сыном, которого у меня не было, и никогда не будет, – она обняла его, так крепко, что у юноши перехватило дыхание, и отошла в сторону. – Прощай, Айэт Тайан, прощай, – и удачи тебе в твоих грядущих трудах.

Айэт окончательно смутился. Он прижал руки к лицу, чтобы скрыть слезы. К Вэру подошла Ювана. Она тоже взяла его руки в свои – маленькие и теплые.

– Я знаю, что была не права, когда хотела быть с тобой. Но я всегда буду помнить ту ночь... И... мне жаль тебя. Ты сделал для нас так много, а сам уходишь от нас... в темноту. Мне хотелось бы, чтобы ты всегда жил здесь, но это не твой мир, не твоя мечта. Прощай!

Она подошла к Хьютай, но не смогла ничего сказать. Та обняла её, шепча таинственные женские утешения. Когда девушка отошла, на лице Хьютай тоже блестели слезы. Ювана подошла к Айэту и взяла его за руку.

Так, рука в руке, они поднялись к сопрягающей сути. Увидев свое отражение в сверкающей глыбе, Айэт обернулся. Он увидел Вэру и Хьютай у подножия пирамиды, печальных и неподвижных. Сам Айэт не чувствовал ничего, кроме страшной тоски. Он понял, что эта тоска, – тоска по хрупкому живому телу, способному страдать и любить, всегда будет преследовать его. Но всё же, он широко улыбнулся, прежде чем отвернуться от приведших его сюда, – отвернуться навсегда.

* * *

По-прежнему стоя рука в руке, они коснулись ладонями блестящего блока. Через миг, очертив контуры их тел, вспыхнуло ослепительное пламя. Анмай смотрел на него, но в его сердце уже не осталось печали. Их радость, – радость открытия бесконечного простора, – как-то передалась и ему. И его сердце сжималось уже лишь от ощущения величия происходящего.

Через несколько секунд свет вспыхнул столь ярко, что он невольно прикрыл глаза. Однотонное пение, пронизывающее здесь воздух, становилось всё громче, в нем зазвучали иные голоса, всё сильнее, и вдруг оборвались. Пение смолкло, и вместе с ним угас свет.

От Айэта и Юваны не осталось ничего. Не только их сознания, но и их плоть была поглощена сопрягающей сутью. Глядя на блестящий, чистый, слегка дымящийся металл, Анмай понял, что отныне Линза вновь стала единым целым. Он знал, что Ювана и Айэт, понявшие, что такое страдания и боль, постараются, чтобы здесь их стало как можно меньше. Как можно меньше.

И он понял, что его путь здесь окончен.

* * *

Он ещё долго смотрел на сопрягающую суть, пока не ощутил, что пол содрогается под ногами, – Айэт Тайан и Ювана Кари проверяли свою новую обитель и её возможности. Вэру прикоснулся к Тайат. Ему хотелось связаться с Айэтом, хотя он и знал, что это постыдно и глупо. Интеллектронные системы могли в совершенстве имитировать речь живых существ, но это вовсе не значило, что они и думают так же. Пускай Анмай почти не помнил уже своё слияние с управляющей сутью, он понимал это. И всё же он решился.

Открыв канал связи, он уже знал, что не станет говорить с Айэтом. Но был ещё один уровень сопряжения, – эмоциональный.

Вэру не знал, какие его эмоции чувствует Айэт, но сам он ощутил охватившие Тайана удивление, радость, восторг. Он чувствовал, что мечтательный и бесстрашный юноша не изменился, даже став невообразимой управляющей сутью Линзы. Это было самое главное. Анмай слишком хорошо помнил, как его едва не поглотила лавина хранящейся в ней чуждой информации, и был рад, что Айэт смог избежать этой опасности. Он ощущал радость слияния двух душ, ставших разными гранями управляющей сути, – радость, которую никогда не сможет познать ни один живущий. И радость созидания, возможности исправить то, что пошло неправильно.

