Текст книги "Вселенная файа. Трилогия"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 100 страниц)

Оттуда приходил свет всех Семи Солнц, там таинственными призраками проплывали Четырнадцать Лун. И, самое главное, – там, за ними, высилась Засолнечная Стена. Сейчас её колоссальные сомкнутые трубы были отлично видны, хотя толща воздуха смывала их величественные очертания. Никто не приближался к ней, никто не знал, что лежит за ней, но всё же, при каждом взгляде на неё душа Айэта наполнялась неясной тоской.

Ему исполнилось уже семнадцать лет. Время здесь считали по семидневному чередованию Солнц, но счет по годам был куда старше. Совсем недавно Айэт с грустью обнаружил, что перестал прибавлять в росте. Правда, на счет роста он не жаловался. Он был не самым высоким среди привезенных сюда из Асуса парней, но всё же, достаточно сильным, и любители поживиться за чужой счет решили держаться от него подальше.

Как ни странно, полгода принудительных сельхозработ в Таре пошли ему на пользу, – он окреп от тяжелой работы, и привык жить самостоятельно, да так, что уже не хотел возвращаться домой. Жизнь в Асусе была ничуть не лучше, – разве что чуть разнообразнее. А ведь вокруг лежал такой таинственный и многообразный мир!

В его голове закружились все легенды и истории, которые он смог услышать за свою короткую жизнь. Больше всего на свете он хотел путешествовать, познавать мир, – а вместо этого он должен работать дни напролет, чтобы прокормить орды ару, – этих бесполезных паразитов!..

Айэт с тоской посмотрел вверх, отыскав созвездие, имя которого носил. Если бы он мог стать птицей и улететь прочь отсюда! Но в небе не было птиц, – только угасающие звезды...

Вдруг одна из них вспыхнула ярче всех остальных, ярче Солнц, заливая всё вокруг ослепительным светом, падавшим под совершенно неестественным углом. Через миг всё небо взорвалось сполохами яростного пламени. Айэта обдало жаром, башня под ним содрогнулась, и снизу донесся тяжелый, необычайной силы гул. Такого не происходило на его памяти, такого не происходило никогда.

У него сжало сердце, – от восторга, не от страха. Он не боялся, хотя небо рвалось и рушилось гранями радужного пламени, башня качалась, словно палуба лодки, и большой кусок стены, беззвучно отломившись от основания, упал вниз. Оттуда донесся неожиданно громкий треск, и лишь тогда Айэт понял, что всё столь же внезапно прекратилось.

Но, едва он перевел дыхание, его сердце сжалось снова, – на небе сияла новая звезда! Белая, – удивительно чистого оттенка, – и ярче всех остальных. Такого прекрасного зрелища ему ещё не доводилось видеть. И она двигалась! Медленно, почти незаметно, она плыла на юг, – туда, где медленно гасли Луны.

Айэт вскочил. В миг, когда рушилось небо, ему вдруг показалось, что всё вокруг исчезло, и он парит в пустоте, где нет стен, а лишь звезды, – удивительно яркие, и так много, что он даже боялся представить. Всё это ошеломило его. Он сделал несколько шагов, бездумно следуя за звездой, и чуть не свалился вниз.

Его взгляд невольно опустился на Тару. Она не слишком пострадала, – лишь погас свет и перекосилось несколько ветхих крыш. Да еще старый хлев, который ему пришлось столько чинить, окончательно рухнул. Оттуда доносился истошный визг придавленных уакки. Из всех домов выбегали испуганные люди и застывали, увидев звезду. Все – и селяне, и его товарищи, и надсмотрщики, и даже надменный староста, – смотрели в небеса со страхом. Только Айэт смотрел на них с высоты, с такой гордостью, словно зажег звезду своими руками.

Мысль о том, что он должен спуститься к ним, а затем провести весь день за ремонтом покосившихся развалин, наполнила его тоской и гневом, – он не хотел возвращаться к этим людям, живущим лишь насущными делами, но выбора у него не было. Тем не менее, Айэт стоял, рискуя, что его увидят снизу, и смотрел на звезду, – она двигалась медленно, и юноша понял, что пройдут часы прежде, чем она скроется.

Айэт подумал о том, что с ней теперь станет. Наверно, она присоединится к Солнцам и Лунам, и он сможет видеть её каждые семь дней. А если нет? Если она зайдет за Вечную Стену, исчезнет, и он никогда больше её не увидит?..

Ему нестерпимо захотелось полететь за ней, сбежать отсюда на юг, полный тайн. Он стоял выпрямившись, его глаза блестели.

Внезапно налетевший сильный ветер растрепал его волосы, захлопал накидкой. Внизу тучами заклубилась пыль, затем всё скрыл поднявшийся из низины туман. Башня осталась единственным островом в белом море. Кроме далеких лесов, внизу ничего видно не было. И его тоже никто не мог видеть!

Айэт не знал, сколько продержится туман, но попробовать стоило. Ему вдруг показалось, что эта звезда, вспыхнувшая в его созвездии, и ветер посланы небесами для него, и от того, решится ли он, зависит его судьба.

Он подбежал к лестничной шахте и торопливо полез вниз, цепляясь за выбоины в стенах и обломки крепления лестниц. Он очень спешил, боясь, что туман рассеется, и просто забыл, что под ним зияет тридцатиметровая пропасть.

Спуск занял не больше минуты. Дверь башни завалило, но Айэт проскользнул внутрь пустой комнаты и выскочил в окно. Здесь туман оказался столь густым, что уже за десяток шагов скрывал землю. На мгновение Айэт растерялся, потом вспомнил, что дорога, ведущая в Асус и дальше на юг, проходит как раз возле башни. Добравшись до неё, он побежал, легко и бесшумно.

Айэт с запозданием вспомнил, что не взял с собой ничего, даже еды, но это лишь придало ему бодрости, – бежать налегке куда легче, а он привык, наевшись утром, работать потом весь день. Значит, до вечера он не будет страдать от голода, а потом... ну, там видно будет. Хотя звезда скрылась в тумане, он по-прежнему видел её – в своей душе, наслаждаясь быстрым бегом.

Он не думал, что ждет его в случае поимки, и замедлил бег, лишь когда вокруг потемнело, а туман стал таять клочьями, – он пробежал уже больше мили и попал в лес, а туман ещё скрывал небо, светясь серебром. Белое Солнце вот-вот должно было взойти.

Видимость здесь была лучше, и он вновь ускорил бег. Добежав до бревенчатого мостика через ручей, он спустился к нему, чтобы напиться. После быстрого бега Айэт не устал, лишь немного запыхался. Утолив жажду, он взглянул на свое дрожащее отражение.

Что ж – для беглого батрака он выглядел совсем неплохо. Буро-зеленая накидка, пусть и выгоревшая на плечах, отлично сливалась с лесным сумраком. Правда, лицо с высокими скулами и длинными глазами не слишком нравилось Айэту, – оно казалось слишком красивым, причем, не только ему, и из-за этого у него были неприятности. Черные, как ночь, давно не стриженые волосы, густые и спутанные, падали на спину. Обнаженные руки в разрезах накидки казались достаточно мускулистыми, и только грязные босые ноги портили впечатление.

Теперь Айэт шел своим обычным быстрым шагом, – хотя его уже должны были хватиться, стоило поберечь силы. Солнце, наконец, взошло, птицы встречали его хором упоительных голосов, перелетая с ветки на ветку, утренний аромат леса заставил Айэта невольно ускорить шаг. Он шагал легко, представляя, что его просто отпустили, и он волен идти, куда хочет.

Впрочем, фантазии не помешали ему услышать за спиной шум мотора. Айэт тут же бросился в заросли и замер под ветками, плотно прижавшись к земле. Через минуту по дороге промчался разболтанный грузовик, – Айэт узнал среди селян надсмотрщика своей группы. Они не заметили его, но всё же он, испугался, – от собак не спрячешься, и, если их пустят по его следу... нет, уже должны были пустить! Вдруг он усмехнулся, вспомнив испуганный лай при появлении Звезды, – наверняка, все собаки в Таре сидят по своим будкам, поджав хвосты. И пройдет не меньше недели прежде, чем они опомнятся. Значит, и от самой главной опасности его спасла Звезда!