Анмай понял, что Айэт остался прежним, но по сравнению с ним он сам стал только мыслящей крошкой. Он ощутил страх, и не сразу понял, что это его собственный страх перед грядущей неизвестностью. Вдруг он услышал слабое я понимаю. Это мог сказать только Айэт и Анмай, испугавшись, прервал связь.

* * *

Им уже нечего было здесь делать, но они медлили, словно Айэт и Ювана могли вернуться. Они понимали, что это бессмысленно, но ждали всё равно. Наконец, Вэру слабо улыбнулся и пошел к скиммеру. Хьютай пошла за ним.

Когда колпак кабины мягко захлопнулся, отрезав все звуки, Анмай взглянул на свои ладони. Казалось, они всё ещё чувствуют прикосновение рук Юваны – рук, уже обратившихся в сталь. Он встряхнул головой и взялся за управление. Скиммер взвился вверх. На сей раз, Вэру не пришлось отдавать приказ об отключении силового поля...

Чудовищный глаз Товии смотрел на них. Он всё рос, наливаясь стальным блеском. Потом он исчез, открывая полутемную глубину ангара.

Когда они вернулись в рубку, Анмай ощутил пустоту. Ещё никогда он не чувствовал так остро своего одиночества. Даже Хьютай, положив голову ему на плечо, не могла ослабить его. Она тоже была одинока.

– Странно, – Анмай скорее размышлял вслух, чем говорил. – Сейчас мне кажется, что всё, что я делал в своей жизни, было нужно для того, чтобы привести Айэта и Ювану к ожидавшему их престолу. Сейчас это сбылось и мне не осталось ничего, кроме моей мечты. В Темной Сущности сказано: Каждая мечта должна осуществиться до конца. Это так же верно, как то, что каждая жизнь неизбежно сгорает дотла. Я неверно выбрал свою мечту, и знаю, что у моей дороги не окажется конца. Ну и что с того? Меня страшит только одиночество, но скоро мы будем вновь среди файа. Ведь каждый из наших кораблей, – это целый мир.

Хьютай улыбнулась.

– Мне тоже жаль терять друзей. Но всё же, мы победили, Анмай. Айэт теперь поведет великий мир, и у него будет великое будущее. А наши труды окончены, и мы можем просто радоваться и отдыхать. И наша любовь тоже осталась с нами. Я ненавижу скуку и тоску, и когда мне грустно, я поступаю вот так... – она поднялась на цыпочки и поцеловала его... так, что у Вэру закружилась голова. Он обнимал любимую, и ничего больше не имело значения.

* * *

Потом, усталые, они замерли, закрыв глаза, в дремотном покое. Анмай вдруг ощутил неожиданный стыд, – ему хотелось более чистого выражения своей радости... но вот только какого?

– Знаешь, – тихо сказала Хьютай, вытягиваясь в кольце его рук, – мне не дано твоего предвиденья, но я всё же вижу, как окончатся наши приключения... когда мы будем действительно счастливы. Представь себе закат... ясный... мы, нагие, усталые от любви, сидим на выступе скалы, на пустынном, просторном берегу моря... А рядом сидят наши дети... тоже нагие... они ещё не выше пояса мамы, и я знаю, что сейчас зачала им ещё одного братика... или сестру... их двое... нет, нет, трое, – между нами сидит один славный мальчик лет семи, похожий на тебя. Ты можешь это представить?

Анмай постарался... и его лицо вдруг вспыхнуло от счастливого стыда.

– Ну, я не знаю... это как-то... я даже не думал... но мне нравится. Хотя... знаешь... я в это верю.

– Я тоже. Правда, мне кажется, что это будет где-то бесконечно далеко... и в бесконечно далеком будущем... когда всё остальное, кроме нас, уже останется в прошлом. Но это будет, Анмай, обязательно. И поэтому я не боюсь.