Айэт успокоился, но радужное прежнее настроение уже не вернулось к нему. Он вспомнил о своей первой, неудачной попытке побега, – почти полгода назад. Тогда рубцы от кнута не скоро сошли с его тела, и он навсегда усвоил, что судьба беглеца зависит от его осторожности.

Он лежал тихо, почти полчаса, пока машина не вернулась. Лишь убедившись, что все охотники сидят в ней, он осмелился пойти дальше, вслушиваясь в каждый звук.

Айэт нахмурился, подумав, что, не поймав его, надсмотрщики сорвут злость на его друзьях. Близких друзей в Таре он, правда, не завел, но имел несколько приятелей, очень неплохих ребят. А сейчас они наверняка воют под кнутом, проклиная его. И, если его поймают, – они превратятся в его злейших врагов, да и остальные...

Айэт вздохнул. Он уже понимал, что поступил очень глупо, но не возвращаться же ему! Тем более, что план побега он уже давно и тщательно продумал. Если он сможет добраться до Асуса, ему наверняка помогут несколько оставшихся там друзей. А вот их родители, – и, увы, его собственные, – сдадут его в полицию, едва увидят. К тому же, до Асуса неделя пути, – и всё это время он будет пробираться окольными тропами, ночуя на земле, кормясь грязным воровством, и притом с немалым риском, – селяне всюду ревниво оберегали плоды своего труда. Но вот зато потом...

Айэт вспомнил карту Акталы, – он видел её в школе, каждый день нудных занятий, и отлично всё запомнил. За Асусом, – невысокий и лесистый хребет Аса, за ним, – обширная и малозаселенная долина Рутсы, за ней, – море Птиц, а дальше, на Великих Равнинах, стоит Тар-Актала, великий город, столица всего мира, который знал Айэт. Он также знал, что жизнь и порядки в ней совсем иные, чем здесь. Недаром её называли рассадником вольнодумства. Столичная молодежь держалась сплоченно, и там никого не посылали на принудительные работы. Там же был узел железных дорог, ведущих в любую часть известного мира. И, самое главное, – там не жили ненавистные ару.

До столицы было всего полторы тысячи миль, – но как пройти их одинокому босому беглецу, у которого нет ни документов, ни денег?

Айэт усмехнулся, – кроме двух кусков ткани у него вообще ничего не было. Тем не менее, он нашел в чистом небе точку Звезды, и, следуя за ней, ускорил свои, и без того быстрые шаги.

* * *

Неделю спустя, с опаской пробираясь по темным улицам родного города, Айэт уже не был столь самоуверен. Путь всего в сотню миль оказался очень трудным. Он с тоской вспоминал Тару, где у него, по крайней мере, была своя постель и сытная еда. Теперь же каждая вылазка за пищей превращалась в опасную охоту. Еду ему приходилось воровать. Сие малопочтенное занятие недаром считалось опасным: не раз Айэту приходилось уносить ноги, а порой на него и спускали собак.

Мальчиком он чуть было не утонул, прыгнув с моста в реку. В Таре его едва не затоптала обезумевшая во время пожара скотина, бросаясь из стороны в сторону. Но все опасности стихий оказались ничтожны перед опасностями огромного мира людей. На третий день его всё же схватили крестьяне и, иссеченного в кровь, повесили за руки на деревенской площади. Весь день Айэт терпел насмешки гогочущих крестьян, мучаясь от боли в растянутых запястьях, палящего солнца, воспалившихся рубцов и жажды. Потом, ночью, всё же смог подтянуться, распутать зубами узел и удрать. Ему не раз приходилось отбиваться от наглых бродяг, покушавшихся на крохи добытой им еды и даже на его невинность. Один богатый землевладелец устроил на него настоящую охоту и Айэт чудом избежал ружейных пуль.

Днем он отсыпался в глухих зарослях, а домой пробирался ночами. Идти в прохладной тьме оказалось легко, его босые ноги сами знали, куда ступать. Впереди, указывая путь, на фоне бледных, неправдоподобно высоких труб Засолнечной Стены неизменно сияли две крошечные, но яркие голубые луны. В синевато-черных небесах парили бесчисленные звезды, – они казались тусклой пылью, тающей в голубоватой бесконечности.

Айэт шел по полям, обходя дороги, селения и любые признаки людей. Внимательные глаза и чуткие уши надежно хранили его от опасностей. За ночь он проходил, наверно, миль двадцать или тридцать. Когда начинал брезжить рассвет, он засыпал, устроив гнездо из веток и травы в кроне какого-нибудь дерева. Спать в них было очень неудобно, – и, вдобавок, однажды на рассвете кто-то попытался забраться к нему. Недолго думая, он ударил нахала пяткой в морду, – а утром обнаружил на коре такие отметины от когтей, что его бросило в дрожь.

Айэт страдал от голода, а по ночам отчаянно мерз, но всё же каждую ночь осматривал небо, надеясь увидеть Звезду. Её не было. И только сегодня, с верхушки дерева, откуда он уже видел тускло освещенные окраины Асуса, Айэт заметил её рядом с диском Наксты, – она стала маленькой и слабой, но это, несомненно, была его звезда. Сейчас она подходила к луне всё ближе.

Когда они должны были столкнуться, звезда вдруг засияла ослепительным светом, – так, что даже небо посерело, а от домов протянулись пугающе четкие тени. Даже на колоссальных трубах Засолнечной Стены дрожал её небывало яркий отблеск.

Айэта удивило, что отблески на Стене вспыхивали на несколько секунд позже, чем сама Звезда, но тут же он опомнился. Её свет делал его слишком хорошо заметным, и, вдобавок, перебудил всех жителей. Он торопливо взобрался на плоскую крышу какого-то невысокого дома, надеясь, что никто из любителей небесных зрелищ не последует за ним, сжавшись, сел на плитах, давно утративших тепло дня, и задумался.

Его испугало странное поведение звезды. Он не мог представить её сущности, но она вела себя не так, как обычные небесные тела, пассивно плывущие по своим неизменным орбитам. Но именно оттого его ещё сильней тянуло к ней. Айэт знал, что его судьба связана с ней, пусть лишь и по его воле. Впрочем, Звезда ничем не могла ему помочь. Он на своей шкуре убедился, что в одиночку никогда не доберется до столицы. Ему как воздух нужна была помощь друзей. Но к кому обратиться? Кого ещё отправили на поля? Кто из оставшихся решит избежать этого, выдав беглеца? Раньше он не думал о таких вещах.

Перебрав всех, Айэт решил, что может довериться только Инсу Кари. Тот вовсе не был его близким другом, но наверняка был здесь, – его отец был директором государственной электростанции Асуса. И он был единственным, кому Айэт действительно мог доверять, – Инсу, как и он сам, был файа. Он был старше его и уже жил один, так что бояться лишних встреч не стоило. Но он жил в закрытом квартале, куда одинокому беглецу совсем нелегко попасть. Впрочем, выбора у Айэта уже не осталось.

Его внимание привлекли быстрые вспышки, не похожие на мягкий блеск Звезды. Обернувшись, он увидел громоздящиеся над крышами пепельно-серебристые тучи, – приближалась гроза. Айэт не боялся непогоды. Гроза, туман, ночь были лучшими друзьями беглеца, не раз спасавшими ему жизнь. Когда по крыше застучал ливень, юноша улыбнулся и спустился вниз.

* * *

Инсу Кари разбудил стук в окно, – что показалось ему весьма странным, так как он жил на шестом, последнем этаже большого дома. Он открыл глаза и сел.

Уже светало, но низкая маленькая комната была полна сумрака: её стены и потолок покрывали панели из темного дерева. За широким окном, над железными крышами, сквозь нависшие тучи пробивалось алое пламя рассвета. За окном, конечно, никого не было. Но тут сверху, из-за карниза показалась рука, и вновь осторожно постучала в окно. Инсу подбежал к нему.

Вдоль парапета плоской крыши, чуть выше окон, шел гигантский плакат из раскрашенной стали. Он отстоял от стены на полметра, крепясь к ней трубчатыми фермами. Именно из этой щели на него смотрел ободранный и похудевший, но веселый Айэт Тайан. Инсу открыл окно и Айэт, покачавшись на руках, ловко спрыгнул вниз.