Не дожидаясь их приказов, Товия содрогнулась, и плавно пошла вверх.

Глава 18.

Души

Наука, создавая всё более грандиозные модели мироздания, низводит человека, жизнь, разум на положение ничтожной подробности в Космосе. Мертвая природа бездушна и безжалостна, но хуже того – она вечна, позволяя человеку познать весь ужас его конечного бытия в бесконечной Вселенной.

Но что, если даже мертвая природа тоже смертна?

Аннит Охэйо. Новая эсхатология.

Товия поднималась быстро. Едва она прошла сквозь зияющее отверстие в небе, лепестки нейтрида, мертвые в течение двенадцати тысячелетий, ожили и затянули дыру, навсегда скрыв от них сердце Линзы. Айэт восстанавливал то, что сокрушили его предки.

Внутри центральной башни Линзы был кромешный мрак и пустота, словно в межзвездном пространстве. Реактор Товии засиял бездной мертвенного синего огня, окруженного бледным куполом света, и она, быстро набирая скорость, помчалась вверх, к единственной звезде этого неба – пробитому Увайа отверстию. Анмай понял, что никогда не узнает, зачем сюда пришли файа. Впрочем, теперь это уже не было важно.

* * *

Через несколько часов они миновали мгновенно затянувшуюся дыру в стене башни и, огибая солнце, помчались вверх по исполинской дуге. Вэру был рад, что не пришлось вновь входить в не-пространство, – их прощание с Линзой растянулось на сутки. За это время непрерывно разгонявшаяся Товия поднялась на два миллиона миль, к колоссальным люкам в её крыше.

Сверху центр Линзы был похож на огромный макет. Исполинский шпиль башни, увенчанный огненным шаром солнца, смутное кольцо города, окружавшая его чернота океана, отделенная ниточкой серебряного света от пустой серой изнанки проекционных зеркал, – всё это казалось игрушечным и нереальным с высоты. Замыкавшие мир исполинские трубы Засолнечной Стены лишь усиливали впечатление. А от крыши Линзы её поверхность была уже почти неразличима.

Вэру показалось, что она меняется, но он не решился убедиться в этом. Его мучила тоска. Он тосковал по безвозвратно утраченному Айэту, и не только по нему, – по всему обществу людей и файа, которое покинул. Никогда раньше с ним такого не случалось.

Его отвлек лишь выход наружу. Люк – десятимильный круг из тонкого, словно бумага, нейтрида, – плавно сдвинулся под напором силового поля, открывая бездну звезд. Его окружали массивы не то машин, не то зданий, головокружительно вытянутые вниз. Соседние люки обрамляли такие же опрокинутые города.

Анмай в последний раз взглянул на невообразимый простор внизу. Кто населит его? В какие времена протянется его существование? Но представить это он уже не успел. Люк Линзы закрылся, навсегда отрезав его от мира, к которому он прикоснулся и который так и не познал.

* * *

Затем он увидел звезды, – миллионы ярких звезд. Среди них совершенно терялась звезда Укавэйры. Товия устремилась к ней сквозь полярное отверстие магнитного поля Линзы. Оно придало ей немалое дополнительное ускорение, – прощальный дар Айэта. При этой мысли у Вэру вновь сжало сердце, хотя он знал, что юный Айэт стал совсем другим – тем, кем ему стать не дано.

* * *

Полет к далекой Укавэйре занял восемь дней, – даже при непрерывном ускорении это совсем немало. Всё это время Анмай провел, словно в полусне, – ему не хотелось ничего делать, да и не было никаких дел. Он сделал всё, что должен был сделать. Осталось лишь то, чего он хотел. А вместо радости он чувствовал только тоску.

Утром девятого дня светоносная пирамида Укавэйры затмила звезды, и Товия плавно вошла в её колоссальный ангар. Он был пуст. Нет, в нем стояло множество разнообразных кораблей, но среди них не оказалось ни одного живого файа. Ни одного. Когда они вышли наружу, их охватила пугающая, цепкая тишина.