Несколько секунд они удивленно смотрели друг на друга – полусонный Инсу, завернувшийся в одеяло, и беглец. Айэт выглядел очень колоритно – обнаженный (всю одежду с него сорвали при поимке, и он не смог добыть новой), невероятно растрепанный и грязный. Его гибкое, поджарое тело живописно покрывали едва поджившие рубцы, в лохматую гриву набился лесной мусор, – но, тем не менее, у него был удивительно естественный, дикий и независимый вид. По нему Инсу догадался обо всем.

– Ты сбежал с принудиловки? – спросил он, закрывая окно.

– Да, – Айэт легко спрыгнул на пол. – Я увидел Звезду и больше не смог там оставаться.

– Но как ты сюда попал?

Айэт покосился на диван и тут же растянулся на нем во весь рост.

– Пробирался неделю по лесам. А сюда попал просто, – по пожарной лестнице на крышу, а потом...

– А как ты перелез через забор? Там же наверху – колючая проволока! Само собой, под током.

– Зато сетку внизу можно отодрать, – Айэт с гордостью показал ободранные проволокой пальцы.

– И что ты хочешь делать?

– Попасть в Тар-Акталу. Говорят, там наши храбрее, и вообще, больше возможностей.

Инсу присвистнул.

– Однако! Но Звезда всё перевернула. Все только и говорят о ней!

– Ты знаешь, что она у Наксты, столкнулась с луной, но не погасла? Я видел, как она появилась! Всё небо было в огне, земля дрожала!

– Да? А я спал так крепко, что меня даже это не разбудило! Ты знаешь, в каком созвездии она появилась?

– В созвездии Айэта! Айэт – значит по-старинному Освобождение. И я решил...

– Сбежать? Из-за звезды? Но её так и назвали, – Звездой Айэта!

– Ну да? – Айэт вскочил. – А что ещё они узнали?

– Не очень много. Её размер – всего миль двадцать, не больше. Спектрометр показал, что её температура, – десять тысяч градусов, но никаких спектральных линий нет! Наши ученые просто спятили, представляешь?

– Как это?

– Нет, и всё! Вот уж действительно – звезда Айэта!

Инсу усмехнулся.

– Я сам смотрел в телескоп, – сияет ярче Солнц!

– А остальное? Откуда она взялась?

Инсу рассмеялся.

– Ниоткуда! Просто вспыхнула – и всё! Вышла на орбиту лун, точнее луны, – Наксты. И знаешь, – она дает радио!

– Сигналы?

– Нет. Просто пищит. Как радар.

Айэт удивленно приоткрыл рот.

– Ну, я вижу, ты готов. Что ты хочешь делать дальше?

– Я же сказал, – пойду в Тар-Акталу, если ты дашь мне одежду и немного денег. Деньги я верну. Как смогу.

– О, конечно. Но почему ты такой ободранный?

Айэт рассказал, – о том, как его травили собаками, как в него стреляли из винтовок, пытались загнать, словно зверя, – без малейшего надрыва, без истерики, спокойно и даже с гордостью, для которой, надо сказать, у него были основания. Он словно светился в полумраке комнаты, – энергия и ощущение свободы исходили от него волнами, и Инсу просто не смог противится этому увлекающему потоку. Если какой-то мальчишка смог так резко изменить свою судьбу, то почему не может он? В самом деле?..

– Пожалуй, я пойду с тобой, – сказал он. – Один ты вряд ли туда доберешься.

– Но твои предки с ума сойдут!

– Вряд ли. Как раз они-то меня поймут. Мне сообщили, что... в общем, грядут великие дела. А в такое время лучше быть в центре событий, – глядишь, и нам что-то достанется. Да и мне тут сидеть небезопасно. Полиция пронюхала... в общем, тамошние власти с нашими не дружат, а перспектив в Асусе почти не осталось. Ну, ты пока отмывайся, ешь, а я пойду соберу вещи.