– Здесь нет экипажа, – печально сказала Укавэйра. – В нем нет необходимости... не было до сих пор. Но есть матрицы, и, если хотите...

Анмай вздрогнул.

– Нет. Я не хочу такого общества. Лучше полное одиночество.

– Вы правы, – ответил комцентр. – Можете выбрать себе каюту, и мы сразу улетим. Ждать незачем.

Изнутри Укавэйра и Астрофайра оказались похожими, как две капли воды. Стремительно мчась по силовым трубам, Анмай ощутил, что к нему возвращается хорошее настроение... или надежда.

Хотя они выбрали каюту наугад, она оказалась достаточно уютной и очень походила на облюбованную ими на Астрофайре. Едва пара устроилась в удобных креслах, Укавэйра заговорила вновь.

– Вы должны, наконец, узнать о моих намерениях, ибо теперь это и ваши намерения. Я совершила то же, что и вы, Анмай, и это тоже вызвало... отторжение. Поэтому я сделаю то же, что и вы. Я покину эту реальность прежде, чем мое имя в ней станет символом зла. Мы войдем в не-пространство и выйдем очень далеко отсюда, – не только в пространстве, но и во времени. Мы прыгнем в будущее на десять тысяч лет. Никто не знает об этом, и поэтому я не могла сказать вам раньше. Если хотите, вы можете перейти на борт любого из семи кораблей моей свиты. Они доставят вас туда, куда вы пожелаете.

– Я хочу увидеть будущее, – ответил Анмай. – Но как мы попадем туда?

– Если можно освободиться от таких физических характеристик, как масса и спин, то почему нельзя освободиться от времени? Но, попав в будущее, мы останемся в нём навсегда. Вернуться в прошлое невозможно, ибо прошлого ушедших лет нет.

Эта технология известна Файау уже тысячу семьсот лет, хотя лишь четыреста семьдесят лет назад мы научились использовать её. Тысячи кораблей оставили своё время, – и не один ещё не вернулся. Мы засеиваем наше будущее прошлым, Вэру.

– Что мы ощутим, путешествуя во времени?

– То же, что и при обычном переходе сквозь не-пространство. Для нас всех этих лет просто не будет.

– А если мы окажемся единственными файа в изменившемся мире? И сами не сможем в нём жить? – Хьютай не казалась испуганной, её глаза живо блестели.

– Я смогу защитить вас. Этот корабль, – не вполне обычный. В нём почти нет места для живых существ, – только машины. Он намного совершеннее и могущественнее остальных. Мы лучше всех овладели тем, что вы называете предвидением возможностей. Наше изгнание, по сути, добровольное. Нас ведет любопытство, возможно, лень. Нам интересно, что вырастет из семени, которое мы посадили. И, главное, – у нас пока нет средств осуществить нашу – и вашу – мечту: выйти за пределы Метавселенной, в Бесконечность, и узнать тайну её рождения.

– Я мечтал об этом, – ответил Анмай, – но я ни разу не думал об этом... всерьез.

– Наяву – нет. Но мы становимся самими собой во сне. Вы можете покинуть нас, Вэру, но сначала подумайте. У нашего проекта есть очень серьезные основания. Дело в том, что в будущем Метавселенная неизбежно погибнет. Участь каждой её части будет общей участью.

– Погибнет? Почему?

– Математически Метавселенная вообще не существует: энергия всего её вещества, света, Листов, полностью компенсируется отрицательной энергией гравитации, так, что суммарная энергия равна нулю. Закон сохранения энергии непреодолим, и иначе мир не смог бы возникнуть. Это также значит, что наше пространство замкнуто, и мы не сможем его покинуть, потому, что Снаружи для нас ничего нет... точнее, нас нет. Ничто не может выйти за пределы Метавселенной, потому что это равнозначно появлению чего-то ни из чего. Это невозможно. Физические законы Вселенных могут меняться, но основополагающие принципы едины во всех мирозданиях. Ни из чего не может произойти нечто. Это аксиома.