* * *

Когда они осторожно пролезли в узкую дыру в ограждении, Айэт, уже чистый, причесанный и одетый в рабочие штаны, безрукавку и сандалии на босу ногу, слизал кровь из вновь пораненной руки и замер, глядя на необозримый облачный хаос рассвета. Гроза уже прошла, но тучи ещё громоздились в небе, отсвечивая и просвечивая множеством оттенков – от огненно-алого до мутно-сизого. Зеленовато-синее небо между ними казалось островками недоступной, светящейся чистоты. Айэт с наслаждением вдохнул холодный влажный воздух и спросил:

– Мы и дальше пойдем пешком?

Инсу презрительно фыркнул.

– Вон там, возле стройки, стоит грузовик. Замки в кабине я открою за минуту. Если будем держаться проселков, уже к вечеру доберемся до Лаккты и сядем там на корабль. На том берегу моря нам уже не придется скрываться. Через два дня мы будем в Тар-Актале. Там есть надежные ребята. Они нам помогут и найдут дело.

Инсу не соврал и за минуту справился с примитивным замком. Тяжелая трехосная машина мягко тронулась с места. Управлял ей он поначалу неуверенно, однако на улицах им никого не встретилось, а через десять минут они уже мчались по узкой лесной дороге в свете наступающего дня.

Облегченно вздохнув, Айэт покосился на друга. Инсу был серьёзнее и старше, хотя его лицо, более худое и твердое, всё же оставалось мальчишеским. Но вот упорный взгляд его больших глаз немного пугал юношу. Может, была виновата скрытая в них жестокость?..

* * *

Скоро они выехали на шоссе, взбиравшееся на склоны Асы, – в Лаккту вела единственная дорога. Навстречу им то и дело попадались другие машины, но никто не обращал на них внимания.

День Белого Солнца нравился Айэту больше других, – небо сияло удивительной, бездонной голубизной и всё казалось особенно свежим. Справа тянулся невысокий пологий склон, изрезанный распадками, в них стояли низкие трехэтажные дома. Когда Айэт смотрел на них, его сердце замирало, – до плантаций он жил в почти таком же месте, очень уютном. Но, хотя они мчались к Лаккте, к Тар-Актале, к свободе со скоростью сорока миль в час, ему было всё же неспокойно. Появление Звезды сделало мир непрочным, оно доказало, что в нем есть вещи, недоступные для понимания. Айэт думал, что если может быть такое, – значит, возможно всё. Но и без Звезды мир менялся, – увы, не в лучшую сторону.

Всевозрастающие орды ару, которые не желали работать, а только требовали от своих старших братьев-людей пищи и крова, буквально разоряли страну. Еды стало не хватать, – и почти всю молодежь Акталы выгнали на поля, чтобы прокормить их. Пусть люди голодают, – но ару должны быть накормлены. Таковы были условия Сделки. Да и без них хватало неприятностей. Смутные и непонятные слухи о крупных переменах в полумифических соседних государствах, о войнах, о нашествиях беженцев из тех участков Плоскости, где люди уже не могли жить, тревожили всех. Были ещё слухи и легенды о движении Опустошителей, – непобедимых и бессчетных нелюдей, подобно потоку лавы медленно заливавших всю Плоскость. Но она была столь огромна, что даже проверить это было невозможно. Да и что мог знать об этом обычный мальчишка, ещё не достигший совершеннолетия? У него не было почти никаких фактов, – лишь непонятно откуда взявшаяся уверенность, что их мир разрушается, и если что-то не изменить, – но вот что? – все они рухнут в бездну. Айэт сам не знал, почему его мысли столь мрачны.

Пока всё шло как нельзя лучше. Они перевалили Асу и теперь мчались вниз по шоссе, идущему вдоль высокого берега бурной Рутсы. Вокруг по-прежнему были леса, и лишь изредка попадались небольшие поселки, застроенные четырехэтажными кубическими домами, выкрашенными в синий цвет. Несколько раз они пересекали высокие бетонные мосты через притоки Рутсы, она становилась всё шире, её холмистые берега понижались. Всё чаще попадались селения, городки, вокруг дымили трубы, блестели стеклами фабричные корпуса. Людей и машин здесь стало много больше и Инсу пришлось вести грузовик с большой осторожностью.