Анмай задумался, его глаза лихорадочно горели.

– Но... если Метавселенная не существует для... внешнего мира, то, как она вообще может существовать?

– Принцип неопределенности, Вэру. Как и у виртуальных частиц. Они появляются и исчезают прежде, чем кто-то успеет их заметить. Наш мир безмерно больше, но принцип его существования – тот же. Это очень сложно объяснить, однако главное ясно: он смертен. Если вас интересует механизм... Наша Вселенная расширяется со всё возрастающей скоростью, так как силы притяжения между её объектами с их отдалением слабеют. Это значит, что радиус видимости, – сейчас он составляет пятнадцать миллиардов световых лет, – в будущем начнет сокращаться и когда-нибудь упадет до нуля. А когда это произойдет...

– Дайте-ка подумать... Рост скорости расширения Вселенной замедляет её время, так? И оно будет идти всё медленнее и медленнее... пока не остановится совсем, и всё мироздание не застынет недвижимым навеки. Так?

– В нашей Вселенной – да. В масштабах Метавселенной процесс намного сложнее, ибо уровень гравитации в разных Вселенных различен. Есть такие, где постоянная тяготения в миллиарды и триллионы раз превышает нашу, однако Вселенных без гравитации нет. Но гравитация тоже замедляет время. Остановилось оно потому, что скорость расширения достигла скорости света, или потому, что всё мироздание постиг гравитационный коллапс, – уже неважно. Во Вселенных с низкой гравитацией больше скорость расширения и они исчезнут быстрее нашей. Во Вселенных с высокой гравитацией время уже остановилось: они поглощены небытием. Там вступили в действие законы не-физики. В общем, ход времени в Метавселенной замедляется неравномерно, но процесс необратим.

– Сколько же времени осталось до того, как... оно иссякнет?

– Узнать скорость его замедления в каждой части Вселенной мы можем лишь напрямую, используя полеты в не-пространстве, но это очень опасно и сложно, – ведь для этого нашим кораблям приходится вторгаться в пространство других участников Кунха, враждебных Тэйариин, в зоне влияния которых мы обитаем. Возвращается лишь один корабль из десяти, и точность их измерений недостаточна, чтобы сделать точные выводы, – приходится учитывать слишком много факторов, включая взаимодействие различных физик, которые распространяются и взаимопроникают со сверхсветовой скоростью... и в это взаимодействие вмешиваются не представимые нам разумные существа. Мы не можем выйти за пределы времени и узнать это точно, Вэру. Это асимптотический процесс, – чем дальше он идет, тем медленнее. Для внешнего наблюдателя он растянется на срок, близкий к бесконечности. И его ход невозможно зафиксировать. Мы не заметим даже конца.

– Я думал, что мироздание слишком велико, чтобы его можно было как-то разрушить... и, в то же время, знал, что оно не может быть вечным... знал, хотя мне никто не говорил об этом. И потому стремился вырваться – туда, наружу. Я родился с этим стремлением... хотя вначале я этого не сознавал. Что это такое? Инстинкт?

– Это нельзя ощутить. Мы не знаем.

– А что произойдет, когда скорость расширения в каждой точке Вселенной достигнет скорости света?

– В сущности – то же, что происходит под сферой Шварцшильда, внутри чёрных дыр, – а этого никто не в состоянии представить. Наши физические законы там перестают действовать. Сквозь чёрную дыру нельзя пройти даже в не-пространстве. Но время нельзя остановить полностью, так, чтобы замерло любое движение – это следствие квантовых вакуумных эффектов, лежащих глубже физики материи. Они проявляются на границе сферы Шварцшильда, – это эффект квантового испарения чёрных дыр.

– Значит, это будет среда без времени, обладающая, однако, движением?