Но, как он ни старался, его неумелая езда всё же привлекла внимание стоящего на обочине полицейского, – он взмахнул своим красным жезлом, требуя остановиться. Инсу и не подумал подчиниться.

Полицейский вскочил на мотоцикл и помчался за ними. Айэт сжался, – всё шло так хорошо, они ехали почти без остановок с шести утра. Сейчас был седьмой час пополудни. Солнце зашло, но они преодолели уже триста миль, причем самых трудных, отделявших их от Тар-Акталы. Теперь же всё кончено – они попались.

Полицейский уже поравнялся с машиной и вновь требовал остановиться. За его спиной Айэт заметил короткий автомат. Это напугало его, – раньше полицейские никогда не носили такого оружия.

Вдруг Инсу круто повернул грузовик. Спасаясь от нависающего борта, полицейский тоже резко свернул, – и полетел в кювет, кувыркаясь вместе с мотоциклом. Инсу невозмутимо вывел машину на середину дороги.

– Ты мог убить его! – возмущенно воскликнул Айэт.

– Но не убил. Пока он доберется до телефона, пока всполошатся, – мы уже будем в Лаккте! Смотри! Вот указатель, – до неё всего пятнадцать миль! Там мы бросим машину, и они нас не найдут, – они ведь не знают, как мы выглядим! Мы сразу пойдем в порт, – и ещё до рассвета будем плыть к Суре. У меня хватит денег, чтобы заплатить капитану какого-нибудь сухогруза. А на том берегу будет уже проще.

Айэт не стал возражать, – наверняка, Инсу виднее, – но его грызло всевозрастающее беспокойство. Наконец, он предложил бросить грузовик и пойти в Лаккту пешком, но Инсу не стал его слушать. Он вырос в городе и не любил ходить. И забыл, что был в Лаккте два года назад, – а, будучи в каком-то роде пограничным, город мог за это смутное время измениться. Они заметили это слишком поздно.

За очередным поворотом дороги им открылась тесная масса угрюмых многоэтажных домов из красного кирпича, – до неё оставалась всего миля или две. Город окружала древняя не стена даже, а скорее ограда из того же кирпича, – высотой метра в четыре, обкрошившаяся и местами треснувшая. За ней горбились ржавые железные крыши пакгаузов и складов.

По обе стороны распахнутых стальных ворот стояли невысокие кирпичные башни. Дальше в стене торчали такие же круглые башни, заброшенные на вид. На крышах некоторых росли кусты.

Ворота охранялись, но на поток вливавшихся в них машин стражи не обращали никакого внимания. Там стояло несколько полицейских Акталы в своей неизменной страшноватой форме: кованые сталью башмаки, черные кожаные штаны с нагрудником и грубая белая рубаха. Широкополые черные шляпы с золотыми значками затеняли их лица, черные кожаные перчатки скрывали кисти рук. На боку у каждого висела тяжелая дубинка из темного дерева, а из кожаной кобуры, пристегнутой почти под сердцем, торчала рукоять револьвера. Айэт по опыту знал, что их лучше не злить.

Заметив их, полицейские перегородили въезд в город рогатиной из дерева и колючей проволоки. Айэт понял, что дурные новости всё же обогнали их.

– Инсу, назад! Нам не пройти!

– Нет! Рогатина деревянная, хлам, и не будут же они в нас стрелять!

Полицейские и впрямь не стали стрелять и рогатина разлетелась вдребезги, – но нитка обтягивающей её колючей проволоки попала под колеса. Две покрышки тут же лопнули, машину повело вбок. Опытный водитель выровнял бы её, но Инсу это не удалось. Грузовик пошел юзом и со скрежетом свалился набок.

Когда они выбрались из разбитой кабины, на них тут же надели наручники.

* * *

В участок их вели по лабиринту кварталов, тоже огороженных монументальными и очень высокими, – до окон вторых этажей – стенами из кирпича, побеленного здесь в рыжевато-желтый цвет. Кое-где попадались наглухо закрытые ворота из черного железа и узкие, врезанные в стены конторы. Здесь размещались издавна купеческие склады. Всё было, вроде бы, вполне ухоженным, но Айэту это место казалось заброшенным, наверное, потому, что оно не освещалось. Здесь были высокие уличные фонари, и они даже горели, – но с их плоских каплевидных головок свисали, почти полностью скрывая их, темные губки светоеда, лениво колыхая длинными бахромчатыми шлейфами белесых пылеловных нитей. Трудно было поверить, что эти внушительные бархатистые желваки могли вырасти из пыли и воздуха. Впрочем, они не гнушались и привлеченной светом мошкарой.

Вокруг них порхали жутковатые черные бабочки, похожие на траурниц, – именно они разносили споры этого удивительного гриба, живущего за счет сильных и постоянных источников света. Айэт постарался прикинуть, сколько лет в мире существуют фонари, чтобы к ним успели так вот приспособиться, но не смог. Когда их завели в участок, он понял, что ночь будет долгой.

* * *

Айэт устало сел на землю. Он не спал уже двое суток, – проснувшись позапрошлым вечером. Процедура допроса тоже не доставила ему удовольствия, – особенно, оплеухи и удары в поддых. К счастью, ими не стали заниматься всерьез, – просто отправили сюда, в бывший рабочий лагерь, теперь ставший концентрационным. Добротные одноэтажные казармы с большими окнами выглядели нелепо в двойном ограждении из дерева и колючей проволоки, возведенном явно на скорую руку.

Айэт заметил, что под проволокой легко можно пролезть. Свобода была рядом, – всего в нескольких метрах, но на вышках между заграждениями стояли вооруженные винтовками часовые, а на столбах внутренней ограды висели большие плакаты: Стой! При попытке побега охрана стреляет без предупреждения! Вне всяких сомнений, так они и поступили бы.

Словно в издевку, лагерь стоял на высоком берегу моря Птиц. Обходя его, они вышли на смотровую площадку, уцелевшую от лучших времен. Кроме перил она была, правда, теперь огорожена высоченной, – раза в два выше Айэта, – стальной сеткой, но, даже подойдя к ней вплотную, он едва её замечал.

Перед ним раскинулся необозримый сумрачный простор. Парящие высоко в небе тонкие облака тянулись к бесконечно далекому горизонту. Оттуда тек очень ровный, монолитный поток прохладного, пахнущего йодистой солью воздуха, ощутимо давя на лицо и нагую грудь Айэта. Прямо на него шли громадные валы мертвой зыби, разбиваясь под ногами с угрожающим грохотом.

Берег здесь обрывался крутой, местами почти отвесной стеной высотой в сто или в сто пятьдесят метров. Справа он выдавался в море чудовищным, увенчанным неправдоподобно маленькими строениями мысом.

Склон был так крут, что Айэт не видел земли за обрывистой кромкой, – только величественно наступающие валы, и ему казалось, – он чувствовал, – что берег вот-вот рухнет. Он невольно вцепился в сетку. Лишь прижавшись к ней лицом, Айэт смог разглядеть внизу морщинистые выступы. Вода у их подножия была желтовато-коричневой, – грунт действительно уступал зыби.

Айэту казалось, что он летит, падает в наступающие волны, что в них должен кануть весь мир. Он словно стоял на краю бездны, в которой нет ничего, кроме уходящей в бесконечную глубь воды.

Впрочем, несколько островов, возвышавшихся над волнами, – на одном уровне с берегом, – разрушали это впечатление. Иные из них отстояли от земли всего на милю или две. Айэт очень хотел побывать там, но единственной его реальностью был забор, стражники и несколько десятков метров истоптанной грязной земли.

Инсу покосился на друга. Айэт замер, словно изваянный из камня, глубоко дыша. Его белые зубы блестели в недоброй усмешке, глаза были неподвижны. Ему нечасто приходилось видеть юношу таким взволнованным.

Он коснулся его плеча. Айэт вздрогнул, словно очнувшись, встряхнул волосами, привычно опустив ресницы, – тяжелые пряди хлестнули его по глазам, – и повернулся к нему с немного растерянным видом, – казалось, он спал наяву.

– Что с тобой? – спросил Инсу.

Лицо Айэта приняло хмурое, непроницаемое выражение.