– Да. Масса, попавшая внутрь чёрной дыры, достигает её центра за конечное, и притом очень небольшое время, – это подтверждено гравиметрическим распределением. Но само состояние вещества и его физические свойства там принципиально не поддаются проверке. Из теории относительности следует, что антигравитация, равнозначная отрицательной энергии, не воспроизводима. Даже с помощью Йалис раскрыть сферу Шварцшильда вряд ли можно, – это потребует колоссальной энергии, и Вселенная может просто перестать существовать... в доступной нашему пониманию форме.

– И нет никакого способа узнать, что происходит внутри? Почему исчезают корабли? В миг перехода в не-пространстве на них не действуют никакие силы, включая и гравитационные. Но если там нет времени... Кстати, что будет, если сквозь черную дыру пройдет звездолет, способный выпадать из хода времени, как ваш? Это... делалось?

– Да.

– Это... были вы?

– Нет. Никто не вернулся, Вэру. Там вечность... безвременье... мы не знаем подходящих образов, чтобы понять... там мироздание... выворачивается.

– Но... если пространство в черных дырах вывернуто наизнанку относительно нашего, а наше – тоже по сравнению с... наружной средой, то на самом деле это наш мир вывернут наизнанку. И Снаружи царят те же условия... что и внутри обычной черной дыры? Там... нет времени?

– Мы не знаем этого, Вэру. Представить, что происходит Снаружи, невозможно. Поэтому перед нами стоит очень трудная, можно сказать, максимально трудная во всех мирозданиях задача. Чтобы выйти за все их пределы и понять природу Бесконечности, мы должны создать принципиально неосуществимую технологию. Неосуществимую сейчас – но, возможно, – не в будущем.

– Возможно. Но вот – в чьем будущем? И когда? Это потребует времени, – не тысяч, не миллионов, а миллиардов лет. Даже если это будет будущее Файау, мы не знаем, каким оно окажется. Мы можем выйти в области с чужой для нас физикой – и погибнуть.

– Мы одни пересекли всю эту Вселенную. И сможем пересечь её ещё раз. Разве непредсказуемость будущего не делает его более привлекательным?

– Разумеется. Я хочу этого. Но мне всё же не хотелось бы остаться в одиночестве... особенно в чужой Вселенной.

– Ты не в одиночестве, – Хьютай коснулась его руки.

– Не в одиночестве, – подтвердила Укавэйра. – Здесь находится крупнейшее в Файау собрание матриц. Их более восьми триллионов. Здесь файа – почти все. И лучшие представители многих других разумных рас, включая и вымершие ныне.

– Но это же только копии! Сколько ваших матриц не имеют копий в других местах?

– Меньше процента. Но там, где мы окажемся, это уже не будет иметь значения. У нас есть матрицы, которые вообще не воплощались. Некоторые из них – очень древние. Среди них есть даже ваши ровесники, Анмай!

– И кто же?

– Многие из обитателей плато Хаос, – правда, вы никого из них не знали близко. Ваших тогдашних противников здесь нет. Среди нас есть и более старые сознания, – старше скопированных вами с матриц Увайа. Они родились ещё до появления на Эрайа вашего народа, – матрицы древних сверхрас, сознания столь чуждые, что понять их до конца мы не смогли. Позднее они присоединились к нам, но воплощать их мы не решились. Среди них есть одна, подобная вам, – величайшая из расы Мэйат, Укавэйра. Ей миллиард лет. Вы не поймете её биографии. Но она сейчас говорит с вами, – в числе остальных.

Анмай невольно вздрогнул. Он знал, что это глупо, но... его охватил страх. Ненадолго.

– У вас есть и другие матрицы, оставшиеся от Мэйат?

– Да. Мы многому от них научились. Некоторые из них, – здесь, с нами, – в голосе корабля проскользнула насмешка, – а величайшая из Мэйат правит всеми. И мы не столько ваши наследники, но их. Объединение разных цивилизаций и рас начали не вы, наш младший брат. И это столкновение тоже вызвано не вами. Оно произошло бы неизбежно... позже, и мы вряд ли смогли бы победить. Но борьба со злом иногда неотличима от зла. Именно поэтому мы решили отправиться в неизвестность.

– Когда это произойдет?

– Через шесть, максимум, восемь часов. Мы производим последние настройки Эвергета. Возможно, потребуется и больше времени. И мы должны оставить Файау послание, инструкции о том, что делать дальше. Надеюсь, наши собратья поймут нас и не осудят, как вас. Впрочем, это не будет иметь уже никакого значения.

Анмай задумался.

– Можем ли мы выйти в будущее позже, чем ожидаем? Например, через миллиарды лет?

– Можем. Как и в не-пространстве, в не-времени нет преград. Мы можем оказаться в невообразимо далеком будущем, – даже в таком, в котором наша Вселенная уже прекратила свое существование. Что будет тогда, – мы не знаем. И мы не скажем, что уверены в успехе. Квантовые явления непредсказуемы. У нас равные шансы и на тот, и на другой исход. Нас может зашвырнуть в бесконечность пространства, или в бесконечность времени, или и то, и другое вместе.

– Интересно было бы, – Анмай вдруг улыбнулся.

– Итак, вы согласны?

– Да.

– А вы, Хьютай?

– Я тоже согласна. Ведь, по сути, мы ничем не рискуем: если мы не погибнем в пути, то всё равно однажды умрем, пусть даже и со всем мирозданием. А если есть хотя бы крохотный шанс обрести вечную жизнь, его надо использовать. Вечная жизнь с ним, – она искоса взглянула на Вэру, – стоит того, чтобы за неё побороться... – вновь взглянув на смущенное лицо любимого, она засмеялась.

Анмай задумался. Они уйдут, – а Айэт и Ювана увидят всё, что он не захотел увидеть. Он знал, что возможности Укавэйры больше – хотя бы подвижность. Она уцелеет и там, где Линза, лишенная возможности перемещаться, погибнет. Он также знал, что будущее неверно и непредсказуемо, и что пропасть времени, которую он перемахнет в один миг, может поглотить всех, включая и Айэта. А они останутся одни, – единственная пара в чужом мироздании, на корабле, полном душ. Это страшило и привлекало его одновременно, но разве он мог повернуть назад?

– Мы решили, Укавэйра, – сказал Вэру. – Теперь ты можешь оставить нас.

Она не ответила, лишь мерцание индикаторов подтвердило, что они одни. Анмай потянулся. Сзади к нему подошла Хьютай. Она обняла его и потерлась щекой о его плечо.

– Ты знаешь, чем занимались Айэт и Ювана в ту, последнюю ночь?..

* * *

Они лежали, усталые от любви, в полумраке каюты, покоясь на невидимой подушке силового поля. Погашенные окна-экраны едва заметно отблескивали чёрным стеклом. В маленькой уютной комнате царила тишина. Лишь гудение невидимых механизмов, – далекое и слабое, – проникало в неё. Её стены слабо тлели чистым серым светом, не дающим теней. Они одновременно казались близкими, реальными, и тающими в бесконечности. Вэру очень нравилось такое освещение. Голова Хьютай покоилась на его груди. Прикрыв глаза, она слушала мерные удары его сердца, – более громкие, чем пение далеких машин. Её спокойствие было столь же надежным, как руки Анмая, лежащие на её плечах, под тёплой пушистой массой её рассыпавшихся волос, укрывших их обоих.

– Тебе удобно?

Хьютай пошевелилась, – слабо, едва ощутимо.

– Мне тепло. Ты такой... уютный, – она положила голову на руку любимого, тронув губами его ухо. – Ты славный мальчик, – прошептала она. – Сильный. Нежный. И красивый... везде. Ты мой, а я твоя, да?